Текст книги "Настоящее - Прошлое - ... (СИ)"
Автор книги: Валентина Ad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
«Говорят, что у лебедей существует закон:
Умирает лебедушка – умирает и он.
Крылья сложит и камнем, с голубой высоты.
Знаю, не испугался-бы поступить так и ты».
(автор неизвестен)
Пролог
“Наша жизнь состоит из комедий, трагедий, романов, поэзий, и бесконечной прозы, а заканчивается у всех одинаково – литургией”
Валентина AD
Люди – не лебеди. В моем случае последняя строчка звучит так: «Знаю, что испугался, поступить так ты». Она звучит не так страшно, как все есть на самом деле. Больно и обидно до глубины души, но о лебединой верности речи и быть не может.
Судьбе было угодно, чтобы в тридцать лет, я закончила свой путь на этой планете. Я не в обиде на нее, более того – я не боюсь смерти. Мне становится страшно за мою жизнь.
У некоторых в тридцать, да что там в сорок или даже в пятьдесят, все только начинается, а у меня – финиш. Возможно поэтому, я недовольна всем тем, что уже прожила. Возможно, если бы у меня был шанс узнать – что будет дальше, в конечном итоге я поняла бы всю ценность прожитого и всецело насладилась настоящим, возможно… но не реально.
О таких как я говорят – «Сгорела за год», а вместе с тем: сгорело мое настоящее, медленно тлело прошлое, и моментально испепелилось будущее.
… – Сашка, ты точно не возражаешь? Мне важно это знать.
Федор упорно настаивал на ответе, а мне с каждой минутой все тяжелее было дышать.
– Точно. Будьте счастливы. – Собравшись с силами я, глядя в некогда любимые серые глаза, добавила – Федь, оставь меня, пожалуйста.
– Саш, мы с… Нам… Мне не хотелось-бы, что бы ты нас проклинала… Мне точно нужно знать, что ты не против, а то ведь мы… мы, никогда не сможем спокойно жить.
Как много слов. А сколько надежды и мольбы во взгляде. Мой муж все никак не может от меня отстать, он печется о своем безоблачном будущем, о чистой совести и жаждет прощения, а я? Как же мои чувства, желания, переживания? Кто позаботился о моей спокойной жизни? Куда же девались «МЫ» и наша спокойная жизнь?
Мне многое хотелось ему сказать и достойно ответить, но не было ни сил ни желания, может быть, последние секунды своей жизни, тратить на этого… я не знаю, кем он есть после всего.
В самых жутких и страшных кошмарах я не чувствовала себя так безнадежно и беспомощно, как сейчас. Мою нынешнюю боль можно сравнить только с тем моментом, когда на пороге моей квартиры оказался участковый и с прискорбием сообщил, что родители погибли в автокатастрофе. Отчаяние, которое наполнило мою душу сейчас, сопоставимо с тем, которое я испытывала каждый раз, когда мой гинеколог сообщал об очередном выкидыше. Боли, отчаяния и пустоты, в моей жизни было не мало, вот только мне никогда не было так больно и одиноко, как сейчас.
Раньше все невзгоды мне помогал пережить любимый человек. Все плохое, как и хорошее, в моей прежней жизни делилось надвое и постепенно растворялось в любви и заботе, ласке и внимании любимого мужа. Он поддерживал и утешал, заставлял верить в лучшее и надеяться на светлое будущее, а сейчас?.. Что у меня осталось сейчас?
Огромное желание остаться наедине со своими мыслями заставило меня коротко и ясно произнести то, чего так вожделенно ждал пока еще – мой муж.
– Я вас благословляю, – четко проговорив каждое слово, я демонстративно отвернулась к стене.
– Спасибо, родная, ты у меня самая лучшая.
Слова Федора были пропитаны облегчением и некой благодарностью, но почему-то от второй половины сказанного мне стало тошно. Как можно одновременно быть заботливым мужем и самой законченной свольчью-эгоистом?
Я почувствовала, как его рука на секунду коснулась моей головы, затем последовали удаляющиеся шаги и глухой стук двери. Видимо, полностью удовлетворенный моим ответом супруг, решили удалиться. Оставив, наконец, меня в покое.
В полной тишине скромной одноместной палаты, я полностью предалась воспоминаниям о моей жизни – «до», ведь «после» не будет, и нет смысла заглядывать даже мысленно в будущее. Прошлое у меня не отнимет даже смерть; это то, что остается со мной до конца; это то, чем я обладаю всецело и навсегда.
Прошлое…
Часть первая Прошлое
… – Шуруп, а ты пойдешь завтра на пляж, или с книгами просидишь, как обычно?
На меня умоляюще смотрела Тома, девчонка с ровными средней длины волосами цвета соломы, яркими веснушками и глазами слабо заваренного черного чая. Моя одноклассница, а по совместительству – лучшая подруга.
Шуруп – это я. Уменьшительно ласкательное от Александра. Мое прекрасное имя долго склоняли, прежде чем остановились на этом варианте, который на протяжении нескольких лет уверенно держит свои позиции.
– Том, я еще не знаю, – проблеяла я.
– Ты никогда не знаешь. – Тома кинула свой испепеляющий взгляд на смирно стоящий у окна письменный стол, с лежащей на нем горой книг. – Они никуда не денутся!
– А пляж – может деться?
– Да, он тоже никуда не денется, но ведь так нельзя! Тебе только семнадцать, а ты ведешь себя как взрослая тетка-заучка. Тебе ничего не интересно. Тебя с трудом можно вытащить вечером во двор, не говоря уже о дискотеке какой. Ты до сих пор нецелованная! О чем еще можно говорить?!
Подруга произнесла это «нецелованная» – как самое ужасное из всего, что только могло со мной случиться. Для Томки, которая с тринадцати лет каждые выходные меняла парня, это, возможно, и был самый настоящий кошмар, но не для меня. (К тому же я все-таки – «целованная», но об этом потом).
– Хорошо. Уговорила. – Зная, что могу долго объяснять этой рыжей бестии о причинах моего добровольного затворничества, причем бесполезно, я решила с наименьшими потерями выйти из сложившейся ситуации и согласиться. – Только, давай после обеда.
– Да хоть ночью! – радость Томы не знала границ и об этом отчетливо говорила не сходящая с ее лица улыбка и крепкие благодарные объятия.
– Ага, вот только ночью я с тобой еще и не бывала на пляже.
– А это идея!
– То-ма, – мне реально стало страшновато, ведь зная свою подругу, я ни на мгновенье не усомнилась в том, что она может на самом деле припереться ко мне ночью и попытаться вытащить меня на пляж, – даже не думай.
– Шуруп, расслабься. Тебя в дневное время не вытащить, а о том, что ты побредешь со мной покорять ночной город, и мечтать не стоит.
– Слава Богу, ты это понимаешь, а то мало-ли чего.
– Тогда договорились. Завтра в час, я у тебя.
– В четыре.
– Но ты ведь сказала «после обеда», а не вечером. В четыре уже многие уходить будут…
– Тома, или в четыре, или я передумаю?
Меня всегда раздражало нытье, к которому то и дело прибегала подруга, ежели ей чего-то очень хотелось. Единственный способ избавить себя от этого была категоричность. Стоило Тамаре заметить человеческие колебания, она включала режим «танка» на полную, и тогда все пропало. Ты просто не сможешь отказать милейшему, молящему существу, поэтому всегда нужно опередить подобное.
– Хорошо. Как скажешь.
Скорее всего опасаясь, что я могу передумать, Тамара моментально покинула мой дом, бросив уже с лестничной клетки:
– До завтра!
* * * * *
Я всегда по-доброму завидовала таким людям, как моя Тома. Она живет в собственном мирке по своим правилам. Ее девиз по жизни – Мне наплевать на то, что вы обо мне думаете, я о вас вообще не думаю. Она всегда легко и беззаботно порхала изо дня в день.
Такое понятие как «будущее» для нее вообще абстрактно и не несет никакого существенного смысла. Ну, будет оно, это «будущее», и что? Живет себе девушка, наслаждается каждым днем и не парится. Сегодня она с Васей, завтра с Петей, послезавтра – независима и одинока. Сегодня она может себе позволить любить до умопомрачения, но уже завтра она и не вспомнит объект своего поклонения, а послезавтра – в омут новых чувств.
Она живет так, как ей того хочется. А я, как того требуют внегласные правила, совесть, воспитание и прочие предрассудки. Правильная девочка – мое клише по жизни. Да, наверное, для жизненного баланса просто необходимы и такие как я, и такие как Тома, но ведь обидно – почему я не в ее команде?
– Шуруп, ты готова?
Едва стрелки часов показали четыре, как на пороге моей квартиры появилась Тома.
– Готова.
– Тогда в путь.
Дорога до пляжа у нас заняла около получаса, с учетом того времени, что мы провели в продуктовом магазине. После посещения которого, умереть от жажды и голода нам точно не грозило.
– Вот мы и на месте!
– Я рада.
В отличие от Томы, радости и восторга в моем голосе не наблюдалось. Нашему взору открылось небольшое озеро, с одной стороны которого, разросшиеся деревья не давали шанса на пляжный отдых; а с нашей – это казалось вообще нереально. Мне совершенно не хотелось чувствовать, как на меня кто-то наступает или перешагивает, а судя по картине, которую я лицезрела, все вышеперечисленное не пустые опасения. В этот день, наверное, все жители нашего небольшого городка, внезапно решили посетить пляж. Если сказать, что людей было как селедки в бочке, это ничего не сказать.
– Шур, ты чего это?
Подруге не понадобилось много времени, чтобы заметить ужас на моем лице и остолбенение.
– Ну, извини, что я не горю желанием быть растоптанной.
– С чего это ты вдруг будешь растоптанной?
– Да ты посмотри на этот… этот… – я пристально смотрела на переполненный пляж и не могла найти подходящее для сравнения слово, хотя никогда не жаловалась на скудный словарный запас.
– Смелее – пляж, – Тома решила мне помочь. – Шур, вот я тебе сейчас скажу одну фразу, которую от меня ты вряд ли ожидаешь услышать и, возможно, больше никогда в жизни не услышишь.
Лицо Тамары стало неестественно для нее серьезным и она выдала:
– Кто хочет – ищет возможность, кто не хочет – причину.
Моему удивлению действительно не было предела, Тома оказалась права – я точно не ожидала это услышать:
– Иосиф Александрович Бродский?
– Что-о?
– Да не «что», а «кто».
– Что – кто?
– Иосиф Александрович Бродский, это тот человек, чью цитату ты только что произнесла. – Меня, конечно, не слишком удивил тот факт, что Томка понятия не имеет, чьими словами разбрасывается, но надежда умирает последней. – Ты, чучундра!
– Сама такая!
– Том, ты только не обижайся, – успокаивала я свою подругу, которая откровенно не понимала моей ухмылки. – Просто ты меня приятно порадовала.
– Я ведь предупреждала, – девушка горделиво задрала нос. – Я ее по телевизору услышала и давно мечтала применить, да вот все случая не было, до сегодня.
– Вот ты снова меня радуешь. – Я с улыбкой посмотрела на свою подругу. – Ведь я всегда считала, что ты смотришь только мультфильмы и комедии. А ты, оказывается, еще и отличные цитаты где-то умудряешься услышать, а может, все-же, ты читала его произведения?
Тома разнервничалась. Было заметно, как в ее мозгу сумбурно роятся какие-то мысли. Ее лоб выказывал несколькими складками между бровей, что она напряженно что-то пытается либо вспомнить, либо сочинить:
– Я… Я, конечно, могла бы тебя порадовать, да не могу. – Тамара пристально посмотрела мне в глаза. – Я, собственно, и услышала ее в какой-то комедии, так что можешь смело радоваться, ты в очередной раз права.
– Это в чем?
– Мне от телевизора действительно нужно только то, что ты перечислила. А читать заумные произведения каких-то там супер-пупер модных и знаменитых, у меня нет ни времени, ни желания. Мне в школе с головой подобного хватало, так что я уж как-то без лит-ры проживу.
Кому-кому, но мне Томка могла не объяснять все это. Я дружу с ней не один год и прекрасно знаю обо всех ее увлечениях и потребностях. Более того, стоило мне услышать из ее уст подобный афоризм, я сразу поняла, где она им вооружилась. Вот последняя фраза подруги, вызвала у меня искренний смешок. Я ее не осуждаю, но единственным «произведением» которое она добросовестно прочла, была «Сказка про репку» (ну, или что-то в этом роде):
– «Хватило в школе». Том, а чего именно тебе хватило? Ты ведь «Хрестоматию» с трудом читала.
– Всего хватило. – Томка начинала злиться. – Шуруп, не доставай меня своими нравоучениями. Лучше доставай покрывало, будем располагаться.
Все время нашего разговора мы тщетно пытались приткнуться на этом злосчастном пляже, но до этого момента нам это не удавалось, и я растерянно посмотрела на подругу:
– Где?
– Вон, смотри, – Тома указывала в направлении нескольких шагов от нас, там как-раз подозрительно засуетились несколько молодых парней.
– Тогда давай поторопимся, а то конкурентов хватает.
Мой взор был обращен к компании девушек в количестве четырех человек наступавших с одной стороны, и к молоденькой мамаше со своим отпрыском – с другой. Они, приметив грядущее пустое место, торопливо двигались в его направлении.
– Ага, сейчас, – в два прихлопа в три притопа, Тома, заметив то-же самое, оказалась на заветном месте, а наше покрывало молниеносно сменило то, которое моя подруга любезно помогла собрать троим ошалевшим парням.
– ???...
Немой вопрос читался на всех трех лицах. Мое же лицо исказил шок. Глаза увеличились в несколько раз, а воздух пронзил один единственный возглас:
– Тамара-а-а!
Та, к кому это относилось, даже не обернулась, усердно и старательно продолжая располагаться. Зато три пары мужских глаз были обращены ко мне.
– Ребят, вы извините нас, – я сильно потянула Тому за ее шевелюру, собранную в конский хвост. – Просто моя подруга, чрезмерно резвая и беспардонная. Она всегда думает лишь о себе, не обращая внимания на такие мелочи, как – окружающие.
Я чувствовала, как краска заливает мое лицо и без того страдающее от все-еще палящего солнца. Мне было так неудобно перед ребятами, я готова была просто провалиться сквозь землю, зато Тома чувствовала себя отлично:
– Шуруп, а ты чего это, собственно, распинаешься перед ними. Мы ничего плохого не сделали. Они уже назагорались, накупались и отчаливают. Счастливо. А ты снимай одежду и в воду.
Тома не стала ждать меня, она молниеносно освободилась от ярко желтого льняного сарафана и была полностью готова к долгожданному погружению.
– Вообще-то, мы просто собирались поиграть в волейбол, – один из парней обрел дар речи, – вон на той площадке.
Указательный палец был направлен в сторону скопления нескольких деревьев немного в стороне от пляжа. Растянутая от дерева к дереву волейбольная сетка говорила о том, что это есть правда.
– Если вы собрались играть, так идите и играйте! Тоже мне. – Негодованию моей подруги не было предела. – Курица встала – место пропало.
– Смотри, какая борзая.
– Смотри, какой смышленый.
– А ты не боишься за свой острый язычок?
– А что мне за него бояться? Он ведь – острый.
– Но на каждый острый, найдется еще острее.
– Слушай, – обмениваясь предыдущими репликами Тома аккуратно поправляла купальник, не обращая никакого внимания на своего собеседника, но вскоре все-же одарила его красноречивым взглядом. – Коля–Толя, не важно, ты куда-то шел, вот и иди. Не мешай прекрасным девушкам наслаждаться заслуженным отдыхом.
В такие моменты, мне безумно хотелось забиться в какой-нибудь дальний уголок и долго-долго не высовываться. Моя подруга никогда не задумывалась о последствиях, а я наоборот сходила с ума.
– Том, прекрати. Давай найдем другое место. – Я реально видела угрозу в глазах парня.
– Не буду я ничего искать. Я иду купаться, а ты как хочешь.
Тамара не стала медлить, спустя несколько секунд я осталась одна с тремя парнями.
– Не повезло тебе с подругой.
– Это почему?
– Рано или поздно влипнешь ты с ней в какую-нибудь, не совсем приятную, историю.
– А ты считаешь, что этого еще не произошло?
Этот вопрос вызвал у всех улыбку, и только сейчас, я принялась рассматривать тех, с кем по воле моей подруги мне пришлось остаться.
* * * * *
Все ребята однозначно были старше нас с Томой, и примерно одного возраста – от восемнадцати до двадцати двух.
Тот, к которому дар речи вернулся в первую очередь, был самым невзрачным. Обычный, слегка лопоухий, чересчур коротко пострижен, коренастый простачок, с серыми глазами – не очень выгодно смотревшийся на фоне друзей.
Тот, который имел счастье «пообщаться» с Томой, был светло-русым, довольно подкаченным, высоким и ухоженным нарциссом с голубыми глазами и глупой ухмылкой нисходившей с его губ. Все его естество было пропитано себялюбием, а татуировка на английском «Я Бог» красовавшаяся на его шее, была ярким этому подтверждением.
Последний, из этой троицы, зацепил меня больше всех. Примерно того-же роста и телосложения, что и «нарцисс», брюнет, с серыми, закованными в черные ресницы, радужками глаз. Его улыбка была нежной, а голос бархатистый, завораживающий и манящий.
– Может, мы вместе отдохнем? – предложил брюнет.
– Ты что, издеваешься? – «нарцисс», видимо, возражал. – С этими охреневшими?
– Тимур, не начинай. Не такие они и охреневшие. Со стороны действительно могло показаться, что мы уходим.
– Да, Тимур, Федя прав. Нормальные девчонки, почему-бы и не пообщаться?
Да, похоже, этих троих ничуть не смущало мое присутствие. Они откровенно рассуждали – стоит ли с нами общаться, забыв поинтересоваться хотя-бы у меня – нужно ли нам с Томой, это общение. Меня немного выводило из себя их перетягивание одеяла, благодаря чему я уже узнала, как зовут двоих: нарцисс – Тимур, лопоухий – Федор. Интересно, а как величают брюнета?
Несмотря на искренний интерес, я все-же решила прервать их дискуссию:
– Ребят, а, может, хватит уже?
– Мелкая, ты права, – «нарцисс» обратил на меня внимание, – действительно хватит. Собирай свои манатки и проваливай.
В следующее мгновенье наши пожитки, которые успела выложить Тома, полетели мне прямо в лицо.
– Тимур, не сходи с ума! – брюнет вплотную подошел к товарищу и, глядя глаза-в-глаза, продолжил. – Извинись перед барышней.
Я стояла в стороне и старательно сдерживала слезы, которые предательски хотели сорваться с глаз. Обидно было не только из-за этого придурка «нарцисса» и его действий, в большей степени мне хотелось плакать от того, что я в который раз по милости своей лучшей подруги попадаю в … просто – попадаю.
– Ты че, косой, совсем страх потерял?
Обстановка накалялась.
– А ты случайно ничего не путаешь? У меня глаза раскосые, а не косые.
– Причем тут твои глаза?
– А причем тут мой страх?
– Дрон, мы че из-за этой мелкой, – «нарцисс» ткнул в меня пальцем, – драться будем? Да ну на фиг!
– Не хочешь – не будем. Вот только тебе придется извиниться перед девчонкой и вернуть все их вещи на место.
Не спорю, мне было приятно, ведь за меня вступился такой мачо, но со стороны они были похожи на двух баранов. Кстати, я наконец-то узнала имя третьего, или прозвище – Дрон.
– Ребят, не ссорьтесь. – Я быстро начала паковать вещи. – Мы найдем себе другое место. Извините.
– Тииимур!
Серые глаза в очередной раз метнули молнию в товарища. Подействовало.
– Не нужно ничего искать. Оставайтесь.
«Нарцисс» одарил меня искренне ненавидящим взглядом.
– И-и-и…
– Что «и-и-и»?
– Где извинения?
– Дрон!
– Тимур.
– За что я должен извиняться?
– За все. Можешь начать с извинений за «мелкую», за то, что бросил в лицо очаровательной девушки вещи, за то…
– Хорошо! – Тимур не дал закончить, опасаясь, что товарищ перечислит слишком много причин. – Извини. Теперь ты от меня отстанешь?
– Ну, хотя-бы так.
Тимур не стал дожидаться моего прощения, он резко развернулся и побежал в сторону озера. Не прошло и двух минут, как он исчез с поля нашего зрения под водой.
– Правильное решение. Ему нужно остыть.
Ожил «лапоухий», который до этого был просто наблюдателем, как и я.
– Ладно, ребят. Я пошла. Еще раз извините.
Мне совершенно не хотелось продолжать нелепое знакомство и навязывать кому-то свое общество. Решив отыскать в толпе купающихся Томку, я собралась покинуть Федора и Дрона.
– Слушай, м-м-м…, – Дрон немного напрягся, – какое-то необычное имя… – он щелкал безымянным и большим пальцами, пытаясь вспомнить важную информацию. – Может, мы просто познакомимся?
– Зачем? Я ведь все равно ухожу. Не вижу смысла.
– В том-то и весь смысл. Мы познакомимся, пообщаемся, нам непременно будет о чем поговорить и, соответственно, ничего незначащий разговор перерастет в дружеское общение. Ты останешься с нами, и мы весело проведем остаток дня. Как тебе такой вариант?
С детства нерешительная девушка (то есть – я) в одну секунду миллион раз поменяла решение. В голове сначала возникло «Да», потом «Нет», потом «Не знаю» и так по кругу.
– А-у-у, ты чего шифруешь?
– Нет, ничего. – От неожиданности я вздрогнула.
– Так, может, ответишь на мой вопрос?
– Я бы осталась, но боюсь Тома, будет не в восторге от подобного. – Выход нашелся сам собой. – Мне ужасно не хочется провести остаток этого дня выслушивая взаимные упреки, укоры, угрозы и тому подобное. А зная подругу, я не удивлюсь, если еще и до драки дойдет.
Дрон понимающе кивал головой, а Федор рассмеялся:
– Что-то мне подсказывает, что твоя подруга сегодня точно не будет драться, по крайней мере, не с Тимуром.
Уловив движение его взгляда, совершенно не понимая смеха, я посмотрела в ту же сторону и обалдела!
Моя «чучундра», по другому просто не скажешь, весело проводила время в компании «нарцисса». Она сидела у него на шее. Он, взяв ее за обе руки, таскал по воде эту русалку. Он подбрасывал ее и жадно ловил. Они игрались обрызгивая друг друга, как малые дети. Их совместный смех выделялся на фоне всего остального. Когда же Тимур сжал Тому в своих объятиях и они поцеловались, моя челюсть автоматически оказалась на пляжном песке, а лицом я стала похожа на пучеглазого лямура.
– То-ма…
У меня опустились руки и все вещи равнодушно были выпущены на песок.
– Да расслабься ты. Скажи лучше, как тебя величать?
– Александра.
– Круто. Но я, вроде, слышал что-то другое, вовсе не похожее на величественное – Александра.
– Шуруп.
– Что??? – Дрон и Федор единогласно оторопели.
– Александра, Саша, Шура, Шуруп… – Попыталась я доходчиво объяснить. – Как-то так.
Парни рассмеялись.
– А вообще, в этом что-то есть. Ты вон какая миниатюрная и шустрая, небось и на язык острая. Да и, если нужно будет сможешь «вкрутиться», так сказать, в любую нужную поверхность. Не правда ли?
– Ха-ха-ха. Очень смешно. – Хотя Дрон говорил это все вполне серьезно, я понимала, что он просто хотел меня подколоть.
– Ладно вам. Давайте, наконец, располагаться. – Пока мы с Дроном «знакомились», Федор заботливо расстелили оба покрывала, разместился на них сам и приглашал нас. – Давайте лучше в карты сыграем. Кстати я – Федор, а этот «клоун» – Андрей. Падайте.
Федор, понятно, а вот – Андрей. Странное сокращение.
– А я слышала, что тебя Дроном величают?
– У меня приблизительно такая-же история, как и у тебя. Мое имя досклоняли к этому варианту. Так я и стал в дружеском кругу – Дроном. А Андрюшкой меня только родственники зовут, да в разных официальных учреждениях типа универа, поликлиники, банка.
– Да, повезло нам. Не у каждого такие пластилиновые имена.
– Ага. Вот я, например, просто Федя. О котором часто забывают.
– Федя, это не имя это даже хуже чем – Вася. Вот тебя, кстати, мы уже давно пытались переименовать, а ты все не ведешься.
После слов Дрона, серые глаза лопоухого Федора наполнились грустью, но на этом все и закончилось. Мне стало совершенно понятно – Федор не вписывается в эту компанию не только внешне, он старается не замечать своего положения, но иногда у него это плохо выходит.
– В дурака или в козла? – не продолжая опасной для себя темы, поинтересовался Федор.
– Мне все равно.
– Давайте лучше в дурака. – Я неплохо играла в козла, но сейчас не хотелось напрягать мозг, даже в мелочах.
– Хорошо. – Коварная улыбка появилась на лице Дрона. – Тогда – на раздевание.
Ничего другого я и не ожидала:
– Я не согласна.
– А я согласен, – грусть в глазах Федора моментально исчезла.
– А я нет. – Вот еще, знаю я таких игроков, они что-б я проиграла будут против меня вдвоем играть. – Давайте лучше так – кто проигрывает, тот идет купаться.
– Но это ведь детсад какой-то.
– А я и не говорила, что взрослая. Либо так, либо я вообще отказываюсь играть, а просто иду купаться.
Парни были не очень довольны, но им ничего не оставалось.
– Уговорила, Шуруп, – саркастично подытожил Дрон.
– Я особо и не уговаривал. Не хотите, как хотите.
– Хватит. Мы ведь уже согласились.
Пока мы по очереди бегали купаться, моя подруга чуть ли не занималась сексом в воде с едва знакомым парнем. Время от времени поглядывая в ее сторону, мне становилось жутко, но вполне нормально для моей Томы. Федя с Дроном были правы, когда говорили о том, что я могу влипнуть с Тамарой в кукую-нибудь неприятную ситуацию, только вот мне кажется, что без меня она из этих ситуаций просто не будет вылипать.
– Тимми, перестань. Отпусти меня.
Прежде чем мы успели отреагировать на появление этой парочки, моя подруга оказалась лежащей на колоде карт в центе нашего «кона».
– Э-э-э, вы себя хорошо чувствуете?
Пока Дрон возмущался, мы с Федором от неожиданности резко подорвались, а наши места мгновенно были заняты Тимуром:
– Сенкс!
– Не за что.
– Ну ты и … – нашему примеру последовал и Андрей, ведь мало кому захочется остаться на одном квадратном метре с озабоченной парочкой.
– Наша очередь загорать. – Промурлыкала совершенно обворожительным голосочком Тома. – А вы идите, поплавайте маленько. Все время, как идиоты, бегаете туда-сюда. Шуруп, ты вообще должна сполна насладиться, ведь я сомневаюсь, что мне удастся тебя еще хоть раз за все лето вытащить сюда. Так что вы, мальчики, постарайтесь по максимуму, мало ли, а вдруг ей понравятся заплывы с вашим участием.
– Тооома-а-а!
– Я знаю, что я Тома. А ты иди купаться.
Едва закончив и без того короткий разговор, Тамара оседлала Тимура и принялась делать ему массаж, совершенно не обращая внимания ни на нас, ни на еще несколько десятков любопытных взглядов.
– А что, это идея. Идем?
– Вариантов все равно нет.
Дрон порадовался, Федор обреченно развел руками, я же ничего не сказала, а просто прошла следом за парнями.
Так мы с Томой поменялись ролями. Остаток дня я провела в воде, а она на суше.
Не смотря на первоначальную скованность и нежелание общаться с этими ребятами, я неплохо провела время. А Томка – просто замечательно. Я проделывала в воде с Федей и Андреем приблизительно то-же, что и моя подруга несколько минут назад. Вот только меня подбрасывали, таскали за руки, обрызгивали и носили на руках не так страстно и совершенно без продолжения. Мы просто дурачились, наслаждаясь прекрасным летним вечером.
В общих чертах этот день прошел намного ярче, чем я предполагала. Я – обрела новых друзей, а Тамара – пополнила и без того не короткий список ухажеров.
– Нам пора.
Как-бы хорошо все не сложилось, но мы докупались до сумерек. Солнце неумолимо пряталось за горизонтом.
– Да, не поспоришь, – как ни странно, но Тома со мной согласилась.
– Так давайте мы вас подбросим. Нас сюда Федька привез. Наш личный водитель. Не думаю, что ему будет сложно доставить домой на пару человек больше. Тем более, если эти пару человек, успели стать нашими хорошими знакомыми. – Посмотрев на повисшую на шее у Тимура Тому, Дрон продолжил. – А некоторые зашли еще дальше.
– Мне не сложно.
Другого ответа от молчаливого парня, которого смело можно было величать «серая мышь», только в мужском обличье, никто и не ждал.
– Тогда вперед.
На сборы ушло совсем немного времени, на дорогу тоже. Я попросила, чтобы меня доставили в первую очередь и ребята охотно согласились.
Обменявшись номерами телефонов с Дроном, я поспешила распрощаться с веселой компанией во главе моей Тамары.
– Ребят, вы уж ее доставьте по назначению, пожалуйста.
– Мамуля, небоись, все будет в норме.
Тимур был как всегда «вежлив», а мне не хотелось ничего добавлять. Я просто исчезла за дверью подъезда.
Не смотря на то, что время, неожиданно для себя, я провела сегодня весело, еще и в добавок ко всему я чертовски устала. Проголодалась, не смотря на наш запас, ничуть не меньше, поэтому первым делом я ополоснулась, вторым – плотно покушала, а третьим – пленила кровать.
Лежа я то и дело косилась на книги, но никак не могла себя заставить взять хоть одну и начать учиться. Мое состояние было неопределенным, вроде и отдохнула, но в то же время слишком устала.
– Нет. Сегодня мы учить ничего не будем.
Я твердо решила сегодняшний день закончить ничегонеделаньем. Иногда, даже таким заучкам как я, нужен отдых и перезагрузка.
* * * * *
«Заучка». Я конечно не в полной степени сопоставляю себя с этим не очень приятным словом, но в то же время от правды не уйдешь. В то время как все нормальные, типу Томы, девушки ходят на свидания, переживают первые чувства и оплакивают безответную любовь, мой удел – книги.
Не сказать, что я уродина, но и красавицей меня не назвать. «Полтора метра безобразия» – иногда величает меня Тома. Маленькая сухонькая девушка без намека на грудь и на хоть какую сексуальность, не очень завидная подружка. Те же из парней, кто находил во мне все-же что-то интересное, совершенно не вызывали у меня ни малейшего интереса.
Да, не смотря на мои «скромные» (скажем так), внешние данные у меня время от времени появлялись ухажеры. Только вот дело в том, что одногодки меня никогда не притягивали, а даже отталкивали. Эти их тупые заигрывания и нелепые признания, совершенно не производили на меня ни малейшего впечатления. Почему-то я их воспринимала, как детей, а не мужчин.
Ну не может мальчик восторженно обсуждавший с товарищем какие-то военные действия игр на приставке, или гонки, или ферму (что еще хуже), правдиво признаваться в любви. Для меня это звучало пусто, неуклюже, и вызывало только жалость.
– Наша Шура, балована, – любила повторять Тома.
– Я не балована. Просто мне лучше быть одной, чем вместе с кем попало.
Наши дискуссии на эту тему можно измерять днями потраченного времени. Тома настаивала на своем, а я отстаивала – свое. Мы не ругались, нет. Просто моей подруге очень сильно хотелось видеть меня счастливой в полном смысле этого слова. Она была уверена, что я, не познав вкуса первых поцелуев и не сходив ни на одно настоящее свидании (не говоря уже о сексе), была немного не полноценной девушкой и тем более не счастливой.
На самом же деле, я целовалась и, причем, не один раз и даже не два.
Да, подло, может быть, скрывать от ЛУЧШЕЙ подруги такой факт, но по-другому я не могла.
Мой отец был врачом-гинекологом в местной больнице, который пользовался неким авторитетом среди коллег (и не только). Благодаря чему, года три назад, в наш дом стал вхож его товарищ и будущий компаньон (в итоге они вдвоем стали владельцами частной гинекологией).
Отец был отличным специалистом, а Борис Сергеевич, будучи менее успешным в профессии, имел некий капитал. Именно он предложил папе совместить две этих составляющих и организовать свой бизнес. Они встречались часто, им было о чем поговорить, что порешать, над чем подумать. Встречи зачастую проходили на нейтральной территории: в кафе, ресторане или еще где, но хотя-бы раз в неделю это происходило у нас дома.
