Текст книги "Сын убийцы миров (СИ)"

Автор книги: Валентин Шатилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Стоп, – негромко сказал Олег.

Все смолкли. Включая Аркадия, который тоже собирался подать голос.

– Первое, – спокойно произнес Олег. – Все, кто хочет доказать, что он лыцар, пойдут сегодня наружу. В песок пустохляби. Кто вернется сам – тот и лыцар.

– Ползти снова, что ли?… – передернулся от возмущения Семен.

И получил-таки удар кулаком в ухо от Гаврилы.

– Ай!… – и даже на пол свалился. И закричал оттуда. – Князь! Скажите Гавриле, чтоб не дрался! Рад, что лыцаром остался!…

– Почему – ползти? – недоуменно закрутил головой Аркадий Викторович. – Я вчера показал нашим молодым друзьям дорогу наружу по которой ползти вовсе не обязательно…

– Второе, – не моргнув глазом, будто ничего и не произошло, сообщил Олег. – Вам, Гаврила Ларионов, как моему воеводе, отдаю в полное распоряжение и подчинение Семена Бренькова, присягнувшего мне на верность. Но разговаривать с ним запрещаю.

– А бить? – мстительно спросил Гаврила.

– Вы – воевода, вам решать… – пожал плечами Олег.

– Золотое княжеское слово, – спокойно сообщил Матвей.

– Золотое! – подтвердил, сияя Гаврила. И наклонился к Семену. – А ты, падаль… – и тут же зажал рот ладонью. Испуганно взглянул на князя.

Олег пристально смотрел на него.

– Князь-батюшка, – виновато поинтересовался Гаврила. – А как же я Семену распоряжения давать буду ежели мне говорить ему ничего не можно?

– Вы – воевода, вам решать, – напомнил Олег. – Или ноша сия слишком тяжела для вас, не справитесь?

– Не тяжела! – Гаврила вытянулся перед князем, как по команде «смирно». – Как есть, справлюсь!

– Вот и ладно, – кивнул Олег, вновь возвращаясь к завтраку.

Все тоже занялись своими пищевыми плитками. Даже Семен. Хоть он и потирал время от времени скулу, ушибленную кулаком Гаврилы.

– Дозвольте вопрос, князь, – прервал, наконец, молчание Матвей.

Олег кивнул.

– Мы сегодня, как, снова пойдем за ту дверку? Которая с окошком?

– А вы хотите туда? – спросил Олег.

– Нет! – быстро ответил Матвей. Потом смутился. – Но если будет на то ваша княжеская воля…

– А что вам моя воля? – осведомился Олег. – Вы мне присяги не давали. Вы сами вольны выбирать – идти или не идти.

– Оно-то верно, – отвел глаза Матвей. Потом твердо взглянул на маленького князя. – Только ведь вашими руками мне гривны дополнительные дарованы! Так что воля ваша для меня немало значит.

– Нет, – сообщил Олег, обращаясь ко всем. – Сегодня мы на «псарню» не идем. Сегодня отдыхаем.

– Ого, у нас наметилась смена концепции? – ехидно поинтересовалась я. Слишком уж неприятной была предыдущая сцена. И особенно ее завершение. С таким невероятным пиететом все стали кланяться пацану нашему!… Будто он божок какой начинающий! Маленький Будда новоявленный! – А что – на «собачек» ставку мы уже не делаем?

Олег кивнул:

– Не делаем.

– Что ж так? Не удалось все-таки договориться? В их «лае» недостаточно слышны ценные указания далеких предков?

– Пока, к сожалению, совсем не слышны, – признал Олег. – Но ведь теперь у нас появился лучший источник информации.

– Это ты имеешь в виду Аркадия Викторовича с его вещими снами?

– Конечно. При всем трагизме ситуации с Сергеем Дмитриевичем Михайловым… Н-да… Но он все-таки отдал жизнь не напрасно… Спир Аркадия Викторовича, Старик, кое-что помнит из прошлой жизни. Сегодня ночью он это доказал.

– И теперь задача у нас одна – заставить Аркадия Викторовича спать как можно больше! – с многозначительным глубокомыслием покивала я. – Ну конечно! Чтоб высмотреть в снах своих некие забытые истины. Поистине княжескую мудрость проявили вы, дражайший Олег Михайлович!

Все посмотрели на меня с неудовольствием. Олег пожал плечами – дескать, проявил что смог… И еще раз сообщил:

– Отдыхаем.

– А мне, и вправду, спать отправляться? – забеспокоился Аркадий Викторович. – Я не совсем понял вас, мой юный друг…

– Нет. Ведите себя обычно. Как привыкли.

Я даже удивленно взглянула на Олега – не иронизирует ли он? Какие могут быть привычки у человека, только вчера появившегося на свет? Откуда им взяться?

Но Олег был как всегда спокоен и невозмутим:

– Вам, Аркадий Викторович, особенно нужен отдых. Расслабьтесь, ни о чем не думайте. Разрешите своим мыслям течь так, как им заблагорассудится. Вдруг и без всяких снов вы вспомните что-то важное о себе. Но если не вспомните – тоже не стоит расстраиваться. Может, и действительно, во сне все увидите гораздо ярче!

Аркадий Викторович восторженно кивал на каждое олегово слово. Голова дергалась как на ниточке. Мне даже жалко его стало. Он так искренне верил в возможность восстановления своего прошлого – а никакого прошлого-то и не было! Просто Олег его использует в своих целях – малопонятных, но далекоидущих. А человек-то – верит ему!…

– А хотите, Аркадий Викторович, я составлю вам компанию, – неожиданно предложила я. – Проведу по пещерам. Обзорная, так сказать, экскурсия по местам боевой славы нашего замечательного князя Олега. Заодно и погуляем…

– С огромным удовольствием, моя прекрасная Елена! – обрадовался Аркадий Викторович. И галантно склонился. – Разрешите взять вас под ручку?

Я разрешила. Чем опять вызвала явную досаду присутствующих. Никто из мужчин не проронил ни слова в адрес княгини, столь демонстративно позволяющей тискать себя постороннему, и тем роняющей не только свое достоинство, но и навлекающей позор на князя. Слов не было, но взгляды я получила в свой адрес весьма красноречивые. Кажется, вся компания была совершенно солидарна с Олегом, рассматривающим меня в качестве невесты!

Гаврила легонько ткнул локтем Аркадия Викторовича и вполголоса порекомендовал:

– Ты там поосторожней с княгиней… Чтоб князю потом стыда не было за своего лыцара.

Кстати, единственным, кто воспринял нашу предстоящую прогулку спокойно, был именно князь. Правда, и к числу мужчин я его не относила.

***

А прогулка наша закончилась ничем.

Аркадий Викторович не слишком интересовался пещерными чудесами – боюсь, он просто не мог отличить чуда от заурядности. Ему не с чем ему было сравнивать…

Я тоже оказалась несколько рассеянна. Потому что раздумывала над странным свойством мужских мозгов: не видеть очевидного и – тут же! – придавать неоправданно важный смысл малозначимому.

Ну как так может быть? Как они не видят, что перед ними ребенок? Да, довольно развитый. Да, с большими амбициями. С неплохо работающей соображалкой. Но при чем здесь жениховство? Очень даже возможно, что лет в двадцать пять это будет интересный парень, с которым закрутить роман – одно удовольствие. Вполне, почему бы нет? Во всяком случае голос его взрослый, когда мы оба с ним в скафандрах – вполне ничего. Но ведь до этого надо ждать пятнадцать-двадцать лет! Целую жизнь! Мне через двадцать лет будет уже за тридцать. Да что там – под сорок! И что – все это время я, по их мысли, должна буду сидеть где-нибудь в княжеской светелке и ждать суженого?

Ха! Да этот суженый к тому времени на меня и глядеть не захочет! Нет, нас с Олегом годы разделяют прочно. Даже если наши спиры питают взаимную склонность – что с этого? Ну не совпали мы с ним, с его человеческим телом, по времени, не совпали! Так получилось. Надо принять этот факт и больше к вопросу о жениховстве не возвращаться!

Так нет же – эти остолопы вдруг всерьез уверовали в наш княжеский династический брак!

А, вот еще, кстати! О княжеском титуле Олега!

Вот уж что навязло у меня в зубах, просто оскомину набило! Где тот титул? О чем вообще речь? Дайте мне его потрогать! Ведь фикция! Вещь, не существующая в природе! Ни княжеских владений нет, ни тысяч покорных крепостных слуг – ничего, что подтвердило бы существование титула. И пожалуйста – все мужички в восторге: о, князь!… Немедленно, толпой присягаем ему на верность!…

Бред!

Нет, все-таки мужчины – это слегка недоразвитый народец. Чуть кретинистый. Иных объяснений я их странным моральным установкам просто не нахожу!

– Вот, собственно, и все пещеры, которые я знаю здесь, – с милой улыбкой доложилась я Аркадию Викторовичу. – Может, есть что еще – за вот тем поворотом коридора, или за вон этим. Но я там не бывала, а блуждать без толку – это не в моих правилах.

Была и еще одна причина моей апатии: сегодняшняя полубессонная ночь. Долгие бессмысленные путешествия в темноте не прошли даром – глаза у меня слипались.

– А вы сами-то тоже поспать не желаете? – поинтересовалась я. – Вы ведь тоже сегодня не совсем выспались!

Аркадий Викторович кивнул с благодарностью:

– Вы правы, прекрасная Елена! Сон – это то, что мне нужно. Вдруг, да и вспомню что о себе?

И ведь вспомнил!

– Княгиня… – осторожно позвал меня Гаврила, вырывая из сладкого сна. – Проснитесь… Князь приглашает…

– Что еще за глупости… – пробурчала я. – Куда приглашает?… Дайте отдохнуть…

– Мы уходить собираемся… – виновато пояснил Гаврила. – Аркадий какую-то дорогу вспомнил…

– Куда дорогу? – простонала я.

– Мне не ведомо… – развел руками Гаврила.

– А ему-то самому ведомо? Аркадию этому твоему?

Оказалось, и ему не ведомо. Но это ничуть не мешало всеобщему радостному возбуждению.

– А вот и ты! – торжественно приветствовал меня Олег. – Теперь можно выходить!

– Куда? – задала я все тот же вопрос.

И получила на него стандартный ответ:

– Не знаю.

– А чего ж идти?

– Понимаете, прекрасная Елена, – слегка запинаясь от волнения, сообщил Аркадий Викторович. – Я во сне опять должен был идти к компьютеру.

– О боже! – не сдержалась я. – Мало было одного раза?

– В том-то и дело! Я объяснил, что идти некуда, что вместо компьютера теперь гора. И тогда они…

– Они?

– Ну там были какие-то люди – я их толком не разглядел и не запомнил… Но они сказали, что для экстренных ситуаций и существует запасной, резервный блок!

– Прямо-таки сказали?

– Э-э… Не совсем. Но я понял – и это главное! И знаю направление, в котором надо двигаться!

– А далеко это?

Аркадий Викторович замялся:

– Боюсь, моя прелесть, ошибиться… Доехали мы туда быстро, но это было во сне… И еще – даже во сне мы ехали на чем-то быстроходном. Просто-таки летели!

– Зато теперь мы знаем конечную точку нашего пути, – порадовал Олег. – Аркадий Викторович довольно подробно описал береговую полосу и высокие, приметные скалы.

– Да, я запомнил их! Я все отлично запомнил! – подтвердил, сияя, наш вещун и толкователь сновидений. – Как только эти скалы встретятся, я сразу на них укажу! Там еще и бухточка приметная!

– Бухточка? Тут есть моря?

– А как же, княгиня, – всерьез обиделся Гаврила. – Целое Море-Окиян! И вся наша суша плавает в том Море-Окияне! Я к нему ходил много раз – и сюда, на запад, и на юг – там как раз царов стан главный, и на восток. На севере не был, но, говорят, и там божья суша кончается бурными водами Моря-Окияна. Только холодными. И по нему целые глыбы льда плавают! Обязательно схожу как-нибудь. Послужу князю, а потом отпрошусь и схожу!

– Топотун, – презрительно бросил Семен.

За что незамедлительно получил от Гаврилы оплеуху. Смачную, но без всяких устных комментариев. Княжеские наказы соблюдались строго!

– Но если цель наша не так уж и близка, – сказала я, – то наверно стоит хотя бы продуктами запастись в дорогу?

– А вот, уже! – радостно объявил Гаврила, демонстрируя некое подобие мешочка, получившееся из голубой джинсовой курточки – еще Серегиной. – Доверху набили!

– Это не набили! – покачала я головой. – Мы же не на пикник собираемся! Вдруг несколько дней топать придется? А потом еще по берегу – искать приметные скалы с бухточкой? Нет, надо брать еще!

– Так ведь не во что, княгиня… – развел руками Гаврила. – Мы везде искали – нету ни одного мешочка, ни единой веревочки!… Не с себя ж портки сымать?

– А с Жирослава если снять? – предложила я. – Ему-то они уже не нужны!

– С покойника? – напрягся Гаврила. – Один тут уже хотел у покойника сапоги своровать – и что с ним сделали за воровство? Лыцарова звания лишили! Во как!

– А вообще-то это идея! – раздался задумчивый голос Олега. – Спасибо, Елена. Продуктов, и правда, маловато. Надо пользоваться складом пока мы здесь! Гаврила, Матвей, я вас прошу, сходите в «холодильник», принесите штаны и рубашку Жирослава.

– Князь-батюшка… – жалобно пробормотал Гаврила. Возражать князю он не смел, но идти боялся. Слишком уж нагляден был пример Семена Бренькова…

– А вы, Матвей, – вздохнул Олег, – тоже опасаетесь? Я же объяснял, что воровство не при чем. Просто у Бренькова такая неудачная пространственная конфигурация. Вы-то – совсем другое дело!

– Да мне оно, князь, без разницы… – пожал плечами Матвей. – Я мертвецов не боюсь, могу пойти. Только Жирослав захолонул там совсем. Не снимем мы с него портков просто так. Придется вытащить и ждать пока он нагреется…

Это, действительно, заняло немало времени. Но зато вышли мы уже не налегке. И не через лаз, которым сюда попали, а через парадную дверь с сияющей медно-золотой ручкой. Олег сам отворил ее, выпуская нас. Поработал, так сказать, дворецким. Несмотря на свой знаменитый титул и великокняжеское происхождение.

***

Пустыня сияла нестерпимо. После полумрака пещер, к которому успели привыкнуть глаза, белизна песка просто ослепляла.

Я ждала мужчин, которые отправились за нашими тачками. Олег объяснил, что лаз, которым мы заходили в пещеры со стороны котловины, находится не очень далеко, поэтому ждать мне придется недолго. Но вокруг было так скучно и одиноко, что каждая минута ожидания казалась вечностью. Даже присутствие Семена не скрашивало одиночества – ведь от лежал бревно-бревном, весь во власти кручени карачунной.

Я присела рядышком. На вулкан я уже налюбовалась, оставалось смотреть только на бывшего лыцара. И на его спира.

Олег был прав, обнадеживая меня – спиров довольно быстро перестаешь замечать. Ну ползают – и ползают себе. Им нет до нас никакого дела – главное, чтоб мы были живы. Ну и нам, получается, нет дела до них.

Однако спир Семена в нынешнем его состоянии представлял исключение из правил. На него смотреть было интересно. Он сейчас не просто лениво перемещался по телу, как мой по мне. Он судорожно цеплялся за лежащего на песке неподвижного бывшего лыцара. Как усталый пловец, которого все время отрывает набегающей волной от крохотного утеса, сиротливо возвышающегося посреди безбрежной морской глади. (Никак в преддверии встречи с местным «Окияном» меня начали посещать морские ассоциации!)

Сиротливость ситуации подчеркивалась удивительной пустотой вокруг: ни единого спира не мелькало, не прыгало и не ползало по белому полотну пустохляби. Полное отсутствие всякого присутствия! А ведь спиры сопровождали нас до самого выхода из пещер, все еще суетясь в надежде поживиться человечинкой. А только мы вышли – как отрезало! Ни одного. Сопровождали-сопровождали, а никто не сунулся наружу!

Чем же для них так страшен меленький, чистенький песочек?

Между тем, спиру Семена приходилось, похоже, вовсе не сладко. Впечатление было такое, будто тело Бренького облили каким-то маслом или смазали жиром из иных измерений, и теперь щупальца спира бессильно скользят по ним, цепляясь – и тут же срываясь. Человека спир никак не хотел покидать, он все лез и лез, то клубком змей обматываясь вокруг туловища, то щупальцами спрута цепляясь за руки, а то вовсе сползая к ногам. Даже жалко его становилось. Ясное дело – кому ж хочется лишаться бесплатной кормушки, но все-таки он так стремился остаться со своим хозяином!…

И тут я обратила наконец внимание на то, что должна была заметить уже давно. Несмотря на все свои потуги, спир никак не мог дотянуться до семеновой головы. Он пытался. Он честно пытался. Но голова человека, лежащего на песке, казалось, была покрыта особенно скользким слоем, и спир, даже вроде бы достав до нее своей ложноножкой, никак не мог удержаться – ни на лице, ни среди буйной волосатости Семена.

То есть, если принять во внимание гипотезу Олега, получается, что сейчас контакт между мозгом человека-Семена и мозгом его спира отсутствует! А как же знаменитый огонек сознания, для которого обязательно нужно соединение двух существ?

А вот так, ответила я, вспоминая собственные ощущения. Именно что вот так. Нету этого огонька. Исчез как мираж. Как сон, как утренний туман. Сдула его кручень карачунная! Когда контакт двух мозгов – спирового и человечьего – прервался, тут-то и проявились во всей красе все симптомы этой болезни. Но – лишь симптомы. Признаки.

Я отчетливо вспомнила эти признаки. Как мое «я» теряло контроль над человеческим телом… Как погружалось в суету биоритмов коры головного мозга, тщетно пытаясь разобраться в хаосе сигналов, лавинообразно поступающих в нервные клетки… Как пасовало и отступало, будучи не в силах самостоятельно справиться с огромными потоками самой разнообразной информации… И как постепенно гасло, последними своими трепетными отсветами окунаясь в темноту небытия…

Бр-р! Меня аж передернуло…

Вот такие эти симптомы. А причина болезни кроется в простом разделении симбионта «человек-спир». Симбионта, который и порождает наше самосознание… Сколько субъективных и очень тягостных ощущений, а все дело, оказывается, лишь в том, что мое личное животное-спир оказалось сдернуто с моего человеческого тела…

Что ж его сдернуло?

– По-моему то же самое, что сплавило в один комок кучу золота и серебра, приготовленного мамой, – услышала я взрослый голос Олега. – Скорее всего причина в одном и том же физическом факторе, которым отличается от Земли та планета, на которой мы сейчас находимся.

– Я, что, говорила вслух? – уточнила я.

– Что-то вроде того… – подтвердил Олег весело. – А тачки прибыли! Можно грузиться!

– Олег, а спир Семена так и не сможет взобраться на его человеческое тело?

– Мои наблюдения показывают – нет, не сможет. До тех пор, пока мы не окажемся на территории какой-нибудь потайки.

– И что там будет?

– Все нормально будет. В так называемых «потайках» физика возвращается к человеческим нормам – и спир вместе с ней. На свое законное место, к голове человека. После этого семеновское «я» быстренько восстановится, он бодренько поднимается с тележки и пойдет по своим личным делам!

– А не получится так, что за время нашего путешествия по песчаной пустыне спир соскользнет с него насовсем? Упадет, отстанет и затеряется на просторах пустохляби?

– Пока что такого не бывало. Спиры цепляются за своего человека до последнего. И следуют за его телом с собачьей преданностью. Вот если тело умрет – тогда конечно! Они отпрыгивают от умершего головного мозга как на пружинках, будто их отбрасывает что-то. Может быть ужас и тоска? Я, кажется, тебе уже рассказывал, как наблюдал человеческую смерть в больнице… Ну что, отправляемся?

Я оглянулась. Две тележки были загружены мешками с продуктовыми плитками, на одной лежал неподвижный Семен. На той самой, которую сюда вез сам. Теперь в нее впрягся Аркадий Викторович. Продукты тащили Гаврила и Матвей. Мы с Олегом шагали налегке.

И разговаривали.

– А почему все-таки с нас, гривенных, спиры не скатываются? Есть у тебя, нашего великого ученого, предположения на сей счет?

– Ну, ведь нас защищают скафандры! И они создают, видимо, не только механическую защиту. Но и поддерживают вокруг нас тот уровень физических констант, к которому мы привыкли, которые нам необходимы. Формируют физику Земли в масштабах отдельно взятых личностей.

– И все-таки страшно… Неужели и я вот так лежала на тележке, а мой спир прыгал вокруг, не имея возможности воссоединиться со мной?

– Именно так. И Сергей Дмитриевич так же лежал. Потому ваши спиры и оказались после путешествия такими усталыми и обессиленными. И я должен был об этом подумать, прежде чем вести вас на «псарню» у этим древним спирам. Раскормленным и истосковавшимся по хозяевам-людям.

– Ты не мог всего предусмотреть.

– А должен был. В результате – мы чуть не потеряли тебя, а Дмитрича все-таки потеряли…

– Бедные мы, безгривенные… Ну теперь-то мы с гривнами, но все равно – как вспомню жуть кручени карачунной… Этот бездонный колодец отсутствия себя…

– Понимаю. И сочувствую.

– Что ты понимаешь! Это надо испытать разок – вот тогда поймешь. А тебя с детства вон сколько гривен защищало!

– И все-таки я испытал несколько раз легкие приступы кручени. Я тогда не знал ее названия – да и никто не знал. Люди с ней позже столкнулись. А я – раньше. Во время моих гуляний на четвереньках в недрах пустохляби почти в младенческом возрасте. Пустохлябь тогда была только в одном месте, в котловине. И в ней были зоны, где физика, видимо, оказывалась настолько чужда нам, что даже гривны не спасали. Помню, как я запаниковал в первый раз, когда начал вдруг терять из виду собственное тело… Спасибо верному другу, песку – он почувствовал мой ужас и оттащил от гиблого места.

– А он разве не сам виноват? Это же его физика! Вон как он ее разнес по всем просторам – туда, где раньше жили люди!

– Физика-то его. Но не он же создает физические законы и физические константы? Он им только подчиняется. Как и мы. И когда физика изменилась – он и расплылся повсюду. Как планктон. Даже примитивней – как нефтяное пятно на поверхности воды из разбитого танкера.

Аркадий Викторович, тянувший переднюю тележку вдруг остановился, закрутил головой, заволновался. Как гончая, потерявшая след.

Все тележки остановились.

– Что случилось? – Олег подошел к Аркадию Викторовичу.

– Да как-то странно, мой дорогой друг. Как-то непонятно. Я себя чувствую несколько… удивительно. Так, будто стороны света внезапно поменялись местами. И очень странно поменялись. Рядом с севером стал юг, следом – запад, а после него, без перехода, сразу восток… И куда идти прикажете в такой ситуации?…

– Гаврила, вы слышали, что сказал Аркадий Викторович? С вами, в ваших путешествиях, такого не бывало?

– Про стороны света, князь-батюшка, такого не скажу, а путать нелегкая путала. Вроде и нечисти больше нет, вся в песке сгинула, а все одно – путаница нет-нет да и приключается!

– И что вы в таких случаях делали? Куда шли?

– Тут по-разному бывает. Когда и переждешь. Постоишь малость – глядь, в голове прояснилось. А ежели переждать не получается, тогда идешь, куда глаза глядят. Всегда куда-то да выйдешь!

– Тогда попробуем для начала первое средство, – решил Олег. – Привал! Всем отдыхать! А вы, Аркадий Викторович, пока думайте, следите за своими ощущениями.

Я уселась, привалившись спиной к тележному колесу, глядя как белоснежный песок аккуратно разравнивает наши следы.

Вот они почти сгладились, а вот исчезли и совсем. Будто мы сюда ниоткуда и не приходили, а всегда тут были. И вечно здесь стояли три тележки, а вокруг них сидели и лежали люди в черных скафандрах. Сюрреалистическая картинка.

Но скафандры-то молодцы! К чувству блаженной защищенности, которое мне так понравилось еще на Земле, когда я воспользовалась олеговым скафандром, добавилось еще одно – чувство отсутствия голода. Если есть такое чувство… Сколько мы сегодня ни шли, сколько ни болтали – а есть я все равно не хотела. И пить – тоже.

Даже и усталость не шла ни в какое сравнение с тем, что я ожидала. По идее, я, как совершенно нетренированная девушка, должна была сейчас, после многочасовой прогулки по песку, свалиться без задних ног. А у меня хватало сил еще и любоваться окрестностями, их мрачной черно-белой безнадежностью, разглядывать остальных путников. Например, смотреть, как думает и следит за своими ощущениями Аркадий Викторович.

Наш поводырь думал очень старательно и напряженно. Даже, пожалуй, слишком. Постепенно его раздумья перешли в посапывание, а затем и в легкий храп.

– Сморило, – благосклонно заметил Гаврила.

Он и с Серегой-то был в хороших отношениях, а к Аркадию Викторовичу с самого начала отнесся просто-таки с нежностью. Опекал и защищал как малого ребенка.

***

Видимо и меня сморило. Потому что когда я открыла глаза, вокруг произошли разительные перемены.

Во-первых, исчез песок!

Мы сидели уже не на белоснежном покрывале тихо шелестящих песчинок, а на черной, будто выжженной земле. Ровной, как футбольное поле.

– Олег, – позвала я.

– Да, – встрепенулся он.

– Посмотри.

– Ух ты!

Он моментально вскочил на ноги. Огляделся.

Я тоже поднялась.

Мы будто бы очутились посередине потайки. В центре – ничего, вокруг четкая граница пустохляби. Но настораживало, что никакой травы или другой зелени в этой лже-потайке не было. И еще одно – граница песка отступала буквально на глазах. Молочное покрывало будто прогорало, все сильнее обнажая черную подкладку.

– Смотри-ка! – позвал меня Олег. Он разглядывал отступающую границу.

Я подошла.

Ничего себе! Песок никуда не отступал. Он как бы испарялся, просто исчезая.

Я наклонилась, приглядываясь.

Нет, песчинки не испарялись. Они медленно впитывались в черную, припаленную почву, погружались в нее.

– Их будто пылесосом втягивает, – поделилась я своим наблюдением.

К этому времени уже весь наш небольшой отряд был на ногах и недоуменно осматривался.

– Очень похоже, – согласился Олег.

– И что это может значить?

Он пожал плечами:

– Все что угодно. Например, что мы попали на логово хищника, питающегося песчаным планктоном.

– Кто же станет есть песок? – засомневалась я.

– Тот, кто является порождением той же экологии, что и сам песок. Какой-нибудь местный песчаный червь.

– Ну тогда нам опасаться нечего, – предположила я. – Мы же не из песка – что он нам сделает?

– Проглотит, например, – хмыкнул Олег. – Потом, правда, выплюнет, как совершенно несъедобную косточку. Но останемся ли мы к тому времени в прежнем своем виде? Или окончательно потеряем человеческую форму?… Гаврила, Матвей, Аркадий Викторович! Прошу вас быстро выкатить тележки с этой черной поляны. И самим отсюда уйти!

Те торопливо засобирались. Мы с Олегом тоже переступили черту, отделяющую белое от черного. И очень вовремя.

Обугленная поляна ожила и пришла в движение. Ее поверхность вздулась, выгнулась агатовым куполом. Воздух над ней затрепетал – даже через скафандры мы почувствовали резкое повышение температуры. Будто рядышком заработала огромная сталеплавильная печь. Славная поджарка получилась бы из нас, не отскочи мы вовремя!

Загудел раскаленный воздух, устремляясь в небо. А на его место хлынул более прохладный воздух со всей округи. Нас в спину подтолкнул сильный порыв ветра.

– Держись! – ухватил меня за руку Олег.

Глупышка – при его малом росте и еще более малой массе, его первого могло бы унести на эту странную жаровню!

А из почвы вверх будто лезло огромное обугленное яйцо. Что за птенчик мог вылупиться из такого яйца, об этом страшно было и подумать.

В довершение картины из вечно хмурого неба над головой прямо в центр черного полушария с чудовищным треском ударила ослепительная молния. Затем еще одна. И еще.

Мы уже не пятились. Мы удирали в разные стороны от этого внезапного катаклизма.

Внезапного, но не долгого. Оглянувшись на бегу, я увидела, что смоляной холм прекратил расти и даже кажется опадает. Да и ветер, бивший нам в лицо, начал стихать.

Мало-помалу и мы сбавили скорость. А потом и вовсе остановились, глядя назад. Маленькие фигурки, очень четко выделяющиеся на белизне по краям огромного прогоревшего пятна.

– Что это было? – дрожащим голосом поинтересовался Аркадий Викторович.

– Это у Гаврилы надо спросить, – пробормотал Матвей. – Он у нас все видел, везде побывал.

– Я такого не видал раньше! – замотал головой Гаврила, мелко крестясь.

А Олег уже пошел обратно, к пятну. Осторожно приблизился. Наклонился, заглядывая.

– Что там? – почему-то шепотом спросила я.

– По-моему там все тот же песок, – задумчиво сообщил Олег. Присел на корточки, взял щепоть. – Почти тот же. У него изменилась структура. Теперь он черный! – Он поднес ладонь к глазам, рассматривая, потом поднялся, отряхивая руки. – По-моему наш бедный песочек кто-то успешно съел и переварил. А остатки отрыгнул. Хотя я могу и ошибаться. То, что я сказал – это просто рабочая гипотеза. Одна из возможных.

Я подошла и встала рядом с ним.

Холма уже не было. Поверхность вновь стала ровной. Да и температура ее очень быстро снизилась почти до обычного уровня.

– А пустохлябь-то ничему не научилась, – Олег ткнул пальцем в песчаную кромку.

Белая простынь быстро, деловито наползала на черную поверхность, заново покрывая ее своим сахарным слоем.

– Новая порция еды сама приползла в жадный рот, – хмыкнул Олег.

Повернулся. Поискал глазами Аркадия Викторовича. Спросил:

– Как положение сторон света – восстановилось? Вы готовы вновь показывать путь?

Аркадий Викторович после небольшой заминки покрутил головой, определяясь, кивнул, ткнул ладонью в нужном направлении, и наш маленький караван тронулся дальше. Минуя быстро затягивающуюся черную проплешину.

***

– Если мы возьмем немного правее, – сказал Гаврила, – то выйдем точнехонько на большую потайку.

Небо над белоснежной равниной неуклонно темнело, пора было подумать о ночлеге. Олег согласился свернуть.

– А нас там не попытаются опять в плен взять? – поинтересовалась я, вспоминая одну такую миленькую потайку, где меня уже пытались отходить батогами.

– Не-е, не! Там хорошие люди! – заверил Гаврила.

– Хочется надеяться… – вздохнула я. И попросила Олега. – Ты уж в случае чего не тяни до последнего, не жди когда нас в кандалы заковывать начнут. Сразу же демонстрируй врагам кузькину мать во всей красе! Договорились?

– Договорились, – серьезно кивнул он.

– Вот и чудесно. Потому что потайка эта кажется мне все-таки вовсе не такой уж доброжелательной. А? Гляньте сами! Не изменяет мне зрение?

Увы, зрение мне не изменяло. Мы приближались к потайке, где среди чахлых зеленых кустиков, обозначающих границу жизни, стоял ни кто иной, как любитель батогов лыцар Борис Лексеич.

Утешало одно: для него наша новая встреча явилась столь же неприятным сюрпризом, как и для нас.

– Здорово, лыцар! – вежливо поприветствовала я его, появляясь из скафандра.

Он очень сильно вздрогнул. Так вздрогнул, будто покойника увидел. Или покойницу. И сбивчивые слова его свидетельствовали о том же ошеломленном состоянии:

– Княгиня? Князь? Как вы здесь?… Вы же в Киршаге быть должны! По указу царова величия!

– А мы там уже побывали! – весело ответила я за всех. Откровенный испуг Бориса Лексеича меня очень порадовал.

– Когда это вы успели? Ведь только недавно отправились!…

– А вот мы такие – все успеваем. Мы еще и не очень спешили! Чуть не целую неделю отдыхали в Киршаге!

– Неделю? – не поверил Борич Лексеич.

– Почти. Теперь идем дальше. Но опять-таки по государственным делам! А вот вы, лыцар, что делаете в столь дальних краях?

– Приглашен в гости. К Серафиму Смоляному, – хмуро ответил Борис Лексеич. – Здесь задержался на ночевку.

Видно было, что разговор ему в тягость, но не отвечать господам, отмеченным высоким доверием самого царова величия, он не смеет. Потому что подобное пренебрежение может быть расценено и как проявление неуважения к августейшей особе!