Текст книги "Прививка от бешенства"

Автор книги: Валентина Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Валентина Андреева
Прививка от бешенства

Где-то я читала, что человек лучше думает, когда стоит. Вероятно, американский профессор Макс Феркрюзен пришел к такому выводу не иначе как стоя. Выпрямленное положение тела стимулирует процесс мышления. Если, разумеется, есть чем мыслить. Не могу сказать, что мыслить мне было нечем, но я слишком увлеклась процессом выволакивания из маленькой речушки здоровенной рыбины, мордой напоминающей акулу. Вела она себя не только агрессивно, но и нагло – высовывалась из воды, лупила хвостом, поднимая тучи брызг, подмаргивала мне правым глазом и скалилась так, как следовало скалиться Наташкиной неправильной боксерихе при виде вора-рецидивиста, зашедшего без приглашения в гости в отсутствие хозяев.

Удилище выгнулось дугой, я вдруг испугалась, что рыбина перекусит леску и уйдет. Доказывай потом, что с крючка сорвалась безразмерная добыча. Это заставило утроить усилия. В том числе и умственные. Ослаблению натяжения лески нахалка обрадовалась и начала издевательски резвиться на мелководье. Резкого рывка с моей стороны не ожидала – собиралась очередной раз подмигнуть и вылетела на берег. Тут-то я на нее и набросилась. На всякий случай звезданула кулаком по рыбьему темечку и уцепилась за хвост. Рыбина взвыла не своим голосом. Димкиным. Насколько мне известно, рыбы предпочитают молчать. А эта, хитрая бестия, тут же попросила ее отпустить. Выкупа не предлагала. Да я бы и не взяла. Акулам не место среди мелкого населения речки. Я так прямо и изложила свою позицию.

– Иришка, слово даю, больше никогда не лягу поперек кровати, только отпусти! Ногу же вывихнешь!

Не совсем проснувшись, я искренне удивилась. Напрашивалось несколько выводов: хищница уже успела подавиться моим мужем и добровольно выплюнула его, устав от нотаций. Либо она всего-навсего прекрасный имитатор из породы амфибий. Надо же, разговорилась! Я невольно ослабила хватку. Голос мужа сразу же окреп, просительные нотки исчезли, как не бывало.

– Ты с ума сошла! Так двинула по ребрам, что мне среди ночи рассвет померещился! И отпусти, наконец, мою ногу – у тебя две своих тридцать шестого размера в запасе! Ну нет покоя! Ни днем, ни ночью!

Димка сердито завозился на кровати, устраиваясь поудобнее. В порядке компенсации стянул с меня причитающуюся мне на законном основании половину двуспального одеяла. Я и не думала возражать. Потому что проснулась окончательно. У мужа утром сложная операция. Врачи страдают в первую очередь от стрессов – наравне с шахтерами, актерами и политиками. Вот тут-то и подумала про открытие Макса Феркрюзена. Профессор бесспорно прав. Ну на фига ж мне было связываться с акулой? Рыбная ловля вообще не мое хобби. Самое ужасное, свежая рыба во сне – к болезни. А я-то ее – собственными руками!.. Теперь жди неприятностей. Тем более что огрела хищницу по… Димкиным ребрам.

Рыбное сновидение не отпускало. Точнее, даже не сновидение, а возможность неприятных его последствий, которые уж точно не замедлят о себе заявить. То же самое, что сбор во сне земляники на солнечной лесной поляне. Стоило этой мирной картине присниться, с утра заболевали дети. Хотя с тех пор, как они выросли, по ягоды по ночам больше не шляюсь.

Около часа я торчала на кухне вместе с кошками, не решаясь сесть и терзаясь мрачными мыслями. Умные люди и во сне, и наяву действуют по уму. Независимо от положения тела. Менделеев лег спать, а проснулся с готовой периодической системой, чем сослужил благую службу всему человечеству. Наконец меня осенила умная мысль (все-таки слава Феркрюзену!): сон-то с воскресенья на понедельник. От радости я довольно хихикнула – не сбудется. Выловленная мною хищница осталась с носом. Зря я ее треснула только один раз! Теперь бы спокойно отправиться в кровать, но не хотелось беспокоить мужа. Добровольно половину одеяла он не отдаст, да и спит уже опять по диагонали. Остаток ночи я промучилась в большой комнате на диване, отбивая его с переменным успехом у кошек.

Вчерашний прогноз погоды удался на славу. С раннего утра, издеваясь над синоптиками, выглянуло солнце. Иногда небо слегка хмурилось, отвыкнув от яркого зеленого наряда земли, украшенного кое-где непонятно откуда взявшимися цветами. Но, разглядев себя в лужах, невольно сбрасывало серую пелену набегавших тучек, любуясь собственным нежно-голубым прикидом. Можно было отправляться на дачу.

Решив обрадовать мужа хорошей погодой, я сорвалась с дивана. Кошачья орава прыснула в разные стороны. Все стадо, петляя не хуже зайцев, понеслось на кухню. Мой путь лежал в спальню. Там глазам предстала пустая неубранная кровать. Настенные часы показывали без пяти десять. Месяц так стоят. Решили, вероятно, что думают – по методу профессора Феркрюзена. А на самом деле надо поменять батарейку.

Радостное настроение померкло – совсем вылетело из головы, что Дмитрия Николаевича совсем рано вызвали на работу, дети вместе со свекровью гостят в деревне Юрьево, а на дачу я не могу податься. Причина – пять кошачьих морд, одна из которых третий год на временном постое. Несмотря ни на что, всегда считала себя в своем уме. Как это говорится? А! «Хоть плохонький, да свой». Впрочем, так, кажется, говорят по какому-то другому поводу. Но не важно. Никогда бы не поверила, что обзаведусь такой хвостатой оравой. И одной Эльки вполне хватало в качестве одушевленного предмета семейных раздоров. Для персиянки самое милое дело – надуть Димке в ботинок, стоит только уловить в его тоне раздражение против своей персоны нон грата. Если бы она не принесла в подоле! Или если бы Аленка выполнила обещание распределить потомство по сокурсникам!

Какое-то время я слонялась из комнаты в комнату, пытаясь найти себе занятие. Дождливая погода на днях заставила буквально вылизать всю квартиру. Прямо хоть снова раскидывай, разбрасывай, распыляй… Кошки неслышно шлялись за мной. Кухонные часы, работающие в скоростном режиме, бесстрастно упрекнули в многочасовом безделье. Шли они с опережением графика. Димкина задумка для меня лично. Я вспомнила, что в два часа к Наташке должна приехать Айболитка Анна. Не первый год подруга пользуется ее услугами. При виде Анечки боксериха Денька впадает в транс и не находит в себе сил даже спрятаться под кровать. Зато забивается туда сразу же после прививки и не вылезает полдня, несмотря на Наташкины приказы, уговоры и ползания вокруг кровати с приманкой в виде куска сырой говядины. Я решила, что не стоит звонить подруге и приветствовать ее добрым днем. Тем более что можно уговорить смотаться на дачу туда и обратно.

Она заявила о себе сама резким трезвоном в дверь, едва я заварила кофе. Наташка умеет выбирать время визита! Кошки наперегонки рванулись прятаться. Моя рука дрогнула, и горячий напиток щедро плесканулся мимо чашки. Когда же в конце концов кто-нибудь сменит безумный звонок?!

– Ну наконец-то выспалась! – Физиономия у Наташки была крайне озабоченная. – Проходи, Анюта, проходи, Ирина не скоро сообразит поздороваться.

– Добрый день, – вежливо сказала я в отместку подруге, собака которой уже наверняка ушла в подполье. И посторонилась, пропуская гостей вперед.

– Ир, сзывай свою свору. Слышала штормовое предупреждение? В Подмосковье лисы сбрендили, заразили всех, кого смогли поцарапать и понадкусывать. Толпы сумасшедших млекопитающих бороздят дачные просторы! Ну что ты так на меня смотришь? Меня никто не покусал. Надеюсь, ты не хочешь заразиться бешенством? Причем не от меня.

«Вот оно! – испуганно встрепенулась я. – Несмотря на то что в понедельник – сон бездельник. Визитерша из сонного царства, тупорылая хищница была бешеная! – мгновенно осенило меня. – Это знак свыше!»

Последующие события показали, что прививками дело не ограничилось. Действительность оказалась не в пример страшнее. Визит Анны стал первой ласточкой, возвестившей о начале выстроившихся по ранжиру жутких событий.

– Вакцина прекрасная, – говорила Анечка, роясь в своей большой сумке. Руки у нее дрожали. Заметив мой напряженный взгляд, пояснила: – Сегодня много вызовов, а тут еще неприятности личного плана… Очень нервничаю.

Кошкам было глубоко наплевать на качество вакцины: ни одной в поле зрения не наблюдалось. Безумная беготня в попытках отлова приводила к одному и тому же результату: Анечке, стоящей в полной ветеринарной готовности, мы с Наташкой поочередно приволакивали кота Гошку – пофигиста по жизни, уже получившего свою дозу «удовольствия» и радужную перспективу не впасть в бешенство. Остальные проявляли чудеса изворотливости и так же, как Денька, только до прививки, не соблазнялись куском говядины, за которым подруга не поленилась сбегать к себе. Благо квартира рядом. Устав ждать, Анна посоветовала включить в спальне пылесос.

Свора бешеных лис, несущихся очертя голову за очередной жертвой, в подметки не годилась ощетинившемуся кошачьему клану, вылетевшему в поисках спасения из разных укромных уголков спальни. Двери во все комнаты были предусмотрительно закрыты. Безуспешно пометавшись по холлу, кошки рванули в западню. Оглушительный Наташкин визг из кухни, дверь в которую в свое время неосмотрительно заменили арочным проемом, возвестил о серьезных осложнениях в ходе операции. Не выключая пылесоса, я мгновенно покинула спальню. Осложнений было два: первое – в персиковой шкуре Баськи, которая, опираясь на Наташкину пепельную шевелюру, перебирала задними лапами, стараясь обрести устойчивость на плечах или голове моей подруги. Второе – все тот же Гоша. Кот добровольно решился на отчаянный шаг – очередной раз принести себя в жертву ветеринарному врачу. Это лучше, чем откинуть лапы от звука работающего пылесоса. Плюшка, Элька и Шустрик с расширенными от ужаса зрачками жались в угол к плите и выли. По полу растекалась лужа, красноречиво свидетельствующая о рефлекторной реакции кого-то из них на испуг. Я успела подумать, что прививки от бешенства нашим кошкам уже не нужны. Они взбесились чуть раньше.

– Ты, приятель, свое получил, – заботливо укладывая Гошку на пол, сказала Аня. Гошка тут же по-пластунски пополз в сторону мойки. – Наташа, если сможешь, продержись еще секунду.

А куда ей было деваться? Без посторонней помощи Баську с нее не стащить. Выли они в унисон. Наташка еще успевала сетовать на свою безмерную доброту и проявленную инициативу спасения соседки. Мне показалось, что укола Баська не заметил. Слезать на пол тоже не собирался. Просто сменил положение, улегшись горжеткой на Наташкиных плечах, и выжидательно замер.

– Я потерплю, занимайтесь остальными, – мужественно заявила подруга, роняя слезы жалости к самой себе.

Легко сказать! Сидя в луже, троица сдаваться без боя не собиралась. Пришлось идти на хитрость. Пока я отвлекала кошек ужимками, имитирующими нападение, Анна ловко ухватила зазевавшуюся Плюшку за шиворот, остальное было делом техники. Не прошло и часа, как перспектива бешенства от объединенного с домашними животными семейства Ефимовых отступила. Многочисленные глубокие царапины на моих руках и Наташкиных плечах были нашим скромным личным вкладом в это благое дело.

Ликвидировав следы кошачьей протечки, замазав раны йодом и окончательно расслабившись, мы постепенно приходили в себя, не зная, что стоим на пороге чего-то страшного и непонятного. А пока, находясь в счастливом неведении, пили вновь заваренный мной кофе. Сначала с Анной, потом, после расчета и проводов, уже без нее – Айболитка торопилась по новым вызовам.

– Не зря сегодня во сне на меня рыбина окрысилась, – пожаловалась я подруге. – Точно, к болезни… – И покосилась на свои исполосованные йодом руки. – Хорошо хоть бешенства избегу. Мне бы во сне сделать вид, что я эту зубастую хищницу в упор не вижу, да мимо пройти, а я ее по башке… Интересно, откуда у меня удочка взялась?

– От Бори, – отхлебнув глоток кофе, уверенно заявила Наташка. – Он ее давно ищет, думает, я спрятала. Прошлый раз так и уехал на рыбалку без этой, с тремя другими. И почему ты решила, что пойманная во сне рыба к болезни? Это к беременности.

– Чьей?

От неожиданности я выронила из рук сухарик, тупо наблюдая, как он плавает в чашке.

– Твоей, наверное. Ты поймала эту акулу, тебе за это и отвечать.

Моя реакция Наташке не понравилась.

– Ир, ну что ты в самом деле? Как тебя перекосило! У вас кроме тебя забеременеть некому?

Я слишком поспешно покачала головой.

– А две кошки? – В голосе подруги слышалось торжество истины. – Жалко, Анюту отпустили – следовало их стерилизовать.

– Уже… – прошелестела я и, отметив постепенный закат торжества подруги, пояснила: – Бабуля не выдержала. Пока мы на юге мучились, она ветеринара пригласила. Только Аленке не говори – все-таки полостная операция. Неделю в нагрудниках… Или напузниках… Не знаю, как правильно… бегали.

– Ну-у-у… Тогда даже и представить не могу. Не Алена же, в самом деле. Если ты выловила именно акулу, может, это к другим неприятностям. Мало ли их на свете? И вообще, сколько людей, столько и мнений. Лично мне никакая рыба в жизни не снилась, хотя у меня уже взрослый сын, и я точно знаю, что он не от непорочного зачатия.

С холодильника раздалась приятная мелодия. Мы с Наташкой недоуменно переглянулись.

– Ты сменила музыку звонка? – спросила я, начиная успокаиваться благодаря последнему доводу подруги.

– Нет, это ты сменила музыку…

Вскочили мы одновременно и одновременно же заорали:

– Растяпа!

– Аннушка забыла у нас свой мобильник.

Не раздумывая, Наташка схватила телефон ветеринарши и сморщилась:

– Это не звонок. Это сообщение.

– Какая разница? Возможно, кто-то хочет уточнить время визита Анны или просто сделать заявку. Ответь, что в настоящий момент это невозможно. Пусть звонят по домашнему номеру.

– Но я не знаю ее домашнего…

– Заодно и поинтересуешься.

– Ты предлагаешь мне влезть в чужую переписку?

Наташка укоризненно покачала головой и, не дожидаясь, когда я взвалю на себя всю тяжесть вины за ее действия, влезла в раздел сообщений. Читала вслух. Медленно, по слогам и бесстрастно. Но с выражением полного непонимания на лице, по мере прочтения плавно перетекающего в ужас. И этот контраст между техникой прочтения и мимикой пугал не меньше, чем содержание сообщения.

Не веря своим ушам, я отняла у подруги мобильник, бегло просмотрела текст и поняла, что моя рыбеха попала не на ту удочку. Со всей очевидностью большая неприятность грозила именно Анне: «Хорошо выглядишь перед смертью. На похороны не напрашиваюсь. Простимся в процессе твоей агонии».

– Что это?! – спросила у меня Наташка почему-то шепотом. – Это нам? – Она мельком взглянула на себя в стеклянную дверцу настенного шкафа. – Наверное – тебе. Ты сегодня хорошо выглядишь, лучше меня… Знаешь, положи этот телетайп обратно. – И вдруг заорала: – Какая же тварь тут развлекается! Да если с наших голов хоть один волос упадет!

– Лысыми мы не останемся, – машинально продолжила я. – И «тварь» тебя не слышит, а «это» не нам. Скорее Анне. Надо ее предупредить, наверняка какой-то клиент взбесился.

– Мне бы не хотелось заранее знать о времени своей смерти. Может, ей тоже не хочется?

– Дай мне ручку! Или карандаш – записать номер телефона этого бешеного. Вдруг мобильник вырубится.

– Сейчас! – Наташка, хорошо соображая, рванулась на выход: – Мигом! Еще и блокнот принесу.

Очевидно, я в этот момент соображала гораздо хуже, поскольку одобрила ее действия кивком головы, тут же взяла рекламный листок стоматологической фирмы, прозябавший вместе с ручкой на холодильнике, и переписала в него телефон абонента.

Момент возвращения подруги я отметила постольку, поскольку она пролетела не ко мне на кухню, а в холл, ругая на лету телефонного киллера и лохматую персиянку, путающуюся в ногах. Кошка ответила агрессивным шипением. Наташка, успокоенная уже тем, что не упала, обозвала ее мохеровой дурой и с раздражением проорала, что ручка сломалась, а блокнот она оставила у меня еще с вечера. Когда диктовала рецепт французского пирога из слоеного теста. Препираться не хотелось. Точнее, было некогда. Я беспардонно влезла в перечень сообщений мобильника и, отсортировав ненужное, начиталась такого!.. Словом, несмотря на рекомендации американского профессора Макса Феркрюзена, пришлось сесть. Он не учел того обстоятельства, что иногда думать стоя невозможно. Имеются в виду случаи, когда ноги не держат. Судя по содержанию эсэмэсок, Анну определенно собирались убить. Каждое сообщение издевательски напоминало, что время ее жизни тает с каждым часом.

С трудом я нашла в себе силы добавить на рекламный листок еще четыре номера. Отчаянно тряслись руки. Степень моей нервозности зашкаливала. Уверена, такого не удалось пережить ни одному пациенту стоматологической клиники, на малых оборотах вибрирующему в кресле врача после получения строгого, но справедливого приговора. Естественно, провозглашенного по результатам обзорной экскурсии в полости рта бедняги и сопровождаемого мелодичным позвякиванием металлических орудий пытки.

Наташка нервничала, бросая на меня неуверенные взгляды и не решаясь начать расспросы. По моему виду было ясно, что ничего хорошего не услышит. Плела что-то про ручку, подаренную ей сыном, чтобы она, перед тем как выступить на семейных посиделках с критикой в адрес мужской части семьи, заранее готовила план своей речи. Тогда не придется без конца зацикливаться на рыбалке и повторять про рабство. Да в процессе работы и часть текста сократится. Теперь эта ручка, которая ей для плана на фиг не нужна, безнадежно сломана. И неизвестно, как жить дальше…

– Сообщения с угрозами по мобильнику Анна получала на протяжении нескольких дней, – не обращая внимания на нервные стенания Наташки, сказала я, мне было тоже не сахарно. – Если не стерла полученные ранее. Самое первое и самое длинное гласит: «Ты ни в чем не виновата, но должна умереть. Над способом я подумаю. Дарю тебе считаные часы жизни. Ощути, как она прекрасна. Твой сын умрет раньше, если обратишься в милицию». – Судя по всему, осталось мало времени, – засуетилась я. – Надо переписать все тексты сообщений с угрозами и номерами телефонов. Их не так много – пять штук. Что интересно, маньяк… или маньячка, никогда не посылали их с одного и того же номера. Я их все переписала.

Мои попытки найти листок с записями потерпели фиаско. Никак не могла вспомнить, куда его определила. Решила пока не терять времени на поиски:

– Ладно, потом найду. А еще лучше – перепишу заново. И надо найти Анну. Можно, конечно, сразу позвонить Листратову, помощник прокурора будет искренне рад простому привету, который ты передашь от меня. Но останавливает угроза в адрес ребенка Анны. Следует обсудить вопрос звонка Листратову с ней.

– Может, все это чья-то дурацкая шутка? – с надеждой спросила Наташка.

– Ну да! Можно умереть со смеху.

– А как мы ее найдем? Я даже фамилии не знаю. У меня записан только номер мобильника. По номеру, с которого отправлено сообщение, тоже звонить без толку: абонент отсутствует или находится вне зоны. А как было бы замечательно, находись он уже в зоне, на заслуженном от преступлений отдыхе, за надежной решеткой.

Подруга на пару секунд прикрыла глаза.

– Лирическое отступление… Так! Влезем в справочник мобильника, будем названивать всем подряд, пока кто-нибудь не даст адрес или номер домашнего телефона Анны.

– А если наткнемся на маньяка? Вот он расстроится! Еще работы прибавится – в дополнение к Анне бесплатно придушить двух ненормальных, у которых она случайно забыла свой мобильник с его угрозами.

– Почему бесплатно?

– Гуманитарная помощь самому себе от себя самого.

– Ты думаешь, Анну придушат?

– Ну откуда ж я знаю! Маньяк по этому поводу не распространялся.

– Тогда с чего ты взяла, что нас придушат?

– Наталья, тебе не все равно?

– Нет! Тебе тоже – мы должны продумать варианты самообороны.

– Есть один надежный – никому не звонить с мобильника Анны. Ждать, пока она сама объявится. Рано или поздно вспомнит, где могла забыть свой телефон.

К сожалению, в отношении надежности этого способа я оказалась не права. Но изменить что-либо мы уже не могли.

– Мама дорогая!

Наташку как ветром сдуло с табуретки.

– А вдруг она мне домой названивает? Твоего номера я ей не давала! – донеслось из коридора.

В отсутствие Натальи я обнаружила на холодильнике очередной листок с рекламой стоматологического центра (и кто их туда складирует?!) и еще раз переписала на чистой, пропадавшей без толку стороне номера телефонов, с которых были посланы сообщения. Пока отвлеклась на кошачьи разборки, и этот листок куда-то пропал! Прямо какое-то наваждение… Новые поиски на холодильнике дали результат Наташкин блокнот, за которым она недавно бегала к себе. Я аккуратно занесла в него все тексты сообщений, содержащие угрозы в адрес Анны, и номера телефонов, с которых они отправлялись. Но анализировать сообщения было некогда. Мобильник Айболитки звонил довольно часто, пришлось его отключить. Пусть думают, что кончилась зарядка или деньги на счету.

Анна связалась с Натальей часа через полтора. Извинилась и сбивчиво спросила, не забыла ли у нее коробку с обезболивающими препаратами. Наталья, вовремя сообразив, что слово «мобильник» не упоминается ветеринаршей намеренно, тут же с готовностью сообщила – оснований для беспокойства нет, лекарство в надежном месте – на холодильнике у соседки. Ни одна собака, а тем более кошка, на него не посягнет даже случайно. Анна слегка удивилась и попросила разрешения заехать после восьми. Сразу стало понятно, что перекур в небесной канцелярии, ведающей осадками, не для нас с подругой – на дачу мы сегодня не попадем. Завтра – тем более. Простой на небесах заканчивался, метеосводка сулила кратковременные дожди. Обычно так маскировали затяжные осадки – чтобы не очень расстраивать москвичей, все они помешаны на прогнозе погоды больше, чем на курсе валют и собственном здоровье. Муж на полном серьезе рассказывал, что полторы недели назад тяжелобольная старушка, прооперированная в их отделении, мгновенно вышла из коматозного состояния только благодаря ворчанию санитарки, недовольной погодой. Пожилая женщина, любившая поговорить, в том числе сама с собой, наводя чистоту в реанимационной палате, пожалела бедных родственников коматозницы, намеревавшейся помереть в такой дождь. А затем и ее, бедняжку, – ничего приличного не наденешь.

Очнувшись, больная первым делом заявила, что не собирается мокнуть под дождем в новом, подаренном дочерью на день рождения цветастом костюмчике, который, как ей кажется, обязательно полиняет. А поэтому помрет другим разом – в хорошую погоду. У санитарки тут же прихватило сердце. Сейчас обе пожилые дамы хоть и лежат в разных отделениях, но дружат все свободное от процедур и сна время.

С половины восьмого мы сидели у Наташки на кухне и поочередно глазели то на часы, то на трубку городского телефона. Временами я еще успевала взглянуть в темное окошко мобильника Анны.

– Я бы на ее месте непременно позвонила по домашнему телефону от последнего щенка. Анна жаловалась, он в Текстильщиках живет, оттуда до нас пилить и пилить… – вздохнула Наташка. – Хозяева у него при деньгах, зато с приветом. Вместо детей завели собаку с серьезной родословной и без конца таскали ее на руках. Теперь у щенка слабые лапки. Анна порекомендовала им заставить собаку плавать, так хозяйка ежедневно стала выгуливать лабрадоренка на речку и барахтаться вместе с ним в воде по полчаса. Не помогло. Тогда они вывезли собаку на море. Вчера вернулись. Зря предки щенка в свое время не согрешили. Королевская кровь слишком голубая…

– Ты уверена, что ваши часы идут правильно?

Меня совершенно не занимали никакие щенки.

– Полчаса, наверное, сидим, а всего пять минут прошло.

– А не надо обращать на них внимания. Давай выйдем к подъезду? Постоим, погуляем…

– Хорошая мысль. Только Деньку не бери.

– Сама знаю. Боря приучил ее к команде «Рядом! Сидеть!» или «Сидеть рядом!», точно не помню. Теперь можно не беспокоиться, что удерет, только беда в том, что собаку слегка переклинило – всем прохожим старается лапу подать. Не все понимают хорошее воспитание – шарахаются… Ты что, прямо так и пойдешь в люди? – В голосе подруги звучало осуждение, которого я вначале не поняла. – Прямо с кухонным полотенцем на плече? Хотя для конспирации… Вдруг за Анной этот маньяк следит? Пожалуй, я тоже переодеваться не буду и полотенце прихвачу. В него мобильник и замотаем. А для достоверности переговоров коробку с хлористым кальцием прихвачу. Хотя мне его жалко.

– Ты меня поражаешь! Что значит коробка твоего кальция, смешанного с хлоркой, по сравнению с жизнью Анны?!

– Она значит возможность приготовления кальцинированного творога. Берешь пакет молока, вливаешь туда ампулу… Да ты и сама прекрасно знаешь. Ой, что-то я так нервничаю!

– Я догадалась. Ты в мое кухонное полотенце свой мобильник пеленаешь и при этом болтаешь, не переставая.

– Слушай, прекрати попрекать меня полотенцем! Я тебе свое подарю. Что ты сказала?

Повторять не пришлось. Подруга с высоты своего роста тупо посмотрела на дело рук своих и аккуратно распеленала телефон.

– Сколько лет прошло с момента окончания медучилища, а все помнится. Мы практику в роддоме проходили.

– В жизни – тоже, – вздохнула я. – Наши дети росли без памперсов. Даже ткани на пеленки не было.

– Зато мы думали, что одной ногой в коммунизме, и жалели весь капиталистический мир, у которого обе ноги завязли в дерьме. Кто ж знал, что это просто ковровое покрытие… такого цвета. Я пойду за хлористым кальцием.

Вернулась Наташка очень быстро. Я даже не успела очередной раз сотворить себе из нее кумира – у подруги всегда идеальный порядок и все вещи на своем месте. Единственный недостаток ее домостроя – муж и сын постоянно ищут это самое «свое место» собственных вещей.

– Чудеса-а-а, блин! – промычала она, и мне сразу не удалось понять, что такого чудесного в коробке с лекарством, которую Наташка держала на вытянутых руках, как каравай. Пришла в голову безумная мысль, что кальцинированный творог получился у подруги и без молока. Прямо из воздуха. – Анна действительно оставила у меня коробку с лекарством для местной анестезии…

– Тебе повезло больше, – чуть запнувшись, сказала я. – На мою долю пришелся аппарат с угрозами. По крайней мере, нам незачем таскать вниз кухонное полотенце. Будет весьма интересно, если Анна вообще не теряла свой мобильник.

– Ты хочешь сказать… Ирка! Сейчас же вспоминай, когда ты последний раз убиралась на холодильнике?!

– Вчера… – слегка помедлив, неуверенно ответила я.

Перед глазами мысленно пронеслась картина моего вдохновенного труда. Чудесное виденье притормозилось на этапе привычного сбрасывания с холодильника в мусорный пакет содержимого очередного пластикового поддона из-под полуфабрикатов: шайбочек, гаечек и другой полезной в других местах лабуды, регулярно притаскиваемой мужем и сыном непонятно откуда. Раньше я, протирая пыль, имела глупость спрашивать, для чего нужен нам весь этот мелкий хлам? В ответ получала возмущенный рев раненных в душу добытчиков и сразу как-то мельчала даже в собственных глазах. Если бы со временем не поумнела, освобождаясь от металлолома сначала избирательно, потом и радикально, накопленного железа вполне хватило бы на танк российским вооруженным силам. Подарок от семьи Ефимовых! Еще на холодильнике лежал Наташкин блокнот, ручка, рекламный листок с чьим-то наспех записанным моей рукой телефоном и… все.

– Никакого мобильника там не было! – радостно возвестила я.

– А кто-нибудь к вам вчера приходил?!

Напряжение в голосе подруги не спадало.

Я опять задумалась:

– Приходил. Ты приходил… ла.

– Мое появление – не в счет. Мне, чтобы высказать тебе наболевшее, в голову не придет покупать второй мобильник да еще тратить деньги на сообщение. Ир, может, мы его где-нибудь случайно украли? Вместе со сдачей в универсаме, а? Нет, это тоже не вариант…

Нас прервал звонок в дверь. Испуганно взглянув на часы, мы поразились тому, как быстро бежит время. Двадцать пять минут девятого! Так и не заметишь, что жизнь прошла.

– Стой со своей коробкой здесь, я открою, – торопливо прошептала я. – А то Анна скажет, что у нее цейтнот, выхватит лекарство у тебя из рук – и поминай, как звали… Мне чужое переговорное устройство с маньяками ни к чему. Насильно верну! Боря! Это к нам! Я открою, – завопила я Наташкиному мужу, направлявшемуся к двери с обвинительным заключением о нерасторопности жены. Сам он довольно расторопно и неслышно собирался на рыбалку и с минуты на минуту ожидал прибытия машины с приятелями, одержимыми таким же увлечением.

Замок открывали вместе. Только в разные стороны. Борис – в правильном направлении, я – нет. Ничего удивительного, он же здесь живет, а меня из квартиры Наташка всегда выпроваживает лично, вот и сказалось отсутствие должного опыта. Ей следовало быть терпеливее. Замок от их двери я ломала всего-то два раза. После третьего решительного звонка мы втроем выкатились в коридор, предоставив Борису право открывать общую дверь и встречать Анну. Подозреваю, он лично хотел посмотреть на женщину, ради которой очередной раз был сломан замок. Денька, носом почуявшая ветеринаршу, рисковать лишний раз не стала – без шума и пыли нырнула в спальню.

Надо отдать должное Анне – держалась она мужественно. Как вцепилась в левую створку двери, так и не отпускала. А на Наташкино приглашение не церемониться и войти вообще среагировала странно – выразила явное намерение присесть тут же у входа. Неужели потому, что лица у нас были слишком сосредоточенные?

Борис первым догадался изобразить на физиономии приветливое выражение и ласково поинтересовался у гостьи, сможет ли она вообще войти самостоятельно? Она отрицательно мотнула головой. Куда ж ей было входить, если мы втроем плотной стеной загораживали проход? Тем не менее Борина улыбка на интеллигентном лице заставила Анну повременить с оседанием на пол. Она застряла на полпути, почти как наш лифт, попыталась в ответ довольно мучительно улыбнуться и проронила:

– Извините, я в следующий раз зайду.

Вот только от двери не отлепилась. То ли интуитивно боялась упасть, то ли ждала особого приглашения…

Наташка с ним не замедлила:

– Ты что, сбрендила?! Немедленно входи! Освободите проезжую часть!

Последнее требование относилось к нам с Борисом, но времени на его выполнение она не дала. Самостоятельно в секунду расчистила проход, не совсем вежливо откинув нас в разные стороны, и втащила почти не сопротивляющуюся Анну в коридор. Где ж ей было сопротивляться с ослабленной нервной системой, после напряженного рабочего дня да еще без обеда?

Выяснение интересующих нас с Натальей обстоятельств проходило за закрытыми дверями моей квартиры. Наташка, с большим неудовольствием проводив мужа на рыбалку, остро ощутила одиночество. Даже с Денькой. В таком настроении трудно сконцентрировать внимание на чужой проблеме. А у меня для этого были вполне подходящие условия; Дима дежурит в больнице только до утра, а кошки не в счет.