Текст книги "Виньетка (Влюбленный повеса)"
Автор книги: Валери Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Джейн хотела было рассердиться, но вместо этого усмехнулась.
– Вы – мошенник, и вам это известно! Не так ли?
– Да, – снова кротко ответил он.
Ничего не попишешь – при всех своих недостатках Торп был чертовски обаятелен. Странно, но с ним Джейн чувствовала себя легко – гораздо легче, чем с Фредди, готовым предупреждать ее малейшие желания…
Так или иначе, Джейн пришлось самой идти собирать стрелы.
– Я полагаю, что та стрела, которой вы промазали из-за меня, застряла где-нибудь в рододендронах, – заявил Торп и направился следом. – Я помогу ее найти.
Джейн подошла к мишени и принялась вытаскивать стрелы, с удовольствием отметив, что ни одна из них даже на дюйм не вышла за пределы круга.
– Никак не могу найти! – донесся до нее голос Торпа.
– Я помогу, – откликнулась она.
За изгородью из цветущих рододендронов росли молодые сосны, наполнявшие воздух ароматом нагретой на солнце смолы и хвои. Джейн сняла оттягивающий плечо колчан и, обогнув кусты, увидела, как Торп внимательно осматривает ветки. К его бриджам прилипли хвоинки и лепестки рододендронов, на шляпе виднелись какие-то комочки. Минут пятнадцать они вдвоем обшаривали кусты, наконец Джейн случайно бросила взгляд на сосны и рассмеялась:
– Да вот же она! В стволе!
Торп поднялся с колен и обнаружил, что стрела засела слишком высоко, чтобы можно было до нее дотянуться. Пришлось ему, чертыхаясь, карабкаться по гладкому стволу.
– Поцелуй за этот подвиг? – спросил он негромко, протягивая Джейн стрелу.
Джейн метнула на него гневный взгляд.
– Обойдетесь! – резко ответила она.
– Трофеями прошлой ночи? – уточнил Торп ехидно.
– Мошенник! Прекратите! Вы были таким приятным компаньоном последние полчаса. Зачем же портить впечатление?
Джейн собиралась пойти прочь, но он удержал ее за руку.
– Нас отсюда не видно, – шепнул он. – Один маленький поцелуй! Никаких страстей – просто легкое прикосновение губ. Мне не нужны трофеи. Мне нужны вы!
Джейн хотела оттолкнуть его руку. На самом деле, хотела… Но что-то в его завораживающем голосе не позволило ей сделать это. Она вдруг почувствовала себя зверьком, посаженным в клетку. Маленьким, абсолютно беспомощным зверьком…
– Вы же хотите меня! – продолжал шептать Торп. – Один поцелуй! Только один поцелуй – обещаю. Ничего больше…
Внезапно он поднес стрелу, которую все еще держал в руке, к кружевной оборке, окружавшей ее декольте, осторожно погрузил сталь наконечника в кружевную пену и начал медленно и сладострастно оттягивать край лифа.
Чувствуя скольжение кружева по обнаженной коже, Джейн испытала острое наслаждение, пронзившее ее насквозь. Она видела напряжение во взгляде Торпа; еще миг – и их губы мягко соприкоснулись. Этот поцелуй – влажный и легкий – вознес Джейн на крыльях восторга. Аромат сосен кружил голову, близость Торпа опьяняла. Желание огненной волной окатило ее.
Но Торп так же внезапно остановился. Откинув голову назад, он пристально посмотрел ей в глаза.
– Вот видите, я не солгал. Всего один поцелуй. – Его взгляд опустился на ее декольте. – Конечно, я хочу большего. С той минуты, как впервые увидел вас, я хочу большего. Я хочу всего, что вы можете дать!
Джейн тяжело дышала. Торп был так близко, его голос волновал, глаза проникали в самую душу. Джейн чувствовала, что тоже хочет его – безумно хочет, прямо сейчас, немедленно…
Торп протянул к ней руку, но не дотронулся, а только очертил в воздухе контур ее обнаженной груди. Он был похож сейчас на волшебника, оглаживая воздух рядом с ее щеками, глазами, губами…
– Вот видите, мне можно верить. Я просил один поцелуй, и я взял только один поцелуй.
Это было правдой, но не всей правдой: ведь даже не дотронувшись до нее, он взял куда больше, чем один поцелуй. Он взял ее волю и подчинил своей. В эту минуту Джейн ничего не хотела так страстно, как почувствовать на себе его руки – их уверенную и спокойную силу.
– Вы так прекрасны, Джейн, – тихо шепнул Торп, и легкий ветерок от его дыхания пробежал по ее волосам. – Но сейчас позвольте мне покинуть вас. Я думаю, что смогу уговорить вас на нечто большее, чем один поцелуй. Встретимся за обедом.
Он отступил на шаг, с поклоном отдал ей последнюю стрелу, которой только что оттягивал кружева на декольте, а затем нырнул в кусты рододендронов и медленно пошел, лишь один раз мельком оглянувшись – не остановит ли она его.
– Торп!
Джейн все же окликнула его: ее чувства пока пересиливали рассудок. Он немедленно остановился и самодовольно взглянул на нее. – Да?
– Мне нужен муж и дом, который я могла бы назвать своим, – просто сказала Джейн. – И еще – я уже говорила вам, что хочу полный колчан детей. Как всякая женщина.
Какое-то время Торп молча смотрел на нее!
– Не всякая женщина, – наконец ответил он. – Увидимся за обедом, Джейн. И будем видеться еще долго…
4
Джейн очень тщательно оделась к обеду, после которого должна была состояться жеребьевка партнеров для игры в виньетки. Пиком летних праздников у леди Сомеркоут всегда были театральные представления, сыгранные ее гостями. Все играющие разбивались на пары с помощью карточек, вынимаемых из серебряного кубка. Выбиралась общая для всех тема, и каждая пара должна была придумать и разыграть короткую сценку. Джейн с нетерпением ждала этого момента праздника. В глубине души она не раз признавалась себе, что непременно стала бы актрисой, если бы не была дочерью баронета. Сцена всегда манила ее. Наслаждение игрой, вживание в роль, передача характера через жест, интонацию, пластику – все это ее чрезвычайно привлекало.
«Игра – это, пожалуй, единственное, что я умею делать», – с улыбкой думала она, спускаясь из спальни в зеленую гостиную. Вот и сейчас – разве она не играет роль, стараясь найти себе мужа? Правда, ей нужен не какой угодно муж. Ей нужен человек добрый, надежный и непременно равнодушный к картам. А, кроме того – преданный навеки. Короче говоря, такой, как Фредди…
Джейн не сразу остановила свой выбор на Фредди. Приехав в Лондон, она первое время внимательно присматривалась к потенциальным соискателям ее руки и сердца, с которыми знакомила ее леди Сомеркоут. Кандидатов было много, но победил в конце концов Фредди Уэйнгров – как обладатель наибольшего числа прекрасных качеств. Ему, конечно, немного не хватало силы воли, но не бывает же на свете идеальных мужчин! Его богатство с лихвой перекрывало этот недостаток характера, и слабая воля не казалась Джейн серьезным препятствием для процветания их будущей семьи.
Одним словом, он ей очень нравился, даже когда порой бывал похож на сонную муху…
Что же до сегодняшней сцены с лордом Торпом под соснами и рододендронами, то, подумав хорошенько, Джейн решила, что впредь будет просто осторожнее в общении с его светлостью. Она втянулась в игру Торпа только потому, что он застал ее врасплох, а уединенность места развязала ему руки.
Как бы то ни было, сейчас она готова ко встрече как с тем, так и с другим!
Джейн миновала отделанную золотым и зеленым прихожую и вошла в гостиную. Все взгляды тотчас же обратились к ней, и Джейн поняла, что не зря потратила время: судя по всему, она выглядела безупречно. Джейн была уверена, что произведет на Фредди сильное впечатление, и его сердце поэта не сможет не дрогнуть.
От искусно подобранного шиньона на плечи спадали крупные кольца каштановых локонов. Вэнджи вплела в ее прическу тонкую золотую ленту, которая прекрасно смотрелась с платьем из золотистого шелка, отделанным кружевами вокруг шеи и по линии смелого декольте. Пышные рукава доходили до середины локтя и тоже заканчивались кружевом. Подол этого элегантного золотого платья был присборен и украшен понизу все теми же кружевами. Туфли на Джейн были белые, атласные, шитые золотом.
Увидев ее, Генриетта сказала, что Джейн похожа на королеву и напоминает ей Джозефину, несчастную первую жену Наполеона. Фредди сравнил Джейн с Юноной. Лорд Сомеркоут, со взбитыми на висках волосами, тоже рассыпался в комплиментах, а Джейн, в свою очередь, не могла оторвать глаз от его прически, сверкающей в ярком свете свечей. Он не пожалел на нее макассарского масла, отчего выглядел, словно мокрая ворона.
«Бедняга!» – Джейн с трудом сдержала смех и прошла в глубь гостиной.
Торп стоял у стены с бокалом шерри в руке. Он был занят разговором с миссис Улльстри и лишь слегка поклонился, увидев ее. Джейн понравилось, что он не торопится присоединиться к хору восторженных похвал в ее адрес. Фредди же, наоборот, в нарушение всех правил хорошего тона, немедленно оставил свою собеседницу – ею была леди Сомеркоут – и поспешил занять место рядом с Джейн. Он просеменил для этого через всю гостиную, взял Джейн за руку и неуклюже поцеловал затянутые в перчатку пальцы. Она на минутку задумалась, не стоит ли сделать своему воздыхателю выговор за такое попрание приличий, но сдержала свое неодобрение. Все-таки она ему пока еще не жена, зачем же понижать свои шансы лишними придирками? Решив, что будет лучше промолчать, она позволила Фредди проводить ее в столовую, что ему, как ни странно, удалось без всяких приключений.
Обед прошел довольно тихо, оживление началось, лишь когда леди Сомеркоут поднялась и объявила выбранную для виньеток тему: «Любовь и брак»!
Сердце Джейн дрогнуло от этих слов: она подумала, что леди Сомеркоут нарочно выбрала тему, актуальную прежде всего для нее. Как бы то ни было, Джейн посмотрела на Фредди, сидевшего рядом с ней, и стала мысленно молиться, чтобы жребий дал ей в партнеры именно его. Уж тогда она не упустит возможности и мигом расшевелит сонного Фредди Уэйнгрова!
Леди Сомеркоут подчеркнула, что виньетки могут отражать как счастливые стороны любви и брака, так и несчастливые, связанные с несбывшимися мечтами и надеждами, – в зависимости от того, какая сторона любви ближе и понятнее каждой паре.
Но пока что всех больше занимал другой вопрос: кого определит судьба в партнеры?
– Каждая леди должна получить в партнеры джентльмена, – заявила леди Сомеркоут, – поскольку только совместные усилия мужчины и женщины могут дать желанный результат. Ведь что может быть глупее, чем двое мужчин, рассуждающих о прелестях брака?
В ответ послышался дружный смех сидевших за столом.
Среди гостей не было никого, кто хотя бы раз-другой в своей жизни не испытал интереса к упомянутому предмету. Все были согласны, что любовь и брак – самое замечательное в отношениях между мужчиной и женщиной.
Изысканный обед закончился, и все в приподнятом настроении перешли в зеленую гостиную. Леди Сомеркоут подошла к серебряному кубку, в который были положены пять карточек. На каждой было написано имя одного из присутствующих мужчин.
– Мисс Хартуорт, не будете ли вы любезны подойти и выбрать себе партнера?
Генриетте, застенчивой и робкой девушке, не очень хотелось быть первой, но она смирилась со своей ролью и, гордо подняв голову, прошествовала к столу. По-детски прикрыв глаза ладонью, Генриетта глубоко вздохнула и опустила руку в кубок. Вытащив карточку, она еще раз вздохнула и протянула ее леди Сомеркоут, не бросив даже беглого взгляда на имя, написанное на белом прямоугольнике.
Рядом с графиней Генриетта казалась еще моложе, чем всегда.
– Мистер Уэйнгров! – объявила леди Сомеркоут своим красивым низким голосом. – Вы – партнер мисс Хартуорт!
Джейн почувствовала страшное разочарование, которое тут же постаралась подавить. Разумеется, глупо было рассчитывать на удачу при шансах один к пяти. И все же очень жаль, что такая прекрасная возможность ускользнула от нее.
Генриетта густо покраснела, потупила взор и быстро вернулась на свое место – пока леди Сомеркоут не вызвала ее, она сидела на диване, обитом темно-зеленым бархатом, рядом с миссис Улльстри.
«Бедная Генриетта, – подумала Джейн. – Она такая робкая, ей будет непросто участвовать в виньетке. Надо быть великодушной и признать: прекрасно, что именно Фредди достался ей в партнеры. Он всегда так внимателен к Гетти и, конечно же, поможет ей пройти через испытание театральным действом. Куда страшнее для Генриетты было бы оказаться в компании Торпа, или Даффилда, или даже лорда Сомеркоута. Любой из них подавил бы ее».
Голос леди Сомеркоут прервал ее размышления:
– А теперь, миссис Ньюстед, не будете ли вы столь любезны?
Миссис Ньюстед, затянутая в белое муслиновое платье с оборками, грациозно подошла к столу, сверкая перламутровыми серьгами и гордо неся высоко поднятую корсетом грудь. Джейн заметила, как вежливо, но в то же время жестко улыбнулась леди Сомеркоут, поднося ей кубок.
Миссис Ньюстед кокетливо улыбнулась Торпу, полковнику Даффилду и, наконец, лорду Сомеркоуту. Под смех всей компании она шутливо прикрыла глаза рукой, пародируя бедную Генриетту. Не смеялись только Джейн и леди Сомеркоут. Выбрав карточку, миссис Ньюстед передала ее хозяйке дома, и та с трудом сохранила спокойствие, прочитав на ней имя своего мужа.
Джейн не отрываясь смотрела на лицо графа и не могла не заметить его радости. Он горделиво поправил крашеные локоны и влюблено посмотрел на свою партнершу.
– Надеюсь, что не разочарую вас, – самоуверенно заявила миссис Ньюстед, отвешивая ему поклон.
– Вы не можете разочаровать никого и никогда, мадам! – воскликнул граф. – Я уверен, что наша виньетка будет самой лучшей!
Миссис Ньюстед была явно не прочь продолжить обмен любезностями, но ее поспешно перебила леди Сомеркоут:
– Миссис Амбергейт, будьте любезны, ваш выбор!
Только сейчас, подойдя к столу, Джейн поняла, какая опасность ей грозит: осталось трое возможных партнеров, и один из них – Торп! Для подготовки спектакля необходимо уединение, а именно уединения с Торпом ей сейчас хотелось меньше всего. Джейн посмотрела на карточки, и сердце ее забилось. Один шанс из трех! Спасение или гибель! Что ей выпадет?
Она попросила леди Сомеркоут еще раз перемешать карточки, затем, отвернувшись, погрузила руку в кубок и вынула карточку.
– Лорд Торп! – объявила леди Сомеркоут.
Джейн пришлось собрать все свои силы, чтобы не позволить охватившим ее чувствам вырваться наружу. Торп стоял за спинами у всех, возле камина из белого камня. Джейн повернулась и вежливо поклонилась ему. Пользуясь тем, что его никто не видит, он в ответ подмигнул ей.
Мошенник!
Негодяй!
Джейн быстро вернулась на свое место, а леди Сомеркоут тем временем пригласила к столу миссис Улльстри. Ее жребий пал на полковника Даффилда, чему она была искренне рада.
– Я обожаю своего супруга. – Она ласково улыбнулась мужу. – Но мы слишком много времени проводим вместе, чтобы у нас хватило сил на изображение семейных радостей или печалей.
Мистер Улльстри был сама доброта, – так что никто не удивился, когда он встал и запечатлел на щеке супруги нежный поцелуй.
Леди Сомеркоут вынула последнюю карточку и сказала:
– К моей великой радости, вы – мой партнер, мистер Улльстри.
– И к моей, миледи, – с достоинством ответил он.
Каждая пара получила кипу бумаги, чернильницы и перья. Нужно было в течение часа придумать сюжет и рассказать остальным его суть, чтобы избежать возможных повторений. Основная же работа над предстоящим спектаклем должна была продолжаться несколько дней.
Джейн с Торпом отправили в оружейную, и она подумала, что эта комната как нельзя лучше соответствует их отношениям. В центре комнаты находился инкрустированный стол, на котором стоял тяжелый, усыпанный шипами стальной шар на резной деревянной подставке. Джейн положила на стол листы бумаги, а Торп разместил все остальное: серебряный поднос, перья и граненую чернильницу.
– Все готово, – сказал он, обводя взглядом старинное оружие, развешанное по стенам. Предлагаю такой сюжет: любовь – это вечная борьба. Мужчина борется с женщиной за то, чтобы…
– По-моему, гораздо интереснее, когда женщина борется с мужчиной, – перебила Джейн. – Но в любом случае нужно все хорошенько обдумать.
Джейн подошла к камину. Это был настоящий древний очаг, сложенный из камня, гораздо более темного, чем в гостиной. В камине ярко горело аккуратно распиленное бревно.
– Взгляните, – сказала она. – Интересно, почему этот камень такой темный?
Торп подошел и стал рядом с ней:
– Очевидно, это остатки старого замка, который перестраивал еще отец лорда Сомеркоута.
– Как же он потемнел от времени и огня! Наверное, этому очагу очень много лет…
– Думаю, не больше, чем этим пикам и мечам. – Торп еще раз оглядел комнату, за окном которой был виден кусочек сада и – в отдалении – тисовый лабиринт. – Вот хотя бы эта булава или вон тот двуручный меч – они вполне могли видеть крестоносцев…
– Или войну Алой и Белой Розы, – предположила Джейн.
Торп придвинулся к ней еще ближе:
– Герцога Нормандского, переплывающего Ла-Манш!
Джейн с улыбкой посмотрела на него:
– Ну разве мы не романтичная пара? Восстанавливаем предметы и события по мечам и камням.
Эти слова вырвались у Джейн случайно. Она сразу пожалела о них, но было поздно.
– Мы действительно можем стать прекрасной парой, – с готовностью подтвердил Торп, быстро обнимая ее за талию. – Вы потрясающе выглядите сегодня, Джейн. Фредди что-то говорил о Юноне, но он ошибается. Самая царственная богиня – Афродита, и вы…
– Пожалуйста, Торп! – Джейн уперлась рукой ему в грудь, испугавшись, что сейчас он поцелует ее. – У нас меньше часа на то, чтобы придумать нечто по-настоящему стоящее. А если вы приметесь целовать меня…
– Если начну, то не остановлюсь, это уж точно, – прошептал он, наклоняясь.
Но Джейн проворно нагнулась и ловко выскользнула из-под его руки. Торп засмеялся и легко поймал ее снова, на сей раз ухватив за талию обеими руками. Они оказались лицом к лицу. Джейн схватила его за руки, и ей вдруг почему-то стало весело. Торп обнимал ее так крепко, что у Джейн потемнело в глазах. Ей пришлось собрать все силы, чтобы не поддаться соблазну.
– Не надо! – шепнула она. – Вы совсем забыли о виньетке…
Торп улыбнулся, глядя ей в глаза.
– Вы ошибаетесь, моя дорогая, – так же шепотом ответил он. – Как раз о виньетке я не забыл.
Джейн внезапно вспомнила, как Торп в начале лета говорил, что их отношения похожи на виньетку – всего лишь быстрый язычок пламени, – и с силой оттолкнула его руки.
– Почему бы нам не начать виньетку со слов, которые вы сказали мне не так давно? Помните? Что-то вроде: «Три акта и фарс в конце – незавидный удел большинства любовных связей. А наш роман…»
– Напоминает виньетку, – закончил за нее Торп, и улыбка осветила его лицо. – Вы правы. Можно начать с этого.
Он быстро сел к столу, поднял крышку чернильницы и начал писать. Джейн некоторое время задумчиво смотрела в окно, потом негромко произнесла:
– Общий смысл мне видится так: мужчина и женщина не могут понять друг друга, потому что хотят от жизни разного. Для мужчины главное – удовлетворить свою страсть, тогда как женщина…
Опершись одной рукой о столешницу, Торп продолжал писать. Затем, слегка нахмурясь, спросил:
– Тогда как женщина хотела бы иметь мужа и детей?
– Совершенно верно. – Джейн до боли сжала руки.
В комнате вдруг стало очень тихо. Торп задумчиво глядел на лежащий перед ним шар, перо застыло в его руке. Казалось, он размышляет о чем-то, и Джейн очень хотелось знать – о чем.
Наконец Торп отложил в сторону перо и посмотрел на нее.
– Я обещаю, что больше не дотронусь до вас, пока вы сами об этом не попросите, – медленно произнес он.
Его слова окатили Джейн, словно теплая речная волна. Она была тронута, очень тронута! Ей показалось, будто он отдал ей свою шпагу, сдавшись на милость победителя.
– Спасибо, – шепнула она. – Это лучшее из всего, что вы до сих пор сделали для меня. Торп, я хочу, чтобы вы поняли одну вещь. Я очень ценю вас; что скрывать – мне хотелось бы принадлежать вам. Но стоит мне подумать о том, что последует за нашей близостью… Торп, я не могу стать вашей любовницей! Все это быстро кончится и что потом? Завлечь в свою постель нового мужчину? А затем еще одного, и еще одного, и еще… Я не хочу этого. Но знайте, я очень благодарна вам за ваши слова. Вы поступили не просто как джентльмен, вы поступили как друг…
Торп вдруг поднял руку.
– Вы не дали мне закончить, – резко произнес он. – У меня есть условие.
На этот раз Джейн показалось, что ее окатили холодной водой. Насколько она минуту назад была уверена в его искренности, настолько сейчас была уверена в невыполнимости его условия.
– В чем же оно состоит? – холодно спросила она.
– Вы забудете все свои глупости относительно Фредди!
Джейн отошла к камину, глядя на оранжевые, красные и желтые огоньки, танцующие на горящем бревне. Ее сердце снова разбито! Ему никогда не понять ее. Он не знает, что за жизнь ей предстоит, если она немедленно не выйдет замуж, – и не желает знать.
– Я не вижу разницы между вами и миссис Ньюстед, – между тем продолжал Торп. – Она ищет моего покровительства, вы ищете возможности женить на себе Уэйнгрова. И все это без любви, без искренней привязанности! Иногда мне кажется, что женщины в наш век вообще утратили способность любить…
Его слова обожгли Джейн.
– Как вы смеете так говорить?! – возмущенно воскликнула она.
– Да, да! Разницы нет, и если я до сих пор не женат, то только потому, что так и не встретил женщину, достойную уважения и восхищения за то, что способна бескорыстно отдать кому-то свое сердце.
Джейн покачала головой и твердо посмотрела в его глаза:
– Все не так просто. Вы не понимаете. Вы просто не понимаете, что значит быть женщиной в наше время. Наши возможности ограничены, тогда как ваши… Торп, вы можете позволить себе все – любую прихоть, которая придет вам в голову. Можете плыть, куда захотите.
Она помолчала и глубоко вздохнула. Торп стоял так близко, он мог бы поцеловать ее, если бы захотел… Но сейчас они оба не испытывали желания. Джейн понимала: идет поединок между их характерами.
– А что вы знаете о моих возможностях? – Джейн так разволновалась, что уже не боялась выдать свою печальную тайну. – Вы думаете, у меня есть выбор? Вудкок-Хилл идет с молотка за долги, уже в конце этого месяца я его лишусь! Эдвард разорил меня, промотал все мое наследство. У меня нет ничего, кроме посредственного образования, данного мне посредственной гувернанткой, проводившей каждый вечер за бутылкой портвейна. Если я не выйду замуж за Фредди, мне останется только одно – стать, как она, гувернанткой…
– Продайте драгоценности! – воскликнул Торп; было видно, что он не ожидал услышать ничего подобного.
Джейн горько рассмеялась и опустила голову:
– Вы или наивны, или не считаете нужным до конца понять мое положение. Я нищая! На что я могу рассчитывать?
– Тогда продайте себя! Продайте себя – мне. – Он снова обнял Джейн за талию и прижал к себе; она почувствовала на щеке его горячее дыхание. – Я обеспечу ваше будущее. Я дам вам все, что вам нужно, все, что вы хотите!
Его близость, его уверенность действовали на Джейн успокаивающе. Ей вдруг захотелось обнять Торпа, принять его защиту, забыть обо всех своих горестях… Знает ли он, насколько сильно искушает ее сейчас?
– Есть одно затруднение. – Джейн взяла себя в руки и отодвинулась от Торпа. – Я хочу детей. Всегда хотела. Ничто в моем браке не расстраивало меня так сильно, как отсутствие детей. Если бы у меня был ребенок, а лучше – двое, я растила бы их и мне было бы легче переносить ветреность мужа, его страсть к игре… Я, наверное, была бы счастлива! Но Бог не дал нам с Эдвардом детей. А что можете предложить мне вы? Едва ли вы захотите, чтобы я рожала детей вне брака – ваших детей…
Ее речь поразила Торпа.
– А ваши родители? – растерянно спросил он.
– У меня нет никого. Точнее, есть брат, но он служит лейтенантом в Индии. Мать моя скончалась десять лет тому назад, когда мне было пятнадцать. Отец… – От горьких воспоминаний на глаза Джейн навернулись слезы, она сглотнула, чтобы успокоиться. – Отец умер от чахотки, когда я была еще совсем маленькой.
– Простите, – мягко сказал Торп. – Ну, а кузины, тетки, дяди?
Джейн покачала головой, смахнула со щеки слезинку, широко развела руками и внезапно рассмеялась:
– Только не надо мне сочувствовать! Я не собираюсь жаловаться. И смиряться с судьбой тоже не собираюсь. Господь знает, что я всегда умела устраиваться в жизни. А разговоры на эту тему я не люблю: они лишь напоминают мне о людях, которых я потеряла, о моем одиночестве. Ведь даже Эдвард – он был совсем не такой плохой…
Она грустно улыбнулась и отошла к широкому окну с видом на сад. Китайские фонарики зажглись в зелени, заливая клумбы неярким романтическим светом.
– Когда Эдвард возвращался из своих поездок – а мы с ним, бывало, не виделись месяцами, – он часами сидел со мной, перебирая пальцами мои локоны, и читал мне что-нибудь вслух. Он очень любил стихи – смешно, не правда ли? – Она оглянулась через плечо на Торпа и увидела в его глазах странное выражение.
– Немного, – тихо ответил он и попытался улыбнуться, но у него это плохо получилось.
– Правда смешно – такой большой, высокий мужчина, который читал стихи и баловал меня… Но я наслаждалась тогда каждым мгновением! Конечно же, я ненавидела нашу бедность, ненавидела страсть Эдварда к игре. Но он любил меня.
Джейн замолчала, стараясь отогнать неприятные мысли в самый дальний уголок памяти – туда, где хранились воспоминания о том, как она узнала о его смерти, а вскоре после этого – и о размере его долгов.
– Но если бы у вас были дети? – Голос Торпа стал вкрадчивым. – Что бы вы тогда делали? Майор Амбергейт умер, и вы были бы сейчас точно в таком же положении, только с малышами на руках.
Джейн пожала плечами.
– Наверное, я вышла бы за нашего соседа, мистера Лейборна, – спокойно сказала она. – Он рано овдовел, а я всегда ему очень нравилась. Он сделал мне предложение вскоре после смерти Эдварда. Мистер Лейборн – прекрасный человек, и я уже совсем было собралась выйти за него, но тут неожиданно пришло письмо от леди Сомеркоут. Она предложила мне свою поддержку…
– И вы ринулись в Лондон в поисках счастья? Точнее – в поисках счастья для одного из ваших воздыхателей?
– Не смейтесь надо мной, я не вижу в этом ничего зазорного. Я поступила не хуже, чем многие молодые люди, которые ищут жен с солидным приданым, чтобы увеличить собственный годовой доход.
Торп жестко посмотрел на Джейн:
– И сколько же вы принесли в свое время вашему мужу?
– Что за нескромный вопрос?!
Джейн нахмурилась, но с удивлением почувствовала, что не обижается на него. Ей нравился Торп, и, если бы не его постоянные домогательства, они могли бы стать очень близкими друзьями – вместо того, чтобы быть заклятыми врагами.
– И все же скажите, – настаивал он. Джейн заколебалась, но лишь на мгновение:
– Двадцать тысяч.
От удивления Торп присвистнул:
– Теперь я понимаю, почему вы не испытываете угрызений совести, охотясь за Уэйнгровом. Конечно, вы чувствуете себя обманутой.
– О, нет, – быстро ответила Джейн. – Это не так. Сильнее всего я пострадала от ужасного пристрастия моего мужа к игре и не хочу так страдать впредь.
– Итак, для вас важнее выйти замуж за Уэйнгрова, чем сохранить уважение к самой себе?
– При чем здесь самоуважение? Это все общие рассуждения, досужие слова. А реально – как я буду себя чувствовать, если не смогу прокормить своих детей и обеспечить их будущее?
– Ну да, вы же не склоняетесь перед судьбой! – ядовито заметил он.
Джейн слабо улыбнулась:
– Легко быть судьей, когда у тебя самого все хорошо!
Торп нахмурился: ее слова явно задели его.
– Мое условие остается в силе. Итак, вы согласны оставить свои планы в отношении Уэйнрова?
Джейн покачала головой.
– Это невозможно, – просто ответила она. – Вы можете осуждать меня, считать, что я охочусь за деньгами… Но я буду хорошей женой для Фредди – верной и заботливой. Ему не придется ни о чем волноваться. У нас будет прекрасный дом. Я воспитаю ему любящих детей.
– И все же вы продаете себя!
– Если вы так считаете – считайте, не стану переубеждать. Думайте что хотите.
– Жаль, но вы не убедили меня, миссис Амбергейт.
– Как вам угодно, – в ее голосе послышался холод. – Вы всегда остаетесь при своем. Что же касается виньетки – пишите что хотите. И хватит мучить меня! Я ухожу к себе. Можете всем сказать, что у меня разболелась голова.
Джейн поспешно покинула оружейную. Голова у нее действительно болела, но сердце болело сильней.
На следующий день, спустившись вниз, чтобы ехать обозревать дербиширские достопримечательности, Джейн столкнулась в холле с Генриеттой, и та неожиданно принялась извиняться.
– Мне страшно жаль! – Генриетта протянула свою маленькую ручку к Джейн. – Жребий был так жесток! Вам придется терпеть общение с Торпом, лишившись компании Фредди, – и все из-за меня. Это я должна была вытащить ту карточку! И зачем я только закрыла глаза?!
Джейн в удивлении остановилась. Она могла ожидать, что Фредди заговорит с ней об ужасном и несчастном жребии, но никак не думала, что именно Генриетта станет сокрушаться из-за того, что судьба выбрала ей в партнеры Уэйнгрова.
– Гетти, вы придаете всему этому слишком большое значение. – Джейн сделала несколько шагов. – Можно подумать, вы нарочно подстроили выбор партнеров. Но ведь это не так?
– Нет, конечно, нет, поверьте! Это просто несчастный случай! Но мне так жаль, что я – именно я – нарушила ваши планы в отношении мистера Уэйнгрова. Он должен был стать вашим партнером! Скажите, может быть, мы можем переиграть?
Джейн пожала плечами:
– Да не волнуйтесь вы так! Вы давно и хорошо знаете Фредди и будете ему прекрасной партнершей.
Генриетта покраснела и, казалось, готова была провалиться сквозь землю. Джейн в который раз подумала, какая же все-таки мисс Хартуорт трусиха и простофиля. Но при этом у молодой девушки был мягкий характер и золотое сердце. Эх, если бы она еще научилась не краснеть, когда ей делают комплименты, успокаивают ее или просто к ней обращаются!
Гетти была изящной девушкой с худеньким личиком. Ее можно было бы даже назвать красивой, если бы она не выглядела столь болезненной. Каштановые волосы и хрупкая фигурка делали Гетти похожей на птичку. Большие влажные глаза постоянно меняли выражение и цвет в зависимости от освещения, что всегда восхищало Фредди. Он даже попытался описать глаза Гетти в одном из своих сонетов под названием «Овалы Прекрасной Маленькой Леди».
«Овалы»! Это слово всегда вызывало у Джейн ассоциацию с орбитами планет, и она с трудом удерживалась от смеха, когда Фредди читал этот опус.
На Генриетте было скромное платье из индийского хлопка, с рисунком из маленьких зеленых квадратиков по палево-желтому фону. Каштановые локоны прикрывала простенькая соломенная шляпка с зелеными лентами. И, хотя оттенок платья очень шел Гетти, она была похожа в нем на деревенскую девочку. Бедняжка!
