Текст книги "Виньетка (Влюбленный повеса)"
Автор книги: Валери Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
10
Джейн шла по тропинке от конюшен к музыкальной гостиной. Подходя к входной двери, она подумала, что прическа у нее в беспорядке, а песок с пола пещеры наверняка набился в волосы. Принимавший у нее жеребца грум сказал, что Торп уже вернулся, хотя Джейн вовсе не спрашивала его об этом… Ну да ладно. Сейчас ее главной заботой было по возможности избежать встречи с кем-либо из гостей леди Сомеркоут.
Но не успела Джейн войти в гостиную, как наткнулась – и на кого! За роялем сидела Гетти, а над ней склонился наш несчастный больной – Фредди! В этот момент в холле послышались голоса, и Джейн ничего не оставалось, как укрыться за портьерой.
– Нет-нет! – ласково, но твердо говорил Фредди. – Вот здесь, во втором такте – это же половинная пауза, а не четвертная!
– Ой, какая же я глупая! – смущенно улыбнулась Гетти. – Опять вы из-за меня остановились. Постараюсь впредь быть внимательнее. Зато, я думаю, Джейн будет приятно удивлена вашим выбором. Как называется эта вещь, напомните еще разок!
– «Счастливый побег». Интересно, о чем думал Чарльз Дибдин, когда сочинял это?
Гетти хихикнула:
– Может, он имел в виду девушку, которую терпеть не могла мать ее жениха? И в результате молодая леди сбежала от него с другим. Я тоже думаю, что, если девушка не может найти общего языка с будущей свекровью, ей лучше сразу бежать куда подальше.
Фредди невесело рассмеялся:
– А ведь вы это – хоть и иносказательно – о моей матушке, не так ли?
Гетти смущенно посмотрела на него.
– И вовсе не о ней! – воскликнула она. – Как я могу столь жестоко говорить о такой прекрасной, достойной женщине?!
– Не надо щадить мои чувства, – уныло сказал Фредди. – Я-то прекрасно знаю, почему все слуги за глаза зовут мою матушку ведьмой…
– В самом деле? – Гетти задохнулась от удивления.
Фредди кивнул:
– Правда, мне грех жаловаться: меня матушка любит и старается оберегать от всех превратностей судьбы. Кстати, я давно хотел спросить вас – а как поживает ваша дорогая мама? Подагра не стала мучить ее меньше?
Гетти пожала плечами и наклонилась к клавишам:
– Пожалуй, нет. Но давайте-ка попробуем еще разок, чтобы не опозориться вечером перед вашей возлюбленной.
– Как вы добры, мисс Хартуорт! И что бы только я без вас делал? Вы так поддерживаете меня – и сердцем, и разумом… Во всяком случае, я бесконечно благодарен вам за все. Кстати, моя голова совсем прошла!
Гетти улыбнулась ему; теперь они оба просто сияли.
– Мы знаем друг друга столько лет, что мне просто не остается ничего другого, как только заботиться о вас, – сказала она.
Джейн слышала весь разговор, и он ее удивил. Но больше всего она изумилась, заметив знакомые красные пятна на бледном лице Фредди, когда тот смотрел на Гетти. Джейн почувствовала укол в сердце. Что все это значило?
Между тем Гетти побледнела, ее смех вдруг затих, она несколько раз моргнула и потянулась навстречу Фредди, полуоткрыв губы, словно для поцелуя… Джейн замерла за портьерой, но Гетти в последнюю секунду отпрянула и заняла исходную позицию – за роялем из розового дерева.
Зазвучало вступление, Фредди прижал руку к сердцу, пару раз откашлялся и завел:
– И я был пахарем когда-то…
Джейн не стала слушать дальше. Она потихоньку выскользнула на улицу, быстро обогнула дом и вновь вошла внутрь – на сей раз через заднюю двери.
Но незамеченной остаться ей так и не удалось. Посередине холла она нос к носу столкнулась с мистером Улльстри, вышедшим ей навстречу из небольшой красно-золотой гостиной, примыкавшей к бальному залу. Джейн поспешно поклонилась и хотела прошмыгнуть мимо, но он остановил ее, прижав палец к губам и делая какие-то загадочные знаки. Похоже было, что мистер Улльстри хочет что-то показать ей. Джейн резко развернулась и подошла к нему, с облегчением подумав, что он, кажется, не обратил ни малейшего внимания на ее вид.
Пухлое лицо мистера Улльстри раскраснелось, он улыбался и продолжал прижимать палец к губам. Джейн пока еще ничего не понимала. Но когда мистер Улльстри коротко кивнул на приоткрытую дверь, она прислушалась, услышала долетавшие из-за двери голоса, а вскоре начала разбирать и слова.
– Так вы говорите, Софи, что он предлагал вам пари – руку и сердце в случае неудачи? – Голос полковника Даффилда Джейн не спутала бы ни с чьим.
– Ну, конечно! – возбужденно ответила миссис Ньюстед. – Если он проиграет пари, то женится на мне.
– Женится на вас? – с сомнением протянул полковник.
– А что вас так удивляет? Вы же знаете, что мы были любовниками. Он и сейчас неравнодушен ко мне…
– Не могу понять одного: зачем он вам, дорогая? Даже если он женится на вас, это станет пустой формальностью. Торп никогда не будет принадлежать вам целиком: он влюблен в миссис Амбергейт.
– Это неправда! Торп не любит ее! Может быть, хочет обладать ею, но похоть и любовь – разные вещи!
Джейн услышала хихиканье полковника:
– Совершенно согласен с вами, дорогая: это действительно разные вещи. Однако кое в чем вы ошибаетесь. Я мог бы вам объяснить, как Торп относится к миссис Амбергейт, да только вы не поймете.
Миссис Ньюстед вздохнула:
– В любом случае мне на это не наплевать. Я хочу выйти замуж за лорда Торпа – и знаю, как этого добиться!
– Я поражен, как вам в голову могла прийти такая глупость.
– А вы жестоки…
Джейн уловила в голосе обиженные нотки и живо представила себе лицо миссис Ньюстед – та всегда в подобных случаях изображала из себя плачущую куклу, считая, очевидно, эту гримасу восхитительной и неотразимой.
За дверью наступило молчание; Джейн поймала лукавый взгляд мистера Улльстри и прикусила губу. Надо бы уйти подальше от этой двери – не дай Бог быть пойманной за таким непристойным занятием, – но она не могла себя заставить сделать это.
– Ну что ж, – раздался вновь голос Даффилда. – Тогда расскажите, чего вы добиваетесь от Торпа.
В ответ миссис Ньюстед промурлыкала:
– Я добиваюсь Торпа! Не валяйте дурака, полковник. Лучше поцелуйте меня еще разок.
Услышав это, Джейн почувствовала, что не может больше находиться здесь. Она развернулась, чтобы уйти, но мистер Улльстри поймал ее за руку.
– Вы не хотите дослушать?
– Нет! – шепнула Джейн, еле сдерживая злость, и пошла к арке, за которой начиналась лестница на второй этаж.
Мистер Улльстри нагнал ее.
– В таком случае выслушайте меня, – настойчиво прошептал он. – Они говорили об условиях пари. Думаю, вам будет полезно знать это.
Но Джейн зажала уши руками:
– Нет! Прошу вас, ни слова больше!
Мистер Улльстри отступил и улыбнулся своей лукавой улыбкой:
– Как желаете, моя дорогая, как желаете. Затем он повернулся и быстро пошел прочь.
У Джейн мелькнуло подозрение, что он вернется сейчас на прежнее место и продолжит подслушивать любовную сцену между полковником Даффилдом и миссис Ньюстед…
Не успела Джейн поставить ногу на нижнюю ступеньку лестницы, как ее вновь окликнули. На этот раз – Фредди.
– Джейн! – удивленно сказал он – Что с вами стряслось? Ваше платье помято и все в грязи!
Джейн почувствовала, что краснеет: у нее было ощущение, что ее застигли в тот момент, когда она поправляла подвязку на чулке. Кроме всего прочего, ей вовсе не хотелось разговаривать с Фредди после того, как он поступил с ней. Поэтому она предпочла обратиться к Генриетте, которая стояла рядом с ним:
– О, Гетти, это вы? Привет! Я вижу, вы вновь явили миру свое искусство и помогли нашему дорогому мистеру Уэйнгрову в очередной раз справиться с мигренью.
– Скажите, разве это не удивительно? – защебетала Гетти. – Всего одна капля лауданума, компресс из лавандовой воды к вискам на полчаса – и он уже настолько окреп, что смог совершить небольшую прогулку по саду. А после прогулки почувствовал себя и вовсе здоровым.
Джейн посмотрела на Фредди. Выглядел он, надо сказать, глуповато – впрочем, как и следовало ожидать.
– Поздравляю вас с исцелением, но вынуждена покинуть вашу приятную компанию. Я… я упала с лошади…
Фредди суетливо подбежал и схватил Джейн за руку.
– С вами все в порядке, моя драгоценная? – Его золотисто-зеленые глаза сверкали от избытка заботы и участия. – Вы не расшиблись? Не послать ли на всякий случай за доктором?
Его заботливость лишний раз напомнила Джейн, что она снова лжет.
– Со мной все в порядке, – раздраженно сказала она. – Если бы было иначе, меня привез бы на подводе какой-нибудь сердобольный крестьянин. Извините, я должна пойти к себе. Займусь своими синяками.
Фредди отпустил ее руку, и Джейн наконец смогла уйти.
Поднявшись на первый пролет, она посмотрела вниз. Гетти теперь стояла вплотную к Фредди, держа его за руку; ее шепот был хорошо слышен Джейн:
– Кажется, она сердита на вас. Вы все-таки должны были поехать с ней в пещеры!
– Знаю. Джейн пострадала из-за меня…
– Не огорчайтесь так, Фредди! Вот увидите, песня, которую вы споете для нее вечером, смягчит ее сердце, и она простит вас. У Джейн добрая душа. Она очень мягкая женщина – просто на удивление!
Джейн не верила своим ушам. Она думала, что те, внизу, будут говорить о чем-то своем, однако их разговор продолжал крутиться вокруг ее имени. Очень странно… Джейн пообещала себе, что, когда они с Фредди наконец поженятся, мисс Хартуорт будет получать приглашение в их дом лишь по самым большим праздникам.
Когда они наконец поженятся…
Джейн стало ясно, что она подумала так по привычке. Ей совсем не хотелось замуж за Фредди! Ей хотелось поехать с Торпом в Вену, во Флоренцию, в Рим, мчаться на шхуне по Средиземному морю, ускользая от пиратов, которые, конечно же, захотят захватить их обоих в плен…
Словно во сне, Джейн добралась до дверей своей спальни. Ей была необходима горячая ванна, и, едва войдя в комнату, она позвонила горничной.
Горячая ванна и хорошая доза участия…
Ожидая прихода Вэнджи, Джейн опустилась на диван и прикрыла глаза. Ей вдруг пришла в голову одна неприятная мысль. Она трижды занималась любовью с Торпом – восхитительно, бурно, страстно. И все было бы замечательно, если бы не возможность нежелательного последствия этой запретной связи… Джейн боялась забеременеть!
Как же она раньше не подумала об этом?! Разве сможет она выйти за Фредди или за кого-нибудь другого, нося под сердцем ребенка Торпа? Джейн давно уже не была наивной девочкой и отдавала себе отчет в том, к чему может привести подобный образ жизни. Она прекрасно знала, что ведет себя безнравственно. И нет смысла оправдываться перед собой, утверждая, что во всем виноват Фредди, заболевший, как нарочно, в тот момент, когда он был ей более всего нужен!
Джейн чувствовала себя совершенно раздавленной. А тут еще этот подслушанный разговор…
То, что она узнала о пари между Торпом и миссис Ньюстед, которая крутит любовь сразу с двумя и при этом мечтает женить на себе третьего – своего бывшего любовника, – вызывало у Джейн омерзение.
Почти такое же сильное, как собственное поведение… Разве может она продолжать думать о браке с Фредди Уэйнгровом после того, как трижды уступила желаниям Торпа и отдалась ему?
Омерзительно. В высшей степени омерзительно. Она ничем не лучше этой дряни, миссис Ньюстед, и Торп был совершенно прав, назвав ее лицемеркой. Да, она – законченная, безнадежная лицемерка…
Позже, в тот же день, Джейн отправилась вместе со всеми на лодочную прогулку. Предполагалось проплыть до реки по длинному извилистому каналу и там позавтракать. Сидя в барке и укрываясь от солнца малиновым зонтиком, украшенным бахромой, Джейн по-прежнему испытывала недовольство собой. Никак не решался самый главный для нее вопрос: что делать теперь с Торпом и Фредди. Будущее, как никогда, представлялось ей сейчас крайне неопределенным.
Однако никакие переживания не помешали Джейн тщательно продумать наряд для этой прогулки; красивая одежда всегда поднимала ее настроение. На ней было миленькое белое муслиновое платье, вышитое вишнями и темно-зелеными листьями. Подол платья был присборен в нескольких местах, смело открывая красный шелк нижней юбки, а лиф отделан красным кружевом. Каштановые локоны Джейн прикрывала маленькая шляпка, украшенная оборками из белого шелка и вишневыми веточками. В целом же – ожившая картинка из модного журнала: «Юная английская леди на летней речной прогулке». Воистину, можно было залюбоваться видом этой молодой женщины, скользящей по зеркалу канала в прогулочной барке – широкой и низкой.
Однако, приглядевшись повнимательнее, вы обнаружили бы, что эта прелестная леди постоянно вздыхает… Впрочем, повздыхав, она стала понемногу успокаиваться, тем более что компания была хорошей, а погода – еще лучше.
Взглянув же на леди Сомеркоут, Джейн на время позабыла обо всех своих невзгодах. Просто невозможно было грустить, видя графиню такой сияющей и счастливой!
Леди Сомеркоут перегнулась через низкий бортик и опустила руку вниз, разрезая ею зеркальную поверхность воды. Барка, недавно отремонтированная, была накрыта темно-зеленым парусиновым тентом, под которым располагались удобные сиденья и лежали подушки. Огромную лодку тащили лошади, шедшие вдоль кромки воды. Они брели медленно, лениво, и этот темп удивительно совпадал с настроением графини.
От леди Сомеркоут прямо-таки исходили волны томного удовлетворения. Они долетали до Джейн и, словно бальзам, успокаивали ее смятенную душу. Графиня тихо улыбалась каким-то своим потаенным мыслям, задумчиво глядя, как сбегают с пальцев капельки воды, и Джейн подумала, что прошлой ночью ей явно неплохо удалась роль Клеопатры…
Джейн обернулась, чтобы взглянуть на лорда Сомеркоута. Он сидел напротив миссис Ньюстед и был похож на кота, поджидающего мышку возле норки. Он постоянно подмигивал миссис Ньюстед, то и дело хватал ее ручку и нежно целовал пальчики. Джейн никак не могла понять, почему все это ничуть не удивляет миссис Ньюстед. А впрочем, та, очевидно, считала подобную суету чем-то само собой разумеющимся – и правда, разве может хоть кто-нибудь устоять против ее улыбочек и ямочек на щеках!
Джейн усмехнулась: у лорда Сомеркоута и его жены было абсолютно одинаковое выражение ленивого довольства и счастья на лицах.
Миссис Улльстри встала со своего места и перебралась поближе к леди Сомеркоут.
– Что делается в нашем свете! – Миссис Улльстри осторожно дотронулась до руки подруги. – Я никогда еще не видела вас и вашего мужа такими влюбленными, но в то же время вы с ним постоянно порознь. Почему?
На миссис Улльстри было легкое платье из голубого муслина, отделанное белыми оборками, которые словно воротничком охватывали шею. Темно-каштановые волосы, тронутые сединой, были завиты кольцами и аккуратно уложены под маленькой голубой муслиновой шляпкой, украшенной кружевом. Миссис Улльстри выглядела очень молодо и задорно улыбалась, ожидая ответа леди Сомеркоут.
Графиня поправила пышную юбку своего розового батистового платья, посмотрела на Джейн и подмигнула.
– Ну, говорите же! – низким шепотом попросила миссис Улльстри. – Я же вижу, у вас тут какие-то общие секреты!
– Сказать ей? – спросила у Джейн леди Сомеркоут.
Джейн прикусила губу, посмотрела на миссис Улльстри и покраснела. Такого миссис Улльстри перенести просто не могла. Она ахнула и снова обратилась к леди Сомеркоут:
– Мириам, предупреждаю вас: если вы сейчас же не расскажете мне все, я начну визжать!
Леди Сомеркоут лениво отряхнула с пальцев последние капельки воды и лишь потом повернула лицо к подруге. Она очень близко наклонилась к миссис Улльстри, и Джейн тоже подвинулась вперед, боясь пропустить хоть одно слово.
Леди Сомеркоут потрогала свисавшую со шляпки миссис Улльстри фиолетовую ленточку и прошептала:
– Это ведь вы наряжались Индийской принцессой на маскараде? Вы выглядели страшно интригующе и экзотично.
Миссис Улльстри кивнула, в глазах ее мелькнуло удивление: она явно ничего не понимала.
– Вы не будете против, если я одолжу у вас этот костюм? – продолжала леди Сомеркоут. – Только вы обязательно при этом объявите во всеуслышание, что он у вас куда-то пропал. Договорились? – Она испытующе посмотрела на подругу.
Миссис Улльстри совершенно растерялась.
– Да перестаньте, наконец, говорить сплошными загадками! – Она, нахмурившись, оглянулась на Джейн и снова повернулась к графине: – Конечно, вы можете взять его…
Эти слова прозвучали слишком громко, и леди Сомеркоут стремительно прижала палец к губам миссис Улльстри. Та была поражена.
– Да что, в конце концов, происходит?! – От изумления ее глаза выкатились из орбит, терпение лопнуло; она схватила графиню за руку и возбужденно зашипела: – Вы прекрасно знаете, еще по Институту благородных девиц, что я всегда славилась своим умением щипаться. Если не хотите, чтобы я припомнила эти навыки, мой вам совет – рассказывайте все, и поживее!
Джейн прикусила губу, чтобы не расхохотаться, а леди Сомеркоут смеялась вовсю:
– Хватит, хватит, Венеция, или я сниму свою брошь и начну колоться!
Но от миссис Улльстри было не так-то легко отделаться.
– Вы будете рассказывать или нет?! – Она сделала пробный щипок, и леди Сомеркоут взвизгнула.
Все ехавшие в барке удивленно уставились на них, и леди Сомеркоут ничего не оставалось, как уступить подруге. Они вдвоем отошли в сторонку, предоставив остальным заниматься своими делами.
Джейн никогда еще не видела ничего подобного и сейчас с замиранием сердца наблюдала за увлекательной беседой двух немолодых женщин. Ей вдруг подумалось, что на них обеих лежит отблеск достойно прожитой юности. Джейн очень захотелось лет через пятнадцать-двадцать выглядеть так же, как они.
Леди Сомеркоут наклонилась поближе к подруге и зашептала ей на ухо. Миссис Улльстри потрясенно моргала. Джейн не могла слышать слов леди Сомеркоут, но в этом, пожалуй, и не было необходимости – все отражалось на лице миссис Улльстри.
Когда леди Сомеркоут закончила, миссис Улльстри уставилась на нее в полном изумлении. Она долго молчала, а затем задумчиво произнесла:
– Неудивительно, что вы так разрумянились… Ну, хорошо, только верните мне костюм, когда мы будем уезжать. Ваш пример навел меня на кое-какие мысли. Я бы даже сказала – воодушевил! Но мне бы хотелось знать некоторые подробности.
Подруги снова тихо заговорили, касаясь друг друга шляпками; глаза их горели, щеки пылали, и Джейн подумала, что очень любит этих женщин. Ей нравилось в них все: и умение вести разговор, и умение одеваться… Нравилась даже их привычка кататься на лошадях по Гайд-парку. А уж как они умели вести хозяйство!
Джейн подавила вздох. О, как она хотела принадлежать к этому обществу! Но только быть в нем не бедной родственницей, не приживалкой, а самостоятельной, уважаемой хозяйкой дома. Джейн вдруг стало очень грустно – ей подумалось, что ни Торп, ни Фредди Уэйнгров не обеспечат ей ту жизнь, о которой она так страстно мечтает. Торпу она нужна лишь как любовница, а выйти замуж за Фредди – значит посвятить остаток дней борьбе с его постоянными мигренями и безвылазно сидеть в Суон-Корте в Шропшире, попеременно ухаживая то за ним, то за детьми.
Джейн перевела взгляд на солнечных зайчиков, весело скачущих, отражаясь от темной поверхности воды. Засмотрелась, отвлеклась, и ее мысли улетели прочь от забот, вдогонку за этими зайчиками. И все же на сердце Джейн было слишком неспокойно, чтобы она могла в полной мере наслаждаться чудесным днем, приятным путешествием и перспективой веселого застолья на траве, когда их барка достигнет конца канала.
Однако надо постараться успокоиться, отбросить все, что смущает и тревожит. И наслаждаться. Наслаждаться сегодняшним днем!
Когда они пристали к берегу, Джейн принялась с интересом следить за тем, как лорд Сомеркоут помогает женщинам сходить с барки на землю. Первой должна была спуститься леди Сомеркоут. Прежде чем попасть в руки мужа, она обернулась и шепотом напомнила Джейн о ее обещании:
– По-моему, сейчас самый подходящий момент для того, чтобы удивиться по поводу пропавшего костюма. Как вы полагаете?
– Совершенно верно, – согласилась Джейн. Миссис Улльстри возбужденно прошептала за ее спиной:
– Неужели он действительно не узнал собственную жену?!
Три леди дружно рассмеялись, леди Сомеркоут замешкалась, и первой к борту подошла миссис Ньюстед. Лорд Сомеркоут со всей возможной грацией принял ее на руки и при этом так многозначительно выгнул брови, что миссис Ньюстед нахмурилась и ответила ему раздраженным взглядом. Очевидно, ей все-таки надоели странные знаки внимания, которыми одаривал ее хозяин в последнее время. Джейн не могла сдержать усмешки, наблюдая этот односторонний обмен любезностями.
Свою жену граф перенес с борта на землю с сильной одышкой. Затем подошла очередь Джейн. Едва оказавшись на земле, она окликнула леди Сомеркоут. Графиня обернулась и безразлично спросила:
– В чем дело, Джейн?
Граф тоже заинтересовался, и это было как раз то, что нужно заговорщикам. Понизив голос, Джейн драматично зашептала:
– Не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал – все так нескладно… Нет, нет, миссис Улльстри, я думаю, что могу и вам тоже сказать… А дело в том, что у меня пропал мой костюм Клеопатры – ну, вы помните, тот, в котором я была на маскараде в субботу. Моя горничная с ног сбилась, но нигде не может найти ни платье, ни парик. Как вы думаете, что бы это значило?
Джейн услышала, как лорд Сомеркоут изумленно крякнул. Его жена повернулась к нему:
– С вами все в порядке, дорогой? Что случилось? Может, приказать, чтобы вам подали лимонада? Или шампанского?
– Нет-нет! – закричал граф и закашлялся; лицо его пылало.
Леди Сомеркоут постучала мужа по спине.
– Но вы явно нездоровы! Пойдемте. Джентльмены в барке справятся дальше без вас. – Она обернулась к Джейн и достаточно громко шепнула: – Не сердитесь и не волнуйтесь, дорогая. Я прикажу своей экономке сегодня же после обеда тайно пройтись по комнатам и поискать. Уверена, что ваш костюм где-нибудь найдется. Может, это чья-нибудь шутка? Ума не приложу! Но в любом случае я прослежу за этим.
– Спасибо, – прошептала Джейн.
Лорд Сомеркоут снова бурно закашлялся и на сей раз позволил жене увести себя от барки туда, где несколько слуг уже хлопотали, накрывая на траве ленч для гостей Чаллестона.
Для пикника леди Сомеркоут выбрала чудное местечко к югу от Чедфилда, где канал соединялся с рекой Харт. А вырыт он был лет тридцать назад владельцами суконных мастерских – им просто необходим был путь, позволяющий сплавлять продукцию сначала в Харт, а затем еще дальше на юг. Канал также обслуживал несколько фермерских хозяйств и, кроме всего прочего, служил излюбленным местом для лодочных прогулок.
Полдень июльского вторника был теплым, сияющим, над землей распахнулась безоблачная синева. Леди Сомеркоут распорядилась, чтобы слуги, готовившие ленч, отправились на место заранее, поэтому к прибытию гостей все уже было готово. Большой парусиновый навес возвышался посреди лужайки, открывая чудесный вид на реку. На противоположном берегу на холм взбиралась небольшая деревушка Доу-Хамлет. Участки земли отделяли один от другого старинные каменные стены, на которых были выбиты имена владельцев.
Деревушка состояла всего-то из десятка домиков, сложенных из светло-коричневого камня и разбросанных довольно далеко друг от друга. Одни домики стояли на пригорках, другие на берегах ручейков, и над каждой крышей торчали каминные трубы. Ярко раскрашенная деревянная стрела указывала всем желающим кратчайший путь к ближайшей таверне. Лорд Сомеркоут был настолько силен в географии, что знал даже название этой таверны – «Мермэйд».
Джейн сидела, поджав ноги, на плетеной скамеечке и слушала рассказы миссис Улльстри о ее житье-бытье в закрытом Институте благородных девиц. Она слушала внимательно – ее интересовало, как в былые дни юные девушки справлялись с тем, что предписывала тогдашняя мода – с высокими пудреными париками и тяжелыми кринолинами, обязательными в приличном обществе.
Была и еще одна причина, по которой Джейн старалась держаться поближе к миссис Улльстри или к леди Сомеркоут, когда та присаживалась отдохнуть от обязанностей хозяйки. Джейн не хотелось находиться ни рядом с Фредди, которому она не могла простить его несвоевременную мигрень, ни рядом с Торпом, один вид которого расстраивал ее.
Чем дальше отодвигалась в прошлое любовная сцена с Торпом в пещерах, тем сильнее Джейн чувствовала отвращение к самой себе. «О чем ты думала?! – в тысячный раз спрашивала она себя. – И как ты теперь посмеешь подойти к Фредди Уэйнгрову – после того, как сама бросилась в объятия Торпа?»
Никогда еще жизнь не казалась Джейн такой сложной. Обычно она не позволяла ни эмоциям, ни страстям управлять собою. Но последние две недели они все чаще брали над ней верх…
Джейн рассеянно наблюдала, как миссис Улльстри просит подать еще шампанского. Что же ей теперь делать? Лучше всего побыть сейчас вдали от обоих мужчин, поразмышлять, подумать о будущем, проанализировать свои чувства и поведение – особенно этот постыдный случай в пещерах. Джейн почувствовала, что окончательно зашла в тупик, а времени на то, чтобы выбраться, совсем не осталось.
Кроме всего прочего – ей было стыдно…
Переведя взгляд на Торпа, Джейн обнаружила, что он внимательно наблюдает за ней. Торп стоял рядом с хохочущей парой – полковником Даффилдом и миссис Ньюстед, – но не принимал участия в их беседе. Заметив, что Джейн смотрит на него, он приветственно поднял бокал, протянул его в сторону Джейн и улыбнулся – понимающе и слегка высокомерно.
Джейн сразу вспомнила о пари Торпа с миссис Ньюстед. Если он проигрывает, то женится на ней… Интересно было бы все-таки узнать о деталях этого пари. Если Торп спорил на то, что ему удастся соблазнить вдовушку Амбергейт, тогда он преуспел. Но в таком случае почему миссис Ньюстед выглядит такой уверенной в своем успехе?
Джейн пожалела, что излишняя щепетильность не позволила ей расспросить мистера Улльстри.
Она в оцепенении смотрела на Торпа, не улыбаясь ему, даже не подавая вида, что заметила, как он поднял бокал в ее честь. Миссис Улльстри изумленно взглянула на Джейн и прошептала:
– Он смотрит на вас так, словно раздевает глазами! А ваши щеки пылают – отчего бы это?
Джейн покраснела еще сильнее и поспешно отвела глаза от сверлящего взгляда Торпа. Она не нашлась, что ответить, и вместо этого похвалила шампанское.
Миссис Улльстри, надо отдать ей должное, поняла, что ее молодой подруге не до шуток, и не стала продолжать разговор. Но не успела Джейн успокоиться, как рядом с ними возник Фредди и вежливо попросил у миссис Улльстри позволения похитить ее собеседницу. Та посмотрела на Джейн, на Торпа, снова на Джейн:
– Конечно! Нам всем будет полезно пройтись, размять ноги. Мистер Уэйнгров, не поможете ли вы мне подняться?
Фредди с готовностью протянул ей руки; вставая, миссис Улльстри заметила:
– Мне кажется, мистер Уэйнгров, что эту прелестную деревушку лучше всего будет видно вот оттуда. – Она указала на причаленную к берегу барку, возле которой со смехом носились деревенские мальчишки. – Советую вам прогуляться вдоль берега.
– Действительно, великолепная мысль. – Фредди взял Джейн под руку и повел к реке.
Идя рядом с ним, Джейн чувствовала раздражение. В последний момент она захватила свой зонтик, и теперь он путался в высокой траве. Она пыталась найти вежливый предлог, чтобы отказаться от прогулки, но так и не смогла и поэтому просто сказала:
– Я не хочу идти с вами, мистер Уэйнгров. Давайте вернемся, и оставьте меня в покое.
– О, Джейн, умоляю вас, пройдемся еще немного! Если у нас есть причина для ссоры – а она, несомненно, есть, – давайте попробуем все спокойно выяснить!
Джейн уставилась себе под ноги на высокую траву, цепляющуюся за бело-красный подол юбки. Ей совсем не хотелось идти. Не хотелось слушать. Не хотелось опять поддаваться обману, что все еще наладится, любовь вернется и обиды будут забыты.
– Пожалуйста, Джейн! – мягко, умоляюще повторил Фредди. – Всего несколько минут! Позвольте мне сказать, а затем, если не согласитесь со мной, я отведу вас назад и оставлю в покое. Навсегда.
Джейн посмотрела на него и подумала, что, может, и впрямь лучше прямо сейчас объясниться с Фредди. И тогда он навсегда исчезнет из ее жизни – вместе со своими несбывшимися обещаниями и постоянными мигренями.
Кроме того, ей было жаль Фредди, хотя доброта странным образом сочеталась в нем с несговорчивостью, которая проявлялась каждый раз, когда он требовал от Джейн изменить свое поведение. Джейн не послушалась внутреннего голоса, который твердил ей, что ничего исправить нельзя, и наперекор ему сказала:
– Хорошо, но имейте в виду – я не в духе.
Она раскрыла зонтик, Фредди снова подал ей руку, Джейн со вздохом приняла ее, и они пошли вверх по склону.
– У вас есть все основания, чтобы сердиться на меня, – сказал он. – Я знаю, что обидел вас, но я не так силен, как вы, и, возможно, поэтому мучаю вас.
Джейн удивленно посмотрела на него. Золотисто-зеленые глаза Фредди были такими печальными и покорными, что ее сердце сразу откликнулось.
– Я вовсе не хотела быть с вами жестокой, – сказала она. – Просто могу вспылить, когда раздражена.
– И не забываете обид? – Он искоса взглянул на нее.
– Вы считаете меня обидчивой? – удивилась Джейн.
– Да, когда вы игнорируете меня.
– Я вовсе не такая сумасбродная, Фредди, и редко обижаюсь по пустякам. А мигрень в конце концов – не такой уж страшный недостаток. Гораздо хуже дефекты характера – гордость, например, или жадность. – Она вздохнула.
– Здесь, в Чаллестоне, вы выглядите не слишком счастливой, – заметил он. – Мне кажется, в Лондоне и даже в доме миссис Улльстри, когда мы гостили у нее, вы были веселее.
– Здесь у вас чаще болит голова, – нахмурилась Джейн, заставив Фредди вздрогнуть и остановиться. – Интересно, что вы считаете причиной своих мигреней? Лично мне кажется, что их источник – я.
– О, нет! – закричал Фредди, отступая назад.
Он схватил руки Джейн, прижал их к своей груди, и она удивилась столь бурному проявлению чувств, поскольку знала, как важны для Фредди правила приличия. А здесь они с Фредди как на ладони, и все гости и челядь прекрасно видели их.
– Фредди, – шепнула она. – Вы забыли, что мы здесь у всех на виду!
– Ну и Бог с ними! – Его глаза затуманились от слез. – Господи, Джейн, я люблю вас! Люблю с первого взгляда, когда увидел вас в гостиной леди Сомеркоут на Брутстрит.
Сердце Джейн рванулось из груди. Никогда еще Фредди не объяснялся ей в любви так категорично, не оставляя сомнений в искренности его чувств и намерений! Джейн вдруг показалось, что ее замужество – дело решенное, и если предложение не последует сию же минуту, то уж, во всяком случае, до конца недели – точно.
– Фредди! – прошептала она. – Я тоже люблю вас. И очень ценю вашу добрую душу и честный характер.
