Текст книги "Боргезе. Черный князь людей-торпед"

Автор книги: Валерио Боргезе

Соавторы: П. Демарэ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Глава 4

Однажды утром в конце сентября командир 1-й флотилии МАС Джорджини собирает совещание. Первый этаж современного здания, построенного месяц назад под естественным прикрытием сосен на берегу Серкио, был преобразован в конференц-зал. Один за другим в зал входят Боргезе, Брунетти, неразлучные Тезеи и Тоски, врач отряда майор Фалькомата. Когда Джорджини начал говорить, лица присутствующих застывают, а взгляды блуждают по окнам и дверям:

– Мы должны попытаться нанести одновременный удар, в один день и час, по Александрии и Гибралтару. Одной группой будет командовать Тезеи, другой Тоски. Кто пойдет в Гибралтар, кто в Александрию – покажет жребий.

Тоски и Тезеи протягивают свои фуражки. Боргезе и Брунетти опускают бумажки со своими именами в одну, Тезеи и Тоски со своими – в другую. Фалькомата тянет жребий. Судьба указала Боргезе и Тезеи дорогу на Гибралтар, Брунетти и Тоски в Александрию.

Боргезе, опередив на мгновение Тезеи, спрашивает:

– Будут ли предприняты особые меры предосторожности? Перспектива разделить судьбу «Ириды» меня не прельщает. А английская разведка не дремлет.

Джорджини нахмурился. Вокруг виллы в Серкио все необходимые меры безопасности были давно приняты. В рапортах полиции иногда отмечалось появление подозрительных личностей, но командир мог рассчитывать на благоразумие и сдержанность своих подчиненных. Они были хорошими итальянцами и умели держать язык за зубами. Но Супермарина слишком многолюдна, и любому приказу, даже в запечатанном конверте, никто не может гарантировать безопасности на долгом пути из кабинета в кабинет. К тому же подготовка операции требовала подключения и других родов войск. С одной стороны, авиация должна провести разведку, с другой стороны, надо будет убрать с пути подводной лодки, доставляющей управляемые торпеды к цели, все корабли, которые могут выполнять там свои задания. Джорджини не представлял еще, как преодолеть все препятствия, но, не желая, чтобы психоз шпиономании захватил людей, заставляет себя спокойно пожать плечами:

– Не беспокойтесь, Боргезе. Я усилю меры безопасности. Экипажи отправятся из Серкио на поезде, как будто в увольнение в Рим. «Гондар» подберет их в бухте Мессины. Что касается «Шире», она на рейде Специи будет ждать лодку с Тезеи и его командой, будто бы отправившихся на морскую прогулку.

Совещание заканчивается. До конца недели идет напряженная подготовка, затем всякая активность внезапно прекращается и в Серкио воцаряется тишина.

«Гондар» снимается с якоря вечером 21 сентября, неся в своих палубных цилиндрах три «маиали». Экипажи торпед поднимаются на его борт в Вилла-Сан-Джовани, в бухте Мессина. Необходимо свести к минимуму время пребывания пловцов на подводной лодке, теснота и душная атмосфера которой не способствуют хорошему физическому состоянию. Кроме Марио Джорджини, старшего командира в этом походе, на борту находятся: капитан– лейтенант Франзини, лейтенант Гасиоло, капитан, специалист по вооружению, Стефанини, водолаз сержант Скапино, капитан-лейтенант Элио Тоски, водолаз сержант Рунати, лейтенант Кальяно, водолаз сержант Лазарони.

До Александрии дошли без происшествий. 29 сентября в 7 часов вечера «Гондар» всплывает в нескольких милях от маяка Рас-эль-Тин, который господствует над входом на рейд, чтобы получить последние указания из штаба флота перед отправкой снарядов. Экипажи в полной готовности. В тесноте радиорубки Тоски, Брунетти и Джорджини, прижавшись друг к другу, ждут. Вдруг рация ожила. Сквозь треск помех послышался характерный писк морзянки. Сообщение принято, и по мере расшифровки все присутствующие читают: «Английский флот вышел в море. Возвращайтесь в Тобрук».

«Гондар» разворачивается на 180 градусов, чтобы как можно точнее вернуться на путь, по которому пришел, и избежать опасности, поджидающей на минных полях, успешно форсированных за два предыдущих дня плавания. Через несколько минут после маневра колокола громкого боя извещают о срочном погружении. Чтобы скрыться под водой, требуется несколько секунд после закрытия единственного люка, открытого при надводном плавании. Брунетти появляется в центральном посту: «Вражеский корабль в 800 метрах!» объявляет он.

Заметил ли он их? обнаружены ли они? – задают себе вопрос подводники, пока «Гондар» стремительно погружается на максимально разрешенную, чтобы не повредить «маиали», глубину (около 100 метров).

На поверхности три британских корабля «Стюарт», «Сандерланд» и «Н-22», недавно пришедшие с Северного моря новейшие морские охотники, оборудованные самым последним британским изобретением для поиска подводных лодок сонаром. Гидрофоны субмарины отчетливо улавливают его характерный шум. Это не предвещает ничего хорошего. И действительно, через короткое время пять мощных взрывов потрясли маленькую подводную лодку, которая заметалась как сорванный ветром лист во время урагана. Свет погас. Экипаж сохраняет столь необходимое хладнокровие. Зажигается аварийное освещение. Каждый моряк стоит на своем боевом посту. «Гондар» продолжает погружаться и опускается на глубину 125 метров. Брунетти останавливает машины и требует полной тишины на борту. Наступает долгое ожидание. Каждый человек затаивает дыхание и передвигается в случае необходимости на цыпочках. Неподвижность и безмолвие теперь единственные козыри в распоряжении «Гондара» в смертельной игре с врагом, чтобы не быть обнаруженными и уйти живыми.

Гидроакустик на своем посту следит за перемещениями кораблей наверху. В течение нескольких часов они вспахивают глубину моря глубинными бомбами. Взрывы швыряют лодку из стороны в сторону как мячик. Началась инфильтрация воды по швам корпуса, сжатого толщей воды. Медленно текут минуты, часы. В 8 часов утра «Гондар» перестает слушаться рулей. Он получает дифферент на нос. Экипаж работает по пояс в воде. Лодка начинает неуправляемо погружаться: 130, 140, 150 метров. Еще несколько десятков метров, и корпус не выдержит чудовищного давления и разорвется. Вот и аварийное освещение вышло из строя. Нет, Брунетти не собирается бесполезно жертвовать людьми своего экипажа.

– Говорит командир, – объявляет он по трансляции, – всем надеть спасательные пояса и приготовиться покинуть лодку, как только она достигнет поверхности. Капитан-лейтенант Тоски отвечает за эвакуацию людей, я остаюсь на лодке, чтобы открыть кингстоны, если она сразу не утонет. Все люки и двери между отсеками оставить открытыми.

Все на своих местах, командир. Спасательные пояса надеты.

Внимание! Продуть главный балласт! Под аккомпанемент клокотания воды, вытесняемой сжатым воздухом из балластных цистерн, «Гондар» начал сначала медленно, а затем все быстрее всплывать и выскочил на поверхность как пузырь воздуха.

– Открыть люки! Все за борт! – приказывает Брунетти.

Без паники люди поднимаются наверх. Под порывами холодного ветра они прыгают в воду. Последними открыли клапаны балластных цистерн, куда снова и в последний раз устремляется вода, увлекая лодку в пучину моря. Брунетти, стоя на рубке, машет белым флагом. Вскоре лодка скрывается под водой. Тайна «маиали» спасена. Но для Элио Тоски, одного из их создателей, война заканчивается и начинается плен. Длинный путь приведет его в Индию. Свою родину он увидит только через четыре года, после трех неудачных попыток побега, последняя из которых приведет его в португальскую колонию Гоа.

Между тем «Шире» также покинула Специю 24 сентября со следующими экипажами управляемых торпед на борту: капитан-инженер Тезео Тезеи и старший матрос-водолаз Альчиде Педретти, капитан-лейтенант Джино Биринделли и водолаз 2-го класса Дамос Паканини, лейтенант Луиджи Дюран де ла Пенне с водолазом 2-го класса Эмилио Бьянки, и в резерве лейтенант-инженер Джангастон Бертози со старшим матросом-водолазом Арио Ладзари.

Боевой приказ предусматривал, что подводная лодка, достигнув Гибралтара, проникнет в залив Альгезирас, куда открываются ворота английской военно-морской базы. Затем Валерио Боргезе должен выбрать, в зависимости от обстоятельств, точку, в которой он выпустит управляемые торпеды. Снаряды своим ходом приблизятся ко входу в порт, преодолеют заграждения и направятся к выбранным целям, о которых им сообщат по радио в последний момент из Рима.

Боргезе воспользовался временем перехода, чтобы поближе познакомиться с командой новой для него подводной лодки и стать на борту главным хозяином судеб этих людей… после Бога. Ему не составило труда достичь своей цели. Экипаж «Шире» состоял из опытных моряков-подводников, готовых всему миру показать, на что способны итальянские солдаты, когда ими командует достойный офицер. Боргезе как раз и был таковым. Уже несколько лет благодаря своей молодости, динамизму своего характера, престижу своего имени и изощренной брани он заслужил большое уважение во флотских кругах. Он стал своего рода офицером-талисманом итальянского флота. Экипаж «Шире» сплотится вокруг него, будет слепо верить ему и беспрекословно повиноваться при любых обстоятельствах, полагаясь на его чувство моря и невероятное чутье, позволявшее ему выходить живым из самых тяжелых переделок.

После спокойного перехода «Шире» 29 сентября подходит к Гибралтару и так же как «Гондар», крейсировавший в это же время перед Александрией, получает сообщение из штаба с приказом прекратить операцию и возвращаться в порт Маддалена. Английская эскадра также покинула Гибралтар всего за несколько часов до намеченного времени атаки. Англичане были предупреждены или это случайное совпадение? Уже перед смертью Боргезе стал склоняться ко второму предположению.

«Различные соображения, – говорил он, – особенно тот факт, что во время следующих операций наши снаряды всегда находили британские корабли спокойно стоящими на привычных якорных стоянках и в совершенном неведении относительно своей судьбы, наводят меня на мысль, что в тот раз это было случайное совпадение».

Также думал он и тогда, когда «Шире» возвращалась в Маддалену, а затем, через несколько дней, на свою базу в Специю. Покидая подводную лодку и пожимая ему руку, Тезеи скажет ему:

– Не переживайте, командир. Мы скоро повторим.

Как любого мужественного, с характером человека, неудачи только

закаляли Тезеи и укрепляли в его намерениях, так же как и Валерио Боргезе. «Этот поход хотя и закончился неудачно, – писал впоследствии Боргезе, – был очень полезен. Он позволил мне проверить новое оборудование, установленное на борту. «Шире» имела странный вид с тремя огромными цилиндрами на палубе и окрашенная в зеленый цвет, по фону которого был нанесен более темным цветом силуэт рыболовного траулера (чтобы сбить с толку случайного наблюдателя); невозможно представить обводы более нелепые, такие «не морские». С большого расстояния она больше не походила на подводную лодку, даже просто на корабль. Она скорее напоминала большой деревянный паром. Но глаз быстро привык, и она скоро стала для меня самой прекрасной подводной лодкой на флоте, впрочем, это случалось со мной на всех остальных кораблях, на которых я до этого плавал».

Будущее представлялось ясным и праздничным для этих людей. Для них не существовало ни непреодолимых препятствий, ни смертельных опасностей, которых бы нельзя было избежать.

Многие месяцы они обивали пороги штабных кабинетов с предложением создать школу подводных боевых пловцов. И вот 1 сентября, когда они уже потеряли всякую надежду, происходит чудо, школа не только создана, но расположилась в Сан-Леопольдо, по соседству с академией в Ливорно. Она могла существенно помочь при наборе и обучению добровольцев.

Исчезнувшего вместе с «Гондаром» Джорджини заменяет фрегат-капитан Витторио Моккагатта, высокопрофессиональный и талантливый командир, стойкий и упорный. В его лице отряд управляемых торпед обретает настоящего хозяина и получает возможность приступить к подготовке новых операций.

Глава 5

«Шире» Валерио Боргезе готовится повторить атаку на Гибралтар в конце октября 1940 года.

Все, кто был назначен для участия в этой операции, тщательно готовятся под руководством Тезео Тезеи. Проверяются крепления конусов со взрывчаткой к корпусам торпед, осматриваются приборы управления, испытывается герметичность рабочих емкостей.

Наконец с обычными предосторожностями экипажи торпед поздним вечером 21 октября поднимаются на борт подводной лодки.

– Что в Гибралтаре? – спрашивает Боргезе.

Два линкора, – отвечает Тезеи. Боргезе складывает карту и кладет ее на маленький квадратный столик.

– Сильные течения, боюсь, будут главным препятствием, если я высажу вас там, где намечено, в двух милях западнее порта. Мне придется плыть у самой поверхности, чтобы сориентироваться. Впрочем, поживем – увидим.

Он убирает карту, достает стаканы. «Эти подводники слишком много пьют», – мелькает в голове у Тезеи. Но нет ничего удивительного в том, что люди, профессия которых – играть со смертью, умеют пользоваться радостями жизни. Валерио Боргезе поднимается, чтобы лично проследить за отплытием.

Отданы носовые швартовы, отданы кормовые швартовы. Длинная стальная сигара подводной лодки отправляется в путь. Вот она скользнула к выходу из порта, выходит в открытое море и исчезает во тьме.

После беспокойного плавания «Шире» подходит ко входу в пролив Гибралтар 27 октября. Пловцы ворочаются на своих узких койках, где они провели почти весь переход, чтобы избежать бесполезной траты энергии. В центральном посту тишина. Слышится только тиканье индикаторов давления и легкое ворчание электромоторов. Валерио Боргезе отдает приказ:

– Подняться на перископную глубину.

Подводная лодка немного подвсплывает. Боргезе нажимает на рычаг, и длинная стальная труба перископа заскользила к поверхности. Командир прильнул к окулярам. По его лицу капля за каплей стекают вода и масло. Горизонт чист, ни единого дымка.

– Акустик, – произносит вполголоса Боргезе.

– Все спокойно, – отвечает тот, вслушиваясь в далекий шум винтов. Лодка всплывает в сорока милях от Рошера.

– Мы попробуем прямо сегодня вечером приблизиться к Гибралтару. говорит Боргезе, обращаясь к Тезеи, стоящему рядом с ним на мостике.

В эту ночь и в следующую принц старался, но напрасно, достичь намеченной цели. Вражеские сторожевые корабли рыскали вокруг базы и не подпускали близко. Наконец, 29 октября, двигаясь против течения в подводном положении, «Шире» подбирается ко входу в залив Альгезирас.

«Мы долго изучали карту, чтобы выбрать самый удачный пункт для осуществления деликатной операции спуска на воду боевых снарядов, – писал Боргезе. – Это место должно было удовлетворять различным требованиям, некоторые из которых были почти невыполнимыми. Оно должно было находиться как можно ближе к порту, чтобы пловцы не очень устали, не потеряли слишком много времени и не подвергались большому риску, долго двигаясь к цели. Глубина должна быть порядка 15 метров, чтобы лодка могла лечь на дно во время вывода торпед из цилиндров, но располагаться достаточно далеко от вероятных маршрутов патрульных кораблей, которые могут, даже не желая этого, столкнуться с лодкой, неспособной в этот момент маневрировать. Самым пригодным был признан район залива у самого испанского берега, там, где Гуадаранк впадает в море».

Этот выбор был одобрен командирами всех трех экипажей: Тезеи, дела Пенной и Биринделли.

«Шире» же находится в полдень 29 октября в проливе Гибралтар. Валерио Боргезе застопорил машины, потребовал полной тишины на борту и прижал лодку к скалистому испанскому берегу на глубине 70 метров, чтобы переждать незамеченными до вечера. Время от времени лодку приподнимает приливной волной и бросает с глухим скрежетом на камни. Звук от ударов гулко перекатывается по лодке, настоящей резонансной камере. Эти удары вызывают у людей беспокойство. Около 18 часов «Шире», хотя этого ничто не предвещало, начинает скользить по подводному склону каменной стены: восемьдесят, девяносто, сто метров. Казалось, ничто не может остановить это падение в смертельную бездну. Боргезе, стиснув зубы, сохраняет на лице маску спокойствия. Все повернулись в его сторону. Что он предпримет? Запустить моторы – значит подвергнуть лодку риску быть обнаруженной патрульными кораблями врага. Ждать еще, веря в свою счастливую звезду? Сквозь застывшую маску его лица не пробиваются никакие чувства. Внезапно падение прекращается.

– Рано или поздно она должна была остановиться, – спокойно замечает Боргезе.

И снова потянулось долгое ожидание.

«В тот день, – рассказывал мне потом Джино Биринделли, – я с восхищением наблюдал за Боргезе, командиром, человеком, моряком. Он всегда был и в других подобных случаях, я бы сказал, не только на высоте, но выше обстоятельств».

Наконец наступает вечер. «Шире» всплывает на поверхность. Море спокойно, с запада дует легкий бриз, видимость прекрасная. Боргезе определяет свое положение. Лодка находится в ста метрах от берега в заливе Толмо. Впереди по левому борту виден Гибралтар, удивительно ярко освещенный для военного времени. Боргезе берет курс на мыс, удерживая лодку в полупогруженном положении. Гидрофоны четко улавливают шум винтов кораблей, передвигающихся по рейду. По шумам Боргезе реконструирует то, что происходит над головой, и производит соответствующие маневры.

В лодке царит полная тишина. Она находится всего в двух милях от Гибралтара. Экипаж ходит в мягких тапочках, ключи для работы с клапанами обернуты тряпками, все ненужные механизмы выключены. Предусмотрено все, чтобы враг не догадался о присутствии субмарины.

Глубина начинает уменьшаться. Вдруг новое и последнее происшествие: «Внезапно шум двигателей надводного корабля, шум, который был слышен всем без всяких приборов, прекратился прямо над головой, – писал Боргезе. – Мы переглянулись. Неужели он пришел за нами? Есть ли у него гидрофоны? А торпеды? Чтобы разрядить обстановку, я вполголоса в шутку отпустил длинное витиеватое романское ругательство в адрес этого докучливого посетителя, потревожившего наш покой. Это разорвало гнетущее вопрошающее молчание, тяжело повисшее в воздухе, лица осветились улыбками, тревога рассеялась».

В половине второго ночи 30 октября рубка «Шире» разрывает гладь поверхности моря. Боргезе мгновенно оказывается на мостике. В ста пятидесяти метрах от лодки угадывается темная масса берега. В двух милях по берегу – Гибралтар. Лучи прожекторов то упираются в небо, то падают в море, освещая силуэты стоящих на рейде кораблей.

– Приготовиться, – говорит Тезеи своим людям, – выходим. Я атакую один из двух линкоров, стоящих в порту. Биринделли занимается вторым, а де ла

Пенне крейсером или авианосцем.

Боргезе опускает лодку на грунт на глубине 12 метров. Пловцы один за другим покидают лодку. Микрофоны гидрофонов доносят до Боргезе звуки, свидетельствующие, что «маиали» выводятся из ангаров. Внезапно наступает тишина. Торпеды ушли, унося каждая двух оседлавших их пловцов.

– Дети мои, – говорит, повернувшись к морякам, окружавшим его,

Боргезе, – нам остается только уйти. В нашу задачу не входит ожидать их

обратно.

«Шире» берет курс на восток. Вечером 3 ноября, подталкиваемая сильным ветром в спину, она входит в порт Специи.

А пловцы, покинув лодку, разделились. Дюран де ла Пенне и его напарник Бьянки попали в аварию, проплыв едва 20 минут. Они добрались вплавь до испанского берега и были подобраны там итальянскими агентами, ожидавшими их на пляже.

Тезеи и Педретти стали жертвами нескольких поломок. Около 5 часов утра, в момент преодоления ими заграждений у входа в порт, корма их торпеды вдруг стала опускаться и дыхательные аппараты перестали работать. Пришлось прекратить операцию и высадиться на берег, где они нашли дела Пенну и Бьянки. Биринделли с Пакканини последними вывели свой «маиали» из транспортного цилиндра. Они отправились в путь через сорок минут после своих товарищей. Когда они поднялись на поверхность, то оказалось, что их снаряд не может ни двигаться с нужной скоростью, ни удерживать заданную глубину. Вероятно, вода попала в батарейный отсек. Несмотря на эту неприятность, они решили продолжать путь, надеясь, что им удастся проникнуть в порт по поверхности, а затем под водой они смогут добраться до цели, линкора «Бархем», и атаковать его.

Они плыли, ориентируясь на огни Гибралтара. Снаряд медленно и тяжело продвигался между двумя рядами пароходов, стоящих на якорных стоянках на рейде. Было слышно, как переговариваются часовые. Из воды торчали только их головы, и они остались незамеченными. Через два часа торпеда достигла края торгового мола. Через три часа и сорок минут после отправления она подошла к заграждениям, перегораживающим вход в порт. Было уже 6 час. 10 мин. Впереди виднелись, в 5 метрах друг от друга, большие квадратные поплавки, соединенные стальными стержнями, которые через каждые полтора метра ощетинивались двадцатисантиметровыми металлическими штырями.

Вход очень узкий, шестьдесят-восемьдесят метров. Биринделли мог легко различить силуэты и голоса часовых на дамбе, но «маиали» осталась незамеченной. С помощью Пакканини он преодолел два последовательных заграждения и оказался в порту. Первая часть задания выполнена. Он заполнил балластную емкость и погрузился на глубину 14 метров. Силуэт «Бархема» вырисовывался на фоне темно-серого неба в 250 метрах от двух итальянцев, которые, едва погрузившись, столкнулись с новой неприятностью. У Пакканини отказал дыхательный аппарат и ему пришлось снова подняться на поверхность. Оставшись в одиночестве, Биринделли медленно продвигался вперед у самого дна, усеянного скалами, на которые постоянно наталкивался его снаряд. Через пятнадцать минут такого плавания двигатель внезапно остановился. Никакой возможности запустить его снова! Биринделли уже слышал глухой шум работающих машин «Бархема». Его охватила ярость. Потерпеть аварию так близко от цели, какое невезение!

Молодой офицер поднялся на поверхность. Корпус линкора возвышался перед его глазами всего в семидесяти метрах. Решив во что бы то ни стало доставить торпеду к цели, он снова погрузился. После получаса напрасных усилий ему стало тяжело дышать, кончался кислород. Он почувствовал первые симптомы отравления углекислым газом. Пришлось отказаться от задуманного. Поставив взрыватель в боевое положение, Биринделли поднимался на поверхность. Ему оставалось только попытаться покинуть порт и добраться до испанского берега, где он надеялся получить помощь. Его охватило отчаяние. У него еще хватило сил вплавь добраться до ворот порта. Там он натолкнулся на заграждения и понял, что на берег ему не выбраться. Он повернул назад. Начинало светать. Сколько времени он находился в воде? Силы оставляли его. Он тщетно пытался подняться по скользким камням на мол. Ниспосланный провидением куст позволил ему немного передохнуть. Наконец он добирается до верха. Везде стоят часовые. Перед самым рассветом он вроде бы нашел путь к спасению. В порту стоит пароход «Санта-Анна» под испанским флагом. Биринделли поднялся на его борт, надеясь найти убежище и дождаться ночи. Но его обнаружили члены экипажа. Он напрасно пытался убедить их оставить его на борту. Исчерпав все аргументы, он предложил им все, что у него было с собой, – 200 песет. Матросы уже было согласились с его предложением, как

появился английский моряк. При нерешительном и вялом отношении испанцев можно было без труда представить, какая судьба его ждала. Вскоре Биринделли под конвоем двух полицейских был доставлен в штаб службы охраны базы.

В момент, когда он протягивал свое удостоверение английскому офицеру, сильный взрыв потряс здание – взорвалась «маиали». В порту началась паника. Несколько миноносцев покинули свои стоянки и вышли в море. Только английский офицер, перед которым стоял Биринделли, казалось, сохранил хладнокровие. Держа в руках удостоверение итальянца, он спокойно обронил:

– Если вы тот, о котором я думаю, вы опоздали на три дня. Ваши друзья уже три ночи прогуливаются по пляжу Ла-Линеа. Один из них снимает номер в отеле «Принц Альфонс».

Биринделли молчал. Допрос продолжился, впрочем без особого успеха, в присутствии офицеров трех родов войск. Итальянец только повторял как заклинание:

– Я капитан-лейтенант итальянского королевского военно-морского флота Джино Биринделли.

Попав в плен и оказавшись потерянным для родины и друзей, он желал одного – дать знать итальянским ВМС, что Гибралтар не такой уж неприступный порт, что он проник в него, в самое сердце британской военной базы. Эти сведения – он это прекрасно понимал – очень важны для дальнейшей судьбы отряда управляемых торпед. В штабе флота считали, что новая неудача будет означать непреодолимость технических трудностей в применении нового оружия и положит конец подобным операциям.

Перебрав одну за другой свои скромные возможности, Биринделли остановил выбор на варианте, показавшемся ему самым лучшим. Он послал письмо матери. В письме он между прочим писал: «Профессора оказались не так глупы, но я советую моим друзьям продолжать подготовку к экзаменам, и они, без сомнения, сдадут их».

Бедная женщина, конечно, подумает, что ее сын сошел с ума, но для очистки совести обязательно покажет письмо майору Моккагатте и Валерио Боргезе, который стал к тому времени командиром только что создававшегося сектора подводных управляемых снарядов. Так и произошло. С первого взгляда оба офицера понимают скрытый смысл намеков Биринделли. Уже несколько дней в их распоряжении был ключ к шифру. Из разведывательного отдела штаба флота им передали вырезки из испанских газет со статьями под громкими заголовками типа: «Итальянские подводные лодки у Гибралтара?»

«Ла-Линеа, 31 октября. Среди населения бродят слухи, – писала одна из газет, – о появлении итальянских субмарин у входа в порт Гибралтара утром 30 октября и о взрыве торпеды, повредившей металлические заграждения, закрывающие на ночь ворота порта».

Мадридская «А.В.С.» также опубликовала 2 ноября статью следующего содержания:

«Альгезирас, 1 ноября. – Неизвестный аппарат (это была затонувшая торпеда Тезеи, отнесенная течением. – Прим. авт.), найденный на пляже Эспаньона в Ла-Линеа, был вывезен в Сан-Фернандо, где его осмотрели специалисты арсенала Каррака. Пятиметровый снаряд похож на обычную торпеду, но снабжен двумя сидениями и приборами управления. Об экипаже ничего не известно, но можно предположить, что этот снаряд, как и тот, что взорвался в порту Гибралтара, был выпущен с подводной лодки, надводного корабля или самолета. В момент, когда снаряд был обнаружен на пляже Ла-Линеа, его винты еще вращались».

Со своей стороны, экипажи Тезеи – Педретти и дела Пенны – Бьянки, вернувшиеся в Италию по хорошо организованному агентурной сетью в Испании пути, сообщили ценную информацию.

Экипажи английских судов охватил психоз беззащитности. Даже на тех кораблях, которые стояли в порту под охраной дамбы и заграждений. Это была первая, пока еще моральная, победа.

Для Моккагатты, Боргезе и их людей-торпед подобные успехи могли иметь конкретные последствия в будущем.

Чтобы поощрить экипаж своей подводной лодки, Валерио Боргезе обращается к адмиралу Каваньяри, заместителю командующего ВМФ и начальнику главного штаба флота с предложением организовать для его людей отдых в горах, в хорошем отеле, где они могли бы немного забыть о жесткой дисциплине. Моряки там восстановились бы физически и морально и обрели бы отличную форму для следующих операций. Этот отдых, конечно, должно оплатить морское министерство.

Каваньяри без колебаний дает свое согласие. И через несколько дней экипаж «Шире» уже устроился в Ортизее, в долине Валь-Гардена. «Для меня не было большего удовлетворения, – вспоминал Боргезе, – чем знать, что мои бравые парни отдыхают и развлекаются в таком прелестном местечке. Они просыпаются в чистых мягких постелях когда хотят, вызывают звонком горничную и могут заказать: «Горячий шоколад и много взбитых сливок. Я буду завтракать в постели».

Возвратившись на лодку, командир с экипажем представляют собой монолитный и неуязвимый блок. Валерио Боргезе предлагает и другим командирам подводных лодок перенять его опыт. И вскоре такой порядок поощрения становится обычным явлением на всем итальянском флоте.

В этой радостной и оптимистичной атмосфере, которая достигла даже кабинетов Супермарины, Моккагатта смог полностью погрузиться в организацию того подразделения, которое 15 марта 1941 года оформилось в 10-ю флотилию МАС, легендарную «Децима МАС».

Штаб флотилии включал в себя оперативный отдел, учебный сектор, отдел материально-технического обеспечения и секретариат. Управляемые штурмовые снаряды были разделены на две группы: подводную, под командованием Джунио Валерио Боргезе, и надводную, во главе с корвет-капитаном Джорджино Джиоббе.

Подводному сектору были приданы: школа боевых пловцов в Сан-Леопольдо, база управляемых торпед в устье Серкио, транспортные подводные лодки и диверсионные отряды. В надводный сектор вошли отряд «баркини» с их базой в Специи (на полигоне Котрау-дель-Вариньяно), различного типа торпедные катера, вспомогательные корабли.

В конце ноября Валерио Боргезе вместе с адмиралом Каваньяри отправляется на прием к дуче, который являлся главнокомандующим вооруженными силами во время войны. Боргезе во второй раз встречается с Муссолини. Несколько лет назад он был ему представлен на одном из банкетов, устроенных Морским министерством в честь отличившихся в испанской войне. На этот раз Боргезе также только что получил награду, золотую медаль воинской доблести, за свою миссию в Гибралтаре. Серебряными медалями были награждены Тезеи, Дюран де ла Пенне, Педретти и Бьянки. Только что полученные награды сверкают на их мундирах, когда они идут по знаменитой гостиной Мапмонд Венецианского дворца в Риме. Муссолини встречает их стоя у своего стола, руки на бедрах, одетый в «президентский» мундир: серые брюки с лампасами и черный китель.

Адмирал Каваньяри представляет прибывших офицеров. В докладе Боргезе дуче особенно заинтересовал тот факт, что Гибралтар в момент нападения был ярко освещен, как в мирное время.

– Объясните мне, каким образом вы это увидели? – обращается он к Боргезе.

С помощью морских карт, принесенных с собой, молодой офицер подробно рассказывает. Муссолини внимательно слушает и в заключение говорит:

– Я выражаю вам благодарность от имени всех итальянцев. Будьте настойчивы и в дальнейшем.

Затем, после короткой паузы, он сухо прощается. Несколько часов назад он принимал генерала Содду, вернувшегося из инспекционной поездки с албанского фронта, где боевые действия против греческой армии принимали трагический оборот для итальянских войск, и это его очень беспокоило.