Текст книги "Проклятые цепи (СИ)"

Автор книги: Валентин Шкуратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Максвелл на ощупь достал из потайного кармана драгоценный камень и повертел перед лицом дотошного вояки.

– хочешь подкупить достойного представителя армии федерации? Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать за такое?

Внутри Максвелла вдруг начал прокрадываться страх, резко захотелось развернуться и пойти прочь от этого человека, всего этого города. Ноги начали слабеть, ладони вспотели.

Так он всё-таки маг! Давит страхом, но волна страха слабовата. Судя по комплекции тела, он использует больше внутреннее воздействие.

“Нужно играть по его правилам.”

– вы правы, я не хотел вас оскорбить.

Максвелл достал второй камень.

– может так? Две луны третья сменит.

Солдат взял камни и положил к себе за пазуху. Волна страха сразу отступила.

– что же это вы, товарищи банкиры, без печати покупать собрались? Приятного пребывания.

После этих слов он откланялся и, с чувством собственной личной победы, отправился продолжать трапезничать, его подчиненные молча последовали за своим лидером, они уже не в первый раз проделывали этот трюк с подозрительными, по их мнению, личностями.

Отойдя на расстояние, с которого их не могли услышать, Максвелл заговорил:

– этот стражник – маг, ты тоже почувствовал? Странно, что он не обратил внимания на тебя.

Арт пожал плечами.

– у нас осталось всего три камушка, надеюсь, хватит. Два рубина ему отдал. Не смотри на меня, считаешь, мы бы с ними справились? Ты может и да, но я бы даже кольца не успел надеть, кстати о кольце, давай его назад.

Артемий протянул левую руку к уху Максвелла, тот не оборачивался, ему почему-то вдруг захотелось посмотреть откуда шут достанет его кольцо, поэтому не переставая следил за правой рукой. Но вот, нарочито медленно, шут проводит нагретым своим телом металлом по уху своего друга. Максвелл закатил глаза от неудачи и взял из руки Артемия свое кольцо. Магический катализатор, который является основой магии в этом мире. Особый минерал, Зионит, через металлический проводник, при прикосновении к коже человека, позволят использовать волшебство.

По сути своей энергия, которую возможно направлять по трем направлениям, и называется магией. Пять видов и четыре основных направления, двадцать способов применения, и каждое из них совершенствуется годами,

Магия имеет три воздействия и одно вдохновение: внешнее – разум, внутреннее – тело, духовное – душа и вдохновение. Имея пять спектров воздействия каждый из которых и делится на четыре уровня:

Воля (синий цвет): называется Потенциалом, внешнее – синие(потенциальные) барьеры неспособные на движение, внутреннее – укрепление тела, увеличение силы мага, духовное – устойчивость к страху, вдохновение – не имеет пределов по применению энергии без безумия.

Гнев (красный цвет): называется Кинетикой, внешнее – красные (кинетические) барьеры способные только на движение, при остановке исчезают, внутреннее – повышает скорость и силу мага, духовное – воздействие страхом, сжигание воли противника, вдохновение – яркий красный луч, сметающий все на своем пути.

Радость (золотой цвет): называется Созидание, внешнее – лечение болезней или ран, внутреннее – усиленное заживление ран (не регенерация), духовное – снижение тревожности цели, внушая чувство безопасности (работает как наркотик), вдохновение – регенерация тела.

Любовь (серебряный цвет): называется Восприятие, внешнее – передача энергии другому магу усиливая используемый им спектр, внутреннее – вызывание влечения к магу, духовное – передача чувства влечения другому предмету, вдохновение – одновременное использование воли для усиления передачи энергии.

Уныние (черный цвет): называется Становление, внешнее – замедление времени, внутреннее – замедление процессов тела, укрепление тела, духовное – наложение апатии, вдохновение – замедление во времени отдельного объекта.

Применения колдовства не происходит без последствий, нельзя использовать слишком много энергии из-за пагубного влияния на психику мага. Если не знать меры, человек легко может обезуметь, исключением является только воля, злоба же, наоборот, является самой восприимчивой к безумию школой. Обезумевших от использования силы называют выгоревшими, катализаторы таких людей становятся непригодны для дальнейшего использования из-за того, что те начинают без конца высасывать энергию из использующего их мага, который в свою очередь не в состоянии прервать процесс, такие катализаторы называют пепельными. Цвет кристалла катализатора принимает цвет самой часто используемой энергии. Одновременно можно использовать только одно направление.

Помимо пяти основных направлений еще существует воздействие на разум, которое не входит ни в одну школу, некоторые называют эту технику шестой школой, или темной. Эта магия, как и замедление времени, считается черной магией и строжайше запрещена на территории всех существующих государств.

Учёные мало что понимали в первоисточнике волшебства, но несколько фундаментальных фактов всё-таки имели место быть. Сила магии напрямую зависит от определенной эмоции человека, например, ярость увеличивает силу и скорость, ввергает другого человека в страх или создаёт кинетические барьеры, в зависимости от типа воздействия. Каждый маг в основном использует одну эмоцию, наиболее близкую его характеру и одно воздействие, так как совершенствоваться в управлении магической энергией необходимо годами. Но чаще всего маги избирают управление при помощи воли. Эмоции непостоянны и зачастую непредсказуемы, а воля позволяет погасить чувства и сосредоточиться на магической энергии.

Надев кольцо, Максвелл почувствовал себя увереннее, все-таки он был практически беспомощен в битве без волшебства, да и с кольцом, на самом деле, не считал себя сильным магом. Хоть он и отдал много времени на оттачивание Потенциальных барьеров, он все же был мастером Созидания.

Мимо прошла колонна рабов в ошейниках и цепях. Внутри у Максвелла начала закипать злоба. Сохранять холодный разум в таком месте будет сложно. Уже спустя минуту после проходных ворот, со всех сторон от дороги стали появляться стойки под навесами с товарами со всех концов мира, за каждой стойкой было видно по шатру различной степени роскошности. В основном товарами были конечно сувениры, диковинные инструменты, вина, ковры, картины, и много чего еще, в этой части очень редко попадались торговцы живым товаром, основная масса таких находилась в центре города-рынка. Видя подобные товары Максвелл каждый раз отворачивал взгляд. Он не считал себя высокоморальным человеком, но почему-то не мог спокойно смотреть в обреченные глаза несчастных в цепях. Но он все же не смог отвернуть взгляда от одного из прилавков, того, товаром за которым были дети. Почти инстинктивно, он свернул прямо в сторону торговца. Шатер за прилавком был потрепанным, виднелись многочисленные заплаты, владелец переживал не лучшие свои дни. Максвелл подошел к прилавку, хозяин товара с широкой улыбкой, только ртом, но не глазами, поприветствовал по всей видимости единственного заинтересовавшегося за все утро его маленьким навесиком.

– удачи на пути друг мой! Заинтересовались моим товаром? Это вам не простые рабы, из них вы сможете создать человека, который вам необходим, воина, разносчика, или обучить наложницу, все в вашей власти.

Усталыми глазами Максвелл посмотрел на детей в цепях, в прочем, рядом стояли еще и несколько взрослых, но эти хоть успели пожить… так он размышлял. Судя по виду, возраст от самых юных до самых взрослых составлял от 9 до 14 лет. Насколько это возможно, Максвелл оценил их состояния со своей профессиональной, врачебной точки зрения, после чего обернулся к торгашу.

– и кто же кует кандалы для детей?

– те же что и для взрослых, господин, форма у них одна как видите, круглая.

Торгаш, в яром желании во всем угодить своему опоненту, вытянул за цепи руку одного из взрослых и приставил к запястью первой попавшейся девочке чтобы сравнить кандалы. Максвелл смотрел на него без эмоций, всю злобу внутри него поглощал особый канал, который ему подарили берсерки, но кроме злобы присутвовали и обида с прехрением.

– я не госоподин, даю по три серебра за мальчиков, пять за девочек, с кандалми.

Торговец перестал улыбаться, стал просчитывать ходы для торга.

– не пойдет! Десять за девочек, восемь за мальчиков, и ни гроша больше! Посмотрите на эту красавицу, она одна за двадцать серебрянных отойдет.

Он вытянул из толпы красивую девочку лет тринадцати, такую же худую, как и остальные. Максвелл все так же не показывал эмоций, он послал в сторону торговца волну страха, чтобы тот перестал своими нелепые попытки воздействовать на разум покупателя восприятием, и принялся на него давить.

– эти дети не с Дитрекеля, они с Илена.

Торговец отпустил девочку и, неожиданно сам для себя, признался.

– да, господин, все так.

– эти дети недостаточно молоды, а это значит, что они не забудут своего дома, если среди них окажутся Кхотнцы, или подобные им племена, это обернется большими потерями для меня, ты это понимаешь?

Максвелл блефовал, он мало что знал о Кхотнцах, например то, что они были отличными воинами, и предпочитали смерть служению, да и то, это были просто слухи, рассказанные в пути караванщиком. Но на торговца подействовало. Торговец осекся, он был раздосадован тем, что выдал эту информацию.

В народе Кхтонцы были известны своей несгибаемостью. Племя воинов, их было очень сложно захватить в плен, а те, кого удавалось всё-таки увезти с материка, сражались в гладиаторских боях до самой своей смерти. Максвелл знал о запрещённой в империи магии, которую применяют для дополнительного сдерживания таких рабов. Она называлась просто – ошейник. Темное искусство, забирающее частичку сущности человека, и заточающее ее в чистом белом катализаторе. После этой процедуры катализатор не менял своего цвета при воздействии магии, а еще с помощью этого камушка можно причинять невыносимую боль без риска убить. Избавиться от такого ошейника было практически невозможно. Никто пока не знал, существуют ли на соседнем материке ещё такие племена, как Кхтония. Поэтому рабы с неизвестных земель не считались надёжным приобретением.

– н-но, поймите же господин, я не могу поставить цену ниже, иначе я просто-напросто разорюсь.

Страх сделал свое дело, он выдал свою слабость, Максвелл был его последним шансом на хоть и бедную, но все же не нищую жизнь банкрота. И все же он не испытвал к торгашу ни малейшего чувства жалости.

– я не господин, даю восемь за девочек, пять за мальчиков, или рассказываю каждому встречному о детях с иного континента которых продают за этим прилавком.

Торговец сник, у него не было выбора, он приял свою слабость перед напором страха от собеседника, и принял свое нищее будущее.

– хорошо, бери

– заберу их вечером, не смей покидать этого места.

После этих слов Максвелл, не прощаясь, развернулся и двинулся прочь, почему-то он не взглянул ни на детей, которых только что купил, ни на взрослых, которых оставил в кандалах, ему просто было противно все это. Артемий же, присев перед девочкой, которую демонстрировал торгаш, достал из-за балахона белый и очень красивый маленький цветочек, который и вручил ей. Девочка не брала подарок, запуганная, она стояла, сцепив руки и опустив глаза к земле. Максвелл окликнул своего друга. Тогда Арт аккуратно положил цветок за ухо девочке, от чего та вздрогнула, но не подняла взгляда. Шут поднялся, когда он нарочито медленно разворачивался, то провел практически рядом с горлом торговца неизвестно откуда взявшийся в его руке кинжал, миллиметр, и из разрезанного кадыка со свистом начал бы выходить воздух, но Максвелл просил не убивать, поэтому кинжал исчез также незаметно, как и появился. Торговец замер в нерешительности, а Арт беззаботно зашагал к своему другу.

Наконец они направились к главному рынку, в сторону колизея, что был виден с каждой точки города. Артемий двигался впереди, он ушел с главной дороги и принялся бродить среди шатров с таким видом будто что-то выискивает. Максвелл шел за ним, много раз он намеревался уже бросить этого шута и пусть он сам здесь гуляет. Но вот они вышли на главную площадь, разумеется, не по дороге, а протиснувшись между двух стоек с товаром и заслужив недовольные взгляды их хозяев. Максвелл отряхнулся.

– я так понимаю, ты осмотрел все интересующие тебя шатры, ты не торопился.

Путники огляделись, главная площадь представляла собой огромный рынок, который простирался по всей окружности вокруг большого холма, на котором расположилась кровавая арена. Куда ни кинь взгляд, повсюду были люди, что-то смотрели, с кем-то спорили о цене, были слышны зазывающие крики хозяев палаток, а в воздухе пахло пылью, благовониям и духами со всех концов света. А еще наряды, люди со всех концов света собирались здесь, пестрота и разнообразие нарядов соответствовала всем международным стандартам. Мимо проплыла пышно разодетая барышня, Максвелл опознал в ней аристократку из северного королевства, Артемий же бесстыже осматривал каждую складку на ее платье, даже когда она это заметила и смутилась до тех пор, пока не исчезла из поля зрения среди толпы.

Путники обошли весь рынок, Максвелл мельком глядел на людей в цепях, видя в основном рабочих, пару раз они останавливались у палаток, люди у которых не выглядели словно загнанные животные, если вообще можно давать такую характеристику обреченным. В одной из таких палаток хозяином был подтянутый дед с неприятным скрипучим голосом.

– чего желаете уважаемые люди?

Спрашивал он при виде потенциальных покупателей.

– гладиаторы есть?

Работорговец почтенного возраста со скрипом ответил:

– опытных нет, но есть один интересный экземпляр, воин племени Ломан.

– Ломанцы плохие воины.

– это правда, но и среди стада панцирных коров найдется бык с рогами.

– ладно, показывай.

Старик проскрипел команду своему молодому помощнику и тот вывел из толпы рабов коренастого и высокого человека.

– смотрите, когда его ловили, то руки повязали к туловищу, потому что он, как дубиной, связанными руками забил одного из охотников, очень сильный воин, свою цену отобьет, отдам за 20 серебряников.

Максвелл посмотрел на человека, тот был на голову выше его, с мускулами по всему телу, в глазах жуткая усталость, но в основном он создавал впечатление большого, сильного, глупого добряка. Может те, кто брал его в плен, убили кого-то, кто был ему дорог. Бедная душа. Мог бы он ему помочь… Но такой большой человек будет привлекать слишком много внимания в столице со своим типажом.

– не пойдет, безусловно он силен, но не воин, и свою цену не отобьёт.

– ну как знаете.

Максвелл вышел из-под навеса, на него смотрел Арт.

– пойдем отсюда, плохая была идея искать воина среди невольников нужно найти ночлег, думаю, в порту найдется таверна для моряков.

Они направились в сторону порта. Максвелл опустил глаза, ему не хотелось больше смотреть на все, что происходит вокруг, зато Артемий, не стесняясь, разглядывал все что попадалось на пути. Тут Артемий потрогал своего спутника за плечо.

– что такое?

Арт показал куда-то в сторону прилавков. За толпой народа некоторое время не было видно ничего примечательного, но вот люди немного расступились, и Максвелл увидел человека, одетого в цвета империи. Черный сюртук с узорами из золотой нити на рукавах. Человек спорил с работорговцем. На самом деле их спор больше напоминал потасовку, они кричали и обзывали друг друга самыми последними оскорблениями. Имперец кричал про условия мирного договора и обязанности сторон, а продавец, что все законно и скидку он не сделает. Вокруг уже начала собираться толпа зевак, Максвелл тоже заинтересовался. Суть конфликта была в том, что у работорговца находились во владении три бывших солдата империи, за которых он заломил такую баснословную цену, словно эти трое должны быть, как минимум, новыми богами среди людей, а имперский посланник обвинял торговца в наглости, с которой даже в портах пустынного государства не встречался.

– ты чемпионов колизея продаешь?! Откуда такая цена?! Это граждане империи. Я имею полное право просто увести их отсюда и не давать тебе ни гроша.

– увести ты можешь только свой золотой зад на имперском корыте, что тебя сюда привезло! Один золотой за каждого! Используй договор и плати свои 50 серебра, или проваливай в свою нищую страну.

Рядом с человеком в чёрном стояли три охранника, только один из которых глядел в сторону спора, остальные двое не отводили враждебных взглядов с наемников, которые остановились между толпой и спорящими, и которые, по задумке, должны были охранять имперцев от покушений еще разгоряченного после недавней победы народа.

– да вся экономика Федерации держится на имперских товарах! Твой недальновидный умишко не видит ничего кроме своего маленького царства рабов и хвастунов.

Толпа начинала недовольно гудеть, все здесь были против человека в черном, пусть он был и прав. Максвелл подумал, что нужно выручать соотечественника, не то чтобы ему было до него дело, но у этого человека мог быть корабль, на который возможно посадить купленных детей. Он начал пробираться сквозь толпу невзирая на недовольные выкрики в его сторону. Наемники не делали попыток его остановить и Максвелл без препятствий подошел к имперцу, опустил свою руку ему на лечо.

– я обучался в столичной академии на факультете Созидания, позвольте мне взглянуть.

Тот был удивлен таким поворотом событий, откуда в таком месте лекарь императорского уровня?

– за дурака меня принимаешь? Имперские целители слишком ценны для нас, чтобы ошиваться в подобном нецивилизованном отстойнике по ошибке названным городом.

Последние слова были сказаны нарочно громко, чтобы их услышала толпа, люди начинали шуметь еще громче, начали выкрикивать личные оскорбления в сторону спорящих

– после этой выходки, да, я считаю тебя дураком, дай мне поговорить с торговцем.

Максвелл не стал дожидаться одобрения со стороны соотечественника, подошел к торговцу, и начал что-то тихо ему говорить, затем показал на одного раба, потом на другого. Имперец видел, как округлились от страха глаза работорговца, Максвелл определенно нащупал нечто грязное в его товаре. Они закончили разговор, после чего торговец подозвал своего недавнего противника к себе и тихо сказал:

– серебряный за каждого с учетом скидки, бери и уходи.

Имперец удивился

– решил заняться благотворительностью?

– замолчи, давай деньги и уходи.

Максвелл в это время взял ключ у работорговца и сам отправился освобождать троих счастливчиков.

– вы свободны, война закончена, так что отправитесь прямиком по домам.

Двое из пленников были среднего возраста, по виду шрамов, опытные солдаты, побывавшие не в одном сражении помимо недавней войны. В их глазах Максвелл видел благодарность. А вот третий пленник – совсем еще зеленый, лет 19, наверняка, отправился на войну по патриотическим соображениям, душу и тело императору. На его глазах появились слезы.

– рано расслабляешься, ты еще не дома.

Однако молодой не мог сдержать слез, двое благодарственно кивнули и повели товарища к своему человеку в черном.

– плачущий мужчина в империи, это норма?

За эту колкость торговец получил мощный удар по животу от своего оппонента. Стража напряглась, но конфликт не получил продолжения.

Аврелианцы двинулись за своим послом, Максвелл присоединился к ним. Почуяв было будущую драку, люди сначала притихли, но быстро разочаровались и быстро разошлись. Из толпы вынырнул Артемий чтобы тоже присоединиться к своему другу и, пользуясь вниманием людей, которое неизбежно привлекает своей маской, принялся за свои фокусы. Пленникам он сначала показал со всех сторон пустые ладони, а потом достал из-за уха одного из троих своих зрителей монету. Свое выступление он завершил изящным реверансом на ходу, после чего приблизился к Максвеллу, и уже привычно зашагал рядом. Имперец взглядом непонимания глядел то на шута, то на своих охранников, одновременно давая тем знак, чтобы не трогали его.

– это что за чучело? Не удивлюсь, если он твой друг.

– все так и есть, его зовут Артемий, он странноват, но в некоторых обстоятельствах незаменим.

Аврелианец фыркнул.

– ему просто не хватает внимания, я – Лоренций, Лоренций Фаркасес, если будет угодно, с кем имею честь?

– Максвелл, безродный.

– благодарю тебя, Максвелл, я в этом клоповнике уже неделю маринуюсь, и денег, чтобы выкупить этих несчастных, честно скажу, у меня не было. Расскажи, как ты его уломал? При том так быстро.

Максвелл задумался, “Маринуется”? Ни один аристократ не выражается подобными терминами.

– благодарность принимается, я ведь говорил, что учился на Созидателя, у его рабов очень опасный грибок на коже, очень заразный, я указал ему на него, рассказал симптомы, о которых он и так уже знал, и начал угрожать, что прокричу о больных рабах при всей толпе, которую вы собрали.

Лоренций улыбнулся.

– охох, да уж, я подозревал о чем-то таком.

Тут он встрепенулся.

– эти трое заражены?

– на самом деле, я не уверен, что это грибок, мне необходимо исследовать образцы, чтобы это определить, однако, чесались там практически все, промой руки уксусом, а этих трех изолируй временно от остальных.

– и что же мне, держать их взаперти две недели в море?

Лоренций повернулся к своим охранникам.

– не трогайте новеньких, пока мы не разберемся, что с ними.

После этих слов освобожденные начали переглядываться, Лоренций не счел нужным объяснить им причину столь странного приказа. Он вновь вернулся к Максвеллу.

– думаю, я могу найти место для двух путешественников на моем корабле, если вам нужна переправа по морю, отправляемся мы завтра с восходом, опоздаете – уплывем без вас.

– благодарю за предложение, мы подумаем, я так понимаю, с этими троими также нужно будет что-нибудь решать.

– именно, и сейчас мы отправляемся к кораблю, где ты займешься помощью троим несчастным, разумеется, награда ждет там же.

Этому человеку не хватало такта. Однако отказать ему Максвелл не мог, он знал, что все равно останется, чтобы помочь больным. Хотя Лоренций мог быть и повежливее. А может он никакой не аристократ?

– не вижу смысла упрекать тебя в манере общения, просто чтобы ты знал, я иду с тобой, потому что могу помочь этим людям, а не потому, что ты решил, что имеешь надо мной власть, враги в наше время ближе друзей.

При последней фразе Лоренций остановился и посмотрел в глаза Маквеллу. Он действительно не настоящий аристократ.

– однако все иначе.

Максвелл кивнул, они друг друга поняли.

Вот уже начался портовый район, утоптанный миллионами ног песок под ногами, сменился брусчаткой, вокруг замаячили серые здания складов и бараков для рабов, а дальше, вдоль причала, находился жилой район для моряков: трактиры, бордели, гостиницы. Группа из девяти человек остановилась у причалов, где разгружались корабли со всего света.

– видите? Моя Заря, единственное достойное судно среди прочих присутствующих здесь корыт.

Максвелл посмотрел, куда указывал Лоренций. Учитывая род занятий контрабандиста, он ожидал увидеть гнилую посудину, плывущую на одной воле Пантеона, но был приятно удивлен. У причала стояла достойного вида каравелла.

– идемте на борт, там и поговорим.

На кораблях в порту виднелись флаги самых разных стран: Пустынное, Северное Королевство, пара неизвестных Максвеллу флагов с Илена, были видны даже несколько пиратских флагов, эти здесь чувствовали себя прямо как дома, имперских же флагов не было видно вовсе. Отряд поднялся на борт. Лоренций приказал своим охранникам:

– заприте этих троих в карцере, и пусть никто к ним не прикасается.

Сопровождающие их стражники молча кивнули и принялись подталкивать в спины принявшихся судорожно переглядываться пленников. По всей видимости они находились в некотором замешательстве от того, что посчитали себя ошибочно освобожденными из первого плена, а теперь понявшие, что просто вновь сменили хозяина. В прочем, Лоренц не счел нужным посвятить их в свои планы.

– мог бы и помягче, они, наверняка, уже распрощались со всем, что знали раньше.

– мог, но я их всё-таки купил, и теперь они моя собственность. А ты думал, я их освобождаю?

Максвелл непроизвольно чуть прищурил глаза. Неужели он был обманут радостью встречи с соотечественником в этом чужом краю? Этот человек не лучше тех работорговцев, что остались на рынке.

– ахаха! Да шучу я! Ты же сам сказал изолировать, а заодно пусть осознают, кто главный на этом шикарном судне. Чего не смеёшься?

Максвелл едва заметно улыбнулся после небольшой паузы скорее не от остроумия капитана, а от глупости, которая придавала очарование его насмешке.

– эта шутка не для всех, сначала я соберу с них образцы, а потом поговорим о делах на дне.

– согласен.

Лоренц подозвал молодого юнгу, драющего палубу за какую-то провинность.

– эй свежачок, запомнил, как нужно обращаться со старшими? Помни, каждый из них умнее и опытнее тебя, чтобы больше подобным не промышлял, понял?

– так точно, капитан! Больше никогда!

– вот и молодец, сопроводи этих достойных людей в карцер и принеси им все, что попросят.

– сделаю, капитан!

Максвелл повернулся к Лоренцу.

– это не займет много времени.

Артемий и Максвелл двинулись под палубу за мальчиком, на вид ему было лет 15, он был здесь самым молодым обывателем. Койки моряков пустовали, все проводили время в порту, на корабле оставалась только вахта. Максвелл спросил у юнги:

– за что ты был наказан, малец?

– я решил, что лучше знаю, как завязывать ходовой узел, за это устроил драку со старшим.

– и кто победил?

– в момент, когда я упал на землю, чтобы после контратаковать, появился капитан и вмазал тому верзиле раньше меня, потом ещё долго кричал, что тот зашёл слишком далеко, хватило бы просто подзатыльника.

– больно тебя отдубасили?

– побили, попинали, не в первый раз и не в последний. Но в целом моряки здесь порядочные, капитан всех лично подбирал, вот мы и пришли.

Максвелл осмотрел карцер, прямой коридор, по две квадратные клетки с двух сторон, никаких излишеств. Кроме трёх новеньких, в противоположной клетке сидел ещё один человек, он просто молча смотрел на новоприбывших. Максвелл обратился к Юнге.

– мне нужна стеклянная или фарфоровая чашка, и принеси питьевой воды.

– сделаю.

И выбежал исполнять поручение.

Максвелл начал доставать свою сумку с медицинскими инструментами.

– Арт, мне нужна слизь Радужного жука.

Артемий начал доставать из своего рюкзака контейнер, внутри у него была зеркальная поверхность, а между коробкой с ингредиентами и внешней стенкой был наложен лёд. Он достал нужный флакон и вручил его Максвеллу. Один из пленников спросил.

– господин, что с нами будет? Зачем вы нам помогли, если все равно посадили за решетку?

Вопрос задал один из старших солдат.

– да это у Капитана такой извращённый юмор, вы здесь потому что больны заразной сыпью, только и всего, я вам помогу и вас освободят, и я не господин.

По трем пленникам прокатилась волна облегчения. Максвелл достал из сумки скальпель из роскошного набора, который Арт украл у одного целителя из знатного рода. пока они вынужденно гостили в осажденном городе, натянул на руки перчатки.

– пододвиньтесь ко мне, я сниму с вас пробы.

Он по очереди соскрёб кожу у всех трёх солдат. Через пару минут вернулся юнга.

– принес чашку, и Капитан велел передать, что скоро вас накормят.

Максвелл принял чашку, налил в нее слизи жука, а сверху высыпал кожу со скальпеля, сверху накинул кусок ткани, после чего обратился к своим пациентам.

– капитан менее чёрствый чем выглядит, я вернусь к вам позже, не скучайте.

Он очистил и вернул скальпель в набор. Артемий к тому времени уже сложил ящик обратно в портфель, Максвелл вновь обратился к мальцу.

– ну, веди нас к своему капитану.

Юнга молча развернулся и повел их через трюм назад, на поверхность.

Каюта у капитана была роскошная, кресла с позолотой, картины в богатых рамках, а подобные золотые столы Максвелл последний раз видел только в кабинете у ректора в имперской академии, как же давно это было, по его личному мнению, это уже было чересчур роскошно для простого контрабандиста. Обеденный стол, за которым сидел Лоренц, был накрыт. Сервировка стола тоже была не из дешёвых.

– если после тебя я не досчитаюсь вилки, пеняй на себя, из-под земли достану, а вилку свою верну, понял!?

Артемий остался снаружи, наверняка развлекал своими фокусами того юнгу.

– я пересёк пустыню, горы, леса и овраги, мерз под тундровым северным сиянием только ради того, чтобы придти на этот корабль и украсть твои вилки.

Лоренц и не пытался скрыть свое недоверие в мимике своего лица, глядя на своего собеседника. Он явно не любил, когда кто-то шутил над ним, в то время как сам считал себя еще тем шутником.

Максвелл занял место напротив капитана.

– сколько в жизни чурбаков перебрал?

Это был вопрос, который задавали только на дне, так члены этого преступного сообщества узнавали ранг друг друга. Лоренц ответил

– на век бродяги хватит.

Ранг бродяги был самый распространенный на дне. Им владели рядовые члены, такие, как контрабандисты, воры, рэкетиры. Максвелл был летуном, что означало гонец, он в основном передавал послания и посылки.

– я летун, предлагаю перейти на человеческий язык.

– согласен, лишних ушей на моём корабле нет. Угощайся, вино прямиком с пустыни, лучший сорт Венгарского красного.

Не дожидаясь ответа, Лоренц откупорил бутылку и разлил по бокалам содержимое. Это была последняя проверка, по правилам сообщества первым пьет или ест хозяин, чтобы показать, что еда не отравлена, такое же правило было и у имперской знати.

– не хочу пить на голодный желудок, но ты не стесняйся.

Капитан без колебаний залпом осушил свой бокал. Этот человек не был ценителем вин. Максвел тоже сделал глоток для приличия, он же и спросил.

– имперский контрабандист решил прикупить парочку рабов? Насколько я знаю, даже в нашем скромном сообществе недолюбливают работорговцев.

– долго рассказывать, мы ещё не раз побеседуем во время плавания, сейчас нам нужно придумать что делать дальше, я так понимаю ты тоже здесь не без причины? Маг созидания, да ещё и летун, ты либо меня обманываешь, либо самый странный человек которого я встречал. Расскажешь, как так вышло?

– по правде говоря, я не закончил обучение, да и курьер я не особо хороший, но, как ты сам заметил, на истории у нас сейчас нет времени, ты прав в том, что мы здесь не без причины.

Лоренц на время остановился в поглощении запеченного цыплёнка, чтобы пристально всмотреться в своего сотрапездника.

– планка доверия сдвинулась в сторону твоего вранья, а в прочем, не хочешь рассказывать, не нужно, у всех свои скелеты в шкафу, ну, что за дело?