Текст книги "Италия. История страны"

Автор книги: Валерио Линтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 7. Либеральное государство и фашизм

Образование новоиспеченного единого государства было отмечено великими празднествами. Но что дальше? В истории итальянского народа объединение было водоразделом, чье значение трудно переоценить, но это было всего лишь начало. Основные проблемы никуда не делись, они в определенной мере стали еще обременительнее, поскольку создание королевства Италии вызвало ожидания нового и лучшего будущего, но удовлетворить эти ожидания было трудно. Что же это были за проблемы, с которыми пришлось столкнуться итальянскому государству? Они состояли, во-первых, в сравнительной отсталости страны и, во-вторых, в ее глубокой раздробленности. Новая Италия делилась на Север и Юг; на города и деревню; на регионы и, конечно, на разные города и области внутри каждого региона; на мирскую и церковную власть; на правящую элиту и народные массы; на различные идеологические группы. Поэтому наряду с развитием страны крупнейшая задача нового государства заключалась в распространении «законного» объединения, то есть в создании общественных организаций, обеспечении действительной социальной, политической и экономической интеграции, в том, чтобы заставить итальянский народ принять и поддерживать государство, чувствовать свое единение с его целями и интересами. Достижение «гегемонии», как писал об этом Антонио Грамши. В контексте Италии это была непростая задача, ибо, как мы видели, история страны была историей обособленного развития и устойчивого локального самосознания. «Мы создали Италию, теперь мы должны создать итальянцев… Не торопитесь творить Италию помимо итальянцев», – утверждал Массимо д’Адзелио. Задача оказалась столь трудной, что итальянское «либеральное» государство в конечном счете с ней не справилось, открыв дорогу фашизму в 1920-е годы.

Становление либерального государства, 1861–1887 годы

Социальное и экономическое состояние королевства

Отсталость королевства бросалась в глаза. С первого взгляда было ясно, что жизнь в объединенной Италии представляла собой картину общества по преимуществу деревенского и земледельческого: 60 % населения работало на земле, а точнее, влачило жалкое существование. Поэтому состояние земледелия было ключевым фактором, и какое это было состояние! Парламентский доклад в 15 томах сенатора Ячини в 1880-х годах рисует картину сельскохозяйственного сектора, лишь слегка видоизменившегося со времен Средневековья и характеризующегося огромными различиями и разногласиями между и даже внутри регионов: различиями в плодородности почв, способах землевладения, капитализации, сложности используемой техники, в размерах выплачиваемого жалованья.

Как и следовало ожидать, наиболее передовым сельское хозяйство оказалось на севере. На равнинах почва была хорошей, и управление хозяйством развивалось в русле капитализма, крупными комплексами, с профессиональными управляющими, передовыми технологиями и относительно приемлемой платой большинству поденщиков. Однако даже там имелись серьезные проблемы, исходившие в основном от иностранной конкуренции и циклических колебаний, коль скоро продукция региона зависела от европейских и даже мировых рынков. Наблюдались проблемы и в гористых районах севера: бесплодие земель и бедность техники вели к тому, что преобладавшие мелкие землевладельцы влачили жалкое существование и были подвержены сезонным миграциям, чтобы хоть как-то свести концы с концами. В большей части Центральной Италии крестьяне были испольщиками («mezzadri»), обычно отдавали половину своей продукции землевладельцу в оплату ренты. Здесь проблема, помимо очевидных замечаний о справедливости и законности, заключалась в системе, которая отнюдь не вела к капитализации: у крестьян не было денег для вложений в землю, у землевладельцев не было стимула обеспечивать их такими средствами. Однако испольщикам еще в некотором смысле повезло, поскольку ниже них стояли еще безземельные работники – 110 000 только в одной Тоскане в 1881 году, – полагавшиеся исключительно на случайную работу, чтобы добыть средства на пропитание.

С продвижением дальше на юг картина становится все безотраднее. Местность вокруг Рима, Agro Romano (Римское поле), находилась во власти латифундий, где основными землевладельцами были церковь и несколько старых аристократических домов. Земля находилась в небрежении, обрабатывалось только 10 % угодий, обычно это делали управляющие, бравшие землю на откуп и нанимавшие работников. Дальше на юг шли малярийные и бедно орошаемые земли Адриатического побережья, так что крестьяне старались держаться ближе к холмам, с трудом зарабатывая на жизнь. Территории, удаленные от моря, характеризовались бесконечными пространствами запущенных латифундий, где земля была выжжена солнцем и экологически опустошена еще в прошлом веке вырубками лесов. Кое-где практиковалась испольщина, главным образом в Абруцци, Молизе, Кампании и на Сицилии, где иногда встречались скудные хозяйства собственников. Были и развитые регионы, большей частью по Тирренскому побережью, но они скорее представляли исключение из правила. Общую картину сельскохозяйственного юга дополняли невежество, безграмотность и бедность крестьян, равнодушие и жестокая эксплуатация со стороны землевладельцев и хроническая нехватка капиталовложений, усугублявшаяся по мере удаления от северных рынков.

Об общем плачевном положении крестьянства горько читать. Их рацион был предельно скромен, во многом как и в Средние века. Животы набивались хлебом и полентой с небольшой добавкой бобов, свиного сала, постного масла и овощей. Мясо, птица и яйца потреблялись только в особых случаях, поскольку они были крестьянам не по карману или землевладельцы требовали их как часть ренты в договорах испольщины. Жили бедняки в хижинах с соломенными крышами и земляными полами. Более зажиточные крестьяне делили свое жилище с животными (у беднейших скота не было): если люди занимали второй этаж, а животные – первой, то жилища действительно отвечали понятию зажиточных «case coloniche» («крестьянских усадеб»). Большинство людей, державших скот, жили вместе с ним в одной комнате. О гигиене здесь и не слышали; болезни и увечья всех сортов были обычным явлением, только малярия уносила до 2500 человек в год. На юге крестьяне были так бедны, что даже не имели средств на похороны умерших, которых просто бросали с обрывов на съедение воронам и собакам или наваливали в склепы и оставляли гнить и заражать живых ужасными болезнями. Стоит ли удивляться, что на юге крестьяне находились в состоянии почти непрерывного мятежа на протяжении всего XIX века? Что им было терять? В довершение этой картины безысходного отчаяния нужно заметить, что основным продуктом региона было зерно, производству которого в 1880-е годы был нанесен сокрушительный удар падением цен и иностранной конкуренцией. В общем деревня была на пороге краха.

Условия в городах были лучше, но и здесь наличествовали большие проблемы. Большинство населения составляли рабочие или ремесленники. Индустриальная революция еще не достигла Италии, которая в этом отношении оставалась далеко позади других европейских стран. Фабрик было мало, чаще всего они были невелики; промышленное производство сосредоточивалось на текстиле – шелке, хлопке и шерсти, – хотя появлялись, пусть и очень медленно, такие отрасли, как обработка продуктов питания, металлургия, инженерия и химия. Важно заметить, что общественные работы этого периода, финансируемые с помощью обременительных налогов, не обеспечивали ожидаемых от них «механизмов роста». Север первенствовал и в этом: большей частью промышленность сосредоточивалась там. Югу приходилось преодолевать огромные трудности: удаленность от основных европейских рынков, недостаток капиталов и почти полное отсутствие как предпринимательского духа, так и квалифицированной рабочей силы.

В таком контексте представляется почти неуместным говорить о социальной структуре: она неизбежно была очень традиционной и консервативной, основывалась, как и прежде, на больших семьях, которые также были преобладающими экономическими единицами. Общество было в основе своей патриархальным, женщину считали предметом собственности, ее роль сводилась к обслуживанию потребностей семьи и к сохранению супружеской верности. Но даже в таких условиях многие женщины представляли еще и некоторую экономическую силу. В деревне они часто брали на свои плечи часть налогового бремени, работая в полях. В городах, что удивительно, их часто вовлекали в рынок рабочей силы: исследование 1876 года показало, что женщины составляли 230 000 из 382 000 рабочих в фабричном производстве в Италии (около 60 %), по европейским меркам это был весьма высокий процент. В среднем классе женщины преобладали среди учителей, но, помимо работы на фабриках и преподавания, возможностей устроиться на работу для женщин было мало. Некоторые работали телеграфистками или домашней прислугой, другие были вынуждены идти на панель, что в те времена было обычным делом, особенно в Неаполе.

С плачевным положением общества и хозяйства соседствовала жизнь привилегированных классов, элиты нового королевства. В то время в стране жило около 8000 знатных семей, обладавших большей частью земли и паразитировавших на скудных ресурсах королевства. Отдачи от них государству не было, из-за отсутствия у аристократов желания и стимула использовать собственность в экономических целях. Можно было бы ожидать решительного поворота к переменам от среднего класса, как повсюду в Европе, однако итальянской средней буржуазии тогда было не до того. Крупная буржуазия состояла из 200 000 землевладельцев средней руки, рантье и предпринимателей, наряду с 100 000 частнопрактикующих «профессионалов»: адвокатов, преподавателей и врачей. Мелкая буржуазия была более многочисленна, к ней принадлежали около 100 000 высококвалифицированных рабочих частного сектора и 250 000 не занятых ручных трудом государственных служащих и чиновников. Среди них в этот период встречались также предприниматели и деловые люди, но в массе своей итальянская буржуазия была ограниченной, консервативной, недоученной, инертной и даже не слишком интересовалась экономическими вопросами. Как и аристократия, она вела, в сущности, паразитический образ жизни. Главной ее целью было жить по возможности с непроизводственных доходов, на ренту, или, если это не удавалось, получить государственную синекуру, но не утруждать себя служением обществу. Едва ли юная нация нуждалась в таком балласте.

Правое правительство 1861–1876 годов

Государственное разрешение этой сложнейшей ситуации могли осуществить король и новый парламент, впервые собравшийся в Турине в феврале 1861 года, а затем переехавший в Рим, когда в 1870 году город вошел в состав королевства. Едва ли можно говорить о демократическом избрании парламента в современном смысле: первых 443 членов выбирали 300 000 человек из двадцатимиллионного населения. Папа запретил католикам голосовать и выдвигать свои кандидатуры. Парламент разделился на две партии: правых и левых. Правые опирались на блок пьемонтских депутатов, чьи ряды пополняли сторонники со всей остальной Италии. Левые, в свою очередь, состояли из бывших республиканцев – последователей Мадзини – и пестрого собрания гарибальдийцев. В первые пятнадцать лет существования королевства ограниченный электорат последовательно возвращал правых к власти. Это не вело к стабильности, поскольку на протяжении этого периода сменилось восемь премьер-министров, пытавшихся заполнить политический вакуум, оставшийся после Кавура, и тринадцать правительств. Короля и парламент поддерживала армия из 210 000 рекрутов и двух миллионов резервистов, на которых шло 25 % всех национальных расходов, и полиция. В полиции преобладали карабинеры, военизированные части, весьма эффективные в своей сфере деятельности, но ставшие в высшей степени непопулярными у большей части населения из-за явной предвзятости и несправедливости, особенно по отношению к беднейшим слоям населения. Особенно непопулярной была распространенная практика «предупреждений», чье клеймо могло навсегда испортить жизнь человеку, и практика «принудительного поселения», когда «нежелательные элементы» отправляли на жительство то на острова, то в горы. Этой мере подвергали от 3000 до 5000 человек в год.

Попытка правых «создать Италию» и справиться с проблемами отсталости страны привела к принятию множества немаловажных мер. На раннем этапе они организовали администрацию королевства, разделив Италию на пятьдесят девять провинций; каждой, как во Франции, управлял префект, с мэром («sindaco») в каждом городе. Была введена общая система законов по пьемонтскому образцу, а также система общих для всего государства денежных знаков, мер и весов. Тайную полицию отменили и ввели свободу печати. Железнодорожные пути и дороги связали крайние точки королевства. Особенно важной мерой была попытка ввести систему общего образования. Чтобы «сотворить Италию», был просто необходим хоть какой-то прогресс в этой области. И не только по причине широкого распространения неграмотности в стране, но и потому, что подавляющее большинство населения говорило только на своих региональных диалектах: люди из разных частей страны обычно не понимали друг друга; эта ситуация в определенной степени сохранилась по сей день. Предпринимавшиеся меры по распространению базового и стандартизованного образования были лишь намечены, однако и ими часто пренебрегали. Обязательное начальное образование ввели только в 1877 году и только на два года; на юге более 80 % детей вовсе не посещали школу.

На экономическом фронте было предпринято множество общественных работ, сняты тарифные барьеры, затронуты крупные деревенские имения. Феодальные права отменили, ввели новый закон о наследовании, позволяющий дробить крупные землевладения, церковные и поместные земли стали продавать с аукциона через государственные агентства. Однако безземельные крестьяне землю покупали мало; они в большинстве своем были без гроша, к тому же робели в присутствии приходивших на аукционы местных сановников и боялись грозившего им отлучения, наложенного на покупателей церковных земель. Большую часть земли скупила знать и новая группа деревенских землевладельцев средней руки. Таким образом, хотя и произошли серьезные изменения в системе землевладения, они не затронули беднейшей прослойки. На самом деле, положение на юге стало столь безысходным, что широко распространенным социальным явлением сделался разбой, который удалось подавить только кровавой пятилетней армейской операцией. Оглядываясь назад, можно сказать, что самым долгосрочным вкладом правых правительств было руководство процессом завершения объединения и закладка основ нового государства. Они также памятны принятием в 1871 году закона о гарантиях, который определил отношения между церковью и государством и подчинил духовенство гражданскому законодательству.

Депретис и «политика нового блока», 1876–1887 годы

В 1876-м к власти пришли левые под руководством Агостино Депретиса (1813–1887) и удерживали эту позицию около тридцати лет. С приходом Депретиса предыдущая двухпартийная система в парламенте распалась на части. Левые отнюдь не были однородной группой: у многих из них наличествовала крепкая индивидуалистическая жилка, они выражали готовность использовать «неподобающие» методы в своей деятельности и не были расположены гнуть четкую партийную линию, скорее склонялись к расколу на фракции. Метод, которым Депретис держал большинство перед лицом всех этих расхождений, стал известен как «трансформизм», или «политика нового блока». Система, если ее можно так определить, в сущности, основывалась на подкупе. Отдельные личности или группы вынуждали голосовать за правительство множеством различных «стимулов»: от мест в кабинете и публичных почестей до выдачи государственных подрядов их электорату. Это можно снисходительно назвать «разносторонней демократией». «Политику нового блока» сурово критиковали за то, что она облегчала и даже ускоряла падение нравственности, но при этом он обеспечивала стабильное правительство, позволяя Депретису более или менее постоянно удерживаться у власти вплоть до своей смерти в 1887 году, но изобретенный им парламентский метод использовался и после его кончины. Не то чтобы стабильность, обеспеченная Депретисом, позволила многого достичь. Его правительство не проводило твердой политики, а его единственным реальным достижением внутри страны стала выборная реформа 1882 года, увеличившая численность электората до 2 млн и более, что составило 7 % от всего населения. Большинство новых избирателей происходили из городской буржуазии, Юг был представлен значительно хуже, что стало еще одним фактором усиливающейся разделенности Италии.

Социальные и экономические последствия правления Депретиса неизбежно оказывались негативными. Рассмотренные нами проблемы оставались и требовали немедленного решения. Но его не было, и в результате положение только ухудшалось. Эмиграция часто становилось единственным путем бегства от бедности, и она неудержимо росла. Во второй половине 1870-х годов каждый год из Италии в Европу выезжало около 80 000 человек и до 20 000 – в Америку. Ко второй половине 1880-х годов европейская эмиграция достигла 100 000 человек в год, а трансатлантическая добралась до ошеломляющей отметки 200 000 человек. Сначала мигранты ехали в основном с севера, но поток переселенцев с юга тоже быстро рос, и в ближайшие годы юг Италии – Меццоджорно – сделался основным источником миграции, поскольку экономический рост сосредоточился на Севере.

По иронии судьбы, самые значительные процессы во внешней политике этого периода произошли во время одной из отставок Депретиса. Берлинский конгресс, на котором Италия впервые заседала как одна из крупных европейских держав, состоялся в 1878 году, когда премьер-министром был Бенедетто Каироли. Этот опыт оказался глубоко разочаровывающим, поскольку итальянский представитель, граф Корти, совершенно не справился с задачей получить хоть какую-то поддержку итальянским притязаниям на Трентино. За этим последовали новые неудачи, поскольку Франция захватила Тунис, на который Италия имела виды и где уже поселились много итальянцев. Эти процессы частично стали причиной присоединения Италии к Тройственному союзу с Германией Бисмарка и с Австрией в 1882 году, что обусловливало ее внешнюю политику вплоть до Первой мировой войны. Досада из-за упущенного Туниса в какой-то мере обусловила новое приложение итальянского национального чувства – колониализм.

Криспи и кризис государства, 1887–1900 годы

По смерти Депретиса первым министром стал Франческо Криспи (1819–1901). Он мог похвастать хорошим послужным списком: республиканец и сторонник Мадзини, один из сторонников Гарибальди на Сицилии во время Рисорджименто. Однако, придя к власти, он оказался переменчивым, увлекающимся, внушаемым и глубоко недемократичным лидером. Главными особенностями его режима стали поддержка Германии, колониальные амбиции, поддержка нового землевладельческого и промышленного среднего класса, нетерпимость к оппозиции и отчетливые диктаторские тенденции. Неудивительно, что фашисты вспоминали и воспринимали его как родственную душу.

Криспи не привнес ничего нового в сферу итальянской политики. Он прослужил в должности премьер-министра два срока, с августа 1887-го по февраль 1891-го и с декабря 1893-го по март 1896 года, когда был вынужден уйти в отставку в возрасте 77 лет. Во внутренней политике его первое правление запомнилось, по крайней мере, некоторыми реформами. Захватив пост министра внутренних дел, который в погоне за властью он занимал одновременно с должностью премьер-министра и министра иностранных дел, Криспи реформировал местное управление, ставшее теперь источником власти, соперничавшей с Римом. Право голоса на местах было расширено, и в большинстве городов появились выборные мэры. Он также учредил министерство почты и телеграфа, существующее до сих пор, реформировал гражданскую службу, ввел новые санитарные законы и новый уголовный кодекс. Основной целью его действий было укрепление исполнительной власти за счет законодательной и усиление авторитарности государства, постепенное сосредоточение реальной власти в руках правительства.

Однако самые знаменательные процессы внутри страны во время правления Криспи происходили за пределами парламентской и официальной политики, хотя их в определенной мере стимулировал тон, задаваемый Криспи на политической сцене. Росла оппозиция государству, в ход пошли новые, социалистические идеи. В начале 1880-х годов оппозиция была раздроблена и не имела четких целей. На юге действовали анархисты, которые время от времени позволяли себе такие романтические, но бесплодные авантюры, как вылазки в отдаленные деревни, где они жгли официальные архивы и возвещали ошеломленным крестьянам свободу от угнетателей.

Приверженцы бакунианского анархизма, вполне симпатичные в свете своего простодушного идеализма, предлагали покончить с недостаточно уважающими свободу буржуа с помощью выстрела под ребро. На юге в начале 1890-х годов также развилось оппозиционное движение, известное как «отряды» («fasci»), давшие название более позднему явлению. На Севере еще со времен, предшествовавших объединению, средний класс традиционно поддерживал радикализм. Идеи социализма овладели умами в Романье, где в 1881 году Андреа Коста сформировал социалистическую партию. А наиболее популярно учение о социализме было в Ломбардии, в частности в Милане, где быстро рос промышленный пролетариат. Итальянская рабочая партия была основана в 1882 году, за ней последовала первая «Палата труда» («Camera del Lavoro»), рабочая организация, основанная Освальдо Ньякки-Виани.

Разрозненные течения итальянской оппозиции, от бомбистов до интеллектуалов, оказались под крылом социализма и получили координированное и последовательное руководство в лице таких организаторов, как Антонио Лабриола и Филиппо Турати. На Генуэзском конгрессе в августе 1892 года они сформировали Итальянскую рабочую партию, ставшую предшественницей Итальянской социалистической партии (ИСП), основанной в 1895 году и существующей до сих пор. К 1895 году относится также публикация социалистической программы-минимум, вокруг которой сгруппировалось демократическое движение. Она была прогрессивной и свободной от предрассудков, но на современный взгляд весьма умеренной программой перемен, включавшей среди прочего требование всеобщего избирательного права, оплату работы выборных представителей, реформу фабрик, прогрессивное налогообложение и пенсию по старости для всех. Социализм придал организованную форму бурному протесту, зревшему со второй половины 1880-х годов. Наглядным его проявлением стали взрывы во Флоренции и Пизе, восстание в Пезаро и покушение в Неаполе на жизнь короля Умберто, наследовавшего отцу после его смерти в 1878 году (кстати, пицца «Маргарита» названа в честь его супруги, королевы Маргариты). В начале 1890 годов на Сицилии вспыхнул яростный мятеж, «отряды» («fasci») были в первых рядах. Криспи повел себя как деспот-параноик, послав на остров многочисленные войска, чтобы сокрушить оппозицию, и учредив военные трибуналы, выносившие чрезвычайно жестокие приговоры каждому подозреваемому. Подобную тактику он применил и при подавлении мятежа мраморщиков в Карраре.

Такой недальновидный подход к решению проблем, естественно, оказался непродуктивным, поскольку велась борьба с симптомами, а не с причинами недуга. Причины, по сути, заключались в неспособности либерального государства оправдать ожидания народа и решить реальные проблемы, неотступно его преследовавшие. Итальянцы все яснее видели государство в истинном свете: как сборище продажных личностей, чьей первой заботой была личная выгода и отстаивание интересов узкой прослойки населения. Люди с растущим недоверием относились к государству, которое считали неспособным удовлетворить чаяния и нужды народа, – система была явно не готова «сотворить Италию без итальянцев». Поэтому репрессии Криспи только усиливали популярность социалистов. Предсказуемая реакция на неудачу такой тактики еще больше доказала это, и в октябре 1894 года Криспи разогнал социалистические организации, очистив избирательные списки, чтобы зафиксировать число избранных лиц, и присвоив себе еще больше правительственных должностей.

Если во внутренних делах Криспи продемонстрировал недальновидность и манию величия, то во внешней политике эти его слабости приобрели характер безумия. Поддержка, оказанная Германии, привела к подписанию договора с Бисмарком и к отказу от коммерческого соглашения с Францией в ущерб итальянской экономике. Последовала сильная утечка капитала, способствовавшая экономическому кризису в стране. Криспи продолжал борьбу с ветряными мельницами, убеждая самого себя, что французы вот-вот нападут (чего они делать не собирались), и на этой почве едва не помешался. Но самой характерной особенностью, обусловившей его внешнюю политику, были тщетные и пагубные попытки вернуть Италии имперскую власть в Африке. Правда, итальянские интересы на этом континенте возникли раньше премьерства Криспи. В 1882 году итальянцы выкупили у Абиссинии порт Ассаб на Красном море. Три года спустя при поддержке британцев они добавили к своим приобретениям Массаву, но только затем, чтобы понести серьезный ущерб в январе 1887 года, когда абиссинцы под предводительством Рас Алулы уничтожили отряд в 500 итальянских солдат при Догали. Этот инцидент уязвил национальную гордость и побудил Криспи ответить в типичной для него манере: он решительно объединил подвластные Италии территории в новую колонию под названием Эритрея, захватил земли в Сомали и объявил Абиссинию итальянской собственностью. Однако новые граждане империи оказались весьма несговорчивыми, вспыхнул новый мятеж под предводительством до сей поры покладистого короля Абиссинии Менелика. На расправу с повстанцами послали генерала Баратьери, но мятежники перебили всю его армию 1 марта 1896 года в битве при Адобе. Итальянские войска унесли с собой в песчаные могилы политическую карьеру Криспи. Эта загадочная личность, герой Рисорджименто, легко поддававшийся эмоциям, человек с несколько преувеличенным представлением о величии своей страны и собственной персоны, умирал в безвестности и нужде.

Падение правительства Криспи не помешало распространению новой социалистической оппозиции, чья уверенность в себе и популярность среди народа все росли. На короля совершили еще одно покушение, по всей встране прокатились беспорядки. Они достигли пика в 1898 году; казалось, вот-вот грянет революция. Мятеж на юге, подавленный генералом Пелу, перекинулся на всю страну, в результате половина из пятидесяти провинций оказалась на военном положении. Самые серьезные инциденты произошли в Милане, где военные стреляли в толпу, убив почти сто человек. Какое-то время Италия стояла на пороге военного правления; у власти среди прочих оказался генерал Пелу, занимавший пост премьер-министра в 1898–1900 годах. Этот исход в конце концов предотвратило правительство согласия под управлением Джузеппе Саракко. Ситуация в стране нормализовалась только после того, как короля Умберто убили в Монце в июле 1900-го и его место занял Виктор Эммануил III. Тогда же на политической арене появился новый персонаж: Джованни Джолитти.