Текст книги "Платный сыр в мышеловке"

Автор книги: Валентина Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– А почему мы выбрали старое Бутовское кладбище?

– Блин! Да потому что бензина мало, а оно ближе остальных погостов. Смотри, уже сворачиваем на Варшавку. Родная сторона! Как всегда, с пробками.

Я подумала и твердо пообещала завраться. Каждый раз, когда оправдываюсь и говорю чистую правду, это почему-то выглядит как тщательно отглаженная ложь. А тут буду сразу врать. Оправдываясь опять же.

Наташка, обозвав меня головотяпкой, пообещала соврать Димке сама. Если успеет. Мне надлежало сидеть на полке под вешалкой с видом оскорбленной добродетели. Или сразу лечь. С тем же видом.

И тут меня прямо подбросило на месте:

– А как же «кровать»?!

Наташка вильнула влево и притормозила:

– Нет, такое впечатление, что вожу с собой неразорвавшийся снаряд! При чем тут кровать?

– Не ори! При том, что я изначально на ней лежала! А Димка сказал, что меня там нет. Ну вспомни, сама же подсказывала.

– Действительно… Кровать на кладбище не смотрится. Не походящий предмет мебели… А! Так после погоста мы поехали к психологу – она сама на этом настаивала. Там ты прошла сеанс релаксации, тебе внушалось, что ты дома, на своей постели, никакого страшного сна не было, ты спокойно спишь. А поскольку твоя персона легко поддается на уговоры, то и вправду уснула. Мы с экстрасенсом…

– Психологом!

– Нет уж, пусть лучше будет экстрасенс. Как-то не хочется подставлять медицину. Короче, ты заснула, а мы пошли пить чай.

– Лучше кофе. Я поняла: на Димкин звонок ответила спросонья. А что будем делать с тем, что надо кому-то отдать?

– Да ничего. Позвонят еще голосом Кириллова – напомню, что ему уже ничего не надо, кроме поминовений. По-моему, начинаю его тихо ненавидеть. Не сильно, но так… сквозь зубы. Пусть земля ему будет пухом. Все! Успокоились. Быстренько объясняемся, быстренько катим на дачу. Твои ребята не приедут?

Я сразу переключилась на детей. Сын Вячеслав и дочь Алена – народ самостоятельный, женатый и замужний – потребовали полного отсоединения с правом самоопределения. И даже не догадываются, что все это временно – до момента обзаведения собственными детьми. Невестка Людмила – прелесть, зять, Дмитрий-второй – золотой. У Наташки на этот счет свое мнение. Она считает, что я блаженная. Время от времени всех надо ставить на место. Даже если они на нем давно стоят. А для профилактики! Ей можно учить других. На чужих ошибках легче учиться. Собственный сын с женой слишком далеко – в Дании. Как же тоскливо без детей…

– Ир, ты что, не слышишь? Твой мобильник надрывается.

– Ой, а я думала, «Авторадио»… Не пойму, куда сунула и откуда играет. – Я лихорадочно обшаривала возможные места залегания аппарата.

– Погоди, он у меня! Когда ж я его умыкнула? Главное, пристроила лучше, чем свой. В сумку. А мой, беспризорный, в кармане валяется. На, держи. Наверное, ты Ефимову на своей половине кровати померещилась, спешит извиниться. Не забудь про девичью гордость.

Мелодия стихла, номер не определился, но дать волю нехорошим предчувствиям я не успела, вызов повторился. Я очень осторожно алекнула.

– Верни то, что тебе не принадлежит. – Абонент даже не поздоровался. А голос и интонация такие, как будто звонит с того света. Шелестящие. С посторонними вкраплениями. Какое-то потрескивание, посвистывание, перемежающееся со звуком пересыпающегося речного песка из одной жестянки в другую.

– Что именно, кому и куда? – встрепенулась я, рассчитывая, что прослушиваю запись. Если это так, собеседник будет долдонить одно и то же.

– Не знаешь что – узнай. Остальное потом.

– А ты кто такой?

– Привет подруге. Она меня помнит. Спасибо за цветы.

– Скажи ей это сам. Желательно нормальным голосом. Я мигом сунула мобильник Наташке. Кажется, пару минут назад она собиралась указать место и Кириллову. Она и указала. Даже напомнила, что они обо всем договорились. Он же из могилы ей не возражал, все условия принял достойно – молча. Молчание не только золото, но и знак консенсуса. Возвращать ей Кириллову нечего. Чужого не надо, но и своего не отдаст.

– Ищи. Неделя срока, – отрезал звонивший. – В твоей жизни все может случиться. Постоянство только в смерти.

Абонент отключился от связи, Наташка отключилась от мира сего. Сидела с вытаращенными глазами и пялилась в пустоту, на пустой рекламный щит.

– Это не Кириллов, – убежденно заявила я, чтобы вернуть подругу в реальность. – И не убеждай себя, что это он звонил. А если даже так, он порядочная сволочь.

– Порядочных сволочей не бывает. – Наташка неплохо соображала. – Просто обыкновенная живая сволочь. Трудно поверить, до какой степени человек может измениться. А может, он только притворялся порядочным? Или я его себе в мечтах таким сотворила? Не зря глаголет истина: «Не сотвори себе кумира!» Опять же отрицательный опыт нашей страны… Иду тем же путем. Сотворила – теперь развенчиваю.

Я пожала плечами. Иногда в самой себе не разберешься, что уж тут говорить о других.

– Все бы ничего, но меня пугают ночные часы. Вот если бы Борис поработал сиделкой… Честное слово, сама всю правду ему поведала бы. Может, поведать? Допустим, это твоя первая любовь…

– Не надо!!! Не надо про мою первую любовь. Вторая и последняя этого не переживет. Твоя – тоже. Да и с какой стати Суворову домогаться по ночам тебя, а не меня? Нестыковочка.

– Нет никакой нестыковочки. Мог он на меня рассчитывать как на посредницу? Впрочем, Суворов жив, и ему в Англии в данный момент гораздо лучше, чем нам здесь. В таком случае Бутовский погост в новой трактовке старой истории твоей реабилитации перед мужем лишнее звено. А давай позвоним рыжему Чернову? Давно частному детективу нервы не трепали.

– Ты что! У них с Даринкой двойня родилась. Чем он тебе с хронического недосыпа поможет? Мне бы все же хотелось навестить Маринку. Если не уехала, потребуем отчета за недостойное поведение, а заодно объяснения, почему ее покойную бабушку, с виду не похожую на вурдалачку, пытаются подстрелить. Не иначе как серебряными пулями.

Подруга заявила, что ей своя рубашка ближе к телу. И продемонстрировала это на деле, слегка потрепав себя за воротник. Я машинально потрогала свой тоненький свитерок и решила признать правоту подруги. Времени у нас в обрез. Надо успеть не только талантливо соврать мужикам, сформировав у обоих комплекс вины, но и в темпе собраться на дачу.

Подъехав к дому, Наташка напомнила, что говорить – ее привилегия, а моя святая обязанность: войти, присесть и молчать. В тряпочку. Нет, в бумажный платочек. Тряпочки – анахронизм. Но все пошло не по плану, сидеть и молчать в бумажный платочек мне было не перед кем. Так же как и Наташке врать. Оба объекта для прослушивания заготовленной ею речи отсутствовали. В квартире стояла напряженная тишина. «Напряженная», потому что мне померещилось присутствие постороннего, хотя оба оскорбленных супруга, прихватив боксериху, скорее всего, рванули на дачу на Димкиной машине. Честно говоря, я боялась пройти даже на кухню, чтобы заглянуть в холодильник и позлорадствовать – все на месте. Муж терпеть не может возню с формированием продовольственного запаса, предпочитает голодовку.

В общем, я как зашла в прихожую, так и вышла, вернее, выскочила. Оказавшись храбрее меня ровно на секунду, в общий коридор вылетела и Наташка. Куда только подевались наши трезвые мысли! Поднимаясь на свой этаж в лифте, казалось, окончательно уверовали в то, что все «чудеса», подобные тем, с которыми мы столкнулись в последние дни, имеют простое, далекое от мистики объяснение. Не пугать же друг друга ближе к ночи.

– Ир, ты можешь сопроводить меня по моей квартире? С обзорной экскурсией, – спросила подруга.

– Запросто. Я у себя уже побывала, только не успела продукты из холодильника вытрясти.

– Тогда сначала их вытрясем. Боюсь, что после своей обзорной экскурсии я поеду ночевать на вокзал. Какой у нас славится массовыми заездами и отъездами пассажиров?

– Не мели ерунды. Поедем на дачу.

Крадучись, мы вернулись ко мне. На всякий случай входную дверь оставили нараспашку и обеспечили полное освещение в холле. В прихожей и на кухне тускло светили экономные лампочки, прибавлявшие мощность постепенно. При дневном свете, льющемся из окон, включенный кухонный плафон вообще не играл никакой роли. Страх отступил. Под ногами путались голодные кошки.

Я быстро сформировала здоровый продовольственный пакет, но Наташке не понравился способ укладки – навалом. Бормоча себе под нос, она комментировала ход переупаковки: «Это – сюда, это – туда, а это на фиг не надо, отнеси в ванную…» Я озадачилась: когда и зачем успела сунуть гель в холодильник? Сбегав в ванную, отнесла туда гель и достала из шкафчика пакет с майонезом. «Пойдет», – одобрила подруга и напомнила о необходимости пополнить дорожный денежный запас, заедем в магазин.

– В бега подаетесь?

Продовольственный пакет, за которым Наташка попыталась спрятаться, не выдержал. Не следовало хватать его с табуретки рывком, да еще за ручки. Естественно, они оборвались. Громкий шлепок и грохот перевернутой табуретки не смогли заглушить дикий Наташкин визг.

В отличие от нее я не орала. Можно подумать, не узнаю голос собственного мужа! Нет, эффект неожиданности имел место быть – я весьма чувствительно шарахнулась об угол обеденного стола. Первая мысль мелькнула о том, что давно пора сменить слишком прямоугольный стол на круглый. Мелькнула и пропала. Вторая оказалась более основательной – откуда это Димка прибежал в одних трусах? Быстро вспомнила, что входная дверь открыта нараспашку именно мной. Значит, есть надежда, что все это время спокойно дрых в спальне. По диагонали кровати. То-то я чувствовала присутствие в доме постороннего… А кто сказал, что родной человек иногда не может казаться чужим? Третья мысль была уже вполне деловой. Ничего не видя и ничего не слыша, я потеснила Дмитрия Николаевича, молча прошла к вешалке и уселась под ней в ожидании развязки во имя торжества моей справедливости. Все, как договаривались с Наташкой.

Но тут началось такое… Наташка орала совершенно на другой мотив и бросала в Димку упаковки с нарезкой, йогуртами, майонезом, вчерашними котлетами и прочими нужными вещами. Я успевала отмечать, какие продукты взяла, а какие надо прикупить. Хлеб, например. Димка, что мог, ловил. От пластиковой коробочки с котлетами намеренно увернулся. Я не поленилась подняться и две штуки, выпавшие на пол, съела тут же, можно сказать, в один присест. Откусывала поочередно от каждой и ждала окончания матча. Подруга постепенно теряла силы, ярость утихла.

Вооружившись пакетом молока, Наташка наконец умолкла, прикинула его тяжесть и с хрипотцой в голосе поинтересовалась, в каком шкафу в ее доме прячется ее муж с ее собакой. Хочется опередить его с «сюрпризом». Я сразу поняла, что в голове подруги гуляют не те мысли. Договорились же… На всякий случай вскочила и закрыла входную дверь.

– Борис на даче. Уехал электричкой. – Димка был сама вежливость. Даже в одних трусах не потерял самообладания, сделал вид, что не заметил, как одет. – Молоко можно положить на стол.

– Понятно. А ты? – растерянно поинтересовалась Наташка.

– А я как человек с железными нервами вас ждал. Да вот прилег – ночь-то была беспокойная.

– Дим, ты лучше оденься. Сейчас такое расскажем – залихорадит! Чистую правду. Только Борису нини. Дай слово – ни слова!

– Только при условии, что…

– Слушай, железный Дмитрий, неужели ты думаешь, что я?..

– Решено. Даю честное слово!

6

На протяжении всего печального повествования Димка ни разу не хмыкнул, не фыркнул и даже не улыбнулся. Почему – стало понятно позднее. Не будучи уверенной в том, какую именно правду-матку Наташка собирается резать, я не решалась покинуть место под вешалкой, хотя оно мне уже здорово поднадоело. Одевшийся Димка, шествуя мимо, пригласил было меня к столу, но я стеснительно отказалась, молча помотав головой. Договорились же с Наташкой… На счастье, подруга обо мне вспомнила почти в начале печальной повести о своей первой любви и, обозвав клушей, выразила недоумение – веду себя, как в гостях. Незваных. Я прихватила тару с котлетами (все не с пустыми руками) и шустро вписалась в компанию, заседающую за пустым столом. На короткое время упаковка стала его подлинным украшением. Котлеты быстро съелись, а без них она вызывала раздражение. Чтобы не отвлекаться, Димка переместил ее на пол.

По-моему, Наташка слишком сгустила краски. Особенно в части «вещих» снов. Во всяком случае, меня опять стало познабливать. От страха. Димка сидел спокойно, облокотившись на стол и подперев кулаком щеку. Мистические явления и разные там НЛО – область, не вызывающая у него доверия. Реалист! Подозреваю, что подруга «разошлась» именно поэтому. Заметив мое подрагивание, муж обрадовался и предложил погреться чайком, тем более что котлеты были переперчены. Пришлось заняться чайной процедурой. Как ни странно, но подготовка к ней меня успокоила.

– Ну что ж, вполне понятная история, – вынес бодрое заключение Дмитрий Николаевич.

– То есть в каком плане «понятная»? – озадачилась Наташка.

– В том, что криминальная. Не думаете же вы, что Кириллов действительно умер?

Мы промолчали.

– Впрочем, как и его мать. За отца не ручаюсь, раз вы с ним сегодня не встречались. У этой семьи какие-то разборки с неизвестными нам личностями. И это нас не касается. Ну а сны… Наталья, до первого ночного свидания с Кирилловым ты о нем с кем-нибудь говорила?

Наташка похлопала ресницами, насупилась и принялась возить свою чайную ложку по столу.

– Говорила… – наконец повинилась она.

– С кем?

– Сама с собой… Как раз в прошлый четверг, ну, на той неделе мне не уступил место в метро один тип, чертами лица напомнивший Кириллова…

– Так может, это он и был? – заволновалась я.

– Ир, не влезай, а? – Наташка принялась загружать ложку крошками от бисквитов. – В таком случае Кириллову пришлось бы законсервироваться в возрасте двадцати пяти – двадцати семи лет. Словом, я принципиально стояла с огромной сумкой возле этого хлыща и даже не стала втискиваться в освободившееся напротив место, а он делал вид, что спит. Время от времени я вроде как нечаянно толкала его сумкой, парень вздрагивал, но свои нахальные глаза упорно не открывал.

– И какого лешего ты над ним торчала? – возмутилась я. – Мало тебе других нахалов в метро?

Димка одобрительно отлил в мою чашку чай из своей бадьи.

– Так говорю же, этот был похож на Кириллова! Ну как вы не понимаете?! Раз приняла решение никогда с ним не встречаться, то хоть воспользоваться подарком судьбы и мысленно высказать его ухудшенной копии все свои претензии и замечания.

– Высказала? – ласково поинтересовался Димка.

– А як же! Много. Я если разойдусь… Короче, до самого дома хватило. Чуть мимо подъезда не прошла. – С тяжелой сумкой! – восхитился Димка.

Наташка глянула на него с подозрением, но следов издевательства над собой не выявила, он был полон сочувствия.

– Ерунда, – не веря своим глазам, осторожно пояснила подруга. – В ней синтетическая подушка лежала. Легче легкого.

Димка заразительно захохотал. Я растерялась. С одной стороны, следовало ему подхохотнуть, с другой – Наташка обидится. На всякий случай пару раз хихикнула, но при этом заговорщицки подмигнула подруге и скосила глаза на Димку. Мол, смех без причины нехороший признак. Однако подруга четко определила причину. По своему собственному разумению. И передразнила Димку издевательским смешком:

– Ты, Ефимов, в вопросах быта круглый ноль. В перовых и пуховых подушках быстро заводятся клещи. Невидимые, но злобные. Именно они плодят аллергиков. Несчастные, сами того не подозревая, вылеживают свою болезнь. Я постепенно меняю свои подушки на новые, с искусственным наполнителем.

– Да кто бы возражал? – склонив голову к столу и потирая рукой лоб, продолжал веселиться Димка. – Ладно. Я хочу открыть страшную тайну твоих навязчивых сновидений. – Он поднял голову и посмотрел на Наташку неожиданно серьезным взглядом. – Ты, разумеется, достала Кириллова своими упреками и в глубине души желала, чтобы он раскаялся и повинился. Раз в реальности это не планировалось, ты заставила его сделать это во сне. Иными словами – сама спровоцировала первое сновидение. Ну а последующие уже дублировались от страха. Знаешь, есть такое понятие – навязчивая идея.

– А тайм-аут в выходные дни?

– Идейная ты наша! Что касается выходных дней, то они у тебя были заполнены воспитанием Бориса и собаки, кучей домашних дел, которым несть числа. Умаялась, бедная, не до ночных кошмаров было.

Объяснение звучало вполне резонно, и когда Димка перевел взгляд на меня, я тут же заявила:

– Не надо! Ясно! Я всю ночь прокошмарила исключительно благодаря навязчиво-идейной Наталье. Она целую неделю долдонила мне о своем многосерийном, но одноэпизодном сне. Повторение – мать учения, зазубрила его так, что сама зациклилась.

– Надо научиться контролировать себя и во сне, – благосклонно кивнув в знак согласия, поучал Дмитрий Николаевич. – Увидите что-то нежелательное, сразу убеждайте себя – я сплю и вижу всю эту чушь во сне. И смело гоните ее прочь.

Я призадумалась. Вроде бы все правильно, но сколько раз я, взрослая женщина, спала и видела, что мне обязательно надо идти утром в школу писать контрольную работу по математике или геометрии. Жутко пугалась, поскольку эти предметы – преданье старины глубокой. Благодаря техническому прогрессу я даже считать в уме разучилась, таблицу умножения забывать стала. В какой-то момент действительно просыпается контрольно-ревизионная функция и уберегает меня от великого стресса. Я вспоминаю, что давно окончила институт, а туда без среднего образования не принимают. Значит, в школу не пойду! Но через какой-то промежуток времени снова нависает эта угроза с контрольной, и я уже не пойму, что мне снится – она или тот факт, что я имею институтский диплом…

Задумавшись о губительном воздействии школьных контрольных работ на нервную систему человечества, я упустила нить разговора между мужем и Натальей. Очнулась, когда эта нить оборвалась и ее место занял прочный канат из взаимных упреков. Стороны активно «дурачили» друг друга, яростно критикуя поведение оппонента, а заодно Бориса. Димка злился на то, что Наталью угораздило выяснять судьбу Кириллова у бывшей жены. Если Кириллов вляпался во что-то серьезное, под подозрение подпадают все мало-мальски с ним связанные. Квартира жены наверняка была на прослушке, везде понатыкали «жучков», а может, и скрытых видеокамер.

Наташка отбивалась тем, что сейчас не сталинские времена. Только патологически подозрительным личностям вроде Ефимова могут везде мерещиться шпионы. Мало ли кто названивал Тамарке Кирилловой и интересовался судьбой ее бывшего мужа?

– Но никто не набивался на встречу с ней и его дочерью. И нагло не заявлялся в его квартиру, зная, что он погиб… Вроде как погиб. Отсюда провокационные звонки по домашнему телефону, на которые Борис от великого ума, направленного на конкретную цель – монтаж на компьютере какой-то очередной схемы, убедительно просил звонившего перезвонить позднее, когда приедет жена. Лично он не в курсе, что именно она должна кому-то немедленно вернуть. И искать это нечто ему недосуг.

Как оказалось, звонки повторялись через каждые полчаса. В результате Борис сорвался на дачу с наказом Дмитрию Николаевичу не пускать туда жену, пока не разберется со своим кредитором. В подруги прихватил собаку.

– Отключи мобильный и смени сим-карту. Лучше вместе с оператором, – мимоходом бросил мне муж, по достоинству оценив мое молчание. Далеко не новое предложение. – Впрочем, я сделаю это сам, по дороге на дачу. Поедем на нашей машине. Береженого Бог бережет. Собирайтесь, через… – Он посмотрел на настенные часы. – Ирина, на стрелках пыль!

– А в ней копошатся пылевые клещи, – злорадно добавила Наташка и выписала рукой в воздухе замысловатый крендель. – Я с вами не поеду, у меня своя собственная машина, которую не желаю оставлять без присмотра. И кому, по-твоему, мне следовало звонить, чтобы выяснить, не стряслось ли что-нибудь с Кирилловым?

– Школьной подруге, заслуженной первой сплетнице, – невольно вырвалась у меня подсказка.

– Так мы с ней сто лет не общались. Я даже не знаю ни ее телефона, ни где она теперь проживает.

– Неужели выслали с прежнего места жительства за сплетни? – ахнула я. – В таком случае пословица не права, язык не только до Киева доведет.

– Через десять минут выезжаем!

Дмитрий Николаевич, не утерпев, полез за часами и тщательно их протер. Они встали, не решаясь тронуться с места. Мы с Наташкой – тоже. Еще через десять минут муж чертыхнулся и оставил часы пылиться на столе. До лучших времен. Время отъезда было перенесено еще на десять минут. За эти минуты подруга в моем присутствии отключила у себя городской аппарат, надрывающийся бесконечными звонками, и как оказалось, зря. Разъяренный Дмитрий Николаевич не велел Наташке ни к чему прикасаться в ее собственной квартире, тем более к телефону. Оказывается, им уже дано «кое-кому» поручено отследить номер «звонаря». Без нас разберутся.

«Как бы не так! – подумала я. – Нашли дурака, так он и сидит в нетерпеливом ожидании, когда же его запеленгуют!» Одновременно мелькнула мысль не по этой теме: если стреляли в Анну Марковну, значит, она носительница важных сведений, связанных с инсценированной, а может, и настоящей смертью сына. То непонятное, что мы с Натальей обязаны кому-то вернуть, у нее быть не может, она для преступников просто лишнее информационное биополе. Странно, что Анна Марковна не обратилась в органы. Ах, да… Она же «покойница».

По дороге муж и в самом деле приобрел мне новую «симку», только сразу воспользоваться мобильником я не могла, следовало ждать подключения. Димка посоветовал провести время ожидания с пользой – перенести всю информацию на новую сим-карту. Я тихо ворчала на тему дурацкой сверхбдительности, потому как другого повода к ворчанию не имелось, а настроение было паршивым. Исключительно из вредности тайком вернула старую «симку» на место и выключила мобильник. Сразу полегчало. Еще больше полегчало в супермаркете. И мне, и кошельку. Спрашивается, много ли нам с Димкой надо? Отвечается: много, а вдруг дети нагрянут? Должно же быть в жизни что-то хорошее. Вот как раз на этот вопрос мне ответила Наташка, до моего прибытия успевшая обежать весь супермаркет.

Выкинув из моей тележки больше половины продуктов на полки с диабетическим товаром, в том числе торт «Наполеон», она пояснила:

– Если нагрянет молодежь, то со своими мешками. Они заботливые. Зачем зря деньги переводить, должно же быть в жизни что-то хорошее. И взять его – наша задача.

Насильно вернув торт на место, я отвлекла подругу вопросом в лоб:

– У Кириллова школьные друзья были?

– Были. Два. Но фактически – один. Второй вместе с родителями переехал в другой город.

Наташка задумалась, я направила ее тележку к кассе и слегка подтолкнула. Подруга, как одно рогатое домашнее животное на привязи, покорно потянулась за ней. Коровы – они народ добродушный и послушный. Я успела вернуть себе еще кое-что «избранное». Не совсем зря. Детки, поинтересовавшись здоровьем, порадовались его наличию независимо от состояния и посетовали, что приехать не могут. Планов – громадьё. Уже смеркалось, когда мы в компании с соседями уминали в беседке торт. На традиционный «Наполеон» он совершенно не походил, но до чего ж был вкусен!

7

Ночью мне приснился Кириллов. Такой, как на своем портрете. Стоял надо мной в согбенном состоянии и внимательно вглядывался в мое лицо. Страшно не было – пошла впрок Димкина наука. Памятуя, что на самом деле он живой, а если даже и покойник, то всего-навсего только снится, пожелала ему развеяться в пух и прах, что он неслышно и сделал. Утром выяснилось, Дмитрий Николаевич просто контролировал мой сон. Результатом остался доволен. Оказывается, я еще обещала вытрясти из него всю дурь. Если не развеется. Надо же… Не помню. Заспала!

Наташка заявилась в середине дня в разных шлепанцах, легкомысленно помахивая тяпкой и безмятежно улыбаясь. Вполне искренне пожелала нам «доброго вечера», успехов в труде и отдыхе. Димка в должниках не остался и, пока я раздумывала, не сбрендила ли подруга окончательно, поздравил ее с «добрым утром». В ответ она милостиво кивнула, протянув ему тяпку, сообщила, что Борис возвращает ему газовый ключ. Димка поблагодарил, принял тяпку из рук в руки как самый дорогой и желанный подарок. Заодно небрежно поинтересовался, как Наталье спалось.

– Замечательно! Всю ночь и еще полдня. Чего и вам желаю. – Наташка зевнула и потянулась.

– Торт с чаем будешь? – вспомнила я о гостеприимстве.

– Вчерашний, деревенский? – живо среагировала подруга и повела носом в сторону кухни. – У вас что-то пригорает.

Я было сорвалась с места, но Димка осадил:

– Это соседи по фамилии Кузнецовы мусор в бочке сжигают. У нас на плите пусто.

– А почему торт деревенский? – слегка обиделась я за свой выбор. – Вчера уминали как «Наполеон».

– Да я и не спорю, – пропела Наташка. – Только у него прозвище «Деревенский». Прямо на коробке. Доставай! Надеюсь, остатки в холодильнике лежали?

– Сейчас подам, – сообщил Димка, чем потряс меня до глубины души. – Мне необходимо отъехать в хозяйственный. Краски не хватило.

Когда наша машина выехала из ворот, Наташка преобразилась. Лицо стало хмурым и озабоченным. Не навязываясь, я ждала разъяснений. Ясное дело, с таким выражением лица хорошие новости не приносят.

– Я и в самом деле всю ночь дрыхла без задних ног, – умяв остатки «деревенщины», подобревшим голосом поделилась со мной подруга. – А утром ни свет ни заря вспомнила про твои слова о школьных друзьях Кириллова. Прихватила мобильник, Деньку и отправилась выгуливаться в лес. Подальше от любопытства Бори и необходимости готовить ему завтрак. Кто знает, когда он проснется. А мобильник взяла потому, что хотела позвонить Ольге – возможно, у нее есть номера телефонов бывших одноклассников. И тут меня осенило: года четыре назад ко мне обращался Валерка Серегин, у него какая-то родственница нуждалась в консультации хорошего онколога. Я эту консультацию устроила, о чем ему и сообщила, – он дал мне мобильный номер, сказав, что по нему его легче поймать. Весьма занятой человек.

– Ты нашла этот номер и позвонила Серегину! – торжественно объявила я.

– Откуда ты знаешь?

– А с чего бы тебе прилетать ко мне в разных тапках и выдавать тяпку за газовый ключ? Про «добрый вечер» уже молчу.

– Плохо молчишь. Можно подумать, вечер сегодня не наступит. Я пожелала его быть для вас добрым на перспективу. Особенно тебе. А тяпка… Почему бы лишний раз не сделать Ефимову приятное – проявить себя полной дурой. Неужели ты думаешь, я не отличу Божий дар от яичницы? Впрочем, все от Бога. Даже тяпка. А по тапкам объяснение еще проще. Что попалось, то и натянула. Вторые экземпляры, родные этим, – опираясь на пятки, Наташка поочередно повертела носками обувки, внимательно проследив за действом, – Денька куда-то уволокла. И я действительно позвонила Серегину. Оказалось, он сменил телефон, старый номер принадлежит его сыну, Виталию. Сын связался с папой, и папа мне перезвонил. Только номер своего мобильного засекретил. Он не высветился, а я забыла его уточнить. А теперь то главное, от чего зависит доброта или кошмар предстоящего вечера. Во-первых: Кириллов Владимир Родионович действительно погиб и похоронен на Бутовском кладбище. Валерка лично присутствовал на похоронах. – Наташка запнулась и вздохнула: – Мама дорогая, какой по счету раз его хороню! Но теперь уже все! Окончательно. Пока не вошло в привычку. Во-вторых: разговаривать Валерию Павловичу было некогда – много работы, а ему сегодня куда-то улетать, к пяти надо быть в аэропорту. Сначала сопротивлялся, но потом согласился выкроить пять минут и приехать без пяти пять, чтобы пообщаться со мной по поводу своего бывшего друга. Оказывается, они вместе поступили и вместе учились в институте. Как ты понимаешь, одну меня Борис никуда не отпустит. И даже с тобой не отпустит.

– А с Димкой?

– Димка вообще третий лишний в нашем с тобой коллективе. К тому же есть серьезные сомнения в том, что Ефимов одобрит эту поездку. Предлагаю сбегать к Тукановым. Нинка замучилась от безделья, пусть прокатится с нами. Повод я придумала – встречать после прилета подругу. Туканова будет счастлива. Посидеть в машине и почитать очередной любовный роман куда лучше, чем принимать участие в огораживании и укрытии привезенной кучи навоза. Сама слышала, как Туканов напоминал ей о том, что будет нужна ее помощь. Сам от телевизора не отлипает, а жена каждую минуту должна быть при деле.

Я сразу засомневалась. Едва ли Сеня отпустит жену, ведь ему самому неведомо, в какой момент стукнет в голову мысль немедленно бежать к навозу. Но Наташка успокоила – за пол-литра водки куда угодно отпустит. И на сколько угодно. Нинка не дает ему культурно отдыхать, то есть на троих – он, телевизор и водочка. Посмотрим, как будут развиваться события. У Нины Петровны фантазии пруд пруди, а главное, никаких опасений, что Димка решится на эту поездку. Слишком много негатива. То, что терпеть не может Нинку, это само собой, но самое неприятное – рядом с терминалом аэропорта стоянка частников запрещена, а платная очень дорогая. Учитывая сбои во времени отлета и прилета голодных от отсутствия керосина лайнеров, можно простоять несколько суток. Конечно, не возбраняется стоять на обочине на расстоянии пяти километров от аэропорта совершенно бесплатно, но ведь тоже неопределенное по длительности время. Разве ж Ефимов выдержит?

Нина Петровна оказалась превосходной актрисой. Ругая своего Туканова за «безлошадность», первым делом кинулась за помощью к Дмитрию Николаевичу. Узнав о скоропостижном прилете двоюродной племянницы (чьей, не поняла даже я), Димка принял озабоченно-скучающий вид. Как оказалось, волнуется за коробку передач, и живо предложил Ниночке обратиться к соседям напротив. Сердобольная Наталья не откажет хотя бы потому, что ее машина технически исправна. Подруга не замедлила с очередным визитом и в непритворном возмущении высказала Дмитрию Николаевичу все, что она о нем надумала в последние три минуты. После ее пламенной речи Димка, забыв о своих нравоучениях, легко отдал меня в заложницы расписанию движения самолетов, наказав звонить каждые полчаса.

Нина Петровна, бренча обильно навешанной бижутерией, без конца взлягивала на заднем сиденье от радости, от нее же временами и повизгивала. Выгрузилась она на пригородной станции, намереваясь рвануть в Москву. Мотивировала это тем, что не хочет везти «двоюродную племянницу» на дачу. Туканов не любит бездельниц, вот и решила отправить родственницу в столицу. «Помучается» с ней сама денечка три-четыре-пять… Короче, как получится. И вернется на дачу догуливать свой отпуск рядом с мужем.