Текст книги "Сын убийцы миров (СИ)"

Автор книги: Валентин Шатилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Поговорить с ними, – буднично сообщил Олег.

– Как это – поговорить? Они же не разумные! Сам только что сказал, что по интеллекту – ниже людей. Сам их «собачками» называл! Что еще за разговор с собаками? Лаять будешь по-спирски? Слышала я ваше перелаивание – никакого смысла!

– Они выше собак по уровню развития, – серьезно пояснил Олег. – Ниже, чем люди, да, но выше собак. Вообще выше всех земных животных, кроме людей. Про дельфинов не знаю. А с гориллами я специально сравнивал. В зоопарк ходил. И уверен – кое-что от них все-таки можно узнать.

– Про что?

– Про все. Про этот мир. Про катастрофу, которая здесь случилась. Не знаю. Может и ни про что не удастся, но попробовать я собираюсь.

– Опять не поняла. Даже если они высокоразвитые животные, откуда им знать про все это?

– Но они же долго жили на людях. На наших предках. Очень далеких, тех, первых, которые и построили все это, то что вокруг нас. Спиры вообще очень долго живут. Думаю, вот эти спиры помнят працивилизацию. И своих носителей-людей, живших здесь невообразимо давно. Тех людей, которые кроме всего прочего построили и саму эту «псарню».

– Как они их помнят? Сам говорил – наше «я» существует не в мозгу спиров и не в мозгу людей, а между!

– Но некоторый информационный обмен ведь происходит! Между нашим «я» и человеческим мозгом – более интенсивный, между «я» и спирским – менее. Но происходит наверняка! Вот я и надеюсь отыскать хоть какие-то возможности дотянуться, извлечь из этих древних спиров информацию. Если она есть, то почему бы не попробовать? Почему не попросить их поделиться этой информацией со мной? Все равно ведь другого источника у меня нет… – он развел руками. – Библиотеки здесь я не нашел. Еще вопросы?…

Какая информация ему нужна? О чем? Опят это донкихотство! Он все-таки всерьез вознамерился повернуть вспять ту катастрофу, к которой была причастна его мать? Ох уж эти комплексы вины! Особенно не своей вины, а чужой!

– Олег… – начала я и замолчала.

Ну что тут скажешь? «Забудь про мать и про все, что тебе о ней наболтали»? «Живи своей жизнью»? Мал он еще жить своей жизнью… Он еще при ней, при маме…

Олег терпеливо ждал продолжения моей речи, но я только махнула рукой:

– А, ладно… Делай как хочешь…

Малолетний князь серьезно кивнул и его пальчик вошел в нужную ямку -замочную скважину. А потом Олег замычал, отгоняя спиров – и вот мы уже внутри. И немедленно облачились в скафандры, попутно сменив пропорции своих собственных тел на нечто неприятно-карикатурное.

Особенно отличился Серега. Он не только раздался вширь в районе позвоночника и головы, он и ножонки отрастил – что два бочонка! И вошел, смешно переваливаясь на них. Но, кажется, сам того, как и положено, не заметил.

Спиры же опять устроили митинг вокруг Олега. Они подпрыгивали, вибрировали, что-то гундосили. Впрочем, ответные пляски и мычание Олега было не менее энергичным. К тому же он регулярно подкидывал им мелкие обрывки своего погрузневшего человеческого тела.

Это было почти забавно. Лыцарство наше стояло и глазело как зачарованное. Никаких сигналов от них не поступало. Олег оглянулся пару раз, проверяя, а потом всерьез увлекся «раскруткой» древних спиров.

Что уж он пытался понять из их гундосого гуканья – ума не приложу. Кстати, Старик, явившийся к этой «беседе»-кормежке одним из последних, тоже по-моему разочаровался. Постоял рядом, побулькал, и неторопливо отплыл куда-то в сторону.

– А мне можно попробовать пообщаться с ними? – спросила я Олега.

– Не страшно? – удивился его обаятельный взрослый голос.

– Страшно, – призналась я. – Но интересно ведь!

– Тогда начни с кого-нибудь одного. Выбери себе приятеля и попробуй прикормить.

– «Прикормить» это как? – спросила я, внутренне холодея от предложенной перспективы. – Тоже от себя отодрать что-нибудь и зверю этому кинуть?

– Ну да. Вот, глянь, у тебя над правой коленкой целый пласт. Почти уже сам отстает!

Я опустила глаза. Какой-то заусенец над коленкой выглядывал поверх скафандра. Совсем крохотный. Но Олегу со стороны виднее…

Наклонившись, я поддела заусениц, сорвала. Боли не было. И вообще никаких ощущений не наблюдалось.

Брезгливо зажав приманку между большим и указательным пальцем, я глянула на клокочущее варево окружающих спиров, выбирая по-симатичнее… Хотя их и различить-то между собой было непросто…

– Олег… – попыталась я найти поддержку у более опытного укротителя этих тварей.

И тут какой-то спир, подкравшись сбоку, воспользовался моим замешательством. Вцепился в руку, проник между пальцами, и – ах! – слопал всю приманку!

– Эй-эй! – закричала я. И было от чего кричать!

Не удовлетворившись украденным куском, спир скользнул вверх по моей руке, явно претендуя на полное главенство над столь вкусной кормушкой. Он был толстый, бурый и превосходил размерами моего собственного спира, зеленоватой чалмой укутавшего мне голову.

– Ты куда, тварь! – заорала я, пытаясь сбросить захватчика с руки.

Рука прошла сквозь злодея, не задев.

Правда, его продвижение резко затормозил и даже почти остановил молниеносный выпад моего спира, выбросившего вниз длинную струю ложноножки.

Да только силы были слишком неравными. Масса нападавшего спира, разъевшегося на консервах за тысячелетия пребывания в «псарне» превосходила массу моего глиста-паразита чуть ли не в два раза. Это вам не с худеньким спирами-заморышами биться!

Эх, кажется мое «я», которое теплится, согласно разъяснениям Олега, в виде слабенького огонька между «моим» спиром и моим человеческим мозгом, может серьезно пострадать…

– Елена, держись! – выкрикнул Олег, подбегая.

А он-то что может сделать? Его кулаки прошли сквозь жирного захватчика, который уже охватил мою руку почти до плеча солидным, как рукав тулупа, бурым слоем.

И тут в бой за меня вмешался спир Олега.

Тренированным ударом он вогнал свое тонкое заостренное щупальце прямо в толщу бурого тулупного рукава. Ковырнул. Выдернул. Вогнал снова.

Видимо это было больно – спир-захватчик отчаянно заверещал. Даже с каким-то недоумением. Будто хотел сказать: а ты чего влезаешь в наши разборки? Ты тут вообще посторонний!

Но олегов спир посторонним быть не собирался. Он разразился серией новых колющих ударов – прямо как заядлый рапирист.

Да и мой спир очнулся, наконец, от пароксизма внезапной спячки и бодро, весело принялся теснить врага вниз, выдавливая с моей руки. Вон с чужой территории!

Он лился по плечу все более густеющими слоями, надавливая всей своей тяжестью (совершенно невесомой для меня), подскакивал, опять опадал по коже руки – будто волны протухшей зеленоватой патоки низвергались вниз, смывая с меня бурый рукав.

И захватчик сдался. Взревев напоследок, покинул руку, отпрянул. Стеная и тоскливо пошатываясь, отполз в задние ряды…

Я перевела дух, спросила свистящим шепотом:

– Мы победили?

– Да, – согласился Олег. Но в его голосе было больше тревоги, чем радости. – Ты была права. Сегодня они что-то слишком активны. Пожалуй, нам стоит вернуться пока не поздно.

Золотые слова. Только сказаны не вовремя. На самом деле было уже поздно. Об этом нас известил утробный рев, одновременно с отчаянным курлыканьем, которые раздались справа. А когда мы оглянулись, нашим взглядам предстала тяжелая картина.

Старик-спир демонстрировал вчерашний прием. Но уже не на Олеге, а на Сереге Дмитриче. Маленьким, но очень злым тайфунчиком он вытянулся вверх, над головой толстоногого Сереги, раздулся там, забулькал как гейзер, и всей массой рухнул, сминая, срывая с человеческой головы не очень-то мощного серегиного спира.

И если на Олеге этот прием не прошел, то уж на Дмитриче Старик отыгрался – будь здоров! Серегин спир был мгновенно смят и раздавлен, отчаянно взвизгнув, он сполз по бочкообразной ноге… Неприглядной мутной кучкой замер на неровностях пола, растекся по ямкам и рытвинам…

Мы с Олегом кинулись на помощь – но куда там!… Старик победно растекался по серегиному телу, уже успев закрепиться в районе затылка. Побежденный же спир выглядел полностью деморализованным и вообще ни на что не годным. Хотя и живым – об этом свидетельствовало неустанное перемещение скучных клубов серого дыма в его унылой туманности.

– Все… не поможешь… – отрешенно сообщил Олег.

– Мы бы и не смогли помочь, – попробовала я утешить его.

– Да, – согласился Олег. – Вряд ли мой спир кинулся бы на защиту Дмитрича так, как кинулся на твою защиту. Ведь одно дело – твой спир, с которым у него любовь. Его он будет защищать. И совсем другое – спир Дмитрича. Да, помочь было невозможно…

Однако голос Олега выражал больше чем слова. Он был горек и безнадежен. И полон отчаяния.

– Не казнись, – вздохнула я. – Раз помочь было нельзя – чего ж теперь казниться?…

– Я обязан был предвидеть, – ровным тоном произнес Олег. – Я убил его уже дважды. Спир, поселившийся на теле Мамонта сразу после первого убийства, не успел еще как следует освоиться. Да и путешествия по пескам пустохляби не очень-то этому способствовали. Кручень карачунная – это не шутки… Дмитрича нельзя было сюда, в «псарню», тащить. Да и тебя тоже. Какой же я дурак… – простонал он.

– Князь… Мне больно… – вдруг сообщил Матвей.

– Где? – строго спросил Олег, мгновенно забыв про самобичевание.

– Там, – Матвей указал на Серегу, застывшего на месте под мощным капюшоном спира-Старика.

– Гривна… – пробормотал Олег. – Она наверно чувствует не только пространственную конфигурацию человека, но и спира… И если она не признает нового Серегу… – он резко оборвал себя и скомандовал. – Гаврила, Матвей, берите Серегу под руки, срочно ведите в «холодильник»! – а сам поспешил, почти побежал открывать наружную дверь.

Гаврила, не медля, кинулся выполнять княжеский приказ, но Матвей не стронулся с места.

– Князь… Не могу… Больно… – забормотал он, поднимая свои длинные руки и сжимая деформированными ладонями раздутую голову.

Олег остановился, оглядываясь.

– Не медли, открывай! – я бросилась на помощь Гавриле. – Мы отведем Серегу!

Вдвоем мы довольно легко сдвинули Дмитрича. Он подчинился нашим подталкиваниям, не говоря ни слова. Только головой во все стороны вертел удивленно.

– М-м… – продолжал стонать Матвей.

– Ведите Дмитрича, я помогу Акинфовичу, – отрывисто бросил Олег, отступая, давая нам дорогу. И угрожающе замычал на спиров, начавших переползать поближе к открывшемуся дверному проему.

Мы были уже в коридоре и дверь плавно зарастала за нашими спинами, когда бывший Серега впервые открыл рот. То, что он уже не Серега и не Дмитрич, мы поняли сразу. Интонации были не те. Да и слова тоже.

– Э-э, друзья мои, – вальяжно, с покровительственной улыбкой, проговорил он. – И куда мы направляемся, позвольте спросить?

При этом он повел плечами, освобождаясь от наших с Гаврилой объятий. Ну со мной-то легко справиться одним движением плеч, а вот от Гаврилы так просто не отделаешься. Он еще крепче вцепился в руку бывшего Сереги и процедил сквозь зубы:

– Князь сказал – в «холодильник»! Семен, а ты чего стоишь? Не видишь – княгиня надрывается? – зло прикрикнул он на бывшего лыцара, а теперь безгривенного, который трусливо вжался в стенку коридора.

– А… да… сейчас… – залепетал Семен, делая неуверенный шажок в нашу сторону.

– Молодой человек! – строго сказал экс-Серега, сопротивляясь тискам рук Гаврилы. – Э-э, гражданин! Я не возражаю, но нельзя же так бесцеремонно!…

– Отпусти его, Гаврила, – внес ясность Олег, поддерживающий Матвея. – Аркадий Викторович и сам прекрасно дойдет. Правда ведь, Аркадий Викторович?

– Ну, разумеется, юноша! – расцвел новоявленный Аркадий Викторович. – Простите, не знаю вашего имени…

– Олег.

– Замечательно! – сощурился в лучистой улыбке Аркадий Викторович. – Я готов идти… Э-э, только куда?

– Вас Елена проведет, – сообщил Олег. – Вы ведь не возражаете против такой компании?

– Нисколько! – вновь разулыбался Аркадий Викторович. Сам взял меня под локоток, предложил. – Прошу, мой милый друг.

И слегка закашлялся. Покрутил головой. Свободной рукой потрогал шею, прикоснулся к гривне.

– Давит? – спросила я, ускоряя шаг.

– Не обращайте внимания, это пустяки!… – откликнулся Аркадий Викторович, бледно улыбаясь.

Он вообще резко побледнел. Наверно тиски сужающейся гривны уже начали перекрывать кровеносные сосуды, снабжающие голову.

– Аркадий Викторович, вы можете бегом? – заторопилась я.

– Разумеется, мой милый друг! – откликнулся он и понесся вприпрыжку.

Мы не добежали буквально нескольких метров до входа в «холодильник», уже зияющего впереди темнотой. Аркадий Викторович сбился с шага, ноги его заплелись и он рухнул лицом вниз.

– Гаврила, берем! – распорядился Олег, подхватывая его безвольно поникшие плечи.

Гаврила оттеснил меня, схватил бессознательное тело подмышки и они втроем впихнулись в ледяной полумрак.

Мы с трясущимся от страха Семеном остались снаружи.

– А Матвея вы куда дели? – спросила я в темноту «холодильника».

– Сидит у двери в «псарню», – донесся голос Олега, – сюда его тащить – только время терять. Ведь главное – ликвидировать причину его боли!

– А-ах! – раздался знакомый восхищенный выдох из темноты.

Это самовнушение – или в самом деле я услышала молодой женский голос, доброжелательно произнесший: «Профилактика завершена»?

– Лопнула гривна? – спросила я, заглядывая. И ничего не видя со света.

– Друзья мои, – веско произнес голос Аркадия Викторовича. – Вероятно у вас есть причины для пребывания здесь, но все-таки, позвольте заметить, холод не благоприятствует…

– Выходим! – приказал Олег, и первый появился в проеме.

Я посторонилась.

Семен с жадным любопытством пытался заглянуть в темноту за наши спины:

– Что, князь, с Сереги тоже теперь сняли гривну?

– Тоже, – вежливо ответил Олег.

– Ой, какое горе! – замахал руками Семен, и, не имея больше сил сдерживаться, расплылся в довольной ухмылке. Как же! Теперь не он один был такой – «разжалованный»!

Но ухмылка его мгновенно померкла, как только из «холодильника» показался Аркадий Викторович.

– Да он же в гривне!… – простонал Семен. – Как же, князь?…

Действительно, красноватая шейная гривна, дарованная Олегом еще Сергею Дмитриевичу, как ни в чем не бывало покоилась под щетинистым кадыком.

– В гривне, – согласился Олег. – В одной. Убрана была пястная.

– Вы знаете, девушка, – торжественно сообщил мне Аркадий Викторович, – ваши труды, кажется, не пропали даром! Мне уже гораздо лучше! Да что там! Мне, простите за выражение, ну просто хорошо! – и он несколько картинно повернулся к Олегу. – Спасибо, юный друг! Уверен, не обошлось без вашей помощи! Я вижу, вы прекрасный человек и, несмотря на небольшой возраст, очень уверенный и весьма способный! Я счастлив нашему знакомству, хоть оно и произошло при весьма странных обстоятельствах. Я обязан вам и надеюсь отплатить за вашу заботу в полной мере!

– Сие почти присяга на верность, – негромко сообщил Матвей, приближаясь к нашей компании. – Ежели он еще и крест поцелует…

Но Аркадий Викторович крест целовать не стал. Во-первых, не знал, что это нужно, а, во-вторых, у него и креста-то не было на бычьей шее – только гривна.

***

Впервые за все время, пока мы пользовались «опочивальнями», мне приснился плохой сон. Неприятный.

Будто бы Олег брел по коридору среди глыб нашего подземелья, из последних сил цепляясь за стены, чтобы не упасть.

– Тебя ранили? Олежка! – подскочила я, хватая за локоть.

Он оперся на руку. Кивнул благодарно, прошептал:

– Меня вымотали… Устал… Присяду…

– Кто вымотал? От чего устал? – удивилась я.

Но он только долгим-долгим взглядом посмотрел мне в глаза, покачал головой и отвернулся.

– Все еще переживаешь за свои, так называемые, убийства? – догадалась я. – Плюнь! Серега был счастливее чем Мамонт. Аркадий Викторович счастливее Сереги. Все улучшается!

– Не так. Елена. Не так. Если ты не поймешь меня… значит я в тебе ошибся, и одного влечения спиров мало… Но я не хочу ошибиться! Пожалуйста, сделай так, чтоб я не ошибся!… Если ты не поймешь сейчас, то мне уже не на что надеяться!…

– Но я все понимаю. Ты расстроен, ты переживаешь, а оно не стоит твоих переживаний.

– Убийство? – тихо спросил он, и глаза его широко распахнулись. – Не стоит?

– Не убийство, – поморщившись возразила я. – Маленькая операция по пересадке спиров.

– Но ведь при этом погиб разум… личность… все прошлое и будущее этой личности, целая вселенная осознающая себя! И нет особой разницы – была это вселенная хорошего человека или не очень. Потому что «хорошо» и «плохо» – это понятия конкретного места и времени, они могут меняться, а разумная вселенная – это ценность абсолютная!…

– Вселенной больше – вселенной меньше! – беззаботно хмыкнула я. – Вот их сколько вокруг – вселенных этих. Каждую жалеть – жалелки не хватит!

– Елена, – попросил, почти простонал Олег. – Умоляю, не лишай меня последней надежды, я просто не выдержу, если окажется, что ты – совсем не та, какой я тебя представляю…

– Последних надежд не бывает! – усмехнулась я, внутренне кривясь от цинизма собственной усмешки. Почему-то я была в этот момент сама себе не приятна. Все я говорила ему правильно, но в чем-то главном была не права.Однако и остановиться уже не могла, поэтому продолжила с пафосом. – Надеяться надо всегда! Все время! И действовать! Ты можешь действовать? Вот и вперед! Зачем же при этом распускать сопли? Действуй, Олег – и не теряй надежд!…

– На что? – раздался его голос.

И это было уже не во сне.

Я стояла в сумерках длинного коридора «спального» коридора. Как я тут оказалась? Почему выбралась из мягкой и нежной «опочивальни»? А рядом находился Олег. Он удерживал меня за руку и спрашивал:

– О чем ты говорила? Каких надежд я не должен терять?

– Не знаю!… – засмеялась я с некоторой натугой. – Это все было во сне… А ты что тут делаешь?

– Мне приснился странный сон, будто мы с той разговариваем, и я тебе что-то пытаюсь доказать, но у меня не получается… И это было так обидно, что я даже проснулся.

– Юные друзья мои! – проникновенно заявил Аркадий Викторович, появляясь из пенного месива своей «опочивальни». – Как хорошо, что вы здесь! Ведь я совсем не умею чинить компьютеры! Я этого просто не смогу сделать!

– О чем вы? – удивился Олег.

– Знаете ли… Тут такое дело… Мне приснился сон, и я хотел бы рассказать его, но…

– Но он неприличный, – раздраженно продолжила я за него. – Да?

Аркадий Викторович поджал губы:

– Дорогая Елена, при всем уважении к вам, вынужден сделать замечание! Мне не снятся неприличные сны! И молодой девушке не пристало употреблять такие выражения и вообще говорить на эти темы! Вы понимаете!

Как мне Аркадий Викторович напомнил в этот момент одного учителя из нашей школы! Старого холостяка. Он у нас уроков не вел, но видеть его я видела, разговоры о его сексуальной «непорочности» слышала, а один раз даже присутствовала в коридоре, когда он отчитывал десятиклассницу за слишком короткую юбку. Что он там говорил, не знаю. Я отчетливо слышала только одно слово: «неприлично», но оно повторялось с завидной регулярностью. Через несколько месяцев состоялся закрытый суд, и учитель этот исчез. А потом по школе поползли слухи, что его посадили за изнасилование. Мне даже показывали эту, будто бы изнасилованную им, восьмиклассницу, но как оно было на самом деле – неизвестно.

– Тогда рассказывайте ваш сон, – твердо попросил, почти приказал Олег.

– Э-э, даже не знаю как начать, мой юный друг… Это так трудно поддается описанию…

– Тогда давайте попробуем размотать клубочек с конца, – предложил Олег. – Вас заставляли чинить компьютер. Кто?

– Не то чтобы заставляли… – замялся Аркадий Викторович. – Все вокруг просто ждали от меня этого. Потому что это… как бы сказать… была моя профессиональная обязанность, что ли…

– Но вы ведь не можете их чинить?

Аркадий Викторович удрученно кивнул.

– Значит, и не делайте! Мы не будем заставлять вас заниматься починкой компьютера, – авторитетно заверил его Олег.

– Правда? – обрадовался Аркадий Викторович.

Я чуть не прыснула со смеху – столько счастья было в его голосе.

Олег очень строго на меня посмотрел и объяснил в пространство между нами:

– Уважаемый Аркадий Викторович после тяжелой болезни потерял память. Мы должны помочь ему восстановить ее! – и вновь повернулся к экс-Сереге. – Вы согласны?

– Разумеется! – обрадовался «потерявший память». – А то, знаете ли, очень затруднительно вот так жить… Ведь я даже не представляю кто я, что я…

– Вот. Поэтому мы с Еленой сделаем все чтобы помочь вам. Очень может быть, что ваши сны – это ваше прошлое, которое посылает вам знаки, напоминает, просит его восстановить, вспомнить. Если мы сможем извлечь из этих снов максимум полезной информации, то это даст вам возможность полностью прийти в себя. Как вы считает – это разумный способ?

– Весьма, весьма! – заверил Аркадий Викторович. – Мне представляется, что это самое верное решение! Я и до этого говорил, что вы очень способный молодой человек, с которым приятно иметь дело, а сейчас убеждаюсь, что это действительно так!

– Благодарю, – Олег церемонно, как китайский болванчик, склонил голову. – Итак. Вы не компьютерщик?

– Нет, нет! – испуганно затряс головой наш собеседник.

– Но все от вас чего-то хотели… Кто? Где это происходило? Не здесь, не в этих пещерах?

Аркадий Викторович растерянно заморгал, оглядываясь по сторонам в некотором недоумении.

– Давайте сделаем так, – предложил Олег. – Мы сейчас прогуляемся тут. Повсюду. Вдруг вам что-то да и вспомнится?

Экскурсия едва не закончилась у двери на «псарню».

– Вот здесь! – восторженно закричал Аркадий Викторович. – Дверь была! Я помню, я помню! Наверно это происходило здесь!

– Наверно? – поднял бровь Олег. – У вас есть сомнения? Осмотритесь внимательнее. Та ли дверь?

– Пожалуй… – наш поводырь неуверенно прошелся по коридорчику, – пожалуй, что-то не совпадает… – он заглянул в окошко «псарни». – Бр-р… Какая неприятная обстановка… Именно там я потерял память?

– Там мы обнаружили вас, – тактично сгладил ситуацию Олег. – И все-таки?

– Нет… Не то. По-моему у той двери окошка не было…

– Вот как… – Олег кивнул с пониманием. – Тогда пойдемте к еще одной двери.

– Здесь есть еще двери? – не удержалась я от вопроса. – Кто бы мог подумать!

Вторая дверь оказалась гораздо привычней. По крайней мере на ней присутствовала дверная ручка. Весьма импозантная – этакая золотистая, массивная. Под цвет двери, которая тоже содержала золотистый оттенок, хотя сама вроде была из камня.

– А ведь похоже! – восхитился Аркадий Викторович.

– И вы отсюда должны были отправляться на починку компьютера? – уточнил Олег.

– Увы, да! – вздохнул Аркадий Викторович.

– Но ведь вы не компьютерщик, – напомнил Олег. – Может быть вы можете что-нибудь другое делать с компьютером?

– Что?… – безнадежно махнул рукой наш «беспамятный». – Я же потерял память! Не знаю, совсем не знаю…

– Давайте подойдем к этому компьютеру – может быть тогда вы вспомните? – коварно предложил Олег.

О, эти великокняжеские традиции интриганства! Как тонко он подвел беднягу к поиску мифического компьютера!…

– Куда идем? – продолжал давить Олег. – За дверь?

– Наверно…

Олег положил ладошку на дверную ручку. Медленно приоткрылась щель, вот она стала шире. Еще шире… Но полного открывания мы и ждать не стали – выскользнули наружу. В сырую темень.

Когда массивная дверь сама собой затворилась за нашими спинами, надежно придушив последнюю косую полоску света, это стало особенно заметно. Тем более что кроме темноты ничего заметно и не было.

Олег взял меня за руку и попросил Аркадия Викторовича:

– Теперь идите. Осторожно. Но не раздумывая. Туда, куда вас вел сон.

– Вы уверены, молодой человек, что это следует делать? Здесь так темно…

– Но ведь когда вы спали и у вас были закрыты глаза – было не менее темно? Так что – не теряйтесь. Просто доверьтесь себе и своим воспоминаниям.

– Э-э… Я попробую.

Некоторое время ничего не было слышно – Аркадий Викторович стоял, раздумывая. Потом нас повели за собой его шаркающие шаги (надо же – даже в этом он отличался от исчезнувшего Сереги: тот никогда не шаркал, а ступал уверенно и спокойно).

Хотя Олег и держал меня за руку, я не особенно надеялась на него. Если уж оступлюсь и начну валиться, пацану меня не удержать. Но пока пол под ногами был довольно ровным.

Мы поднимались. Пару раз задев бедром стенку, я поняла, что коридорчик, которым мы движемся особой шириной не отличается. И, к тому же, изобилует резкими поворотами.

Я внимательно вглядывалась в темноту – отлично понимая бессмысленность этого занятия. Но уж очень не хотелось лишний раз вступать в неприятный контакт с острыми углами гранитных выступов. Когда же один из угловых поворотов мне все-таки удалось рассмотреть и даже вовремя увернуться, то я сообразила – впереди свет.

– О! Друзья мои – там выход! – радостно объявил Аркадий Викторович. И бодро рванулся вперед.

Но Олег вцепился в рукав его рубашки, удерживая на месте (я этот жест уже отлично видела):

– Не будем спешить. Осторожность не помешает.

– Но ведь мы почти у цели, друг мой! – возбужденно воскликнул наш проводник. – Я теперь вспомнил: мы выйдем сейчас – и сразу впереди окажется тот самый компьютер, о котором вы спрашивали! Не близко, но впереди. Мы его даже увидим!

– И все-таки прошу вас – не выходите наружу, – Олег был непреклонен. -Сначала поглядим отсюда, не высовываясь.

Яркое пятно полукруглого выхода, надвинувшееся навстречу из-за поворота, поначалу ослепило. Снаружи был день, а вовсе не ночь, как я считала. Видно, мы у себя в пещере слегка просчитались с чередованием времени суток.

– Осторожно, – еще раз предупредил Олег. – Не выглядывайте через этот выход. Лучше даже не подходите к нему совсем близко. Давайте посмотрим отсюда.

Я чуть прищурилась, вглядываясь. И, хоть и не сразу, но смогла все-таки увидеть в ослепительном полукруге – как и обещал Аркадий Викторович: прямо впереди, но довольно далеко. Местную Фудзияму. Вулкан, четыре года назад разрушивший Киршаг.

– Вы хотели отвести нас туда? – указал Олег на вулкан Аркадию Викторовичу.

– Да, – упавшим голосом подтвердил наш поводырь. – Но там гор никаких не должно быть! Там должен находиться компьютер!

– Как видите, компьютера там нет. По крайней мере теперь. А если и есть, то добраться до него сквозь вулканические породы мы никак не сможем, – подвел Олег итог нашим наблюдениям. А заодно и несбывшимся надеждам.

– Но, может быть, все-таки выйти, посмотреть… – растерянно проговорил Аркадий Викторович.

– Не стоит. Если выйдем, то не сможем вернуться обратно. Этот выход – односторонний. Только туда. Его просто не окажется там, где мы выйдем. Это очередная воронка с односторонним впрыскиванием. Почти такая же, как та, что не пустила тебя (он сжал мою ладонь) назад на Землю… Только эта уж абсолютная – она и меня не пропустит обратно. А возвращаться в наше подземелье другим способом… Это, поверьте, Аркадий Викторович, нерадостный будет маршрут. Елена уже проходила тем путем, она подтвердит. Сплошные ползанья на животе…

Возвращались мы в молчании.

Аркадий Викторович молчал разочарованно. Олег – задумчиво. Я – сосредоточенно. Очень уж мне не хотелось подвернуть ногу во мраке. Или пораниться об острые грани каменного коридорчика.

Но Олег, который вел нас, шел довольно уверенно. Впрочем, это же его родные места! Кому как не ему знать все здешние закоулки.

– Ты ведь бывал уже здесь? – уточнила я на всякий случай.

– Один раз, – был мне ответ.

– Только один? – удивилась я. – Ты же здесь родился!

– Родился я не здесь. Хотя и рядом. А что касается именно этого выхода, то он, как видишь, находится за пределами жилых помещений, в которых я провел первые годы жизни. И сюда меня просто не выпускали.

– Но в тот один раз, когда ты все-таки проходил этим коридором, ты видел компьютер Аркадия Викторовича?

– Нет. Даже не подозревал о нем.

– Но ведь вулкана тогда не было?

– Не было.

– Ну? Что же было видно из выхода? Из этой односторонней воронкообразной межпространственной двери?

– Пустохлябь. Тогда почти у самого края выхода плескалась песчаная пустохлябь. А что было в ее глубине?… Это мне неизвестно. Много чего, может быть и компьютер…

Рука Олега, которую я по-прежнему держала, напряглась – он открывал массивную дверь с золоченой ручкой. Я это поняла только когда увидела полоску света, расширяющуюся прямо перед глазами.

Мы вернулись в привычные, обжитые (а для некоторых – почти родные) пещеры.

– Но ты ведь говорил, что дружил с пустохлябью… – напомнила я (Олег закусил губу, но взгляда от моих глаз не отвел). – И она тебе все рассказывала. Или он, твой друг. Что ж он не рассказал про компьютер?

– Ты тоже не знала про своего спира, – напомнил Олег.

– При чем тут спир?

– Подозреваю, что компьютер Аркадия Викторовича был для песка пустохляби тем же, чем для тебя является спир, – сообщил мальчик, глядя на меня в упор.

И столько тоски было в его взгляде, что тут уж я не выдержала, отвела глаза…

***

– Только и Аркадий ваш – он тоже не лыцар! – злобно выкрикнул Семен, для убедительности резко взмахнув пищевой плиткой. – И даже не голутвенный! Он – ант! – Семен впился ненавидящим взглядом в Гаврилу.

Их застольная беседа не понравилась мне с самого начала. Гаврила начал презрительно напоминать Семену, что тот уже лишился гривны и, таким образом, лыцаров род Бреньковых прервался самым бесславным образом. Семен долго наливался краской, а потом выдал в ответ свою сентенцию про Аркадия Викторовича.

– С чего это? – удивился Гаврила. – У Аркадия шейная гривна на месте, как была! Никуда не делась! Не то что у некоторых…

– Да только сам Аркадий появился откуда-то вдруг! – желчно скривился Семен. – Слыхал я, что раньше, в старые времена, когда пустохлябь еще была смирная, некоторые князья своим антам меняли имена. Тем антам, которые навьей истомой страдали. Еще мудрейший князь Архип в своих сочинениях указывал на такой бескровный способ предотвратить телесную смерть анта. Понял, невежда? Не лыцарам меняли имена и даже не голутвенным, а только антам безмозглым! И кто ж тогда Аркадий твой, если ему имя поменяли? Ант и есть! Хоть и в гривне.

– Я прошу прощения что вмешиваюсь, – обратился Аркадий Викторович к налитому злобой Семены, – но, похоже, я чем-то вас ненароком обидел? Предмет вашего спора мне, увы, непонятен, но позвольте заметить, что…

– Молчать, ант! – процедил Семен.

– Ты Аркадия не тронь! – в ответ заорал Гаврила, замахиваясь на обидчика кулаком в котором тоже был зажат огрызок ярко-голубой плитки. – Аркадий, понимаешь, ему помешал! Да Аркадий-то верно князю служит – не то что ты, прощелыга голутвенный! Да это еще и посмотреть надо – голутвенный ли? Не сам ли ты антом стал? На Аркадия он переваливает!…