Текст книги "Операция «Странник». Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Валерий Цуркан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Добрый день! Я хотел бы задать вам один вопрос!

Никакого страха в Строгине эмпат не заметил. Абсолютно спокоен. Даже вид вооружённого офицера ОсОб в своей каюте воспринял несколько флегматично.

– А что вы хотите узнать? – спросил хозяин каюты, бросив короткий взгляд на капитана.

– Всего один вопрос.

Железнова в каюте нет, это облегчало задачу. Можно спокойно, не объясняясь, делать своё дело. Строгин уселся на угол стола. Прошин и Чернов остались стоять.

– Вопрос может показаться вам несколько странным… Вы даже можете на него не отвечать, если не хотите.

Строгин выжидающе смотрел на паранорма. Сергей пытался уловить в нём хоть какое-то изменение, но нет, техник спокоен, как объевшийся удав.

– Скажите, вы помните себя… маленьким мальчиком? Вспомните какой-нибудь эпизод!

Наступила пауза, в которой лейтенант успел кое-что уловить. Техник растерялся.

– М-мальчиком? – дрогнувшим голосом и слегка заикаясь, спросил он. – Т-то есть ребёнком? Я… хм…

Прошин не отрываясь, следил за ним, и на этих словах едва не кивнул, как бы говоря: «да-да, именно маленьким мальчиком». Вовремя вспомнил, что сам назначил такой тайный знак – Женя после кивка сделал бы из Строгина мясной фарш с металлической начинкой. Вместо этого эмпат просто сказал:

– Да, именно ребёнком.

В этот момент Строгин вдруг словно обрёл почву под ногами. Растерянность испарилась, твёрдым голосом сказал:

– Да, конечно! Я очень хорошо помню… Я всё помню… – и вдруг снова продолжил растерянным голосом. – Я был… ребёнком… да, был. Я точно помню. Я всё это п-помню. П-прекрасно п-помню…

Сергей так и не увидел в его голове никакой картинки, эти слова ничего не всколыхнули в его памяти. Это могло означать только одно – Строгин – тот самый пришелец, за которым охотится Странник. Он уже хотел кивнуть и подписать приговор технику, но вдруг увидел, как проснулась его память.

– Однажды мне подарили такую штуку… игрушку, да! – медленно, как заторможенный, стал рассказывать Строгин. – Она мне очень нравилась, такой огромный пластиковый звездолёт, даже летал, и у него светились иллюминаторы.

– Спасибо! Вы оказали нам неоценимую услугу, ответив на мой вопрос.

Прошин вытолкал Чернова в коридор и выкатился сам. Женя убрал оружие и спросил:

– Ну и что ты скажешь, Эмпатий Коловратий?

Паранорм пожал плечами. Вроде бы Строгин сначала повёл себя как-то неадекватно. Не сразу вспомнил своё детство. Казалось бы – Беглец. Тут не то что эмпатом не обязательно быть, чтобы это заметить, а даже психологом. Видно, что заметался, растерялся. А потом… А потом вдруг стал уверен в себе и всё вспомнил. И когда метался, в его голове не было абсолютно никакой картинки. Пустота. Просто пустота, как в бездонной бочке.

– Да не знаю… не понимаю… Если это Беглец, то… то заблокировал мозг… А сам искал в воспоминаниях техника детство. И нашёл. И рассказал нам.

– Значит, надо вернуться и убрать его.

Лейтенант покачал рыжей головой. Не желал брать на себя такую ответственность. Сначала надо поговорить с тем, кто знает Строгина. С Железновым, например. Узнать, изменилось ли поведение его напарника за последнее время или нет? И только потом делать выводы. Но в то же время, если это Беглец, то должен догадаться, что его заподозрили. И пока паранорм будет разбираться, Беглец может чего-нибудь натворить.

– Нужно найти Железнова и поговорить с ним! – заключил Сергей.

Железнова они нашли в столовой. Тот лениво ковырялся в синтетических макаронах и полоскал рот плохим какао. Заметно, что чем-то расстроен. Чернов остался стоять в коридоре, чтобы не пугать старшего техника пулемётом, а Прошин заглянул внутрь и подсел за столик.

– Я хотел спросить о вашем напарнике, – лейтенант вдруг почувствовал, как в Железнове закипают эмоции.

– На станции что-то странное происходит, – перестав ковыряться вилкой в тарелке и посмотрел на Прошина, сказал Железнов. – Все какие-то дёрганые. Я вот тоже с вами поговорить хотел. С вашим приездом всё через пень-колоду пошло. А было так вроде всё хорошо. Вот и напарник мой какой-то ненормальный стал.

Эмпат думал спросить, что именно ненормального заметил Железнов в Строгине, как вдруг в его голове взорвался фонтан непонятного страха и даже ужаса. А потом эмоциональный фон резко схлынул. Сергей не сразу сообразил, чей это страх. Не Железнова, нет. Тот сидел рядом, взволнован, но не напуган. Паранорм ощутил панический страх Строгина. И не понятно, жив тот или уже мёртв.

Лейтенант вскочил, случайно выбив из руки Железнова стакан с дрянным какао, и оно тёмным пятном растеклось по полу и заляпало синий комбинезон техника.

– Что происходит, чёрт возьми? – закричал Железнов, поднимаясь из-за стола.

– Пойдёмте в вашу каюту! Там что-то произошло!

Эмпат вышел в коридор, старший техник, как загипнотизированный тронулся за ним. Чернов посторонился, пропуская их. Они втроём быстрым шагом направились к каюте техников.

– А что, собственно, происходит, вы объясните мне? – обратился Железнов к Прошину.

– Это мы и пытаемся выяснить. Расскажите, что вы хотели, сказать о напарнике.

Железнов, задыхаясь от переполнявших его чувств, не задумываясь, выдал:

– Он… хороший человек, и мы с ним сработались, профессионал. Но последние дня два какой-то… сам не свой. Говорить стал как-то иначе… Жёсткий стал… Агрессивный… И ещё… уже вторую ночь разговаривает во сне. А что говорит, не поймёшь. Что-то про архив какой-то…

– Архив Меìсса? – спросил Чернов, шедший чуть в позади.

Железнов остановился, и в его спину уперся ствол «Витязя».

– Э… гм… а вы… это… откуда знаете? Я ж вам не рассказывал. Или да? Н-нет же, не рассказывал. Откуда вам это известно? Чёрт! Да вы подслушиваете? Вы жучки поставили у нас? Вы следите за нами???

Женя подтолкнул его, и они пошли дальше.

– Да успокойтесь вы, Алексей! Никто за вами не следил и жучков не ставил. Дело в том, что ваш напарник уже не первый человек, который ни с того ни с сего вдруг начинал поиски мифического архива Меìсса, о котором нам ничего неизвестно.

– Что за архив такой? – спросил Железнов. – Почему он вдруг стал искать его? И почему он, а не кто-то другой?

– Алексей, мы и сами ничего толком не знаем. Так, предположения одни. Да, он не первый, а второй. Первым был Чанов.

Железнов округлил глаза и уставился на эмпата как на психа.

– Чанов? Он же погиб давно! Мне рассказывали о нём. О! Это он… этот ваш… пришелец?

Сергей не ответил, не стоило раньше времени рассказывать всё, что они узнали.

Они дошли до каюты, Сергей жестом показал Железнову, чтобы тот открыл. Алексей дрожащей рукой воткнул магнитную карту в приёмник, и дверь распахнулась.

Железнов вскрикнул и отступил. Строгин лежал на полу, уткнувшись лицом в резиновый коврик у кровати, постеленный поверх ковролина. Прошин не чувствовал абсолютно ничего, по всей видимости, младший техник уже мёртв.

Женя, отстранив Алексея Железнова, ворвался в каюту. Приставив пулемёт к стене, склонился над Строгиным. Осмотрев его, перевернул тело. В груди чернела ровная круглая дыра размером с теннисный мяч. Футболка разорвана. И ни капли крови.

– Что это? – спросил Сергей, слова еле выкатились из пересохшего горла.

– Кто-то его убил, – ответил Чернов. – Боишься? Это тебе не в головах человеческих копаться, тут грязи иной раз побольше будет.

– Таким калибром… должно насквозь пробить. И крови ни капельки нет.

– Боже мой, – тихо простонал Железнов, стоявший в дверях. – Что здесь произошло?

У Строгина испуганное лицо, можно подумать, что видел убийцу. А кто убийца? Человек? Или Беглец? В голове лейтенанта завертелись варианты, но ни один нельзя подтвердить. В каюте никого, кроме самого Строгина – и кто же это сделал?

Чернов усадил Железнова на кровать и закрыл дверь, чтобы ненароком сюда никто не заглянул.

– Целили прямо в сердце, – сказал капитан, сев на корточки рядом с трупом. – Но хоть убей, не пойму, что это за оружие с таким калибром, и чтоб не пробило тело насквозь. По сути его могло разорвать на клочки.

Пока капитан осматривал труп, Прошин набрал на коммуникаторе Глыбу.

– Слушаю, – послышался голос майора. – Что там у вас, детективы доморощенные? Чем порадуете?

– Боюсь, что ничем, – ответил эмпат. – У нас тут это… убийство…

– Что-о-о-о?

Прошин едва не выронил коммуникатор, так громко заорал майор Глыба

– Натуральное убийство… Со смертельным, значит, исходом. Мы в каюте техников, ждём вас.

– Что же теперь будет? – тихим голосом пробормотал Железнов. – Это же кто-то из наших? Или ваши солдаты сделали? А… а может, это вы?

Железнов явно не в себе от пережитого шока. Глаза его будто остекленели, смотрел только на зияющую дыру в груди своего напарника.

– Алексей, успокойтесь, – Сергей положил руку ему на плечо. – Этого не делали ни ваши, ни наши. Это тот, кого мы ищем. И опасность грозит, как вам, так и нам.

– А я… как-то не верил в это. Думал, что ваша контора и правда, только деньги распиливает.

– Я был бы рад, если бы мы только распиливали бюджеты, – заметил Женя, не поворачиваясь к ним. – Но опасность существует. И нам надо по возможности действовать сообща.

– Я … я г-готов д-действовать с-сообща, – выдавил из себя Алексей.

Чернов поднялся и обошёл тело Строгина.

– Чертовщина какая-то. Посмотри на рану, Сергей. Обрати внимание, что края не вовнутрь забиты, а торчат наружу. Это значит, что стреляли не в сердце, а из сердца. А сердца у него вообще нету. Вырвало ему сердце не пойми чем.

Лейтенант тоже присел рядом с телом и осмотрел рану.

– Можно подумать, что Беглеца больше не существует, но это не так.

– Думаю, что Строгин был театральной маской Беглеца… – ответил Женя. – Ну… или средством передвижения, если Беглец бестелесный дух.

Прошин поднялся на ноги:

– Тогда эта дыра… не от выстрела?

– Выстрелов изнутри не бывает. Я думаю, что Беглец, что называется, вселился в парня… Или управлял им посредством небольшого устройства, вживлённого в тело… Или даже в самое сердце. Или вместо сердца. Этим можно объяснить отсутствие крови.

– Точно! Беглец узнал, что мы заподозрили техника, и дал команду на самоуничтожение. А эта штуковина, значит, к нему вернулась. Или ищет новое тело.

Открылась дверь, и в каюту вбежал разъярённый Глыба. После длинной и матерной тирады майор выслушал рассказ Чернова и Прошина. Затем осмотрел труп, попытался заглянуть в зияющую дыру, но ничего в ней не разглядел.

Сергей высказал мысль, что тот был убит раньше. И Беглец просто пользовался его телом, как в случае с Чановым. Капитан спросил Железнова, когда он заметил, что напарник изменился. Алексей, подумал и ответил, что Строгин последние дня два стал сам не свой, будто его заменили.

Глыба расспросил Железнова о камерах и попросил изъять мемокарту и просмотреть запись последних минут жизни Строгина. Алексей действовал, как робот. Послушно вынул мемку из камеры, вставил её в компьютерный привод и запустил программу просмотра видео. Звука нет, камеры на МНС-1 древние, как и все остальное, и работали только на честном слове.

Алексей перемотал один, второй раз и нашёл то место, где напарник был ещё жив. Строгин лежал на кровати, а потом вдруг резво вскочил и заметался по каюте. Пару раз не успевал остановиться и бился головой о полки, висящие на стене. Что с ним происходило – не понять. Что-то говорил, но ничего не слышно. Однако лейтенант прочитал по губам уже набившую оскомину фразу: «архив Месса».

Но вдруг эмпат заметил что-то в зеркале. Какое-то неправильное отражение. Что-то его зацепило, это какое-то мгновенное изменение. Попросил отмотать чуть назад и запустить замедленное воспроизведение. Железнов выполнил просьбу.

В зеркале явно видно, как изменилось лицо Строгина, превратив его в другого человека. Сергей же видел его в воспоминания Лафайета. Лицо Юрия Чанова. Эмпат попросил поставить на паузу.

– Кто это? – испуганно спросил Железнов.

– Заметили, как преобразилось его лицо? – спросил Сергей.

– Чанов! – Женя пересел поближе к столу. – Я узнал его по фотографии. Видел, когда просматривал досье личного состава станции.

– Возможно, это память Беглеца. – паранорм перехватил мышку из руки Железнова и запустил воспроизведение. – Он ведь был Чановым… а потом стал вот этим…

Лицо Строгина сразу стало обычным, но после этого его начало колотить, как в припадке. В какой-то момент в груди образовалась дыра, и мужчина упал лицом вниз, подломив под себя руки. На замедленной скорости можно разглядеть, как из груди вылетает маленький чёрный шар, по виду похожий на теннисный мяч. Шар подлетел к стене и прошил её насквозь. При этом на стене не осталось ни вмятины, никакого следа.

Шар будто на атомы развалился. Женя вспомнил свою битву с новогодним конфетти. То металлизированное облако, что они приняли за звездолёт пришельца, точно так же развалилось на атомы. Может быть, этот метеозонд и не метеозонд вовсе, а настоящий корабль Странника или Беглеца.

Глыба в очередной раз ответил, что в подобные бредни не верит, сделал копию с мемокарты и покинул каюту. Пришли солдаты и унесли тело в морг. Прибежал перепуганный Лафайет и настоял на немедленной кремации.

– А мне что делать? – спросил Железнов потухшим голосом, когда всё закончилось.

– Радоваться, что живы остались, – ответил Чернов и вместе с Прошиным выкатился в коридор.

17

В каюте Андрей рвал и метал. Выключил плеер Прошина, и теперь вместо лёгкой джазовой музыки слышен только его крик и топот ног. Ходил круг за кругом от стены к стене и ругал всех на свете. Начальство, за то, что послали на Марс неопытных салаг. Прошина и Чернова за то, что они влезли в это дело с Чановым. Чанова за то, что умудрился заблудиться и помереть в неудобное время. Странника за то, что тот прилетел сюда. Беглеца за то, что тот не выдумка эмпата, а вполне реальная угроза. Себя за то, что в юности выбрал эту проклятую профессию.

– И что теперь прикажете делать? Заварили тут кашу. Человек же погиб из-за вас. А мне теперь сообщить придётся об этом.

– Ну так сообщай! – сказал Женя. – Ты уже давно должен это сделать. Этот человек, между прочим, уже и не человек вовсе! И Серёга предупреждал нас всех. И ты к нему не прислушался.

Глыба остановился посреди каюты и по-клоунски развёл руками:

– Ну извините. У меня чёткий приказ – найти и уничтожить Странника. Ни слова, знаешь ли, ни о каком Беглеце, ни о каком Чанове, ни о каких зомби! Это вы всё начали. Один в детектива играет, второй в инженера душ человеческих.

И снова стал нервно ходить туда-сюда.

– Если бы мне тогда эта долбаная книжка не попалась, то мы бы, наверное, сейчас так и не знали бы ничего о Беглеце, – заметил Чернов. – Искали бы себе спокойно Странника, в то время как какое-то чучело прямо под боком у нас готовило бы вселенский армагеддон.

Глыба остановился у иллюминатора, приподнял жалюзи и посмотрел в серовато-жёлтую муть урагана.

– Ладно, чёрт с вами. Вы готовы? К вечеру идём на Олимп.

– Андрей, какой Олимп? – взвился Чернов. – Нам нужно на станции разобраться. В любую минуту может ещё кто-нибудь погибнуть. Кстати, ты ведь ещё не сообщил нашим о том, что здесь произошло? Знаешь, мне это не нравится. Ты, конечно, командир и всё такое, но это нарушение всех правил. Ты обязан сообщить командованию о том, что мы обнаружили и как погиб техник.

– Обязательно займусь этим, но немного погодя. – Глыба отстранился от окна. – Сначала доведу до конца начатое дело и выполню приказ.

Женя поднялся с кровати и приблизился к майору.

– Извини, Андрей, мы с тобой старые друзья, и ты мой командир…. Я тебя не узнаю, честное слово. Ты хочешь въехать в Берлин на белом коне? Нет, я тебя решительно не узнаю!

– Ну сообщу я сейчас об этом, и что? – обозлился Глыба. – Человека уже не вернёшь, а работе этот факт может помешать. Не дай бог ещё комиссию сюда пришлют. Будут они тут под ногами путаться, мешать.

Андрей резко развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Чернов постоял в раздумье с полминуты и сказал, не то самому себе, не то обращаясь к лейтенанту:

– Десять негритят отправились обедать, один поперхнулся, их осталось девять. Убийство в закрытой комнате. Странное поведение майора. Очень странное. Я теперь, наверное, всех подряд буду подозревать.

Эмпат покачал головой:

– Да нет, майор наш человек. По крайней мере, мне так хочется думать. А если мне так хочется думать, то так оно и есть. А поведение… У кого из тех, кто находится здесь, на станции, адекватное поведение? У Железнова разве только. Железный, одним словом.

– После смерти напарника, наряд ли. Хотя держится молодцом.

Дальше стали говорить о том, где искать Беглеца. Прошин уверен, что тот обосновался на станции. Судя по всему, думал эмпат, архива тот ещё не нашёл. В нём запакована сила, которая может устроить апокалипсис, а раз армагеддон пока ещё не наступил, то он всё ещё где-то лежит, надёжно припрятанный.

Женя предложил пойти за белым кроликом – отследить по записям, куда направился этот летающий шар, жучок, как они его назвали. Камеры стоят во всех коридорах, так что сделать это будет несложно.

– А кто у них следит за камерами? – спросил Прошин. – Где пульт находится, куда они все подключены?

– У нашего на всю голову радиста Игоря.

К пулемёту Чернов добавил пистолет, армейскую «штуку», пистолет «ШК», подвесив кобуру под мышкой, и они направились к радиостанции. Прошин от оружия отказался, мотивировав это тем, что он не солдат, а всего лишь эмпат.

Они всё не приходили к единому мнению, что такое этот летающий шар – сам Беглец или приспособление для того, чтобы превращать людей в зомби. И ведь этому шару нет никакой разницы – жив человек или мёртв. Она и мёртвого из могилы поднимет. Судя по рассказу Лафайета – когда Чанов вернулся, он был уже мёртвым. И если Беглец снова кого-нибудь оседлал, то всё, что они сделают – это убьют ещё одного человека. Застрелят его, а эта штуковина вылетит и найдёт новую жертву.

Игорь находился в радиостанции. Всё такой же неопрятный и небритый. Он был очень недоволен появлением капитана с пулемётом, но всё-таки впустил обоих и даже доверил пульт слежения за камерами. И предупредил – никаких вопросов про детство или про юность, или про первую любовь.

Они уселись за пульт, – Женя отложил пулемёт, приставив его к стенке за спиной, – и стали отслеживать «белого кролика». Они ещё раз просмотрели, как погиб Иван Строгин, нашли тот момент, где вылетает шар, определили, в какой коридор улетел, и переключились на другую камеру. Дальше всё пошло легко и просто – они знали время и место, остальное дело техники. В коридоре шар летел намного медленнее, и его можно было отследить без замедленного воспроизведения. Сначала подлетел к каюте астрофизика, остановился, покрутился рядом, как пчела у цветка, и полетел дальше. Илья Юрьевич его чем-то не устроил. Жучок повернул в другой коридор, и направился к солдатским каютам. Чернов чертыхнухся, понимая, что если Беглец выберет кого из солдат, то это всё усложнит. Летел жучок под самым потолком, стал почти прозрачным. Не зная, что искать, его можно просто не заметить.

У кают надолго не задержался, пробыл несколько секунд у каждой двери и отправился дальше. Пролетел мимо каюты техников, не задерживаясь, и порхнул дальше. Выбрался в центральный коридор, самый длинный на станции, и теперь летел как бы на финишной прямой. Впереди виднелась дверь в радиостанцию.

Товарищи переглянулись.

– Я чего-то не понимаю? – спросил Сергей.

– А теперь поздно чего-то понимать, – ответил капитан. – Смотри, эта штука летит прямо на дверь… Беглец здесь…

За их спинами раздался хрипловатый голос Игоря. И как это лейтенант не угадал в нём какие-то чужие нотки, которых раньше не слышал:

– Это ты верно сказал!

Затем затылок взорвался болью, и на паранорма навалилась вязкая тьма.

18

Чернов открыл глаза. Голова жутко болела. Казалось, что череп расколот на две части. Руки не повинуются. Не сразу скумекал, где находится, но вскоре вспомнил всё. И всё понял. Он лежал на полу радиостанции, уткнувшись носом в пол с завязанными за спиной руками. Игорь дал ему по затылку прикладом его же пулемёта.

– Что за чёрт! Ты что делаешь, Игорь… с ума, что ли, сошёл? Развяжи мне руки!

– Помолчи, – услышал капитан голос оператора радиостанции. – Не мешай мне работать!

Игорь склонился на ним так низко, что Женя почувствовал запах немытого тела. Он перевернулся и увидел Прошина. Тот сидел на стуле, его руки тоже связаны за спиной. Без сознания, голова безвольно висела, рыжие волосы всклокочены.

– Сейчас на шум сбегутся люди. Тебе не уйти!

Игорь плотоядно улыбнулся, и от этого оскала Жене стало не по себе.

– Здесь звуконепроницаемые перегородки. А на камеру я поставил зацикленную запись. В записи вы сейчас тихо-мирно сидите за монитором.

Игорь приблизился к эмпату и вколол ему что-то из аптечки. Веки Прошина дрогнули, ресницы затрепетали.

Не оставлял попыток развязаться. Старался растянуть путы, чтобы ослабить узлы.

– Чего тебе от нас надо? – кричал Женя, надеясь, что кто-то всё же услышит.

– От тебя мне нужно только одно. Чтобы ты заткнулся, – ответил Игорь, колдуя над Прошиным. – А от эмпата мне нужна информация… Раз уж он сам ко мне пришёл, то пусть поделится. А ты, капитан, молчи. Спрошу, если понадобишься.

– Хочешь заткнуть меня? – заорал Чернов. – Убей.

– Зачем портить такое хорошее тело? Оно мне ещё может пригодиться.

Игорь ударил его каблуком в лоб. Женя отключился, а когда снова пришёл в себя, то услышал, как Игорь разговаривает с Сергеем.

– Эмпат, ты меня слышишь? Открой глаза, – мужчина говорил медленно, каким-то совсем охрипшим голосом. – Мне нужна информация…

– Ты, значит, и есть Беглец? – спросил Сергей, придя в себя. – Чего ты от меня хочешь?

– Мне нужна информация, – прохрипел Беглец. – Ты ведь общался со Странником… Вы ведь так его называете?

– Я.. я ничего не знаю… – голос у Прошина ослаб, и говорил он с трудом.

Игорь-Беглец коротко и зло хохотнул.

– Нет, ты знаешь гораздо больше, чем тебе кажется. Сейчас ты откроешь мне свой разум, и я просмотрю всё, что мне нужно.

Голос Сергея немного окреп:

– Нет! Я… блокируюсь, я не позволю, чтобы ты шарился в моей голове.

Беглец сел рядом с паранормом и закрыл глаза:

– Меня не остановит твоя блокировка. Давай открывайся. Если я сделаю это сам, то будет очень больно. Или даже ты умрёшь. Но сначала выдашь мне все свои мысли.

Эмпат пытался сопротивляться, но потом сник и проговорил заторможенным голосом, словно сомнамбула:

– Да… Я всё сделаю…

В голосе Беглеца сквозила мрачноватая ирония:

– Молодец… Хороший мальчик. Так… что там у тебя… Хм… это мне не нужно… Это тоже… Так… А где информации по архиву?

– Я не знаю… Я не владею такой информацией… – медленно проговорил Сергей.

Беглец стал злиться.

– Не пытайся меня обмануть, – резко выкрикнул он и удивлённо добавил: – Хм… Ты блокируешься лучше, чем я думал.

– Нет… я не знаю… Странник мне ничего не сказал… Только попросил, чтобы мы не мешались ему.

– Хм… и ты меня не обманываешь? – Беглец поднялся, продефилировал по помещению и вернулся на место. – А казалось, что я уже нашёл ответ на вопрос. Я-то думал, что он уже обнаружил архив и перепрятал его… потому я и не отыскал его… А выходит, что нет?

Чернов вдруг ощутил, что узелки на запястьях ослабли, и возобновил попытки освободиться. В голове его созрел план – если успеет освободить руки и дотянуться до кобуры, то есть возможность спастись самому и спасти товарища. И убить Беглеца.

Игорь переставил стул и подсел к Прошину ещё ближе.

– Эмпат, всё-таки я тебе не верю… Сейчас покопаюсь в твоей голове основательно, но будет больно, учти!

Руки Чернова освободились, теперь осталось осторожно вынуть пистолет из кобуры. То, что Игорь был так занят Прошиным, сыграло на руку, тот не обращал внимания на лежащего у стены капитана.

– Я знаю только то… что Странник всегда рядом… – Сергей растягивал слова, будто пьяный. – Только и ждёт, чтобы ты нашёл архив… Хочет тебя взять вместе с архивом.

– И он точно не знает, где архив? – прохрипел Игорь в лицо паранорму.

– Я… я… я не… не знаю… Я не обманываю… Я не владею этой информацией… Странник со мной почти не делился…

Игорь стукнул кулаком по столу.

– Это похоже на него… вы ему не верьте, вы мне верьте… Ему нужен только архив, и вас не пожалеет ради достижения своей цели… И меня не пожалеет. И даже себя. Всё ради своего хозяина…

Рука привычно легла на рукоять. Палец нащупал предохранитель и беззвучно перевёл его в боевое положение. Осталось всего ничего. Женя выдернул «штуку» из кобуры и из положения лёжа выстрелил несколько раз в голову Игоря. А когда тот с глухим стуком упал, то засадил в бездыханное тело остаток обоймы.

С трудом поднялся, доковылял до стола и вызвал по коммуникатору Глыбу. Игорь лежал под его ногами практически без головы, кусочки черепа раскидало по всей радиостанции, мозги заляпали стены и униформу эмпата. Крови нет. Ни капли крови, только обескровленные клочки мозга.

Чернов увидел своё отражение в зеркале – всклокоченный, голова в крови, светлые волосы слипшиеся, с пистолетом в руках. Убрал оружие в кобуру и занялся эмпатом.

Сергей сидел со связанными руками, смотрел в никуда широко распахнутыми глазами, изо полуоткрытого рта стекала слюна, а он всё шептал:

– Я не знаю… Я не владею этой информацией.

Вскоре эмпат замолк и отключился совсем, опустив голову на грудь, но глаз не закрывал.

***

Чернов и Глыба перенесли Прошина в лазарет. Андрей успел распорядиться, чтоб помещение открыли и подготовили для раненого. Врачей среди сотрудников станции нет, а лазаретом заведовал Илья Юрьевич.

– Ну он не профессиональный врач. Микстурку какую сможет выписать, клизму поставит, вот и всё.

Астрофизик уже ждал их, нервно теребя полы халата.

– Сюда, вот на кушетку кладите. Ох, вам ещё рану обработать надо.

– Успеем, Илья Юрьевич! – ответил капитан. – Сначала давайте, Прошина в чувство приведём.

Илья Юрьевич взял с полки антишоковый набор и вколол Прошину несколько ампул. Мышцы эмпата расслабились, лицо приобрело чуть розоватый оттенок, а глаза закрылись. Сергей теперь спокойно спал.

– Выживет? – спросил Андрей.

Астрофизик молча убрал чемоданчик с инструментами, вымыл руки и вытер полотенцем.

– Я не давал клятву Гиппократу. Я не врач. У нас тут вообще врачей нету. И конкретно ничего сказать не могу. Если ему станет хуже, то надо вызвать помощь с «Коперника» или «Терешковой».

Убедившись, что Сергей вне опасности, Глыба оставил его. Всё ещё хотел отправить рейд в кратер Олимпа, хотя Женя упорно доказывал ему, что проблема у них под носом. Лейтенанта укрыли свежей простынёй и оставили в покое.

Илья Юрьевич обработал Женин затылок и перевязал голову. Теперь капитан был похож на раненого партизана.

– Где это вы так приложились? – спросил астрофизик.

– Это ваш товарищ постарался. Радист.

– Игорь? – удивился Илья Юрьевич. – Не замечал за ним такого.

– А больше и не заметите. Он… погиб.

– Это опять этот?.. – Илью Юрьевича передёрнуло. – Господи, когда ж это кончится?

– Когда мы поймаем и уничтожим его. – Капитан поднялся. – Раньше никак.

– Выходит, что это существо может любого из нас… вот так… – Илья Юрьевич сделал рукой неопределённый жест.

– Теоретически – да, – ответил Чернов. – А практически – нет. Мы ведь шли по его следу, лишь немного не успели. Всё будет хорошо!

О том, что они случайно напоролись на Беглеца и что ситуация практически вышла из-под контроля, Женя умолчал, чтобы астрофизик не запаниковал.

– А мне кажется, что уже всё очень плохо, – вздохнул Илья Юрьевич, поправив простыню на спящем паранорме. – И ничего уже не исправить. Мы тут, как в аду, живём. С того самого дня, когда Чанов вернулся, а мы его… Вам ведь Жан рассказывал?

Капитан кивнул, а Илья Юрьевич продолжил:

– Я тогда вот этими руками убил его. А ведь когда-то считал товарищем.

Илья Юрьевич сидел рядом со спящим Прошиным, поправляя на нём простыню и глядя на свои узкие ладони, будто впервые видел их.

– Труп надо сжечь, – подняв голову, посмотрел на Женю. – Эта тварь, она и мёртвым телом управлять может. У меня уже есть опыт… Вы мне поможете?

19

Минут через двадцать Глыба собрал всех в комнате отдыха. Выглядел он злым и уставшим, черный «ёжик» на голове недовольно топорщился. Сотрудники МНС-1 были напуганы двумя смертями. Новобранцы тоже напуганы, но храбрились, не желая показывать свой страх.

– Никто из присутствующих толком не понимает, что творится сейчас на станции, – сказал наконец Андрей, дождавшись, когда люди замолчат. – Недавно выяснились новые обстоятельства, касающиеся МНС-1. Я бы хотел, чтобы высказались все, кто хоть как-нибудь сможет прояснить ситуацию. А потом мы попытаемся придумать, как нам действовать.

Илья Юрьевич приподнялся с кресла, поправил полы халата и дрогнувшим голосом заметил:

– А что тут объяснять? Кто-то из нас сильно проштрафился. Это как наказание за какие-то грехи.

Майор нервно махнул рукой:

– Знаете, я не верю в мистику. Всё куда прозаичнее. Мы имеем двух пришельцев и ничего более. Жень, ты с Прошиным был, давай расскажи о его догадках.

Чернов ощупал перевязанную голову, будто посовещался с ней. Его светлые волосы выбивались из-под бинта.

– В общем, дело обстоит так. С одним инопланетником вам пришлось столкнуться задолго до нашего прилёта. Это уже все знают, и нет смысла делать из этого тайну.

Капитан отметил, как вздрогнул Лафайет и исказилось лицо астрофизика. Начальник станции прокашлялся, словно поперхнулся.

– Да… это уже не тайна, – выдавил Жан. – Очень страшная не тайна.

Женя кивнул и пожалел об этом – в голове взорвалась миниатюрная водородная бомба.

– Этот пришелец, мы называем его Беглец, украл в том мире, откуда прибыл Странник, архив некой силы. Мы даже не представляем, что это такое, но очень опасная штука. Но пока архив не у него. Он его потерял и теперь ищет. И если найдёт и распакует, и… не знаю, как это сказать… инсталлирует, что ли, в себя, то нашему миру, а также многим другим мирам придётся очень тяжко. Кирдык будет всем, короче говоря.

Илья Юрьевич поднял руку, как школьник, обратив на себя внимание:

– А этот… Странник… это, выходит, что он для нас не опасен?

Кивать на этот раз капитан не стал и ответил:

– Вы это верно подметили. Так оно и есть. Вернее, это мы так думаем. Странник – охотник. Вроде стража порядка. Ждёт удобного момента, чтобы взять архив и убраться в свой мир.

В разговор вступил Глыба, поднявшись со своего места и пройдясь между столами и креслами:

– Связи с внешним миром сейчас нет. Не знаю, кто из чужаков постарался, Беглец или Странник, кто-то из них заблокировал радио, и мы не можем никому сообщить о случившемся.

– А нельзя послать шлюп, чтобы передать сообщение? – спросил Лафайет.