Текст книги "Тайна озерной ведьмы (СИ)"
Автор книги: Валентина Гордова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
24
Я отлично понимала, что шансов на спасение у меня никаких. Их четверо, я одна. Они сильны и владеют магией, мой источник на нуле и я валюсь с ног теперь не только от усталости, но ещё и из-за их нападения. Бежать? Бессмысленно. Звать на помощь? Меня не услышат. Сопротивляться? Не имело смысла, но…
Но я всё же рискнула. При всём понимании того, что шансом никаких.
– Шаэн, – шепнули онемевшие губы беззвучно.
Я быстро зажмурилась, пряча глаза от резкой вспышки яркого света, на пару секунд залившего округу. А вот некроманты зажмуриться не успели, а потому теперь с их стороны доносилась ругань.
Свет угас, погружая парк в непроглядную темноте, но адепты сейчас были несколько дезориентированы, что играло явно не в их пользу.
Перекатившись влево, я ударила Диана Бирка по голени ногой. Некромант взвыл и повалился назад себя, сжимая руками пострадавшую конечность. Я поднялась с трудом, боль в животе расползлась ещё и на спину, не позволяя мне полностью разогнуться.
Промедление сыграло не в мою пользу. Уллен пришёл в себя слишком быстро. Одним быстрым прыжком он оказался совсем близко от меня, одной рукой с силой схватил меня за плечо, а второй, с зажатым в ней кинжалом, ударил в живот.
Тонкое лезвие вошло в моё тело пугающе плавно, как нож в масло, без труда разрывая плоть и попавшиеся на пути органы. Тупая боль пронзила всё тело, хлынуло кровь, а вместе с ней и моё сознание.
Перед глазами всё поплыло, сердце испуганно замерло, а кровь тем временем пропитывала ткань вокруг. Уллен только сейчас понял, что он сделал. Испугавшись, некромант резко отступил назад, выдёргивая из меня свой клинок.
Боль стала ощутимее, поток крови сильнее. В нос забился её противный и всегда пугающий меня запах.
– Валим, – приказал Уллен Теренс остальным, споткнулся, когда отступал, широко распахнутыми глазами глядя на меня, и побежал прочь.
Остальные – за ним.
А я осталась в пустом парке совершенно одна с кровоточащей раной на животе.
Ноги подкосились, опрокидывая меня на холодную землю, но падения я даже не почувствовала, сжимая рану слабеющей рукой. Сознание покидало меня слишком быстро. Слишком.
Осознание не желало приходить.
Я просто не желала принимать того, что умирала.
В тёмном академическом парке было тихо. Молчал ветер, затаившись на ветвях деревьев, молчала листва, молчали, притаившись, невидимые для вех живых существа, взирая на меня с жалостью.
– Ей нужно помочь, – прошептала та, которую не мог увидеть никто из мира живых.
Живые не видели мёртвых.
– Мы не можем, – спокойно отозвалась высокая стройная женщина в чёрном кружевном платье.
Её тонкие руки, обтянутые тонкими перчатками, были сложены в замок перед животом, на одном из длинных тонких пальцев красовался большой мрачный перстень. Прямая осанка, вздёрнутый подбородок и внимательный взгляд говорили о могуществе этой леди.
Стоять рядом с ней было страшно той, что значительно уступала и в росте, и в положении. Эта девушка выглядела перепуганной. Лицо побледнело сильнее обычного, зелёные глаза были испуганно распахнуты. Покусывая нижнюю губу, она нервно теребила кончик длинной тёмной косы.
– Но мы же не можем ничего не делать! – возмутилась она, топнув ногой, из-за чего чуть взметнулась юбка тёмно-зелёного платья.
Платья, в котором её похоронили.
– Можем, – спокойно отозвалась её спутница, тихий голос которой заставлял испуганно прислушиваться к каждому слову, – мы можем просто ждать. Надеюсь, твоя сестра попадёт ко мне. Из вас двоих получатся превосходные ученицы.
Ливари, которая уже примеряла на себе роль ученицы этой пугающей женщины, вздрогнула от мысли о том, что её сестра будет стоять рядом с ней в мире мёртвых. Нет, Ивена не должна была умереть. Не сейчас. И Ливари знала это, а потому уверенно произнесла:
– Она не умрёт.
Леди в чёрном повернула голову и посмотрела на свою ученицу, молча спрашивая у неё, с чего она это взяла.
Набравшись храбрости, девушка напомнила об очевидном:
– Ведьма.
Леди устало вздохнула, хотя воздух ей, конечно же, был не нужен, затем закатила глаза в тёмному небу и повторила устало:
– Ведьма. Да, Авели славно постаралась. Я забрала душу девочки в прошлый раз, но заклятье ведьмы отняло её у меня и вернуло ему.
– Значит, она не достанется тебе и сейчас, – торжествующе провозгласила Ливари, слабо улыбаясь.
Она знала, что права. Отвернувшись от своего учителя, призрак взглянула на свою точную копию. Пока ещё живую, но быстро погибающую. Если сейчас не помочь ей, Ивена умрёт, а её душа переродиться вновь.
Ей нужна была помощь.
Леди в чёрном улыбнулась чёрными губами, плавно повернув голову в сторону. Зрение мёртвых было намного лучше человеческого, ей не составило никакого труда разглядеть среди темноты спешащую сюда фигуру.
– О, Сэлли! – обрадовано вскричала Ливари, с улыбкой на губах наблюдая за тем, как целительница подбегает к её сестре и, падая на колени, посылает в администрацию академии сигнал о помощи, – Отлично, девочка. Видишь, я же говорила тебе, что всё будет хорошо.
Загадочная леди только лишь улыбнулась.
– Не успеют, – с лёгкой улыбкой на чёрных губах произнесла она. Январи дёрнулась, как от сильного удара, и вмиг побелела.
Сэлли Борвэль терпеть не могла, когда её наказывают. Лучшая адептка группы, она всегда была первой – неважно, в чём именно. Красивая, умная, отзывчивая, добрая. У неё был всего один недостаток – требовательность к себе. Об этом все догадывались, но в открытую никто ничего не говорил.
Сэлли все всегда считали идеальной.
С ней знакомились молодые люди, адепты академии оказывали ей услуги, не обделяя своим вниманием, с некоторыми из них она встречалась. Но чего она никак не могла ожидать, так это профессора Онэма.
Точнее, о том, что у лекарей будет упрощенный курс боевой магии для собственной защиты, все узнали ещё в начале года, когда в академии появился новый ректор. Но того, что профессор Онэм, этот курс ведущий, начнёт оказывать ей, Сэлли, знаки внимания, не могла предположить даже она.
Дальше все оказалось ещё хуже. Мужчина не пожелал услышать её «нет»! Всё происходящее он воспринял как игру, и теперь, забавляясь, не давал бедной Сэлли прохода.
На вчерашнем занятии он так достал её, что девушка, не сдержавшись, ударила в профессора боевым пульсаром. Естественно, он без труда нейтрализовал то, чему лично обучал их всех, а адептке, скорбно качая головой, велел придти на следующий день в семь вечера для индивидуальных тренировок по самоконтролю.
Мало того, что он так нагло попытался затащить её в уединенное место, так он её ещё и опозорил! Прямо перед всей группой сказал, что у неё проблемы с самоконтролем! Так ничтожно Сэлли себя ещё никогда не чувствовала. И на сегодняшнее занятие она шла ужасно злая, придумывая всё, что скажет зарвавшемуся преподавателю.
На полигон она решила идти через парк, чтобы никому не попасться на глаза. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, а друзья наверняка начнут спрашивать, почему она так зла.
О своём решении идти через парк Сэлли пожалела в тот момент, когда впереди ярко вспыхнул ослепительный белый свет. Остановившись, девушка напряженно прислушалась. В свете последних событий и нападения адептом на адептку, всем теперь было немного страшно. Сэлли очень не хотелось стать жертвой случайного (или нет) нападения.
Подумав немного, лекарша беззвучно отступила с дорожки, скрывшись в тени за стволом толстого дерева. И вовремя! С той самой стороны, откуда шло свечение, торопливо уходила знакомая ей четвёрка некромантов с выпускного курса.
– Зря ты напал на неё, – произнёс один из них, заметно нервничая и постоянно оглядываясь.
– Не надо было трогать Венемал, – добавил второй.
«Ивена!»– испуганно подумала Сэлли, прижимая руку ко рту.
– Заткнулись все! – велел мрачный и тоже заметно испуганный Уллен Теренс, – Ведите себя естественно.
Сэлли с трудом дождалась, пока четвёрка скроется из виду и стихнут их негромкие голоса. И только тогда, ни на шутку перепугавшись, она побежала по дорожке вперёд, молясь Тьме, чтобы с подругой её друга всё было хорошо.
Хорошо не было. Ивена лежала на холодной земле, рукой зажимая рану на животе. Кровь пропитала её одежду, просачивалась между пальцами, стекала на землю рядом… Слишком много крови!
Сэлли подлетела к ней, на ходу посылая сигнал о помощи, и зло отрешилась от собственных эмоций. Всех лекарей с самого первого курса учат тому, что эмоции – враг.
Девушка попыталась лечить, но сделать это в полевых условиях без помощи было невозможно. Ранение слишком глубокое, задето слишком много важных органов, кровь не останавливается.
Растянув руки над побледневшим телом, лекарша наложила на тело стазис, но его пришлось тут же снимать – он начал поглощать энергию Ивены, которой у неё и так не было. Всего один глоток был способен убить её.
К сожалению, Сэлли не знала того стазиса, которым спасла девушку Венемал, поделившись с ней своей энергией. Такому не учат. А если бы знала, она бы не задумываясь отдала хоть весь свой резерв, лишь бы спасти девушке жизнь.
Подавшись вперёд, она положила обе руки на кровоточащую рану и с силой надавила, пытаясь хотя бы замедлить кровопотерю до появления помощи.
В этот момент послышались торопливый шаги и почти мгновенно рядом с девушками вспыхнул портал. Величественный и разозлённый лорд ректор Аверес вышёл в парк, бросил один-единственный взгляд на появившихся деканов боевиков, некромантов и целителей, а затем опустил взгляд вниз.
Внутри него всё вмиг заледенело, покрылось километровым слоем обжигающе холодного льда, когда взгляд упал на бледное лицо Ивены.
«Тьма, зачем?»– мелькнуло где-то на краю его сознания, но затем про эмоции было решительно забыто.
Он действовал быстро, взмахом руки открыл новый портал, приказал Сэлли «зажимайте рану», наклонился и осторожно подхватил Ивену на руки. Молодая лекарша тоже поднялась, не отрывая рук от раны девушки, и первой шагнула в портал, чтобы выйти уже в лекарском крыле.
Лорд Аверес не произнёс ни слова, но из кабинета мгновенно выскочили двое лекарей.
Дальше были палата, лучшие лекари академии, операция и запрет лорду ректору вмешиваться в процесс.
Он понимал, что так правильно, но всё равно не мог заставить себя спокойно ожидать. Страх потерять Ивену оказался слишком сильным.
Страх, что всё повториться вновь.
Он уже потерял любимую.
Хэйзел Бертеланд была смыслом его жизни. Она и была этой самой жизнью.
25
Она умерла так давно, что другой на месте Эмирила уже смирился бы и жил дальше. Он не смог. Не мог сделать этого уже двадцать лет. Ему не нужна была другая, только его Хэйзел.
Он справедливо полагал, что больше такой на свете нет. Доброй, внимательной, сострадательной, сопереживающей, умной, самой красивой, нежной, любимой и любящей, светлой и невероятно сильной – не физически, а душевно. Его Хэйзел справлялась с любыми проблемами, какие бы не встречались на её пути. И справлялась сама. Она никогда не просила его об этом.
Это её и сгубило. Она не хотела обременять Эмирила своими проблемами, помнила о том, что он и так сильно устал за последние дни, поэтому и не сказала ему, что уходит в город не просто погулять, а встретиться со своей давней знакомой, у которой были какие-то проблемы.
Её проблемами был злой муж. И нашёл он их как раз тогда, когда девушки сидели в таверне и разговаривали о том, что нужно было дальше делать.
Всё сложилось совершенно паршиво. Перед тем, как отправиться на поиски сбежавшей жены, он повздорил с одним магом, задолжав тому крупную сумму денег. Маг явился по его душу как раз в момент воссоединения семьи. И надо же было так случиться, что он принял за жену своего недруга Хэйзел – настоящая жена в тот момент убежала в слезах, а эти двое стояли на улице и ругались.
«Если ты не внял моим предупреждениям, мне придётся наказать тебя», – произнес маг и спустил с поводка своих магически выведенных псов, отдав им простой приказ – убить Хэйзел.
То, что она случайно оказалась втянута в это, магу даже в голову не пришло.
Их было троё. Троё огромных голодных псов, наделённых магией и устойчивых к внешним атакам. У Хэйзел не было шансов уйти живой.
Эмирил почувствовал, что что-то не так, когда Хэйзел получила первое ранение – огромная лапа одного из псов оставила ей глубокий порез на ноге. У Авереса ушло непростительно много времени на то, чтобы отыскать любимую. Он уничтожил одного из псов, и тогда в бой вступил их хозяин.
Это сражение столица королевства запомнила надолго, она и сейчас помнила. Два сильных мага бились друг с другом разъяренно, жёстко, без шанса на примирение. Несколько улиц города были разрушены, кто-то даже пострадал, хотя Аверес старался не допускать этого. А когда Эмирил почти победил, маг направил удар на жилое здание.
Внизу собралось слишком много людей, живые были и в самом здании. И Аверес, плюнув на мага, бросился спасать население. Когда дело было сделано, мага и его псов уже и след простыл. Остались лишь перепуганные граждане, истративший всю магию на сражение Эмирил и умирающая от сильнейших ран Хэйзел.
В тот день умерла не только она – умерло сердце и часть души Эмирила Авереса.
С того дня его невозможно было узнать. Он не просто изменился, он будто бы стал совершенно другим человеком. Он больше не смеялся и не улыбался, в его глазах не было сияния, поведение стало отстраненным и будто бы даже безразличным, холодным.
Эмирил Аверес заледенел изнутри.
Но что-то в нём начало меняться с того момента, как он увидел Ивену Венемал. Тогда она сидела на грязном полу пыльной комнаты и пыталась вскрыть вены ложкой. Совершенно глупый поступок, в первое мгновение новый ректор испытывал к ней презрение, но потом…
Потом она подняла голову и встретилась с ним взглядами. В её зелёных, незнакомых глазах было столько до сжигающей боли родной решительности, упрямства, негодования, что Эмирил неожиданно для себя растерялся. Глядя в эти глаза, он мог себе поклясться, что никогда прежде не встречал эту девушку, но что-то внутри него взорвалось, разлетелось миллионом осколков, закричало от невыносимой терзающей боли.
В тот момент его мир перевернулся во второй раз.
Выставив тогда Вильгельма из академии, он не смог перебороть себя и уйти, как полагалось. Вместо этого Эмирил Аверес стоял под дверью адептки и прислушивался к доносящимся оттуда звукам. Вот только их не было, хотя он ожидал услышать рыдания или хотя бы всхлипы.
Вместо этого девушка открыла дверь и куда-то решительно направилась. Мужчина лишь в последний момент успел накинуть на себя маскирующую сеть и скрыться с глаз адептки.
Такая наивная, но упрямая и решительная, она ужасно сильно напоминала ему Хэйзел. И пусть мужчина понимал, что нельзя сравнивать их, он не мог отделаться от чувства, что рядом с ним – его любимая и давно утерянная девушка.
Возможно, не будь в этой истории Вильгельма Дауканс, лорд Аверес присмотрелся бы к Ивене куда пристальнее и внимательнее, узнал бы её лучше, догадался… Не случись сегодняшнего нападения, она бы пришла к нему на ужин и показала страницу с информацией о кулоне.
И узнала бы невероятное.
Например, то, что точно такой же кулон в форме чёрного сердца с ртутной капелькой внутри хранится у Эмирила. Или то, что эти кулоны – парные и появились на свет благодаря излишне изобретательной ведьме, которая каким-то неведомым образом, обойдя законы Жизни и Смерти, сумела связать две души воедино.
В этот вечер мог бы состояться самый важный для них разговор, открывающий все двери и уничтожающий все тайны.
Разговор, которого теперь могло не произойти никогда.
Открыв портал, ректор покинул лекарское крыло и ступил в своём большом коридоре. Шкафы с книгами и документацией, стол с аккуратно расставленными на нём необходимыми предметами, кресла для посетителей, диванчик у двери – не уцелело ничего. Аверес разгромил всё, до чего сумел добраться в ослепляющем порыве жгучей ярости.
Целых предметов не осталось, но ярость не желала утихать. Напротив, она только-только разгорелась и теперь полыхала жарким пламенем внутри, сжигая всё, что попадалось на её пути.
Он знал, кто организовал нападение.
Он знал, что должен был сделать.
Новый портал вспыхнул ослепительно ярко, залив слепящим светом вмиг опустевший разгромленный кабинет.
Эмирил Аверес вышел несколько секунд спустя прямо в королевском дворце, расположившемся в сердце столицы королевства. На его появление никак не отреагировала стоящая всюду стража, зато захихикали проходящие мимо две леди, прикрывая лица пышными веерами.
– Доброго вечера, лорд Аверес! – слажено поздоровались они и вновь захихикали.
Лорд Аверес был слишком зол, чтобы обратить на них хоть какое-то внимание. Мужчина вихрем устремился вперёд по коридору, быстро вышел к кабинету главнокомандующего стражей и без стука рванул на себя дверь.
Засов с хрустом поломался, звякнувшей железкой упав на каменный пол. Эмирил решительно вошёл внутрь, с грохотом захлопнул дверь и зло зажёг свет. Пространство вспыхнуло, озаряя слившихся в жарком поцелуе рыжеволосую девушку и Вильгельма Дауканс.
Первая испуганно вскрикнула и попыталась прикрыть руками оголённую грудь, последний глухо выругался и вышел вперёд, закрывая собой девушку, чтобы с неприязнью, возмущением и злостью взглянуть на нежданного визитёра.
– Что тебе? – грубо спросил он без намёка на дружелюбие.
Лорд Эмирил Аверес, известный всему королевству своей хладнокровностью и разумностью, не сказал ни слова, решительно приблизился к ненавистному лорду и ударил того в лицо.
Без замаха, зло, не жалея противника.
Девушка пронзительно закричала.
Рука отозвалась болью, которую он без труда проигнорировал. Голова Вильгельма дёрнулась назад, он отступил, сохраняя равновесие, и прижал ладонь к губам. Тёмные глаза полыхнули яростью.
Отняв ладонь от лица, Вильгельм с каким-то мрачным удовольствием взглянул на отпечатавшуюся на длинных пальцах кровь, а затем медленно и поднял взгляд на того, кто выводил его из себя долгие годы.
Когда дерутся двое мужчин, этому может противостоять третья сторона, чтобы разнять их. Но всё меняется, когда в бой вступают двое сильнейших магов королевства.
Это было пугающе красиво и неумолимо – как стихийное бедствие.
Первым делом улетела в коридор рыжеволосая девушка, сбитая воздушной волной Авереса. Оттуда послышались крики, перепуганные голоса, но ни один из лордов не обратил на это внимания, прожигая друг друга яростными взглядами.
Они давно ждали этой битвы. Они оба медленно закипали всё это время, чтобы достигнуть пика и взорваться.
– Ты ответишь за неё, – пообещал Эмирил Аверес перед тем, как напасть.
– Тебя это не касается, – прорычал в ответ Вильгельм Дауканс, которому ещё не успели сообщить о нападении на важную для него персону.
Волна магической атаки была столь великой, что взвыли над дворцом короля охранные заклинания! Они ударили почти одновременно.
Магия против магии.
Ярость против ярости.
Ненависть против ненависти.
Две яркие вспышки прорезали пространство, столкнулись друг с другом и затопили кабинет неконтролируемой губительной магией. Помещение не выдержало, сгорело всё внутри, оплавились стены!
Не позволяя друг другу передохнуть, маги нанесли каждый по ещё одному удару. Грохот от взрыва! Разлетелась осколками наружная стена, образовывая огромную дыру в ночную улицу, сквозь которую внутрь сразу же проник холод.
Аверес оказался быстрее противника и успел атаковать его раньше. Лорд Дауканс проломил собой остаток стены! Он вылетел на улицу, где уже слышались крики, и упал где-то там, на земле!
Эмирил мрачно шагнул следом, спустился вниз при помощи левитации, уклонился от удара и послал в ответ свой – полный сжигающей ярости.
В этом и было их отличие. У лорда Авереса был более весомый стимул к победе – он не мог во второй раз в жизни потерять ту, кого приняло его сердце.
Это было зло и безжалостно, без шанса на примирение.
Из этой битвы мог выйти лишь один победитель.
26
Мне было холодно. Темно, одиноко, немного страшно и очень холодно. Этот холод пробивался внутрь меня, касался души, обнимал внутренние органы, шептал что-то пугающе-жуткое, заставляя дрожать, обхватывая себя руками за плечи и пытаясь хоть как-то согреться.
Вокруг меня был тёмный лес. Его высокие деревья росли повсюду, создавая мрак и нагоняя напряжения и страха. Я шла мимо огромных стволов уже очень давно, то спотыкаясь и падая, то подходя к обрыву, то выходя на берег моря, где линия воды смешалась с тёмным небом, создавая ощущение бескрайного простора.
Мне не хотелось падать в пустоту, как не хотелось погружаться в воду. И я разворачивалась, чтобы вновь ступить на территорию мрачного леса и брести куда-то в неизвестность.
И я брела, устало перебирая ногами, не понимая, куда иду, пока ускользающая тропинка не вывела меня к озеру.
Оно было не очень большим, с идеально гладкой, тёмной, таинственной водой, глядя на которую мне казалось, что кто-то смотрит на меня оттуда. По краю, у самого берега, росли чуть светящиеся розовые и белые кувшинки, переливающиеся лёгким звоном травы, раскачивающийся камыш.
А ещё здесь был дом, у самого берега. Одноэтажный, построенный из тёмного дерева, выглядевший очень аккуратным и ухоженным. По стенам его вились непонятные растения, усыпанные светящимися золотыми огоньками, как небо – звёздами. В небольших окошках горел свет, как и в приоткрытой в гостеприимном жесте двери.
Я медленно пошла ближе, отмечая легкий дым из трубы, устланную мхом крышу, аккуратные клумбы с цветами, от которых исходило всё то же таинственное свечение. Поднявшись по трём деревянным ступенькам на небольшую открытую веранду, я прошла вперёд и осторожно открыла дверь побольше.
Мне не было страшно. Не было даже волнения и напряжения, наоборот – мне было спокойно, дом зазывал к себе ощущением тепла и уюта.
– Хэйзел? – донесся изнутри добрый женский голос.
Послышались негромкие шаги и ко мне навстречу вышла женщина. Она была высокой, выше меня, удивительно стройной и плавной. А ещё от неё горячими волнами исходило тепло, о которое хотелось греться, к которому хотелось прижаться, которое не хотелось отпускать ни за что на свете.
– Нет, меня зовут Ивена, – ответила я ей вежливо, чувствуя, что холод совсем отпустил меня.
Женщина с длинной толстой чёрной косой по-доброму мне улыбнулась, из-за чего в уголках её ясных карих глаз залегли небольшие лучики-морщинки.
– Ивена, говоришь? – продолжая улыбаться, переспросила она, а едва я кивнула, прошла, закрыла за мной дверь и сделала широкий жест рукой влево, на ещё одну открытую дверь, – Тогда проходи, Ивена, поговорим с тобой.
О чём мы могли разговаривать с незнакомой женщиной, я понятия не имела, но послушно прошла в указанном направлении, выходя на небольшую уютную кухню. Здесь было всё необходимое, каким-то удивительным образом гармонирующее друг с другом и умещающимся на таком небольшом пространстве.
А ещё всё здесь было тёплым и добрым, от каждого предмета исходило это светлое ощущение.
– Ты меня, верно, не помнишь? – спросила женщина с лукавой улыбкой, садясь за стол и жестом предлагая мне располагаться напротив неё.
Я осторожно села на стул из белого дерева, сложила руки на коленях и внимательно всмотрелась в её лицо. Такое молодое, но в глазах читалась мудрость долгих лет, немного загорелось, с ровной кожей, здорово блестящей.
– Не помню, – отозвалась я, – а должна?
Женщина улыбнулась мне, как улыбалась бы давней подруге, чуть прищурив глаза.
– А ведь мы с тобой уже встречались, – уверенно произнесла она, вызвав у меня недоумение, – это было так давно… в другой жизни. Тебя тогда звали Хэйзел. Ты помнишь это?
Я нахмурилась, напряженно раздумывая над её словами. Она сумасшедшая? В таком случае ей нужна помощь лекарей. Я могла бы познакомить её с Сэлли, она хорошо знает своё дело.
– Я не помню, – осторожно ответила я, – скажите, а как вас зовут?
– Авели, – пропела она невероятно нежно, не прекращая чуть улыбаться и внимательно вглядываясь в мои глаза.
– Извините меня, Авели, но, мне кажется, вам нужна помощь, – решительно, но мягко заявила я ей.
– Да? – тёмная бровь насмешливо вздёрнулась, улыбка стала шире, в карих глазах добавилось весёлых и таинственных огоньков.
– Да, – я даже кивнула, подтверждая свои слова, – я хочу познакомить вас с одним замечательным человеком, она лекарь.
– Я не больная, – медленно покачала женщина головой, сверкнула карими глазами, чуть подалась ближе ко мне, нависая над столом, и громко прошептала, – Я ведьма.
Где-то там грянул гром! От с грохотом проник в атмосферу сказочного спокойствия, заставляя меня вздрогнуть и испуганно взглянуть на Авели. А она, довольная произведённым эффектом, взмахнула рукой, откинулась на спинку стула и внимательно всмотрелась в мои глаза, прикусив нижнюю губу.
Она сидела и рассматривала меня, пока по её кухне сами по себе летали чашечки, чайник, сахарница, ложечки, тарелочки с горячим ароматным печеньем, и складывались на стол перед нами.
– Мы с тобой уже встречались, Хэйзел. Мой кулон у тебя? Конечно, он у тебя, он же не может существовать без тебя. Так где он?
Вот теперь мне стало действительно страшно. Испуганно сглотнув, я широко распахнутыми глазами уставилась на ведьму. Это её кулон? А что он делает у меня, если принадлежит ей? И почему это он не может без меня существовать?
Так, получается, это она виновата в том, что Вильгельм пытается заполучить этот артефакт? Она виновата в том, что он уничтожил всю мою семью?!
– Вы говорите о том кулоне, из-за которого погибла вся моя семья? – холодно уточнила я.
Ведьма не удивилась. На её лице не дрогнул ни один мускул, загадочная улыбка стала ещё более таинственной, но не было в ней ни вины, ни раскаяния, ни сожаления.
– Если твоя семья погибла, значит, так должно было произойти. Не в моей власти распоряжаться жизнью и смертью.
– Один человек очень хочет заполучить ваш кулон, и из-за этого убил моих родных, – поведала я той, к кому больше не испытывала никаких тёплых чувств.
Лишь только глубокую, обосновавшуюся в самом сердце ненависть, что жила во мне так давно, что успела стать неотъемлемой частью души.
– Я знаю, – её звонкий смех наполнил кухню, – но тебе не о чем волноваться. Осталось подождать совсем немного и твой Эмирил избавит мир от нежелательного существования Вильгельма Дауканс. А уж потом он попадёт в лапы твоей сестрёнке и, поверь, ему будет очень несладко.
Сказав это, женщина вновь рассмеялась – весело и беззаботно, откинув голову назад и прикрыв глаза.
Мне очень сильно хотелось считать её сумасшедшей, но разве может сумасшедшая знать столько подробностей моей жизни?
– Что вы несёте? – возмутилась я, уже подумывая о том, чтобы подняться и уйти, – Что за бред вы говорите?
Ведьма перестала смеяться, села нормально, взяла в руки чашку с ароматным травяным чаем и, сделав небольшой глоток, невозмутимо мне ответила:
– Отчего же бред? Твой ненаглядный прямо сейчас оставляет отпечатки лица Вильгельма на каждом здании столицы. Там сейчас такой бой, весь город смотрит! Знаешь, это даже посильнее будет того, что перед твоей смертью был.
Я побледнела, испуганно глядя на явно неуравновешенную женщину.
– Да не бледней, – улыбнулась она мне, – и вообще не нервничай, тебе нельзя, а то лекарям слишком уж сложно лечить.
– В смысле? – сипло переспросила я, вся внутри сжимаясь от страха.
Я уже просто ничего не понимала.
Авели вздохнула, сделала ещё глоток чая и решительно отставила чашку. Протянув руку, она взяла с тарелки печенюшку, откусила и, прожевав, пояснила:
– Тебя ранили недавно, ранение очень серьёзное и, если честно, с таким не выживают, но я тебе немного помогла, так что нормально всё, жить будешь. Прямо сейчас тебя пытаются лечить лучшие лекари королевства, так что тебе нельзя нервничать, а то ты им мешаешь.
Я удивленно моргнула, вспоминая что-то смутное, затянутое неясной пеленой: тёмный парк, знакомые мне некроманты, боль в животе… Нахмурившись, я опустила взгляд и тронула рукой собственный живот, но ничего не почувствовала. Никакой боли. Всё, как всегда.
– Хэйзел, пей чай, он успокаивает.
Я послушно взяла чашку, сделала три задумчивых глотка и спросила:
– Как я могу быть здесь, если меня сейчас лечат?
Ведьма ещё раз раздраженно вздохнула, посмотрела на меня с возмущением и ответила так, будто я и сама должна была до этого додуматься:
– Здесь твоя душа, а тело – там, внизу. Кстати, – изящным движением она достала прямо из воздуха золотые, чуть сияющие часы, бегло глянула на них и вновь растворила в пространстве, заметив с намёком, – у тебя осталось мало времени, поэтому спрашивай быстрее, что ты хочешь узнать.
Узнать хотелось очень многое, но… верить сумасшедшей?! Как я могу быть уверена в том, что она скажет мне правду? Как вообще можно полагаться на слова… кого? Кто она? Дух? Плод моего воображения? Может, её и нет, а с ума на самом деле схожу я сама.
И если так, то почему бы не поговорить сама с собой?
И я просто успокоилась. В конце концов, какой смысл паниковать? А так я хоть какие-то ответы узнаю. Возможно.
– Что это за кулон?
Ведьма мечтательно улыбнулась и прикрыла глаза, думая о чём-то своём.
– Моя лучшая работа, – похвасталась она, открыла глаза, доела печенье и продолжила, – один у тебя, один у Эмирила. Они связаны, как и вы. Точнее, ваши души. Вы с ним были вместе в твоей прошлой жизни, ты переродилась и пришло время вам снова быть вместе. Пришло ваше время.
Велев себе ничему не удивляться, я задала ещё один вопрос:
– В прошлой жизни мы с ним были знакомы и меня звали Хэйзел, да? И что случилось?
Но в этот раз ведьма покачала головой, отказываясь говорить.
– Это не мне тебе рассказывать. Его трагедия, он сам расскажет. Покажи ему кулон и он сразу всё поймёт, а затем вы уже поговорите по душам.
Вопросы резко закончились, мозг не знал, что спросить ещё, но губы сами собой раскрылись и с них слетело:
– А Ливари?..
Я не договорила, закусив губу, потому что сама не знала, что хочу спросить.
Ведьма перестала улыбаться. В первый раз за время нашего разговора улыбка покинула её вмиг погрустневшее лицо. Пропало сияние из глаз, в них теперь было сожаление и вина.
– Это вышло случайно, – произнесла она, глядя куда-то в пространство, – я не хотела. Всё должно было сложиться не так. Твоя душа… очень странно, что она соединилась с другой душой. Я не просчитала этого. И твоя сестра… мне жаль, но я ничего не могу поделать. Хотя… есть кое-что, но я не уверена…
– Что? – напряженно спросила я, мало что понимая из её негромкого лепета.
Женщина повернула голову, посмотрела мне прямо в глаза и произнесла:
