Текст книги "Покаяние (СИ)"

Автор книги: Валентина Ad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Это мое первое убийство, в котором я не уверена. А вот второе стопроцентное, причем осознанное и безжалостное.

Я все еще продолжала «болеть», когда ощутила реальное недомогание. По утрам мне было тяжело вставать с постели. У меня пропал аппетит и обострился нюх, словно у ищейки. Все вокруг воняло и раздражало. Я постоянно ревела, не прекращая оплакивать свою судьбу. Когда же вдобавок ко всему этому меня начало подташнивать, в душу вновь пробрался ужас.

Так уж вышло, что с моим счастьем мне удалось забеременеть с первого и единственного раза. От подобной новости меня стало тошнить еще сильнее, но мыслей о том, чтобы позволить этому ублюдку появиться на свет, у меня не было. Ничего напоминающего хваленый материнский инстинкт во мне не взыграло. В момент, когда я приняла таблетки спровоцировавшие выкидыш, я даже немного жалела о том, что срок слишком мал и мне не пришлось прибегать к услугам гинеколога, который достал бы из меня это исчадье ада по кусочкам.

Все произошло быстро и почти безболезненно. Да, боль была немного сильнее чем при менструации, но все же не такой как при так называемом зачатии.

Зализывая в собственном доме раны, я прекрасно понимала что возврата к былой счастливой жизни быть не может. Мне больше не хотелось видеть своего жениха. Более того, любые мысли о близости с мужчиной, до сих пор не вызывают во мне никаких эмоций кроме отвращения и страха испытать еще хоть раз в жизни подобную боль. Мне больше не хотелось становиться ни женой, ни мамой. Мне даже жить не особо хотелось и если бы не моя собственная мама…

Однажды, в одну из бессонных ночей, когда я скорее бредила нежели спала, во сне, а может и наяву, мне явилась мама. Она не была той, которую я видела в последний раз в неподвижном состоянии лежащей в ящике оббитом черным бархатом. Она была молодой и красивой, а главное – живой.

– Доченька, мне на земле был отпущен слишком короткий путь, но я бы все отдала, чтобы продлить его. О чем же помышляешь ты? – Мама с упреком и глубокой печалью смотрела мне прямо в глаза, а в ее собственных я видела слезы. – Господь всемилостив и он не посылает человеку испытаний больше, чем тот может вынести. Верь в Отца нашего и в себя. Ты должна впустить в свою душу Бога, и он подарит тебе спасение. Остров Святой Иулиании, место, куда ты должна отправиться. А женский монастырь, носящий то же имя, станет твоим домом. Дочка, впусти в свое сердце Господа и продолжай жить. Человеческая жизнь бесценна и лишь слабые и безвольные люди сами отдают ее в руки дьявола. Знаю, ты у меня не такая. Отыщи Бога в своем сердце, и он возродит в тебе желание жить.

Мама исчезла. Я проснулась. Память прекрасно сохранила каждое произнесенное ею слово. По моим щекам стекали два теплых ручья.

– Спасибо, мама.

Встав с кровати я тут же принялась писать своему жениху прощальное письмо. Он был единственным человеком, заслуживающим хоть каких-то объяснений. С работой я распрощалась в телефонном режиме, слава Богу я работала всего лишь кассиршей в супермаркете, а не доктором занимающимся лечением раковых опухолей. Так что мое увольнение никого особо не испугало и не расстроило, а, скорее даже наоборот, ведь за последней зарплатой я не явилась. Не прошло и двух дней после маминого явления, как я оказалась у ваших стен, но для настоящего покаяния, как видите, мне понадобилось почти шесть месяцев.

К концу исповеди, Фаина вся дрожала, а ее лицо превратилось в безжизненный кусок мела. Она с головой окунулась в воспоминания и, казалось, заново пережила все, до единой секунды.

– Возможно ли простить детоубийство, батюшка? Простит ли Господь мне ненависть, от которой я не в силах избавиться? Захочет ли он видеть рядом с собой в Раю, ту, которая была готова укоротить себе жизнь?

Все то время что Фаина исповедовалась, батюшка Николай безмолвно вбирал в себя все ее слова. Он видел ужас и боль в ее глазах, но самое страшное знал их степень. Как бы ему того не хотелось, но это была не единственная на его веку жертва изнасилования. Фаина не была последней женщиной прибегнувшей к аборту. И самое главное, в этом он был абсолютно убежден, она не стала последней жертвой невыносимой душевной боли и отчаяния.

– Дочь моя, – старческие руки едва ощутимо прикоснулись к покрытой платком голове Фаины, – грехи твои не малые, но Господь все их простит ибо уберег от самого страшного – самоубийства.

Широко распахнув глаза, Фаина с надеждой в сердце и трепетом в душе, ловила каждое слово священника.

– Самый большой грех тебе не дал совершить посланный Господом ангел, в образе твоей матушки. Самоубийство единственный из смертных грехов, в котором невозможно покаяться и получить прощение. Все остальное простить в силах нашего Отца небесного, ибо не может не простить он детей своих искренне покаявшихся в деяниях своих грешных. Он всемилостив и простит тебя, я только подскажу тебе как и чем тебе стоит вымаливать его благословение. Распишу строгий пост. Укажу на те молитвы, которые тебе нужно будет читать. Тебе придется потрудиться, чтобы заслужить Господне прощение. Но, самый большой и долгий путь к прощению кроется в твоей душе. В первую очередь ты сама должна простить своего обидчика ибо «и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». И в первую очередь прости саму себя. Советую начать именно с прощения собственной души, а дальше станет легче. «Примите Духа Святого: кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся», – сказано об исповеди в Евангелии от Иоанна, глава 20, стихи 22-23.

Слезы медленно стекали по лицу Фаины и с каждой упавшей на холодный церковный пол каплей, она чувствовала маленькое облегчение. Очищение души началось, она чувствовала это и знала, батюшка Николай прав – Господь всемилостив, он обязательно простит ее. А она, сделает все, от нее зависящее, чтобы заслужить это прощение. Она не отправится в Ад, она обязательно встретится со своей матушкой на небесах. А еще, она ежедневно будет оплакивать своего не родившегося младенца который ни в чем не был виновен, разве только в выборе материнского чрева.

11

– Ну что, дитя мое, прислушалась ли ты к моим советам и покаялась в грехах своих перед батюшкой? – заботливо поинтересовалась матушка Алевтина, стоило только Фаине преступить порог кухни.

– Да, матушка, спаси Господь вас. Я была на исповеди и должна признаться, будто исповедовалась впервые. Наверное, иногда полезно выпускать наружу всех своих демонов.

– Не то слово, дочка. Выпускать демонов для душ наших такая же необходимость как молитва. В этом и заключается сила исповеди, мы должны полностью избавиться от темноты душевной. Проговорить ее, тогда становится легче.

– Да, должны. Вот только не так это легко.

– А Господь наш никому и не обещал, что будет легко. Будет тяжело, еще как тяжело. Иногда единственным путем к вере есть страдания. Боль обостряет наше ощущение и присутствие Бога. Она как больше ничто, приближает нас к нему. А самое большое тому подтверждение – ты и я. Ведь если бы нам не пришлось пройти через несколько кругов собственного Ада, разве были бы мы здесь?

– Это вряд ли. – Фаина на секунду задумалась о прошлом. – У меня были совершенно другие планы на это время и, скорее всего, сейчас я была бы счастливой замужней дамой, а может уже и будущей мамой.

С этими словами из глаз Фаины невольно покатилась скупая слеза. Ее душа все еще кровоточила, а влага на лице только доказывала это.

– Поплачь, дочка, поплачь. – Легонько заключив Фаину в свои объятия, прошептала матушка Алевтина, а другие послушницы, опустив головы вниз, принялись за работу.

После утренних послушаний на кухне, Фаина отправилась работать в прачечную.

– Сестра, благослови. – Поприветствовалась стоящая с утюгом в руках трудница Елена, та самая, которая умудрилась осквернить церковь.

Фаине была неприятна сама мысль, что придется сегодня работать плечо о плечо с девицей, для которой не было ничего святого, но выбора у нее не было. «Кто намеревается вступить в подвиг и желает спасения, тот готов возлюбить все трудности подвига, как бы ни были он велики и многочисленны. Преподобный Исидор Пелусиот (V век)».

– Бог благословит, сестра. – Небрежно ответила Фаина и со страстью принялась наполнять стиральные машинки бельем, в надежде, что Елена не станет продолжать разговор. Но она ошибалась.

– Сестра Фаина, позвольте к вам обратиться? – робко, неуверенно, чуть слышно, проговорила Елена, от чего Фаине стало не по себе.

 «Что ей нужно?»

– Да, сестра, слушаю. – Фаина взглянула на слишком хрупкую и откровенно беззащитную девушку с потухшими глазами и почувствовала как злость и презрение потихоньку отпускают ее. Ей больше не хотелось плюнуть Елене в лицо, а скорее обнять и успокоить.

– Заранее прошу простить, что отвлеку вас от выполнения послушания, но не сила больше носить это в себе. – Голос Елены дрожал, а сама девушка, казалось, вот-вот расплачется. – Я знаю, что вы считаете меня падшей и не достойной, но вы не одна такая. Я и сама себе с недавних пор таковой считаю.

Слова Елены повергли Фаину в шок. Она конечно знала, что Анастасия не самый надежный человек для сбережения чьих бы то ни было секретов, но не на столько же!

– Что вы, сестра Елена, я ни в коем… – Фаине было стыдно и за то, что проболталась перед Настей и за все гадости, что она говорила и думала о поступках Елены, совершенно не зная этого человека.

– Нет. Вы все правильно думаете… просто… В монахини я подалась по зову собственного сердца. У меня нет за спиной никакой трагедии. С раннего детства я чувствовала себя не такой как все остальные ребята. Я часто ломала голову над смыслом своего существования, вникала в понятия добра и зла, читала Библию. Родителей удивляло такое мое поведение, как и всех сверстников, но по-другому я не могла. Не знаю почему так случилось, но мое сердце наполнено любовью к Господу с самого рождения и именно это чувство привело меня в эти стены. Я осознанно хочу посвятить всю себя служению Всевышнему. Я с наслаждением утопаю в молитвах, а утренняя и вечерняя службы для меня словно жизненный эликсир. Я ощущаю божью благодать всякий раз, как посещаю церковь. Мне очень нравится находиться под куполами намоленного, святого храма.

«Да уж, я заметила» – неконтролируемо пронеслось в голове Фаины.

– Я люблю Господа нашего и верю, что он любит всех нас. Я готова послушно исполнять любую его волю и если ему угодно чтобы я согрешила в доме его, на то воля его.

Фаина отказывалась верить собственным ушам. Такого бреда она еще не слышала, и ей самой никогда бы не пришло в голову оправдывать собственные прегрешения волей Божею. Подобная ересь из уст глубоко верующей девушки кроме как ахинеей не назовешь.

– Что значит «если ему угодно»? Лена, ты слышишь себя? Как может Отец наш толкать тебя на грех именуемый блудом? Я уверена ты сотню раз читала Библию и многие другие святые письмена, но сомневаюсь что хотя бы в одном из них есть хоть строчка о том, что Богу требуется грехопадение детей его! «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, (1-е Коринфянам 6:9)». «Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела. (1-е Коринфянам 6:13)». Это то, что запомнилось мне, ты же должна знать много больше моего и все равно так поступила?

– Я знаю что это страшный грех и ежедневно каюсь в содеянном. Но я так же знаю, что должна быть смиренной и послушной, исполнять все его заповеди. – Словно одержимая бормотала Елена.

– Нужно будет перечитать Библию ибо я, скорее всего, просто не заметила заповеди – трахайтесь в церкви, дети мои! – Фаина больше не подбирала слова, понимая что сквернословит, но сдержаться в подобной ситуации было выше ее сил.

– Сестра Фаина, знаю, что вас привела в монастырь не глубокая вера, а желание обрести душевный покой и вам не понять моего поступка. Но прошу вас, не судите меня столь строго. Когда вы наполните всю себя до краев Господом, тогда поймете меня. Сейчас же, скорее всего вы сочтете меня умалишённой, но я уверяю вас, мой рассудок не затуманен. На все воля божья и вы стали свидетелем ее исполнения. «Человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа» (Галатам 2:16)

– Господь с тобой, сестра. И он же тебе судья, а мое дело служить ему верой. Возможно, она не так сильна как ваша, но я благодарна ему за это. По крайней мере, он не лишил меня рассудка. И да, меня привело сюда именно желание, желание снять с души грехи и искупить их, а одним из них как раз и было то, что вы принимаете за волю Божию.

На этом разговор двух сестер был закончен. Одержимая верой Елена, продолжила безжизненно таскать из стороны в сторону утюг. Фаина же, ведомая желанием поскорее покинуть прачечную, наполняла не свежим бельем машинки и вывешивала уже постиранное, с небывалой скоростью. Как только дело подошло к концу, она моментально сбежала из пропахшего стиральными средствами помещения.

12

Дело близилось к обеду и прикрепленная к кухне на целый день Фаина, справившись с бельем, возвращалась на свой главный  на сегодня пост.

– Трудница, а что это вы прохлаждаетесь, нонче время послушаний, а не прогулок.

На слова встретившейся на пути благочинной Варвары, Фаине очень хотелось съязвить – «А не подскажете, когда именно наступает время прогулок, а то я что-то о подобном не слыхала». Но:

– Благословите, матушка.

– Бог благословит.

– Я как раз спешу приступить к кухонным трудам.

– А что ж не трудитесь весь день? – Это была их первая встреча за последние несколько дней, Фаина даже успела помечтать, а не исчезла ли из монастыря ее любимая благочинная, оказалось нет.

– Матушка, вы, как всегда, прозорливы, но ваши глаза сейчас видят не всю картину. – Как можно учтивее и смиреннее, не глядя в глаза, проговорила Фаина. – Матушка Устинья, наш эконом, после утренней трапезы посетовала о том, что в прачечную на послушание назначена только одна трудница, чего не достаточно. И попросила меня совместить два послушания. Я сначала была на подчинении у трапезницы, затем отправилась в прачечную, а справившись, спешу вновь к матушке Алевтине.

Фаина рассматривала землю и не могла видеть довольного выражение на лице благочинной.

– Что ж, трудница, в таком случае ты заслуживаешь моего благословения. За послушаниями нет времени на злые помыслы. Должна признаться, ты смогла порадовать меня. Твоя вера с каждым днем крепнет и возрастает и вот уже который день, даже неделю, ты не заслужила ни одного наказания, что не может не радовать. Господь с тобой, трудница. Ступай, и займись делом. «Кто возделывает землю свою, тот будет насыщаться хлебом, а кто подражает праздным, тот насытится нищетою» (Притчи 28:19).

– Спаси Господь вас, матушка. – Перед тем как распрощаться с благочинной Фаина лишь на секунду взглянула в ее каменное лицо и могла поклясться, что увидела в нем сожаление от того, что матушке не суждено в этот раз ее наказать.

«Как этой женщине удается всякий раз застать меня врасплох и не замечать поистине больших согрешений творящихся под носом?»

Остаток дня Фаина провела в компании матушки Алевтины и сестер: Екатерины, Марии, Ксении и Светланы. Весь день девушки трудились не покладая рук. Кто-то выпекал хлеб, кто-то начищал до блеску кухонную утварь, кто-то готовился к ужину, Фаина же наводила порядок в кладовой, немного сожалея о том, что в этот раз она не может наслаждаться свежестью морского бриза. Она так любила послушания в саду, где с упоением наполняла свои легкие свежим морским воздухом. Во дворе неприятные мысли покидали ее голову намного стремительнее, а душа проникалась таким необходимым покоем и благоговением.

После вечерней службы Фаина не спешила покидать церковь, ей хотелось получить ответы на скопившиеся за день вопросы относительно веры.

– Отец Николай, благословите. – Когда большинство сестер освобождали церковь от своего присутствия, она решила задержаться.

– Бог благословит. – С этими словами батюшка перекрестил Фаину.

– Батюшка, знаю, я исповедовалась еще вчера, но все же есть в душе моей вопросы, которые не дают мне покоя. – Робко начала Фаина. – Можете уделить мне несколько минут?

– Конечно дитя мое. Я имею на себе преемственную благодать, идущую через Апостолов от Самого Иисуса Христа, а разве Иисус может отказать просящему о помощи? Давай уединимся за кратийцами и поговорим.

За ширмой, где все время проходили исповеди, но теперь Фаине достоверно было известно что не только, в первые несколько секунд ей не по себе. Но святой дух, которым была наполнена церковь, быстро одолел ее тревогу.

– Батюшка, всем известно что Господь посылает людям много испытаний, а может ли быть испытанием грехопадение?

– Что ты имеешь в виду, дитя мое?

– Нуу, может ли Отец наш толкнуть дитя свое ко греху, ради его же блага, или спасения, или еще чего? – Фаина понимала, что рот ее произносит сущую ерунду. Она и сама знала ответ на этот вопрос, но что-то подтолкнуло ее к подобному разговору. Возможно, она и в самом деле слишком мало знает о грехах и истинной вере. Елена, это хрупкое одержимое Богом создание, не стала бы совокупляться с кем-то под позолоченным куполом ради удовлетворения собственной похоти, которой в ней было не больше, чем соли в пресной воде.

Батюшка не спешил с ответом. Фаине даже показалось, будто он побаивается сказать не то. Сидящий напротив старец, тщательно подбирал слова, но, похоже, не придумал ничего лучше:

– С чем связаны подобные твои переживания? Я не могу без разъяснения сорить словами. «Если подуешь на искру, она разгорится, а если плюнешь на нее, угаснет: то и другое выходит из уст твоих. XXVIII, 14». Мне бы не хотелось разжигать пламя без веских на то оснований. Но в тоже время и гасить своими словами твои искренние сомнения тоже не стану прежде, чем не разыщу истоки.

Подобного ответа Фаина никак не ожидала. Простыми словами – батюшка юлил. Казалось бы, что может быть проще, чем ответить на заданный ею вопрос? Даже она, сумела быстро и четко подобрать нужные слова и вспомнить важные цитаты, когда пыталась убедить сестру Елену в пагубности ее суждений. Но, может, отец Николай поступал так потому что был гораздо мудрее ее и чтил знакомую всем не библейскую истину – «Слово не воробей»?

Несколько бесконечно долгих минут Фаина молчала, пытаясь сформулировать в голове все, что уже готово было сорваться с языка. Имеет ли она право обнажать грехи сестер своих? Стоит ли разжигать этот огонь или лучше уйти от этого разговора и позабыть? Но с другой стороны – если она хочет стать достойной монахиней она обязана знать о степени веры, которая не должна стать абсурдом.

– Если, скажем, мне приснился сон в котором мне явился Господь и приказал совершить греховные деяния, что мне с этим делать? Ослушаться, либо осквернить веру свою желаемым злодеянием? Я верю в Бога, и вера моя непоколебима. Я готова смиренно исполнять все предписанные Библией его законы и жить по слову Его. Но если он требует от меня нарушить один из его же заветов? – Фаина все же решила не вмешивать в историю своих сестер.

– А ты видела подобный сон?

– Нет, но чисто теоретически?..

Батюшка одарил Фаину подозрительным взглядом.

– Дитя мое, дьявол может являться нам как в своем первородном обличие, так и в святом. У него много масок и это есть большое зло. Он может искушать тебя в облике святой простоты, а может толкнуть ко греху в откровенной своей ипостаси. Чаще всего он является верующим людям именно в образе ангела. Прикрываясь святыми деяниями всегда легче сбить праведника с его пути. Только человеку глубокой веры удается разобраться кто есть кто. Молодежь, подобная тебе, еще слаба в своей вере. В силу своего возраста не достаточно обознана в святых писаниях. Поэтому единственно правильным для вас есть жить по Библейским законам, постоянно читать и перечитывать святое это писание, ибо только эта книга несет в себе истинное слово Божие. Если в ней сказано «Не убей», это есть истина. Если говорится в ней «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего», не делай этого. Если велит отец наш не произносить имя его напрасно, не нужно этого делать. Ты утверждаешь, что вера твоя непоколебима, тогда не дай себе принять желаемое за действительное. Не позволяй сатане соблазнить тебя и живи по законам Божьим.

– А как тогда быть с моей мамой, которая, будучи давно умершим человеком, нашла способ отправить меня в этот монастырь?

– Она же не велела тебе прыгать с обрыва, тем самым избавиться от боли и мук мирской жизни? А ведь это был бы самый простой способ избавиться от боли и ненависти наполнявших твою душу. Нет. Она указала тебе на другой путь. Он будет не легок, но «Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью. (Пс. CXXV, 5)». И именно этого тебе желала матушка. А разве сатана привел бы тебя к Богу? Умение читать посланные Господом знаки приходит с годами и опытом.

– Я Вас поняла, батюшка. – Кротко произнесла Фаина, но лицо убежденной в правильности содеянного Елены, продолжало стоять перед ее глазами. – Я выучу Библию наизусть.

Батюшка довольно улыбнулся.

– Вот и хорошо, что ты все поняла. Но, пока в твоей головушке только отрывки святого писания, обращайся всякий раз за советом ко мне. Где найти меня ты знаешь. Как только в чем-то усомнишься, сразу ко мне. Когда Христос после Своего Воскресения явился ученикам в горницу, он сказал: «Мир вам». Дунул на них и сказал:«Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся» (Ин.20, 22-23). В этот момент Господь Своей Церкви – двенадцати апостолам – дал власть прощать и вязать грехи, то есть совершать все таинства. А после Пятидесятницы, когда Дух Святой в иерусалимской горнице сошел на апостолов, они исполнились всей полнотой Божией благодати. Этим я хочу объяснить, что моими устами, как и устами всех священнослужителей, говорит сам Господь, он наделил нас такой властью. Усомниться в моих речах, то же, что в речах Господа. Я не сатана в призрачном обличии духа святого, я есть сам Дух Святой.

– Спаси Господи Вас, батюшка.

– Благодарю во славу Божию и благословляю тебя, дитя мое.

13

– Ну что, все грехи наш батюшкО отпустил? – Слова Анастасии, дежурившей у ее комнаты, насмешливо и неожиданно обожгли Фаине уши. – Иль продолжишь замаливать до скону?

– Сестра, благослови. – Фаина измерила долгим взглядом соседку, опирающуюся о ее дверной косяк, и поняла, та сегодня вновь «оступилась».

– Да ну тя, с твоими благословениями. Батюшка как поживает, спрашиваю? – С каждым произнесенным Настей словом Фаина все больше ощущала запах алкоголя, и желания вступать в разговор с выпившей девицей, у нее не оказалось. Ну вот как так! Ей без пристального надзора благочинной едва ли удается спокойно вздохнуть, а эта мадам, уже не впервой шатается по монастырю в хлам пьяная и никто этого не замечает!

– Настя, посторонись.

– Эй, ты чего это толкаешься? – схватив Фаину за запястье руки, которой та попыталась приоткрыть дверь своей комнаты, запротестовала Настя.

– Я не толкаюсь, я хочу попасть к себе. Позволь. – Фаина вновь потянулась к дверной ручке.

– А потрещать, так сказать, по дружески, слабо?

Фаина резко обернула голову к едва стоявшей на своих двоих Насте.

– Слушай, сестра, если я изволила извиниться перед тобой, это вовсе не означает что мое предыдущее пожелание относительно нашего общения снято. Я все еще не желаю чтобы ты пыталась со мной так сказать «подружиться». Можешь с этим справиться?

– Смотри, а будущая монахиня вновь в стерву превращаетсяяя… ууу… не хорошо, сестра. В библии однозначно есть че-то о любви к ближнему как к самому себе… – На лбу у Насти моментально появилось несколько морщин, ярко свидетельствовавших о попытке напрячь то, чего у нее возможно и не было никогда. – Тебе знакомо что-то подобное?

– Мне да, а вот тебе похоже нет. – Фаина чувствовала как все внутри нее закипает, что злило ее еще больше. Она должна всех понимать, прощать и любить. Но блин! Как же это нелегко.

– Нееет. Мне это не нужно. Плевать мне на то, как ко мне ближние относятся. И они пусть плюют. – Настя резко пошатнулась и чуть не оказалась на полу. – Во блин, и че всегда одно и тоже. Выпьешь, и на душе так легко и празднично становится. А вот зрение и голова портят всю недолговечную прелесть. Не знаешь, чего это впереди меня все плывет и издевательски кружится?

Глядя на совершенно беспомощное и неадекватное существо, Фаина, потерев лицо руками и тяжело вздохнув, немного смогла взять себя в руки.

– Идем. Подруга. – Подхватив Анастасию под руку, обе девушки ввалились в покои Фаины.

– А ниче так у тебя… – Протянула Настя, падая на кровать.

– Так же как и у тебя.

– А откуда ты знаешь? – Пытаясь, что называется «поймать фокус», Настя серьезно вглядывалась в лицо Фаины.

– Наверное оттуда, откуда знаю как обустроены все комнаты нашего жилья.

– Ни фига себе! Значит наша тихоня по гостям активно шляется… Зачет.

– Настя, ты, конечно, этого не запомнишь, но я все же скажу. Здесь все комнаты похожи друг на друга как две капли. В монастыре так принято. Ничего лишнего. Кровать, стол, стул, шкаф. И гости здесь вовсе ни при чем.

– Ну вот зачем так обламывать… Я-то уже искренне за тебя порадоваться успела. – Настя медленно растянулась на кровати и закрыла глаза.

– Спасибо, на добром слове.

– Слушай, так что с батюшкой, а? Секс был? – Настя не проговорила, а прожевала каждое слово, благодаря чему смысл сказанного немного притуплялся.

– Что? Настя, ты или молчи, или более внятно изъясняйся о подобных вещах. А то ведь сплела, небось, воедино две разные истории, а получилось, будто спрашиваешь спала ли я с батюшкой. Ужас просто.

– И не говори. Такая жесть со стариками… – Это были последние слова, прежде чем сестра Анастасия погрузилась в крепкий непробиваемый сон.

«О чем это она?» – услышала в своей голове Фаина, но тут же прогнала подобный вопрос. Что с пьяной озабоченной девицы взять, кроме пошлых фантазий и пьяного бреда?

В пять утра, как положено, Фаине так и не удалось разбудить свою «гостью». Сама же она в половине шестого уже была готова прожить новый день.

«Что ж, если тебе удалось избежать наказания за пьянство, за прогул утренней, благочинная тебя точно по головке не погладит. Но это уже не мои заботы. Я сделала все, что было в моих силах».

Оставив записку на прикроватной тумбочке, Фаина покинула комнату.

«Господи, до чего же неудобно спать на полу…» – мысленно постанывая, она пыталась прийти в норму. «Но я не жалуюсь, Господи, нет. Просто тело ломит, вот и… Прости Господи».

Чем Настя планировала заниматься целый день, Фаина не знала, но когда после завтрака она на минутку заглянула к себе, сестры Анастасии там уже не было.

Сегодня Фаине впервые было назначено послушание у «прилавка». За полгода ей ни разу не довелось продавать иконки свечи и книги для паломников и посетителей их монастыря, что тоже являлось одним из разновидностей послушания. По этому поводу у нее имелись кое-какие собственные мысли – это слишком соблазнительное для неопытных юных послушниц испытание. Их монастырь ежедневно посещают разные люди и кто знает, как на ту или иную послушницу повлияет гость из вне.

Остров Святой Иулиании необычайно прекрасен. Это волшебное место не может не очаровывать своими красками. Оно никогда не оставит равнодушным человека, однажды побывавшего на его территории. Здесь повсюду вечнозеленые кустарники, полукустарники и долгожители ели. Сладкий миндаль, сладкий каштан, фисташковое дерево, мушмула, гранат, фиговое дерево и грецкий орех растут повсюду. Стены, отделяющие монастырь от внешнего мира давно попали в плен плюща. Монастырский сад умещает в себе огромное разнообразие прекрасных растений от магнолий до бананов. А небесная гладь наполнена жаворонками, овсянками, малиновками, соловьями и синицами, куда же без них. На одной, не слишком большой территории, собраны мыслимые и немыслимые травы, деревья, кустарники. Этот остров одно из не многих мест, где животный мир не слишком напуган людьми. Как на монастырской территории, так и за ее пределами, можно легко понаблюдать за брачными играми горностая. Без особых ухищрений, встретить черно-бурую лису или столкнуться с оленем. Остров, нареченный в честь святой женщины, много лет назад, без каких либо государственных законов, превратился в заповедную зону. Все чтили святость и невинность созданную природой. Всю эту зеленую роскошь и дикую жизнь, со всех сторон омывала и охраняла пурпурная морская гладь в которой несомненно бурлила еще одна жизненная ветвь.

Все прелести практически не тронутого человеком великолепия и святость, ежедневно завлекали к себе не мало гостей. Гостей, которые с упоением беседовали со своим духовным отцом Николаем. Гостей, которые искали ответы. Гостей, которые возвратились, чтобы отблагодарить настоятельницу Леониду за предоставленный когда-то приют. Гостей, которые в небольшой монастырской церквушке предавались молитвам, ставили свечи, приобретали множество именных и не только иконок. Гостей, которые просто наслаждались тишиной и красотой святыни.

После послушания у прилавка, Фаина едва волочила ноги. За весь день ей едва ли удалось присесть пару раз. Уж больно много туристов и паломников в конце лета желали насладиться красотой, а заодно немного очистить душу. Тишь гладь, да божья благодать – точное описание царившей на острове атмосферы.

После вечерней службы, час всеобщего молчания, но Фаина не собиралась сегодня проводить его за уже вошедшим в привычку чтением духовной литературы. Она отправилась к обрыву. Ей как воздуха не хватало тепла и покоя исходившего от такого дорогого камня.

«Матушка, благословите. – Фаина мысленно поздоровалась с игуменьей Иулианией и присела на давно полюбившуюся скамейку рядом. – Вот, еще один день миновал, матушка, а веры во мне не могу сказать что прибавилось».

Фаина устало вздохнула и отвела взгляд от красивой скульптуры.

«Хорошо, все-таки, что в уставе монастыря есть место одночасовому всеобщему молчанию. Иногда это именно то, что необходимо. Если бы по уставу можно было и мысли отключать…»

Фаина провела восхищенным взглядом по воде и вслушиваясь в убаюкивающий шепот едва просматривающихся волн, прикрыла глаза. Она безумно устала за день, но все же была счастлива оттого, что находится именно здесь. Вся ее жизнь, пусть даже и временами счастливая, все же не сравнима с умиротворенностью царившей в ее душе сейчас. Наконец она стала все понимать. Сейчас она уверена в том, что сам Господь привел ее сюда. Великая благодать чувствовать в собственном сердце покой. А еще Фаина ощущала в нем легкое присутствие любви. Она полюбила свой новый дом. Она с любовью выполняет все послушания. Она чувствует что постепенно влюбляется в весь окружающий мир, как бы жестоко в прошлом он с ней не обошелся. Она почти простила. Она обязательно простит и помолится за всех своих обидчиков. Искренне помолится, а не как обычно.