Текст книги "Любовь не ржавеет"

Автор книги: Валентина Демьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Откуда взялась эта бутылка?

– Вот это мы и пытаемся выяснить. Вчера Вы навещали больную, приносили ей передачу. Правильно? Как оказалось, в этот день Вы были единственным посторонним посетителем.

– Да вы что, с ума сошли? Думаете, это я принесла туда отраву? возмутилась я.

– Если бы мы так считали, то разговаривали бы с Вами совсем по другому. – сухо оборвал меня Баринов.

– Успокойся, Настя. Ничего подобного мы не утверждаем. – вмешался молчащий до того Алеша., но я уже завелась и успокаиваться не хотела.

– Ты же рылся у меня в сумках. Все переворошил и видел, что никакой пепси-колы в них и в помине не было. – напустилась на него я.

– Правильно! И потому ты сейчас выступаешь в роли свидетеля, а не подозреваемой. – отпарировал приятель. – Так что, перестань разоряться и давай помогай.

– Анастасия Аркадьевна, сосредоточьтесь, пожалуйста, и постарайтесь вспомнить, что именно Вы принесли Пастуховой. – мягко попросил Баринов.

Напрягая память и стараясь ничего не пропустить, я принялась добросовестно перечислять:

– Кефир, йогур, печенье, яблоки, бананы....

Когда я замолчала, Алеша тихо сказал:

– Все верно. Я ведь обшарил все пакеты. Там только эти продукты и были.

Константин кивнул, принимая к сведению замечание коллеги, и приказал:

– Опишите шаг за шагом, ничего не упуская, весь Ваш визит.

Я покорно, со всеми подробностями, отчиталась за каждую минуту своего посещения. Опустила только ту часть беседы, что касалась портфеля. Упоминание о нем вызвало бы дополнительные вопросы, пришлось бы сознаваться в утаивании информации. Делать это в такой неблагоприятный момент сочла неразумным, однако, чтоб компенсировать собственную недобросовестность, в красках описала спутника Инны. Не забыла упомянуть и темно-синий джип. Как только Алеша сообразил, о чем я толкую, сразу напустился на меня:

– Так вот откуда ты знаешь Борины номера! Чего ж сразу не созналась? Чего темнить начала?

Я пожала плечами и с невинным видом пояснила :

– Собиралась, но не успела. Ты трубку бросил.

Конечно, это была наглая ложь и возмущенный приятель уже открыл рот, собираясь высказать все, что думает по поводу моего поведения, но помешал Баринов. Последнего Боря-Бык совершенно не заинтересовал, мой визит к Марине Ивановне занимал его куда больше.

– Вы открывали холодильник? – задал он очередной вопрос, взмахом руки заставив замолчать пылавшего гневом коллегу.

– Конечно, я же продукты туда складывала.

– Помните, что в нем лежало?

– И помнить нечего! Он был девственно пуст.

– Значит, бутылки там не было?

– Точно не было. – заверила я.

Мне показалось, что в глазах Алешиного начальника мелькнула тень сомнения и я, подгоняемая страхом, зачастила:

– Не было там ничего. Точно говорю. И я бутылку не оставляла. Зачем мне это? Ее принесли и тихонько сунули в холодильник позднее, после моего ухода. Кстати, ничего сложно в этом нет! Там не больница, а проходной двор. Любой может зайти.

Баринов задумчиво покивал, то ли соглашаясь со мной, то ли одобряя собственные мысли. Разобраться я не успела, неожиданно он объявил, что допрос закончен и попросил подписать листы протокола.

Глава 27

Я стояла на автобусной остановке и с грустью размышляла над тем, что окончательно запуталась. Из желания помочь другу детства и по собственному легкомыслию ввязалась в расследование, утаила от милиции ряд важных фактов и в результате всей этой самодеятельности сама чуть не превратилась в подозреваемую. Недавний допрос меня испугал. Здравый смысл подсказывал, что нужно немедленно все бросить, больше не пытаться докопаться до истины и это будет мой самый умный поступок за последнее время. Однако выходило, что с умом у меня не очень, потому что мне очень хотелось поехать в больницу и предпринять очередную попытку разговорить Марину Ивановну. Пока я боролась этим неразумным желанием, в конце улицы показалось такси и покатило в мою сторону. Посчитав это знаком судьбы, я выскочила на мостовую и взмахнула рукой. В машине, боясь передумать, торопливо выпалила:

– В больницу.

Частному автотранспорту въезд на территорию больницы был запрещен. Выгрузившись у ворот, бегом кинулась к нужному мне корпусу и ещё с середины аллеи увидела у входа милицейскую машину. Первая мысль была, что опять что-то случилось и внутрь меня не пустят.

Опасения не оправдались, я беспрепятственно миновала вестибюль и спокойно поднялась на третий этаж. Только решила, что все обойдется и моему посещению ничего не помешает, как через стеклянные двери коридора увидела Алешу. Он стоял у палаты "люкс" и сердито препирался с амбалом в спортивном костюме. Ввиду значительного расстояния, слышно было плохо, но по обрывкам фраз можно было догадаться, что Качанов пытается выяснить по чьей воле у палаты Марины Ивановны установлена охрана. Амбал говорить отказывался. В ответ на все вопросы упрямо мотал головой и трясал перед носом милиционера сотовым телефоном, будто одно его наличие все разъясняло. Наконец, Алексей потерял терпение, безнадежно махнул рукой и скрылся за дверью. Я же, опасаясь быть замеченной бдительным стражем, отступила в глубь лестничной площадки и задумалась. Пока Качанов находился в палате, соваться туда вообще не имело смысла, но и потом мое проникновение к Марине Ивановне выглядело очень проблематично. Я была уверена на все сто, что обладатель спортивного костюма меня не пропустит. Нужно было что-то предпринять, причем срочно, ведь Алеша мог появиться в любую минуту, а встреча с ним ничего хорошего мне не сулила.

Шагнув в коридор, толкнула ближайшую дверь с надписью "Служебное помещение" и оказалась в узкой комнатенке. Судя по всевозможному, вышедшему из строя медицинскому хламу, она использовалась как подсобное помещение и склад ненужных вещей. На мою удачу в углу скромно стояло пустое ведро и швабра, а на стене висел синий сатиновый халат. Решив, что это именно то, что нужно, приоткрыла дверь и припала глазом к щели. Ждать пришлось долго и все это время я тряслась от страха, что в чулан ненароком заглянет кто-нибудь из персонала и тогда придется объяснять свое присутствие в этом неподходящем для обычного посетителя месте.

Наконец, раздались шаги и мимо двери промелькнула фигура Качанова. Не теряя времени, напялила на себя халат и, подхватив ведро со шваброй, выскочила в коридор. За пределами коморки опасность столкновения с работниками отделения возрастала в несколько раз и потому тот десяток метров, что отделял меня от заветной двери, я одолела за считанные секунды.

– Куда летишь? – поинтересовался охранник, лениво отлепляясь от стены, которую добросовестно подпирал.

– Палату мыть, не видишь, что ли? – раздраженно фыркнула я и для большей убедительности потрясла шваброй.

– А другие чего не убираешь? – строго спросил он, проявляя чудеса бдительности.

– Чего их убирать? Там обычные больные лежат, им и так сойдет. А это палата "люкс", за неё деньги уплочены, потому и отношение другое.

Парню такое объяснение показалось вполне разумным и он согласно кивнул стриженой под "ноль" головой. Я решила, что мы поняли друг друга и теперь мне ничего не мешает проникнуть в палату. Однако, не успела я двинуться вперед, как охранник загородил проход рукой. Парень отчаянно скучал, томясь в одиночестве рядом с закрытой дверью, и мое появление оказалось для него нежданным подарком. Широко ухмыльнувшись, он игриво спросил:

– Что ж это такая красавица простой уборщицей трудится? Куда твой муж смотрит? Как разрешает день деньской грязные полы драить?

– Нет у меня мужа, а, значит, и разрешать некому. Сама себе хозяйка. огрызнулась я, разозленная непредвиденной задержкой.

– Нет мужа? Гляди, как интересно! И с чего с тобой такая беда приключилась? – промурлыкал он, шаря по мне маслянным взглядом.

– Желающих нет. Сколько не прошу, никто замуж брать не хочет. Вот ты, к примеру, женишься на мне?

– Так я вроде уже женат... – протянул он.

– Вот и другие так говорят. – быстро проговорила я, отвела в сторону его руку и шмыгнула в дверь.

2

Марина Ивановна лежала в полном одиночестве и смотрела очередную серию бесконечного мексиканского сериала. Мое неожиданное появление испугало её, она нервно дернулась и уронила на пол пульт от телевизора.

– Извините, Марина Ивановна. Не хотела Вас пугать. – прошептала я.

Бухгалтерша смотрела на меня стеклянным взглядом и молчала. Мой странный наряд повег её в такой шок, что она слова произнести не могла. Я поставила реквизит у стеночки и пояснила:

– На одежду не обращайте внимания. Это для маскировки. Там у двери охранник стоит и никого не пропускает. Пришлось прибегнуть к хитрости.

Я улыбнулась, предлагая вместе посмеяться над одураченным сторожем. Однако, мои слова произвели совсем не то впечатление, на которое я расчитывала. Если до этого на лице был просто испуг, то теперь на нем появился откровенный ужас.

– Марина Ивановна, голубушка, успокойтесь. Это же я, Анастасия. заворковала я, придвигаясь к ней мелкими шажками.

– Ты зачем явилась? – низким шепотом спросила бухгалтерша, все глубже вжимаясь в подушки.

– Поговорить! – удивилась я.

– Не о чем нам с тобой говорить. Убирайся. – прохрипела она и посмотрела на меня с такой лютой ненавистью, что я опешила.

– Что с Вами? Чем это я Вас так прогневала?

Не сводя с меня глаз, Марина Ивановна начала неловко шарить рукой по стене.

– Уходи, иначе врачей позову.

Она почти дотянулась до кнопки экстренного вызова, но я успела сделать рывок вперед и перехватить её руку.

Бухгалтерша выпучила глаза и прохрипела:

– Караул! На помощь! Убивают!

От страха кричать она не могла, вместо громкого вопля из глотки вырывался лишь сдавленный шепот.

– Да вы что? От страха умом тронулись? – в сердцах воскликнула я. Что городите? Кто Вас убивает?

– Вчера... бутылку с отравой... . – с трудом выталкивала она из себя застревающие в горле слова.

– Ну, так об этом я и пришла поговорить-подхватила я, обрадованная, что разговор переходит на конструктивные рельсы. – Вам отрава предназначалась. Это однозначно! Устранить хотят. А почему? Да потому, что Вам известно о желтом портфеле и это делает Вас крайне опасной. Вы можете проговориться и для некоторых людей будет лучше, если Вы умолкните навеки.

Бухгалтерша икнула и плавно закатила глаза под лоб. Испугавшись, что она потеряет сознание и этот разговор, как и предыдущий, окончится ничем, я схватила её за плечи и осторожно встряхнула.

– Собиритесь! Слышите? Возьмите себя в руки, от этого зависит Ваша жизни. Вы же хотите жить?

Сама не ожидала, что мой призыв не только будет услышан, но и окажется таким дейсвенным. Марина Ивановна не только нашла в себе силы вернуть глаза на их обычное место, но вдруг напряглась под моими руками и стало ясно, что она собиралась мне хорошенько врезать. Отступив на шаг, я строго сказала:

– Не творите глупостей. Лежите спокойно и слушайте.

Она немного расслабилась, но смотрела по-прежнему неприязненно.

– Расскажите мне все. С кем говорили накануне покушения? О чем? Кто на Вас напал? О какой ошибке Вы упоминали?

Бухгалтерша мертво молчала.

– Да поймите же! Храня молчание, Вы подвергаете себя новой опасности!. – теряя последние капли терпения, взорвалась я.

– Ты здесь вчера была! Бутылка появилась после тебя! – вдруг выпалила она.

– Что?!

Услышав такое, я задохнулась от возмущения, а Марину Ивановну, как прорвало. Свирепо выпучив глаза и брызгая во все стороны слюной, она злобно шипела мне в лицо:

– Все вы одна шайка! Думаешь, я про тебя ничего не знаю? Да ты ради денег на все готова! Сопливая ещё была, а уже в Москву за богатым мужем укатила. Повезло тебе, выскочила за папиного сыночка замуж и решила, что схватила Бога за бороду. Только у тебя там не получилось! Вот и вернулась сюда! Теперь с этими проходимцами стакнулась. Помогаешь им и надеешься, что они с тобой своими неправедными деньгами поделятся. Ошибаешься, сволочи они и негодяи, тебе ничего не обломится! А им передай, что ничего у них не выйдет! Меня есть кому защитить! И ещё передай, что они мне за все заплатят! Крепко заплатят! Попомните вы все меня!

От гнева лицо у неё налилось кровью и я, несмотря на чудовищность обвинений, испугалась, что её хватит удар.

– Уходи немедленно, иначе кричать буду.

Голос бухгалтерши окреп и и приобрел визгливые ноты.

– Считаете, это я пыталась Вас отравить?!

– Больше некому. Только ты здесь и была-отрезала она, открыла рот и заорала:А-а-а!

Откуда только силы взялись! Ведь совсем недавно была буквально при смерти.

В следующую минуту хлопнула дверь, раздался тяжелый топот и в палату влетел охранник. Оглядев ошалевшими глазами палату, понял, что ничего страшного не происходит и сердито спросил:

– Чего орете? Стряслось что?

– Пациентка увидела мышь. – сердито бросила я, проскочила мимо него и вылетела в коридор.

3

Остаток дня я не могла найти себе места. Все, за что бы не бралась, валилось из рук. Я слонялась по дому и не знала, чем себя занять. Кое-как дотянув до вечера, решила принять снотворное и лечь спать. Идея не самая хорошая, потому что пить лекарства подобного рода мне не рекомендовалось, но лучше один раз нарушить запрет, чем все ночь ворочаться под одеялом и вести бесконечные мысленные диалоги с Мариной Ивановной. И надо же, именно в этот момент раздался звонок Алеши. Не успела я отозваться, как он без всяких предисловий напустился на меня:

– Ты зачем в больницу к бухгалтерше ходила?

– Когда? – прикинулась я непонимающей, прекрасно зная, что это мне не поможет.

– Сегодня днем! И не строй из себя дурочку. Мне дочка Пастуховой звонила. Между прочим, вся так и заходилась от злости. Утверждала, что ты устроила в палате гарандиозный скандал и довела её мать до сердечного приступа. Пациентку после твоего визита чуть не всем отделением откачивали. Грозилась подать на тебя жалобу. Еле уговорил девушку не пороть горячку и немного повременить. Сошлись на том, что я приложу все силы, чтобы оградить их от твоих происков.

– Придумывает она. Все было не так! – выпалила я и тут же прикусила язык. Однако, было уже поздно, Алеша вцепился в меня мертво:

– А как? Рассказывай, не стесняйся.

– Ну, пришла, посидела немного, поговорила с больной, да и пошла домой. Сам не знаешь, как это бывает?

– Как тебя охранник пропустил?

– А чего ему меня не пускать? Я, что, бомжиха или преступница? обиделась я.

Алеша обреченно вздохнул:

– Ясно, задурила мозги парню. Теперь ему от Быка по первое число влетит.

– Так его Бык приставил? С чего бы это?

Приятель пропустил вопрос мимо ушей и снова завел свою волынку:

– Настя, прислушайся к моим словам. Уймись! Отойди в сторону и не лезь в самое полымя. Пока тебе везло, но все может сложиться так, что тебя или пристукнут под горячую руку или ты окажешься главной подозреваемой. Прошу, завязывай со своей деятельностью.

Все это я сама себе уже не раз повторяла, слышать перепев собственных мыслей было не интересно и я поспешно выпалила:

– Хорошо, хорошо. Все поняла. Следует сидеть тихо и не совать нос в чужие дела.

– Точно. – облегченно вздохнул приятель.

Почувствовав, что он немного оттаял, я тут же спросила :

– Что связывает Инну с Быком?

– Ничего, имеющего к нам отношение. Так, юношеское знакомство. В школьные годы вместе посещали спортивную школу. Он занимался борьбой, она ходила в секцию легкой атлетики. По слухам, был в неё сильно влюблен и, похоже, это чувство не исчезло до сих пор. Он ведь так и не женился. Она обратилась к нему за помощью и Боря с жаром принялся её оказывать.

– Какого рода помощью?

– Ей нужны были деньги на операцию. Он беспрекословно все оплатил. Кстати, и в истории со старшей Пастуховой он принимает деятельное участие. Организовал отдельную палату и даже охрану выставил. По слухам, собирается жениться на Инне после её возвращения из Швейцарии.

– Это все тебе сама Инна рассказала?

– Частично она, частично другие люди. Какая разница? Информация верная. Ну, договорились?

– Ты о чем7

– Не будешь больше заниматься самостоятельным расследованием?

– Не буду. – пообещала я.

Я уже засыпала, когда снова раздался звонок. Преодолевая вязкую дрему и с трудом передвигая налитые свинцом ноги, я добрела до телефона и хриплым со сна голосом пробурчала:

– Слушаю.

Звонил Николай, которому видно не спалось и он от нечего делать решил пообщаться со мной.

– Как дела?

– Нормально.

– А чего голос такой странный? Плакала?

– Спала, а ты меня разбудил. Между прочим, я и сейчас ещё сплю, поэтому быстро излагай, чего надо, и пойду досыпать. Я снотворное приняла.

– Да ничего особенного. Просто так звоню. – растерялся приятель. Сижу тут, скучаю. Мысли всякие одолевают, вот и позвонил тебе. Думал, интересное что расскажешь.

– Расскажу! Меня вызывали на допрос. Подозревают в попытке отравления Марины Ивановны.

– Ну и...? – заинтересовался Николай.

– Всеми силами пыталась убедить их в своей непричастности, но есть реальный шанс превратиться в главную подозреваемую. – сердито ответила я и положила трубку.

Глава 28

Все воскресенье я провалялась в кровати, не находя сил даже для того, чтобы выползти из неё и согреть себе чаю. На меня напала небычная для меня аппатия. Не было желания ни вставать, ни умываться, ни кушать. Несколько раз делала усилие стряхнуть с себя сонливость, но каждый раз попытка оканчивалась неудачей и я снова впадала в дрему. В один из немногих моментов просветления в голову пришла мысль, что я заболела. Вяло подумала, что родственников у меня нет, ухаживать за мной некому и вообще я никому не нужна. По щеке скатилась одинокая слезинка.

– Помру здесь в одиночестве и ни одна живая душа об этом не пожалеет. – горько вздохнула я и опять задремала.

А на утро следующего дня проснулась, как ни странно, бодрой и совершенно здоровой.

В отличном настроении влетела в приемную и ещё в дверях услышала, как из хозяйского кабинета несется громкий голос Григория:

– Делайте, как приказываю. Ваши соображения меня не интересуют. У Вас есть конкретные обязанности, вот и выполняйте их. А думать предоставьте тому, кто поумней.

– Ты что тут делаешь? – растерянно поинтересовалась я.

Гришка сурово посмотрел на меня и строго заметил:

– Опаздываешь. Рабочий день уже начался, а ты только являешься. Будешь продолжать в том же духе-уволю! Желающих занять твое место найдется достаточно!

Несправедливость упрека задела и я оскорбленно вспыхнула:

– До начала ещё десять минут! А уволить меня не в твоих силах. Здесь есть хозяин, ему и решать.

– Теперь хозяин я. – торжествено изрек Гришка и, не удержавшись, расплылся в довольной улыбке.

– Как это? – моргнула я.

– А так! – возвестил Григорий . – Николай пропал, а после него я самый старший в семье, значит и глава фирмы теперь я!

– Ты что несешь? – прошептала я и по уже сложившейся привычке без сил упала на ближайший стул.

– Ничего не несу, правду говорю! Вчера Николай исчез. Возвращался вечером с работы и пропал. Из офиса выехал, а до дома не добрался. Машину нашли на шоссе в семи километрах от поста ГАИ. Стоит с распахнутыми дверями, на сидении кровь, в лобовом стекле дырки от пуль, а Кольки нету!

– Куда ж он делся? – растерялась я.

– А неизвестно! Милиция всю ночь округу прочесывала, да без толку.

Рассказанная Гришкой история выглядела совершенно невероятно и рождала тьму вопросов, но задать их я не успела: в кабинет вихрем влетела разгневанная Татьяна.

– Что это ты тут расселся? – с порога выпалила она, меча в родственника свирепые взгляды.

Позади неё безмолвной тенью маячил Михаил.

– Что это ты тут расселся, я тебя спрашиваю. – повторила Татьяна, твердой поступью приближаясь к столу за которым затаился новый хозяин.

При её появлении Григорий явно струхнул и даже отодвинулся от греха подальше к стеночке. Однако, быстро опомнился и бросился в бой:

– Кольки нет и я принял управление на себя. Бизнес не должен страдать от того, что случилась беда. Как самый старший в семье, теперь я глава всему.

– Ой, ой, ой, насмешил! Глава семьи нашелся! – деланно захохотала Татьяна, потом неожиданно оборвала смех и резко объявила: Нет никакого главы семьи! Так и заруби на своем курносом носу. И ты и мы-одинаковые наследники и имеем равные права. Не надейся, что все подгребешь под себя и будешь самолично заправлять. Не выйдет! Я тебе этого не позволю!

– Да кто ты такая? – возмутился Грирогий. – Ты чего расходилась? Оженила на себе нашего лопуха, нарожала ему детей и думаешь, приобрела какие-то права? Да ты никто! Пустое место! Тьфу! Хочешь фирму получить? А это видела?

Он сложил короткие пальцы во внушительный кукиши и потряс им перед лицом остолбеневшей женщины.

– Это я пустое место? – выдохнула она. – Ну, это ты глубоко заблуждаешься! Да я тебя по судам затаскаю! Я тебя до гола раздену и в одних подштаниках по свету пущу! И тогда посмотрим, будет ли с тобой водиться твоя Ниночка!

У Григория отпала челюсть, а Татьяна торжествующе захохотала:

– Что, съел? Думал, никто не знает про твои шашни с этой городской шалавой? Думаешь, никому неизвестно, как ты на неё денежки просаживал, по ресторанам водил? Ошибаешься, милок! Люди все видят. Между прочим, где лес за который ты немыслимые бабки отвалил? Накрылся медным тазом? Так оно и понятно! Фирма-то Нинке-шалаве принадлежить! Вот вы с ней сговорились и кинули на пару старшего братца. Только со мной этот номер у тебя не пройдет. Ты наши кровные у своей крали заберешь и назад в зубах принесешь. Сюда положишь!

Она с силой хлопнула ладонью по столу, указывая точное место, куда следует класть украденные деньги.

Григорий сидел с выпученными глазами и хватал воздух ртом, а Татьяна продолжала наступать:

– И не надейся, что удастся отвертеться. Мне про тебя такое известно, что и за решетку загреметь не долго. Это Николай по доброте душевной смотрел на твои выходки сквозь пальцы, а я тебя за мошенничество и воровство быстро под статью подведу. И мне плевать, что ты родственник.

Она перевела дух и уже спокойнее продолжала:

– Николай тебя из нищиты вытащил, а ты ему пакостил из – под тишка. Воровал по мелочи, да Нинке своей таскал. А теперь, когда брата не стало, решил все, что семье принадлежит, ей отдать? Ничего у тебя не получится! Не на ту напал! Не позволю!

Григорий не выдержал, выскочил из-за стола и брызжа слюной в лицо невестке, заорал:

– Да ты на себя посмотри! Кто ты есть? Медсестра! Только и умеешь, что судно за больными выносить. Шлялась, блудила, пока нашего недоумка не подцепила.

Услышав такое, Михаил сделал шаг вперед и собрался врезать любимому братцу в челюсть, но Татьяна остановила его:

– Не трогай, Миша. Пускай выскажется.

Мишка покорно отступил назад и снова замер у стены на манер восковой фигуры, а Гришка продолжал разоряться:

– Рассчитывала хорошо пожить? А как иначе при таком-то крутом брате? Только просчиталась ты, Танечка! Не очень-то он вам денег и отсыпал. Ни квартиры, ни машины не подарил, даже мебель в материном доме не поменял. Как стояли там продавленный диван и покосившийся буфет, так и продолжают стоять. Тошно тебе от всего этого было, а? Думаешь, не заметно было, как ты от зависти к Ритке кисла? Потому и шпионила, вынюхивала все вокруг, да к Кольке бегала докладывать. Подлизывалась, хорошей быть хотела! А все зря! Денег от этого больше не обламывалось! А теперь Кольки не стало и ты решила, что наступил твой зведный час? В наследницы себя записала? Тоже мне, наследница выискалась! Кто ты нам? Что ты в бизнесе понимаешь?

– Что тут за шум? – раздался спокойный голос.

Крик разом смолк и все головы повернулись в сторону двери. На пороге стояла одетая с головы до ног в черное Маргарита.

– Что вы все делаете в этом кабинет? – строго спросила она.

– Вот, новый хозяин фирмы выискался. – Татьяна обвиняюще ткнула пальцем в сторону Григория.

Колькина жена перевела взгляд на среднего брата и тихим голосом объявила:

– Хозяйка всему я!

Повисла гробовая тишина, Татьяна оправилась первой, сделала шаг вперед и язвительно спросила:

– Что-о? Ты хозяйка? С какой это радости?

– Я Колина жена, а значит все, что у него было, теперь принадлежит мне. – твердо сказала Рита.

– Кем ты ему была?! Женой? Ха-ха! Да вы даже расписаны не были! Ты не жена была, а со-жи-тель-ни-ца! Чувствуешь разницу? А если б Николай не погиб, ты б в скором времени даже ею не числилась. Без копейки в кармане на улице бы оказалась. Он же тебя выгонять собирался.

– Что такое ты говоришь? – остолбенела Маргарита.

– Что есть, то и говорю! Присосалась, как пиявка, денежками пользовалась, а сама любовника за его спиной имела.

Рита побледнела и судорожно всхлипнула, а Татьяна победно воскликнула:

– Что, не нравится, когда правду в лицо говорят? А он, между прочим, знал о твоих шашнях с Чертковым! И лично мне говорил, что разъехаться с тобой хочет.

– Неправда! – выкрикнула Маргарита, трясущимися руками открыла сумочку и вытащила лист бумаги. – Неправда, он очень хорошо ко мне относился, заботился обо мне. Даже завещание на меня написал.

– Ого, уже и завещание на свет появилось. Как интересно! – подумала, сидя всеми забытая в сторонке.

Маргарита помахала в воздухе сложенным в четверо листком. Появление столь важного документа привело собравшихся в шоковое состояние. В кабинете наступила тишина. Первой опомнилась Татьяна, проворно выхватила листок из рук Колькиной жены и нервно развернула его. Пробежав глазами содержание, озабоченно прошептала:

– Действительно, все ей оставлено и подпись Колина.

– Что там конкретно написано? – нетерпеливо спросил Григорий.

Татьяна тяжело глянула на него и объявила:

– Он назвал её своей единственной наследницей и все имущество оставил ей.

Гришка тихо хрюкнул и обмяк. У него был вид человека, неожиданно потерявшего под ногами твердую почву. Татьяна была сделана из другого теста и сразу сдаваться не собиралась.

– В любом случае ты не можешь стать единственной наследницей всего имущества. – упрямо заявила она.

– Это почему же? У меня есть документ. – Рита кивком указала на листок в руках Татьяны.

– Ты упустила из виду, что существуют и другие претенденты.

– Имеешь в виду себя?

Семья-это особый разговор, к нему мы вернемся позднее. Ты забыла о компаньонах. Их родственники тоже потребуют свою долю.

У Степана никого не было, да ему ничего и не причитается. Он пришел на фирму с пустыми руками. Выполнял определенную работу и по договоренности получал свою долю с прибыли. – подал голос молчавший до того Михаил и от неожиданности, что он вдруг заговорил да ещё так гладко и складно, все удивленно посмотрели в его сторону.

Откуда ты знаешь? – прохрипел Григорий.

Мне Коля все объяснил. – спокойно отозвался Мишка.

У Тихомирова осталась жена и дети. Они наверняка потребуют вернуть им долю наследства, которая числилась за Андреем. Придется отдать, потому что имеют все права. – опасливо заметил Григорий.

Ничего они не имеют. В учредительных документах черным по белому записано, что в случае смерти одного из владельцев имущество фирмы не делится, а полностью переходит к его компаньону. Семье выплачивается компенсация. – оборвал его причитания младший брат.

Тихомирова и Степана убили, их доля автоматически перешла к моему мужу, а после гибели Коли в соответствии с его волей все принадлежит мне. Я консультировалась с юристом, он заверил, что мои права неоспоримы. вмешалась Рита.

– Иш, какая шустрая! Николай только вчера исчез, а она уже к юристу успела сбегать. – недобро процедил Михаил. – Говоришь, неоспоримые у тебя права? А я вот в них сомневаюсь. Не мог брат все тебе оставить. Ну-ка, дай мне эту бумажку!

Он выхватил из рук жены завещание и решительным шагом направился к окну. Вся компания растерянно потянулась следом.

Михаил поднес листок к свету и принялся его внимательно рассматривать, попутно комментируя вслух:

– Текст на компьютере набран. Странно, что Николай от руки не написал. Не любил он компьютер.

Ответом ему было молчание и заинтригованные взгляды.

Михаил поднял лист на уровень глаз и стал пристально разглядывать его на свет.

– Ага, так я знал! – торжествующе воскликнул он.

– Что там? – разом выдохнули окружающие.

– А подпись-то липовая. Смотрите сюда. Видите? След от карандаша. Знаем мы такие номера! Проходили! Берется документ с настоящей подписью, поверх него накладывается чистый лист и на просвет обводится карандашом. Вот и готова подпись. – азартно объяснял Мишка.

Вся компания, кроме Риты, сдвинула головы в попытке разглядеть улики своими глазами.

– А печать? С печатью что? – нетерпеливо спросила Татьяна. – Печать вроде нормальная.

– Ну и что? Сейчас печать – не проблема! Пошел в шарашкину контору, отсчитал бабки и тебе любую за день изготовят. – возразил Григорий, азартно сверкая глазами.

– Точно! – с готовностью согласился Михаил.

– Вы что городите? Бумага настоящая, нотариусом заверенная. возмутилась Рита.

– А вот это мы сейчас проверим. – торжествующе воскликнула Татьяна и кинулась к телефону.

– Лев Иосифович, добрый день. Татьяна Сипягина беспокоит. Как здоровье, как внуки? Все нормально? И слава Богу! Лев Иосифович, Вы уже в курсе, какая беда у нас приключилась? Ну правильно, город маленький, слухи разносятся быстро. Да, да, ужас, что творится. Лев Иосифович, у меня просьба. Нет, даже не просьба, вопрос. Нам нужно знать, оставил ли Николай завещание. Сами понимаете фирма крупная, вопросы руководства и все остальное... Да, да, именно так! Вы лично занимались этим вопросом? Ну, это и понятно! Вы лучший в городе. И кому все завещено, если не секрет? Секрет? Ну, Лев Иосифович, какой Вы вредный! Ах, да причем здесь эти формальности? Я Вас по дружески спрашиваю. Должны же мы знать, кто из нас теперь глава фирмы. Вот тут Рита стоит, переживает.

Татьяна слушала, что обстоятельно вещал по телефону юрист и медленно темнела лицом. Окружающие тревожно следили за ней, боясь проронить слово. Дослушав до конца, она пропела медовым голосом:

– Спасибо, Лев Иосифович. Всего Вам доброго. Привет супруге.

После этого с силой швырнула трубку на рычаг и с чувством констатировала:

– Старый козел!

– Что? Что там? Что он сказал? – разом загалдела истомленная неопределенностью родня.

– Ничего хорошего. – огрызнулась Татьяна. – Николай действительно составил завещание. Причем совсем недавно.Этот старый маразматик самолично его заверял.

– Кому все оставлено?

– Не знаю. Он отказался этот вопрос обсуждать. Твердил, что справки о содержании завещания выдаются только после смерти наследодателя. Факт гибели Николая пока официально не установлен, поэтому он ничего сообщить не может. Кретин упрямый!

– Значит, пока будет тянуться эта бодяга с поисками, Ритка считаеться хозяйкой? – возмутился Григорий.

– Еще чего! Лев Иосифович хоть и упрямец, но не дурак. Ссориться с нами не хочет. Дело ведь по всякому повернуться может. Намекнул, что имущество оставленно не нам с вами и уж точно не Маргарите. Фамилии наследника не назвал, но сказал, что лично он, Лев Иосифович, таким решением был озадачен. Между прочим, старый лис не удержался и поинтересовался у Николаши, чем обусловлен его поступок, а тот в ответ только усмехнулся. Ясно?