Текст книги "Операция «Странник». Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Валерий Цуркан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Подошёл ко втором гробу, скинул на пол крышку. Внутри лежал еще один военный. Красивый белокурый, ему бы в кино сниматься. Лицо тоже очень знакомое.

Присел на бортик гроба и стал ждать, когда мертвец поднимется. Просидел так достаточно долго, чтобы понять – не встанет. Они погибли в одном месте и практически в одно время, но каждый умер по-своему. Одна смерть означала начало новой жизни, а существование второго человека оборвалось безо всякого продолжения. Ему не было так больно, он просто умер… счастливец!

– Ну что ты тут разлёгся? – спросил, обращаясь к мёртвому вояке. – Хорошо тебе, да? Никаких проблем. Отнесут, закопают, молитву прочтут, родные поплачут. А я тут мучайся.

Вскочил и в сердцах пнул гроб, металл глухо отозвался.

– Как меня звать, ты знаешь? Ты знаешь моё имя? Кто я такой, вообще?

Успокоившись, стал осматриваться. Морозильная камера грузопассажирского космического корабля. На серых стенах слабо мерцали лампы, и это слегка развеселило. Зачем мертвецам этот мирный, приглушённый свет? Им достаточно и того, что видят в конце тоннеля. Рассмеялся, но закашлялся и замолчал – негоже ожившим мертвецам смеяться. Да еще и в столь скорбном обществе.

И внезапно помрачнел – его тоннель, и это сильно напрягало, наверняка будет бесконечен, и в нём не найдётся места ни свету, ни тьме, ни жизни, ни смерти.

«Куда же ведёт тоннель? В кого я превратился после второго рождения? Жив ли, или это лишь иллюзия жизни? Умирал ли, или это только показалось?»

Интуиция подсказывала, что здесь нельзя оставаться, нужно поскорей убираться. Подошёл к стене, толкнул люк и вдруг заметил, что его заперли снаружи. Ну не предусмотрели конструкторы, что кое-кому из неправильных жмуриков приспичит выйти из корабельного морга, обычно их выносят вперёд ногами.

Как же открыть этот проклятый люк? С собой нет никаких инструментов, которыми можно хотя бы попытаться сделать это. Не зубами же грызть титановую переборку! Попробовать просунуть в щель пластину, приклёпанную к ящику? Но её-то чем оторвать? Стал ковырять бирку ногтями, они ломались и крошились, ни на миллиметр не сдвинули её с места. Потом нашёл в кармане ключ неизвестно от какой двери. Впрочем, это тоже нисколько не помогло, только цинковую поверхность поцарапал.

Оставил это бесполезное занятие и задумался. Должен быть выход! Надо же как-то выбраться отсюда! Бродил по морозилке, обшаривая все углы, но ничего не нашёл. Потом накатило мрачное отчаяние, подбежал к стене и принялся колотить по ней кулаками. И вдруг почувствовал себя нехорошо. Его будто наизнанку вывернуло. В прямом смысле слова вывернуло – показалось, что сердце стучит не внутри грудной клетки, а снаружи, а глаза будто смотрят вглубь черепа. Мгновение спустя снова перестал ощущать своё тело и словно в очередной раз помер. И в конце концов понял, что произошло – организм научился распадаться на атомы. Очередной удар кулаком по титановой поверхности – и рука вдруг по локоть погрузилась в стену. Не удержав равновесия, стал падать и свалился на пол уже по ту сторону стены, ткнувшись лбом в жёсткий прорезиненный рифлёный коврик, оказавшись в широком, тускло освещённом коридоре.

Резво подпрыгнул, выпрямился и прислонился спиной к стене, до боли сдавив руками виски. На несколько секунд застыл в позе мыслителя, пытаясь сообразить, что произошло. В конце коридора открылась дверь, и послышались негромкие шаги. Мимо продефилировал человек в униформе, в такой же, в какую одет и он, серую и с жёлтой молнией на плече. Лицо было очень знакомо. Знал его, но не мог вспомнить, этакое неправильное дежавю.

Потом пробежал второй солдат, обдав его лёгким дуновением. Никто из них не заметил стоявшего у стены человека.

И только тогда он обратил внимание на то, что не видит сам себя. Стал невидимым. И к тому же, умел проходить сквозь стены, будто их не существовало. «Что-то со мной не так», – подумал и двинулся к выходу, понимая, что необходимо уйти отсюда.

Мысленно окрестил себя Солдатом. Может быть, потом вспомнит имя, и узнает, где его дом. Но в голове явно не хватало девяноста процентов пазлов, а где их найти, и понятия не имел. Ему предстояло многое сделать, узнать кто он такой, каковы его цели и почему здесь оказался.

2

После приземления стали готовиться к высадке, но стоило открыть корабельный морг, как стало ясно, что отпуск отменяется. Глыбы там не нашли. В морозилке остались только тела Сергеева и Чернова. Не терпелось майору, унёс свои бренные останки, не дожидаясь, пока товарищи вынесут.

Об исчезновении трупа сообщили вышестоящему начальству, то бишь генералу Носову, и тот велел сидеть и не рыпаться – никого не впускать и не выпускать. Пообещал, что скоро приедет сам и разберётся в ситуации. Понятное дело, на транспорте объявили чрезвычайное положение, бойцы рыскали по всем закоулкам, в надежде найти сбежавшего мертвеца, но не тут-то было – покойник попался слишком уж беспокойный и хитрый.

Куда могло деться тело погибшего майора, никто и не догадывался. Прошин не знал, что и думать. Страх-то какой, никогда ничего подобного не случалось. Сейчас, оставшись за старшего после смерти Глыбы и Чернова, эмпат и вовсе растерялся. Всегда отвечал только за самого себя, а поди ж ты, под его командованием целый взвод, и сразу же такой конфуз.

Если пораскинуть мозгами, выходило, что или Странник, или Беглец пробрался на Землю под видом мёртвого человека. Хотя что им мешало это сделать раньше без таких зловещих рокировок? И тот, и другой при желании смогли бы попасть на Землю в любой момент, и ни один землянин этого бы не обнаружил. И для чего тогда этот маскарад с убежавшим телом?

– И где теперь его искать? – спросил рядовой Егор Шахназаров, поблескивая лысиной и шагая плечо к плечу с Прошиным на встречу с прибывшим генералом.

– Не знаю, Шах, – задумчиво ответил эмпат. – Кто мог предположить, что такое произойдёт? Такое не предусмотришь. Но виноват в этом только я. Думал, что, Странник так сказать, положительный герой. А оказалось, что на него нельзя положиться.

– Зато он на всех положил, – добавил Шахназаров.

В голове Прошина кружилась куча догадок. А может быть, никакого Беглеца и не было? Может, это такая хитрая комбинация Странника, чтобы на Землю пробраться. И сам же в который раз себе отвечал: Странник, если бы стремился на Землю, и без комедии смог бы добраться до неё. А был ли Беглец? Да, в этом Сергей уверен на сто процентов, и даже чуточку больше.

Но раз Странник, завладев телом майора, прокрался на Землю, то, значит, это ему для чего-то нужно? Как там у классика? «Ведь если звёзды зажигают, значит – это кому-нибудь нужно?» Но для чего ему Земля? Решил убежать от хозяев? Если учесть, что архив Месса даёт неограниченные силы, то он мог просто не устоять перед соблазном. Взять архив и сбежать с ним, это так по-людски. Такая силища кому угодно башню снесёт, это неограниченная власть. «Ну что ж, это вполне по-нашему, по-землянски, – подумал, продолжая идти по коридору. – Ничто человеческое нам не чуждо. Даже нелюдям вроде Странника». Эта версия многое объясняла, но, не зная психологию инопланетника, нельзя утверждать, что она верная.

Второй вопрос, беспокоивший Прошина: если Странник захватил тело Глыбы, то куда подевался сам майор? Его разум просто потеснили? Или стёрли вовсе? Кто знает, как эти проклятые странники действуют, и считаются ли с людьми, не принадлежавшими к их расе.

После осмотра морозильной камеры вопросов прибавилось. Как майор отсюда выбрался? Люк герметичный, щели в микронах измерить можно, там, как говорится, и микроб не проскочит. Ведь не джинн, чтоб сквозь стены проходить! Будто просто испарился! А видеокамер здесь, конечно, не предусмотрено. И не проследишь, что же тут произошло. Кому вздумается за мертвецами подсматривать? Кто знал, что наши мёртвые теперь такие самостоятельные?

«Всё же как ему удалось выбраться? – думал мпат, прокручивая в голове сотню вариантов. – Не на атомы же развалился?»

И вдруг вспомнил эти летающие шары, какими разбрасывался Беглец. Тоже сквозь стены пролетали. И марсианский аэрозонд, с которым воевал Чернов. Капитан говорил, что зонд словно умел распадаться на частицы… Есть ли какая-то связь между всем этим?

– А вы чувствуете его? – Шахназаров с интересом посмотрел на него.

– Нет, не чувствую, – лейтенант потёр виски. – Ушёл, его нет на транспорте. Порт уже оцепили. Хотя, конечно, Страннику это без разницы. Если уж выбрался из запертой морозилки, то что ему стоит пройти сквозь цепь военных? Да и опоздали с оцеплением, он наверняка сбежал сразу после посадки. Но меня вот что пугает. Если на Марсе мы рисковали только своими жизнями, то здесь живут миллиарды людей. Этот монстр на Земле что угодно может натворить! Мне страшно становится от этой мысли.

Паранорм подумал о том, что действовать, скорее всего, придётся в условиях строгой секретности. Если население узнает, что произошло, то начнётся такая паника!

Что-то надо делать, он это знал, но в голову ничего не приходило, никаких свежих мыслей. Вся надежда на генерала. У него должен быть план. Генерал без плана – не генерал! И наверняка ведь сделает ставку на эмпата. Но Сергей прекрасно понимал, что даже с его помощью искать Глыбу на Земле – всё равно, что на площади в пару гектаров пытаться отыскать иголку миноискателем. Хуже всего то, что им неизвестны цели и непонятны мотивы беглеца. Чего он хочет добиться и куда направляется? Кто или что им управляет? Человек ли он или уже нет?

Не хотелось думать, что Странник способен причинить людям вред. Прошин верил, что у пришельца есть неведомые им цели, и что тот совсем не собирается достигать их любыми способами. Хотя сама мысль о том, что это существо способно наворотить – ужасна.

3

Оживший, или проснувшийся, человек (пока ещё не разобрался с этим) понимал, что сейчас нельзя оставаться на одном месте. Движение – жизнь.

Выйдя с транспорта, миновав посадочную площадку, просочился сквозь глухой бетонный забор и оказался по ту сторону космопорта.

Стояла летняя ночь, ярко светила луна, где-то невдалеке пел сверчок. Красота, да и только. Лечь бы в траву и лежать, смотреть в чёрное звёздное небо и ни о чём не думать. Но нет, нельзя, необходимо свалить отсюда подальше.

Пересёк перелесок и выбрался на дорогу. Федеральная трасса, когда-то даже помнил её номер, но сейчас в голове всплыло только то, что она вела в город. А как называется этот город, хоть убей, не помнит. Ну, главное, направление есть. Значит, туда и нужно. Зачем – не знал, просто посчитал, что так будет лучше.

Остановившись на обочине, вдруг ощутил, как снова становится видимым. Странное ощущение, будто по коже пробежались электрические мураши, организм медленно перестраивался. Поднес к лицу ладонь и наблюдал, как постепенно, словно на фотографии проявляются сначала кости, затем прожилки артерий.

Где-то урчал двигатель, дальний свет фар бил вдоль трассы и слепил глаза. Сверчок затаился, может быть, испугался шума двигателя.

«Странно всё это… – перекатывались в голове тяжёлые мысли, пока он наблюдал за тем, как фары медленно приближались, превращаясь в два больших световых пятна. – То я сквозь стену просочился, то невидимкой стал… сейчас вроде снова непрозрачный. Будто тело моё само реагирует на обстановку. Как хамелеон. Только тот цвета меняет, а я – физические свойства. Но разве такое бывает?»

Оставаться на месте никак нельзя, а этот автомобиль – хорошее средство убраться отсюда подальше. Когда грузовик приблизился, Солдат вышел на середину дороги и закричал:

– Стой! Стой!

Фары, нещадно бившие в глаза, переключились на ближний свет. Раздался резкий и долгий скрип тормозов. Лёгкий грузовичок «Свияж» встал как вкопанный и едва не ткнулся бампером в стоявшего посреди дороги человека. Хлопнула дверь, молодой человек лет двадцати пяти спрыгнул на асфальт. В руке мерцает электрошокер, судя по красным бликам, настроенный нам максимальное напряжение. На голове бандана с черепом и костями, вылитый пират. Одет он был в ковбойские сапоги, джинсы и синюю клетчатую рубашку. Ростом не вышел и едва доставал Солдату до подбородка. Пират подбежал почти вплотную, и задрав голову, зло прокричал, размахивая электрошокером:

– Ты что делаешь, придурок? Ты слепой, что ли? Тебя же чуть не намотало на колесо. Тебе-то, может, шкура уже не нужна, а мне машину мыть потом?

Человек в военной форме, переминаясь с ноги на ногу, сказал:

– Извини, не хотел тебя огорчать. Мне б уехать.

– Уехать ему! – раздражение водителя не проходило, однако шокер отключил и заткнул за пояс. – Ещё б чуть-чуть, ты бы улетел.

– Мне это… очень надо.

Мужчина в униформе не уходил с дороги, продолжая стоять перед бампером «Свияжа».

Владелец автомобиля развернулся к нему спиной, собираясь вернуться за руль.

– Такси вызывай, – бросил на ходу. – Уехать ему. Уйди с дороги!

Солдат не уходил.

– Мне, правда… очень нужно…

Обозлённый его выходкой собеседник взялся за дверную ручку.

– Вот пристал, чувак, – раздражение его постепенно улетучивалось. – Куда тебе?

– Туда… – незнакомец неопределённо махнул рукой. – Только это… мне платить нечем.

– Ладно, залезай. Я нынче добрый, – молодой человек вернулся к грузовику. – Но, блин, я тебя чуть не переехал, чувак! Ты вообще соображаешь?

Хлопнула дверь, он сел за руль и открыл дверь навязчивому пассажиру. Тот, поблагодарив своего спасителя, тоже залез в кабину. Двигатель глухо рыкнул, и грузовик мягко тронулся с места.

Новый знакомый следил за дорогой и изредка посматривал на попутчика. Тот молчал, отвернувшись и глядя в боковое окно.

– Ты откуда такой красивый взялся? Солдатик. Офицер! Цельный майор!

Говорить о том, что ему начисто отшибло память, не собирался, а выдумывать на ходу не умел, и потому бросил первое, что в голову прилетело:

– Да, наверное.

– Наверное? – сосед коротко хохотнул и без тени улыбки добавил: – Да ты шутник, чувак! Куда путь держишь?

Солдат оторвался от бокового окна, вперил взгляд в тёмную даль.

– Туда, – показав глазами на дорогу.

– Это тачка моя туда едет, – собеседник ударил ладонями по рулю. – Куда поверну, туда и едет. А ты куда?

– Я тоже… – помялся и после небольшой паузы добавил: – Некуда мне ехать.

Водитель впервые за время знакомства внимательно и с интересом его осмотрел.

– Так, значит, в Космоград лыжи навострил? Слушай, а ты не псих часом?

Попутчик поёжился под изучающим взглядом, будто стало холодно и устало сказал:

– Не знаю. Возможно. Мне просто ехать надо… туда.

И махнул рукой вперёд, на что собеседник покачал головой и цокнул языком. А сам про себя отметил: «Значит, этот город называется Космоградом».

– Убегаешь от кого-то? Никак натворил чего-то, а, солдатик?

– Наверное. Но, скорее всего, нет.

– Тебя как звать-то? Меня Сашей. Бендер моя фамилия. Не Остап, но хитрован я ещё тот. Иногда Комбинатором называют. А тебя как звать-величать?

Солдат замялся.

– Я… это… ну…

Комбинатор понимающие осклабился.

– Ладно, не хочешь, не говори. Я тебе не легавый, чтобы допрашивать. У меня у самого, если хочешь знать, с ними счёты. Не люблю я их… Они меня тоже.

Пассажир уцепился за эти слова, как утопающий за соломинку:

– Ну… да… А кто их любит?

Через минуту Бендер осведомился:

– Слушай, ты как к радио относишься? Не помешает? Я включу? Знаешь, люблю новости слушать в дороге. Бодрит!

Пассажир сделал вид, что ему не интересно, хотя и сам хотел послушать последние новости.

– Мне без разницы.

Грузовик продолжал заглатывать ленту асфальта. В колонках, встроенных в приборную панель зашуршало, засвистело, послышались неразборчивые голоса. Потом Саша всё-таки поймал нужную волну.

– Вы слушаете ночные новости радио «Космоград», – говорил арджей. – Сегодня днём на грузовой площадке космопорта «Космо» совершил посадку транспорт «Орбита», доставивший с крейсера «Геликон» вернувшихся с Марса бойцов особого отдела безопасности. Только сегодня миру стало известно, какая опасность грозила нам всем. Особовцы провели на Марсе операцию по уничтожению инопланетного существа, которое представляло реальную угрозу безопасности Солнечной системы. К сожалению, трое участников экспедиции погибли при столкновении со Странником, так условно называли агрессивного пришельца.

Бендер убрал громкость, и теперь слов не разобрать, только невнятный бубнеж ведущего. Дорога всё так же влетала под узкий капот грузовика и вылетала за широкой кормой, а звёзды ярко светили в чёрном небе.

– Слыхал, да? – со смешком выдавил водитель. – Совсем ополоумели. Инопланетянина агрессивного нашли на Марсе. Ещё один честный способ отъёма денег у населения. Теперь в бюджет внесут ещё один пункт – борьба с чужими.

– Да, точно… ополоумели…

«Значит, с чужаком дрались? – лихорадочно думал потерявший память. – Ничего не помню… Трое погибли… Да… а ведь один из них – я! И почему я ожил? Может быть, я – уже не я? Тем более что я не помню своего имени».

Комбинатор выключил радио. Стало тихо, слышен лишь приглушённый рокот двигателя да свист ветра в приоткрытых боковых окнах.

– Слушай, а ты этот, что ли, дезертир? – произнёс Саша и на всякий случай добавил. – Да ладно. Не боись, чувак, не сдам я тебя.

Солдат помолчал, обдумывая эти слова. Без ответа такое оставлять нельзя, и он сказал:

– Ну…с одной стороны… да. А вот с другой… Не знаю.

– Чудной ты какой-то… контуженный, что ли? – Бендер подозрительно оглядел попутчика.

– В какой-то мере, – пассажир натянуто улыбнулся.

А сам подумал: «Хотя бы имя погибшего назвали… я б хоть вспомнил, как меня зовут. Это ужасно, я даже не знаю, куда мне податься».

4

Впереди показался полицейский пост, и водитель занервничал, завертел банданой и сбавил скорость.

– Будто банду террористов ждут. Нифига себе! Впервые вижу на этом посту военную полицию. Да ещё в полной экипировке. Ты ничего не понимаешь?

Попутчик промолчал.

– Уж точно не за мной приехали… – продолжал Комбинатор. – Я птичка мелкая, за мной такую ораву не пришлют. Не за тобой ли, случайно?

– Не знаю.

– Не знает он, – проворчал Бендер. – Сейчас узнаешь. Вон, уже машут, сейчас проверять будут. Да мне-то пофиг. Я чистый, как слеза ребёнка. А ты?

Солдат не знал, что и ответить. Грузовик остановился, и двигатель, протарахтев несколько тактов, заглох.

– В чём дело? – спросил Саша, высунувшись в окно. – Проверка какая-то?

– Проверка, угадал, – пробасил широкий, как шкаф, мужик, по брови одетый в броню. – Выходите оба из кабины. Медленно, без резких движений. Я тут не один, за моей спиной целый взвод. Предупреждаю, что в случае чего стрелять буду без предупреждения.

Глупая фраза… Если без предупреждения, то зачем предупреждать?

Здоровяк на посту настроен решительно. В покалеченной памяти Солдата неожиданно появилась новая мысль – в его руках армейский крупнокалиберный пулемёт «витязь», такая штука одной очередью разорвёт на куски.

И водитель, и пассажир спустились на серый асфальт.

– Лицом к борту! – рявкнул полицейский. – На колени! Руки за голову! Э, майор, я к тебе обращаюсь!

Саша подчинился, его попутчик поначалу тоже положил руки на капот, но потом выпрямился и, развернувшись, сделал несколько шагов к вояке.

– Стоять на месте! Не приближаться! Лицом к борту! – испуганно закричал вооруженный до зубов мужчина, голос сорвался почти на фальцет.

Остальные напряглись, будто перед ними стоял по меньшей мере Годзилла, или, на худой конец, Кинг-Конг. Казалось бы – их целый взвод, все с оружием, а боятся одного безоружного человека. С чего бы это? Ведь один в поле не воин.

– Чего вам от меня нужно! – Солдат продолжал приближаться. – Я ничего не знаю и не помню!

– Стоять! Я сказал – стоять! – заверещал военный, от его поначалу уверенного баса совсем уже не осталось и следа. – Назад!

– Слушайте, я вообще ничего не понимаю!

– Слышь, ты, герой – голова с дырой! – со злостью зашипел Бендер. – Делай, что тебе велят! Нас же распотрошат по твоей милости! Ой, беда, подвёз дауна на свою голову!

– Стоять! Не двигаться! Назад, я говорю! – продолжал визжать мужик, выставив перед собой ствол.

Потом у него, а затем и у остальных сдали нервы. Сначала застучал один пулемёт, к нему присоединились остальные. Разом лопнули стёкла грузовика. Вояки стали отходить, не прекращая стрельбу. Молотили короткими очередями, поливая пространство перед собой, пули как сквозь масло проходили через обшивку фургона.

Солдат решил, что его убили, ведь невозможно выжить при шквальном огне, да еще когда стреляют практически в упор. К тому же он даже и не попытался укрыться, а продолжал шагать вперёд. Он вдруг ощутил, как мир вокруг стал изменяться. Так бывало в детстве, когда он болел и лежал с высокой температурой. (Странно, но почему-то всплыл кусок воспоминания из далёкого детства.) Ни с того ни с сего накатывал бред, и он представлял себя находящимся в стороне от всего мира и лишь наблюдающим за происходящим.

Так и сейчас, время вдруг стало замедляться. Крики военных превращались в долгий и протяжный рёв древних мамонтов. Наверное, так и умирают. Говорят, что перед смертью люди видят старых друзей и близких, однако он наблюдал перед собой только перекошенные от страха лица незнакомцев с крупнокалиберными пулеметами в руках.

Прямо перед ним в мёртвом воздухе зависли мушки. Он догадался – это пули, застывшие в отвердевшем воздухе. Время остановилось или у него каким-то образом ускорились рефлексы. Взял двумя пальцами пулю, повертел ее перед глазами, бросил, и она зависла в свободном падении. Смахнул остальные движением руки, отбросил в сторону.

Умер или еще нет, не знал, но понимал, что стоит воспользоваться ситуацией немедленно, пока она позволяет. И все его существо залил страх, который заставляет действовать. Мгновенно ударил одного вояку, а пока тот падал, переместился ко второму и тоже нанёс удар в грудную клетку, перебежал к третьему, за ним к следующему.

Внезапно всё стало на свои места. Время, замерев на мгновение, снова пошло, как обычно. Стрельба прекратилась. Стрелявшие упали одновременно, как подкошенные. Все были мертвы.

Осознав, что всё ещё жив, перешагивая через трупы, вернулся к расстрелянному грузовику.

– Ты где там? Жив? – позвал своего нового знакомца.

– К-кажется ж-жив, – напарник, усыпанный стеклянной крошкой, вылез из-за колеса. – Ты что сделал, придурок? Ты их всех замочил. Вот мокрухи мне не хватало к моей статье о мелком хулиганстве! Ты чего натворил, я тебя спрашиваю!

Попутчик, а теперь – соучастник преступления, оглянулся и осмотрел лежавших в разных позах полицейских.

– Я.. не знаю… Я не хотел. Оно как-то само всё произошло. Я испугался.

Саша стряхнул стеклянные крошки с рубашки, однако в волосах, вздымающихся над черной банданой, всё ещё блестели кусочки стекла.

– Кто тут испугался, так это я. Думал, что конец мой пришёл.

– Надо уезжать.

– Гениальная мысль! Конечно надо. Давай бегом в кабину! Решето, а не машина. Вовремя я успел упасть и прикинуться ящерицей, иначе таким же дырявым стал бы.

Забрались в кабину. Пассажирская дверь, пострадавшая больше всего, захлопнулась с третьего раза. Грузовик не хотел заводиться, но потом всё же недовольно затрясся и заурчал двигателем. Педаль газа вдавлена в пол, и «Свияж», сломав полосатый чёрно-белый шлагбаум, покатил в город. Лобового стекла не было, колючий ветер бил в лицо.

– Ты кто такой ваще, а? – зло выкрикнул Бендер.

Череп на его бандане перестал весело улыбаться, а стал зловеще скалиться.

– Я… не знаю. Не помню я ничего!

– Не знает он! Не помнит он! – передразнил его Саша. – Ты же… блин, ты же голыми руками целый взвод уложил. Ты из лаборатории какой-то сбежал, что ли? Франкенштейн недоделанный. Не хватало нашему славному Космограду собственных маньяков.

Не в силах ответить, пассажир принялся считать мелькавшие в темноте деревья.

– Не знаю я… может, и из лаборатории. Я не помню ничего.

– Не помнит он! Как толпу вояк в две секунды уложить, это запросто, а всё остальное – «не помню».

Солдат задумался. «Что же я за человек такой? Ведь правда, такую толпу вооружённых людей в два счёта обезвредить – это какие рефлексы нужны, какая реакция? И как? Как я смог убить их? А главное – зачем? И что произошло со временем? Почему оно замедлилось?»

Чувствовал, знал, что никогда раньше не убивал просто так. То, что убивал, догадывался… Но никогда делал это без особой нужды.

Мотор чихал, но тащил, ночь всё ещё была в силе.

– Подвёз, блин, называется, попутчика. Что сейчас будет, остаётся только гадать.

– А что будет? – обречённо вздохнул его попутчик. – Убьют, наверное. Знать бы ещё, за какие грехи.

– А ты прям такой безгрешный…

– Просто я не знаю, почему они на нас набросились. И очень хочется это узнать.

Комбинатор глянул в зеркало заднего вида, но ничего подозрительного не увидел.

– А вот мне умирать не хочется! И поэтому я не сую свой нос куда попало! Я ещё не спел свою лебединую песню. А с тобой тут точно крякнешь, как утка на охоте. Где тебя высадить? И шагай дальше сам, пока не чпокнули. Нам с тобой дальше не по пути!

Пассажир понимал, что и сам на месте этого человека сделал бы то же самое. Кто станет рисковать жизнью ради незнакомца, свалившегося на голову посреди ночи? Поэтому ни капли не обиделся.

– Да где угодно, – махнул рукой, показывая на обочину. – Хоть здесь. Разницы нет. Для меня уже ничего не имеет смысла.

– А вот для меня собственная жизнь ещё какой смысл имеет! – напарник отжал сцепление включил нейтраль, и «Свияж» ехал накатом. – Я жить хочу. И мне не нравится, когда какой-то случайный отморозок невзначай рискует моей жизнью.

– Я не хотел этого, – стал оправдываться Солдат. – Я вообще не знаю теперь, чего мне надо хотеть.

Саша махнул рукой.

– Ладно, живи, как хочешь… Высажу тебя, и топай своей дорогой.

Пассажир посмотрел ему в лицо:

– Я не знаю, куда мне идти.

– Да что же с тобой делать-то? – Бендер начинал злиться на самого себя. – Не высадишь так просто, тебя враз найдут и пристрелят, а меня потом совесть замучает…

– Совесть – это хорошо. Это значит, что у тебя хорошая память.

Саша, что-то придумав, поднял вверх указательный палец.

– О! – воскликнул он. – А вообще, я тебе дарю эту машину. Всё равно я её угнал. Да и толку от неё теперь… В этом дуршлаге сейчас только макароны промывать.

Грузовик остановился, чуть скрипнув тормозами.

– И что же мне теперь делать?

– А это ты уже сам думай, я тебе в няньки не нанимался. Всё, я почапал!

Бендер спрыгнул на асфальт, захлопнул дверь, уронив остатки стекла в салон, и, насвистывая незатейливую мелодию, двинулся прочь. Вскоре его клетчатая спина растаяла во мраке.

Грузовик слегка подрагивал, двигатель работал на холостых оборотах. Где-то вдалеке еле слышно завыла сирена.

«Это за мной, наверное… Надо ехать… Знать бы ещё куда. И зачем. Вообще не вижу смысла в этой беготне».

Пересел за руль. Включил скорость. Грузовик медленно тронулся с места.

«Что же я такого натворил, что за мной целый взвод посылают? И как, как смог их всех уложить? Ведь даже сообразить не успел… Будто время замедлилось. А как мне удалось выбраться из морозилки? Тогда тоже не успел понять, что случилось. В общем, вопросы, вопросы, и ни одного ответа».

Включил радио и услышал уже знакомый голоса арджея:

– Вы слушаете радио «Космоград». Мы прерываем нашу программу для экстренного выпуска новостей. Буквально минуту назад поступила информация о страшном преступлении, совершённом на въезде в город. Там совершено нападение на патруль военной полиции. Есть жертвы. Точных данных мы пока не имеем, но говорят, что погиб весь взвод. Пост оцеплен, журналистов туда не пускают. По словам нашего спецкора, там работают какие-то люди, видимо, следственная группа. А теперь местные новости. Сегодня в городе прошёл флешмоб под названием «Космыград», при помощи которого активисты хотят достучаться до мэра и превратить наш город из косматого и непричёсанного в подстриженный и цветущий. Вот уже несколько лет жители не могут заставить мэра сделать хотя бы косметический ремонт в нашем косматом космическом городе.

Заиграла лёгкая и ритмичная джазовая музыка, неожиданно затронувшая в душе какую-то невидимую струну.

– М-да, весело, – вяло проговорил Солдат. – Вляпался по уши. И даже не знаю, чего я такого натворил, что за мной такие гонки! Прям международный террорист. Что же я такого взорвал? Или, может, убил кого? – на этих словах он поперхнулся. – Хм… убил… ну да… убил… А что было до того? Почему они стали меня искать?

Хоть играла и лёгкая музыка, но на душе было тяжело. Радовало одно – стояла глубокая ночь, и навстречу не попадались другие автомобили. Сейчас раздолбаный «Свияж» проезжал какую-то вымершую промзону, в которой в это время не бывает ни души.

Бил в лицо ветер, и время от времени приходилось отворачиваться и глотать воздуха, чтобы не задохнуться. Глаза нещадно слезились, но ничего с этим нельзя было поделать.

5

Едва только лейтенант Сергей Прошин и рядовой Егор Шахназаров вошли в офицерскую каюту, на них накинулся недавно прибывший генерал Носов. В гневе он был страшен – усищи торчали во все стороны, глаза сверкали, крючковатые пальцы хватали воздух, будто кого-то хотел задушить.

– Вот что, орлы, – кричал Носов, бегая по каюте и лавируя между столом и стульями. – Натворили делов, а мне отвечать за вас приходится. Как вы вообще могли такое допустить?

– Товарищ генерал… – лейтенант опешил от такого приёма, хотя другого и не ожидал.

– Тамбовский волк тебе товарищ! – взвизгнул Таракан, топорща усищи. – Вы что там устроили? Техасскую резню бензопилой? Семь трупов! До семи считать умеете? Вы, лейтенант, случаем, не мечтаете сержантом стать? Могу посодействовать!

– Никак нет… – удручённо промямлил эмпат.

– А рядовым? А сторожем в детсаду? Впрочем, вас к детям за километр не подпустят! Семь трупов! Семь! – перед носом Прошина встал частокол из семи начальственных пальцев, толстых и красных, как баварские колбаски. – Семеро людей погибли! При этом седьмой вдруг возжелал уйти, и вы его упустили! Скучно, ему понимаете ли, стало с вами! Надоели вы ему! И где сейчас ошивается, одному богу известно! Может быть, вам уже на покой пора? Вроде молоды ещё для маразма старческого.

– Так точно! – с энтузиазмом воскликнул Сергей. – Молоды!

– Что так точно? – с издёвкой переспросил начальник. – А откуда тогда семь погибших? И самое главное, как вы умудрились упустить седьмого?

– Да ведь он и не человек, товарищ генерал… – выпалил рядовой, решив заступиться за паранорма.

Брови Таракана взметнулись, как чайки, едва не подняв его под потолок.

– Молчать! – заорал Носов, брызгая слюной. – Когда генерал говорит, рядовым следует молчать! И слушать!