Текст книги "Тайна озерной ведьмы (СИ)"

Автор книги: Валентина Гордова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Быстро, но весьма аккуратно, доведя до автоматизма каждое своё движение. Я немного понаблюдала за ним, отстраненно думая о том, что о себе рассказать. В итоге ничего не придумала.

– Я не знаю, о чём рассказать, – созналась я.

Лорд Аверес поднял на меня чуть мерцающий в темноте взгляд, ободряюще улыбнулся и предложил:

– Давайте начнём с чего-нибудь простого. Чем планируете заниматься после окончания академии?

Если это был простой вопрос, то мне уже честно страшно, что он отнесет к сложным. Я сделала ещё глоток вкусного сока и попыталась подумать вслух:

– Наверно, пойду получать второе образование.

Лорд выглядел очень удивленным и учтиво поинтересовался:

– Какое?

– Историка, – призналась я, чуть-чуть смутившись, – погружусь в изучение древних рун, забытых языков, запрещенной магии.

Лорд удивился ещё больше, но тактично это скрыл и лишь спросил об очевидном: – Почему вы решили заняться именно этим?

Я уже потеряла часть своей души. Если есть возможность предотвратить это у других, я постараюсь это сделать.

– Хочу прославиться, – хмыкнула я, взяла в руки вилку, нож, осторожно отрезала небольшой кусочек мяса и отправила его в рот.

Удивительно нежное, оно буквально таяло на языке. Сочное, пропитанное каким-то соком, чуть солоноватое, самую малость острое. Мне понравилось.

– Бросьте, – не поверил моей лжи ректор, – вы не похожи на человека, что будет гнаться за славой.

Я удивленно вскинула голову, вопросительно глядя на проницательного лорда Авереса. Он подарил мне снисходительную улыбку и провокационно заметил:

– Не одна вы умеете видеть в человеке больше, чем он хотел бы показать.

Не отвечая, я принялась неспешно есть. Ректор моей реакцией оказался явно доволен, хмыкнул и тоже сосредоточился на еде.

Так мы просидели всего несколько минут, не чувствуя неловкости и волнения. Как-то сам собой успокоился мой организм и воспринимал теперь всё как должное.

– Вам удалось найти того, кто подстроил нападение? – в этот раз молчание нарушила я, но мне не было за это стыдно.

Лорд Аверес дожевал своё мясо, проглотил, допил сок, наполнил оба наши стакана, хотя в моём его ещё половина была, и только после этого ответил:

– Теоретически – да.

После чего опять стал есть, не глядя на меня и ничего более не говоря.

– Лорд Дауканс? – догадалась я, внимательно наблюдая за реакцией ректора, которой, впрочем, не было.

– Теоретически, – повторил он выразительно, – фактически доказать его причастность невозможно.

Я даже не удивилась этому, заинтересовало другое:

– Но вы же как-то вышли на него.

19

– Верно, – мужчина слабо кивнул, поднял на меня взгляд и добавил, – он сам пришёл. Интересовался здоровьем адептки, сказал, что у него есть свои глаза и уши в моей академии.

Я вновь не удивилась. Эта информация была мне прекрасно известна. И оставалось лишь ещё раз порадоваться своей догадливости и тому, что страницу с информацией о кулоне я прихватила с собой. Было бы очень неприятно, если бы она вдруг оказалась у моего заклятого врага.

– Он провоцировал вас, – произнесла я, любуясь тем, как блики свечей танцуют на лице ректора.

– Я догадался, – мужчина подарил мне легкую улыбку, – кажется, эта тема тоже не совсем приятная для разговора.

Мне казалось, что мы можем сидеть так и разговаривать целую вечность. Но стоило только подумать об этом, как столовую наполнил громкий встревоженный звон. Это не было разбившейся посудой или стеклом – не разбилось вообще ничего. Звон был продолжительным и требовательным и нарастал с каждым мгновением.

– Прошу меня извинить, – недовольно произнёс лорд Аверес, отложил приборы и вытащил из нагрудного кармана своего пиджака небольшой светящийся камень, из которого и исходил противный звон.

Небрежно разместив его на своей ладони, он прошептал что-то неразборчивое и внимательно в него всмотрелся. Вначале камень перестал звенеть, затем подёрнулся светлой дымкой, чтобы через миг ярко вспыхнуть, явив нашим взорам уменьшенную копию человека.

На нём была одёжда, я даже могла разглядеть его тёмные волосы, убранные в короткий низкий хвост, и перевязь с мечом на поясе. А вот он меня не видел, повернувшись к лорду Авересу. Ему он и сообщил:

– Абэн Рэмиль был убит по дороге в столицу.

Вилка выпала из моих вмиг ослабевших рук и со звоном упала на край тарелки. Лорд Аверес весь будто окаменел, подобрался, слегка нахмурился. Его губы плотно сжались, а из взгляда пропало всё то тепло, что я видела буквально пару мгновений назад.

Теперь он был зол. Лорд злился, а я…

А я вспоминала наш с Абэном последний разговор, моё «Только осторожнее» и его «Мы всегда осторожны». Всегда осторожны.

Это была правда. Он и его друзья долгое время занимаются разного рода не совсем легальными делами. Украсть важную вещь, убить мешающего человека, охранять кого-то сверх важного… они многим занимались. Многими тёмными делами. И они действительно всегда были осторожны.

Поймать наёмника очень сложно. Сделать это так, чтобы он не знал – почти невозможно. Неужели Абэн знал, что его собираются убить?

«Это копия, можешь оставить у себя, но… я бы от него избавился, серьёзно. Ты не можешь никому доверять»

И я поняла точно: он знал. Или хотя бы подозревал. А значит, он осознанно пришёл в академию, чтобы передать мне страницу, зная, что умрёт. Зачем?! Ответ прост: он сделал всё, чтобы информация не попала к нашему врагу.

В личности которого не приходилось сомневаться.

Меня вначале ощутимо затрясло от ужаса, но потом он сменился яростью. Такой, в приступе которой хочется убивать. Такой, когда ты понимаешь, что с легкостью сделаешь это – убьёшь.

И разгневанный подлостью, бесчестием и низостью Вильгельма мозг начал прорабатывать варианты того, как от него лучше всего избавиться.

– Понял, сейчас буду, – глухо отозвался лорд Аверес спустя долгие минуты гнетущей тишины, во время которой не сводил с меня внимательного взгляда.

Камень на его руке потух, угасло сияние, после чего предмет связи был спрятан во всё том же нагрудном кармане, а мне ректор негромким и извиняющимся тоном:

– Ивена, я должен уйти.

Я это прекрасно понимала. Как и то, что мне при всём моём желании не разрешат тоже пойти. Я понимала… а потому просто сковано кивнула. В глазах появились непрошенные слёзы.

Лорд Аверес будто окаменел ещё сильнее, но меня это мало интересовало. Он почти беззвучно поднялся, махнул рукой в ближайшую стену и повернулся ко мне. А там, в стене, вдруг засиял и уверенно растянулся до размеров человеческого тела тёмный портал. Повернув голову, я с заторможенными мыслями разглядела с той стороны собственную комнату. Тёмную и одинокую.

Приняв протягиваемую мне руку, с трудом поднялась. Неожиданно боль во всём теле стала чувствительнее и сильнее в несколько раз. Пришлось сцепить зубы и прикладывать все усилия к тому, чтобы не выдать своего состояния. Получалось плохо, но я старалась.

– Ивена, – остановил меня лорд перед тем, как отпустить в портал. Остановившись, я подняла голову и встретилась взглядом с его тёмно-синими глазами, – если вам что-то известно…

Многозначительную паузу услышать было сложно. Конечно, мне было многое известно, но… но это моё дело. Более того, это дело жизни и смерти – и не только моей.

И… мне не хотелось, чтобы из-за этой тайны пострадал ещё и лорд Аверес.

– Нет, лорд ректор Аверес, – очень тихо ответила я, опуская взгляд в пол.

Он не поверил. Ничего не сказал, но я точно знала, что не поверил. Слишком выразительным было его молчание. И, хоть я на него и не смотрела, точно знала – его взгляд прожигает меня.

– Идите, – выдохнул он в итоге.

Повторять дважды не пришлось. Всё также, не поднимая головы, я прошагала по тёмному магическому коридору и вышла в своей комнате, а когда обернулась – за мной была лишь стена.

– Простите, – одними губами прошептала я, глядя в эту стену.

Не хотелось подставлять лорда Авереса, но ведь я именно поэтому не рассказала ему про страницу, верно? Или, может, всё же нужно было?

Нет.

Вильгельм достал даже профессионального наёмника. Где гарантии, что он не достанет лорда Авереса? Я не вправе подставлять кого-то ещё, кроме себя.

Оказаться одной в темноте было вовсе неприятно. Мне тут же начали мерещиться взгляды со всех сторон, какие-то шорохи, звуки, скрипы… Ощущение, что я здесь не одна, усиливалось с каждой секундой в геометрической прогрессии.

Сердце принялось гулко стучать в висках, предательски участилось дыхание, взгляд лихорадочно метался по комнате, выискивая в сгущающихся тенях кого-то постороннего…

– Свет! – собственный голос в этой звенящей тишине меня невероятно напугал.

А в ту секунду, когда я была ослеплена ярко вспыхнувшим светом магической лампы на потолке, на моих пальцах искрилось одно из тех боевых заклинаний, которые так любил использовать декан некромантов и которое я запомнила лучше всего.

К счастью, оно не понадобилось. В комнате было пусто, мои вещи лежали на своих местах, всё так, как и должно быть. С шумом облегченно выдохнув, я уже спокойнее взяла спортивную форму и пошла переодеваться в ванную комнату.

Сидеть сложа руки я не собиралась. А единственное, что я могла – изменить источник, обучиться некромантии и убить урода Вильгельма. Душа требовала решительных действий, мозг с ней соглашался, и даже сердце билось в ритм, подтверждая, что оно тоже «за».

Прошла почти неделя, как трое магов взялись за моё обучение. Я сглупила, подпустив к себе лекаря Сэлли, нельзя было этого делать. Её магия отдаляла меня от грани смерти, о чём я уже говорила, а этого делать было нельзя.

Пора действовать решительно.

Этой смерти я Вилу не прощу. Ровно как и всех остальных. Он ответит мне за каждую.

Поздним вечером одна отчаявшаяся адептка прокралась на пустой полигон, радуясь тому, что никто её не заметил. Затем эта адептка решила, что она окончательно сошла с ума, раз добровольно решилась проделать с собой такой. Мозг принялся убеждать её, что это правильно и разумно, заверять, что великие свершения требуют великих жертв. Убить Вила я считала самым великим свершением, а выспаться и восстановить силы и потом можно будет.

Скинув мантию на вешалке в тёмном и откровенно пугающем ангаре, я выбралась на улицу, ёжась от холодного ночного осеннего ветра, пробивающего меня до самых костей. А потом принялась делать то, глядя на что оба декана от удивления рты бы пораскрывали: бегать.

Медленно, быстро, урывками, шатаясь из стороны в сторону, спотыкаясь, жадно хватая ртом воздух, пытаясь отгородиться от боли в правом боку и немеющей тяжести в икрах, но я всё же бежала. Не знаю, сколько это длилось, помню только, что мне было ужасно плохо, кружилась голова, воздуха катастрофически не хватало, сердце стучало, как обезумевшее, моля его выпустить, а я всё бежала и бежала, заставляя себя, подбадривая различными вариантами убийства Вильгельма.

И это действовало.

Ровно до того момента, как я окончательно не выдохлась и не упала прямо на дорожке, не найдя в себе сил поднять и продолжить. И я лежала на спине, раскинув руки и ноги, и смотрела на звёзды в ясном ночном небе, представляя, что самая яркая из них – она. Мой самый дорогой человек.

Когда я думала об этом, ощущение, что я осталась совсем одна, покидало меня не надолго, и казалось, что Ливи сейчас со мной. Смотрит на меня. Улыбается игриво уголком губ, как умела только она, а её зелёные, истинно некромантские глаза озорно блестят.

«Что же ты, Веночка-Ивеночка, сдаёшься?», – принёс шелест ветра её насмешливый вопрос.

Потревоженные этим же ветром опавшие листья взметнулись, на секунду приняв её грациозный образ, чтобы унестись дальше, позволяя мне думать, что это Январи побежала.

– Не уходи, – прошептала я им вслед.

С трудом, но мне всё же удалось подняться на ноги. Вот только не образа из листьев, не её голоса в шелесте ветра больше не было. Лишь смех. Тихий, далёкий, похожий на перезвон самых красивых колокольчиков, весёлых и беззаботных.

Покачав головой, с огромным нежеланием избавляясь от навеянного наваждения, я пошла в ангар. Точно знаю, что там и столбы для тренировок с оружием есть, и разные лестницы для физических нагрузок, и несколько мешков из плотной кожи, набитых песком и подвешенных над полом – для оттачивания боевых навыков.

Ещё там были душевые, раздевалки, небольшая столовая и пара комнат для индивидуальных занятий.

Первым делом я вдоволь поиздевалась над столбом для фехтования. Он был явно новым, на нём всего пара зарубок корявых были видны, так что я размахивалась и била со всей силы, не боясь того, что эта махина мне на ногу упадёт. Вспоминая все уроки декана боевиков, пыталась повторять всё – позы, движения, плавность, удары, блоки. Всё, что помнила.

Когда сил уже совсем не было, а на дворе была глубокая ночь, я бросила попытки овладеть мечом и перешла к попыткам овладеть рукопашным боем. Выходило просто ужасно, в какой-то момент, прижавшись лбом к холодной твёрдой коже, я даже заснула!

Проснулась быстро, постояла под ледяным душем, приводя себя в состояние относительной бодрости, и вернулась в зал.

Меня нашли утром.

– Венемал, ты что творишь?! – заорал профессор Онэм столь громко, что я даже проснулась.

Правда, всего на пару секунд, чтобы затем вновь погрузиться в состояние зомби и продолжить медленный бег по полигону. Хотя, как бег? Это был шаг, почти ползание, но на ногах, что не могло не радовать.

Я прозанималась всю ночь. Я едва держалась на ногах. Сил не было даже на то, чтобы моргать.

А это значит, я на верном пути.

Вот только Онэм со мной не согласился. Профессор стремительно подлетел ко мне, больно схватил за плечи и с силой встряхнул.

– Ты что творишь?! – заорал он.

20

У меня заложило уши. Удивленно моргнув, я непонимающе посмотрела мужчине в глаза.

– До чего ты себя доводишь?! – перешёл он на шипение. Очень такое гневное. И глазки нехорошо так блестели, и зрачок пульсировал, – Ты что с собой делаешь?! Сдохнуть решила? Никакого самоучения! Тебя ночью не трогают, чтобы силы оставались! Нам тебя учить надо, а не убивать! Спать! Немедленно! А если ещё раз узнаю о твоём самоволии – выпорю!

Каждое слово он орал мне в лицо, всё повышая и повышая голос, хотя я честно думала, что громче уже невозможно. Но он мог. И орал. У него даже лицо от гнева покраснело.

Встряхнув откровенно ошарашенную меня за плечи ещё раз, профессор резко отстранился, велев мне:

– Спать!

Не рискнув возражать, я покорно развернулась и поплелась прочь, думая… А, нет, показалось, я в тот момент не думала.

Это только уже во сне, в который я провалилась даже раньше, чем голова коснулась подушки, до меня дошёл неприятный факт: страдала всю ночь зря.

***

Спустя несколько часов ужасно уставшая, не выспавшаяся и оттого злая я проснулась от деликатного стука в дверь.

Я с трудом села в кровати, не понимая, кто я и что тут делаю. Перед глазами всё плыло, мысли собираться в кучу не желали, разлетаясь, как осколки разбитого стекла. Глаза слипались, организм хотел спать, о чём меня и умолял.

– Открыто, – вместо крика вышел пугающий потусторонний хрип.

А я, вообще ничего не понимая, повернулась на бок и упала обратно. Эта кровать была такой тёплой, мягкой и удобной, что я была готова спать в ней целую вечность. Только я и она. И со-о-он…

Как открылась дверь, я не слышала, зато отчетливо расслышала напряженный голос лорда Авереса, который с большим трудом сдерживал… гнев?

– Адептка Венемал, вы понимаете, что натворили?

Это звучало очень нехорошо. Лорда ректора что-то невероятно разозлило, если не взбесило, и он пришёл ко мне для выяснения отношений.

Мысли решили собраться в кучку и выдвинули логичное предположение: он узнал про страницу! Но как? И почему пришел ко мне? Хотя последнее было очевидно, Абэн же от меня уходил, да и приходил он тоже ко мне. Но вот как?

Ещё одна разумная мысль была о том, что страницу я так с собой и таскала, не найдя более подходящего места для её хранения. А вот резинка чулка – самое то.

– А что я натворила? – осторожно спросила я хриплым после сна голосом.

Открывать глаза было страшно. Как и вообще шевелиться. Сон предательски меня покинул, помахав на прощанье ручкой, оставив вместо себя напряженную нервозность.

– Вы решили самовольно усложнить собственные тренировки, – отчеканил ректор.

Даже не знаю, что лучше: это или если бы он узнал про страницу?

Кажется, всё же это. Я и подумать не могла, что этот инцидент дойдёт до самого ректора и так его разозлит.

Сглотнув, я всё же открыла глаза, поднялась с кровати и, чувствуя, как медленно краснею, встала перед недовольным ректором, покаянно опустив голову.

– Ничего не хотите мне сказать? – поинтересовался он с подчёркнутым вниманием.

Мне говорить было нечего. Да, виновата. Да, сглупила. Да, поддалась эмоциям. Не подумала о плачевных последствиях. Полностью моя вина.

– Ну хорошо, молчите, Ивена, я сам скажу. Вам, как магу теоретику, прекрасно известно о процессе перестройки источника и всех опасностях, его сопровождающих. Я рассказывал вам об этом. Профессора рассказывали вам об этом. Мы все приняли во внимание ваши потребности и пошли навстречу. Скажите, вам было известно, что я составил для вас индивидуальную программу тренировок?

Тьма, как же стыдно! Ужасно стыдно! Щеки уже не просто краснеют – они пылают. Втянув голову в плечи, я согласно кивнула, отлично понимая, что ничем хорошим это всё не закончится.

– Программа была разработана с учётом ваших данных, она идеально вам подходит и составлена таким образом, чтобы постепенно увеличивать нагрузки и не убить вас. Ключевое слово «постепенно»! Ивена, чем ты думала, когда направилась среди ночи на полигон? Хочешь быстрого результата?! Очень быстро ты можешь только умереть, ко всему остальному нужно идти постепенно!

Обращение на «ты» резануло слух, но меня это вообще не волновало. Было ужасно стыдно за то, что выставила себя такой глупой перед ректором. Я как будто подставила его. Предала.

Он с шумом выдохнул, отвернувшись от меня, и постоял так несколько долгих мгновений, приводя в порядок мысли и эмоции. Лишь только после этого внимание мужчины вновь было уделено мне.

– Если вы повторите что-нибудь подобное ещё раз, тренировки по перестройке источника будут для вас окончены. О переводе тогда можете и не думать.

Это всё звучало спокойно, но я отчётливо ощущала и гнев, и неодобрение, и ещё что-то, что не способна была опознать.

– Я надеюсь на ваше благоразумие. А теперь скажите, с какой целью приезжал к вам Абэн Рэмиль.

Я вздрогнула, мгновенно вспомнив всё, что произошло. Его слова, намёки, переданную мне страницу… смерть. И как же хорошо, что я не видела этого!

– Абэн Рэмиль был моим другом, – тихо ответила я, не поднимая головы.

Тяжелый вздох и сказанное мне с нотками раздражения:

– Я всё равно узнаю правду. Вам лучше самой рассказать мне всё.

Я понятливо кивнула и… промолчала. А что я ему скажу? Что Абэн пришёл ко мне, зная, что его должны убить, передал важнейшую информацию, спрятав её тем самым от нежелательных личностей, а я ничего не поняла? Такой глупой я себя редко чувствую. Сейчас чувствовала.

– Что ж, – голос ректора был откровенно злым. Сложив руки на сильной груди, он мрачно посмотрел на меня с высоты своего роста, – я хочу знать всё, что происходило и происходит между вами и лордом Дауканс. Вы расскажете мне?

Нервно сглотнув, я отрицательно покачала головой. Тьма! Ощущение, как будто я стою среди бескрайнего поля во время грозы и молния в любой момент может по мне ударить. У меня мелко затряслись руки.

– 3-з-замечательно, – прошипел лорд Аверес, – тогда я сам узнаю.

Звучало как угроза, но мне и без того страшно было.

– Это как-то связано с тем, о чём никто из преподавателей не хочет мне рассказывать? – мрачно поинтересовался ректор.

Вздрогнув всем телом, я подняла на него удивленный взгляд. И в ответ получила жёсткую насмешку, качание головой и очень злой взгляд прямо в глаза.

– Да, я уже пытался узнать о вас. Но вот удивительно, при всём страхе, что испытывает ко мне вся академия, все как один наотрез отказались рассказывать о том, что произошло с вами такого страшного, что вы решились на побег. Вам не кажется это странным?

Нет, мне не казалось. Январи любили все. Её невозможно было не любить. Но теперь её нет, и это не только моя личная боль. Её смерть принесла страдания очень многим.

Я никак не ответила, только голову опять опустила.

– Понятно. Очень жаль, Венемал, что мы с вами не смогли найти общего языка. До полудня можете отдыхать, затем на обед и на тренировки с профессором Онэм.

Только после этого лорд Аверес развернулся и вышел прочь, а я стояла на месте, чувствуя себя раздавленной, и смотрела ему вслед, с трудом сдерживая слёзы.

Было больно от его слов, стыдно от своей глупости, противно от бесчестия Вила. Я ужасно устала – не только физически, я очень устала морально. Постоянные поиски, постоянное напряжение, постоянное ожидание собственной смерти.

Слишком много тайн было вокруг меня, я уже тонула в них. Никакого доверия окружающим, развитая паранойя, поселившиеся в моём сердце ненависть и злость к одному конкретному человеку. Я устала от всего этого. Почему у меня не могло быть нормальной жизни? Почему я должна терпеть всё это? За что оно мне?!

Судорожно выдохнув, я стерла набежавшие на глаза слёзы и решила, что сейчас самое подходящее время найти тайник для страницы.

Тщательный осмотр всех комнат не дал результата, никакого подходящего места я не нашла. Решение сделать тайник самостоятельно появилось неожиданно, но было одобрено всеми органами.

Спустя примерно час я была счастливым обладателем спрятанной в стене магической коробки с таким запасом охранных заклинаний, что взломать её теперь было просто невозможно. Я потратила на это все свои знания и силы.

И была так довольна, что забыла положить туда лист! Об этом я вспомнила уже только в столовой, в которую пришла на два часа раньше обеда, но возвращаться не стала. Пообедала горячим супом и мясной запеканкой, на которую расщедрились повара, и решительно пошла на полигон, намереваясь извиниться перед разозлившимся Онэмом. Надо было бы ещё и перед ректором извиниться за свою глупость, но мне пока страшно было ему на глаза показываться.