Текст книги "Настоящее - Прошлое - ... (СИ)"

Автор книги: Валентина Ad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Что значит «поцелуи, как поцелуи»? – непонимание исказило очаровательное личико подруги. – Ты вчера впервые за свои семнадцать поцеловалась и кроме как «поцелуи, как поцелуи» тебе нечего рассказать? Да у меня после каждого очередного эмоции зашкаливают! Я целовалась сто тысяч миллионов раз, но каждый поцелуй переполнял меня восторгом! Я постоянно выношу тебе мозг, делясь всеми подробностями, чувствами и переживаниями, а тебе нечего мне рассказать?!

Бешенство Томы было понятным, но я ничего не могла поделать:

– Том, если ты хочешь чтобы я тебе восторженно врала о своих эмоциях, я, конечно, могу. Но ведь не было у меня этого восторга и бабочек внизу живота – не-бы-ло!

– Может ты фригидная? – не растерялась подруга.

– Это уже перебор, тебе не кажется? – Тома явно перегибала палку.

– Тогда почему ты ничего не почувствовала?

– Я не сказала, что я ничего не почувствовала, просто «бабочек в животе» не было.

– Каких еще – бабочек?

– Ну, во многих фильмах так описывают ощущение, когда тебе очень-очень приятно. А мне просто было – хорошо. Мне понравилось целоваться с Дроном. Он симпатичный парень и отлично целуется, более того, ему даже хотелось продолжения, но… – Тамара не дала мне закончить.

– Что-о-о? Вот так в один день ты могла попробовать все и сразу? Круто! Дальше можешь не продолжать, я и так знаю, что ты этого не сделала. Ну и дура! – Томка крутила пальцем у виска. – На тебя повелся такой клевый парень и, заметь, это не школьный сопляк, которых ты терпеть не можешь. Красивый, высокий, сильный, нежный, заботливый, очаровательный, привлекательны… Да этот список можно продолжать бесконечно. Любая подруга на твоем месте была бы только рада потерять девственность именно с таким парнем, а что делаешь ты?

– Во-первых, если он тебе так нравиться, можешь и его себе забрать. Во-вторых, я не «любая подруга». В-третьих… – мне хотелось прокричать, что я уже сделала все с достойным мужчиной, но вовремя осеклась. – Я, просто иногда думаю, прежде чем сделать что-то.

– Ты бы лучше иногда научилась отключать свое «думаю». Это я – думаю иногда, а ты – иногда не думаешь. Как можно двадцать четыре часа в сутки насиловать свой мозг? А главное – зачем? Шуруп, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, у тебя крышу сорвет! Я ведь видела, как вчера ты немного перешагнула через свое «думаю». Пила пиво, не следила за временем, расслаблялась с Дроном, вот разве тебе это не понравилось? Мне, например, ты такая очень даже понравилась.

Внимательно вслушиваясь в каждое слово, я прекрасно осознавала, что Тамара права, как никогда. Она хорошо меня знает, может поэтому настаивает на том, чего мне действительно не достает – безрассудства:

– Короче. Я больше не хочу об этом разговаривать, продолжай дальше издеваться над своей молодостью, да и жизнью в целом. Собственно я здесь совершенно не за этим. На улице нас ребята ждут. Тимур предложил снова вместе на пляж, так что собирайся.

Еще не совсем успевший переварить предыдущую информацию, поступившую от подруги, мой разум закипал. Она в очередной раз успешно перескочила совершенно в другом направлении – Я в шоке!

– Я никуда не собираюсь. Нет.

– Шуруп, не рычи. Собирайся, говорю.

– Тамара, ты русский язык плохо понимаешь – я никуда не пойду.

– Но…

– Нет.

– Ну и сиди тут, зубри. Может на пенсии будет о чем вспомнить!

Тома громко хлопнув дверью исчезла так же быстро, как и появилась.

Оставшись, наконец, в таком желанном еще с утра одиночестве, мне стало грустно.

Взглянув на одиноко и бесполезно лежавшие стопки книг, мне захотелось их сжечь, а не прочесть. Я была просто взбешена появлением Томы, точнее сказать, меня бесила степень ее правоты, не смотря на полное отсутствие мозгов.

– Черт, а ведь Тома права. Если очень много думать о будущем, можно забыть о настоящем.

Мой выбор, чуть ли не впервые в жизни, был не на пользу каких-то там книг. Учеба никуда не денется, а вот возраст. В кратчайшие сроки убедив себя в том, что в тридцать, сорок, пятьдесят, когда все чего я так хочу сейчас и к чему стремлюсь, будет достигнуто, мне вряд ли захочется отрываться, я старательно засобиралась.

– Нужно хотя бы попытаться пожить как нормальная девчонка, а к книгам, я еще успею вернуться.

Собралась я очень быстро, но, несмотря на это, знакомой машины у подъезда не обнаружила, что, как ни странно меня не остановило.

Добравшись своим ходом до пункта назначения, я сразу заметила среди толпы отдыхающих знакомые лица. Томка активно делала массаж Тимуру, а Дрон с Федором играли в карты.

Решительно и целенаправленно я подошла к ним:

– Ну, привет, Д’Артаньян и три мушкетера.

– И тебе привет, Миледи.

– Не-а, она точно не Миледи. Констанция, скорее, – не забыла вставить свои пять копеек Тамара.

– Александра, приятно познакомиться, – я протянула руку, всем своим видом показывая, что не люблю, когда меня с кем-то сравнивают.

– Присоединяйся тогда, Александра. С чего сегодня начнем с партейки, или сразу в воду?

Андрей теребил колоду карт, ведя себя так, словно вчера ничего не произошло.

– Я бы искупнулась. Прошлой ночью мне очень понравилось «плавать».

Я не двухзначно намекала на вакантное место рядом с собой в этом заплыве и кокетливо, как могла, косилась на Андрея.

– Жалко, что я не смог с вами ночью отдохнуть. Круто, наверное, было? – ожил вечно молчащий Федя.

– Может и круто, – Дрон не смог проигнорировать мои чары и начал двигаться в моем направлении, – но ты об этом никогда не узнаешь. Идем, Александра, продолжим то, что начали вчера.

– Только вы это… ну, не забудьте, что вы не на ночном пляже. Здесь очень много народа. А то мы с Томой вчера почти забыли … удачи.

– Тимур… – Томка хихикнула.

Федор растерянно смотрел то на нас, то на Тому с Тимуром, которые в очередной раз забыли о том, что они далеко не одни, а мы с Дроном поспешили погрузиться в воду.

Как ни странно, но в этот раз я и без пива была смелой и слегка распутной.

Временно поселившись на бедрах Дрона, старательно обхватывая их цепкими ногами, мы не могли оторваться друг от друга. Наши поцелуи были ненасытными.

– Эй, вы что, совсем стыд потеряли? На вас же дети смотрят!

Прямо в голову нам что-то прилетело попутно с этими словами. Раскрыв одновременно глаза, мы увидели пляжный разноцветный мяч. Так же одновременно обратив взоры в ту сторону, откуда «прилетело», мы увидели на берегу огромных размеров взрослую женщину.

Грозную позу «руки в боки», значительно смягчали ножки «Х». Она была не просто толстой, а необъятной. По моему личному мнению полные люди всегда добрые, у них даже лица излучают тепло, но, как оказалось, не в этом случае:

– Срамота!

Пока тетенька плевалась в разные стороны, мы тактично меняли место дислокации. Окунувшись, как профессиональные водолазы, в воду, искали пути отступления с наименьшими шансами быть замеченными.

С этого дня, когда я успешно променяла книги на плотские утехи, моя жизнь кардинально изменилась.

* * * * * Я настолько увлеклась ежедневными гуляньями, что напрочь позабыла о подготовке к поступлению. Более того, я вообще пропустила вступительные экзамены – просто забыла о дате их проведения. Впервые в жизни мое лето было насыщенным и интересным, совершенно не обремененное ничем лишним. Каждый день, от заката до рассвета пропадая на пляже, я сполна наслаждалась этим. Это лето было перенасыщено алкоголем, сексом и безрассудством. Полностью поддавшись всем порокам Томки, я даже начала курить. Все было просто замечательно в моей беззаботной жизни.

Безгранично доверявшие мне родители никогда не контролировали меня, зная, что у их дочери хватает мозгов самостоятельно правильно распоряжаться своей жизнью. Они с детства не могли заставить меня оторваться от книг и иногда силой заставляли пойти подышать свежим воздухом. Когда же они стали замечать, что их дочь наконец-то начала жить, они только порадовались, даже не подразумевая, к чему это все может привести.

Дочь (то есть я) некогда отключившая мозг с целью – расслабления и получения максимального удовольствия, в один прекрасный летний день просто забыла его включить.

По итогу, когда у большинства моих одногодок начался учебный год, у меня началась взрослая, самостоятельная жизнь.

Как не просила мама, устроить меня в универ, сделав всего пару нужных звонков, отец напрочь от этого отказался – Сама кашу заварила, сама пусть и расхлебывает.

Я ушла из дому, и мы с Томой благополучно начали снимать вместе квартиру.

Томку спонсировали родители, а я пошла в официанты. Пусть не престижно, но деньги всегда есть.

Так мы и жили – душа в душу. Днями я работала, ночами отрывалась по полной программе, совершенно ни о чем не жалея.

Моя эйфория длилась ровно до того момента, пока на одной белой палочке, я не увидела две красные полосочки.

– Делай аборт. В мои ближайшие планы дети точно не входят.

– Но Андрей, это ведь наш ребенок. Это – твой ребенок.

– Наш, это слишком громко сказано. Мой – тем-более. Есть ты и есть я, и, по-моему, не я залетел. Есть секс между нами, но НАС нет. Мне не нужен этот ублюдок.

Это был единственный разговор с Андреем на эту тему. Коротко и ясно я получила предельно ясный ответ.

В глазах потемнело. Токсикоз стал просто невыносимым. Я думала, что вырву все на свете, включая желудок.

Выйдя из туалета, я поняла, что в квартире нахожусь в полном одиночестве. Горе-папаша исчез, как настоящий мужчина, оставив меня наедине с МОЕЙ проблемой.

О том, что я залетела, я узнала неделю назад, когда на работе каждый раз входя на кухню, мне приходилось стремительно бежать в дамскую комнату. Выплакавшись вволю, я на протяжении недели обдумывала, стоит ли вообще кому-то говорить об этом.

Мой мозг постепенно стал включаться, поздно – согласна, но лучше поздно, чем никогда. В голове снова «за» и «против». В конечном итоге я решила все рассказать Андрею, ведь это не только мой ребенок. Рассказала…

Секс – это слишком маленькая плата за те чувства, которые я испытывала в тот момент. Мне не хотелось жить. Не умея самостоятельно принимать правильные решения, я должна решить судьбу будущего человека. Первые мысли – Почему это случилось именно со мной? Сменили – Это могло случиться только со мной.

Я вновь вспомнила о своей подруге. Тамара поменяла не одного полового партнера, но в такое дерьмо не попадала. А мне хватило расслабиться со вторым мужчиной в моей жизни и вот результат.

За неделю своих раздумий я решила оставить ребенка, и, почти себя убедила, что все у нас с Андреем будет хорошо. Вот только я никак не ожидала, такой реакции от будущего отца. Не могу сказать что между нами была настоящая любовь, но ведь была же страсть и взаимное притяжение.

Было обидно и противно, а главное в голове всплыли слова папы – Сама эту кашу заварила, сама и расхлебывай. Интересно – а долго ли мне еще придется «расхлебывать» эту кашу?

Сидя на балконе с сигаретой, я беспомощно плакала. Плакала от обиды и сожаления, понимая, что жалеть обо всем случившемся за несколько месяцев, уже глупо, но все равно не могла остановиться. Мозг прорвало. Мысли. Мысли. Мысли…

В таком состоянии меня и застала Тома.

– Шуруп, что случилось? Вы что с Дроном поругались?

– Если бы.

Подруга присела рядом и участливо настроилась выслушивать, чтобы поддержать:

– Рассказывай.

– Я беременна.

Сама успев за неделю привыкнуть к этой новости я огласила ее практически без эмоций, а вот Томара была ошарашена, огорошена, обалдевшая:

– Как? Почему? А ты Дрону говорила? Шуруп!

– Молча. Последствия секса. Говорила, как видишь.

Без излишних объяснений я ответила на все поставленные вопросы, чем породила еще большее их количество.

– Ничего себе последствия! И что «папаша»? Он что отказался от ребенка? Он тебя обидел? Что ты решила? Ты будешь рожать? Как же ты будешь жить?

– Том, я ничего не знаю. Но… – на мгновенье остановившись, я продолжила, – я буду рожать.

Эти мои слова Тому вообще убили.

– Я сейчас удержусь от нравоучений, но уверена, что это будет твоя самая большая ошибка.

Тома не была многословной. Все сказанное ею меня потрясло.

– Как ты можешь такое говорить? Я не хочу быть убийцей.

– Убийцей она быть не хочет, а непутевой мамашей? Что ты можешь сейчас дать этому ребенку? Зачем он тебе? Тем более, насколько я поняла, Дрону он не нужен.

– Ты все правильно поняла, но ведь… – если честно, я не могла найти весомого аргумента, чтобы убедить подругу, да и себя за одно, в правильности такого решения, – дети, это дар Божий. Там, наверху, решили, значит, я уже готова к этому.

– Да что ты такое говоришь. А там, наверху, не знают, случайно, что матерью-одиночкой в наше время быть не так-то легко. Шуруп, тебе семнадцать, опомнись! Какие дети? Мы еще сами – дети, в какой-то степени.

Слова Тамары резали по живому. Я не просила беременности, я просто наслаждалась жизнью, а тут – на тебе.

Еще несколько часов назад я была твердо убеждена – оставить ребенка, но сейчас в душе поселились сомненья. Я решила еще немного подумать взвесить «за» и «против».

В тесном кругу Тома – Тимур – Федор, новость разлетелась быстро. Как ни странно, все они поддерживали меня, осуждая поступок Дрона, которого я больше не видела. «Мне не нужен этот ублюдок» – было последнее, что я слышала из его уст. Из простой вежливости и понимания, больше, я даже о нем ничего не слышала. Вся моя группа поддержки, словно сговорившись заранее, упорно не вспоминали имени виновника всего случившегося, а я и не настаивала.

Взяв на работе отгулы, я еще неделю посвятила размышлениям.

– Саш, поступай так, как считаешь правильным. Не слушай никого из нас. – Федор – невзрачный, молчаливый парень, незаметно для всех, меня в первую очередь, стал мне очень близким человеком. – Ты единственная, кто вправе решить судьбу… свою судьбу.

Он прав, но я уже боялась, что-либо решать. Если бы все мои решения были верными, я бы не попала в такую ситуацию, а беззаботно училась в универе, далекая от всего того, что со мной происходит сейчас.

– Федь, я хочу вернуться домой.

– Ну и правильно. Родители ведь всегда поддержат.

– Нет. Ты не понял. – За прошедшую неделю мое решения кардинально изменилось. – Я хочу вернуть все на прежние места. Хочу вновь зажить спокойной, скучной, размеренной жизнью заучки.

Федор молча смотрел изо всех сил пытаясь понять, что именно я хочу сказать:

– Я не хочу этого ребенка. – Произнести вслух эти слова, было намного труднее и болезненнее, чем казалось. На глазах появились слезы. – Я не хочу рано или поздно услышать – лучше бы ты аборт сделала, чем меня рожала. А это непременно случится, ведь ничего достойного я не могу предложить малышу.

Федор молча продолжал смотреть с безграничной жалостью и неким пониманием в глазах, а я продолжала. Мне нужно было выговориться, так, говорят, легче станет:

– Не смотри так на меня. Меня не нужно жалеть. Сама виновата. Я безответственно поступила со своей жизнью, как я могу отвечать за чью-то? Я в себе разобраться не могу, как я смогу воспитать человека? Ответ прост – никак. Да что там, я не хочу оправдывать свои действия. Я не хочу искать больше причин того, почему я решила так, а не иначе. Я ничего не хочу больше решать и обдумывать. Я уже все решила. Я не хочу этого ребенка. Я хочу вернуть назад свою жизнь. Вернусь к родителям. Поступлю на подготовительные курсы. В следующем году поступлю в универ. Потом хорошая работа. Семья.

Именно так я видела свое будущее, из которого я решила вычеркнуть прошлое.

* * * * *

В нашем маленьком городке лишь три врача, которые могут привести в исполнение принятое мной решение об избавлении от ребенка – мой отец, Борис и еще один товарищ папы. Любой из них точно не вариант, поэтому Федор отвез меня в город побольше, в сотнях километров от нашего.

Заплатив определенную сумму денег, я без излишних вопросов и нравоучений достигла своей цели.

Мысленно я представляла, что это поход к стоматологу так же страшно и неприятно. Вот только ноющая боль внизу живота, по завершению сеанса, настойчиво напоминала о том, что это не зубы:

– Все нормально?

Федя нервно расхаживая по улице в зад-перед, упиваясь никотином, испуганно подбежал ко мне, едва увидел на выходе из больницы:

– Да.

«Нормально», как может быть «нормально» после того, что я только что сделала? Я едва сдерживала себя от истерики и выброса негатива на ни в чем неповинного Федора.

Мне было дурно. Как ни странно, но мне было плохо физически, а душевно, я испытывала некое облегчение, что безумно меня пугало. Я избавилась от Васи, Пети, Марины или Кати, от чего мне должно быть хоть немного не по себе, но мне было – хорошо. Если бы не безумная боль внизу живота, я бы вообще чувствовала себя замечательно, как бы странно это не звучало. Страшно осознавать, но я нисколько не жалела о сделанном, а была целиком и полностью уверена в правильности своего поступка.

Благополучно добравшись домой, я уже на следующий день, впервые за несколько недель мучительных раздумий, обрела душевный покой и равновесия. Впервые за несколько месяцев я вновь стала задумываться о будущем, а не жить одним днем. Впервые за все годы своей жизни, я почувствовала себя по-настоящему взрослой и готовой ежедневно принимать «взрослые» решения.

Уволившись с работы, я задержалась на съемной квартире еще на недельку, чтобы прийти в себя и восстановить силы для грядущих перемен.

Одобрив мой аборт, и не совсем одобрив переезд к родителям, Тома не лезла ко мне в душу. Она, как обычно, жила своей жизнью. Лишь однажды, сразу после моего возвращения из больницы, Тамара обмолвилась о том, что я все сделала правильно. Сейчас-же казалось, что с того времени прошла целая вечность, а может и вовсе ничего не было.

– Шуруп, а ты когда уже выедешь? – Тома неуверенно задала мучивший ее вопрос.

– А что, я тебе уже надоела?

– Нет, что ты. Просто ко мне должен Тимур переехать, мне нужно знать на когда рассчитывать?

Со всеми своими проблемами я совершенно не замечала всего, что происходило не в моем мире:

– А что, у вас все настолько серьезно?

– Да. – Две эти буквы били просто переполнены гордостью. – Вообще-то, мы с ним уже три месяца вместе, так что следующий шаг, вполне логичен.

Да-а-а, для моей Тамары три месяца это действительно – срок. Это нормальные люди прежде чем начать жить вместе должны хотя-бы полгода (это самый минимум) повстречаться, но Тома никогда не относилась к «нормальным». С учетом того, что самый длительный ее роман длился две недели – три месяца это все равно, что десять лет:

– Прими мои искренние поздравления, я уже завтра покину ваше гнездышко.

– Спасибо! Шуруп, ты у меня самая лучшая! – Подруга набросилась на меня с благодарными объятиями. – Подожди, а тебе хоть есть куда идти?

– Да. Я родителям сказала еще пару дней назад о своих планах. Они безумно обрадовались.

– Еще бы – их «заучка» возвращается.

– Не стоит так пренебрежительно произносить это слово. Лучше уж быть «заучкой», чем матерью-одиночкой.

– Извини. – Тома виновато прятала глаза. – Тогда я пойду, обрадую Тимура?

– Иди. Я тем временем вещи соберу.

– Может, мы завтра тебя завезем? – подруга явно хотела побыстрее избавиться от моего присутствия.

– Спасибо, но меня доставит домой Федя.

– Ну, смотри, как знаешь.

Тома удалилась, а я занялась пакованием немногочисленного багажа.

– Привет.

– Привет.

– Ну что, готова?

– А как-же.

С самого утра на пороге моей будущей «бывшей» квартиры появился мой рыцарь – Федор. Именно он стал спасательным кругом в моей жизни. В то время как мне было тяжело, и я неуверенно решалась на серьезные шаги в жизни, именно он поддерживал меня и не дал пасть духом.

Тома, не смотря на высокое звание моей «лучшей подруги» была занята своей жизнью. Она никогда не была постоянной, и находиться в состоянии «жилетки» более чем несколько минут не могла. У нее впервые в жизни было все стабильно в личных отношениях. Я никогда не слышала от Томки так часто столько нежных и восторженных слов о мужчинах, как в этот период ее жизни. Она была в восторге от Тимура, который любил себя (соответственно отлично выглядел), был сыном не бедных родителей (соответственно считался мажором и не считал денег), трахался лучше всех (соответственно заняла первое место на возведенном Томой пьедестале) и жил по тем же принципам, что и Тамара. Все в ее жизни было просто идеально, а брать мои проблемы близко к сердцу, было не в ее правилах.

В связи со всем этим, моей опорой и «жилеткой» стал Федор. Тихий, спокойный, безотказный, понимающий и принимающий мои проблемы, как свои. Между дружбой с Дроном и мной, он выбрал второе.

Как только он узнал, что я беременна и что его другу нет до этого дела, Дрон прекратил быть его другом.

– Почему это девушка, намного младше него, должна оставаться с проблемой один на один, в которой виноваты оба?

Это был ответ на мой вопрос по поводу их дружбы. Больше мы к нему не возвращались.

Федор практически каждый день навещал меня преподнося разнообразные презенты – фрукты, шоколад, мягкие игрушки. Вечерами мы прогуливались вдоль злощастного озера, а днем наслаждались просмотром комедий, которые, по мнению Феди, должны были затмить мои грустные мысли. Он ежедневно выгуливал меня, старательно уводя как можно дальше от грустных мыслей. Он делал все возможное и невозможное, чтобы я не расклеилась. Да что там, он даже отвез меня в другой город за «избавлением». Теперь он – стал моим лучшим другом.

Загрузив весь мой багаж в машину, мы расселись по своим местам:

– Саш, ты не будешь возражать, против нашего дальнейшего общения? – тронувшись с места Федор нарушил молчание.

– А ты что, хотел прекратить со мной общаться? – я откровенно не поняла его вопрос.

– Нет. Просто ты решила изменить свою жизнь. Отречься от недавнего прошлого. Забыть все, и начать новою жизнь, – Федя нервно сглотнул. – А ведь в этом «недавнем прошлом» мы с тобой и познакомились. Я ведь тоже часть этого прошлого.

На его лице я легко прочла страх, который незамедлительно вызвал у меня улыбку и благодарность:

– Федь, ну вот о чем ты сейчас? Тебе, как никому известно, от какого прошлого я хочу отказаться и что я хочу позабыть. Ты, самое чудесное, что со мной в этом прошлом произошло. Я дорожу нашей дружбой и ни в коем случае не хочу тебя потерять.

Лицо парня расплылось в улыбке:

– Правда?

– Правда.

С этого эпизода начался новый этап моей жизни.

* * * * *

Я жила соответственно намеченному плану, и все мне удавалось.

Учеба была на первом месте, благодаря чему я все-же поступила в университет. Подработка официантом в прошедшем году помогла сделать выбор ВУЗа – «Институт гостинично-ресторанного бизнеса». Мне пришлось долго отстаивать свое желания и убеждать отца, который видел меня только врачом, в том, что медицина это не мое. В конечном итоге он сдался, и я стала студентом желанного учебного заведения.

Я двигалась уверенно – видя цель, не видя препятствий, в заданном направлении. Досуг весело проводила с Федором, который все время был рядом. Иногда встречалась с Томой, которая отдалилась от меня еще больше, посвящая все свое время будущему мужу – Тимуру:

– А что, я уже вдоволь нагулялась за свои восемнадцать, да и более лучшего кандидата на роль моего мужа мне точно не найти. Мы любим друг друга и нет смысла оттягивать неизбежное.

Восемнадцать, а она уже нагулялась. Звучит как-то глупо, но с другой стороны – смотря с какого возраста начать гулять?

– Ты права, как никогда. Главное, чтобы вы были счастливы.

Я поддерживала подругу совершенно искренне, ведь Тимур единственный кто смог ее покорить и подчинить себе целиком и полностью. Это, наверное, и есть – любовь:

– Мы уже счастливы!

Отгуляв пышную свадьбу двух любящих сердец в лице Тимура и Тамары, я невольно задумалась о своем белом платье, сотне приглашенных гостей и любящем муже, но это был лишь миг:

– А они действительно красивая пара. Хотя странно, притягиваются ведь противоположности, как многие утверждают, а они идентичны, – я просто констатировала факт.

– Не совсем. По крайней мере одно неоспоримое отличие у них все же есть.

– Это какое?

Федя взглядом указал на половые принадлежности.

– Федор, ну ты и пошляк! А я ведь серьезно. – Мой голос и мое выражение лица были тому подтверждением. – Они так счастливы. Скажи мне кто пару лет назад, что эта рыжеволосая бестия станет примерной супругой – в жизни не поверила бы в такой бред. А сейчас…

На языке крутилось – Это я должна быть на ее месте, ведь это я «примераная», но произнести вслух такое, я не решилась.

– Люди меняются.

– Возможно, но Тома не изменилась. Она все такая-же взбалмошная, веселая и жизнерадостная девчонка, только с кольцом на безымянном пальце и искренней любовью в сердце… – Я радовалась за подругу, но мне от чего-то было грустно. – Она счастливая.

– Ты так говоришь, словно хочешь сказать, что сама очень несчастна.

– Нет, ничего подобного я сказать не хочу. Просто у нее есть Тимур, а у меня…

– А у тебя есть я.

– Но это другое.

– Я бы так не сказал.

Впервые за все время моего общения с Федором я взглянула на него по-другому. Я словно услышала признание, искреннее и прекрасное, которое заставило меня раскрыть глаза:

– А как бы ты сказал?

Покинув шумный ресторан, мы пешком прогуливались по ночному городу. Остановившись просто посреди, практически безлюдной улицы, я смотрела в серые, честные и преданные глаза. Мое сердце учащенно застучало. Я чувствовала, что сейчас будет сказано, или сделано то, что в очередной раз направит мою жизнь в новое русло.

– Я ведь люблю тебя ничуть не меньше, а может и больше, чем Тимур – Тамару.

Мое сердце меня не подвело. Впервые в своей жизни, я услышала подобное признание. Я смотрела на Федю, не веря своим ушам, но вполне доверяя той искренности и откровенности, с которой было произнесено каждое слово.

Милый, добрый, заботливый, обходительный, преданный, ласковый, родной… Я могу долго перечислять все достоинства Федора, но в нем не будет слова – любимый.

Не зная, что ответить и как себя вести, чтобы не обидеть его чувства, я, повернувшись к нему спиной, просто сделала шаг вперед. Потом еще один и еще. Я молча удалялась.

– Саш, остановись. Пожалуйста.

Эти слова были сопоставимы выстрелу в спину. Я замерла.

Федор подошел практически вплотную. Я чувствовала его дыхание на своей шее:

– Саша, я хочу признаться тебе во всем.

– Может, не стоит.

Сказать, что мне было страшно – ничего не сказать. Федор – единственный дорогой человек в моей жизни и потерять еще и его, мне никак не хотелось, но ответить взаимностью я точно не смогу.

– Стоит. Я люблю тебя с той самой первой минуты, как увидел. Симпатичная, робкая, стеснительная, прекрасная брюнетка, навсегда покорила мое сердце. Ты воплощала в себе все то, что я ценил и любил в девушках. Ты до сих пор, не смотря ни на что, остаешься такой. Я люблю в тебе все. Я люблю тебя. Знаю, ты не испытываешь ко мне ничего подобного, но я не тороплю тебя, просто мне хочется, чтобы ты знала о моих чувствах.

Я слушала его признания с замиранием сердца. Как мне хотелось ответить взаимностью. Как хотелось прокричать, что я его тоже люблю, но этого не произошло:

– Федь… Федь, ты пойми… – не зная что сказать, я мучительно искала слова. – Я благодарна тебе за все. Я ценю твое признание и откровенность, но я не могу ответить тебе тем же. Нет, я буду откровенна с тобой, но ты не услышишь от меня то, на что заслуживаешь. Я тебя люблю… но… я люблю тебя как самого дорогого человека в моей жизни. Как друга, брата, но не как мужчину. – Только сейчас я решилась повернуться лицом к Феде. – Прости.

Наши взгляды встретились. У обоих в глазах застыли слезы. Это было безмолвие, которое говорило красочнее всех слов.

Он притянул меня к себе и крепко обнял:

– Самый дорогой человек в твоей жизни, это тоже не плохо.

Он улыбался. Глядя на него мне тоже захотелось улыбнуться в ответ. Слезы испарились.

Мы молча подошли к моему дому. Молча попрощались. Молча разошлись.

С наступлением нового дня, не смотря на мой страх, между нами с Федором ничего не изменились. Его откровения ничуть не повлияло на наши дальнейшие отношения. Мы так же виделись изо дня в день. Так же весело проводили время. Так же доверяли друг другу. Я просто знала о его чувствах и где-то в глубине души очень-очень глубоко, я радовалась тому, что любима.

– Саш, мне нужно уехать из города на месяц, другой. Наша фирма выиграла тендер на строительство торгового центра и мне нужно поехать все просмотреть, просчитать, набросать. В общем как самого перспективного архитектора меня направляют в Кировоград. Отказаться не могу – платят хорошо.

– Нужно, так езжай. Деньги ведь на дороге не валяются.

– Это, собственно говоря, мой прощальный ужин.

Когда Федя пригласил меня в самый шикарный ресторан нашего города, я предполагала, что этому сопутствует какой-то повод, но не думала, что такой.

– Что совсем-совсем прощальный?

– Нет, конечно. Только на ближайшее время – поспешил исправиться Федор.

– Да поняла я. – Я просто пыталась шутить, а Федор, как всегда, все воспринял буквально. – Удачной поездки. Счастливой дороги.

– Спасибо.

Когда я желала счастливой дороги этому мужчине, я и представить не могла, что последующие дни станут, лично для меня, не очень счастливыми.

Уже в первый день отсутствия Федора, я поняла, что мне его безумно не хватает.

День в универе пролетел быстро, а вот временем после учебы, я не знала, как распорядиться.

Привыкшая к тому, что с университета меня всегда встречал Федор, и мы вместе проводили остаток дня, я абсолютно точно растерялась, когда не увидела знакомого автомобиля на парковке университета. Несколько минут я старательно искала взглядом знакомый силуэт, но – безуспешно. Мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы понять – Федора сегодня не будет, собраться с мыслями, и в гордом одиночестве пойти домой.

Дома – хуже.

Визуальная память сыграла со мной злую шутку.

Едва я попыталась сесть за учебники, как из кухни послышался знакомый голос:

– Сань, ты будешь чай или кофе?

Я встряхнула головой, прекрасно понимая, что Федор никак не может сейчас быть на моей кухне.

Упорно решив окунуться в книги, я отмахнулась от слуховых галлюцинаций и продолжила читать «Правила этикета».

Все, что было изложено черным по белому, я уже давным-давно знала. Взгляд, прикованный к книге, спустя некоторое время безвольно скользнул в сторону моего любимейшего кресла, одиноко скучавшего у окна. Я любила утопать в его объятьях с томиком интереснейшего романа, а в последнее время его облюбовал Федя. Вот и сейчас, я отчетливо вижу, как он тихонечко, боясь потревожить меня, пока я занимаюсь, с чашкой горячего кофе смотрит в окно. Возможно, он считает птиц, возможно облака, а может просто медитирует.