Текст книги "Платный сыр в мышеловке"

Автор книги: Валентина Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ир, ты случайно не видишь вокруг моей головы ореол святости? В сравнении с Тукановой… – не преминула похвалить себя подруга.

– Я и вокруг своей-то ничего святого не вижу.

Мне вдруг показалась наша затея ненужной и глупой. Вместо того чтобы забыть и не возвращаться к вехам этой истории, упорно лезем за подробностями. Поиск подробностей обычно имеет последствия. Причем не всегда благоприятные. Кроме того, не хотелось тащиться пешком почти от поста ГАИ до терминала. «Дистанция огромного размера».

Но по-видимому, наша поездка спонсировалась заботой откуда-то сверху. Оставив машину на обочине скоростного шоссе в стороне, противоположной аэропорту, Наталья потащила меня на другую сторону и принялась отчаянно голосовать проезжающим машинам. Остановилась третья по счету, сверкающая черным лаком иномарка. Уже позднее Наташка мне подсказала, что это «Бентли». Благодарить благодетеля-невидимку через затемненные боковые стекла было невозможно, поэтому мы топтались на месте, не ведая, к кому именно обращаться с просьбой о доставке в аэропорт. К нашему удивлению, водитель сам выскочил из машины и, распахнув перед нами заднюю дверь салона, быстро вернулся на место. Рядом с водителем сидел пассажир с наметившейся лысиной на макушке. Наши «здравствуйте» и «спасибо» заглохли. Внутреннее великолепие машины мгновенно подавило радостные эмоции, тем более что водитель и пассажир молчали. Мягко шуршали шины по ровному покрытию дороги. Было так неуютно, что я пожалела упущенную возможность прогуляться несколько километров пешком. За разговорами-то?

Машина подъехала к стоянке, мы четко сказали «спасибо» и дождались момента, когда сняли блокировку дверей и выпустили нас на волю. Но быстро уйти нам не удалось. Несколько шагов, и Наталью окликнул тот самый лысый тип, что сидел впереди. Он призывно улыбался. Меня почему-то обрадовало, что лысина у него начинается прямо ото лба, так сказать, от точки отсчета роста волос. Но больше придраться было не к чему. Лицо приятное, приветливое. Умное лицо умного человека. В руках у него был дипломат.

– Серегин? – неуверенно спросила Наташка.

– Да Валерка, Валерка я. Неужели так изменился?

– Ну-у-у… В школьной столовой в очереди за компотом и булочкой не узнала бы. Повзрослел, по… поумнел…

– Тебя я сразу узнал, ты совсем не изменилась, а вот твою приятельницу…

– Ирина, – поспешно представилась я.

– Знакомься. Это честь и совесть моей вредной натуры, – быстро сообщила Наташка. – Сам понимаешь, куда ж нормальному человеку без чести и совести? Временами она подменяет меня и в умственном плане развития, когда окончательно перестаю соображать. Впрочем, как и я ее. У нас взаимозаменяемость. Ты сказал, у тебя есть только пять минут? Давай не будем отвлекаться.

Валерий Павлович довольно улыбнулся:

– Ты все такая же. У меня не пять минут, а пара часов в запасе. Лечу другим рейсом. Так что пойдемте-ка в ресторан, там и поговорим. Здесь слишком много народа.

– Без спиртного! – выдвинула условие Наташка. – Мы за рулем.

– А я вообще не пью, только в строго обязательных случаях.

– По приказу, – догадалась Наташка.

– По обстоятельствам, – очередной раз улыбнувшись, поправил он Наташку и взял под руку. – Нам в левое крыло, VIP-зал.

Подруга осторожно высвободилась и прилепилась ко мне с пояснением: «Нет, я так не могу. Без чести, совести и в какой-то мере ума». Надо же, какой приятный у дикторш голос. Такие задушевные объявления о переносе рейсов. Даже уезжать не хочется.

Серегин засмеялся:

– Я и не думал вас разлучать. Какую кухню предпочитаете? Японскую или европейскую? – Он нервно оглянулся по сторонам, словно надеялся увидеть там развернутую в порядке рекламы экспозицию специфических блюд той и другой кухни.

Мы с Наташкой переглянулись, и она скромно предложила остановиться на европейском уровне…

Пока ждали заказ, разговор шел на семейные темы. При этом Валерий Павлович без конца оглядывался. Я участия в разговоре не принимала. Потом Наталья и Серегин принялись вспоминать школьные годы, учителей, учеников и наконец дошли до Володьки Кириллова. И тут выяснились такие вещи, что голова пошла кругом.

У Кириллова Владимира Родионовича особых жизненных проблем не возникало. Служба в основном проходила за границей. Последнее место работы – Особый отдел в одном из армейских подразделений Группы советских войск в Чехословакии. Тогда она еще не распалась на части. Окончание срока службы совпало с выполнением государственного решения об их окончательном выводе. Таким образом, Владимир отслужил как надо и вернулся. Дело прошлое, но рассказал много забавного. Особенно из жизни комсостава и их жен.

Я толкнула под столом ногу подруги, намекая на отклонение тематического маршрута в сторону. Ну какое нам дело до торгово-бытовых предприятий, где в первую очередь отоваривалась именно верхушка армии? Здесь, в Союзе, была та же система обеспечения партийных и государственных органов. Чем выше рангом, тем лучше.

Наталья от толчка расправила плечи и сморщилась, заявив, что это не интересно. В конце концов, основная часть офицерских жен паслась в чехословацких магазинах, помогая им со сверхплановой реализацией товара. Можно подумать, жена Кириллова в таких набегах не участвовала и из-за границы он вернулся ни с чем.

– С книгами, – серьезно ответил Серегин, – и дурацкой идеей… – Он хохотнул, достал из нагрудного кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. – Не возражаете, если я сниму пиджак? Жарковато.

Мы выразили полное одобрение. Я осторожно вернула его к «дурацкой идее» Кириллова.

– Ну да. – Серегин улыбался во весь рот. – Володька с детства был одержим поисками кладов. У него имелась масса литературы по этому вопросу. А в Чехословакии он заразился идеей разобраться с золотом рейха. На уровне профессионала-любителя.

– Вы имеете в виду пропавшие после войны тонны золота рейхсбанка? Так называемое «золото Третьего рейха»? – Я тоже улыбнулась. – Нацисты планировали использовать драгметалл для своего возрождения в будущем.

Серегин взглянул на меня с интересом:

– У Володьки скопилась куча материалов по этому поводу. Некоторые я сам лицезрел.

– Не вижу повода для ухмылок. – Прищурившись, Наташка напряженно смотрела в безоблачное небо за стеклом. – А вот повод для его физического устранения вполне весомый.

– Перестань. Ну что ты, в самом деле, как ребенок. Никакого золота Володька не нашел. А погиб… по пьянке. Свалился со строительных лесов и… Несчастный случай. Забудь.

– А может, он погиб, как Генрих Мюллер? – решила я добить Валерия Павловича своей осведомленностью. Не обязательно посвящать его в то, что просто видела один интересный документальный фильм.

– Что вы имеете в виду? – озадачился Валера.

– «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…» – вслух еще больше озадачилась Наташка и перестала любоваться летным полем.

– Спорность самого факта гибели.

8

Я не единожды сталкивалась с выражением «колючий взгляд» и всегда над ним посмеивалась. Досмеялась… Глаза Серегина мигом превратились в два мотка колючей проволоки, готовых выскочить и скрутить меня.

Я попробовала сосредоточиться на снующих между столиками официантах и плавно перейти к теме, постоянно звучащей из подаренного моей дочерью Аленой своему габаритному братику Вячеславу игрушечного поросенка. Стоило нажать на кнопочку, и он бодро визжал: «Ой, что-то кушать хочется!» Но теперь уже и Наташка заинтересовалась тем, что я все-таки имею в виду.

Тщательно разглаживая руками салфетку и отслеживая это увлекательное занятие, скучным голосом пояснила, что Генрих Мюллер вроде как убит при штурме Берлина. Вполне возможно, но тогда почему разные разведки искали его по всему миру вплоть до восьмидесятых годов прошлого столетия? Удивительно, каким крепким здоровьем Мюллер должен был обладать. Особенно после смерти. Сама Германия выдала ордер на его арест аж в 1973 году. А искали его не столько как военного преступника, сколько как обладателя секретной информации о пропавшем золоте рейхсбанка. Даже ухитрились раскопать могилу, в которой он якобы захоронен. Там оказались останки трех совершенно разных людей.

– Слинял истинный ариец вместе с тоннами золотого запаса! – весело хлопнула по столу ладонью Наталья. – Ваш салат, пожалуйста, – провозгласил как из воздуха возникший официант, запрограммированными движениями ловко выставил на стол содержимое подноса и вежливо наклонил голову. – Горячее сейчас подавать или?..

– Позднее, молодой человек, – оборвал «соловьиную трель» официанта Серегин и, обращаясь к нам, сообщил: – Мне следует зарегистрироваться. Это не долго, так что прошу прощения за наглость в принятии единоличного решения о небольшой задержке трапезы.

Было заметно, что бывший друг Кириллова нервничает все больше и больше. Накинув пиджак и прихватив дипломат, он покинул нас. Вернулся и в самом деле быстро. За это время я успела проглотить четвертую часть салата и Наташкин выговор. Получилось и вправду не очень хорошо. Человек пояснил, что лично присутствовал на похоронах друга, а я ему засветила в лоб полным недоверием, проведя аналогию с сомнительными похоронами Мюллера. «Камушек за пазухой» для ответного словесного выпада у меня имелся, но использовать его я не успела, вернулся Серегин. Ну что бы Наташке выступить со своим заявлением до того, как она съела салат! Под контрольным сверлом, именуемым Наташкиным правым глазом (левый утонул в ладони левой же руки, которым она подпирала щеку), я извинилась перед Серегиным за допущенную бестактность. Он сделал вид, что ее не заметил, и позволил себе пошутить, спросив, не отыскала ли я случайно следы Мюллера.

– А в чем он последнее время ходил? – дала я понять, что оценила шутку.

Но тут влезла Наталья:

– «В больших сапогах, в полушубке овчинном, в больших рукавицах» – под психа косил! – шваркнув вилку в пустую тарелку, сердито заявила подруга. – Нашли тему! Такое впечатление, что нечем расплатиться за ужин. Без Мюллера с золотом ну никак!

– Да тьфу на него, Наталья! – попыталась я унять подругу. – Это золото проклято даже нашими сибирскими шаманами и колдунами Вуду, а заодно и тибетскими монахами. Последние вообще «закрыли» его на смертельный замок.

– Наталья, а ведь, возможно, с экипировкой ты и права. Не без помощи Некрасова, конечно, – окончательно «оттаял» Серегин. – Готовясь к войне, Гитлер в 38-м году по загадочным причинам организовал экспедицию в Антарктиду. Было задействовано очень много самолетов, кораблей и субмарин. Ход ее был засекречен. Закончилась экспедиция весной следующего года, а осенью началась война. Был пущен слух, будто бы экспедиция провалилась, но официальная информация об этом отсутствует. Не исключено, что в Антарктиде нацисты подготовили для своих целей специальную базу. Там разместили и свое золото для четвертого рейха. Мюллер в больших сапогах, в полушубке овчинном и так далее вполне мог скрываться в вечной мерзлоте.

Салат буквально встал у меня поперек горла.

– Пожалуй, он все-таки выбрал где потеплее. Чили, например. Я где-то читала, что в 61-м году группа немцев организовала колонию «Дигнидад». Иными словами, «Поселение достойных». Так вот, имелись сведения о проживании на вилле «Бавария» человека, близнеца Генриха Мюллера. Колония занимала довольно много места и с немецкой пунктуальностью заявляла о себе табличками. Судя по ним, часть территории была отведена под виллу «Бавария», часть – под госпиталь, часть – под фермерское хозяйство. Свободный доступ туда, разумеется, был исключен. Но кое-кто раскопал, что там после ратных преступлений «отдыхали» на условии постоянного проживания нацисты. Попутно вынашивались планы возрождения рейха. А сама колония находилась под покровительством бывшего друга Мюллера – советника Пиночета по безопасности. Был такой во время войны оберштурмбанфюрер Вальтер Рауфф.

– Совершенно верно, – поддакнул Валера. – Силен был Рауфф, если впоследствии его отказался выдать даже один из лучших друзей Советского Союза сам Сальвадор Альенде.

– Молодой человек, мы созрели для горячего! – крикнула Наталья пробегавшему мимо официанту. Он притормозил, развернулся анфас и, вежливо кивнув головой, исчез. – Мы все время уходим куда-то в сторону от главной темы! С вашим Чили… – Подруга фыркнула. – А заодно и с Мюллером! Пожил в антарктическом холоде, а потом перебрался в жару. Ничего удивительного. Только при чем тут Володька Кириллов? Он даже Штирлицем не был и уж тем более золото Третьего рейха не воровал. Даже по кусочкам. Поскольку на тот момент еще не родился. Меня интересует, почему он запил. Совершенно не вяжется с его обликом.

Некоторое время Валерий Павлович задумчиво водил тупой стороной ножа по скатерти, рисуя веер. Наверное, ему было жарко. Вернувшись, пиджак он не снял. Потом расстроенно вздохнул и принялся за объяснения. Правда, сразу предупредил, что в некоторые детали посвящать Наталью не будет. Не имеет права. Меня за столом как будто не существовало.

Рассказ звучал лаконично, как рапорт об увольнении самого Владимира. Кто-то подкинул начальству анонимку на Кириллова. В двадцать четыре часа он был откомандирован в Москву. Оперативная проверка подтвердила незначительную часть сведений, причем весьма сомнительных в плане негатива. Решение наверняка было бы в пользу Владимира, но гонора у него всегда хватало. Куда больше, чем здравого смысла. Кому-то нахамил, кого-то послал не по назначению, да еще рапорт подал об увольнении. Словом, ушел из конторы не по-хорошему. А дальше все пошло по накатанной… Отсутствие работы, как следствие – денег, семейные неурядицы, осложненные необоснованной ревностью жены, потом неофициальный развод, разъезд. До разъезда жил у какой-то бабы. С ней вместе и пил. Она – по укоренившейся привычке, он – от тоски. Встреч со старыми знакомыми избегал. А тут еще смерть отца, следом и матери… Родная дочь терпеть не могла его пьянки. Общение с ней также свелось на «нет». Только тетка у него и осталась, правда, он это не афишировал…

– Тетка!!!

Всплеском эмоций подруги снесло в сторону официанта вместе с подносом. Хорошо еще руки распустила не по максимуму. От неожиданности он выдал замысловатый пируэт и ругнулся, но поднос все-таки удержал, поскольку неуклонно следовал за ним, купируя все его выкрутасы. Гибкости парня можно было только позавидовать. Очередной клиент, разборчиво выбиравший себе площадь посадки, ею не обладал, да и момент для этого был самый неподходящий. Несмотря на свою тучность, мужчина спланировал на ближайший к нам столик, как большая подбитая птица, хотя имел явное намерение присесть в другом месте. И хорошо, что не присел, остаточное содержимое неубранных тарелок подпортило бы ему одежду и прическу, а так оно просто слетело на пол. Правда, волосы у него и без этой угрозы торчали в разные стороны. Удачное сочетание лысой середины с махровой порослью обрамления. Своеобразный подсолнух.

Испуганная результатом своего всплеска, Наташка застыла с маской надменности. Я застыла вообще без всякой маски. Не думаю, что получилось хуже.

– Спокойно, все в порядке, – с ленцой бросил Серегин приходившему в себя официанту. Бедняга не знал, кому первому приносить извинения. – Оставьте наш заказ нам и разберитесь с мужчиной. Если будут претензии, я все оплачу.

Претензий у клиента не было. Его и самого-то уже не было. Только в разных концах зала раздавались веселые смешки. Наташка попыталась оправдаться тем, что ничего особенного не сказала, просто помянула Вовкину тетку.

– Но главное – как! – согласился с ней Серегин. На поднос под пустую салатницу легла свернутая купюра. – Свободны, молодой человек, – кивнул он официанту. – Надеюсь, для компенсации морального ущерба этого хватит.

– По-хорошему помянула, – скромно потупилась подруга, алея пятнами. – Неожиданно вспомнила, что у него была тетка. И она мне ничего плохого не сделала. Ты не знаешь, Валера, тетка жива?

– Во всяком случае, на похоронах Владимира я ее видел.

– Это сестра его покойного отца? – выдавила я из себя рабыню обстоятельств, специально обращаясь к Наташке, но ожидая ответа от Серегина.

Очевидно, Наташка тоже его ждала. Оба они молчали. Подруга не выдержала первая:

– Валерка, ну что ты молчишь? Я не знаю, с какого она боку Вовке роднее.

Валерка пожал плечами и заявил о своей уверенности в том, что Наталья знает правильный ответ на этот вопрос. Он уставился на нее, а я исподтишка – на него. Мое мнение можно считать предвзятым, но, кажется, я уловила издевку на тонких губах Валерия. Нет! Не кажется. Этакая злая и хитрая усмешечка. И тут же разозлилась. Что за комедия здесь разыгрывается?

– Извините, я просто так спросила. Надо же о чем-то говорить! Мюллера уже точно достали, – звучало достаточно сухо, зато не выплескивалась ярость. – Конечно же мы знаем, что тетка – родная сестра покойной матери Кириллова. И всю жизнь они были похожи друг на друга как две капли воды. Вчера мы с ней встречались. Валерий Павлович безусловно в курсе, что в эту пожилую, беззащитную женщину стреляли. И сейчас мастерски издевается над нами, пытаясь убедить в том, что Кириллов все-таки погиб из-за своих бумажных раскопок биографии Мюллера… Так сказать, выстрел из прошлого.

– Если можно, потише, на нас обращают внимание, – спокойно заметил Серегин.

Непробиваемый товарищ. Интересно, как у него с честью и совестью?

– Можно, – охотно согласилась я. – Мне, пожалуй, лучше уйти. Наталья, мобилизуй свою собственную умственную систему. А про честь и совесть, носительницей которых являюсь, лучше пока забыть.

Я встала и, несмотря на окрик подруги, гордо вынесла себя из зала, а затем и из терминала. Скорее всего, в мое отсутствие Серегин будет с Наташкой откровеннее. Немного постояв, решила двинуться по шоссе в сторону поста ГАИ, но передумала. Далеко, да и ключей от машины нет. И вообще, мало ли что… В толпе народа как-то спокойнее.

Меня все еще разбирала злость на Серегина, время от времени я возмущенно фыркала. Звонить подруге и диктовать перечень необходимых вопросов, которые желательно выяснить, было бесполезно, не успеет задать, как будет готов продуманный ответ. С другой стороны, пусть даже так, потом займемся сортировкой. Безусловно, Валерий Павлович знаком со многими деталями гибели своего бывшего друга. И продолжает выискивать новые. Вопрос – зачем? То ли из принципа, основанного на желании найти виновного, то ли из стремления скрыть следы преступления… Интуиция подсказывала, что здесь не все в порядке. Начнем с того, что вчера я, прожившая с Натальей рядом не один десяток лет, совершенно не узнала ее на фотографии школьной поры. Наташка, кстати, сама не узнала Серегина. В таком случае, как он мог в процессе скоростного движения в аэропорт определить, что одна из голосующих на дороге женщин именно Наталья, «которая ничуть не изменилась»? Нюх как у собаки и глаз как у орла? Не верю! А следовательно, ему заранее должно быть известно, что мы рванем на встречу не на электричке (кстати, удобнее), а на машине. Спецпропуска у нас нет, но не факт, что остановимся мы именно в том месте, где остановились. Есть и другая, второстепенная дорога. Короче, он не ясновидящий. Да знал он наши личности! Еще со вчерашнего дня знал. Наверняка помощники фотографии предъявили. И у Володькиного дома, и на кладбище, и в машине… Идиотка! Вчера по дороге к дому тайком, чтобы не пугать Наташку, оглядывалась по сторонам, опасаясь преследования! Всю шею отвертела. Да к моменту возвращения нас там уже поджидали. Адрес и все остальное по старым Наташкиным данным нашли. Какое-то время загадкой, возможно, была только моя личность… «Загадочная женщина, блин!» – как сказала бы подруга. Но меня быстро вычислили. Сразу после того, как мы вернулись домой. Где-нибудь на лестнице нашего этажа околачивались. Может, и до дачи проводили. Кто же такой на самом деле был Кириллов? И за что его убили?

В следующую секунду мне стало не до рассуждений. Прямо на меня надвигалось нечто похожее на зомби, но вполне прилично одетое. Вперившись совершенно стеклянным взглядом в середину моего лба, он шел прямолинейно, как ледокол. Сталкиваясь с ним, встречный и поперечный люд отскакивал в сторону. Его обзывали, толчками пытались сбить с курса, он этого просто не замечал. В правой руке у него была небольшая спортивная сумка, сверху небрежно лежала серая ветровка. Я застыла на месте, как ледяной торос, жалея, что столь опрометчиво выскочила из-за стола. В конце концов, давиться горячим блюдом гораздо лучше, чем вот так безвольно ожидать развязки. Теперь и не узнаю, «какой обед нам подавали».

Эта самая развязка наступила неожиданно – «ледокол» наткнулся на огромный «айсберг». Последний – сплошной мышечный массив весом эдак килограмм сто пятьдесят плюс непомерный чемодан – в свою очередь плыл по людскому морю, считаясь только с самим собой, высматривая кого-то на горизонте. Как раз наперерез зомби. Столкновение было неизбежно, чему я искренне порадовалась. Первыми упали чемодан и спортивная сумка. Следом, немного поколебавшись, рухнул зомби. Прямой наводкой на чемодан спортивного молодого человека. Сам он даже не пошевелился и с удивлением смотрел на поверженного. А тот и не думал вставать. Более того, попробовал устроиться на чемодане с большим комфортом. Благо размеры позволяли. Подскочившие стражи порядка с трудом оторвали мужчину от чужого багажа. Заодно пытались всучить «айсбергу» и спортивную сумку, но он брезгливо поморщился и не взял. Молча кивнув в сторону «зомби», продолжил свой маршрут. Как оказалось, насильно возвращенный в вертикальное положение пассажир был пьян до созерцательного состояния. Созерцать всю возню вокруг себя созерцал, а осмыслить, увы, не мог. Третий день пытался улететь на родной Дальний Восток, но уж слишком дальним он оказался, у авиакомпании керосину не хватало. Не иначе, как остатки по каплям выжимали. С помощью каждой очередной добытой непосильным выжиманием копейки.

Я тихонько поругивала себя. В принципе, служила безобидному мужику путеводной звездой, если допустить, что она горела у меня во лбу. Именно на нее он шел. Можно и по-другому: шел от столба к столбу. Я просто оказалась очередным.

9

Время тянулось, а скрасить свое ожидание мне было нечем. Да и ноги отстояла. Хотелось отправиться внутрь терминала и попытаться отыскать свободное место, но маячила угроза разминуться с Наташкой, которой по всем меркам следовало бы уже облопаться мороженым на десерт и выползти из ресторана, а заодно из зала приема официальных делегаций и VIP. Неужели равноправие? Международные рейсы тоже тормозят с вылетом? Звонить подруге не хотелось. А из принципа! Променять меня на мороженое и хитрого Серегина! Могла бы и сама позвонить.

В конце концов, наступила стадия пофигизма – закономерный результат всеобъемлющей жалости к себе. Я отправилась обеспечивать себе место для посадки, старательно фильтруя поток пассажиров, провожающих и встречающих. Всех, кто направлялся к выходу. Вот тут-то судьба и «скрасила» мое пребывание в аэропорту, подкинув мне очередной сюрприз. Я оперативно юркнула в сторону. Легко взяв барьер в виде сумки, похожей на длинную раздувшуюся сардельку – искусственно и неожиданно созданное на моем пути препятствие (ребенок изображал тепловоз или буксир-толкач, где сумка – что-то толкаемое), понеслась дальше. Не оглядываясь! Просто боялась еще раз встретиться взглядом с тем типом, который преследовал нас с Натальей от Даниловского монастыря. Наверняка бы узнал, за несколько дней я не очень постарела и изменилась. В вагоне метро он показался мне жутким, сейчас выглядел вполне сносно, походил на отошедшего от дел рядового заросшего бандита. Может, оттого, что лицо спокойно и не искажено яростью, а глаза прикрыты затемненными очками? Волосы аккуратно зачесаны назад и не свисают на скулы. А вот одежда та же самая: джинсы и темно-синяя футболка. Неужели так в одной и щеголяет? Но каков трансформер, а?! Все то же самое, а внешний вид вполне добропорядочный.

Оглянуться позволила себе только у входа в VIРзал. И то благодаря охраннику, который настырно интересовался у меня подробностями о личности, которую я встречаю или провожаю. Номер рейса, откуда, фамилия, имя, отчество. Вот тут я в замешательстве и оглянулась. Смотреть было уже не на кого. Слишком далеко от входа-выхода, да и ушел объект. Охранник насторожился и повторил вопрос. Врать не стала. Пояснила, что встречаю приятельницу – Кузнецову Наталью Николаевну, из ресторана с европейской кухней. Номер рейса не суть важен, но прилетит не иначе как на метле, если ее, наконец, оттуда выметут.

Что говорил мне охранник скучным голосом, не слышала. Решила отбросить амбиции и позвонить Наташке. К моему великому удивлению звонок остался без ответа. Две последующие попытки дали тот же результат.

Наверное, на моем лице появилось что-то такое, что заставило охранника замолчать. Я скороговоркой отбарабанила личные данные Серегина, приблизительное время его отлета куда-то за границу. От «фонаря». Глотнув очередную порцию кондиционированного воздуха, попросила связаться с рестораном и срочно напомнить о моем прозябании по другую сторону зала для избранных если не самому Серегину, то его спутнице. Я так и не поняла, почему меня пропустили. Тем более что возвращаться к давно холодному «горячему» не планировала. Наоборот, рассчитывала на скорое появление перед собой подруги, хотя в душе рос и ширился темный клубок тревоги.

Наташка сидела за столиком никакая, причем одна. Нельзя же считать подходящей компанией четыре пустые креманки от мороженого. Увидеть меня она явно не рассчитывала, а посему разревелась. Вполне интеллигентно и радостно. Иначе зачем ей было скалиться, мученически изображая улыбку?

– Тебя приковали к столу! – с трудом сдерживая испуг, выразила я свое негодование. – И пытали мороженым. Где Серегин? Его время почти истекло. Или рейс перенесли?

– У тебя есть деньги? – давясь слезами, простонала подруга. Я вопросительно подняла на нее глаза. – Надо заплатить за ужин. Только не говори, что он прошел без твоего участия. Есть деньги, спрашиваю?

– Не зна-аю, – теряясь в догадках, протянула я и полезла в сумку. – Если не забыла взять кошелек… Надо же… Не забыла.

– Давай тысячу, остальное наскребу.

Наташкин вздох облегчения поколебал поверхность растаявших остатков мороженого в одной из креманок. Чтобы подруга могла допустить такое безобразие – не вылизать креманку до блеска… Она и не допустила. Уверенность в себе медленно, но верно возвращалась на свое законное место. Физиономия подруги снова обрела все краски жизни.

– Коз-зел! – с чувством выдала она. – Представляешь? Только ты отчалила, как Серегину позвонили. Он тык-мык, а зарядка-то тю-тю! Аж с лица спал. Наташенька, говорит, выручи бывшего однокашника, дай на пару минут свой мобильник, мне срочно по работе перезвонить надо. Я как последняя идиотка достаю мобильник, отдаю ему. Думала, здесь и переговорит, а он телефон хвать, извинился и убежал. С вещами. Я и рта открыть не успела.

– И когда же эта пара минут истекла?

– Больше чем полчаса прошло. Вообрази, какую я из себя мымру корчила перед официантом. Он ко мне с подведением итогов, а я ему очередную порцию мороженого заказываю. Веришь, первый раз вкуса не ощущала и просто-напросто им давилась. Если бы ты не вернулась… Бр-р-р… Даже думать не хочу. Такой удар финансовой дубиной по моему имиджу! Так! Пихаем деньги в официантскую кожаную книжицу-копилку. Шельмец! Наверное, откуда-нибудь за мной следит. Натаскан на неплательщиков. Пусть ему хуже будет – рехнется от чаевых.

– А где же Серегин?

– «Где, где…» Наверняка в самолете. Некогда было мои контакты к себе перенести, так весь мобильник упер. Идем отсюда!

Подруга поднялась с самым беззаботным видом. Я, наоборот, – с озабоченным.

– Надо забежать в туалет. Только мужской, – пробормотала, на ходу соединяясь с Наташкиным мобильным номером… Ничего нового. Те же длинные гудки. Если бы Серегин прихватил телефон с собой, давно бы уже вынул «симку». Или ответил. С издевкой.

С большим трудом я уговорила первого подвернувшегося мужчину зайти в мужской туалет и послушать, не отзывается ли одна из кабинок призывной мелодией мобильного телефона. А «с большим трудом» – постольку, поскольку он, на беду, оказался иностранцем. Неплохо, кстати, изъяснялся на русском, горел желанием помочь «прекрасный дам», но плохо понимал суть просьбы. А когда понял – «прекрасный дам» как раз продемонстрировала последовательность действий (нажимаю на кнопку вызова номера, он идет внутрь и слушает), дверь открылась и без участия иностранца. Вышел уборщик. Наташка мгновенно уловила родную сердцу и близкую кошельку мелодию… Серегин был относительно жив. Причем до такой степени относительно, что всю суету вокруг себя никак не воспринимал. Единственное, о чем на пару секунд обеспокоился сквозь призму мучений, и то левой половиной тела, – дипломат. Догадались по его короткому мычанию.

Реанимобиль ждать себя не заставил. Мы и опомниться не успели, как Валеру увезли. Без дипломата, но с диагнозом «инсульт». В качестве приложения шла частичная парализация – правосторонняя. Дипломат исчез в неизвестном направлении. Все это было непонятно и страшно. До такой степени, что ситуация вокруг казалась безнадежно мерзкой. Ощущение медленного погружения в болото. Еще тот ужас! Не верилось, что организм Серегина нечаянно сработал на самоуничтожение. Имелись серьезные опасения, что ему «помогли». Ровно на половину. Полуживой он или полумертвый, не важно. Крепок оказался мужик, дай Бог ему здоровья! Зря я выкинула этот номер с уходом. Хотела как лучше. О себе не думалось. Попадись мне в эту минуту замеченный мной «трансформер», с рычанием вцепилась бы ему… Нет, в горло и волосы неосмотрительно, саданет коленом под дых, я и отпала. Лучше в ногу. Не важно, какую по счету. Так, чтобы навернулся и лбом об асфальт! А дальше – в порядке исключения из правила «лежачего не бьют» я бы его долго пинала ногами…

Не сразу вникла в просьбу подруги не скрежетать зубами, а когда вникла, еще некоторое время не могла себя остановить. «Добивала» гада уже морально. Да так, что скулы свело. Наташка зациклилась на переживаниях о нелетной погоде и о том, что ее аппарат какое-то время «пел» из унитаза. Это был ее собственный способ уйти от реальности. Пришлось напомнить: в момент обнаружения мобильник просто неприкаянно валялся на кафельной плитке пола.

– Непарализованной рукой Валерка его спас… – легко согласилась подруга и неожиданно заорала: – Не надо мне ничего говорить!!! Ничего не хочу слышать. Валерка самоликвидировался за границу. Собирался улететь и улетел.