Текст книги "Блейд (СИ)"
Автор книги: Валентина Шопорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– О чём ты задумался, Блейд? – спросил Майкл, поднеся чашку к губам и спрятав за ней пол лица.
– Нужно завтрак приготовить, – продолжая смотреть куда-то перед собой, ответил блондин.
Он подул на кофе и сделал глоток, напиток был всё ещё горячим, но уже не обжигающим. Поставив чашку на стол, Блейд встал и подошёл к плите.
– А я хотел сам завтрак приготовить... – негромко произнёс Майкл.
– Сам? – блондин повернулся и присел на край кухонной тумбочки.
– Да, – кивнул брюнет. – Могу и для тебя приготовить. Конечно, если ты не желаешь на завтрак каких-нибудь особых изысков... Боюсь, с этим я не справлюсь.
– Брось, ты вполне сносно готовишь.
– А сколько раз я сжигал еду?
– Не сжигал дом – это уже отлично, – уверенно ответил блондин и спрыгнул с тумбочки.
Взяв пепельницу, он вновь вернулся за стол. Выудив из кармана серых джинсов пачку сигарет, в которой как раз оставалась последняя, блондин подкурил и, шумно выдохнув горькое облако дыма, сказал брату:
– Да, Мекки, приготовь завтрак, если хочешь, – он сделал новую глубокую затяжку и добавил: – Мне дико хочется курить. Боюсь, если я буду готовить с сигаретой в зубах, то завтрак мой вновь будет полон пепла.
Кивнув, Майкл встал и переместился к холодильнику, открыв его, он спросил:
– А чего ты хочешь?
– Насколько я помню, продуктов у нас навалом, но, пожалуй, я обойдусь чем-нибудь простеньким... – он сделал быструю затяжку и стряхнул с сигареты пепел, но вновь попал мимо пепельницы. – Приготовь мне яичницу.
– Ты просишь её, потому что готовлю я, и ты не хочешь меня утруждать? – спросил брюнет, оборачиваясь и смотря на спину брата.
– Нет, – новая затяжка и снова порция пепла оседает на поверхность стола, пролетая мимо пепельницы. – Я просто хочу её.
– Честно?
– Мекки, в чём дело? – несколько жёстко спросил блондин, оглядываясь через плечо, цепляясь взглядом насыщенно-карих глаз за растерянное, но уверенное лицо брата – странное сочетание...
Брюнет не ответил. Какое-то время он стоял, продолжая смотреть на Блейда, слегка хмурясь при этом. Блондин терпеливо ждал, когда брат «отомрёт» и снизойдёт до него с ответом. Как же иногда это доставало и бесило. И, кажется, сегодня был как раз такой случай...
– В чём? – после достаточно долго молчания спросил Майкл, смотря на брата чуть исподлобья.
– Это я тебя спрашиваю, – стараясь держать себя в руках и не накричать на брата, ответил Блейд.
Брюнет опять не ответил. Но, в этот раз, он не стал застывать на месте, а вернулся к не начатому приготовлению завтрака, достал яйца, включил плиту. Какое-то время блондин смотрел на брата, но потом отвернулся, возвращаясь к кофе и сигарете, от которой остался один фильтр, да ползатяжки. Пиканье электрической плиты и лёгкие шорохи, которые бывают слышны, когда человек ходит, говорили о том, что Майкл сейчас находится в адекватной реальности и в своём уме. А когда слух Блейда уловил треск разбивающейся скорлупы яиц, он и вовсе расслабился.
Раздавив, в конце концов, окурок, оставив попытки выжать из него ещё хоть что-то, блондин встал из-за стола и обернулся на брата, говоря ему:
– Я сейчас наверх схожу за сигаретами.
– Хорошо, – ответил Майкл, не оборачиваясь и продолжая колдовать над сковородой.
Что он там делал с учётом того, что Блейд запросил для себя самое простое в приготовлении блюдо, было не понятно. Постояв так ещё несколько секунд, смотря на увлечённого делом Майкла, блондин покинул кухню, быстро пересекая гостиную и преодолевая лестницу.
В итоге, за сигаретами парню даже не пришлось заходить в спальню – новая пачка нашлась на тумбочке в коридоре. Забрав пачку сигарет, подбросив её и сжав в ладони, Блейд быстро спустился по лестнице и вернулся на кухню. Он задержался на пороге, немного удивляясь тому, что его завтрак уже готов и даже переложен в тарелку, которую Майкл поставил на стол. Никаких намёков на завтрак для брата Блейд не заметил. Он спросил:
– Майкл, а ты завтракать будешь?
– М? – брюнет поднял взгляд, слегка прикусывая губу.
Запоздало кивнув, Майкл ответил:
– Да, буду.
– И где твоя еда? – спросил Блейд, садясь за стол и беря вилку и нож. – Или у нас взаимообмен: ты мне завтрак, я – тебе?
– Нет, – брюнет пожал плечами и обернулся на шкафчик, в котором хранились крупы, хлопья и так далее, в общем, вся сухая еда. – Я буду на завтрак хлопья.
– А мы покупали молоко? – спросил Блейд и потёр нос, он оглянулся через плечо на брата.
– Да, я вчера взял, когда мы шли на кассу.
– Наверное, я не заметил, – отрезав кусочек яичницы, блондин отправил его в рот.
Взяв хлопья и молоко, глубокую тарелку и большую ложку, Майкл тоже сел за стол напротив Блейда. «Приготовив» свой нехитрый завтрак, брюнет приступил к трапезе.
– Приятного аппетита, – произнёс Блейд.
– И тебе.
Ели парни, в основном, молча, перекидывались лишь редкими фразами. Им не нужно было пытаться наговориться впрок, как это часто бывает, у них были почти двадцать четыре часа в сутки, в которые они могли не отходить друг от друга. Не отходить... пока Блейд вновь не решит исчезнуть на день-другой, оставив брата в замешательстве, неведении и ожидании.
Когда еда закончилась, Блейд забрал тарелки и отправил их в посудомоечную машину. Не садясь, блондин взял чашку с почти холодным кофе, сделал глоток. Из-за низкой температуры и простоя напиток горчил ещё больше, чем обычно, и даже Блейду казался не слишком приятным.
– Блейд? – произнёс Майкл, крутя в руках чашку с глотком чая на дне. – А Лили ещё спит?
– Лили? – удивился Блейд. – С чего ты взял?
– Просто, она же оставалась у нас на ночь, и я не видел, чтобы она уезжала.
– Она уехала рано, – Блейд оставил чашку на тумбочке и подошёл к столу, взял сигареты, очередной за утро раз закуривая.
– Я тоже проснулся рано, – настаивал на своём Майкл. – Но её не видел.
– Сомневаюсь, что ты проснулся настолько рано, – спокойно ответил Блейд, выдыхая в сторону тугую струю дыма. – Она уехала около семи утра.
– Кажется, в это время я уже не спал...
– Ты хочешь сказать, что сидел здесь с семи утра? Четыре часа? Мекки, не многовато ли?
– Нет, я не сидел здесь всё время, – Майкл мотнул головой. – Я проснулся, спустился, немного порисовал в гостиной, потом задремал на диване. Снова проснулся около девяти.
– Вот, – кивнул Блейд.
Забыв про пепельницу, парень стукнул по сигарете и стряхнул пепел прямо на пол. Он добавил:
– Ты просто спал, когда она уходила, вот и не услышал.
Несколько секунд Майкл молчал, не смотря на брата, сжимая в руках чашку. Затем, он спросил:
– А почему Лили осталась у нас ночевать?
– Она вчера поздно закончила с уборкой и не хотела ехать в столь поздний час через весь город. Я разрешил ей остаться. В конце концов, она уже не раз ночевала у нас.
Немного помолчав, Майкл вновь задал вопрос:
– А когда Лили приедет снова?
– Не знаю, – пожал плечами Блейд и бросил зажигалку на стол. – Позвоню ей, когда снова наберётся мусора и грязи. Думаю, как обычно, через неделю-две.
Брюнет немного непонятно кивнул, продолжая смотреть вниз и нервно сжимать в руках чашку – даже костяшки пальцев побелели. Несколько секунд пронаблюдав за братом, Блейд вздохнул и сел рядом с ним, силой отцепил одну его руку от кружки и взял в свою ладонь.
– В чём дело, Мекки? – мягко спросил блондин, смотря на профиль брата. – Что-то произошло?
– Нет, ничего...
Блейд бросил взгляд на ладонь брата, которую он держал в своих руках, перебрал напряжённые прохладные пальцы и произнёс:
– Майкл, ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё. Абсолютно всё. Я всё пойму и точно не отвернусь от тебя, – Блейд говорил это, внимательно смотря на брата: на его прямой аккуратный нос, напряжённые брови и губы, не моргающие голубые глаза.
Удивительно, как они могут быть родными братьями с такой разной внешностью: Майкл был голубоглазым брюнетом, а Блейд кареглазым блондином. Наверное, они по частицам впитали в себя от каждого из родителей. Майкл был очень похож на мать: глаза, цвет волос. А Блейд вобрал в себя черты нескольких членов семьи: отца, который тоже был кареглазым, и дедушки по папиной линии, который был единственным блондином в семье. Потом единственным стал Блейд, потому что дедушка умер ещё до его рождения.
Удобнее и сильнее взяв ладонь брата, сев так, чтобы лучше видеть лицо брата, Блейд спросил:
– Майкл, ты принимал сегодня лекарства?
– Нет.
– Нужно принять, – вздохнул Блейд и чуть прикрыл глаза. – Я сейчас принесу...
– Не нужно, – остановил брата Майкл, подскочив следом за ним и сильно сжав его ладонь.
– Пошли со мной, – сказал блондин, смотря на брата.
Майкл был не таким высоким, как сам Блейд, и каким-то невероятно хрупким из-за постоянных пропусков приёмов пищи. За тем, чтобы парень питался три раза в день, уследить было просто невозможно! Блейд не мог понять для себя, как так можно – просто забыть, что нужно поесть? Но с Майклом это случалось постоянно. А Блейд, пусть он и не был занят на нормированной графиком работе, не мог находиться с братом ежеминутно. У него тоже были свои дела: рабочие и те, о которых никому, в том числе и брату, знать не стоило...
Они простояли так примерно полминуты, смотря друг на друга, не говоря ни слова. Блейд не хотел торопить брата, а сам Майкл, как видно, не горел желанием прерывать этот момент, этот контакт.
Сглотнув, брюнет сделал шаг вперёд, прижимаясь к Блейду, обнимая его и утыкаясь лицом в плечо, в основание шеи. Его дыхание щекотало кожу и ещё больше нагревало её. Потёршись носом о плечо брата, Майкл поднял голову, находя взглядом спокойные тёмные глаза блондина. Вновь приблизившись к Блейду, Майкл провёл кончиком носа по щеке старшего, потёрся об неё своей щекой. Щёки и подбородок Блейда были чуть колючими от отросшей за два дня щетины, лицо же Майкла было совершенно гладким, как у ребёнка, почему-то, он ещё не начал бриться, хотя было уже пора.
Блейд мягко отстранил от себя брата и провёл кончиками пальцев по его щеке, смотря при этом в глаза. Майкл слегка улыбнулся и вновь потянулся к брату, поцеловал его в щёку, потом ещё раз, и ещё, пока не дошёл до губ.
Блондин резко открыл глаза, смотря на лицо брата перед собой, на его закрытые веки, большего Блейд не мог видеть, потому что Майкл был сейчас ближе, чем близко – он целовал его. И, пусть это и не было совсем полноценным поцелуем взасос, но, всё же, для братского чмока в губы этот поцелуй был слишком тесным и долгим.
Осторожно подавшись назад, Блейд отстранился от Майкла, серьёзно посмотрел на него. Младший в недоумении распахнул глаза, смотря на блондина.
– Майкл, не нужно так делать, – стараясь говорить максимально мягко, произнёс Блейд. – Не нужно меня целовать.
– Разве это плохо?
– Это неправильно.
– Но люди же целуются? – продолжал не понимать Майкл. – Почему нам нельзя?
– Потому что они – просто люди. А мы – братья.
– Но мы ведь любим друг друга и нам тоже приятно находиться друг с другом?
Майкл смотрел на брата сейчас таким детским взглядом, что Блейду казалось, будто он разговаривает с пятилетним ребёнком, с которым ещё не провели беседу про особенности взаимоотношений полов, а не со своим девятнадцатилетним братом.
– Любим, – согласился Блейд. – Но это совершенно иная любовь. Не нужно путать.
– Родственникам нельзя вступать в близкие контакты?
– Нельзя.
– Но мы ведь обнимаемся? Разве это не считается близким контактом?
– Нет, это другое.
– В чём разница? Почему кто-то сказал, что нельзя делать одного, но можно другое? – Майкл повысил тон.
– Потому что нельзя, – твёрдо отрезал Блейд.
Он взъерошил волосы, затем пригладил их и добавил:
– Если мы будем с тобой целоваться, то это будет не проявлением любви, а инцестом. А инцест считается извращением и подсудным делом. Думаю, нам обоим этого не нужно?
Майкл нахмурился и надул губы, опустил взгляд. Через несколько секунд он вновь посмотрел на Блейда – в его глазах затаилась обида и непонимание, но он не стал их озвучивать. Он сказал:
– Как скажешь.
– Это не я сказал.
– Не важно.
Блейд горько усмехнулся. В самом деле, это, столь любимое им: «Не важно», било по сердцу и зарождало в душе ощущение ненужности, отстранённости. Верно, он делал очень больно этим постоянным уходом от ответа Майклу и другим людям. И, если на весь остальной мир блондину было наплевать, то брата он любил и не желал делать ему больно. Собственно, из этих соображений он и уходил от ответа, умалчивал многое – круг замкнулся...
«Боль всегда порождает лишь боль», – подумал блондин и прижал брата на несколько мгновений к себе, словно стараясь защитить его от всего мира, поцеловал его в щёку.
– Пошли, – произнёс Блейд, беря брата за руку и уводя из кухни.
– Ты не веришь, что я выпью таблетки самостоятельно? – немного язвительно спросил Майкл, бросая взгляд на брата.
– Верю.
– Это хорошо. Как-никак, с детства их пью, по идее, должен был привыкнуть...
– Не злись на меня, Майкл, – серьёзно произнёс Блейд, останавливаясь на лестнице и смотря на продолжающего подниматься брата. – Я не сказал и не сделал тебе ничего плохого.
– Я знаю, – ответил младший.
По его тону было слышно, что это совершенно не то, что он хотел ответить.
– Я сейчас приму лекарства и буду у себя в комнате, – добавил брюнет. Он обернулся. – И я не злюсь на тебя, Блейд.
Блондин кивнул, Майкл скрылся в своей комнате. Постояв немного, Блейд вздохнул и продолжил путь, зашёл в свою спальню, аккуратно и бесшумно прикрывая за собой дверь.
Проведя взглядом по комнате, парень подошёл к окну и одним точным движением раздвинул тяжёлые тёмно-синие шторы. В глаза тотчас ударил солнечный свет. Блейд прищурился и ухмыльнулся, смотря на идущих там, на улице, прохожих, на автомобиль, который проехал мимо их дома и, не успев проскочить на жёлтый цвет, встал на светофоре.
Посмотрев в окно совсем недолго, блондин опустил взгляд, цепляясь им за нож, который так и остался лежать здесь, на прикроватной тумбочке после сегодняшней ночи.
Взяв кухонный клинок в руки, парень покрутил его в руках, рассматривая своё отражение в его сверкающей металлической глади, слегка щурясь от света, который он отражал. Положив палец на кончик ножа, Блейд надавил и сразу же отдёрнул руку. Этот нож был отличного качества: острый, длинный и широкий – почти настоящий клинок. Жаль, что теперь его придётся выбросить...
Глава 8
Глава 8
Теперь мы топим этот корабль
В этот полночный час.
Как долго ты сможешь задерживать дыхание?
Мы плывем на звук песни сирен,
Что поют для разбитых сердец,
И мы подпеваем им.
Delain, Lullaby©
– Чёрт, – выругался Блейд, подойдя к своему любимому круглосуточному магазинчику, в котором он, обычно, по ночам закупался сигаретами, алкоголем и, редко, продуктами.
Три дня назад здесь произошла жуткая авария: микроавтобус на полном ходу влетел в здание, снеся двери магазина, стену и разрушив добрую половину его интерьера. Как раз эти несколько дней Блейд не помещал своё излюбленное место и потому вывеска: «На ремонте» и тот факт, что магазин закрыт на приличный срок, застигли парня врасплох.
Раздражённо выдохнув, блондин сунул руки в карманы, нащупывая там пачку сигарет, и пошёл прочь. В пачке осталось всего пятнадцать сигарет, дома не было ни одной новой упаковки, и Блейд волновался, что ему может не хватить до утра, когда откроются супермаркеты.
Поправив воротник светлого пальто, под который проникали капли усиливающегося дождя, парень развернулся и пошёл прочь, вновь сворачивая к небольшому тенистому скверу-парку, который, несмотря на свой небольшой размер, походил на лес, до того в нём было много раскидистых деревьев. Блейд всегда сокращал путь через это тёмное местечко, что могло быть опасным в полночный час, когда он отправлялся в этот магазин.
Зайдя на территорию сквера, парень остановился, сжимая в руке зонт, всматриваясь в темноту. Дождь уже почти превратился в отвратительно-ледяной ливень, но, отчего-то, Блейд медлил с тем, чтобы открыть зонт и попытаться спрятаться от холодных водных стрел, срывающихся с неба.
Вздохнув, блондин продолжил путь, углубляясь в темноту парка, идя не прямыми, а изломано-непонятными, одному ему известными тропинками. Всякий раз, бывая здесь, Блейд вспоминал те многие истории и поверья, которые в один голос твердили добропорядочным гражданам – не суйтесь в час ночной в парки, скверы и леса, не суйтесь, если не хотите, чтобы вас никто потом не нашёл...
Хмыкнув себе под нос, блондин окончательно поднял воротник пальто, что уже совершенно не спасало от дождя, и ускорил шаг, сворачивая и пересекая территорию небольшого сквера по диагонали, направляясь к тому месту, где оставил автомобиль. Он всегда оставлял машину не около магазина и даже не рядом с парком – он оставлял свой автомобиль в небольшом и абсолютно тёмном закоулке, про который никто не знал и который и он сам обнаружил совершенно случайно. Благодаря этой привычке парню предстояло пройти не триста метров, а в два раза больше. С учётом холодного ливня этот факт не радовал.
Вновь свернув, выйдя на главную дорогу, основной артерией пролегающую через тело парка, блондин сжал в карманах кулаки и ускорил шаг, погружаясь в свои размышления. Но очень скоро нечто привлекло его внимание, заставляя притормозить и начать присматриваться, вглядываться в темноту, в которой, в неясном свете мокрого дрожащего фонаря, угадывалась фигура человека.
Человек этот сидел на спинке лавки, беспардонно поставив ноги на сиденье, и пытался курить, пряча сигарету от дождя в ладони, всеми силами пытаясь уберечь дымящую палочку от смертоносной для неё влаги. Рядом с ним стояла початая бутылка какого-то крепкого алкоголя с сорванной этикеткой.
Постояв несколько секунд, Блейд уверенным шагом двинулся к этому человеку. Подойдя к нему, блондин без лишних слов открыл зонт и накрыл им промокшую насквозь, чуть дрожащую фигуру. Из-за длинных светлых волос, торчащих из-под лёгкой фиолетовой шапочки, и позы было сложно угадать, к какому полу принадлежал этот человек.
Сидящий, почувствовав, что дождь перестал литься ему на голову, и, заметив боковым зрением чье-то присутствие, повернулся к Блейду, вопросительно, немного испуганно смотря на него.
– Покури спокойно, – с лёгкой улыбкой произнёс блондин. – Или тебе удобно курить под проливным дождём?
– Нет, неудобно, – ответил человек, кажется, это всё-таки был парень. – Спасибо.
Он снова посмотрел вперёд и всхлипнул, не то от простуды, которая уже могла успеть поселиться в его теле из-за переохлаждения, не то из-за того, что он плакал.
Вновь скосив глаза на Блейда и поняв, что он не собирается уходить, парень протянул руку и произнёс:
– Давайте зонт мне, я сам подержу.
– Обращайся ко мне на «ты», – усмехнувшись, произнёс Блейд и передал парню зонт, после чего сел рядом с ним, вытягивая ноги.
Он несколько секунд помолчал, затем добавил:
– Меня зовут Блейд.
– Бони, – кивнув, представился парень и обхватил дрожащими губами фильтр сигареты, пытаясь сделать нормальную затяжку, но сигарета уже была слишком влажной.
Нахмурившись, Бони выбросил недокуренную сигарету и достал из пачки новую, немного неловко пытаясь управиться с зонтом и зажигалкой одновременно. С секунду посмотрев на мытарства парня, Блейд забрал у него зонт, освобождая одну руку, и вновь вернул только после того, как он подкурил.
– Спасибо, – поблагодарил он Блейда.
– Не за что, – пожал плечами Блейд.
Чуть-чуть помолчав, он спросил:
– Интересное имя – Бони. А как будет полностью?
– Бонифаций, – слегка поморщившись, ответил новый знакомый. – Я знаю, что оно странное, просто, мои родители...
– Это очень красивое имя, – перебил парня Блейд, не давая ему начать оправдываться.
– Спасибо, – в который раз произнёс Бони и наконец-то улыбнулся. Это было хорошим знаком. – Это всё мои родители... У меня отец – историк, а мама – художница. Вот и придумали назвать меня так, чтобы это имя и в истории было, и маминым необычным стандартам соответствовало.
– Бонифаций... – повторил за парнем Блейд, чуть щурясь, смотря в темноту. – И кто же носил такое имя в истории?
– Святой Бонифаций, – вздохнул Бони. – Он был архиепископом, миссионером и реформатором церкви. Известен, как Апостол всех немцев.
– Ммм, – с уважением кивнул Блейд. – Так ты у нас носишь великое имя?
– Мне больше нравится просто «Бони», потому что «Бонифаций» – слишком сложно и пафосно. И моей маме тоже нравится сокращенная форма, только она добавляла в него ещё одну «н», но так уже получается женское имя...
– Какая, однако, у тебя интересная судьба и семья, – улыбнувшись, взглянув на собеседника, произнёс Блейд. – Наверное, это очень интересно – быть сыном художницы, творческой личности?
– Да, это интересно, – кивнул Бони. – Когда твой родитель – свободный художник, это автоматически освобождает тебя от многих неприятностей традиционного воспитания.
– А твой отец?
– Он тоже не был приверженцем консерватизма. Так что, они нашли друг друга.
Бони помолчал немного, затем добавил:
– Папа даже нормально отнёсся к тому, что мама четыре года назад сказала, что у неё творческий кризис, оставила дома все телефоны и прочие средства связи и уехала на Гавайи, чтобы там, сидя на берегу океана, восстановить связь с космосом и смочь вновь творить.
Блейд поднял брови, вопросительно смотря на парня. Он спросил:
– И как, прошёл творческий кризис?
– Не знаю, – Бони пожал плечами. – Она ещё не вернулась.
– У тебя удивительная семья, – сказал Блейд и достал сигарету, подсаживаясь ближе к новому знакомому, чтобы тоже укрыться от дождя.
– Да, есть немного... – улыбнувшись, ответил Бони. – Только мой старший брат, как это принято говорить, нормальный. Даже слишком нормальный, из-за это, собственно, мы и не общаемся.
– Почему?
– Он не может принять то, что хоть чуточку отличается от среднего стандарта, – несколько уклончиво ответил Бони. – Он и с мамой по этому поводу часто ссорился, и с папой. А со мной... – парень закатил глаза и тяжело вздохнул. – Я не могу вспомнить и дня, когда бы мы не ссорились и когда бы он не пытался меня перевоспитать.
– И как же он пытался тебя перевоспитать? – спросил Блейд, внимательно, изучающе смотря на профиль собеседника. – Или тебе неприятно об этом говорить?
– Нет, всё нормально. Он орал на меня, всё время говорил, какой я не такой и какая у нас чокнутая семья, часто бил. Но этого уже давно нет. Он переехал, когда мне было пятнадцать. С тех пор я его больше не видел, только несколько раз разговаривал по телефону.
– А сколько тебе сейчас лет?
– Двадцать.
– И ты не видел брата уже пять лет?
– Да, не видел, – вздохнул Бони и поёжился, шмыгнул носом и утёр его рукавом лёгкой курточки. – Но это меня не слишком расстраивает. Мы никогда не были близки.
Выронив сигарету и не заметив этого, Бони закрыл покрасневшие глаза и с силой потёр их кулаками.
– Ты так заболеешь, – произнёс Блейд, касаясь бедра парня, обращая на себя внимание. – Почему ты не идёшь домой?
– Мне некуда идти, – всхлипнул Бони и снова закрыл глаза, потёр их. – Меня выгнали из дома.
– Родители?
– Нет, – парень помотал головой. – Мой парень.
Блейд вопросительно изогнул бровь. Бони продолжал:
– Мы с ним встречаемся уже два года, год живём вместе, – он снова всхлипнул. – Сегодня вечером он пришёл ужасно пьяный, мы как-то незаметно начали ссориться, а потом он просто наорал на меня и вышвырнул из квартиры, сказав, что больше не хочет меня видеть. Даже вещи в окно выкинул. Не все, но, всё же...
Бони опустил взгляд и начал нервно перебирать пальцами, заламывать их.
– Наверное, не стоило мне этого говорить... – произнёс новый знакомый, смотря куда-то вниз, сутуля плечи.
– Почему?
– Многие люди начинали относиться ко мне плохо, узнав о моей ориентации.
– Поэтому вы ссорились с братом?
Бони немного непонимающе посмотрел на Блейда, затем кивнул:
– Да, из-за этого. Он не принимал этого и считал отклонением.
– Да, некоторые так думают...
Бони неровно улыбнулся, не обнажая зубов, и потянулся к бутылке, кажется, виски. Припав к горлышку, парень сделал несколько жадных глотков и закашлялся, едва не подавился. Как видно, ему не каждый день приходилось напиваться.
Утерев рукавом губы, Бони спросил:
– А что ты об этом думаешь?
– О геях?
– Да, – кивнул парень. – Как ты к ним относишься?
– Я к ним не отношусь, – невероятно обаятельным, бархатным голосом ответил Блейд, продолжая внимательно, но ненавязчиво смотреть на своего всё больше хмелеющего собеседника.
– Жаль, – вздохнул Бони и прикрыл глаза.
Запоздало спохватившись, поняв, что сказал, парень попытался оправдаться:
– Ты... Ты не подумай ничего, – он активно жестикулировал, выдавая с потрохами своё волнение. – Я просто... просто...
Блейд снисходительно улыбнулся потугам парня, который никак не мог совладать со своими мыслями и языком. Решив ему помочь, блондин поднял руку, прерывая этим жестом его сбитую объяснительную тираду, и сказал:
– Не нужно так пугаться своих же слов.
– Мне просто очень бы не хотелось, чтобы ты мне врезал за них, – немного напряжённо смотря на Блейда, ответил Бони. Глаза парня из-за спиртного блестели и начинали чуть-чуть косить.
– Не врежу, – слегка улыбнулся Блейд. – Даже, если я не отношусь к сексуальным меньшинствам, это не значит, что я их ненавижу или презираю.
– Это хорошо, – улыбнулся Бони, немного расслабляясь.
Он вновь приложился к бутылке виски, делая быстрые, большие глотки.
– Тебе не кажется, что напиваться ночью в парке, когда тебе некуда идти, опасно и недальновидно? – спросил Блейд, внимательно смотря на парня.
– Наверное, – пожал плечами Бони. – Но... какая разница? – он повернулся к Блейду корпусом, смотря на него пьяным взглядом. – Так мне хотя бы не настолько паршиво. Знаешь, Блейд, это очень больно, когда тебя, как котёнка, вышвыривают на улицу под проливной дождь.
– Да, это неприятно, – ответил Блейд.
Немного помолчав, он предложил:
– Если ты не хочешь возвращаться к родителям, можешь переночевать у меня. Я уверен, что твой парень наутро протрезвеет и поймёт, какую допустил ошибку, и вы помиритесь.
Сказав это, Блейд вопросительно взглянул на нового знакомого. Бони ответил:
– Я не могу вернуться к родителям. Мой отец сейчас не в Германии, а у меня нет ключей, я оставил их, когда переезжал.
Он немного помолчал, слегка хмурясь, что выглядело так забавно на пьяном лице. Вдруг посветлев, парень спросил:
– Правда, можно переночевать у тебя? – он слегка замялся и добавил уже более спокойным тоном: – Это тебя не стеснит?
– Совершенно нет, – спокойно ответил Блейд.
Похлопав себя по карманам, парень встал и взглянул на собеседника, спрашивая:
– Так, что? Ты идёшь? Если нет, то я посижу с тобой ещё немного, но вскоре поеду домой. Уже поздно, да и холодно, сам понимаешь.
Бони думал всего секунду-две, затем, он кивнул и ответил:
– Я поеду, если ты, конечно, не против.
– Я уже сказал, что не против.
Благодарно кивнув и улыбнувшись, Бони встал. Забрав у него зонт, Блейд повёл их к выходу из сквера. В какой-то момент новый знакомый споткнулся и едва не упал, чудом успев схватиться за крепкую руку Блейда. Он виновато поднял на спасителя глаза, продолжая крепко сжимать его руку, но понимая, что лучше перестать это делать. Блейд же, в свою очередь, отнёсся к этому совершенно спокойно. Даже не взглянув на смущенного парнишку, он сказал:
– Ты уже достаточно пьян. Так что, лучше держись за меня. Не хотелось бы встретить рассвет в травматологии.
– Мне казалось, что ты будешь против, – невнятно пробормотал Бони, пряча взгляд, но продолжая держаться за Блейда и покорно идти туда, куда он его вёл.
– Ты опять про свою ориентацию?
– Да...
– Я же сказал, что меня это совершенно не волнует.
– Приятно слышать, – ответил Бони и немного растеряно улыбнулся.
– Насколько я понимаю, тебе чаще всего встречались совершенно нетерпимые люди? – поинтересовался Блейд, бросая на парня беглый взгляд.
– Да, – вздохнул Бони. – Казалось бы, государство у нас толерантное, современное, а люди в нём... – он вновь вздохнул и прикрыл глаза, так и не заканчивая свою мысль.
– Да, тебе не повезло, Бони, – непонятным тоном ответил Блейд, прищуриваясь и вглядываясь в темноту улицы, ища взглядом свой автомобиль.
– Ты живёшь близко? – спросил через какое-то время Бони.
– Нет, далеко, – покачал головой Блейд и добавил: – Но я на машине, так что, идти пешком за тридевять земель нам не придётся.
– Это хорошо, – улыбнулся Бони и сразу же вздохнул, прикрыл глаза. – Я ужасно устал и замёрз.
– Да, – кивнул Блейд, – ссоры и нервы ужасно выматывают.
Оставшееся время до машины парни шли молча и только тогда, когда Блейд высвободил свою руку и направился к водительской дверце, Бони спросил:
– А почему ты оставил машину здесь, а не на улице?
– Негативный опыт, – соврал парень, отключая сигнализацию и открывая водительскую дверцу. – Несколько раз мою машину безбожно царапали, задевали, когда я оставлял её на улице. А я очень люблю свой автомобиль.
В речи Блейда не было ни слова правды: его машину ни разу никто не задевал и особой любви к ней он, также, не испытывал, потому что этот автомобиль был лишь одним из многих. Он мог себе позволить менять машины так часто, как ему захочется.
Кивнув, Бони тоже подошёл к автомобилю и сел на пассажирское сиденье спереди. Заняв своё место, Блейд пристегнулся и бесшумно выехал на проезжую часть. До их с Майклом дома ехать было совсем немного, минут десять от силы, но парень не собирался приводить чужого в дом к брату и потому направлялся в своё собственное жильё – дом далеко за городом, который он называл рабочим, которого не было ни на одной карте или навигаторе, потому что ещё несколько лет назад там был только голый участок земли, который Блейд выкупил и застроил в обход городских властей. Этот дом был идеальным местом для того, кто желал сбежать от всех и спрятаться на день-другой, просто отдохнуть в тишине. На десятки километров в округе не было ни единой живой души, ни единой постройки, а сам дом стоял не около дороги, а в стороне, благодаря чему, если не знать про него, то его было практически невозможно найти случайным образом.
Приближаясь к черте города, Блейд постепенно прибавлял скорость, чтобы вскоре, проехав знак: «Вы покидаете Берлин, доброго вам пути!», сорваться за сто километров в час и унестись вдаль и в темноту, под пологом которой, где-то далеко-далеко, скрывалось его тайное убежище наподобие тех, которые строят дети на деревьях. Только его «домик на дереве» был из камня и стоил около двухсот тысяч евро.
– Чёрт, – выругался Бони, крутясь и ища нечто. – Кажется, я бутылку оставил на лавке...
– Я тебе обязательно налью чего-нибудь, когда мы приедем, – ответил Блейд, следя за пустынной мокрой дорогой. – У меня достаточно алкоголя, причём, не такого, как пил ты, а качественного.
