Текст книги "Шерлок Холмс в России (Антология русской шерлокианы первой половины XX века. Том 1)"

Автор книги: Валентин Катаев

Соавторы: Александр Шерман,Сергей Соломин,Н. Михайлович,В. Рудин,Василий Сиповский,Аркадий Бухов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Наконец, кто-то постучал в дверь.

– Войдите, – крикнул Сашка.

Появился казачок и передал Воронину письмо.

– Я так и знал! – воскликнул Сергей Лукич, вскрыв конверт и пробежав глазами записку. – Дело ясно. Но от этого все-таки не легче.

– Что же все это значило? – быстро спросил я, оживленный мыслью, что Воронин понимает невероятное происшествие с маркизом де Варенном.

Я не ошибся. Воронин передал мне записку и сказал:

– Смотрите сами; это уже ответ на мое письмо: Байдулин пишет, что арестант никуда не уходил и находится сейчас в камере.

– Это значит, что де Варены действует не один, а стоит во главе целой шайки. Это сущий дьявол. Он предвидел, что после ночного происшествия у Еремеева я решусь его арестовать, несмотря на горячее противодействие графа. У него оказался двойник, свободный французский гражданин, непорочный, как новорожденный голубь. Это дьявольская хитрость. Все предвидеть и на все иметь под руками заранее обдуманную, великолепную защиту.

– Какой двойник? – я все еще недоумевал.

– Я об этом слышал, – вмешался Сашка. – Еще в древности суровые деспоты Востока держали, на всякий случай, своих двойников. Но с мошенником нашего времени, применяющим такие остроумные средства самозащиты, признаюсь, я еще не встречался.

– Дело плохо, – апатично произнес сыщик. – С таким субъектом, нам господа, не справиться. Он все предвидит, все предотвращает. У меня опускаются руки.

– Бросьте отчаиваться! – убежденно возразил ему Введенский. – Вот послушайте лучше, что я вам расскажу.

И Сашка подробно повторил Воронину длинное рассуждение, путем которого Шерлок Хольмс пришел к выводу о существовании подземного хода.

Воронин, вначале слушавший довольно рассеянно и с недоверчивым видом, постепенно оживился.

– Признаюсь, вывод представляется мне довольно невероятным, – произнес он, когда Сашка замолчал. – Но чем же мы рискуем, последовав вашему совету? Пойдемте, поищем. А то у меня совсем было пропала энергия.

Через пять минут мы уже выходили из ворот сада к Карповке.

Перед нами была знакомая речонка – один из многочисленных рукавов дельты Невы, перерезывающих обширную площадь нашей северной Венеции. Все они имеют почти одинаковый вид, только в центре города берега их одеты гранитной набережной, а ближе к окраинам – просто укреплены деревянными сваями.

Берег Карповки не представлял исключения. Только сваи были покрупнее, да прямо перед воротами сада виднелся короткий помост, слегка выдававшийся в реку, служивший, очевидно, пристанью. Этот помост сразу привлек наше внимание.

Его старинные полусгнившие сваи покрылись зеленым налетом водорослей; два железных кольца для привязывания лодок насквозь проржавели. Было ясно, что пристань давным-давно уже не исполняла своего назначения.

Сначала мы медленно обошли берег на протяжении решетки сада графов В. Д., потом взошли на помост пристани. Но все было напрасно.

Толстые, все еще крепкие бревна внушали полное доверие.

– Если бы здесь был скрыт механизм замаскированной двери, – заметил Воронин, – он все равно давным-давно перестал бы действовать. Нужно было немало времени, чтобы поверхность этих бревен приняла такой вид; на этом фоне каждая свежая царапина заметна за двадцать шагов.

– Обойдем еще раз, – предложил Сашка.

– Постойте, – воскликнул Воронин. – У меня мелькнула мысль. Ведь мы не осматривали еще берег под помостом!

– Предприятие не из легких, – отозвался я, рассматривая помост, возвышавшийся над водой не выше аршина.

Но Воронин уже спрыгнул вниз, Сашка за ним. Пришлось последовать и мне.

Мы очутились на узенькой полоске песка, отделявшей воду от свай, тесным рядом которых был укреплен берег. Для того, чтобы пролезть под помостом, пришлось опуститься почти на четвереньки и, согнувшись, наполовину ползком, протиснуться в отверстие между поддерживавши-ми его сваями. К счастью, нам удалось проделать эту операцию, не будучи никем замеченными.

Добравшись, таким образом, приблизительно до середины пристани, перепачкавшись и промочив сапоги, я натолкнулся на Сашку и остановился.

– Постойте, господа, – сказал Воронин. – Ничего не видать. Надо зажечь спичку.

Раздался легкий треск, и маленькое пламя спички, колеблясь, осветило наши скорченные, вымазанные фигуры, воду и сваи.

– А это что?! – воскликнул Сашка, хватаясь за ржавое кольцо, которое он только теперь разглядел у себя под носом. – Что это за штучка?!

«Штучка» оказалась правильным квадратом, с виду напоминавшим самую обыкновенную подъемную дверь, какие часто бывают на чердаках и в подвалах; квадрат был вделан в берег и снабжен сверху кольцом.

Сашка быстро схватился за кольцо и потащил его к себе. Дверь довольно легко поддалась, и перед нами открылась черная пасть подземелья.

– Да здравствует мистер Уильям Митчель! – торжественно произнес Сашка. – Сергей Лукич, чиркните-ка еще раз спичкой.

Воронин не заставил себя долго просить и осветил отверстие подземелья. Сбоку, на пороге самой двери, стоял фонарик со свечкой.

– Однако, сюда ходили запасливые люди! – воскликнул сыщик, протягивая руку за фонарем и зажигая свечу. – Хорошо, что благодаря им можно исправить нашу оплошность!

И, освещая себе путь, он первым пролез в отверстие. Мы последовали за ним.

Впереди открылся довольно просторный коридор; стены, пол, своды – все было из кирпича.

Я оглянулся.

За нами виднелся светлый квадрат подъемной двери; перед нами уходил вдаль коридор, лишь на ничтожном протяжении освещенный мерцающим огоньком фонаря.

Мне было жутко. Пришлось ободрить себя, нащупав в кармане револьвер.

Переглянувшись, мы тесной кучкой двинулись вперед. Но уже через несколько шагов Воронин остановился и спросил:

– Чувствуете, господа?

– Что? – отозвался Сашка.

– Запах.

Действительно, в коридоре, помимо затхлого запаха сырости, чувствовалась какая-то сильная, специфическая вонь.

– Трупный запах! – докончил за меня Сашка.

Воронин утвердительно кивнул головой и поднял фонарь, стараясь осветить подземелье подальше. Но впереди зияло все то же мрачное, мертвенно-молчаливое пространство, в котором гулко раздавался даже наш еле слышный шепот.

– Идем! – решительно сказал Сашка, и мы медленно двинулись дальше, затыкая носы, чтобы не чувствовать удушливой вони.

– Вот! – произнес Воронин, указывая рукой вперед, когда мы находились уже, по моему расчету, под садом.

Впереди, на полу, у стены лежал какой-то длинный предмет, покрытый грязной рогожей. Вонь усилилась до такой степени, что сомнения быть не могло.

Воронин, быстро подбежав и подняв рогожу, осветил труп фонарем. Мы невольно вздрогнули.

Прямо на нас смотрело и точно улыбалось белыми оскаленными зубами отвратительное, полуразложившееся черное лицо.

– Ганнибал?! – воскликнул Сашка.

– Ганнибал! – утвердительно отозвался Воронин, отбрасывая в сторону рогожу.

Несмотря на, то, что негр ушел в лучший мир, судя по процессу разложения, уже давно, – причина смерти была совершенно ясна. На груди его платье было залито кровью; на нем виднелась и небольшая, сравнительно, дырка – след удара тонким кинжалом, который отправил на тот свет черного слугу вслед за его господином.

Зрелище было настолько ужасно, что я не выдержал и, схватив Воронина за руку, увлек его дальше. Сашка последовал за нами – и вовремя: у всех нас начиналось от сильной вони головокружение.

Коридор, все такой же безмолвный и мрачный, тянулся еще довольно долго, пока, наконец, не оборвался. Перед нами была широкая и длинная комната.

Фонарик Воронина одиноко мерцал среди окружающего мрака, освещая лишь небольшой круг около нас и оставляя углы в полной темноте.

Прошло несколько долгих секунд раньше, чем мы огляделись и решились что-нибудь предпринять.

– Обойдем подземелье кругом по стене! – предложил Сергей Лукич, который, по-видимому, лучше всех владел собою. – Может быть, найдется дверь в павильон.

Но в этот момент Сашка, пристально всматривавшийся куда-то направо, произнес:

– Господа, там стоит человек.

Мы точно застыли в позах, в которых нас застало это восклицание. Я ничего не видел в том направлении, в котором была протянута Сашкина рука, но у Воронина, очевидно, зрение оказалось острее, потому что он также рассмотрел фигуру, замеченную Сашкой.

В руке у него сверкнул при свете фонаря револьвер.

– Кто здесь? – громко, отчетливо и совершенно спокойно прозвенел его голос.

– Отвечайте!

Но ответом было лишь эхо, гулко прокатившееся по коридору, постепенно замирая вдали.

– Кто здесь? – повторил сыщик, и на этот раз в его голосе звучали уже грозные нотки.

Тень, к которой относился этот окрик, все упорно молчала.

– Идем же! – сказал Воронин.

Держа в руках револьверы, мы направились в сторону темной фигуры незнакомца. Воронин в высоко поднятой левой руке держал фонарь.

По мере того, как мы приближались, очертания человека становились все яснее и яснее.

Он стоял в причудливой позе, вытянувшись на носках и подняв руки кверху – точно собирался сделать прыжок в воду.

Все это было слишком фантастично и потому ужасно. Даже теперь, много лет спустя, я вздрагиваю, рисуя в воображении эту картину: мрачное, черное подземелье с тремя освещенными человеческими фигурами посредине, и впереди неясная тень, точно собирающаяся с размаху ринуться вперед, прямо на нас.

Между тем, Воронин остановился и стал пристально всматриваться. Этого уж мои нервы не выдержали. Я мог бежать вперед, назад, все, что хотите, но стоять в выжидательной позе мне было не под силу.

И в этот момент, сам почти не отдавая себе отчета в своем движении, я не целясь поднял револьвер и нажал спуск.

Грянул выстрел, всколыхнув тяжелый воздух и прокатившись по подземелью.

– Стойте! Зачем?! – успел еще крикнуть Воронин и в этот момент мы все ясно увидели, как фигура закачалась и слегка повернулась.

– Да он повешен! – воскликнул Сашка и бросился вперед.

Он не ошибся. Моя кощунственная пуля поразила мертвеца. Перед нами, слегка покачиваясь, висел человек, подтянутый кверху на веревке, привязанной к рукам и перекинутой через блок. К ногам трупа был привязан тяжелый булыжник.

– Да, я не ошибаюсь, – проговорил Воронин, когда мы оправились от удивления. – Этот человек вздернут на дыбу.

– На дыбу??! – повторил я, чувствуя, как волосы подымаются у меня под шляпой. – Так что же, здесь действовала какая-то тайная канцелярия?!

– Канцелярия или нет, – отозвался Сашка, – но факт, что этого человека вздернули на дыбу, и не далее, как в последнюю ночь.

А мертвец все так же спокойно и свысока смотрел на нас, странно выпятив вперед голову, точно недовольный и нашим неожиданным приходом, и неудобным положением вывернутых в суставах рук.

Я всмотрелся в его лицо. Оно было мне незнакомо и принадлежало, по виду, совершенно неинтеллигентному человеку. Рыжие, торчащие усики, веснушки, грубый нос и чувственный рот и очень поношенный костюм – вот внешние признаки жертвы страшной пытки.

– Кто это может быть? – неожиданно спросил Введенский.

– Да ведь это Васька Косой! – ответил Воронин, внезапно узнав сына повара Терентия, предполагаемого убийцу графа В. Д.

Глава X

Раскрытие инкогнито

– Васька Косой! – повторили мы в один голос, когда Воронин узнал мертвеца. – Здесь, на дыбе?!.

Но Воронин уже не отвечал. Он насторожился, весь подобрался и начал быстро исследовать подземелье во всех направлениях.

Результаты осмотра были немногочисленны. Воронину удалось найти застарелое кровяное пятно на полу – очевидно, место, где упал Ганнибал, затем несколько менее заметных следов крови, указывавших путь, по которому тело негра было оттащено вглубь коридора. В стене коридора был выломан один кирпич (он лежал там же на полу); просунув руку в образовавшееся таким образом отверстие, можно было нащупать пустое пространство, служившее, по-видимому, потайным ящичком. Наконец, к противоположной коридору стене подземелья была устроена лестница, оканчивавшаяся трапом – очевидно, это была дверь в китайский павильон.

Эти результаты не объяснили ровно ничего ни мне, ни Сашке. Воронин, если и понимал что-нибудь, то не считал нужным объяснить и весь углубился в какие-то соображения.

– Здесь, господа, нам делать нечего, – заявил наконец Сашка. – Надо попытаться выйти в павильон.

Он быстро вбежал по лестнице до трапа и нажал его плечом. Эта дверь отворилась так же легко, как и первая, и к нам в подземелье хлынул поток дневного света.

– Бросьте! Какая неосторожность! – крикнул Сашке Сергей Лукич. – Почем вы знаете, что может быть в павильоне?! Хорошо, что там никого не оказалось. Надо вернуться обратно.

Введенский согласился с мнением Воронина, захлопнул трап, и мы быстрым шагом вернулись к реке и вышли тем же путем, которым и вошли, тщательно затворив за собою дверь.

Воронин был видимо взволнован и всецело занят какой-то мыслью. Пока мы чистились в будке угрюмого садовника Демьяна, отделываясь самыми невероятными объяснениями от его подозрительных вопросов, Сергей Лукич не проронил ни слова. Потом он быстро распрощался и ушел.

Нам не хотелось идти в дом, отчасти, чтобы не беспокоить молодого графа, сраженного новым ударом, отчасти потому, что после столь обильного впечатлениями дня необходимо было проветриться и успокоиться.

– Пойдем к мистеру Уильяму, – предложил Введенский.

Он угадал и мое желание, так что <мы> тотчас же зашагали по направлению к квартире англичанина.

Мистер Уильям Митчель принял нас, сидя в своем кабинете за решением какой-то сложной математической задачи. Прошло минут десять, прежде чем он решился оторваться от какого-то хитроумного интеграла и обратился к Сашке с стереотипным вопросом:

– Ну, как дела?

Сашка не стал заставлять себя просить и подробнейшим образом передал Шерлоку Хольмсу все удивительные события, которые произошли со времени нашего последнего свидания.

Не прошло и пяти минут после того, как он замолчал, и Хольмс, отбросив свою трубку, сказал:

– Едем, господа.

– Куда? – удивленно спросил Введенский.

– К Франческо Кучини, – ответил Хольмс. – Может быть, нам еще удастся приехать вовремя.

– Что же нам предстоит предупредить? – удивился я.

– Новое преступление, – лаконически ответил Хольмс уже на пороге.

Хольмс чрезвычайно торопился и вскочил, не торгуясь, на первого случайно попавшегося лихача.

Мы быстро выскочили у знакомого по ночному приключению с ресторанчиком Еремеева подъезда на Петербургской стороне и бегом вбежали по лестнице.

Хольмс сильно дернул звонок и замер в ожидании.

Дверь отворилась; перед нами стоял Воронин.

– Если не ошибаюсь, имею честь говорить с господином Ворониным? – спросил Уильям Митчель.

– Вы не ошибаетесь, мистер Хольмс, – спокойно ответил Сергей Лукич.

– Очень приятно, – невозмутимо продолжал англичанин. – Если ваш проницательный взгляд раскрыл уже мое инкогнито, надеюсь, вы не откажете мне в позволении осмотреть квартиру. Не могу, кстати, не выразить моего восхищения, застав вас здесь.

Воронин жестом пригласил нас войти и, запирая дверь, произнес:

– Я не знал, мистер Хольмс, что вы решились бросить свои занятия математикой ради этого случая. Иначе, конечно, я предвидел бы, что мы здесь встретимся.

– Вы опоздали? – спросил Хольмс.

– К сожалению, да! – ответил Воронин.

Мы прошли вслед за ним в столовую. На столе лежал труп элегантно одетого мужчины с слегка высунутым языком, выпученными глазами и багрово-синим шрамом на шее.

– Он скрылся? – быстро спросил Хольмс.

– Да, – мрачно ответил Воронин.

– Вы приняли меры?

– Да; но только такой человек не боится никаких «мер». Я в этом уже дважды убедился.

– Надо что-нибудь предпринять, – заметил Хольмс. – Его нельзя выпустить из рук.

– Что же возможно сделать? – почти вскричал Воронин. – Я знаю, что ни один человек не уедет из Петербурга, не пройдя негласного контроля моих агентов, – но вы ведь знаете, что он одурачит, кого угодно…

Впрочем, у меня есть маленький шанс. К счастью, я не успел еще выпустить из рук его двойника, этого Жюля Леру. Его сейчас должны привезти сюда.

– Но ведь он ничего не скажет! – возразил Холмс.

– Посмотрим, – мрачно ответил Воронин.

Жюль Леру не заставить ждать себя слишком долго. Вскоре опять раздался звонок, и он появился в сопровождении Байдулина и двух агентов.

– Mon Dieux![74]74
  Mon Dieux! – Бой мой! (фр.).


[Закрыть] – вскричал француз, увидев на столе обезображенный труп хозяина квартиры. – Его повесили!..

– Господин Леру, – оборвал его Воронин. – Вы должны ответить мне на один вопрос. Человек, который называл себя маркизом де Варенном, скрылся неизвестно куда, не более, чем два часа тому назад. Где он может сейчас находиться?

– Я не знаю никакого маркиза де Варенна, – равнодушно ответил Леру.

– Я не потерплю никаких возражений, – настойчиво произнес Воронин. – Где он может сейчас находиться?

– Я требую свидания с посланником, – упрямо возразил француз.

– Вы ничего от него не добьетесь, – вмешался Шерлок Хольмс. – Лучше не будем терять времени.

– Я вам даю две минуты времени на размышление, – не обратив внимания на слова Холмса, продолжал Воронин, и глаза его грозно сверкнули. – Предупреждаю, что если вы не ответите – будет плохо.

Воронин вынул часы.

– Я требую свидания с посланником, – ответил тем же упрямым тоном Леру.

Воронин смотрел на часы.

– Минута, – считал он. – Полторы. Две. Ваше последнее слово?

– Я требую свидания с посланником.

– Байдулин! – крикнул Воронин. – Принесите веревку.

Он указал в сторону мертвеца.

Байдулин вышел в соседнюю комнату и сейчас же вернулся, неся новенькую и узкую веревку с петлей на конце.

– Перекинуть! – скомандовал Воронин.

Веревка тотчас заболталась на крючке, вбитом в перекладину дверей.

– Что за шутки! – спросил француз, заметно бледнея.

– Это не шутки, – холодно возразил Воронин. – Вы будете сейчас вздернуты.

Леру криво улыбнулся.

– Повесить! – коротко приказал Воронин.

Два агента взяли Леру под руки и повели к дверям. Байдулин уже взялся за веревку, когда Хольмс подошел к Воронину и произнес:

– Ради Бога, что вы хотите делать?

– Не мешайте, – резко ответил Воронин. – Не ваше дело.

– Постойте! – прибавил он, обращаюсь к агентам. – Веревка намылена? Намыльте!

Байдулин тотчас же раздобыл кусок мыла и начал усердно намазывать им петлю.

Француз смотрел на всю эту операцию, считая ее комедией, но в душе у него все-таки шевелилось сомнение, и неестественная улыбка не могла скрыть мертвенной бледности его лица.

– Надевайте! – скомандовал Воронин, и Байдулин стал аккуратно надевать петлю на шею Леру.

– Руки развязать прикажете? – спросил он Сергея Лукича.

– Не надо. Тяните!

– Стойте! – вскрикнул француз. Он понял, что Воронин не шутит. – Я скажу все.

Воронин жестом приказал агентам обождать:

– Подождите.

– Снимите с меня это украшение! – сказал Леру. Он весь дрожал и еле держался на ногах.

– Снимайте! – разрешил Воронин. – Отвечайте!

– Кирочная, 23, – сказал Леру, – четвертый подъезд, третий этаж, квартира помещика Петрова. Эту квартиру он снял для своих надобностей. Должно быть, он там.

Воронин поспешно записал адрес.

– Байдулин, – распорядился он. – Вы поедете с нами. Они останутся стеречь квартиру и эту птичку.

Леру невольно вздрогнул, когда Воронин указал на него рукой.

– А теперь, господа, едем!

Путешествие предстояло немалое. К счастью, за углом стояла коляска Воронина, наш извозчик также ждал у подъезда, так что через двадцать пять минут мы уже были у четвертого подъезда дома № 23, по Кирочной улице.

Байдулин пошел с черного хода, а мы с парадного.

Поднявшись по устланной коврами лестнице на третий этаж, мы увидели дощечку с красиво выгравированной надписью «Василий Викторович Петров».

Воронин позвонил. Через мгновенье за дверью послышались шаги, и вскоре представительный лакей впустил нас в переднюю.

– Хозяин дома? – спросил Воронин.

– Уехал полчаса тому назад, – почтительно ответил лакей. – Вы господин Воронин?

– Откуда вы меня знаете?

– Барин, – ответил лакей, – уезжая, говорили, что вы заедете, и приказали передать этот пакет.

Воронин побледнел.

– Я начальник сыскной полиции… Покажите мне всю квартиру, от передней до последнего чулана.

Лакей, по-видимому, огорошенный словами Воронина, беспрекословно повиновался.

Но все поиски были напрасны. Маркиз де Варенн и здесь все предвидел.

– Вскройте пакет, – напомнил Воронину Хольмс.

– Сейчас, – ответил Воронин, ломая печать. – Интересно, чья в нем подпись?

Воронин взглянул на подпись и замолчал. На лице его изобразилось безграничное изумление.

Хольмс нагнулся ему через плечо и громко прочитал:

– Арсен Люпен[75]75
  …Арсен Люпен – Ко времени написания повести конфронтация или соперничество Шерлока Холмса с героями других авантюрно-детективных романов или «выпусков» давно стала общим местом. Еще в 1906-7 гг. создатель «вора-джентльмена» Арсена Люпена М. Леблан (1864–1941) опубликовал в Je sais tout ряд произведений о столкновении Люпена и Холмса: Sherlock Holmes arrive trop tard, La Dame blonde, La Lampe juive (в связи с соображениями авторских прав соперник Люпена был позднее переименован в «Херлока Шолмса»). В России в 1908 г. вышла «феерия-драма» «князя Мышкина» (И. И. Данского) Победитель Шерлока Холмса «Нат Пинкертон», король сыщиков. Пьеса А. де Горссе и В. Дале Arsene Lupin contre Herlock Sholmes была в 1909 г. дважды переведена на русский язык и в пер. М. Шевлякова и С. Феодоровича поставлена Н. А. Горским (под назв. Арсен Люпен и Шерлок Хольмс) в петербургском Екатерининском театре в начале января 1910 г. В том же году вышли первые серии немецкого пятисерийного кинофильма В. Ларсена Арсен Люпен против Шерлока Холмса. Наконец, в 1909 г. П. Орловец заставил Холмса состязаться с Натом Пинкертоном в кн. Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России.


[Закрыть], он же маркиз де Варенн.

Глава XI

Письмо

– Арсен Люпен! – воскликнули все в один голос.

– Национальный вор Франции! – прибавил Сашка.

– Вор-джентльмен! – произнес Хольмс.

– Я не удивляюсь теперь, – сказал Воронин, когда затихли все возгласы изумления, – что мне не под силу было справиться с маркизом де Варенн. Господа, на свете есть один человек, который мог бы бороться с Арсеном Люпеном; этот человек – Шерлок Хольмс. Если я мог бороться так долго, то только благодаря его совету. Но и при таких благоприятных обстоятельствах маркиз оказался сильнее меня.

– Вы обвиняете себя совершенно напрасно, – сказал Шерлок Хольмс. – Если мой совет и помог вам найти потерянный было след, так вся остальная погоня, которая столкнула нас в квартире Кучини, была проведена ничуть не хуже моего. Затем, не могу не выразить моего восхищения перед вашим поразительным уменьем сразу найти верный след. Если же вас теперь постигла неудача, то право же, с Арсеном Люпеном нельзя справиться с первого раза.

– Вы правы, – заметил Воронин, – что в этом запутанном случае Арсен Люпен был в более благоприятных условиях, чем его преследователи. Да и роль его была скорее ролью судьи, чем преступника. Впрочем, прочтем, что за письмо оставил нам маркиз де Варенн.

Мы прошли в гостиную и сели. Воронин начал читать.

«Милостивый государь, Сергей Лукич, – гласило письмо. – Я очень извиняюсь, что причинил вам столько неприятностей. Но что же делать – я был вынужден действовать жестоко.

Я убежден, что вы получите это письмо, а стало быть, знаете уже все или почти все, Поэтому мой рассказ лишь подтвердит ваши выводы. Но мне хочется искупить мою вину чистосердечным признанием.

Живя в Италии лет пять тому назад, я познакомился с Ниной Александровной Бельской, впоследствии супругой покойного графа. В. Д. Это был очень тяжелый период ее жизни. Молоденькой девушкой она вышла замуж за Бельского, красивого гвардейского офицера и большого повесу. Бельский был убит на дуэли на четвертый месяц их совместной жизни и не оставил жене ничего, кроме долгов.

Я назывался тогда графом Джузеппе Паулуччи и бывал у Бельских, так как все три месяца своей супружеской жизни они провели в Риме…».

Воронин остановился, окинул взглядом всех и сказал:

– Господа, дальше, по-видимому, затронуты такие стороны всей этой истории, что я, собственно говоря, должен был бы прекратить чтение; но все, здесь присутствующие, посвящены в нее так подробно, что я согласен продолжать, если вы дадите торжественное обещание молчать обо всем услышанном, пока жив будет Николай Дмитриевич.

Получив согласие, Сергей Лукич продолжал прерванное чтение:

«Поддержка, которую я оказал Нине Александровне после внезапной смерти Бельского, положила начало нашему более тесному сближению.

Между прочим, Нина Александровна согласилась принять от меня в подарок три изумруда; она не знала их стоимости, но эти три изумруда – лучшие в мире: они оцениваются приблизительно в девять миллионов франков. Они хранились у графини в особом потайном отделении футляра от ее ожерелья. Месяц тому назад, вопреки желанию Нины Александровны (мы все время изредка переписывались) я приехал в Петербург и получил от графа Николая Дмитриевича, с которым сдружился еще в Париже, приглашение остановиться у него.

Когда было совершено убийство, я первым начал тайно производить розыск преступников. Найти их мне было легко.

Об изумрудах графини В. Д., знали только мои постоянные помощники; зная же их русские паспорта, я легко обнаружил присутствие в Петербурге одного из них, по паспорту Кучини, который, по моему приказанию, должен был в это время находиться в Париже. Найти орудие этого изменника, задумавшего овладеть изумрудами, – самого убийцу, – мне удалось сейчас же через Кучини. Убийца – Васька Косой – должен был рассказать мне все свое гнусное дело подробнейшим образом; ведь я всегда окружен друзьями и помощниками, из моих рук вырватъ-<ся> невозможно… К тому же, он находился в моей власти, так как у меня в руках были улики. Главная из них – окровавленный кинжал; Васька Косой накануне убийства купил его в известном мне магазине Александровского рынка.

Вы спросите, где я нашел эти улики? В подземелье, которое я обнаружил совершенно самостоятельно в ночь после убийства городового».

– Так вот кого мы видели из окна в ту ночь, – пронеслось у меня в голове.

«Я простил бы негодяя, – продолжал читать Воронин, – если бы Нина Александровна осталась в живых. Когда же она умерла…

Я заставил Ваську Косого пойти вместе со мною и с одним моим другом в подземелье, несмотря на страх перед трупом верного Ганнибала, настигшего его после первого преступления, во время бегства, во втором этаже, убитого им и ночью перенесенного в подземелье. Здесь Васька должен был указать место, куда он спрятал изумруды. Затем я насладился мщением… Кучини также поплатился позорной смертью.

Когда вы будете читать это письмо, я буду уже в море на моей быстроходной яхте.

Теперь вы понимаете, что я должен был прибегнуть к маленьким хитростям: ваше вмешательство грозило помешать моему мщению.

Изумруды будут возвращены тому, кому – даю вам в этом слово Арсена Люпена – они принадлежат по праву».

Воронин замолчал.

Несколько минут мы сидели молча, подавленные картиной невероятно жестокой расправы, которую развернул перед нами Арсен Люпен. Наконец Воронин поднялся и направился к дверям.

Вдруг он остановился, обернулся к нам и сказал:

– А я… право же, рад, что на этот раз его не удалось арестовать. Прощайте, господа.

Он раскланялся и вышел из комнаты. Мы последовали его примеру.

Заключение

Мы с Сашкой сидели у Хольмса и вспоминали подробности пребывания Арсена Люпена в Петербурге; некоторые частности были еще для нас непонятны.

– Я был уверен заранее, – сказал Введенский, – что Воронин не поймает убийцы.

– Но ведь убийца был убит, – заступился я за Сергея Лукич а.

– Оставьте, – вмешался Хольмс. – Воронин – такой начальник сыскной полиции, какого никогда не было и в Лондоне.

– Но ведь маркиз де Варенн… – начал было Сашка.

– Арсен Люпен, – прервал Хольмс, – когда-нибудь встретится с Шерлоком Холмсом и… и я не знаю, что из этого выйдет. Понимаете ли вы, что за человек Арсен Люпен?!

На следующую же ночь после убийства Люпен уже нашел подземный ход. А вся последующая работа, которую он выполнил так артистически, рискуя, притом, на каждом шагу быть арестованным Ворониным? С таким человеком я еще не встречался; а я знал профессора Мориарти…

– Кстати, дорогой мистер Хольмс, – воспользовался я словоохотливым настроением хозяина, – не объясните ли вы нам темные стороны всего этого приключения?

– Их немного, – ответил Хольмс. – Слушайте. Прежде всего, картина преступления. Вы знаете, что организатором его был Франческо Кучини. Приехав в Петербург, он начал отыскивать пути, чтобы проникнуть в дом графов В. Д. В этих поисках он, конечно, наткнулся на единственного человека, служившего у графов В. Д. и вполне пригодного для предприятия – на Ваську Косого.

На его счастье, Васька Косой владел чрезвычайно важным секретом, на который ему случайно удалось натолкнуться: он знал о существовании подземелья.

Снабженный указаниями Кучини, Косой решается на взлом шкафа; в результате, как вы знаете, убийство графа, рана, нанесенная графине, убийство Ганнибала; сиденье наверху (здесь он немного покурил, чтобы облегчить голод: этот пепел и нашел мистер Введенский). Затем убийство городового, бегство. Ганнибал, надо думать, был перенесен в подземелье с целью отвести подозрение от настоящих убийц.

Затем Косой, может быть, охваченный страхом при мысли о четырех убийствах, которые он вынужден был совершить для достижения цели, поспешно убегает из подземелья, успев лишь спрятать изумруды в потайную кладовую кирпичной стены и оттащить труп Ганнибала подальше, чтобы запах гниения не проник как-нибудь в беседку. Остальное вам известно.

– Но почему Люпен проявил такую жестокость мщения? – спросил я.

– Вы помните записку, которую нашел мистер Введенский после убийства городового? Там было написано рукой де Варенна:

«…je laisse Claire dans la famille de mon et ami, dans quelques jours…».

Сопоставьте эту записку с тем, что рассказал де Варенн о своих отношениях к Нине Александровне, и вам станет все ясно.

Claire – дочь Нины Александровны и… Люпена. Вор-джентльмен любил графиню В. Д.; вот почему он мстил с такой жестокостью.

– Так что изумруды…

– Изумруды составят приданое Claire. Но довольно об этом. Что вы скажете джентльмены, о маленьком путешествии на острова?

Я подошел к окну.

Голуби нежились в лучах яркого солнца; дворник меланхолически подметал улицу; где-то гудел одинокий колокол.

– Едем! – встал за мной и Сашка.

– All right! – поднялся и Хольмс.