Текст книги "Легенды о Первых. Часть1. Максимус"

Автор книги: Валентина Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3
Вовремя сделанные шаги меняют походку жизни

Утро вовсю хозяйничало в комнате, врываясь сквозь распахнутые стрельчатые окна золотистыми солнечными лучами, шумом морского прибоя и многоголосьем птиц. Днём комната казалась просторной и удобной. В другой ситуации Максим был бы не прочь здесь пожить, но сейчас он хотел только одного – поскорее оказаться в своей, не столь большой, но родной комнатке, где на стене висела гитара, подаренная отцом, пространство от пола до потолка вдоль стены занимали полки с его любимыми книгами, а над кроватью красовался портрет Высоцкого.

Влад уже вновь приступил к зарядке, пыхтя и отдуваясь на коврике возле кровати.

– Я жду объяснений, – строго объявил Максим, уставившись на товарища по комнате: – Где я нахожусь и зачем вы меня сюда притащили?

Белобрысый продолжал выполнять свои упражнения, не обращая внимания на вопрошающего. Сидя со скрещенными на груди руками, Макс пристально следил за действиями Влада, не собираясь отставать, и, нетерпеливо постукивая ногой по полу, ждал ответа. Отжавшись ещё несколько раз, тот не выдержал. Сев прямо на пол напротив кровати и сложив ноги в позу лотоса, он начал говорить.

– Ох! Ну и зануда же ты! И что только Гореслав в тебе нашёл? – намеренно медленно и чётко, слегка растягивая слова произнёс парень, глянув на сидящего на Максима с неким пренебрежением. – Ладно, повторю ещё раз: ты, а вместе с тобой и мы, находимся в Слави. В Универсальной Магической Академии, сокращённо – УМА. Расположена она на острове Буян, посреди небесного моря. Здесь учат кудесников, ведунов и волхвов. Чаще всего, детей до шестнадцати лет обучают дома родители, а потом отправляют сюда для прохождения испытаний и выбора пути – инициации. Иногда случается что-то, и дети остаются без родителей. Таких здесь обучают тоже, в отдельном корпусе – Чертоге Бусла-Аиста.

Он резко поднялся и пересел к Максиму.

– По сути, раз ты не помнишь своего волшебного предназначения, тебя нужно отправить к ним и обучать с самых азов, но… – Он ехидно усмехнулся, скривив губы. – Но, ты у нас особенный – слишком взрослый для корпуса Бусла. Тебя не могли или не хотели искать до семнадцати лет, а теперь ты им для чего-то срочно понадобился. Зачем – не знаю, не спрашивай, – поморщившись, и пытаясь сохранять спокойный тон, ответил Влад на вопрос, который Макс хотел, но не успел задать. Было заметно, что ситуация его всё больше и больше раздражает.

Встав с кровати и взяв полотенце, дожидающееся на стуле, он направился к одной из дверей, продолжая говорить:

– Поэтому за тобой послали нас. Поэтому ты тут. А всё остальное – не моего ума дело, пусть тебе об этом Гореслав рассказывает, тем более что Алька тебя уже, наверняка, ждёт. Так что одевайся поскорей – она проводит. Там и получишь все свои ответы, надеюсь…

– Влад, а вы здесь летать умеете? – решился спросить Максим, начиная сомневаться в реальности ночного видения.

– С чего ты это взял? – уклончиво хмыкнул тот, направляясь в душевую, откуда долго доносилось его фырканье и звуки льющейся воды.

Несмотря на предупреждения белобрысого, Максим продолжал сидеть в той же позе. В его голове роились мысли, то и дело сталкиваясь и переплетаясь. В том, что попал в непростую школу, он уже убедился, глядя, как Влад легко отобрал у него стул, даже не прикоснувшись к нему. В то, что находится на острове, почти поверил: он не успел обойти весь остров, но видел море и скалы, ощутил полную оторванность этого места от привычной городской жизни. Однако, как он сюда попал – оставалось загадкой. Поездом, самолётом, вертолётом – точно нет, хотя у волшебников, если они и вправду волшебники, могли быть свои способы передвижения: какой – нибудь ковёр – самолёт, к примеру, или ступа с помелом. На худой конец – просто метла…

Максим усмехнулся про себя, представив Влада верхом на метле.

– «Но ведь я же – не маг, по крайней мере, до сегодняшнего дня себя таким не считал и экстрасенсорных способностей за собой не ощущал, – потрясённо соображал парень. – Что это за Гореслав? И что ему, Гореславу, от меня – Максима Каменского, надо»?

Размышляя над происходящим, он инстинктивно протянул руку и, взяв со стула брюки, принялся натягивать их. Неожиданно ногу пронзила сильная боль. Максим громко вскрикнул: он совсем забыл про ушибленное колено.

Из душевой появился удивлённый мокрый Влад с перекинутым через плечо полотенцем.

– Чего орёшь – опять привидение увидел? – ехидно спросил он, покосившись на Максима, и вразвалочку направился в сторону своей кровати.

Юноша отмахнулся, как от назойливой мухи, стянул брюки с больной ноги и расстроился окончательно: правое колено приобрело красно-фиолетовый цвет и сильно распухло, поэтому узкие штаны на него совсем не налезали.

– Надо же было мне попасть в такую передрягу, – рассеянно прошептал Максим и, глянув в сторону товарища по комнате, спросил: – Эй, а где тут у вас можно раздобыть другую одежду, а то у меня проблема…

– Ты это кому! – начал было ворчать Влад, но, увидев распухшую ногу Максима, оборвал себя на полуслове, присвистнул. Подойдя ближе, белобрысый уставился на раскрасневшееся колено, растерянно почёсывая влажные волосы.

– И чего ж тебе так везёт: шишка на затылке, ушиб пальца, опухшая нога, а ещё этот подселенец…

Макс открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но в дверь что-то стукнуло, и в комнату, как ураган, ворвалось нечто, в сером бесформенном свитере поверх рубахи в красную с чёрным клетку, широких джинсах не по размеру и серых кроссовках. Ни пола, ни возраста этого создания определить с первого взгляда не представлялось возможным. Резко тряхнув копной коротких серебристых волос, напоминающих созревший одуванчик, готовый улететь с первыми порывами ветра, существо стало вглядываться в дальний конец комнаты, будто ища кого-то. Не обнаружив Влада у его кровати, оно повернуло голову, и Макс узнал ночную гостью.

Алька тоже заметила Максима. Она старалась не смотреть на него, развернувшись вполоборота, но, наткнулась взглядом на распухшее колено.

– Это ещё что такое? – неожиданно преобразившись, вскрикнула девушка, строго глядя на Влада. – Вчера мы привели сюда почти целого мальчишку, а сегодня? Влад, немедленно признавайся, что ты с ним сделал?

– Я? Ничего, – пытался оправдаться тот, замахав руками. – Вообще– то, это он сам, когда отправился ночью прогуляться…

– Что? Он гулял ночью по острову? Один? И ты позволил? – Алька была очень рассержена, казалось, что её зелёные глаза превратились в грозовые тучи, из которых вот-вот полетят молнии.

– Я пытался ему объяснить, но он мне не поверил, – отчаянно воскликнул Влад, – И ещё, если ты не заметила, он слишком большой мальчик, чтобы я стал удерживать его силой.

При этих словах Влад поднялся и подошёл к девушке, слегка обняв её за невидимую под широким свитером талию. С этой девчонкой он разговаривал совсем не так, как с Максимом. С ним белобрысый позволял себе язвить и насмехаться, а в тоне его чувствовалась не только ирония, но и неприкрытые неприязненные нотки. С ней же он пытался говорить мягко, даже нежно.

– Вселен Великий, и где ты опять так постарался? – воскликнула девушка, резким движением освободившись из объятий Влада.

Присев на край кровати, она бережно опустила ладонь на колено Максима. Тот отчего-то смутился: одно дело, когда девчонка лечила его головную боль и совсем другое – колено. Он попытался было укрыться одеялом, но Алька резко одёрнула:

– Раньше думать надо было, а сейчас сиди спокойно и не мешай мне работать! – Она принялась водить руками по его распухшей ноге вверх и вниз, что-то нашёптывая себе под нос.

Макс ощутил небольшое жжение, которое быстро сменилось лёгкой прохладой, синяк под её руками стал менять цвет и расплываться. Создавалось ощущение, что она его стирает, словно ластиком.

– Чего ты о нём так печёшься, – возмущённо начал Влад. – Сам виноват, пусть терпит…

– Не ворчи, – огрызнулась Алька, тряхнув копной серебряных волос. – Радуйся, что Гореслав ничего не узнает, а то тебе придётся отвечать, что не уследил за новичком.

– Ещё чего! – обеспокоенно пробасил Влад. – Я ему в няньки не нанимался.

– Теперь попробуй, – сказала девушка, отстраняясь.

Максим пошевелил ногой: ни боли, ни неудобства, и опухоль как рукой сняло.

– «А ведь и вправду – рукой», – подумал он. – Может быть, ты выйдешь или отвернёшься, – смущённо попросил Макс, глядя на девушку.

– Вот ещё! Чего я там не видела, – огрызнулась Алька, однако отошла в сторону и повернулась лицом к распахнутому окну.

Натягивать брюки под одеялом было неудобно, но юноша кое–как справился и лишь после этого поднялся с кровати.

– Уже лучше, – сказал он, чувствуя себя виноватым из-за того, что приносит им столько беспокойства.

– Ничего, скоро получишь новую одежду, будет ещё лучше, – кивнула Алька, не поворачивая головы от окна.

Максим застегнул рубашку и надел кроссовки на босу ногу – выбирать ему не приходилось. Оглядев своё отражение в большом зеркале, висящем между двух дверей, он старательно поправил торчащие после сна волнистые волосы, и остался доволен своим видом: белые рубахи всегда очень шли к его смуглой коже.

– А как у вас тут насчёт гигиены? Умыться мне будет позволено, а то стоите над душой, словно конвой у камеры заключённого, – озираясь, пытался шутить Макс, чтобы скрыть неловкость. Он вспомнил, что мама, уходя из его палаты, обещала принести утром всё необходимое: мыло, полотенце и пасту, только его умыкнули в какую-то академию. – «Как она там сейчас, – глубоко вздохнул юноша. – Наверное, переживает, не понимая, куда делся её больной сын».

– Не волнуйся, всё необходимое для тебя есть в душевой, а про маму не думай, скорее всего, она и не вспомнит о твоём существовании, – будто прочитав его мысли, откликнулся Влад, жестом предлагая пройти.

Макс отправился в душевую, в то время, как Алька продолжала ждать его, стоя у окна, то и дело нетерпеливо оглядываясь. Выйдя через несколько минут, парень накинул на плечи свитер, связав рукава спереди крупным узлом. Наблюдая за этой картиной, Влад хмыкнул с нескрываемым сарказмом.

– Я готов, – констатировал Максим, ещё раз оглядев себя в зеркале.

– Наши девочки будут довольны, – повернувшись и окинув его быстрым взглядом, объявила Алька.

– Если они такие же, как ты, лучше мне их не видеть, – еле слышно прошептал парень.

– Вас проводить? – неохотно спросил Влад, делая вид, что проявляет заботу, – А то он опять сбежит куда – нибудь …

– Сама справлюсь, – уверенно откликнулась девушка и, глядя на Максима, добавила нарочито громко: – Я думаю, он должен быть заинтересован скорее всё узнать и во всём разобраться, не так ли?

Тот не ответил, только кивнул, но девушка и не ждала ответа, она по-хозяйски схватила его за руку и потащила к двери.

– Поторапливайся, – не оборачиваясь, решительно скомандовала она, – Гореслав Ростиславович может и рассердиться.

– А как же завтрак? – растерянно крикнул вдогонку Влад.

– Ничего, побеседуют, и я отведу Максима в трапезную, – на бегу ответила Алька, увлекая юношу за собой вдоль бесконечных одинаковых дверей.

Макс озирался по сторонам, разглядывая расписные стены ярко освещённого коридора, однако ни окон, ни светильников иного рода он не обнаружил – создавалось ощущение, будто свет проникает прямо из стен и потолка, заливая всё кругом тёплыми желтовато-оранжевыми лучами. Алька на ходу что-то беспрестанно рассказывала, но юноша, следующий за ней, постоянно отвлекаясь, не слушал и половины.

– В этой части расположены жилые комнаты для студентов. Живут обычно по двое, так комфортнее и безопаснее. Каждая дверь настроена на хозяев, поэтому посторонние не войдут…

– А как же ты? Ты же вошла в комнату Влада, – не выдержав, задал вопрос Максим.

– Я? – Алька на бегу бросила на него удивлённый взгляд. – Я… не посторонняя.

И она понеслась вперёд ещё быстрее, так что Максим едва поспевал, не понимая, как эта мелкая может так быстро бегать.

– Всего в академии три корпуса – Чертога. В этом живут и учатся старшие. Остальные потом покажу, – продолжала вещать девушка, – А на самом верху в Синей башне расположены комнаты Гореслава Ростиславовича – ректора УМА.

Алька быстро глянула на свой медальон и, охнув, припустила ещё быстрее. Пробежав мимо пары дверей, она вдруг резко остановилась возле рисунка кота в сапогах, так что Максим с разбегу на неё налетел и, чтобы не столкнуть, вынужден был упереться руками в стену.

Девушка резко отстранила его, сердито заявив:

– Мы так опаздываем из–за твоего ночного приключения, что придётся воспользоваться Скороходом. Обычно он для экстренных случаев, но, думаю, Гореслав не будет сегодня возражать.

Она приложила руку к стене, и на рисунке появился отпечаток ладони, светящийся зелёным. Стена тихо разошлась, разделив кота на две неравные половинки, и юноша увидел кабину, напоминающую лифт, только шире и светлее. Алька втолкнула туда Максима и вошла сама. Дверь – стена тихо задвинулась, но ничего не произошло: ни шума, ни ощущения движения, ни тряски, как ожидал юноша. Когда же двери вновь разошлись, ребята оказались уже совсем в другом помещении – просторной овальной комнате, все стены которой были заставлены высокими шкафами, полными книг.

Комната была погружена в полумрак. Четыре расписные деревянные колонны поддерживали куполообразный свод потолка, уходящий так высоко вверх, что Максим, даже запрокинув голову, не смог его разглядеть. У одной стены между шкафами он заметил большой потухший камин, а над ним четырёхугольное зеркало в старинной резной золочёной раме, напоминающее одновременно и картину «Чёрный квадрат», и телевизор. На противоположной стене висели портреты с незнакомыми лицами. В дальнем углу разместились плотные тёмно-бордовые портьеры. Откуда-то сверху лился рассеянный свет, природу которого Макс не понимал. В середине комнаты находился круглый кофейный столик на резных ножках, а вокруг него кресла – диваны, обитые чем-то тёмным и усыпанные разноцветными подушками. На столике стоял странный предмет, похожий на серебряный поднос, по бокам которого располагались углубления в виде ладоней рук, а в центре – что-то напоминающее выпуклую чёрную линзу. Рядом с непонятным подносом расположились чашки из тонкого фарфора и блюдца, наполненные пряниками, обсыпанными сахарной пудрой калачами и печеньем, а также свёрнутыми трубочкой листами каких–то сладостей, от которых исходил тонкий аромат яблок и корицы.

Максим вспомнил, что последний раз ел прошлым утром в школьной столовой, да и то, разве можно назвать полноценным завтраком быстрый перекус парой булочек и стаканом чая? У него заурчало в животе, да так громко, что это заметила Алька и глянула осуждающе в его сторону. Наткнувшись на строгий взгляд зелёных с мелкими коричневыми вкраплениями глаз, он подумал, что не хотел бы её злить.

Неожиданно за их спинами со скрипом открылась высокая деревянная дверь, и в комнату вошёл статный мужчина лет тридцати пяти, темноволосый и с небольшой бородкой клинышком, придающей ему солидности. Одет он был в мышинно-серый однобортный костюм и синюю рубашку с воротником стойкой, картину дополнял белый галстук-бабочка.

– Рад вас видеть, друзья мои, – приветливо заговорил мужчина, поглаживая правой рукой бородку. – Приветствую тебя, Максимус Радомир из рода Светозаров.

– Это он кому? – спросил Максим, озираясь по сторонам, будто ища тех, чьи имена сейчас прозвучали. Он вопросительно посмотрел на Альку и, не найдя у неё поддержки, тоже поздоровался.

– Здравствуйте, Гореслав…

– Ростиславович, – подсказала Алька заговорщицким шёпотом.

– Меня зовут Максим Александрович Каменский, а те имена, что вы назвали, мне незнакомы, – стараясь сохранять спокойствие, заявил юноша, тайно надеясь, что его с кем-то перепутали, и в скором времени всё прояснится.

Алька осуждающе хмыкнула, больно ткнув его локтем в левый бок, заставляя замолчать.

– Влад рассказал мне о твоей амнезии, однако я не поверил ему и решил проверить, – улыбнувшись, сообщил ректор, после чего показал рукой на кресла, предлагая ребятам пройти: – Присаживайтесь и угощайтесь, вы, наверняка, ещё не завтракали.

– Некоторые и не обедали, и не ужинали, – пробурчал Макс, за что тут же получил от Альки новый толчок.

Ребята уселись на диванчик, а Гореслав Ростиславович – напротив. Он протянул чашки, которые неожиданно прямо в руках стали наполняться горячим ароматным чаем.

– Вообще-то, мы сюда не чай пить пришли, – хотел было отказаться Максим, но прислушавшись к урчанию в животе, вызванному аппетитными запахами, передумал и поднёс чашку к губам, желая горячим напитком заглушить неприятное ощущение.

Чай действительно оказался вкусным с ароматом смородинного листа и мяты, как заваривал его приёмный отец, (если, конечно, он и вправду был приёмным), во время походов в горы. Алька пододвинула тарелку с бубликами, и Максим схватил сразу два. Девушка тут же напомнила ему о приличиях, ткнув локтем в бок, но он проигнорировал эти действия, дожёвывая бублик и запивая быстро остывающим чаем. Гореслав Ростиславович, закинув ногу на ногу, с улыбкой наблюдал за ними, не притрагиваясь к еде.

Доев медовый бублик, Макс протянул было руку к тарелке с пастилой, но наткнулся на вопросительный взгляд Альки.

– Ешьте, не стесняйтесь – это домашняя яблочная пастила. Я с детства люблю яблочную пастилу с корицей. Её специально для меня готовят повара Яви, – пояснил ректор, продолжая изучающе смотреть на гостей, и, медленно взяв тёмно-коричневую пластинку, отправил в рот.

Максим последовал его примеру, демонстративно схватил с тарелки целую горсть ароматных завитушек, поглощая их, одну за другой. Ощутив тонкий приятный вкус, он вдруг поймал себя на мысли, что это лакомство знакомо ему: именно такую пастилу готовила в детстве его настоящая мама – Велена. От неожиданного озарения Макс поперхнулся и закашлялся. Он вопросительно взглянул на Альку, будто она могла подтвердить или развеять так некстати проявившееся воспоминание, но девушка подняла глаза к недосягаемому потолку и тяжело вздохнула, показывая всем видом, что недовольна его поведением.

– «Ну и пусть злится, – весело подумал Макс, – Я же к вам в академии не напрашивался. Может, посмотрят на меня, да и выгонят обратно, в ту жизнь, которая осталась до больницы».

– Ты совершенно прав, – тихо и вкрадчиво подтвердил Гореслав Ростиславович, пристально наблюдавший за юношей. – Это пастилу лучше всех делала Велена, у неё свой, необычный секретик. Я был уверен, что этот вкус напомнит тебе о ней, потому специально попросил приготовить.

У Максима пропал аппетит. Он отодвинул от себя тарелку и чашку и вопросительно уставился на ректора, ожидая объяснений.

– Так вы знали маму? – ошеломлённо спросил он внезапно севшим голосом.

– И маму, и папу, и даже дедушку с бабушкой, – утвердительно кивнул Гореслав Ростиславович, не сводя с юноши внимательного взгляда.

– И знаете, что с ними произошло? – с надеждой в голосе спросил Макс, думая, что сейчас, наконец-то, услышит всю правду о своих родителях.

– Знаю, – коротко бросил ректор и, подвигаясь к столу, добавил: – Об этом нам ещё предстоит поговорить, а пока… я хотел бы убедиться, что блок в твоей голове действительно невозможно убрать простыми методами, как сказала Аля. Для нас было бы гораздо легче, если бы к тебе вернулась память.

– Опять будете в моих мозгах копаться? – раздражённо возмутился Максим, но, встретив строгий взгляд зелёных глаз, неожиданно сдался. – Ладно, смотрите, вы же всё равно влезете. Вот она и не спрашивала даже, – он с досадой кивнул в сторону сидевшей рядом девушки.

– Я же тебя спасала, олух царя небесного, – сердито прошептала она, одарив мальчишку уничижительным взглядом.

– Ну вот, ещё и ругается, – возмутился юноша, прикрывая бок рукой от нового тычка.

– Это она ещё не ругалась, – лукаво усмехнулся Гореслав Ростиславович, – А если она тебя вновь обзовёт непонятным словом, можешь позаимствовать у меня толковый словарь древних просторечий, чтобы зря не обижаться.

Девушка хмыкнула, демонстративно отворачиваясь.

Гореслав Ростиславович встал и, зайдя за спину юноши, осторожно положил одну руки на его затылок, а другую на лоб. Перед глазами Максима вновь замелькали картины его жизни, пока не достигли того момента, где он отползал от машины, чуть не сбившей его на лесной дороге. Когда видения закончились, открыв глаза, он увидел ректора, который, заложив руки за спину, беспокойно мерил шагами комнату.

– Ну, что ж, я так и думал, – подтвердил Гореслав Ростиславович, повернувшись к сидящим: – Блок наложился на заклятие забвения. Добраться до твоих воспоминаний будет непросто, но, кое-что, кажется, мы сможем вытащить уже сегодня. Есть воспоминание, которое ты сам заблокировал.

– Я? – вскинув кверху брови, изумлённо переспросил Максим, не поверив сказанному. – Но, как и зачем я это сделал?

– Видимо, хотел вычеркнуть их из своей памяти, потому что они причиняли тебе боль. Это воспоминание можно восстановить, если ты позволишь.

Гореслав Ростиславович вопросительно смотрел на юношу, ожидая его ответа. Было заметно, что ректор волнуется, наверное, хочет узнать истину не меньше самого Максима. Парень долго молчал, размышляя, нужны ли ему эти воспоминания, которые он не хотел знать столько лет, и пришёл к выводу, что хуже от них уже не будет, а может быть, они помогут стать ближе к разгадке тайны его пребывания в этой необычной академии.

– Ладно, я согласен, – наконец решился он. – Делайте, что считаете нужным.

Гореслав Ростиславович обрадовался и снова присел за стол.

– Предлагаю попробовать Око, – вопросительно глядя на Максима, заявил он.

– Это ещё что такое? – удивился тот, – Это не больно? У меня и после прошлых экспериментов голова ещё плохо варит…

– ОКО – прибор, созданный древними техномагами, – тихо пояснила Алька. – Он помогает заглянуть в неведанное и познать незнаемое. С его помощью мы все увидим твоё прошлое, если конечно тебе нечего скрывать.

Максим удивлённо уставился на девчонку: что это она имеет в виду? Были в его жизни моменты, за которые становится стыдно даже сейчас, но вряд ли Гореслав будет препарировать всю его жизнь, выставляя на всеобщее обозрение тайные закоулки сознания.

Ректор одним взмахом освободил стол от лишней посуды и подвинул странное блюдо с выпуклой линзой и углублениями для рук, на которое юноша обратил внимание в начале беседы.

– Не переживай, это не больно, – объяснял Гореслав Ростиславович, – Только помни: до окончания сеанса ты не должен отрывать рук и задавать вопросов, иначе связь прервётся и восстановить её будет очень сложно.

Максим понимающе кивнул.

– Хорошо, тогда положи руки в углубления и смотри в линзу, – сказал ректор, пододвигая кресло ближе к столу.

Послушно сделав, как велели, Макс тут же увидел в шаре знакомую картину.

Стоя на коленях перед машиной, мальчик медленно обернулся назад, ожидая увидеть темноту, но не в этот раз: за его спиной убегала вдаль пустая шоссейная дорога, петляя между соснами и елями.

Юноша глядел в линзу спокойно и отстранённо, будто всё, что он видел, происходило не с ним, а с каким-то другим, незнакомым ребёнком.

К его удивлению мальчик в линзе вскочил и побежал спиной назад, пока не свернул в лес и не оказался на поляне, спрятанной в гуще высоких разлапистых елей. Мимо пролетела хвостом вперёд огромная птица. Сверху медленно опустилась еловая ветка, накрывая спрятанное под деревом гнездо. За спиной мальчика появилось и стало быстро разрастаться сиреневое сияние, превращаясь в призрачный портал. Малец подпрыгнул и ушёл спиной, а потом и ногами внутрь этого сияния, сразу же вынырнув с другой стороны, на круглой арене, похожей на амфитеатр.

Теперь мальчуган бежал по мелкому красному песку, а вслед неслись странные непонятные слова.

Но вот картинка стабилизировалась.

Перед ним была песчаная площадка, окружённая разноцветными сиденьями для зрителей, поделёнными на четыре сектора. В центре арены лежал, раскинув руки, кудрявый светловолосый мужчина. Он уставился васильковыми невидящими глазами в чистое небо и, казалось, просто спал. Светлые вьющиеся волосы и необычный цвет глаз что-то напоминали Максиму, но он не мог сосредоточиться, продолжая внимательно разглядывать изображение в линзе.

Справа возвышалась клетка с витыми решётками и кованой дверцей, запертой на крупный висячий замок. Внутри неё металась, что-то крича и заламывая руки, красивая рыжеволосая женщина с бездонными чёрными глазами.

– Нет! Не смейте! Вы не сделаете этого! – отчаянно воскликнула она, пытаясь пробиться сквозь сдерживающие оковы. По щекам женщины бежали слёзы, оставляя еле заметные следы.

– Сделаю, будь уверена, Велена! – раздался откуда-то злой неприятный голос, напоминающий раскаты далёкого грома. – Кто мне помешает? Уж не этот ли мальчишка? Он ещё не дорос, чтобы противостоять мне, и, видимо уже не дорастёт! Не хотели отдать Дар, потеряете всё!

Неизвестный злорадно рассмеялся, и от этого хохота у Максима перехватило дыхание.

Надо признать, только сначала, Макс глядел в линзу и ничего не чувствовал, будто перед ним воспроизводилась чья-то чужая история, (словно он смотрел кино, в котором всё увиденное было придумано режиссёром), но, встретившись взглядом с запертой в клетке женщиной, словно прозрел. Она почему-то взирала не на мальчика, растерянно стоящего на площадке, а через него – на Максима, будто знала, что он сейчас сидит по ту сторону экрана. Сердце юноши неистово забилось в груди, готовое разорваться от пронзившей его боли.

Он узнал людей на арене! Это были его родители!

– Беги, Максимус! – исступлённо закричала Велена, вцепившись руками в прутья кованой клетки. – Беги, ты должен спастись! Они тебя не найдут!

Внезапно, силы оставили её, и женщина медленно сползла вниз, на пол.

Максим вернулся взглядом к лежащему на красном песке мужчине, будто ожидая, что тот встанет, и они дружно посмеются над происходящим. Ведь это – всего лишь шутка! Это не могло быть правдой! Но, не тут-то было! На груди отца теперь зияла рана, из которой толчками вытекала алая кровь, быстро впитываясь в красный песок.

Неожиданно из-за клетки вышел тёмный силуэт и протянул руку в сторону мальчугана, словно пытался поймать его. Он казался высоким и страшным из-за развевающегося на ветру длинного чёрного плаща с капюшоном, полностью скрывающим лицо. Этот плащ напомнил крылья вампира. В руке незнакомца появился, переливающийся зеленоватым сиянием шар и полетел в сторону Максима.

Мальчуган в сфере не стал дожидаться, пока шар к нему приблизится, а повернулся спиной к страшной фигуре и дал стрекоча. Дальше всё повторилось, но в обратном порядке: открылся портал, из него шагнул кто-то, мальчик решительно прыгнул в сиреневый круг, а шар последовал за ним.

Вдруг Алька, наблюдавшая со стороны за происходящим, вскочила и, ничего не объясняя, стремглав вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Что это с ней? – стараясь справиться с потрясением, изумлённо спросил Макс, поворачиваясь к Гореславу, и картинка тут же замигала, пропадая.

Юноша ещё несколько минут упорно продолжал вглядываться в пустоту сферу, будто ожидая продолжения. В его груди бушевал ураган эмоций: там, на песчаной площади под чистым нежно-голубым небом умирали родители, а он бежал, не в силах ничего с этим поделать. Конечно, ему было всего девять, он был напуган, но разве это оправдывало позорное бегство?

Может быть, для всех было бы легче, если бы он тоже навсегда остался на той площади? Но почему так расстроилась Алька? Неужели девушка сочувствовала ему? Или она была напугана увиденным?

Гореслав Ростиславович повернулся к столу, лицо его помрачнело, и он неодобрительно покачал головой:

– Надо же, я и не ожидал подобного результата! Теперь всё понятно: не надо было мне оставлять Алю здесь. Кажется, наша девочка кое-кого узнала в твоём воспоминании, а я и не предвидел её бурной реакции.

– Я, кажется, тоже кое–кого узнал, – глотая подступивший к горлу ком, объявил Максим, убирая руки с серебряного подноса. Сердце его неистово колотило, дышать стало тяжело от сдавливающей рёбра боли. Он с трудом сдерживался, чтобы не броситься прочь из комнаты, как это сделала Аля.

– Да, мальчик мой, это были твои родители, и ты видел их последний день, – беспощадно подтвердил Гореслав Ростиславович, то, что уже и так было понятно Максиму.

– А мама… она жива? – спросил юноша с надеждой в голосе.

Но Гореслав стоял, опустив голову и не глядя не парня. Надежды не осталось.

– Кто этот человек в чёрном плаще? Это он их убил? – Макс старался не показать нахлынувших чувств этому малознакомому мужчине, смотрящему на него с сострадательным выражением лица. Он вспомнил далеко не всё, но теперь знал, что его маму звали – Велена, а отца – Радомир Светозар. И он был их единственным сыном.

Ректор приблизился к юноше и, положив руки ему на плечи, крепко сжал их.

– Держись, сынок! – хмуро проронил он, – Тяжело обрести родителей и тут же их потерять. Они пожертвовали собой ради твоего спасения.

Максим рассеянно кивнул. Он и сам всё понял, но разве от этого легче?

– Я хочу знать, кто и за что их убил? – Юноша до боли в костяшках сжал кулаки, как будто собирался драться с убийцами родителей прямо здесь и сейчас.

– Твой дед, – неожиданно коротко сообщил Гореслав Ростиславович, всё ещё не поднимая глаз.

Слова ректора прозвучали как гром среди ясного неба, по крайней мере, Макс никак не ожидал услышать такое. Он был ошарашен, раздавлен, уничтожен этими словами.

– «Так вот почему я не стал драться, а бросился наутёк с площади и постарался вычеркнуть из памяти страшное событие»? – промелькнула в голове страшная догадка. – «Лишиться родителей и знать, что их убийца – твой дед… Кто в девять лет смог бы без вреда для психики перенести такое»?

– Дед? За что? Что они… мы ему сделали? – отчаянно выкрикнул Максим, пытаясь поймать взгляд ректора.

– В том то и дело, что ничего! – отстранённо ответил Гореслав Ростиславович. – А он хотел использовать тебя и твоих родителей для усиления своего могущества.

Ректор отошёл к окну и повернулся так, что из-за тусклого освещения юноша едва различал его нахмуренное лицо. В глазах мужчины что-то предательски блеснуло.

– «Неужели он тоже переживает гибель моих родных»? – раздражённо подумал Максим.

– Алабор, так зовут твоего деда, участвовал в состязании на пост Триглава – главного органа Прави, и для победы ему понадобилась вся родовая сила, овладеть которой он мог только после вашей смерти.

Гореслав отошёл от стола и снова принялся прохаживаться по комнате к двери и обратно.