Текст книги "Боргезе. Черный князь людей-торпед"

Автор книги: Валерио Боргезе

Соавторы: П. Демарэ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Глава 9

Славная и драматичная операция на Мальте завершает период, который можно было бы назвать испытательным, исследовательским, периодом романтизма в судьбе специальных штурмовых средств итальянского флота. Начинается новая эра, которая пройдет под руководством Валерио Боргезе, именно ему Супермарина поручает временное командование 10-й флотилией МАС после гибели Моккагатты. Эта работа захватывает его целиком. Получивший полную свободу действий, движимый желанием отомстить за своих товарищей, он живет только заботами Децима МАС. Впервые со дня свадьбы он оставляет свою жену и троих детей, Паоло, Елену и Джузеппе Ливио, и день и ночь проводит в Серкио вместе со своими людьми.

Своим первым решением на новом посту он решает отдать дань памяти погибшим на Мальте. Он называет именем Тезео Тезеи подводный сектор отряда (и сегодня одна из подводных частей итальянского флота носит имя Тезео Тезеи), руководить которым продолжает лично. Имя Витторио Моккагатты присваивается надводному сектору, командиром которого становится корвет-капитан Сальваторе Тодаро.

Затем он все силы бросает на преобразование флотилии. В Тодаро, герое атлантических походов итальянской подводной лодки «Каппеллини», он находит человека, способного превратить подразделение «баркини» в боевой инструмент с высоким моральным духом. Тодаро с энтузиазмом берется за улучшение материальной части. Именно его активности итальянский флот обязан усовершенствованиями, внесенными в конструкцию «баркини», а также созданием нового торпедного катера, который становится по-настоящему новым шагом по сравнению с предшественниками. Ему удается также оснастить свою группу некоторым числом судов, предназначенных для транспортировки катеров-снарядов из Специи к месту применения. Для этой цели были переоборудованы три рыболовных траулера «Чефало», «Солиола» и «Костанца». Это подразделение прекрасно справится с возложенными на него задачами.

Полностью доверяя Тодаро, Боргезе сам занимается подводной группой флотилии. Воспользовавшись условиями летнего периода (короткие ночи не благоприятствовали применению «маиали»), он увеличивает интенсивность тренировок для пилотов торпед, чтобы обучить их разумными и жесткими методами преодолевать трудности, которые во время предыдущих операций, особенно в Гибралтаре, помешали успешному их завершению.

В то же время он вплотную занимается конструкцией существующих управляемых торпед. Для этой цели он привлекает компетентных инженеров майора Марио Машиули и капитана Травалини. Им удается устранить недостатки, выявленные за прошедшее время, а по сути создать новый тип «маиали», очень похожий на предыдущий, но обладающий лучшими тактико-техническими характеристиками.

Главный штаб флота – где к тому времени адмирал Джартозио сменил адмирала Де Куртена на посту куратора деятельности Децима МАС – передает флотилии вторую подводную лодку, «Амбра», под командой капитан-лейтенанта Марио Арилло, для использования в качестве транспортного средства вместе или по очереди с «Шире».

Валерио Боргезе, дав волю своему изобретательному уму, создает новое подразделение в рамках подводной секции, но развивающееся в дальнейшем параллельно: отряд боевых подводных пловцов, известных теперь под кодовым названием «группа Гамма».

Эта идея родилась у него после анализа опыта действий экипажей управляемых торпед, вынесенного из их рейдов в Гибралтар. Пилоты отмечали постоянное присутствие около порта транспортных судов, стоящих на якорях на неохраняемом рейде. Эти пароходы представляли собой прекрасные цели, но использование против них управляемых торпед с их мощными трехсоткилограммовыми зарядами, предназначенными для поражения бронированных корпусов боевых кораблей, было бы чрезмерной и неоправданной расточительностью.

Сначала Боргезе предполагает для этой цели использовать «подводных пешеходов», водолазов, несущих на спине более легкий по сравнению с «маиале» заряд взрывчатки и покидающих «Шире» одновременно с управляемыми торпедами. Они, по его замыслу, должны были минировать стоящие на рейде пароходы, в то время как пилоты торпед атакуют военные корабли в порту. Но после некоторых размышлений принц отбрасывает эту идею и приходит к выводу, что можно достичь лучшего результата, используя на заключительной стадии пловцов в легких автономных костюмах. Вместо одного большого заряда они должны доставлять к цели несколько более легких, но достаточно мощных, чтобы пробить брешь в корпусе торгового парохода.

«Так, – писал Боргезе в воспоминаниях, – родилось новое оружие и новый способ его применения. Мина, получившая название «пиявка», представляла собой небольшой металлический цилиндр с тремя килограммами взрывчатки и взрывателем с часовым механизмом. Она была снабжена резиновой присоской для крепления к корпусу судна. Три или четыре таких заряда, доставленных пловцом к цели, способны были отправить на дно средних размеров транспорт».

Чтобы топить вражеские пароходы в нейтральных портах, не создавая дипломатических неудобств для Италии, Боргезе придумывает еще один вид мины – «взрывающийся чемоданчик». Вес его заряда был лишь немного увеличен, но его разрушающая способность стала достаточно большой. К часовому механизму добавлялось устройство, включающее винт, вращающийся во время движения. Как только пароход отправляется в плавание, винт начинает вращаться (на самом деле он приходит в движение только при скорости больше пяти узлов, чтобы его не раскрутило течением в порту). Когда винт совершит определенное число оборотов, соответствующее, например, расстоянию в 100 миль, специальное устройство запускает часовой механизм. Взрыв происходит через значительное время после выхода судна из порта, в открытом море, что, скорее всего, приведет к полной гибели парохода и груза. Любые дипломатические осложнения исключаются, ибо противник, естественно, припишет вину за катастрофу скорее торпедам подводной лодки или плавающей мине, а не диверсанту в порту отправления.

Пока инженеры дорабатывали «чемоданчики» и «пиявки», Боргезе поручает капитан-лейтенанту Эудженио Волку заняться подготовкой пловцов отряда «Гамма». Школа расположилась на территории Морской академии в Ливорно. Это позволяло пользоваться для тренировок оборудованием старой учебной водолазной станции и ее бассейном. Для превращения волонтеров в умелых и бесстрашных бойцов-подводников требовался длительный период жесткого и интенсивного обучения. Но в первую очередь встал вопрос о наборе кандидатов. Решено было подбирать их из пловцов-спортсменов. Боргезе привлекает к отбору в итальянскую федерацию плавания. Но он с удивлением узнает, что все потенциальные пловцы-подводники служат в сухопутных войсках, а не на флоте, что было бы более логичным. К счастью, благодаря своим знакомствам и ловкости он легко выпутывается из этой ситуации и вскоре добивается перевода кандидатов в команду «Гамма» на флотскую службу. Таким образом, под крылом Децима МАС собираются солдаты со всех фронтов: из Африки, с альпийских склонов (некоторые пловцы служили в частях альпийских стрелков) и даже из России. Прибытие подготовленных спортсменов дает новый толчок в развитии школы и позволяет провести более тщательный отбор.

Эти задачи, требовавшие оперативных решений, не могут полностью удовлетворить Боргезе с его характером первопроходца. Мальтийская трагедия занозой сидит в его сердце. Он не тот человек, который долго оплакивает погибших. Он пьет в честь их памяти и мечтает о мести и победе. Движимый этими чувствами, он буквально вырывает у Супермарины разрешение предпринять со своей «Шире» новую акцию против Гибралтара (четвертую по счету) в сентябре 1941 года.

Вечером 19 сентября «Шире» на пути в Гибралтар встречает английский неохраняемый конвой, следовавший из Атлантики. Караван судов находится на расстоянии вытянутой руки от Боргезе, редкая удача для подводника. Но операция против замка на воротах в Средиземное море важнее, и он не стал атаковать торпедами вражеские корабли.

Через несколько часов «Шире» проскальзывает в залив Альгезирас и уже привычно располагается в устье Гуадаранка. Тишина через каждые полчаса раскалывается от взрывов глубинных бомб. Это была новая тактика англичан, чтобы обезопасить себя от итальянских торпед из плоти и крови.

На борту подводной лодки между тем Веско, Дзодзолли, Визинтини, Магро, Каталано и Джанони спокойны и даже безмятежны. Они участвуют уже во втором рейде и всем своим существом настроены на одну цель: на этот раз добиться успеха. Ничего более важного для них больше не существует.

В 0 час. 40 мин. 20 сентября перископ «Шире» протыкает гладкую поверхность моря. Валерио Боргезе с незажженной сигаретой в уголке губ наблюдает за выходом шести пилотов. Ночь прекрасна. Только что получена последняя радиограмма из штаба:

«Положение в Гибралтаре на 12 часов 19 сентября. У причала № 1 линкор, у причала № 27 – авианосец, у причала № 5 – крейсер, у причала № 11 – еще один крейсер, плюс семь танкеров и три контр-миноносца в порту. В доке стоит фрегат. На рейде конвой из семнадцати пароходов».

Прочитав сообщение, Боргезе определяет и записывает в бортовой журнал цели для каждого экипажа:

Капитан-лейтенантам Каталано и Веско обоим атаковать линейный корабль типа «Нельсон», пришвартованный у южного мола.

Капитан-лейтенанту Визинтини атаковать авианосец.

В случае невозможности выполнить задание атаковать любую другую цель в порядке убывания важности.

В руках врагов не должно оказаться никаких следов. Необходимо оставить противника в полном неведении относительно причин и источников взрывов.

Подводная лодка медленно погружается. Пловцы стоят на палубе, держась за поручни. Ночь кажется застывшей в этой бурлящей вселенной. Зажигаются фонари. Глаза привыкают к странным формам. Легкий толчок, лодка мягко легла на песчаное дно. Экипажи направляются к цилиндрам с торпедами. На этот раз, впервые, двигатели «маиале» заводятся с полуоборота. 2 часа 05 мин., «Шире» ложится на обратный курс.

Веско и Дзодзолли в пути уже больше часа. Они только что коснулись дна залива. До них доносится глухое ворчание, затем нарастающий шум вращающихся винтов, означающий приближение сторожевого корабля. Веско в уме прикинул свое положение, они скорее всего в нескольких метрах от северных ворот Гибралтара. Сторожевик наверху удаляется. Веско запускает мотор. Вдали прогремела новая серия взрывов. Англичане продолжают свое систематическое бомбометание. Необходимо во что бы то ни стало сохранить «маиале», ее триста килограммов взрывчатки должны быть использованы по прямому назначению. Веско решает изменить курс. Двадцать минут он двигается в направлении больших транспортов, силуэты которых заметил в глубине рейда. Англичане очевидно его еще не обнаружили. Надо подняться на поверхность и выбрать жертву. Ресурс батарей на исходе, остается небольшой шанс добраться до стоящего на якоре в ста метрах большого танкера водоизмещением 5000 тонн. Веско быстро погружается. Он подплывает к борту судна, касается его. Дзодзолли не двигается. Что с ним случилось? Веско оборачивается. Его напарник на пределе сил. Он решает продолжить выполнение задания в одиночку и тщательно закрепляет заряд на днище судна. Затем Веско из последних сил плывет к берегу, буксируя своего обессилевшего товарища. В 5 час. 35 мин. он касается твердой земли. Вскоре к нему присоединяются Каталано и Джаннони. С ними произошло почти то же самое. Оттесненные патрульными кораблями, они также решили атаковать торговое судно на рейде. Но в последний момент, когда уже начали закреплять заряд, они увидели на его борту надпись «Полленцо Дженова». Нет, они не могли отправить на дно своих соотечественников, судно которых было наверное интернировано. Каталано отсоединил заряд и выбрал целью другой транспорт, меньшего тоннажа.

Через полчаса тяжелой работы заряд закреплен под днищем новой жертвы, и Каталано с Джаннони направились к испанскому берегу.

Визинтини, в свою очередь, также сталкивается с патрульными кораблями. Но, чтобы подойти к северному входу в порт, он поднимается на поверхность и, сам не зная того, применяет ту же тактику, с помощью которой год назад Джино Биринделли проник в порт. Он продвигается вперед медленно, то погружаясь, то всплывая, чтобы следить за противником. Англичане пользовались очень простой схемой: два сторожевых корабля одновременно, но с разных сторон акватории порта, начинали двигаться навстречу друг другу, на середине они встречались и в знак приветствия сбрасывали глубинные бомбы. Вне этой зоны патрулировал третий сторожевик. В очередной раз Визинтини определяет направление и дистанцию и снова погружается. Он в своей стихии. Над его головой два сторожевика продолжают свою работу. Он нацеливается в середину прохода. Вдруг его снаряд на что-то наталкивается, вероятно, это кусок сети, порванный взрывами глубинных бомб и гонимый течением. Фонарь освещает пространство впереди. Примерно в полутора метрах путь перегораживают три подводных троса. Едва коснувшись их, Визинтини продолжает движение. Англичане не перекрыли вход заграждениями, слишком понадеялись на бомбы. Визинтини и Магро усмехнулись. Все спокойно в Гибралтаре. Снова всплывают. Прямо по курсу виднеется силуэт крейсера, чуть дальше – четыре темных массы, очевидно танкеры. Что выбрать? После недолгого раздумья Визинтини наклоняется к напарнику и шепчет:

– Атакуем танкер. Так, я думаю, мы причиним больше ущерба из-за разлившейся нефти.

Магро в знак согласия кивает головой.

И вот «маиале» с легким скрежетом прислоняется к корпусу судна. Магро закрепляет заряд. Визинтини определяет направление отхода, и пилоты удаляются от корабля. Снова они пересекают три троса у входа в порт. В дальнейшем плавание продолжается без происшествий, и вскоре их ноги касаются земли. Начинает светать. Оба направляются в условленное место, где их ждут друзья. В 8 час. 43 мин. мощный взрыв раскалывает пополам танкер «Данди Дэйл» водоизмещением 16 000 тонн, и он тонет в порту Гибралтара. Еще один небольшой нефтевоз, пришвартованный к нему, тоже отправляется на дно. Правда, последствий, на которые рассчитывал Визинтини, не было, но все равно результат замечательный. Он первый, кто потопил английский корабль прямо в порту Гибралтара.

Остальные экипажи поздравляют его с легким привкусом разочарования. Самим им удалось отправить на дно: Веско и Дзодзолли – английский танкер «Фиона Шелл» (2500 т), Каталано и Джаннони – вооруженный пароход «Дархам» (10 300 т).

После стольких разочарований моряки Децима МАС, ведомые Боргезе, наконец добиваются результата. Не такого, конечно, блестящего, на какой рассчитывали, но тем не менее ощутимого. Это отмечает и Валерио Боргезе в Серкио, встречая шестерых пилотов, хотя еще накануне он был во власти обычного для него холодного гнева. Причиной послужила публикация в информационном бюллетене победной реляции, совершенно ошеломляющего содержания, от которой Супермарина не смогла удержаться. Там можно было прочитать:

«Коммюнике № 476 генерального штаба.

Штурмовые снаряды итальянского королевского флота проникли на рейд и во внутренний порт города-крепости Гибралтара. Они потопили один танкер водоизмещением 10 000 тонн, один танкер 6000 тонн, сухогруз в 6000 тонн с грузом боеприпасов и еще один транспорт в 12 000 тонн с военным снаряжением».

«Идиоты! – взорвался Боргезе, прочитав это сообщение. – Раньше они считали, что мы не можем причинить вреда даже рыболовной шхуне. А теперь они звонят мне, не заботясь даже о предосторожностях для сохранения секретности, и требуют проведения новых операций. Они там не понимают, что после того как они раструбили о нас на весь мир, англичане усилят меры безопасности? Благодаря этой глупости в Гибралтаре отбросят все другие версии и поймут, что ответственны за нападение управляемые торпеды».

Так оно и происходит. Один из офицеров британской разведки напишет сразу после войны:

«Мы тогда узнали, что «Шире», которой командовал принц Валерио Боргезе, доставила три управляемых подводных снаряда с командами для атаки английских военных кораблей в Гибралтаре. Это было началом борьбы, которая в подводном безмолвии залива будет продолжаться много месяцев. Угроза их скрытных атак постоянно висела над нами и потребовала десятков тысяч часов неусыпного наблюдения со стороны флота и армии. Каждая атака итальянских людей-торпед требовала столько мужества и такого напряжения физических и моральных сил от нападавших, что это не может не вызывать уважения моряков всего мира».

Чтобы успокоить Боргезе и положить конец его гневным выступлениям, главный штаб флота представляет людей Децима МАС, участвовавших в операции, к наградам. Визинтини, Веско, Каталано, Магро, Дзодзолли и Джаннони получают серебряную медаль воинской доблести. Весь экипаж «Шире», без исключения, также был награжден. Боргезе досрочно присваивается звание фрегат-капитана за заслуги в боевых действиях. Характеристика на него гласит:

«Командир подводной лодки, предназначенной для выполнения специальных операций, он три раза участвовал в наиболее опасных заданиях по транспортировке штурмовых средств к цели, показав абсолютное пренебрежение опасностью и проявив исключительную волю к победе.

Возглавив подразделение штурмовых снарядов, он смог компетентно и тщательно подготовить людей и материальные средства, которым в ходе третьей операции удалось успешно атаковать три корабля врага, серьезно повредив один и потопив два других.

Во время этих походов он всегда приводил лодку и экипаж на базу без потерь, несмотря на преследование противника и плавание на предельных глубинах и на границе человеческих возможностей. Может служить примером командира-организатора».

Его принимает сам король. Первый вопрос монарха удивил Боргезе:

– Где вы тренируетесь?

– В водах Серкио, сир, рядом с вашими владениями в Сан-Россоре.

– А я ничего не знал. Вы действительно умеете хранить секреты. Может, как исключение, вы приоткроете для меня покров тайны над Серкио, чтобы я мог встретиться с вашими мужественными людьми и понаблюдать за их тренировками?

– Конечно, ваше высочество, – ответил Боргезе и добавил: – Но я попросил бы вас не затягивать визит.

Через некоторое время король на самом деле пересекает Серкио на весельной лодке и в гражданском костюме, сопровождаемый одним человеком, предстает перед моряками Децима МАС для личного знакомства. Злость на Супермарина забыта.

Пожав каждому руку и оставив морякам на память кабана из своих владений, он обращается к Валерио Боргезе:

– Какова ваша следующая цель, командир?

– Александрия, сир. Именно там мы собираемся нанести решающий удар по британскому флоту.

Глава 10

Александрия, 19 декабря 1941 года, 4 часа 10 минут утра.

Адмирал Канингхэм сидит в комфортабельном кресле и дегустирует свою первую утреннюю чашку кофе. Но не чувствует его горького вкуса. «Как это им удалось? – в который раз спрашивает он себя. – Какой из моих кораблей будет следующим? Как скоро сможет Англия оправиться, если подготовленный смертельный удар будет нанесен?»

Он также думает о себе, осторожно поглаживая ручку кресла, непроизвольно стараясь избегать резких движений. Прошло уже десять минут с того момента, как его разбудили, в его голове засела мысль, что его кресло покоится на пороховой бочке, которая может в любую секунду взлететь на воздух.

Пока Канингхэм предается размышлениям в адмиральской каюте флагманского броненосца «Куин Элизабет», на борту линкора, казалось, воцарился хаос. Полуодетые матросы, некоторые в одном нижнем белье, снуют во всех направлениях. Наскоро одетые офицеры и унтер-офицеры отдают приказания, затем, замечая, что они не имеют никакого смысла, меняют их на другие. Взбешенный командир корабля меряет шагами коридор перед дверью адмиральской каюты, ожидая, не появится ли хоть какая-нибудь ясность.

На некотором расстоянии от флагмана, ближе к выходу из порта Александрии, стоит на якоре другой линкор, «Вальянт», одна из жемчужин британского флота. Это на нем первом была поднята тревога и теперь его командир, сэр Чарльз Морган, еще более раздосадован, чем адмирал Канингхэм. Полчаса назад часовой на носовом трапе, в очередной раз зевнув от скуки, наклонился за борт, чтобы предаться своему любимому занятию: выбрав какую-нибудь цель на воде, плевать в нее сверху. Внезапно во рту у него пересохло. Не померещилось ли ему? Он протер глаза. Нет, он хорошо различал человека, плывущего в десятке метров от борта линкора и направлявшегося к его носовой части. Часовой закричал: «Стой! Стой!» На крик прибежали еще несколько матросов и тоже заметили ночного пловца. Один из них открыл огонь из автомата по силуэту, который уже доплыл до форштевня и вскоре скрылся за ним. Зажгли прожектора, объявили общую тревогу и спустили на воду катер с вооруженными матросами. Они быстро нашли у корпуса линкора и подняли на борт двух человек в черных от мазута резиновых костюмах. На палубе их встретил командир «Вальянта», и посыпались вопросы: «Кто вы? Откуда вы? Зачем здесь?»

Один из пленников, молодой человек с голубыми глазами и светлыми вьющимися волосами, ответил: «Я лейтенант итальянского флота Луиджи Дюран де ла Пенне. Ничего больше я вам не скажу».

Его спутник повторил, как хорошо заученный урок:

– Я старший матрос-водолаз итальянского королевского флота Бьянки. Больше мне нечего вам сказать.

Морган сразу понял, с кем имеет дело и какому риску подвергается его корабль. Он сообщил о происшествии адмиралу Канингхэму и командирам других кораблей, стоящих в порту. С того времени ситуация не прояснилась. Сначала де ла Пенне и Бьянки были переправлены на берег, затем их снова вернули на «Вальянт».

Допрос продолжается уже почти полчаса.

– Где вы закрепили мину? – в который раз спрашивает Морган.

Де ла Пенне и Бьянки молчат. Только время от времени повторяют свои звания и имена.

У Моргана кончается терпение.

– Раз вы не желаете говорить, – почти кричит он, – я велю отвести вас в трюм и закрыть около пороховых погребов. При взрыве вы погибнете первыми.

Де ла Пенне стискивает зубы, чтобы унять охвативший его страх: заряд его «маиале» находится точно под бункером со снарядами. Но он молчит.

В тесном помещении, на самом дне линкора, он со связанными руками ждет. Считает секунды. Часы у него отобрали при обыске. Время тянется медленно. Периодически к нему спускаются Морган или его помощник, сэр Патрик Уолл, и задают один и тот же вопрос:

– Где мина?

Де ла Пенне не делает даже усилий поднять свои голубые глаза на англичан. Он продолжает считать. Внезапно он вскакивает и зовет матроса, охранявшего его:

– Передайте командиру, что я хочу с ним говорить.

Морган ждет его на мостике.

– Командир, – говорит ему молодой итальянский офицер, – ваш корабль взорвется через четверть часа. У вас еще есть время эвакуировать людей. Где мина? Де ла Пенне опускает глаза и не отвечает.

Отведите его обратно к погребам! – завопил взбешенный англичанин. Вернувшись в каюту, которая, как он считает, станет его могилой, он подходит к Бьянки.

– Молись, – говорит он ему, – на этот раз мы откроем свой счет.

Триста килограммов взрывчатки висели у них почти под ногами – и никакой возможности защититься не было. Никакой. Шансы на спасение в этих условиях были равны нулю. Он молится, отбросив все мысли, чтобы не броситься к врагам с криком: «Она там, прямо под нами!»

И вдруг взрыв. Де ла Пенне вспоминал потом:

«Я чудом выбрался из каюты невредимым и оказался под открытым небом. Корабль тонул. Я добрался до носовой части. Командир Морган, который, естественно, не покинул свой корабль, был там же. Я сел рядом с ним, он не произнес ни слова. Я стал смотреть на «Куин Элизабет», освещенную первыми лучами восходящего солнца. Это было очень красиво. Любуясь кораблем, я надеялся, что второму экипажу, Марчелье и Шергату, также удалось сделать свое дело. Я видел, что матросы на его палубе смотрят на нас. Вдруг линкор подпрыгнул. Это было впечатляющее зрелище. Тридцатипятитысячетонный корабль поднялся на метр над водой и снова рухнул вниз».

Через несколько секунд наступает очередь танкера «Салона» отправляться на дно. Три экипажа управляемых торпед полностью выполнили поставленную задачу. Как им на этот раз удалось добиться такого великолепного результата?

За десять часов до этого, как обычно, «Шире» Валерио Боргезе как угорь проскользнула между скал и мягко легла на желтый песок залива Александрии.

Четыре дня до этого под завывание ледяного ветра она покинула остров Леро в Эгейском море, перед тем совершив шестидневный переход из Специи.

Это была идея нового командира Децима МАС, фрегат-капитана Эрнесто Форцы, – использовать передовую промежуточную базу при проведении операций. Они с Боргезе начали плодотворно сотрудничать, и план атаки Александрии был плодом их совместных усилий.

Экипажи управляемых торпед прибыли на Леро из Италии самолетом. В их состав входили: де ла Пенне, Бьянки, Марчелья, Шергат, Мартеллотта и Марино.

«Шире», несмотря на постоянное участие в операциях против английских баз и длительные плавания, находилась в прекрасном состоянии. Ее экипаж, после уже ставшего привычным комфортабельного отдыха в Валь-Гардене, чувствовал себя в хорошей форме.

Во второй половине дня 17 декабря подводная лодка подошла на глубине 100 метров к внешней границе минного поля. На борту царила атмосфера уверенности и беззаботности, родившаяся из подсознательного ощущения, что если операцией командует Боргезе, то она пройдет под счастливой звездой.

«Шире» вслепую не спеша и непринужденно пробиралась между минами. В отсеках было тихо. Никто не разговаривал и почти не двигался. Моряки даже разулись. Казалось, что и электромоторы старались работать, издавая едва слышимое жужжание. Боргезе отдавал распоряжения жестами или одним взглядом глаз. Лишь капли конденсата падали время от времени с потолка с шумом, казавшимся громовым.

Пилоты были спокойны и отдыхали, стараясь не тратить зря энергию. Дюран де ла Пенне, высокий блондин с вьющимися волосами, все время лежал на койке, он спал. Но и во сне его рука периодически тянулась к коробке на столике, вытаскивала из нее кусочек печенья и без промаха отправляла в рот. После чего он, совершенно счастливый, поворачивался на другой бок и продолжал спать. Мартеллотта, лежавший на соседней койке, также выглядел очень довольным. «Pace et bene!» – этот свой девиз он повторял поминутно. Марчелья, невозмутимый, почти величественный гигант, читал, редко можно было услышать звук его серьезного голоса. Бьянки, Шергат и Марино прерывали свой отдых только для того, чтобы хорошенько подкрепиться.

Доктор Скапарелли каждый день подвергал всех пловцов строгому медицинскому осмотру. В день атаки они должны были оказаться в наилучшем физическом состоянии.

18 декабря «Шире» уже около самого побережья Египта. Боргезе ведет ее, почти касаясь дна. Она крадется как бесшумный и невидимый танк, постоянно контролируя свой путь по изменениям глубины. В 18 час. 40 мин. подлодка – в намеченной точке, в полутора милях от северного мола торгового порта Александрии, на глубине 15 метров.

Боргезе осторожно приподнял перископ. Море пустынно, вдали прямо по курсу вырисовывалась темная линия берега. В 20 часов пилоты начали готовиться к выходу, к этому времени лодка переместилась еще южнее. Через час все готово. Командир поднимает перископ и удостоверяется, что ночь совершенно темна и нет никаких препятствий. Он отдает приказ всплыть, ровно настолько, чтобы можно было открыть люк и покинуть лодку через рубку. Погода идеальная: черная непроницаемая ночь, спокойное море, безмятежное небо. Боргезе убедился, что находится в нескольких метрах от намеченной точки. Это был исключительно хороший результат после шестнадцати часов слепого плавания. Потом прошла прощальная церемония.

Ни напутственных слов, ни объятий.

– Командир, – попросили моряки, – дайте нам вашего счастливого пинка.

«И после этого странного ритуала, в который я вкладывал всю свою душу, я отпустил их», – рассказывал потом Боргезе.

Де ла Пенне, Марчелья, Мартеллотта, их напарники и резервный экипаж Скапарелли-Фельтринелли остались стоять на палубе, держась за поручни. Лодка погрузилась и легла на грунт.

В центральном посту все спокойно. Боргезе услышал условный сигнал три удара в люк, означавший, что экипажи торпед отправляются в путь. Выждав немного, он приказал продуть балластные цистерны, чтобы забрать резервный экипаж в лодку.

«Шире» всплыла.

Фельтринелли стоял на мостике, обхватив руками поперек обмякшее тело врача, как куклу, одетую в скафандр. У Боргезе не было времени расспрашивать о случившемся.

Мертв? – только спросил он.

Не думаю, – ответил Фельтринелли, – я потерял его из виду перед самой продувкой балласта. Может, еще удастся его спасти.

– Положите его на мою койку, – сказал Боргезе уходя.

Фельтринелли не составило труда восстановить картину происшествия.

Она врезалась в его память и стояла перед глазами. Помогая Скапарелли открывать крышку транспортного цилиндра с третьим «маиале», он вдруг увидел, что доктор откинулся назад и уплыл за ограждения. Шаря руками в темноте и светя по сторонам фонариком, Фельтринелли бросился на поиски своего напарника. Он поплыл вдоль корпуса лодки и нашел его тело, нога доктора зацепилась за крышку торпедного аппарата.

Пока фельдшер занимался доктором Скапарелли, «Шире» скользила назад, чтобы обойти минные поля. Боргезе чувствовал удовлетворение, его участие в операции почти закончилось, но интуиция подсказывала ему, что на этот раз их ждет удача. Удалившись на шесть-семь миль, в 23 часа 35 мин. подводная лодка всплыла. Ночь спокойна. Маяк Раз-Эль-Тин работал в обычном режиме. Темноту прорезывали белые вспышки его фонаря. «Шире» снова погрузилась и взяла обратный курс на Италию.

«Эх! – мечтал Боргезе, как всегда жаждущий славы и деятельности, – мне бы побольше торпед! Сколько времени зря тратится на эти долгие переходы».

Торпеде, что влекла к Александрии экипаж де ла Пенны, оставалось проплыть всего около семисот метров до входа в порт. В голове молодого лейтенанта пронеслось, что впереди еще восемь часов темноты, и этого будет достаточно для хорошего выполнения работы.

В 21 час 15 мин. он всплыл на поверхность. Вслед за ним поднялись и другие экипажи. Они оказались немного левее фарватера, но линия противоторпедных заграждений уже пройдена без особых затруднений. Де ла Пенне огляделся. Темное пятно впереди оказалось сторожевым кораблем, который каждые три минуты пересекал фарватер, сбрасывая по пути глубинные бомбы. Позади, в открытом море, три контрминоносца готовились войти в порт.