Текст книги "Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей"

Автор книги: Валентин Рушкис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава двадцать восьмая, в которой ракеты летят в нужном направлении

Все теплее становились дни. На горку за рекой выбежали подснежники, которые, по словам Юхана Каэра, принадлежали к семейству лютиковых и назывались «ветреница тенистая». А потом зацвели купавки из того же семейства. И вся эта семья лютиковых с удивлением разглядывала пионерскую гидростанцию, выросшую посреди Метсайыги.

Но гидростанция в эти весенние дни строилась медленно. Дело в том, что Метсакюлаская школа засела за учебники. Все помнили, как директор Каэр головой ручался за высокую успеваемость, и настолько жалели директорскую голову, что совсем не жалели своих, поэтому конец последней четверти прошел на редкость гладко: пионервожатая Эви объявила, что даже у Волли Крууса больше четверок, чем троек.

Конечно, Волли было приятно получить больше четверок, чем троек. Обидно только, что Эви сказала: «даже у Волли». Точно на него нельзя положиться!

Ну ничего, ему еще два года учиться в этой школе. А когда Волли окончит восьмой класс, он пойдет на экзамены. Ка-ак выйдет, ка-ак начнет отвечать! Экзаменаторы будут ставить ему пятерку за пятеркой. Все так и ахнут! И, может быть, кто-нибудь даже лопнет от зависти…

А пока настоящие выпускные экзамены предстояли только Юри Куузику и его одноклассникам. Калью ходил мрачный и вздыхал: «Ох, срежусь я, ребята!» Эти монтеры больше ничего не монтировали: они готовились к испытаниям. Так что даже по столбам провода тянули семиклассники. Конечно, попробовал влезть на столб и Волли, но толку из этого вышло мало. То есть влезть он влез, хотя когти, пристегнутые к его ногам, больше мешали, чем помогали. А вот с проводами там, наверху, он уже ничего не мог сделать. Посидел, держась за столб, да потихоньку и пополз обратно. Обойдутся на столбах без него, ему и на земле дел по горло!

Бригада Андреса с помощью дяди Аугуста закончила монтаж турбины. И директор – наконец-то! – дал команду поднимать напор. Для этого нужно было перегородить водослив щитами.

Стойки и щиты для водослива были сделаны давно, еще зимой, но они лежали возле школы. Теперь их притащили вниз и поставили на место. Стойки опускали так, чтобы нижний конец входил в гнездо, а верхний опирался о мостик. Сейчас это было не очень трудно сделать, потому что воды в Метсайыги текло немного.

Как только стойки выстроились поперек водослива, в их пазы начали закладывать щиты. Вода стала подниматься. Вся школа снова бегала смотреть на водомерную рейку, и все знали, на сколько сантиметров прибыла вода – за час, за два, до большой перемены… Но теперь этому только радовались.

Правда, ниже плотины сейчас почти не осталось воды и напор, перепад уровней, стал куда больше, чем раньше. Поэтому за сооружениями нужно было наблюдать. Это ответственное дело поручили Волли и его команде, и наш герой по нескольку раз на день вместе с Харри обегал плотину. Они смотрели, не пробирается ли где-нибудь вода. А если замечали намокший, слезящийся участок или какой-нибудь ручеек, пробравшийся вдоль стенки лотка, туда сыпали песок и гравий, чтобы вода не уносила с собой глины. И вообще «принимали меры».

Волли очень гордился назначением, хотя в глубине души считал, что вожатая Эви, придумавшая это, хитрейший человек! Раньше можно было прибежать на плотину, посмотреть, что делается, и мчаться дальше. А теперь изволь наводить порядок! Да еще народ у него в бригаде ненадежный – малыши. Из взрослых один Харри. Хоть разорвись! Весь день командуешь:

«Харри, смотри, здесь земля осела! Пускай ребята подбавят глины!.. Мари, тащи гвозди и молоток! Скажи я велел взять! Тут доска качается… Эй, ребята, бегите в машинный зал, будете медяшку драить!»

Словом, забот хватало. И все-таки именно Волли услышал однажды такой разговор Юхана Каэра с физиком.

Ну, почти все готово! – сказал Пихлакас, выйдя из здания станции и на ходу вытирая руки, залитые машинным маслом.

– Отлично, – ответил дир. – Нужно будет пригласить на пуск жителей Метсакюла. Пускай посмотрят, что мы тут настроили! А пока попрошу вас все внимание перенести на экзамены. Боюсь, не напрасно ли мы допустили Калью Таммепыльда. У него с алгеброй неладно. Займитесь-ка им персонально.

– Разумеется! Я, знаете, здесь уже мало бываю… Сегодня просто не вытерпел… А из начальства кто-нибудь приедет?

– Я дал в Таллин телеграмму. Заместителю министра. А еще…

Тут они отошли уже довольно далеко и заговори ли тише, так что до Волли донеслось только одно слово: «завтра».

Завтра! Вот здорово-то! Волли сразу представил себе, как в школу придет тот его знакомый, высокий седой начальник придет и скажет: «Привет, Волли Круус! Показывай свою электростанцию!» И Волли поведет его к реке. Ну, возьмет с собой еще Андреса. А пожалуй, и дира. Все-таки они тоже немало потрудились…

Но потом Волли решил, что придется взять и Харри, раз уж он помог вернуть доски. Без Эви тоже не обойдешься. Да и без дяди Аугуста. А поскольку у нашего героя сердце было доброе, в конце концов он понял, что ему не обойтись на этом торжестве без Юты, Айме, Рауля, без Калью, который «горе ты мое», без Юри и без родителей, даже без иждивенки Мари…

Всех-всех он позвал бы на свой праздник! Кроме старухи Вийу. А та пусть сидит одна на своем хуторе. Так ей и надо!

На следующий день уже с утра Волли не мог ничего делать. Он торчал посреди дороги и ждал.

Вот почему именно он первым увидел «Победу», лихо подкатившую к школе.

Волли подбежал, дверца распахнулась, и из машины вышел… инспектор Киви.

– Здравствуйте, – протянул Волли таким тоном, каким говорят: «Вот так раз, опять схватил пару».

– Здравствуй, Волли Круус, – ответил инспектор: не мог же он забыть такого выдающегося школьника.

– А ваш заместитель… министра? Он приедет?

– Нет, у него дела. Но он просил меня сделать все, что нужно.

Тут подошел директор Каэр и начал извиняться, что не встретил гостя.

– Ничего, – сказал инспектор Киви. – Меня встретил сам Волли Круус!

Разговаривая, они вошли в школу, и Волли уже не слышал, как директор спросил инспектора:

– Запомнили нашего героя?

– Еще бы! Он ведь осенью на меня прыгал!

– Как?!

– Что же мне, показывать, что ли? – ворчливо ответил инспектор. И вдруг вспомнил рыжее страшилище в смоляных разводах, сидящее у него на спине, и, не сдерживая смеха, рассказал всю ту историю.

Теперь нахмурился Юхан Каэр:

– Почему же вы мне тогда не сказали?

– А вы мне все так и выкладываете?

– Ну… О краже яблок я вам говорил…

– Это когда вы за вором следы заметали?

– Я не заметал…

– Ну, все равно – грабельками заравнивали. Помню, помню, говорили… Как он теперь?

– Рауль? Все в порядке. Кстати, опять музыкой начал заниматься. Только не на дому, а в школе, в кружке.

– Интересный вы человек, товарищ Каэр. И многое вам удается… Но – цыплят по осени считают, успехи школьников – весной. Я хочу поприсутствовать у вас на выпускных экзаменах.

– Обязательно! А пока, может быть, взглянете на гидростанцию?

– Позже, товарищ директор. После последнего экзамена.

Пауль Киви выдержал характер: он так и не пошел к реке. Он сидел на экзаменах, а потом еще в учительской проверял сведения по успеваемости, даже просматривал письменные работы учеников младших классов. И, хотя экзамены продвигались хорошо, все ходили подтянутые и настороженные, понимая, что это держала испытания сама Метсакюлаская школа. Калью по-прежнему причитал: «Ох, срежусь я!» – и все вздыхали, зная, что у парня с алгеброй нелады.

В день письменного экзамена по математике Эви с удивлением увидела в коридоре нескольких ребят из шестого класса. Странно – ведь они теперь приходят только на стройку… Почему же они здесь, в школе? И зачем Андрес Салусте открывает окошко? Осторожно открыл, трубкой приложил руки ко рту и негромко кричит – чтобы не услышали в классе, где идет экзамен:

– Волли! Мы здесь! Иди сюда!

Эви взглянула за окошко. Но Волли там уже не было видно. Через несколько секунд он вихрем ворвался в коридор, едва не налетел на Эви и остановился как вкопанный:

– Здравствуйте, товарищ Калдма!

– Здравствуй, – поздоровалась Эви. И вместе с Волли подошла к остальным ученикам: – Здравствуйте, ребята. Что вы здесь делаете? Ведь у вас занятия кончились?

– Кончились, – за всех ответил Рауль. – Но там идет экзамен. Мы теперь болельщики.

– А вы тоже болеете? – спросила Айме у пионервожатой.

– Болею, призналась Эви. – Вы за кого?

– Мы за Калью Таммепыльда, который «горе ты мое», – быстро ответил Волли. – А вы?

– И я. Я еще за Пихлакаса болею и за директора, – вздохнула Эви Калдма.

– За них все болеют! – убежденно сказал Волли. – Еще как!

Впрочем, Волли не просто «болел». Нет, он негодовал. Действительно, о чем думают разные изобретатели? Вон даже для коров придумали автопоилки. Если на совхозном скотном дворе корове нужно напиться, она мордой ткнется – и пожалуйста, течет вода, пей сколько влезет. Неужели нельзя было изобрести что-нибудь такое для школьников? Не для питья, конечно, а для задач.

Тебе задают задачу, а под партой стоит такой автоматик. Нажмешь – решение, нажмешь – решение, и никаких хлопот. А то вдруг Калью провалится? Всей школе неприятность. Хоть бы Юри догадался подсказать ему…

Волли выбежал в сад и заглянул в окно. Видно было только потолок и кусок классной доски. Пришлось залезть на яблоню: глупо торчать под окном, ничего не видя, когда рядом растет такое славное суковатое дерево…

Экзаменующиеся сидели на партах по одному. Верзилу Таммепыльда наш герой разглядел хорошо: Калью сидел у самого окна.

У силача было настолько безнадежное выражение лица, что Волли прошептал:

– Эх, горе ты мое!

Вот если бы Волли умел передавать мысли на расстоянии – вот было бы здорово! Конечно, решить задачку за Калью он не смог бы – все-таки восьмой класс. Но Волли прочел бы на расстоянии условия, передал бы их Юри Куузику, получил бы от него ответ и внушил бы ответ Калью. Что-то сложно получается. Но вообще жизнь – сложная штука.

Волли разглядел в классе Юри Куузика и начал внушать ему: «Подскажи Калью! Подскажи Калью!» Однако из этого ничего не вышло. Правда, Юри вдруг встал, но подошел не к Калью, а к столу и подал Пихлакасу свою работу.

Потом Юри ушел из класса. А за ним белобрысый парень, девчонка с прической… И пошло, и пошло.

Лишь Калью все сидел у окна и с тоской смотрел на листок бумаги.

Огорченный Волли начал передавать мысли непосредственно ему. Вытаращив глаза, наш герой уставился на Калью и зашептал:

– Вешай, горе ты мое! Решай, балда! Думай!

Неизвестно, добирались мысли Волли Крууса до Калью Таммепыльда или нет, но силач думал примерно то же самое.

– Ой, горе ты мое! Решайся скорее! – шептал Калью. – Скорость первой ракеты такова, что…

Пот катился со лба великана. Он согласился бы вытесать десять, сто брусьев, лишь бы не разбираться в этой путанице с ракетами. Согласился бы даже опять завинчивать те маленькие шурупчики, которыми его допекал Юри. Лишь бы не это!

– Вторая ракета… Всю школу подведу!.. Вторая ракета…

И вдруг что-то прояснилось, ракеты полетели в нужных направлениях. Пораженный тем, что они свернули на орбиту уравнений, проложенную Юри Куузиком за долгие часы долбежки, Калью быстро докатил до желанного слова «ответ».

Тогда он накинулся на примеры. Правда, он успел сделать только первую строчку – прозвучал печальный голос учителя Пихлакаса:

– Ну, Таммепыльд, покажи, что получилось у тебя…

Гляди-ка, все остальные уже разошлись! А Калью и не заметил… Он подошел к столу и положил свой листок. Пихлакас взглянул на ответ и вдруг заулыбался:

– Тройка! Крепкая! – радостно сказал он.

А инспектор осторожно показал директору за окно. Там, словно клякса на промокашке, торчал на цветущей яблоне Волли Круус.

– Сейчас я наведу порядок! – нахмурился директор.

Но инспектор усмехнулся и махнул рукой.

– Ладно уж, – сказал он. – Не нужно.

И, когда Калью вышел за дверь и в классе остались только взрослые, инспектор добавил:

– Видимо, я был не совсем прав. Ваша стройка действительно сплотила ребят. И если гидростанцию удастся пустить…

– Удастся! Пустим! – заявил Пихлакас.

– И все же я не уверен, что стоило тратить столько сил, – продолжал Пауль Киви. – По-кустарному, без сметы, почти без проекта…

– Стоило! – горячо возразил директор. – А чтобы не получалось кустарщины, должны помогать проектные и строительные организации. В порядке шефства, что ли. Пора об этом подумать!

Инспектор усмехнулся:

– А вы заметили в газетах сообщение о том, что в ближайшие годы по плану электрификации ток от общей линии получит и ваш район, Метсакюла?

– Да, заметили, – ответил сразу за двоих директор.

– Что ж, тогда ваша электростанция закроется?

– Нет. Мы пустим ее энергию на отопление, – сказал Юхан Каэр тоном человека, давно принявшего решение. – Раз уж мы ее построили за счет денег, отпущенных на дрова – пускай отрабатывает. Но главное в другом: ни по какой линии передачи к нам не придет готовеньким то, что мы получили от нашей стройки – воспитание коллектива в труде. Скажу прямо: в труде героическом. У ребят выросло чувство ответственности, выросла большая дружба.

– Д-да, это верно, – задумчиво протянул инспектор Киви. И снова взглянул за окно.

Но Волли на дереве уже не было: вместе с друзьями он качал Калью, и тот взлетал высоко в воздух, смешно раскидывая руки и ноги.

Глава двадцать девятая, праздничная

Вот и настал долгожданный, торжественный день пуска!

С утра нарядный Юри Куузик, даже при галстуке, уже с выпускным свидетельством в кармане, проверял сделанную без него проводку. Он приставлял к стене лестницу и с нее разглядывал, как через фарфоровые трубочки вползают в школьный дом провода.

А в классах в это время ввинчивали электрические лампочки, возле плотины вели генеральную уборку, в машинном зале что-то смазывали, испытывали какие-то приборы…

Но все это были уже самые последние дела. И наконец Волли подбежал к директору и отрапортовал:

– Товарищ директор, сооружения пионерской гидростанции к пуску готовы!

Это Волли сам придумал: взял и отрапортовал. А Юхан Каэр вдруг ответил:

– Благодарю за службу.

– Служу Советскому Союзу! – гаркнул Волли, вытянувшись в струнку.

– Вольно!

Волли оглянулся, чтобы скомандовать «вольно» своему подразделению, но рядом стоял только улыбающийся Харри. Так что Волли просто подмигнул ему: ага, мол, слыхал: То-то!

И все-таки еще долго подтягивали разные гаечки и завинчивали винты. А потом ходили домой переодеваться. Так что торжество началось только к вечеру.

Заместитель министра так и не приехал, и вместо него станцию должен был пустить инспектор Киви. Волли это очень огорчало. Да и многие побаивались, что инспектор только испортит праздник.

Но Пауль Киви явился нарядный и свежевыбритый, был торжественно-радушен и внимательно слушал речи выступавших.

Речи были короткими, потому что всем хотелось поскорее пустить свою станцию и увидеть, как зажгутся лампочки. Но митинг все же затянулся: очень многие захотели выступить.

На улице еще едва смеркалось, но в гимнастическом зале, где собрались школьники, их родители и учителя, было полутемно: старые липы и яблони прикрывали окна своими ветвями.

– Давайте зажжем лампы, – сказала Эви Калдма. И добавила: – В последний раз!

Это предложение всем понравилось: керосиновые лампы зажгли, и они из последних сил старались осветить большой зал.

Кроме стульев, которые перекочевали сюда из классов и учительской, ребята поставили четыре ряда скамеек своей работы. Но все равно сесть смогли только гости и выпускники, которым накануне директор торжественно вручил свидетельства об окончании школы.

Впрочем, кое-кто из ребят тоже уселся: не мог же Андрес отказаться, когда справа от него сидела мама, слева – дядя Аугуст, который сам отодвинулся в сторону, освобождая на скамейке место для Андреса.

Андрес внимательно слушал деловой рассказ Юхана Каэр о выполненных работах, о трудностях, о борьбе с водой. Рассказал директор и о том, что унесенные водой доски были обнаружены у Вийу Ныгес, о чем составлен протокол и дело может дойти до суда.

И жители Метсакюла покачивали головами: они уже осуждали старую Вийу.

А потом директор хвалил молодых строителей. Первым был назван Андрес, и его мама радостно смотрела на сына.

– Маленькие мои друзья, – сказал Альберт Паю, – вы даже сами еще не понимаете, как прекрасно сделанное вами! Так будут трудиться люди коммунистического общества – радуясь своему труду, думая только о том, чтобы принести пользу родной школе, родному селению, а значит, и Родине. Все вчерашнее уступало вам дорогу, сторонилось. Коллективный труд кое-кому помог исправиться. Я не буду никого называть, но…

Паю-старший сделал паузу и пристально взглянул на своего Рауля, пристроившегося на краешке скамейки у окна. Рауль почувствовал этот взгляд и немножко покраснел. Но тут неожиданно для всех поднялся сидевший около Рауля монтер Антс.

– Да я не обижаюсь, – простодушно заявил он. – Верно, столбы я ставил в не совсем трезвом виде. Но ведь я и вовсе не собирался их ставить. Вот тот рыжий пострел прибежал и уговорил. – Антс указал пальцем на Волли. – Чего уж тут…

– И очень хорошо, – сказал Альберт Паю. И под общий смех добавил: – По секрету скажу – говорил я совсем не о вас. Но, если и вам эта стройка чем-то помогла, тем больше заслуга и пионеров, и школы, и ее директора.

Последним выступил инспектор Пауль Киви. Школьники его побаивались и очень обрадовались, когда инспектор похвалил строителей. Он пожелал успеха всем метсакюласким школьникам и их электростанции, а выпускникам школы – широкого и радостного пути в жизни.

Наступил самый торжественный момент. Он наступил не сразу – сначала была небольшая давка в дверях. Работая локтями, Волли выскочил из школы самым-самым первым и стремглав помчался к реке.

Поперек лесенки, между перилами, была натянута красная ленточка. Сейчас сюда все придут, и, конечно, пускать станцию будет не он, Волли, а всякие отличники. Так уж устроен мир. Он, Волли, старался, старался, а теперь…

Нет, Волли не мог вынести такую несправедливость! Поэтому он шмыгнул под ленточку, в два прыжка одолел лесенку и вбежал в здание станции – в ту самую будку, которая теперь называлась машинным залом.

Через минуту-другую внизу, у лесенки, началась сутолока. Пауль Киви, пощелкав ножницами, перерезал алую ленточку и вместе с директором и лучшими из лучших строителями-отличниками вошел в будку.

В машинном зале сразу стало тесно. Волли всегда жалел, что этот домик такой маленький – четыре шага в ширину и шесть в длину, а для директора еще меньше, потому что у него ноги длинные. И если сначала Волли собирался спрятаться, то теперь понял, что из этого ничего не выйдет. Оставалось полагаться на вдохновение. И оно снизошло.

– Добро пожаловать, – радушно сказал Волли и подал инспектору Киви гаечный ключ: Волли слышал, что, когда что-нибудь пускают, самому главному вручают ключи.

Инспектор улыбнулся и вежливо поблагодарил.

– Поднимите щит, – скомандовал директор.

И, чтобы все поняли, кто здесь самый главный, Волли метнулся к двери и заорал с порога:

– Эй, поднять щит!

Вероятно, так кричали лихие капитаны во времена парусного флота. Волли даже чуть не крикнул: «Поднять паруса!»

– Готово! – ответил кто-то снизу, от лотка.

– Открой направляющий аппарат! – сказал Андресу директор Каэр.

Андрес с трудом повернул колесо – такое, вроде руля автомашины. Повернешь в одну сторону – турбина откроется, в другую – закроется… Андрес повернул, и турбина начала вращаться. Конечно, ее не было видно, она была под водой. Зато деревянный шкив, насаженный на ее вал, начал медленно поворачиваться. Потом быстрей, быстрей…

– Кружится! Идет! – закричал Волли.

Но никто не обратил на него внимания: все это видели и сами.

Шурша, от шкива к генератору побежал приводной ремень. И вот на щите управления загорелась контрольная лампочка – сначала тускло и неярко, потом все праздничнее и светлей.

Юри Куузик взглянул на вольтметр и включил рубильник. И разом вспыхнули лампочки в здании станции и гирлянда разноцветных огней над рекой. Свет ярких фонарей залил парк и площадку перед школой, окна самой школы засветились белыми, зелеными, синими и красными огнями.

Это было торжество. Ребята ходили от лампочки к лампочке счастливые, но притихшие. Они видели чудо: это их руки, их труд заставил воду работать. Впервые они проверили свои силы на большом, настоящем деле и теперь гордились созданием рук своих и робели перед ним.

Потом все собрались перед школой, и Айме громко объявила:

– Хоровой и музыкальный кружок нашей школы под руководством Эммы Рястас исполнит песню покорителей Метсайыги. Музыка Рауля Паю, слова Андреса Салусте.

И небольшой хор бросил вызов сумеречной долине, в которой притаилась Метсайыги:

 
Сила юных велика,
Мы к борьбе всегда готовы.
Покоряйся нам, река,
Покоряйся людям новым!
 

А потом тихо, как заклинание, шелестел припев, который тихонько подхватывали все-все:

 
Метсайыги, покорись!
Метсайыги, потрудись!
 

Песня всем очень понравилась, ее повторили еще два раза – еще бы, ведь это была своя песня! Вызывали авторов: Рауль и Андрес выходили и раскланивались.

Едва замолкла песня, как загремела музыка. Радиоприемник – вот какой сюрприз приготовил Юри Куузик. Стало так весело, что ноги сами просились в пляс. Несколько девочек и на самом деле пустились танцевать, прямо на площади перед школой, под яркими фонарями. Конечно, и тут не обошлось без Волли: он так скакал и подпрыгивал, что даже с ног кого-то сбил. Уж веселиться так веселиться!

Зато Андрес подошел к Айме тихо-тихо. Он взял подругу за руку, приглашая на танец. Но Айме не хотелось танцевать, и они так и остались стоять, держась за руки и прислушиваясь к музыке.