Текст книги "Италия. История страны"

Автор книги: Валерио Линтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Объединение: 1849–1870 годы

Но из пепла 1848 года родилась единая Италия. Череда событий, приведшая к объединению, включает все составляющие неправдоподобного исторического романа: геройство, интригу, заговор, сильную личность и дипломатический блеск – все сыграло свою роль, как во многом и судьба, и чистая случайность. Главными персонажами этой изумительной, но правдивой истории были честолюбивый король, выдающийся дипломат и храбрый и находчивый, хотя и своевольный, партизанский лидер, – соответственно, Виктор Эммануил II, Кавур и Гарибальди.

Кавур и Виктор Эммануил

Последствия 1848 года для большинства итальянских государств были удручающими. Австрия вернула себе контроль над Ломбардией и Венецией, где правила теперь железной рукой. В Тоскане восстановили великого герцога, но присутствие австрийских войск делало его всего лишь марионеточным правителем. Австрия также постоянно держала войска в Парме, Модене и Романье. Пий IX вернулся в Рим; наказанный и слегка озлобленный, он теперь отбросил все свои былые прогрессивные устремления и с помощью австрийских войск устанавливал в Папской области строгий реакционный режим. Что до Обеих Сицилий, то там Фердинанд II демонстрировал свойственные его деду мстительность и реакционность, сопровождаемые массовыми репрессиями, что побудило Гладстона написать об этом государстве как об «отрицании Бога».

Единственным исключением из этой картины упадка духа был Пьемонт, которому с трудом, но удалось сохранить конституцию и вместе с ней большую часть своей независимости. Это достижение часто приписывали твердости Виктора Эммануила и успеху его переговоров с Радецким. Но подобная точка зрения преувеличивает его могущество в этот период. По правде говоря, Пьемонту позволили сохранить конституцию только потому, что это было в интересах Австрии. Австрия нуждалась в независимом и умеренном Пьемонте для прикрытия собственных международных стратегических интересов, и единственным способом сохранить независимость и умеренность Пьемонта была поддержка короля против пьемонтских радикалов. Дабы сохранить свое положение, Виктор Эммануил нуждался в конституции, которую сам часто критиковал, – вот так она и сохранилась.

На самом деле конституция была очень консервативной, основывалась на французском образце 1814 года и была введена Карлом Альбертом. Она провозглашала власть монарха, поддерживаемого двухпалатным парламентом, состоявшим из сената, куда входили назначаемые королем сановники, и палаты депутатов, которых избирали грамотные налогоплательщики мужского пола в возрасте от двадцати двух лет: к праву голосования было допущено чуть больше двух процентов населения. Был также совет министров под председательством премьера. При всей своей консервативности это была единственная конституция в Италии, и она завоевала поддержку большинства итальянского среднего класса, отодвинув дискредитированные событиями 1848 года модели Мадзини и Джоберти на задний план. Сам Джоберти в 1851 году отказался от своей позиции, а агитация Мадзини уже никогда больше не достигала прежнего успеха, несмотря на энергичность оратора и такие эскапады, как тщетная попытка устроить революцию в Сапри в 1857 году, стоившая жизни одному из крупнейших деятелей Рисорджименто Карло Пизакане. Пьемонтская конституция позднее стала конституцией объединенного итальянского государства.

Независимость Пьемонта позволила выдвинуться Камилло Кавуру, который сменил Массимо Д’Адзелио на посту первого министра в 1852 году и продержался на нем почти без перерывов до самой своей смерти в 1861-м. Родившийся в 1810 году в аристократической пьемонтской семье, Кавур оставил военную карьеру, учился, работал на ферме и путешествовал, а затем сделался важной фигурой среди либералов и умеренных политиков в 1840-е годы. Он оказался настоящим манипулятором, умелым конспиратором, часто прибегавшим к тому, что можно определить как «неподобающие методы», то есть к обману коллег, использованию чрезвычайных полномочий для решения «деликатных» задач и подкупу газет для достижения своих целей. Однако он был также выдающимся парламентарием, великим сторонником монархии и конституции, противником революционной тактики и поборником общественного мнения. На внутреннем фронте он оказался находчивым и эффективным политиком, который, помимо прочего, укрепил государственные финансы, содействовал экономическому росту, строил железные дороги, реорганизовал армию и реформировал законодательство.

Виктор Эммануил II

Но государственный ум и настоящий гений Кавур проявил именно в международных делах, выдвинувших его в ряды крупных дипломатических и политических фигур новой европейской истории. Его талант, в сущности, заключался в разносторонности и умении с блеском выходить из трудных ситуаций. При нем Италия объединилась, но нужно отметить, что объединение не было итогом тщательно разработанного долгосрочного плана. Кавур хотел видеть Италию независимой, но его главная цель заключалась в распространении влияния Пьемонта (Сардинского королевства). Именно поэтому он прибег к поддержке Франции против Австрии, главного препятствия к осуществлению его планов. Так, в самом начале своей службы он заключил торговые договоры с Францией, весьма выгодные для Пьемонта, а в 1855 году послал пьемонтские войска сражаться на стороне Франции и Британии в Крымской войне против России. Войска под командованием Ла Мармора не особенно отличились в битвах, но этот жест обеспечил Кавуру место на Парижском конгрессе, где был скреплен мир 1856 года. Там он наладил канал прямой и конфиденциальной связи с Наполеоном III и даже заставил английского лорда Кла рендона поднять так называемый «итальянский вопрос» и откровенно обличить правительства обеих Сицилий и Папской области. Италия снова оказалась в первых пунктах международной повестки дня. Некоторые историки толковали маневры Кавура как часть какого-то коварного заговора, поскольку войска были посланы наперекор общественному и парламентскому мнению. Между тем у Кавура почти не было выбора. На него давили из-за границы: союзники нуждались в живой силе и жаждали, чтобы кто-то дрался за них; на него давили внутри страны: Виктор Эммануил жаждал славы и почестей. Если бы Кавур не послал войска, король, вероятно, заменил бы его более податливым и уступчивым человеком.

Крымская война не только выдвинула Кавура и Италию к рампе международной сцены, но и ускорила развитие дипломатического сценария, по которому итальянское единство становилось реально осуществимым. Венские соглашения были совершенно отброшены, теперь Франция сама могла вступить в союз с Пьемонтом против Австрии. Альянс материализовался во время эпохальной встречи Наполеона III с Кавуром в Пломбьере 21 июля 1858 года. Мотивы Наполеона были не слишком понятными, но он видел в независимости Италии часть исторической миссии своей династии, а также усмотрел в ситуации удобный случай улучшить собственное положение и положение Франции. Как бы то ни было, он вмешался в дело, когда итальянский революционер Феличе Орсини организовал покушение на него в январе 1858 года. В Пломбьере Наполеон тайно договорился с Кавуром о войне против Австрии. Тактика заключалась в том, чтобы дипломатически изолировать Австрию и вынудить ее начать войну с Пьемонтом, в которую на стороне Пьемонта вмешается Франция. Затем две армии из миллиона итальянцев и миллиона французов должны были выдворить австрийцев из Италии и, перебросив войска к Вене, вынудить их сдаться. Виктор Эммануил II должен был стать королем нового государства, которое включало бы большую часть Северной Италии и по-настоящему контролировало весь полуостров, даже если Папская и южная области останутся независимыми. Судьба Центральной Италии оставалась неясной. Наполеон за свои труды получал Ниццу и Савойю, а его кузен – дочь Виктора Эммануила Клотильду. Последнее условие вставил Наполеон во время полуденной увеселительной поездки по окрестностям Пломбьера.

Камилло Кавур

Важно заметить, что на этом этапе ни Кавур, ни Наполеон не думали об объединении. Кавур отвергал идею как таковую, а Наполеон видел в объединенном итальянском государстве потенциальную угрозу Франции. Жером (Иероним) Бонапарт, как и предполагалось, женился на принцессе Клотильде в январе 1859 года, а Кавур приступил к усилению пьемонтских вооруженных сил под командованием некоего Джузеппе Гарибальди, одновременно набирая добровольцев из всех итальянских государств. Он также организовал пропаганду в пользу Пьемонта по всей Италии с помощью Национального общества под руководством Ла Фарина. К несчастью, австрийцы оказались не настолько любезны, чтобы предоставить новоиспеченным союзникам повод для войны: в результате успешных реформ на своих территориях они были вполне благодушны. Кавур уже начал падать духом, а Наполеон совсем было отказался от этой затеи, когда в апреле 1859 года Австрия наконец ухватила наживку, направив в Пьемонт ультиматум с требованием разоружения в три дня. Пьемонтцы не подчинились, и началась Вторая война за независимость. Она продлилась два месяца, в течение которых союзники разбили австрийцев в баталиях при Мадженте и Сольферино. Итальянские марионеточные правители бежали из Тосканы, Пармы и Модены, и Кавур отправил своих уполномоченных принять власть в этих государствах.

Тут Наполеон, понесший значительные потери и озабоченный возможными международными последствиями, повел себя так: вместо того чтобы совершенно вытеснить австрийцев из Италии, он запросил мира, который был заключен в Виллафранке 11 июля 1859 года. Ломбардия, переданная через французов, наконец оказалась в руках пьемонтцев; правители вернулись в Тоскану, Парму и Модену; Италия должна была стать федерацией под главенством папы. Но австрийцы удержали Венецию и сохранили значительное могущество во всей Италии. Кавур был не в восторге: пьемонтские завоевания оказались ограниченными, особенно потому, что Австрия сохранила за собой крупные ломбардские крепости, но в любом случае его не спрашивали. Он подал в отставку.

За время его отсутствия Беттино Риказоли укрепился в Тоскане и потребовал объединения с Пьемонтом. Так же поступили Романья, Модена и Парма, где сильную позицию занял Луиджи Фарини. Первоначальная враждебность Наполеона делала эти присоединения невозможными, но по прошествии года позиция Франции немного смягчилась, частично в результате давления Британии. Кавур вернулся на службу в январе 1860 года еще большим радикалом, чем прежде, и быстро начал извлекать максимальную пользу из сложившегося положения. Он искусно устроил плебисцит в Ницце, Савойе и центральных государствах, прекрасно зная о будущих результатах. Ницца и Савойя, как и следовало, проголосовали за присоединение к Франции, а Тоскана и Эмилия предпочли стать частью расширившегося Пьемонтского государства. Если бы все так и произошло, Италия разделилась бы на три части и оказалась под господством крупного королевства на севере и в центре полуострова. То, что сложилось иначе и Италия объединилась под одним флагом, во многом заслуга Гарибальди.

Гарибальди и «тысяча»

Героические подвиги Гарибальди и его сторонников представляют собой самые замечательные эпизоды истории нового времени. Прилагательное «поразительный» часто употребляется не к месту, но в случае с Гарибальди оно действительно обоснованно. История его жизни – это бесконечные происшествия, приключения и настоящий героизм в достижении, казалось бы, недостижимых целей. Не удивительно, что этому романтическому предводителю партизан поклоняются все дети (и многие взрослые) в современной Италии. Родившийся в Ницце 4 июля 1807 года, он провел годы, когда формировалась его личность, в рейсах на торговом судне. В Марселе в конце 1833 года он встретил Мадзини, вступил в ряды «Молодой Италии» и в июне 1834 года был приговорен к смерти, к счастью, заочно, за участие в генуэзском восстании. В 1835 году бежал в Рио-де-Жанейро, где сражался корсаром за республику Рио-Гранде против Бразилии. Последовала череда южноамериканских приключений, где он дрался в морских битвах, командуя уругвайским флотом, попал в кораблекрушение, получил серьезное ранение, угодил в плен и подвергся пыткам, а кроме того – что более приземленно – был торговцем в Монтевидео. Там он женился на своей первой жене Аните, которая родила ему троих детей. Однако Гарибальди остался верен горделивому итальянскому патриотизму и со своими сторонниками, первыми гарибальдийцами, вернулся в Италию весной 1848 года, узнав о вспыхнувшей революции. На следующей год он возглавил миланское временное правительство, затем его позвали в Рим – первым депутатом в римском парламенте, а после, как мы видели, главным защитником Римской республики. В этот период он тоже был ранен в бою в живот, а Анита умерла от истощения. За поражением революции последовала новая полоса путешествий: он работал на мыловаренном заводе в Нью-Йорке, плавал на торговом корабле в Китай и в Австралию, а в феврале 1854 года прибыл в Лондон. В 1855-м он окончательно вернулся в Италию, поселившись на острове Капрера рядом с Сардинией и сделавшись земледельцем. Когда в 1859-м снова вспыхнула война, он собрал группу добровольцев, ядро «Тысячи», и стал генерал-майором пьемонтской армии, сыграв главную роль в войне. Потом двинулся в Центральную Италию, чтобы присоединиться к движению «Миллион винтовок», выступавшему за объединение Италии.

Джузеппе Гарибальди

К тому времени, когда Кавур вернулся к власти в начале 1860 года, Гарибальди, уволенный из тосканской армии, был «вольным стрелком». Он собрал вокруг себя знаменитую «Тысячу» и, уязвленный уступкой родной Ниццы Франции, снарядил корабль на Сицилию для поддержки мятежа на острове и тем самым спровоцировал выход из безвыходной ситуации, созданной Виллафранкским миром. Важно заметить, что он предпринял свою операцию без поддержки Кавура: Кавур, естественно, с подозрением относился ко всякой революционной деятельности в духе Мадзини, но под давлением Виктора Эммануила и весомого общественного мнения Пьемонта не препятствовал ей. Отношения Кавура и Гарибальди слегка остыли, что имело важные последствия для позднейших событий.

Со своим крохотным отрядом искателей приключений, куда входили его доверенные лейтенанты Франческо Криспи, будущий премьер-министр Италии, и Нино Биксио, Гарибальди высадился на Марсале 11 мая 1860 года. Победа на острове была скорой и полной. Почву подготовили агент Мадзини Никола Фабрици и Криспи. Таким образом, когда гарибальдийцы разбили неаполитанскую армию, в два раза превосходившую их по численности, при Калатафими и двигались к Палермо, их ряды усилили три тысячи сицилийцев под командованием Ла Маза. Гарибальдийцы вступили в Палермо 27 мая, население поднялось, чтобы сражаться на их стороне, и к 6 июня двенадцатитысячный миланский гарнизон сдался. После битвы при Милаццо 20 июня Сицилия принадлежала Гарибальди. Однако кроме таланта полководца он продемонстрировал некоторую жестокость и недостаток политической проницательности. Сначала объединился с восставшими крестьянами, а затем, когда это оказалось ему на руку, повернулся к ним спиной, чтобы обеспечить себе поддержку землевладельцев.

Кавур, слегка сконфуженный и обеспокоенный реакцией Наполеона на все это, поторопился аннексировать завоеванные территории. Он отправил на Сицилию Ла Фарину, чтобы уладить дело, но Гарибальди, который мало понимал в дипломатии и, вероятно, заботился о ней еще меньше, отослал его ни с чем. В любом случае, он все еще болезненно переживал за судьбу Ниццы и, к счастью для Италии, отправился на материк, рассчитывая на успех партизанских действий. Сначала эти события встревожили Наполеона, но его вмешательства не допустили британцы (кстати, среди добровольцев Гарибальди был легион британских волонтеров, сражавшихся вместе с гарибальдийцами за свободу Италии). 19 августа дивизия Нино Биксио высадилась в Мелито, а последовавшее за этим наступление Гарибальди на Юге было столь же скорым и триумфальным, как и занятие Сицилии. К 30 августа была освобождена Калабрия, а 7 сентября 1860 года Гарибальди вошел в Неаполь, чтобы затем двинуться на Рим. Необходимо было закрепить успех, сразившись с 40-тысячной неаполитанской армией при Вольтурно. Гарибальдийцы победили, но этот успех стоил дорого и задержал наступление на Рим.

Королевство Италия

В этот момент Кавур решил действовать, попытавшись взять под свой контроль ситуацию, но потрясающие подвиги предводителя партизан Гарибальди не позволили ему этого сделать. Кавур действительно не предполагал, что разношерстный сброд разгромит сливки неаполитанской армии, и ограничил свою инициативу переговорами с Наполеоном и с королем обеих Сицилий Францем II (наследовавшим своему отцу Фердинанду II в 1859 году). Однако пьемонтская армия во главе с Виктором Эммануилом отправилась на берег Адриатики, чтобы захватить остатки Папской области, исключая Рим. Две итальянские армии соединились, и 8 ноября Гарибальди вручил Южную Италию Виктору Эммануилу, провозгласил его королем Италии и отправился на Капреру, категорически отказавшись от всех наград.

Кавур организовал плебисцит для утверждения аннексий, а затем узаконил новое государство, устроив выборы в первый итальянский национальный парламент. Новый парламент собрался 18 февраля 1861 года и объявил Виктора Эммануила королем новой страны. Даже без Венеции и Рима результат действительно ошеломлял. Никто не планировал его и даже не желал: ни Кавур; ни народ Юга, чествовавший Гарибальди, не слишком понимая, что тот сделал; ни даже Мадзини, которому только и оставалось, что согласиться, сожалея о монархическом строе нового государства. Папу, конечно, эта идея ужаснула. Австрию тоже, но сил вмешаться у нее не было. С большой неохотой признали создавшееся положение французы, опасавшиеся обострения международного положения и запуганные Кавуром, обрисовавшим возможность установления республики. Отважного Гарибальди поддержал лишь Виктор Эммануил и в некоторой степени британцы, хотя они имели свое мнение о происходящем. Италия уже была создана, и это было достигнуто во многом благодаря воле Гарибальди, который практически в одиночку разорвал кандалы, выкованные политической конъюнктурой и дипломатией.

Шестого июня 1861 года Кавур неожиданно умер. Уважительные слова Пальмерстона о нем служат наилучшей эпитафией: «Италия, настоящая и грядущая, будет видеть в нем одного из величайших патриотов, когда-либо украшавших историю любой нации. Я не знаю ни одной страны, столь многим обязанной своим сынам, сколь многим обязана Италия ему». Может быть, эти слова звучат слишком высокопарно, но в них много истины.

Поразительная жажда действия привела Гарибальди к еще более дерзким авантюрам. Он был избран в итальянский парламент и, как ни удивительно, отклонил предложение Авраама Линкольна командовать Объединенной армией, а затем вернулся к своим обычным занятиям, стараясь окончательно сложить итальянскую головоломку захватом Венеции и Рима. При сложившемся новом порядке у него не было шансов добиться этого «по-гарибальдийски». Его ранили в пятку при Аспромонте на дальнем юге в августе 1862 года, когда он старался добраться до Рима, затем французы жестоко разбили его войска в битве при Ментане в 1867 году при попытке вторгнуться в Папскую область. Он часто был обузой пьемонтскому правительству, очевидно не способному контролировать его, даже с помощью заключения в тюрьму и высылки на Капреру. Он жил ради осуществления своей мечты – объединения Италии, был свидетелем боевых действий во Франции, снова служил в парламенте и женился в третий раз на Франческе Армозино, от которой имел еще двух дочерей, и умер на Капрере 2 июня 1882 года. Гарибальдийцы, хотя и были формально распущены, продолжали под командованием его сыновей служить в отряде странствующих бойцов свободы, борясь за правое дело в Греции, Франции, Польше и Южной Африке, где они дрались с бурами. Множество интересных свидетельств о великом человеке и обо всем этом периоде истории можно найти в Музее Рисорджименто в Риме, в одноименных музеях Милана, Турина и в генуэзском Институте Мадзини.

В 1866 году внешнеполитическая обстановка способствовала тому, что Венеция вышла из-под австрийского владычества и стала частью Италии в результате так называемой Третьей войны за независимость, которая по сути была катастрофически неумелым итальянским вмешательством в австро-прусскую войну. Вне Италии оставался Рим с понтификом Пием IX, который не желал иметь ничего общего с новым светским итальянским государством. В 1864 году он обнародовал «Силлабус» или «Реестр заблуждений» («Syllabus errorum») с изложением своей позиции, а опубликование буллы о папской непогрешимости в 1870 году продемонстрировало, что он сам заблуждаться не мог. Вопрос о приоритете мирской власти и власти понтифика обрел подчеркнуто теологическую направленность: несогласные с волей папы противились воле Божьей. Тем временем в реальном мире положение папы на самом деле зависело от присутствия французского гарнизона. Когда войска отозвали для участия в франко-прусской войне, итальянская армия беспрепятственно проследовала в Рим 20 сентября 1870 года. Вечный город вошел в состав итальянского государства после обычного плебисцита, и теперь в каждом итальянском городе есть улица 20 сентября для увековечения этого события. Папу изолировали в Ватикане, который вместе с собором Сан-Джованни ди Латерано и летней резиденцией в замке Кастель Гандольфо остался в его власти. Участие церкви в светской деятельности властей Италии было законным образом отменено, в обмен на него Ватикану позволили иметь рудиментарные остатки государства – например, право держать собственную почтовую службу и позднее – печатать собственные почтовые марки. Папе пожаловали субсидию от государства, которую он не принял. Он отлучил от церкви всех, кто непосредственно участвовал в изменении статуса понтифика, и заперся в своем государстве. В ближайшие шестьдесят лет вплоть до прихода к власти фашистов папы в политику не вмешивались. Новое итальянское государство окончательно оформило свои границы.

Объединение Италии 1859–1870 гг