Текст книги "Италия. История страны"

Автор книги: Валерио Линтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Консолидация, 1948–1960 годы

Конституция вступила в силу 1 января 1948 года. Первым президентом новой Итальянской республики Италии стал Луиджи Эйнауди, экономист и бывший руководитель Банка Италии, не состоявший в партии христианских демократов. Первые парламентские выборы прошли 18 апреля, и христианские демократы получили явное большинство, собрав 48 % голосов благодаря тактике запугивания народа призраком «красной опасности», которая оказалась весьма действенной после коммунистического захвата Чехословакии. «Народный демократический фронт» коммунистов и социалистов Ненни собрал 31 % голосов.

Де Гаспери

Альчиде Де Гаспери находился у власти с 1948 по 1953 год. Его правительство, основанное на многочисленных коалициях, заложило основы послевоенной Италии. В дополнение к государственному уму, он обладал способностями ловкого и находчивого политика в традициях многих своих предшественников: это подтверждает почти беспримерная в послевоенной Италии длительность его службы. Он удерживал власть с помощью освященной веками тактики компромисса, переговоров и покровительства. Можно сказать, что это была разбавленная разновидность трансформизма, приспособленного к особенностям XX века.

Алъчиде Де Гаспери

Придерживаясь этой «политики приспособления», Де Гаспери подал пример своим наследникам из христианских демократов, которые все больше нуждались в политической гибкости в последующие годы, поскольку они собирали на выборах все меньше голосов и не могли повторить успех 1948 года. Де Гаспери был добрым католиком, но достаточно мудрым и дальновидным, чтобы слепо угождать пожеланиям церкви. Так, в свои восемь кабинетов он включал и не католиков, и либералов, и республиканцев, и социал-демократов, часто к досаде излишне ревностных представителей Ватикана. Де Гаспери не только удавалось объединять иногда несовместимые фракции христианских демократов, но также обеспечивать Италию политической стабильностью, необходимой для восстановления. Компромиссы, однако, чего-то стоят, и в течение периода пребывания Де Гаспери у власти стабильность оплачивалась невозможностью каких-либо радикальных перемен. Государство даже помышляло затронуть заинтересованные круги и привилегии ключевых групп общества, и особенно церкви и гражданской службы, из которых последняя совершенно не соответствовала требованиям современного общества.

Самой неотложной задачей новой республики и ее клерикального правительства стала, конечно, экономическая реконструкция. Страна была разорена фашизмом и войной. Она все еще оставалась преимущественно сельскохозяйственной (в 1947 году на полях работало 44 % активного населения), особенно на юге. Итальянцы жили в бедности и ужасных условиях: перенаселенные и лишенные всяческих удобств деревенские дома, где зачастую содержали и скот, грязные трущобы на окраинах больших городов; многие устраивались в пещерах и землянках. Пережившая войну промышленность устарела и после многолетнего фашистского милитаризма и протекционизма сталкивалась с серьезными проблемами адаптации к мирному производству и к системе постоянно растущей взаимозависимости мировых рынков. Большая часть производства на самом деле имела микроскопические размеры, 90 % фирм насчитывали по пять или меньше работников. Безработица и неполная занятость были также распространены: официальное число безработных (конечно, с большой недооценкой) достигало 2 млн человек. К этому добавлялась вопиющая проблема деления на Север и Юг, которая теперь обусловливала огромные социальные, политические и экономические трудности.

При этом восстановление значительно облегчал ряд благоприятных факторов. Прежде всего, Италия получила большую помощь по плану Маршалла и другие виды помощи от США, способствовавшие поддержанию лиры, развитию эффективного производства стали и цемента и смягчившие худшие проявления послевоенных социальных и экономических лишений. Стабильность валюты дала итальянцам уверенность в сбережениях, которая обеспечила возможность инвестиций в капиталоемкие процессы. Во-вторых, в долине реки По были найдены месторождения природного газа. Честь открытия во многом принадлежит преданному своему делу и целеустремленному человеку – Энрико Маттеи, одному из самых ярких героев послевоенной Италии. Он возглавлял работы по разведке нефти по заданию созданного еще при Муссолини агентства AGIP (Всеобщая итальянская компания по эксплуатации нефтяных месторождений и заводов по переработке нефти), и, даже когда его организация-заказчик прекратила свое существование, Маттеи продолжал бурение скважин по собственному почину. Его настойчивость была вознаграждена неплохими дивидендами, поскольку в конце 1940-х годов он обнаружил крупные залежи метана. Подобное открытие имело огромное значение для страны, небогатой природными ресурсами. Однако Маттеи пошел еще дальше. Противясь политическому давлению США, он обеспечил монополию Италии на разработку наиболее многообещающих регионов и выстроил огромную государственную империю, Государственное нефтепромышленное объединение ΕΝΙ (Ente nazionale idrocarburi), которым управлял единолично и самовластно, почти вне парламентского контроля, вплоть до своей гибели в загадочной авиакатастрофе в 1962 году.

Еще одним фактором, облегчившим экономическое возрождение Италии, был естественный ресурс, всегда имевшийся в больших количествах: резервы рабочей силы, особенно на юге, которые можно было использовать для подпитки и промышленного роста страны без опасений инфляции заработной платы. Вдобавок многие из этих работников были прекрасными мастерами и легко приспосабливались к меняющимся промышленным технологиям. Эти ресурсы, в сочетании с жестким, но необходимым макроэкономическим контролем Эйнауди и его преемников из Банка Италии, позволили итальянской экономике уверенно и энергично войти в послевоенную эру, а экономическое возрождение прошло быстрее и безболезненнее, чем рассчитывали. Темп роста итальянской экономики (около 6 %, хотя и с очень низкого уровня) был одним из самых высоких в мире, чему способствовала относительная стабильность цен. Освобожденная от тяжкого бремени военных затрат и ограничений фашистского периода, экономика начала производить товары.

И что это была за эклектичная экономическая система! С одной стороны – рынок и экономический либерализм, с другой – значительная доля государственного участия и вмешательства. Помимо империи Маттеи существовала огромная государственная холдинговая компания – Институт промышленной реконструкции, сохранившийся с фашистских времен и обеспечивавший государству контроль над широким сектором экономики. Сюда входили авиалинии («Алиталия»), автомобилестроение («Альфа Ромео»), кораблестроение, строительство автострад, машиностроение – и особенно банки и кредитные учреждения, предоставлявшие промышленности дешевые займы, тогда как для всех остальных получение кредита было предельно затруднено. В политическом отношении этот широкий государственный сектор был нужен христианским демократам как средство достижения собственных целей: государственные корпорации предоставляли подходящие рабочие места для «преданных сторонников». Экономическая политика была столь же прагматичной. Эйнауди и его команда верили в свободную торговлю, но были готовы в 1950-х навязать пошлину со средней долей 24 % для защиты новых отраслей итальянской промышленности. Ее отменили только с созданием Европейского экономического союза в 1957 году; она действительно ограждала внутренний рынок и позволяла новым отраслям отечественной промышленности развиваться относительно спокойно, без оглядки на международную конкуренцию. Протекционизм обычно непродуктивен, когда вводится как репрессивная мера; однако в этом контексте он сработал, поскольку в 1950–1951 годах произошло увеличение спроса вследствие резкого возрастания потребления, вызванного началом Корейской войны, что позволило увеличить внешние продажи и тем самым разместить итальянские товары на зарубежных рынках. Вдобавок развивалась индустрия туризма, европейцы с севера ехали понежиться на таких солнечных курортах, как Римини, Езоло, Капри и Виареджо, и познакомиться с огромным культурным и историческим наследием Италии. В результате страна ввозила технологии, требовавшиеся для роста, не сталкиваясь при этом с проблемами оплаты.

Региональные проблемы Меццоджорно, однако, остались и даже обострились в связи с усилением эмиграции в Северную Европу и переселением южных итальянцев в Турин и Милан. Приток дешевой рабочей силы не только обеспечивал экономический рост и удерживал заработную плату в северных регионах на низком уровне, но и требовал определенных затрат. Переселение из южных областей, разумеется, вызывало сокращение трудоспособного населения, что не могло способствовать экономическому росту Юга, несмотря на пересылку денег от мигрантов, которая, конечно, способствовала облегчению бедности. Были предприняты попытки разрешить этот больной вопрос. В 1950 году была учреждена «Касса в пользу Юга» («Cassa per il Mezzogiorno») для управления инвестициями в инфраструктуру. В 1954 году план Ванони, так и не представленный парламенту, поставил следующую экономическую задачу: достичь двойных показателей экономического роста Юга по сравнению с Севером. Кроме того, в 1956 году было учреждено министерство государственных участий (национализированных отраслей промышленности), которое должно было обеспечить размещение 60 % государственных инвестиций на юге. В общем, на юг хлынули огромные денежные потоки. Несомненно, были достигнуты успехи в ведущих отраслях промышленности, но большая часть денег – до трети – была направлена по неподходящим каналам. Капиталовложения часто незаконно размещались или распределялись согласно политическим велениям и в результате расточались на такие пустопорожние проекты, как строительство деревень, где никто никогда не жил, дорог, ведущих никуда, и бесполезных дамб. Государственные корпорации строили капиталоемкие, требующие огромных издержек предприятия, где было занято мало людей, закупали комплектующие и детали на севере и продавали готовую продукцию на других рынках. Такие «заводы-гиганты» заполонили южные области, но реальной прибыли в экономику от них не было.

Де Гаспери не только руководил реконструкцией экономики, но и вывел Италию на позицию, которую она сейчас занимает в международном сообществе: стойкой участницы западного союза и непреклонной сторонницы процесса европейской интеграции. В этом ему помог министр иностранных дел, интернационалист Карло Сфорца, состоявший в «Партии действия», затем перешедший в республиканское партийное меньшинство. Де Гаспери и Сфорца ввели Италию в НАТО в 1949 году и заложили основы положения Италии как инициатора Европейского объединения угля и стали и Европейского экономического сообщества в 1957-м. Действительно, договор, учредивший ЕЭС, был подписан в итальянской столице. Ценой стабильности в период Де Гаспери было уклонение от любых радикальных перемен, но все же он не закрывал глаза на больные социальные вопросы. Самым смелым его шагом была попытка аграрной реформы в 1950-е, в ходе которой государство выкупило около двух миллионов акров невозделанной земли в пользу мелких землевладельцев.

На выборах 1953 года произошло серьезное падение рейтинга христианских демократов до 40 %, прекратившее карьеру Де Гаспери. На следующий год он умер, и его уход со сцены оставил в итальянской политике пустоту, которую так и не удалось заполнить. Не оказалось никого, кто мог бы осуществлять необходимую политическую балансировку с тем же искусством. То же можно сказать и о Луиджи Эйнауди, чье президентство кончилось в 1955 году, а достойная замена нашлась ему только в 1978 году в лице Сандро Пертини. Целый ряд правительств и премьер-министров сменяли друг друга с 1953 по 1960 год: Пелла, Фанфани (три раза), Шельба, Сеньи (дважды), Дзоли и Тамброни, все старались удержать христианских демократов у власти политической акробатикой. Тем временем христианские демократы создавали систему попечительства, внедряя в бюрократический аппарат и основные учреждения своих сторонников, а также направо и налево раздавая «пособия», чтобы упрочить свое влияние в стране, и таким образом сделали труднодостижимыми любые настоящие перемены, что бы ни происходило в парламенте в ближайшие годы.

Напрашивается вывод, что при бесконечной чехарде правительств и премьер-министров Италия была политически нестабильной страной. Однако это не так. Актеры менялись, но сценарий оставался в общем тот же. Да и основные действующие лица в чередовавшихся правительствах были поразительно схожи между собой. Преемственность и стабильность были достигнуты на итальянский манер. Это явление дожило до наших дней, как и обманчивая последовательность в макроэкономической политике, где все время во главе стоит Банк Италии. При всей ее последовательности политической системе не удалось завоевать популярность среди населения. На том этапе итальянцы мало заботились об официальной и «высокой» политике: исследование общественного мнения того периода выявило, что 40 % взрослых не знают имени премьер-министра; некий журналист, основываясь на полученных им данных, утверждал, что только 1500 человек во всей стране читают политические страницы газет.

Оппозиционные партии

А что же левые? Коммунисты под началом Тольятти оставались самой значительной левой группой, несмотря на идеологические разногласия с Советским Союзом (особенно после вторжения в Венгрию) и размышления о том, как быть с растущими успехами итальянского капитализма. Де Гаспери исключил их из правительства на раннем этапе, но они сохранили большую численность и поразительную организацию на местах. Им не удалось создать подлинно народное альтернативное движение и даже эффективную парламентскую оппозицию, хотя вместе с революционными социалистами они контролировали треть мест в палате депутатов. Да и не это было их главной целью. На самом деле они обеспечили себе довольно широкую поддержку идеологически непредвзятых представителей всех классов, которые испытывали растущую неприязнь к клерикализму. Коммунисты также пользовались поддержкой многих художников и интеллектуалов этого периода: их единомышленниками были Пазолини, Висконти, Де Сика, Моравиа, Квазимодо, Леви и Гуттозо и многие другие. Быть может, самые большие победы коммунистическая партия одержала в местных органах власти, где в ней видели партию достойного и неподкупного правления: под ее контроль попали Болонья, Флоренция, Милан, Турин и Генуя. Большой помехой для коммунистов было дробление итальянского профсоюзного движения, которое в 1949 году распалось на три группы, лишив коммунистическую партию возможности контролировать сильное и единое движение. Всеобщая итальянская конфедерация труда (ВИКТ) осталась в ведении коммунистической партии, а христианские демократы теперь контролировали Итальянскую конфедерацию профсоюзов трудящихся (ИКПТ), между тем как социалисты – Итальянский союз труда (ИСТ).

Социалистам повезло меньше, чем коммунистам. Уход социал-демократов, конечно, ослабил социалистическую партию как электоральную силу. На протяжении 1950-х годов они сумели удержать свой процент голосов на уровне 12–14 %, но, находясь в кризисе идеологического самосознания, уступили лидерство в движении против христианских демократов коммунистам. Крайнее правое крыло представляли знаменосцы неофашизма, «Итальянское социальное движение» (ИСД), собиравшее 5–6% голосов. В общенациональном масштабе эта доля была практически незаметна, но все же вызывала некоторое беспокойство.

«Экономическое чудо»: Италия 1960-х годов

Экономическое возрождение второй половины 1940-х и 1950-х годов было впечатляющим и относительно безболезненным, но его не сравнить с тем, что произошло потом. В 1959–1962 годах экономика действительно сорвалась с места и были заложены основы нынешнего положения Италии в высших кругах индустриального мира. Этот период часто называют итальянским «экономическим чудом», хотя рост, несмотря на замедления и ускорения, продолжался на протяжении всего десятилетия. Взлет вызревал в течение всего послевоенного периода, его ускорили уже названные нами факторы: американская помощь, соответствующая макроэкономическая политика и прямое государственное вмешательство, дешевая и покладистая рабочая сила (на «Фиате» в 1954–1962 годах не было забастовок), дешевая сталь и энергия, предпринимательская жилка и немалая доля удачи. В любом случае валовой национальный продукт в 1951–1963 годах вырос более чем в два раза, а промышленное производство более чем в три раза. Начался экспортный бум во главе с флагманами итальянской индустрии: «Фиатом», «Монтекатини-Эдисон», «Оливетти». Но на первый план также вышел итальянский дух импровизации и предприимчивость. Новые фирмы и даже новые отрасли производства росли как грибы: мотороллеры, стиральные машины и холодильники явились, казалось бы, ниоткуда и подчинили себе мировые рынки. Это можно назвать «искусством устраиваться» (Parte delParrangiarsi), влившимся в официальную экономическую систему. Переселение из деревень в города ускорилось, к 1960-м годам на земле работало только 20 % населения; к этому времени Север стал современным и богатым индустриальным краем.

Политической основой этого экономического ренессанса был дальнейший контроль христианских демократов, но с другим акцентом. Христианские демократы ответили на условия 1950-х годов чередой правоцентристских правительств. Такая политика потерпела крах в июле 1960 года, когда правительство Тамброни, поддержанное неофашистами, было сброшено волной бунтов и народным недовольством. С этого момента прагматичные христианские демократы обратили свой взор на левых. Папа Иоанн XXIII снял запрет на политические сделки с марксистами, и в 1962 году администрация Фанфани попыталась «посвататься» к социалистам. А в конце 1963 года Пьетро Ненни привел свои социалистические войска в коалицию с христианскими демократами, а сам стал заместителем премьер-министра в новой администрации Моро. Левоцентристское правление (точнее, правление христианских демократов, пользующихся левоцентристскими партиями, чтобы самими остаться у власти, а коммунистов держать от нее подальше) продолжается с редкими перерывами и поныне.

Альдо моро

Доминирующей политической фигурой 1960-х годов и стержнем поворота христианских демократов к левым стал Альдо Моро, прослуживший премьер-министром с декабря 1963 по июнь 1968 года. Главными вопросами, с которыми пришлось иметь дело ему и его администрации, были замедление «экономического чуда» и фундаментальные социальные изменения, затронувшие Италию, как и весь Запад, в 1960-е годы. Экономический спад начался после 1962 года. В некоторой степени это снижение активности представляло собой естественную фазу экономического цикла после замечательного подъема предшествовавших лет. Однако многие благоприятные обстоятельства, обусловившие «экономическое чудо», тоже исчезли. «Резервная армия» рабочей силы стала меньше, официальное число безработных к 1963 году снизилось до полумиллиона, возросла уверенность в себе рабочих и профсоюзов. Поэтому цена рабочей силы увеличилась, снизив конкурентоспособность итальянской продукции на мировых рынках и приведя экспортный бум к внезапному концу. В государственном секторе происходила инфляция заработной платы, а у христианских демократов не было способов ее контролировать. Государственные корпорации не подчинялись законам рынка, в то же время их деятельность была практически безоговорочно гарантирована христианскими демократами, которые использовали их как источник дохода и не могли позволить им обанкротиться. В то же время широкие круги итальянской буржуазии тревожила перспектива прихода левых во власть, что могло привести к введению налогов на движимое и недвижимое имущество и усилению контроля. Последовала массовая утечка капитала из Италии, например в Швейцарию, поскольку богатые итальянцы стремились припрятать свое добро в безопасном месте. Курсы ценных бумаг с 1961 по 1972 год упали наполовину, платежные балансы оказались в серьезном дефиците. И все же спад нужно рассматривать в перспективе: несмотря на трудности, доходы увеличивались и уровень жизни населения улучшался.

Социальные изменения 1960-х годов оказали на Италию глубокое влияние. Традиционное деревенское католическое общество постепенно исчезало под воздействием растущей индустриализации и процветания, усиливающейся открытости другим культурам и идеям в результате путешествий, миграции и революции в области массовых коммуникаций. Большинство итальянцев настолько разбогатели, что могли позволить себе собственный телевизор, а те, кто не мог его купить, всегда имели возможность посмотреть телепередачи в местном баре. Страна как бы уменьшилась в размерах и, вероятно, впервые «Италия была создана». С этими переменами возросла осведомленность, уверенность в себе и требовательность в среде рабочих, особенно молодых. Зависимая и скромная жизнь в обществе, контролируемом духовенством и продажными политиками, уже не удовлетворяла. Народ требовал лучшего уровня жизни, все большее число людей выражало недовольство существовавшим положением и деятельностью правящих кругов: правительства, христианских демократов, церкви, традиционных левых партий и даже собственных профсоюзов. Но слабые компромиссные правительства старались не замечать происходивших перемен. Не будучи в состоянии решить основные наболевшие вопросы, правящие христианские демократы теряли остатки доверия управляемого ими общества, что усугублялось многочисленными политическими скандалами. К концу 1960-х годов жилищное строительство, школы, университеты, транспорт, благотворительность и медицинские службы пришли в упадок, и страна погрузилась в неразбериху. Италия стояла на пороге периода великой «смуты».