Текст книги "Космический «Колпак»"

Автор книги: Валерий Анисимов

Соавторы: Игорь Волк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Валерий Анисимов, Игорь Волк
Космический «Колпак»

ГЛАВА I

Генерал подал знак рукой, и свет погас. На небольшом экране появился остров, снятый с высоты птичьего полета. Камера остановилась на зеленой лужайке, где паслось стадо коров. Рядом находился человек в темной одежде. Все они казались игрушечными. У Смита Бартона заныло вдруг под ложечкой – он понял: что-то должно произойти.

И действительно: через несколько секунд с лужайки исчезли и человек, и животные. После этого она посерела, почернела, а затем вновь засверкала зеленью. Изображение оборвалось. Экран какое-то мгновение светился белесым оком, потом погас.

В зале установилась тишина. Казалось, еще немного – и вынести ее не будет сил.

– Дайте свет, – негромко сказал генерал. Комната, в которой находилось шесть человек, озарилась светом. Ни один из зрителей не нарушил молчания.

Смит осторожно огляделся и увидел, что все по-прежнему смотрят на экран. Недвижно. Лишь находившийся рядом с ним человек, которого генерал представил перед просмотром как профессора Садлера, вдруг заерзал в кресле, потом приподнял портьеру (он сидел с края ряда) и задвинул за нее «дипломат».

«Типично рефлекторная реакция, – по профессиональной привычке журналиста создавать образ любого незнакомого человека отметил Смит. – В минуты растерянности ему необходимо обязательно что-то делать: или четки перебирать, или портфель с места на место переставлять. Лишь бы не бездействовать».

Пауза явно затянулась. Почувствовав это, генерал проговорил:

– Итак, господа, мы с вами только что увидели в действии новое оружие, которого еще не знало человечество. Отныне войны навсегда уйдут в область преданий: противостоять стороне, владеющей таким оружием, – бессмысленное занятие. Мир будет развиваться теперь по нашему сценарию. Впрочем, – тут генерал позволил себе улыбнуться, – оставим эти вопросы политикам: они лучше нас сумеют распорядиться блестящим достижением.

Оглядев присутствующих, он продолжил:

– Прежде чем перейти к деталям, хочу сразу же внести ясность в один щекотливый вопрос. Человек, которого мы видели на экране, – отпетый негодяй, приговоренный к смерти. Думаю, что мы проявили акт гуманизма, предоставив ему возможность умереть столь безболезненно и мгновенно. Он, естественно, ничего не знал об опыте… Будут какие-либо вопросы по этому поводу?

Вопросов не было.

– В таком случае, – сказал генерал, – предоставляю слово профессору Садлеру, чей гений сделал могущество нашей страны беспредельным.

Все повернулись в сторону профессора. Садлер потер лоб рукой, разглаживая морщины, и после этого заговорил. Голос у него был резкий. Словно читая лекцию, он тщательно подбирал слова.

– Генерал прав: такого оружия история человечества не знала. Подробно объяснять механизм его действия в данный момент полагаю нецелесообразным. Это заняло бы у нас массу времени, и, кроме того, прошу прощения, для понимания сути дела необходимо иметь солидную научную базу. Действие оружия вы только что видели. Оно способно мгновенно, без следа, уничтожить любое белковое соединение. Все живое, попадающее в зону поражения, расщепляется на атомы и бесследно исчезает. Понимаю, что это звучит фантастически, но не менее фантастическим в свое время казался пулемет, а затем атомная бомба. Теперь настал черед нового вида оружия. Его колоссальное преимущество состоит еще и в том, что оно может действовать строго избирательно, с точностью до метра. Мы можем нарисовать на карте земного шара любую геометрическую фигуру и ограничить действие оружия ее границами, сколь бы замысловатыми они ни были. Живое в рамках этого района мгновенно исчезнет, превратится в ничто. А дома, фабрики, заводы, материальные ценности останутся в сохранности. Тут напрашивается аналогия с нейтронной бомбой. Но, во-первых, ее надо доставить в заданный район, а, во-вторых, действие бомбы локализовано. Новое оружие, повторяю, не знает границ, для него нет преград. Правда, тут есть один вопрос, – Садлер замешкался, – который пока еще решить не удалось. Но, надеюсь, в ближайшее время…

Не закончив мысль, профессор взмахнул вдруг рукой и стал медленно валиться набок. Все остальные тоже, словно по мановению волшебной палочки, один за другим начали оседать в своих креслах. Смит едва успел заметить это и в то же мгновение почувствовал несильный удар в грудь. Увидел: прямо напротив сердца, там, где в кармане пиджака лежала записная книжка, торчит небольшая игла. Тут же уловил движение в углу зала: из-за портьеры осторожно выглянул человек с длинноствольным пистолетом в руке. Бартон все понял, сердце его учащенно заколотилось. Записная книжка спасла ему жизнь, и теперь все будет зависеть от того, насколько успешно он сумеет притвориться мертвым. Журналист затаил дыхание. Прошло несколько секунд, каждую из которых он считал последней.

– Все в порядке, спят как миленькие, – услышал он чей-то голос.

«Снотворное!» – мелькнуло в голове Смита. Эта мысль помогла ему успокоиться: судя по всему, убивать здесь никого не собирались.

– Один пусть встанет у двери, – раздалась команда.

Смит услышал, как сдвинули кресла: кого-то пытались вытащить из ряда.

– У него был «дипломат», – произнес все тот же повелительный голос. Найдите немедленно.

Журналист понял, что речь идет о чемоданчике, который Садлер засунул за портьеру.

После нескольких томительных мгновений послышался голос, полный растерянности:

– Его нет нигде!

– Ищите лучше! – сердито прозвучал окрик.

Смит услышал, как между рядами кресел пробирается человек. Он остановился рядом с ним, бесцеремонно отодвинул в сторону ноги. Заглянул под кресло. Журналист не удержался и, на долю секунды приоткрыв глаза, увидел мелькнувшее перед ним лицо с небольшим, но глубоким шрамом на правой щеке.

– «Дипломата» здесь нет! – раздалось из другого конца зала.

– Ладно, черт с ним! Уходим! – произнес повелительный голос рядом со Смитом, и журналист понял, что только что видел руководителя налета. Затем послышался звук удаляющихся шагов, короткие, невнятные реплики, скрип открываемой двери. Наконец все стихло.

Несколько минут он продолжал лежать в кресле без движения, пока окончательно не убедился, что неизвестные удалились. Затем осторожно приоткрыл глаза, немного приподнялся, в кресле и осмотрелся.

Все приглашенные на просмотр лежали в нелепых позах. Все, кроме Садлера! Профессора не было.

Смит, движимый неясным порывом, кинулся к тому месту, где стоял «дипломат».

Скорее всего, в эти мгновения им руководил газетчик-профессионал, для которого главное – погоня за сенсацией, где бы и с чем бы она ни была связана. Отодвинув портьеру, журналист обнаружил то, что безуспешно пытались найти незнакомцы. Открыв «дипломат», он увидел, что в нем находится одна-единственная вещь видеокассета. Взяв ее, засунул под рубашку, за ремень. Оглянулся. Все было по-прежнему, никто не шевелился. Смит подошел к двери и почти бесшумно повернул ручку.

В коридоре никого не было, и журналист побежал вглубь здания, туда, где он, направляясь в просмотровый зал вместе с генералом, предъявлял пропуск на контрольном пункте.

Дежурный на КП, не дослушав до конца сбивчивый рассказ Смита, включил сигнал тревоги, и тотчас все здание наполнилось топотом ног, отрывистыми звуками команд. Откуда-то появились люди в белых халатах, с носилками. Смит двинулся за ними в зал, но сержант, командовавший дежурной службой, остановил его:

– Прошу вас оставаться на месте! За вами сейчас придут.

Ждать пришлось недолго: из-за поворота коридора буквально вылетел встревоженный человек невысокого роста, в штатском. Не говоря ни слова, он схватил Смита под руку и увлек за собой. Пройдя с десяток метров, остановился перед внушительной дверью, отпер ее и втащил журналиста в кабинет.

В кабинете «штатский» действовал все так же стремительно: включил свет, уселся за стол, нажал кнопку селекторной связи, отчетливо произнес: «Я – в М-12». Развернулся на вращающемся кресле. Затем достал из шкафчика магнитофон, положил его перед собой на стол и красноречиво указал на него Смиту: мол, беседа будет записываться. И только после этого произнес:

– Прежде всего, скажите, когда все это случилось?

Смит подумал секунду и ответил неуверенно:

– Мне трудно судить о времени: я был очень напуган, но все же, думаю, прошло не больше десяти минут.

– Так. Значит, неизвестные…

– Они стреляли иглами.

– Игла у вас сохранилась?

Смит протянул иглу с небольшим утолщением на конце – ее он предусмотрительно положил еще в зале в нагрудный карман пиджака. Хозяин кабинета лишь мельком взглянул на иглу, нажал кнопку на столе и сказал появившемуся в дверях рослому парню:

– В лабораторию!

Затем продолжил:

– Вы разглядели кого-нибудь из нападавших?

Смит отрицательно покачал головой.

– Отвечайте «да» или «нет», – заметил ему «штатский». – Ваши жесты на пленку не запишутся.

– Нет, не разглядел, – сказал журналист.

– Вы не заметили ничего подозрительного во время демонстрации фильма?

– Нет.

– Кто вошел первым в зал?

– Мы вошли все вместе. До этого собрались в кабинете генерала, где он представил нас друг другу.

«Штатский» промолчал. Затем спросил:

– Кто был поражен иглами первыми?

– Мне трудно ответить на этот вопрос точно. Когда все произошло, мое внимание было сосредоточено на профессоре. Я увидел, что он вдруг осел в кресле. После этого заметил, что и остальные так же оседают на своих местах. Затем почувствовал толчок в грудь и, поняв, что торчащая игла попала в записную книжку, решил симулировать смерть.

– Смерть?

– Да. Я вначале подумал, что нас решили убить.

– В таком случае у вас великолепная реакция, мистер…

– Бартон.

– Да. И крепкие нервы. Очень крепкие! Откуда у вас такое самообладание?

– В молодости командовал взводом специального назначения. Став журналистом, побывал во многих «горячих точках» планеты. Многому научился.

– Понятно! Скажите, почему вы подняли тревогу, а не попытались оказать помощь тем, кто находился в зале? – Заметив протестующее движение Смита, «штатский» добавил неожиданно мягким, почти дружеским тоном: – Я вас спрашиваю о том, о чем обязан спросить в этой ситуации любого. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в серьезности происшедшего.

Смит утвердительно кивнул головой и вдруг почувствовал симпатию к этому маленькому человеку, на чьи плечи, судя по всему, неожиданно свалился громадный груз ответственности.

– Постараюсь помочь вам, – произнес журналист. – Я уже говорил, что успел заметить впившуюся в записную книжку иглу. И позже, после некоторых реплик неизвестных, понял, что нас хотели всего лишь усыпить, а не убить. Если бы все было иначе, что помешало бы им стрелять по-настоящему?

– Логично, – заметил «штатский». – А теперь скажите, генерал проинструктировал вас, как следует вести себя в дальнейшем?

– Лишь в общих чертах. Подробные инструкции я должен был получить после просмотра. Он собирался позже обговорить со мной детали.

– А вы никому не говорили о предстоящем просмотре?

– Нет, конечно. На этот счет получил недвусмысленные указания и строго придерживался их. Я не первый год работаю в газете и кое-какие истины успел усвоить довольно хорошо.

– Приятно слышать это, мистер Бартон. Ну, а теперь давайте сделаем так. Я вас ненадолго покину, а вы наговорите в этот ящик, – «штатский» кивнул в сторону магнитофона, – все, что произошло с вами сегодня. Начиная с того момента, как вы вступили на нашу территорию. Старайтесь не пропускать ни малейших подробностей. Например, таких, как «генерал встал, протянул руку, пригладил волосы» и прочее. Словом, как если бы вы писали свой репортаж для самых что ни на есть тугодумов. Договорились? А я загляну попозже.

«Штатский» вышел из-за стола и направился к двери. Через пару секунд Смит услышал, как за его спиной щелкнул замок.

Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать, а хозяин кабинета не возвращался. Смит давно уже закончил свой «репортаж для тугодумов» и теперь сидел за столом, размышляя над невероятным событием, участником которого он оказался.

Прежде всего появилось чувство тревоги из-за того, что он не сказал «штатскому» о поисках налетчиками «дипломата», а также о том, что мельком видел лицо их руководителя. И главное, что видеокассета находится у него. Но в конце концов Смит решил: придет время – расскажет. Он понимал, что произошло нечто из ряда вон выходящее и судьба дала ему в руки уникальный шанс.

Журналист вспомнил начало всей истории.

Впрочем, если говорить о начале, то вспоминать надо прежде всего о Сьюзен. Знакомясь с ней, Смит не знал, что она – дочь высокопоставленного военного. Поэтому, когда стало известно, что его будущий тесть – генерал, журналист счел это неплохим приданым, не более того. Но приданое в конечном итоге оказалось значительно более ценным, чем он мог предположить. Со временем генерал стал подсказывать Смиту, который специализировался на освещении армейской жизни, такие темы и пути выхода на них, за которые дорого заплатили бы многие его коллеги. И это вскоре вывело начинающего журналиста в первые ряды пишущей братии. Поэтому, когда два дня назад тесть позвонил и начал напрашиваться на ужин, он не особенно удивился такой настойчивости.

Когда ужин закончился, пятилетний Билл вместе со Сьюзен покинули столовую. Генерал, раскурив трубку, начал издалека:

– Мир находится на пороге больших событий. Мы у истоков новой эры в истории человечества. И я – один из тех, кто об этом осведомлен. То, что сейчас скажу, – государственный секрет. И, видит Бог, я не сторонник того, чтобы кто-нибудь узнал о нем. Но… приказ есть приказ.

Генерал вздохнул, помолчал. Затем снова заговорил:

– Буду краток: последние пятнадцать лет я руковожу секретными исследованиями по созданию нового вида оружия. Лишь избранные знают, о чем идет речь. На днях состоялись испытания. Они дали положительный результат. И теперь требуется… «утечка» информации, естественно, как ты понимаешь, откорректированной в нужном нам направлении. Я, правда, был против этого излишне усложненного хода, но поскольку «утечка» санкционирована, не вижу причин, препятствующих тому, чтобы именно ты был к ней причастен.

Генерал помедлил немного. И, решив, что вопрос не подлежит обсуждению, сказал:

– Надо сделать все таким образом, чтобы ни у кого не возникло сомнения в достоверности твоей информации. Ни твой редактор, ни кто-либо другой не должен знать о нашем разговоре. Начнется обычная шумиха, тебя попытаются привлечь к ответственности, будут требовать, чтобы ты назвал источник информации, но ты молчи! Под тяжестью улик мы признаемся, что у нас действительно ведутся определенные исследования по созданию… средств защиты. Впрочем, данная проблема тебя касаться не будет. Мы с тобой должны отработать «утечку». Договорились?

Генерал задал вопрос. И тут же сам, не дожидаясь ответа, произнес утвердительно:

– Договорились!

Как только Смит дошел до этой сцены в своих воспоминаниях, у него за спиной раздался скрежет ключа в замке. Вошел уже знакомый ему человек.

– О том, что вы были здесь, никому ни слова. Для всех вы спали так же, как и остальные. Просто проснулись раньше, и вас раньше допросили. Понятно? И прошу учесть, что молчание в ваших интересах.

После этих слов Смит был препровожден в кабинет генерала.

Там уже собрались все участники просмотра. Минут через десять пришел и сам генерал. Он сел за свой огромный, массивный стол. И, обведя всех присутствующих тяжелым, мрачным взглядом, сказал:

– Господа, совершено дерзкое похищение профессора Садлера. Мы пока не знаем, чьих это рук дело. Но уже блокированы все дороги, аэропорты страны. Необходимые силы приведены в состояние повышенной готовности. Правда, на мой взгляд, в ближайшее время рассчитывать на положительные результаты поисков было бы наивно: у тех, кто совершил похищение, конечно же, хватит ума отсидеться в заранее подготовленном месте.

Через мгновение он добавил:

– Всем необходимо хранить полное молчание о происшедшем. Из города никому не выезжать. О малейших контактах с сомнительными личностями, подозрительных телефонных звонках немедленно сообщать мне.

Когда все поднялись со своих мест, генерал обратился к зятю:

– А ты, Смит, задержись!

После этого генерал встал из-за стола, прошелся по комнате и грузно уселся напротив Смита. Журналист поразился той перемене, что произошла за считанные минуты с его тестем: он постарел лет на десять и выглядел тяжелобольным человеком.

– Ну, что ты думаешь обо всем этом? – устало спросил генерал.

– Я считаю, что совершить налет могли только те, кто был прекрасно осведомлен о ваших планах. И кто имел сюда доступ.

– Да, ты прав. И это меня очень тревожит. Здание, где мы сейчас находимся, является филиалом центральной лаборатории. Мы его выбрали потому, что здесь меньше любопытных глаз и охрана достаточно надежная. Но сегодня – надо же было случиться такому совпадению! – привезли новое оборудование. И на территории оказались посторонние…

– И кто-то из них, – высказал предположение Смит, – проник в зал и устроил аптечную стрельбу? Неужели нельзя было найти более удобный случай, чтобы похитить профессора?

Генерал одобрительно кивнул головой.

– Резонный вопрос, Смит. Но у налетчиков просто не было другого случая. Видишь ли, Садлер, как и его работа, строго засекречен. Насколько это, конечно, возможно в наше время. Хотя, естественно, и он располагал определенной долей свободы. Профессор любил шикарные курорты, дорогие отели, да и вообще красивую жизнь! Но в последние месяцы его будто подменили. Я объяснял это тем, что работа вступила в решающую фазу. Но теперь, анализируя происшедшее, склонен думать, что Садлер был чем-то напуган. Он прервал абсолютно все связи с окружающим миром, буквально не выходил за территорию лаборатории. Более того – поселился там. А вчера потребовал, чтобы на просмотр мы его доставили на вертолете. Наотрез отказался ехать в автомобиле. Пришлось пойти на уступку. Я начинаю подозревать, что если бы мы поехали с Садлером на автомобиле, просмотра вообще не было бы. Но вот что не дает мне покоя: как его вывезли с территории? Надеюсь, в ближайшее время мы получим ответ хотя бы на этот вопрос.

Генерал выглядел крайне озабоченным. Смиту стало жаль его.

– Это все отразится на вашей карьере? – спросил он.

Генерал удивленно посмотрел на него.

– Я пока всерьез не задумывался над этим. Но думаю – вряд ли. Я ведь не отвечал за безопасность Садлера.

В разговоре наступила пауза. Генерал барабанил по столу короткими, сильными пальцами. А Смит раздумывал, стоит ли говорить тестю о том, что он увидел и услышал во время налета. Наконец решился.

– А что было у Садлера в «дипломате»? – спросил Смит.

– В «дипломате»? – удивился его тесть. – Почему ты об этом спрашиваешь?

– Похитители интересовались «дипломатом». Но не могли его найти.

– Откуда ты это знаешь?!

– Видите ли, я ведь не спал в том зале, а притворился спящим. Игла вошла в мою записную книжку. Это дало мне возможность узнать некоторые детали похищения. Я даже видел одного из налетчиков. Это был человек с небольшим, но глубоким шрамом на правой щеке.

Генерал пристально посмотрел на Смита. Помолчав несколько секунд, сказал, понизив голос:

– Смит, слушай меня внимательно и постарайся хорошенько запомнить то, что я тебе сейчас скажу. Ты должен забыть все, что видел и слышал по время похищения Садлера. Забыть навсегда, выбросить из головы. И ни при каких обстоятельствах никому никогда об этом не рассказывать. Если ты нарушишь мой приказ (а это приказ!), тебе будет грозить смертельная опасность, от которой никто не спасет. Понятно?!

– Понятно, – удивленно ответил Смит. Он никогда не видел тестя таким взволнованным.

ГЛАВА II

Хьюз внимательно оглядел присутствующих. Подолгу останавливал на каждом свой взгляд, словно высчитывал их потенциал, заранее прикидывая, какую пользу может принести тот или иной собеседник в решении неожиданно возникшей проблемы. Серьезней ситуации в его практике советника главы государства ранее никогда не возникало. Похищен профессор Садлер – руководитель разработок нового вида оружия!

Хьюз чуть наклонил свою крупную голову с вьющимися каштановыми волосами, отвисшими щеками и срезанным подбородком, сверкнул толстыми стеклами очков в роговой оправе и, поведя широкими плечами, произнес:

– Считаю, что мы можем начинать. Ваше мнение, господа?

Командующие сухопутными, морскими и военно-воздушными силами поочередно кивнули в знак согласия. Сидя вдоль длинного полированного стола, спокойно и молчаливо ждали указаний.

В отличие от них начальник разведслужбы находился в крайнем возбуждении. Ему все было ясно с той минуты, как он узнал о причине срочно созванного, сверхсекретного совещания. И как только взгляд советника обратился на него, воскликнул:

– Я бы сказал, не начинать, а кончать. У меня нет сомненья – это дело рук нашего главного противника…

– Подождите, – прервал его советник. – Свои догадки каждый из нас выскажет позже. А сейчас предоставим слово генералу. В его ведении находится контроль за разработками нового вида оружия. Он был свидетелем похищения. Знает многие подробности необычного дела.

И, повернувшись к шестому участнику совещания, сказал:

– Прошу вас!

Генерал произнес:

– Просмотр фильма был санкционирован высоким руководством. От него же я получил рекомендации и по поводу состава просмотровой группы. В частности, в нее был включен журналист.

– Это нам известно, – перебил его советник. – Скажите, как была организована охрана зала и самого профессора?

– Около Садлера всегда находятся два телохранителя. Были они и в зале во время просмотра.

– А кто охранял зал? – спросил Хьюз.

– Он никем не охранялся.

В глазах советника отразилось недоумение.

– Мы же находились в военном ведомстве, – пояснил генерал. – Тем более в глубине его территории, во флигеле. Вокруг него и так, можно сказать, сотни постов. Через них невозможно пройти незамеченным.

– Значит, вы полагаете, что профессор Садлер и его похитители находятся на территории военного ведомства?

– Я не могу ответить на этот вопрос положительно.

– А отрицательно?

Генерал промолчал. За него ответил начальник разведслужбы.

– В нашей стране профессора уже нет! – заявил он.

– Сэр! – повысил голос советник. – Если вы хотите отвечать на вопросы, то объясните, каким образом телохранители Садлера – это ведь ваши люди – заснули первыми. Или хотя бы расскажите, какие сны они видели, лежа между кресел.

– Спали они без сновидений, – парировал оппонент Хьюза. – Я их об этом уже спрашивал. А вот упали последними.

– Передайте им мои поздравления. Их стойкость – наша общенациональная победа. Более того, они помогли нам и в экономическом плане, сохранив в неприкосновенности содержимое своих «бульдогов». Но раз уж вы с ними имели интимную беседу, скажите: пока они еще держались на ногах, что обратило на себя их внимание? Может быть, стадо бизонов промчалось к армейскому буфету? Или дюжина «летающих тарелок» облепила потолок кинозала?

– Оба обратили внимание, что последним из присутствующих потерял сознание генерал.

– О, вот как! И вы до сих пор не представили материалы о поразительном открытии на соискание Нобелевской премии? Это большое упущение.

– Мы служим бескорыстно.

– Приятно слышать… Генерал, – продолжил Хьюз, – я обращаюсь снова к вам. Ваше рвение на службе отмечено уже не раз. И наградами, и иными способами. Скажите, а вы не заметили чего-либо, что могло бы нас натолкнуть на какой-то определенный след в поисках профессора Садлера?

– Нет, ничего определенного. Все произошло так неожиданно!

– Не может быть, чтобы в истории, где столько действующих лиц, не было бы ни одной зацепки. Давайте поразмышляем. Вы тоже подключайтесь к нам, господа, – обратился советник к собравшимся. – Итак, профессор Садлер представил присутствующим новый вид оружия. Не трудно предположить, что среди зрителей находились и будущие похитители. Кто они, нам неизвестно. А им зато известно теперь очень многое. Так, генерал? Ведь Садлер говорил достаточно громко? К тому же в аппарате до стрельбы оставалась пленка. А после стрельбы ее уже не было. Я правильно анализирую ваш утренний доклад?

– Да, пленка пропала.

– Поскольку доблестные телохранители, как ни всматривались вдаль, нигде не могли обнаружить НЛО, то вывод один: похитители профессора не забыли и про вещественные доказательства. Кстати, что там было из этих «доказательств»?

– Садлер пришел на сеанс с «дипломатом», – генерал помедлил. Потом резко, на выдохе, добавил: – Он тоже исчез.

Советник усмехнулся.

– А вы что, ожидали, очнувшись, увидеть его у вас на коленях? Что было в «дипломате»?

– Еще один ролик пленки. Так по крайней мере говорил профессор.

– «По крайней мере». Как бы она не коснулась самого Садлера!

Начальник разведслужбы не выдержал остроты предположения. Промолчать в такой момент он не мог.

– Считайте, что уже коснулась. Противник безжалостен. Задача его была получить кинодокументы и убрать нашего разработчика!

– С вами даже и не поспоришь. Генерал, действительно никто не видел, как выглядели похитители?

– Никто!

– Во все это трудно поверить. Неужели новый вид оружия столь совершенен, что даже просмотр фильма о его испытании кончается исчезновением людей? Кстати, генерал, какое впечатление лично на вас произвел доклад Садлера? Мы действительно шагнули вперед?

– Несомненно. Избирательные и экранированные взрывы ядерных устройств выдающееся достижение военной науки и техники. Теперь весь мир у нас под космическим «колпаком», и Мы можем диктовать свои условия.

– Миру живых. А что ждет нас, если – будем исходить из худших вариантов кое-кому наши доводы не покажутся убедительными и земной шар однажды превратится в небольшой пылающий шарик на космическом маскараде планет?

– Повторю еще раз: особое – выдающееся – достоинство нового вида оружия в его экранированности. Противник узнает о взрыве ядерного снаряда или бомбы, только удобно устроившись на небесах. Специальная система лазерной оптики и ряд других новшеств, устанавливаемых на спутниках, создают не только у людей, но и у всех установок противовоздушной обороны эффект «обмана зрения». Потенциальный враг не знает и не может узнать, когда, где, каким образом произойдет взрыв ядерного устройства. Более того, оставшиеся в живых вне «экрана», даже войдя в плоскость «цилиндра», не в состоянии догадаться по внешним признакам о том, что природа вещей изменена.

– Это фантастика, генерал.

– Нет, мистер Хьюз, это наука!

– Но вы сказали о внешних признаках. Как понимать ваши слова? Что, есть и признаки «внутренние»?

– Да, к сожалению.

– Почему – «к сожалению»?

– Потому, что пока еще новое оружие не доведено до совершенства. Профессор Садлер добился огромных достижений, сумев решить проблемы экранированности взрыва и восстановления местности, подвергнутой воздействию, до первоначального состояния. Но он не нашел решения вопроса, связанного с радиацией. На пораженной территории после «профилактических» работ, которые проводятся в цепной последовательности со взрывами и бомбардировками, вновь, как и прежде, будут расти деревья, распускаться цветы, пастись на лугах скот, но… Деревья, цветы, животные будут нести значительную дозу радиации. Как назвал ее Садлер, «пост-радиации». Она не опасна для человека, пришедшего на территорию «цилиндра», но лишь до тех пор, пока он не начал пользоваться продукцией окружающей среды. Спиленное им дерево, сорванный цветок, съеденный кусок жареного бекона мгновенно введут его в замкнутую цепь радиоактивного облучения. Причем для него «пост-радиация» станет смертельной.

– Так, значит, мы создали оружие самоубийства?

Роговая оправа очков Хьюза подпрыгнула вверх вместе с дернувшимся толстым мясистым носом. В рассказе генерала его встревожила не только информация, но и тон, которым она была изложена. Хьюзу показалось, что генерал в чем-то не откровенен, чего-то не договаривает. И, видя, что тот медлит с ответом, переспросил:

– Оружие самоубийства?

– Почему же? – произнес генерал. – Оружие будет уничтожать врагов. Оно создано для борьбы с ними.

– Цель любой борьбы – победа. А сможем ли мы назвать этим словом конечный итог операции, после которой плоды нашего успеха станут плодами запретными?

– Разработки еще не завершены полностью. И я думаю, что группа, возглавляемая профессором…

– Сделайте только одну существенную поправку, генерал: группа, ранее возглавляемая Садлером.

– Пусть так. Но я уверен, что мы найдем выход и из сложной ситуации с «пост-радиацией».

– Вы и не можете не найти! Хотя бы потому, что все те миллионы, что были вложены в разработку нового оружия, уже практически истрачены.

– Мы не получаем денег зря!

– Хочется в это верить.

Хьюз поймал себя на ощущении того, что начинает раздражаться. Уже более часа сидят они здесь вшестером. Генерал толчет воду в ступе. Начальник разведслужбы сидит, обидевшись на некачественно работающий кондиционер. А трое главнокомандующих, полагая, что урок в колледже еще не закончился, молчат, видимо, надеясь на то, что, если их не вызовут к доске, им удастся обойтись сегодня без «неуда».

Советник обратился к адмиралу:

– Как вы оцениваете существующий ныне уровень разработки нового оружия.

Хьюз ошибся, считая, что адмирал задремал. Напротив, тот четко произнес:

– Думаю, что разработка профессором и его группой нового вида оружия вывела нашу страну на передовые позиции в борьбе за мировое господство. Все, что может уничтожать, должно прежде всего… уничтожать. Я военный, мой отец и дед тоже были офицерами. И я привык к суровому закону войны: сначала необходимо победить противника, а потом заниматься изучением последствий своего успеха. По словам генерала, мы еще не можем полностью воспользоваться выдающимся открытием Садлера. Но мы уже в состоянии уничтожить любого противника. Полностью! Такая перспектива обещает нам триумф. Территория потенциального врага велика, но она представляет собой целостный континентальный элемент. Экранирование его не составит труда и в конечном счете позволит освоить остальные континенты – на них у нас нет соперников. И будущее – я в этом убежден – за нами. Если миллионные вложения в деятельность группы профессора Садлера привели нас к грандиозному открытию в области военной техники, то миллиардные позволят решить и вопросы, оставленные открытыми в решении проблемы «пост-радиации».

«А он политик», – подумал Хьюз. И одобрительно посмотрел на адмирала. Затем произнес:

– Но мы не знаем, где профессор и что с ним.

Адмирал продолжил свое выступление, по-военному чеканя шаг каждой фразы: