Текст книги "Италия. История страны"

Автор книги: Валерио Линтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Искусство

Идеи и социальный опыт гуманизма нашли образное воплощение в искусстве Ренессанса. В этом контексте нет нужды распространяться о высоких качествах и величии итальянского искусства эпохи Возрождения; достаточно отметить, что в отношении техники и эмоциональности оно революционно по своей природе. Пожалуй, нельзя рассматривать, как делали многие историки искусства, художника и его творчество в отрыве от всего, ведь чтобы понять истинную природу искусства Ренессанса, необходимо помнить, в каких экономических и социальных условиях оно развивалось. Важным моментом здесь были отношения между искусством, с одной стороны, и деньгами и властью, которые ему покровительствовали, – с другой. Художники этого периода считались как правило ремесленниками, в лучшем случае принадлежали к среднему классу. Правда, некоторые из них, например Лоренцо Гиберти и Вероккио, в конце концов добились богатства и процветания, а иные – Леонардо, Рафаэль и Тициан – вели жизнь настоящих аристократов. Однако среди них не было выходцев из знати; исключение составляет Брунеллески, принадлежавший к флорентийской элите. Большая часть произведений искусства этого периода появлялась не стихийно, по вдохновению, и предназначалась не для продажи на открытом рынке, но фактически зависела от заказов. Знаменитым художникам приходилось добывать средства к существованию и разъезжать по стране в поисках людей, готовых платить за их работу.

Таким образом ключевым фактором для искусства Возрождения было покровительство. Оно принимало различные формы и исходило из разных источников, большинство из них было связано с городскими правящими группами. В силу своей масштабности и дороговизны зодчество было исключительной сферой покровительства пап, государей, богатых олигархов и зажиточных дельцов. Таким образом, планировка городов и расходы на обновление церквей относились не только к эстетике, но и заявляли об отношениях с обществом: честолюбивые тираны оказывали зодчим финансовую поддержку для завоевания личной популярности. Естественно, что покровительство живописцам было гораздо меньше распространено, хотя причины для него были, в общем, те же. Богатые и могущественные особы заказывали росписи в частных капеллах, склепах и жилищах.

Многие из них, должно быть, любили живопись саму по себе, но немало было и таких, кто рассматривал ее как показатель положения в обществе, выражение собственной значимости и благочестия или как способ прославления себя и своей службы. Прекрасный пример – произведения, созданные Микеланджело и Рафаэлем для пап Юлия II и Льва X. Это стремление к величию средствами искусства отчетливо проявляется в карьере Лоренцо Медичи Великолепного, который не жалел средств на поддержку искусств. Отношения покровителя и художника были взаимовыгодны для обоих: покровитель предоставлял деньги, на которые жил художник, а тот обеспечивал блеск и престиж, которых жаждал патрон. Искусство, как заметил один историк, заключило союз с властью. Из этого следует, что искусство Ренессанса менялось вместе с меняющимися вкусами и стремлениями своих покровителей: вплоть до середины XV века оно оставалось весьма консервативным и опиралось на пресные религиозные доктрины, но впоследствии стало более самобытным и образным.

Кроме отдельных личностей, в роли покровителей искусств выступали такие корпоративные организации, как правительства, купеческие гильдии и религиозные братства. Микеланджело изваял «Давида» по заказу правительства Флоренции, а венецианское правительство оплатило Джованни Беллини роспись зала Большого совета. Третьим и наименее значительным источником финансовой поддержки становились скромные заказы от мелкого духовенства и мещан, которые стремились оплачивать не столь грандиозные произведения художников, но столь же высокого качества, например роспись на сундуках для свадебного приданого. Но какова бы ни была социально-политическая подоплека искусства и архитектуры Возрождения, они все равно волнуют и впечатляют, оставаясь для путешествующих по Италии источником подлинного наслаждения.

Глава 5. Пешка в чужой игре: века иноземного господства

Италия, какой мы находим ее в начале XVI века, была наполнена величайшими контрастами: богатство отдельных личностей, придворная роскошь и крайняя бедность, особенно в деревне, политическая раздробленность и разобщенность. И все это в условиях, когда контроль над полуостровом осуществляли пять крупных государств. По крайней мере большая часть страны была в руках итальянцев, если понимать слово «итальянцы» в широком смысле и не учитывать ситуацию большинства южных территорий. Кроме того, страна или по меньшей мере какая-то ее часть наслаждалась интеллектуальной и художественной атмосферой Возрождения. Однако в течение XVI столетия оба фактора претерпели изменения: независимость итальянских государств подошла к концу, и с этой потерей исчезла автономия Ренессанса как культурного явления. Блеск итальянской культуры был вывезен и воспринят в других частях Европы, в то время как полуостров оказался во власти иноземцев. Последовал длительный период плена и застоя, фаза итальянской истории, продлившаяся около трехсот лет вплоть до пробуждения итальянского национального самосознания, приведшего к объединению полуострова и создания современного итальянского государства во времена Рисорджименто.

Конец Возрождения

Разграбление Рима

Разграбление Рима в 1527 году обычно рассматривается как событие, символизирующее закат Ренессанса. На самом деле разграбление Вечного города было непредвиденным событием, которое было вызвано множеством не связанных между собой факторов. Однако мы можем видеть в нем кульминацию многочисленных процессов, неумолимо толкавших Италию к новой, почти беспросветной эре, когда страна во многом оказалась отданной во власть корыстных интересов и непостоянства иноземных держав.

За всем этим стояла борьба Священной Римской империи и Франции за контроль над Италией. В 1519 году после смерти своего деда, императора Максимилиана, Карл Габсбург был избран императором Священной Римской империи. Будучи уже королем Испании, правителем Голландии и земель Габсбургов, Карл V показал себя решительным, сдержанным и целеустремленным человеком с большими амбициями. Он верил, что власть над государствами Апеннинского полуострова и гармоничные отношения с папством были главными условиями законного подчинения всей Европы. Вдобавок контроль над герцогством Миланским должен был обеспечить удобную и стратегически важную связь между испанской и германской частями империи. Неаполитанское королевство, Сицилия и Сардиния, как мы видели, уже находились под испанским владычеством. Основным препятствием честолюбивым замыслам Карла были французы, которые при Франциске I захватили Милан и угрожали власти императора по всей остальной Европе. Последовала тридцатилетняя борьба между Священной Римской империей и Францией, и полем боя в основном была Италия. В 1521 году войска Карла вытеснили французов из Милана, посадив Франческо Сфорца марионеточным правителем, а битва при Павии в 1525-м, где Франциск попал в плен, казалось, закрепила испанское владычество в Италии. Но положению Карла на полуострове некоторое время угрожала Священная лига, созданная в Коньяке Францией в союзе с крупнейшими итальянскими государствами, включая Папскую область под руководством папы Климента VII (Джулио Медичи, 1523–1534), который видел в честолюбии и могуществе императора опасность для своей независимости.

В ответ Карл отправил войска на расправу с этими потенциальными узурпаторами его влияния. Французская армия наконец прибыла к воротам Рима, где ее главнокомандующий, коннетабль Шарль Бурбон, был убит. Эта дезорганизованная, буйная и теперь лишенная главенства толпа бросилась безжалостно грабить великий город и мародерствовать, потрясая и ужасая весь мир. Огромное количество бесценных произведений искусства было уничтожено. Современники увидели в этом перст Божий, карающий итальянцев за их вырождение и отход от идеалов веры. Последовали существенные изменения в интеллектуальной атмосфере, и хотя потом с завершением строительства собора Святого Петра, с постройкой великих барочных церквей Рим стал еще роскошнее, хотя Микеланджело еще был жив и работал, но Возрождение в Италии неотвратимо клонилось к закату. «Ударная волна» от разграбления Рима докатилась и до Флоренции, где подъем республиканского религиозного фундаментализма во главе с Савонаролой сверг правление Медичи.

Болонское соглашение

В конце концов удача в борьбе за Италию улыбнулась Карлу V, – во многом в результате перехода на его сторону французских военных чинов Генуи под командованием Андреа Дориа. Франциск I отказался от своих прав на Италию в силу действия Камбрейского и Барселонского договоров, и Карл V принял корону императора Священной Римской империи от папы Климента VII в церкви Святого Петрония в Болонье во время сейма, проходившего в городе в 1529–1530 годах. Там было установлено испанское имперское владычество над Италией. Милан возвратили Сфорца в лице Франческо II, Генуя осталась во власти Андреа Дориа; контроль пап над Папской областью упрочился; правление фамилии Эсте в Ферраре и Модене было официально признано; династия Гонзага укрепила свою власть над Мантуей, а Климент VII согласился с принадлежностью Неаполя и юга империи. За частичным исключением папских территорий, все эти государства были на самом деле марионетками или зависимыми государствами Священной Римской империи, их связи часто крепились выгодными и целесообразными браками.

Единственным исключением являлась Флорентийская республика. Однако покладистость папы Климента VII из рода Медичи вскоре была вознаграждена. Императорские войска осадили непокорный город, начавший легендарную и героическую оборону своей независимости с помощью фортификаций, возведенных под руководством Микеланджело; но одного мужества было недостаточно, и Флорентийская республика пала. Она снова оказалась в руках Медичи, Алессандро сделался новым правителем и прихлебателем испанцев. Ему наследовал Козимо II (1537–1574), один из способнейших правителей XVI века, и Фердинандо I (1587–1609). Так Италия оказалась под испанским владычеством, хотя якобы оставалась в руках итальянцев.

Это положение вещей сохранялось без существенных изменений вплоть до 1559 года, несмотря на череду франко-испанских войн, в основном за герцогство Миланское, где после смерти не оставившего наследника Франческо Сфорца в 1535-м испанцы осуществляли прямое правление. Единственными переменами в политической географии страны были присоединение Флоренцией Сиенской республики в 1555 году и создание герцогства Пармы и Пьяченцы в 1545-м под властью Пьера Луиджи Фарнезе, сына папы Павла III (1534–1549), который убедил Карла V создать новое государство (классический пример непотизма!). Испанское правление наконец скрепил Като-Камбрезийский договор, который прекратил франкоиспанскую войну, зафиксировал итальянский status quo и восстановил Эммануила Филиберта в правах на престол герцогства Савойского после почти двадцатилетней французской оккупации (что в длительной перспективе было, пожалуй, важнее всего). Эммануил Филиберт и его наследники, начиная с влиятельного Карла Эммануила I, впоследствии построили сильное государство по примеру французской абсолютной монархии и обеспечили Пьемонту положение могущественной силы в будущей итальянской истории.

Италия под властью испанцев

Испанское владычество в Италии продержалось полтора века, вплоть до 1713 года. В основном это был длительный период политического, общественного и интеллектуального застоя, мрака и ограниченности, последовавший за блеском и открытостью двух предшествующих столетий. Италия перестала быть главным действующим лицом в ключевых областях на международной арене и играла второстепенную роль на задворках Европы.

Контрреформация

Существенным обстоятельством стала религиозная контрреформация, состоявшая в реакционном, болезненном и зачастую пагубном возврате к тому, в чем видели основные религиозные ценности католичества. Этот процесс можно возвести к неудаче Регенсбургского интерима [23]23
  Интерим – название изданных во время Реформации временных распоряжений относительно прекращения религиозных споров до решения вселенского собора. Регенсбургский интерим 1541 г., принятый на рейхстаге в Регенсбурге, содержал соглашение относительно второстепенных догматов.


[Закрыть]1541–1542 годов, разработанного в целях примирения католичества и протестантства. Возникла уродливая инквизиция, и многие интеллектуалы бежали из страны. Еретиков безжалостно преследовали ревностные испанские и итальянские епископы, которыми по очереди предводительствовали папы Павел III (1534–1539), председательствовавший на открытии Тридентского собора в 1545 году, Юлий III (1550–1555), Павел IV (1555–1559) и Пий IV (1559–1565). В 1558 году был выпущен печально известный «Индекс запрещенных книг», налагавший церковное проклятие, среди прочих, на творения Боккаччо, Макиавелли и даже Данте – так далеко отступила Италия за несколько десятилетий! Наступление контрреформации было официально узаконено «Professio fidei tridentinae» («Тридентское исповедание веры», 1563), заключительным документом Тридентского собора. Инквизиция полноправной хозяйкой вступила в Италию.

Италия при испанцах

Среди интеллектуалов, пострадавших от рук борцов со свободой вероисповедания и мысли, был великий математик, философ и астроном Галилео Галилей (1564–1642), которого судили и заключили в тюрьму в 1633 году за высказывание дерзостных идей о природе вселенной, в том числе за утверждение, что Земля круглая. Но он хотя бы умер на свободе, а вот с Джордано Бруно (1548–1600) и Томмазо Кампанеллой (1568–1639) обошлись куда хуже. Первого сожгли на костре на римской площади Кампо деи Фьори в феврале 1600 года за его вызывающе необычный образ жизни и новаторское мышление. Второго долгие годы гноили в тюрьме за «преступное свободомыслие», которое бросало вызов инквизиции и сеяло в ее рядах чувство надвигающейся опасности. Обвинения в его адрес были нелепыми: в частности, ему вменяли в вину занятия астрологией.

Это лишь немногие яркие примеры того фарисейства, которое играло важную роль в свертывании интеллектуального расцвета Ренессанса.

Еретик на костре

Менее очевидным, но в общем более значимым было создание ордена иезуитов как «идеологически выдержанной» замены гуманистам в сфере образования. Единственным государством, сумевшим в какой-то мере противостоять крайнему католицизму контрреформации, была Венеция, которая в течение длительного времени умудрялась избегать принятия «Индекса» и одержала замечательные победы в ходе спора об интердикте с папой Павлом V (1605–1621), который предал город анафеме.

Венеция изгнала иезуитов и отстояла свою независимость в вопросах веры.

Тем не менее, как это ни парадоксально, годы испанского правления были отмечены выдающимися достижениями в разных областях. Это был период маньеристов – художников Бронзино и Пармиджанино, Тинторетто и Эль Греко, скульптора Бенвенуто Челлини; Джанлоренцо Бернини (1598–1680), создавшего ансамбли Пьяцца Навона, площади Святого Петра в Риме и множество прекрасных скульптур, таких как «Экстаз святой Терезы» в капелле Корнаро римской церкви Санта-Мария делла Виттория; таких композиторов, как Палестрина (1525–1594) и Монтеверди (1567–1643); знаменитого исследователя медицины Марчелло Мальпиги (1628–1694). Они наряду с Галилео Галилеем, Джордано Бруно и Томмазо Кампанеллой представляли собой исключения, подтверждавшие правило, дарования их цвели вопреки инквизиции.

Подъем и спад экономики

По иронии судьбы конец XVI века в Италии был периодом экономической экспансии и оптимизма; его назвали «бабьим летом» итальянской экономики. Рост морской торговли и великие географические открытия дали толчок европейской экономике в форме «ценовой революции», дефляционного ускорения темпов роста экономики, вызванного ввозом в огромном количестве серебра из Америки. Этот период характеризовала широкая и часто бесконтрольная спекуляция. Она вызвала строительный бум во многих городах, особенно в Риме с его новыми церквями, дворцами и виллами, в Неаполе, Милане и Венеции, где обустраивалась площадь Святого Марка в том виде, в каком мы знаем ее ныне. Промышленный рост шел ускоренными темпами, особенно в шелководстве и производстве предметов роскоши, а также в книгопечатании. Происходило расширение банковского и финансового секторов, прежде всего в Генуе. Процветание часто отражается на росте населения, Италия того времени не была исключением. Для неаполитанских территорий данные налоговой статистики говорят об общем росте населения приблизительно на 60 % с 1532 по 1599 год, а только в Калабрии количество семей за период с 1505 по 1561 год удвоилось – с 50 669 до 105 493; население Милана выросло с 80 000 в 1542 году до 112 000 в 1592-м, а население Рима к середине XVI века достигло 115 000 человек, Венеции и Неаполя за тот же период, по самым грубым подсчетам, – соответственно 175 000 и 200 000 человек. Даже великая чума 1676–1677 годов не вызвала значительного сокращения числа жителей полуострова.

Однако спад был не за горами. К концу XVI века в итальянской экономике наступило ухудшение, продлившееся вплоть до исхода следующего столетия. Излишне говорить, что причины его были сложными. Во-первых, итальянский кризис был частью более крупной европейской проблемы: в некоторой степени обусловленный Тридцати летней войной между Францией и Священной Римской империей, он обострялся положением Италии как части испанской сферы влияния и ее перемещением на периферию европейской политики. Следствием стало масштабное выкачивание денег в испанскую казну и серьезный ущерб традиционно сильной торговой позиции Италии, поскольку голландцы, французы и англичане постепенно перехватывали торговые пути, прежде находившиеся в ее монопольном владении. В промышленной сфере итальянцы столкнулись с жестокой конкуренцией с Северной Европой в тех секторах, где раньше доминировали, и оказались явно неспособными ответить подобающим образом на эту новую угрозу. Причина частично кроется в поведении богачей, которые реагировали на кризис в классической оборонительной манере, – стараясь защитить собственные интересы, вкладывая имеющийся капитал в недвижимость и тем самым лишая ресурсов производящую часть инвестируемой экономики.

Вне зависимости от причин экономический, спад был для всех очевиден. Например, годовое венецианское производство шерсти в течение XVII века сократилось с 29 000 тюков до всего лишь 2000, между тем как флорентийский выход того же продукта снизился с 20 000 тюков до 5000 в первой половине века. Объем фрахта в порту Генуи упал с 9 млн тонн в год до приблизительно 3 млн, а шелкопрядильная промышленность города была разорена. Положение в других отраслях промышленности и в других городах, в общем, было сходным. Как это бывает в период снижения производства, цены упали, а рост численности населения Италии остановился, хотя можно было бы ожидать его увеличения. Положение усугубляла череда стихийных бедствий: эпидемии чумы, – например в 1630 году, о чем написал Алессандро Мандзони в «Обрученных» (эта книга входит в список обязательной программной литературы для всех современных итальянских школьников), и землетрясение, нанесшее тяжелый урон Сицилии в 1693 году. Но среди этого экономического упадка были и исключения, приведем два примера: процветающее сельское хозяйство Ломбардии и Эмилии-Романьи, которые в XVII веке стали выпускать такой новый продукт, как пенька, и растущий порт Ливорно.

Самыми широко распространенными и заметными последствиями экономического спада XVII века были голод, обнищание и бродяжничество. Однако кризис ускорил некоторые долгосрочные процессы большой значимости. Мятеж на юге будет рассмотрен позже. Экономический спад увлек многих итальянцев – отчаявшихся крестьян и даже представителей баронского класса – на юг и в Папскую область, где они пополняли ряды бандитов и разбойников. В конце XVI века в Папской области появились такие предводители разбойников, как Альфонсо Пикколомини (герцог Монтемарчано под Анконой) и Марко Скьярра, человек гораздо менее знатного происхождения, сделавшийся эдаким Робин Гудом, грабившим богачей, чтобы оделять бедняков. Разбои в Папской области продолжались и даже усиливались, несмотря на жестокие попытки, в частности папы Сикста V (1585–1590), покончить с ними: только с 1590 по 1595 год были казнены 5000 человек. В Неаполе было такое же положение: в конце XVI века вице-король Педро Толедский приговорил к смерти 18 000 человек, стараясь остановить распространение разбоя, но и эта мера оказалась практически безрезультатной, поскольку процесс ширился, погружая сельскую местность в анархию.

Еще одним следствием экономического спада, усилившим его суровость, стал уход зажиточной аристократии в поместья. В течение второй половины XVI века обогатившиеся представители среднего класса, едва возникнув, были быстро поглощены различными локальными элитами, и экономический расцвет оказал на социальную структуру Италии небольшое влияние. Зазор между обладателями привилегий и бедняками, городами и деревней, оставался без изменений, как и прежде на протяжении веков. Раздробленности и разобщенности Италии способствовало и то, что каждая область, каждый город ревностно отстаивали свою самобытность. С наступлением экономического спада представители обладавших деньгами прослоек решили сохранить свои накопления и увидели лучший способ достигнуть этой цели в покупке земель и домов. В городах появились огромные барочные здания, повсюду строились обширные поместья – латифундии – и виллы, где владельцы утопали в роскоши, в то время как экономическая разруха и распад продолжались. В Тоскане свои поместья строили Медичи, венецианская аристократия возводила виллы в сельской местности вокруг города; к концу XVII века их было в общей сложности 322, включая виллу Фоскари, построенную Палладио (1508–1580) в 1574 году, и виллы Бадоеров в Ровиго; многие из них построены в стиле барокко. На Сицилии в Багерии, под Палермо, расположилась вилла дома Палагония, настоящий памятник искусству неуемного потребления.

Вложение колоссальных средств в строительство способствовало некоторым значительным архитектурным свершениям, но также вызывало другой, уже описанный эффект. Это наносило ущерб производительному сектору экономики и вызывало внедрение феодальной системы, которая продержалась очень долго и в некоторой степени сохраняется в современной Италии, в частности в Тоскане, Умбрии и других сельских областях центра и юга страны.