Текст книги "Шерлок Холмс в России (Антология русской шерлокианы первой половины XX века. Том 1)"

Автор книги: Валентин Катаев

Соавторы: Александр Шерман,Сергей Соломин,Н. Михайлович,В. Рудин,Василий Сиповский,Аркадий Бухов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

ШЕРЛОК ХОЛМС В РОССИИ
Антология русской шерлокианы первой половины ХХ века
Том 1

Шерлок, придавший логике прелесть грезы, Шерлок, составивший монографию о пепле всех видов сигар и с этим пеплом, как с талисманом, пробирающийся сквозь хрустальный лабиринт возможных дедукций к единственному сияющему выводу…

В. Набоков, «Защита Лужина»

Бейкер-стрит, Петербург
Русская шерлокиана первой половины XX века

«Завтра мы отправляемся.

– Куда?

– В Россию.

– В Россию?!

– Да, дорогой Уатсон. Уложите самые необходимые вещи, не забудьте положить на всякий случай в карман ваш револьвер, и едем…

Признаюсь, мне никогда не приходило в голову, что я могу отправиться так внезапно в страну снегов…»

Доктору Уотсону было чему удивляться. В снега? К дикарям? Но Артура Конан Дойля, надо думать, российская эскапада Шерлока Холмса и его верного друга и оруженосца Уотсона удивила бы значительно меньше. Разве не он в Скандале в Богемии (1891), первом из пятидесяти шести рассказов холмсианского «канона», кратко сообщил о путешествии Холмса в Одессу? Шестьдесят с небольшим лет спустя сын писателя Адриан Конан Дойль и Джон Диксон Карр построили на этом упоминании рассказ Тайна семи циферблатов.

Конан Дойль был вполне осведомлен о феноменальном успехе Холмса в России, откуда получал много читательских писем. А начиналось все скромно – с Пестрой банды. Так был озаглавлен анонимный перевод рассказа The Adventure of the Speckled Band (1892), опубликованный в 1893 г. в №№ 50–52 (12, 19, 26 декабря) еженедельного иллюстрированного журнала Звезда, издававшегося в то время П. П. Сойкиным (1862–1938).

К концу 1901 г. на русском языке насчитывалось шесть рассказов и повестей о Шерлоке Холмсе, опубликованных в периодике, две отдельных книги и три тома собрания сочинений Конан Дойля, целиком состоявших из «канонических» произведений. Затем снежный ком превратился в лавину. С лета 1902 по конец 1903 г. было издано около 20 книг о Холмсе; выпуском книг об английском детективе занимались в 1902–1907 гг. не менее 20 российских издательств.

Имя детектива с Бэйкер-стрит сделалось в России не просто общеизвестным, а стало нарицательным <…> Он овладел умами и сердцами тысяч русских поклонников, он перестал быть детищем своего создателя, он стал общественным достоянием, явлением наднациональным. О нем ставили пьесы, пользовавшиеся бешеным успехом, ему подражали мальчишки, люди постарше пытались применять его метод на деле, о нем писали пародии, его имя красовалось на фасадных вывесках, на товарных этикетках, книжки о его приключениях читали все, даже члены августейшей семьи.

Цитата, как и цифры, взята нами из написанной с большой увлеченностью статьи библиографа русского детектива Г. К. Пилиева, в которой довольно обстоятельно прослежена история первых русских публикаций Конан-Дойля[1]1
  Пилиев Г. A Study in Russian: Being an account of… Отчет о неизвестном эпизоде из биографии мистера Шерлока Холмса, связанном с его пребыванием в России // http://www.acdoyle.ru. На данном сайте содержится наиболее подробная библиография переводов Конан Дойля на русский язык.


[Закрыть]. К сожалению, в труд Пилиева вкралась досадная и существенная ошибка – появление «русского» Шерлока Холмса, иначе говоря, первого русского пастиша, автор относит к 1907 г. В действительности произошло это в 1905 г., а если говорить о совокупности русской производной шерлокианы, то и намного раньше.

Эволюция русской шерлокианы, представляющей собой весьма любопытное литературное и социальное явление, до сих пор не удостаивалась сколько-нибудь серьезного рассмотрения. Исключением являлись отдельные заметки энтузиастов Шерлока Холмса, сопроводительные тексты автора настоящей статьи к ряду изданий русской шерлокианы[2]2
  Предисловия и послесловия к кн. Шерлок Холмс на сцене А. Конан Дойля и У. Жилетта, Шерлок Холмс и дело «Огонька», Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России и Похождения Шерлока Холмса в Сибири П. Орловца, Загробный гость и Черный ворон П. Никитина, выпущенным изд-вом Salamandra P.V.V. в серии «Новая шерлокиана» в 2011–2014 гг. Эти работы использованы нами при написании данной статьи.


[Закрыть] и несколько явно оставляющих желать лучшего статей М. А. Кривошеиной[3]3
  Кривошеина М. «Ватсон, мы отправляемся в страну чрезвычайных охран…»: (Шерлок Холмс, эпигоны и первая русская революция) // Летняя школа по русской литературе. СПБ., 2016. Т. 12. № 1; она же. «Шерлокъ Холмсъ вздумалъ посетить русскiя владениiя»: Проблемы рецепции образа в России 1900-1910-х гг. // Studia Slavica XIV: Сборник научных трудов молодых филологов. Таллинн, 2016; она же. Шерлок в Петербурге (https://arzamas.academy/materials/541); она же. Шерлок Холмс и «элитарная культура» в России 1900-1910-х гг. // Русская филология 27: Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 2016.


[Закрыть]. Нельзя пройти мимо книг американских исследователей Д. Брукса и Б. Дралюка, однако в них в основном рассматривались так называемые сыщицкие «выпуски» и практически не уделялось внимание шерлокианским пастишам[4]4
  Brooks J. When Russia Learned to Read: Literacy and Popular Literature, 1861–1917. Princeton: Princeton UP, 1985; Dralyuk B. Western Crime Fiction Goes East: The Russian Pinkerton Craze 1907–1934. Leiden: Brill, 2012.


[Закрыть]; то же справедливо и в отношении А. И. Рейтблата, обрисовавшего с большими лакунами становление уголовно-детективного жанра в дореволюционной России[5]5
  Рейтблат А. И. Детективная литература и русский читатель: (Вторая половина XIX – начало XX века) // Рейтблат А. И. От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы. М., 2009.


[Закрыть].

Значительный шаг в изучении русской шерлокианы был сделан в 2017 г. с выходом книги собирателя А. А. Лапудева Шерлокиана: Опыт русской библиографии[6]6
  Лапудев А. А. Шерлокиана: Опыт русской библиографии. М., 2017 (электронное изд.).


[Закрыть]; со времени выхода книги были обнаружены дополнительные неучтенные произведения. Наконец, в недавней статье М. А. Жировой был предложен анализ приемов и поэтики некоторых произведений виднейшего автора русской шерлокианы П. Никитина[7]7
  Жиркова М. А. Русский Шерлок Холмс и его авторы: П. Никитин // Art Logos. 2017, № 1; электронная версия: https://cyberleninka.ru/article/v/russkiy-sherlok-holms-i-ego-avtory-p-nikitin.


[Закрыть].

Не без политики

Громадная популярность Шерлока Холмса не могла не вызвать литературных откликов. Уже в 1902 г. беллетрист, драматург и актер В. А. Тихонов (1857–1914) опубликовал весьма симптоматичный рассказ Сыщик о юном и фанатичном поклоннике детектива с Бейкер-стрит, генеральском внуке Левушке Буртасове[8]8
  Тихонов В. А. Сыщик // Нива. Ежемесячные литературные приложения. 1902. № 10, октябрь. С. 382–399.


[Закрыть]. Тихонов тяготел к консерваторам, и в его рассказе генерал Буртасов в постоянных спорах с либерально настроенными сыном и невесткой защищает Шерлока Холмса с откровенно охранительских позиций:

…– Этот Шерлок Холмс прямо-таки молодчина! Умный, ловкий! Да этого мало! Еще и храбрый к тому же.

– Да, в современной Англии detective является героем! – вставил Александр Львович.

– Что ж такого? Раз разрушители порядка могут быть героями, то почему же охранителей его не считать таковыми же?

– Сыщик и герой – как-то плохо вяжется одно с другим, – с презрительной гримасой проговорил Александр Львович.

– Ах, господа либералы! Господа либералы! Какие же вы все, однако, консерваторы! – буркнул старик <…> (стлб. 195).

Даже свободомыслящий наставник, нанятый для Левушки родителями, интеллигентный выходец «из народа» Хоботов, нехотя вынужден признать, что хороший сыщик такая же необходимая единица в общем порядке управления, как и хороший прокурор, только это непочтенно <…> сыщик действует не открытыми средствами, а исподтишка, сам ничем не рискуя… (стлб. 202–203).

Левушка, конечно же, тотчас бросается на защиту храброго и самоотверженного Шерлока Холмса. Тем временем генерал Буртасов заключает, что чтение Конан Дойля развивает в мальчике «пытливый ум и большую наблюдательность. Теперь вот он их развивает на вздоре, на пустяках, а впоследствии – кто знает – как это ему пригодится!». Уж не для борьбы ли с «разрушителями порядка»?

Одного холодного ума и наблюдательности, тем не менее, для истинного охранителя недостаточно. По воле писателя, Левушка на своем жеребце «Шерлоке Холмсе» скачет в погоню за беглым преступником, настигает затравленного беглеца и – щадит несчастного. В ночном кошмаре былой кумир Холмс видится теперь Левушке своим полным антиподом: жирным человечком во фраке и цилиндре, олицетворением механистичного, безжалостного правосудия. В финальном диалоге Буртасова и его сына последнее слово остается за генералом:

<…> В специально детских журналах печатается такая бездарная чепуха, что более или менее развитого мальчика можно заставить их читать разве что из-под палки. Да и они просто портят изящный вкус у детей. А с другой стороны, вот этакие Конан-Дойл и направляют их фантазию в совершенно нежелательную сторону. Они начинают увлекаться… <…> Делать себе героя из сыщика Шерлока Холмса, это…

– Не беспокойтесь за вашего сына. Никакие увлечения для него не опасны! У него есть славный якорь, который всегда удержит его от всяких нежелательных увлечений.

– Какой же это якорь? – спросил Александр Львович.

– Честное сердце, – отрезал старик и, надев фуражку, пошел в сад, навстречу бежавшему к нему внуку (стлб. 214).

Как тут не вспомнить пресловутые чекистские «чистые руки, холодную голову и горячее сердце»!

Мы не без причины так подробно остановились на этом рассказе с «направлением» и «тенденцией», ибо Сыщик Тихонова был произведением крайне показательным и программным. Именно благодаря своей схематичности и топорности, рассказ ярко отразил суть складывавшегося вокруг Шерлока Холмса идеологического конфликта. С 1902 г. Холмс начал превращаться в заметный социокультурный феномен, и рецепция его в условиях российской действительности стала спешно и неизбежно окрашиваться в идеологические тона. Исследователи, в частности Б. Дралюк, уже подмечали известные политические составляющие в восприятии образа Холмса и других сыщиков, связывая их с периодом реакции, наступившим вслед за подавлением «первой русской революции» 1905-6 гг. Однако, как можно видеть на примере В. А. Тихонова, Холмс в России был политизирован почти изначально.

В последующие годы вокруг Холмса ожидаемо начали концентрироваться некоторые национал-шовинисты и консерваторы правого толка. Не вдаваясь в подробности и объяснения (наиболее очевидным и приблизительным из которых будет жанровый mass appeal), можно отметить, что и до, и во время, и после всплеска сыщицкой литературы в России – в том числе и в XXI в. – детективный и фантастико-приключенческий жанры в целом привлекали и продолжают привлекать огромное количество подобных литераторов, в Европе же среди соответствующих авторов было немало фашиствующих. Предреволюционным российским консерваторам Холмс, интуитивно или осознанно, виделся защитником государственно-социальных «устоев» и институций. Сыщик с Бейкер-стрит как бы реабилитировал презираемую либералами охранку и всевозможных «сыскных», «шпиков» и провокаторов[9]9
  Вдвойне удобно было то, что Холмса невозможно было при этом заподозрить в принадлежности к государственной машине.


[Закрыть]. В этом смысле консервативно-охранительный лагерь выступал своеобразным предшественником советского и постсоветского соцзаказа сперва на «красного Пинкертона», а затем и на образы «доблестных чекистов» и прочих рыцарей охраны порядка. Так, активнейшим переводчиком шерлокианского «канона» и других сочинений Конан Дойля был черносотенный журналист и публицист, один из руководителей Союза Михаила Архангела Н. Д. Облеухов (в общей сложности им было переведено около 60 произведений). Фактический редактор Нового времени, консерватор и антисемит М. А. Суворин (1860–1936), написал в соавторстве пьесу о Холмсе. Ярым пропагандистом лондонского детектива был блестящий и одиозный В. В. Розанов, для которого Холмс – даже не сыщик Конан Дойля, а Холмс грошовых «выпусков» – воплощал «пафос к добродетели и истинное отвращение к преступлению. Книжки его везде нравственны, не циничны, и решительно добропорядочнее множества якобы „литературно-политических“ газет и беллетристики»[10]10
  Розанов В. Опавшие листья: Короб второй и последний. СПб., 1915. С. 96–97. Ср. запись в Мимолетном от 3.VI. 1915 в характерном юдофобском и антиреволюционном контексте: Пинкертон «лучше, благожелательнее, чище, в обыкновенном и простом смысле, чем обманные „Песни революции“» и т. д.(Розанов В. В. Мимолетное // Собр. сочинений под общ. ред. А. Н. Николюкина. (Т. 1). М., 1994. С. 150.


[Закрыть]. Восходящие к Шерлоку Холмсу фигуры русских сыщиков использовали для антиреволюционной и юдофобской агитации автор серии выпусков Гений русского сыска И. Д. Путилин: Рассказы о его похождениях (1908–1909) Роман Добрый (Р. Л. Антропов), издатель и вероятный автор чудовищного Сыщика-черносотенца (Харьков, 1908) И. А. Креминский и пр.

Как справедливо отмечает А. И. Рейтблат, во второй половине XIX в. «уголовный роман был не в чести у критиков и вообще литературной элиты. Русская литература издавна ориентировалась на „учительность“ и „духовность“, поэтому стремление просто изобразить преступление, вовлечь читателя в действие и обеспечить ему интересное времяпрепровождение квалифицировалось как пустое развлекательство, а то и духовное развращение публики»[11]11
  Рейтблат А. И. Детективная литература, с. 297.


[Закрыть]. Опыт Ф. М. Достоевского и появление целой когорты русских авторов уголовных романов мало что изменили, и в либеральном лагере царило в целом настороженное отношение к Шерлоку Холмсу, причем распространение шерлокианских произведений часто воспринималось как подспудная или явственная пропаганда сыска.

Тем не менее, и в оппозиционной среде Холмс эксплуатировался в политических целях. В стихотворном фельетоне «Бой-кота» (О. Н. Чюминой) Взаимное обучение или Шерлок Хольмс в Малом театре (1905–1906)[12]12
  Бой-кот. На темы дней свободы: Победители и усмирители. Заря свобод. Думская весна. Военное обновление. 1905-6. СПб., 1906. С. 46–49.


[Закрыть] Холмс бичевал реакционных политиков и публицистов, в серии карикатур, опубликованных в журнале Сверчок, с помощью Холмса высмеивались черносотенные газеты и организации[13]13
  Шерлок-Холмс в Петербурге // Сверчок. 1907. № 20, 18 ноября.


[Закрыть], а разоблачитель Е. Азефа В. Л. Бурцев (1862–1942) именовался в газетах «Шерлок Холмсом революции». Некоторые осторожные либеральные замечания позволил себе В. Рудин в новелле Шерлок Холмс: Моя встреча и знакомство со знаменитым английским сыщиком (1907), переизданной позднее под заглавием Загадочное объявление: (Моя встреча с Шерлоком Холмсом)[14]14
  В. П. Шерлок Холмс: Моя встреча и знакомство со знаменитым английским сыщиком: (Из воспоминаний недавнего прошлого). СПб., 1907. Под авторским именем в сб. переводов из Конан Дойля и др. авторов: В царстве тайны: Сборник новейших рассказов… Пер. Рудина. СПб, 1914, куда В. Рудин помимо Загадочного объявления включил также свой мистическо-детективный рассказ Тайна флигеля. Хотя новелла «В. П.» несколько раз попадала в поле зрения библиографов и исследователей (см., например, Зоркая Н. Фольклор, лубок, экран. М., 1994. С. 74; Кривошеина М. «Ватсон, мы…». С. 41–44), тождества текстов и расшифровки криптонима в сб. В царстве тайны никто из них не заметил.


[Закрыть]. В России «идет борьба за свободу», заявлял рудинский Холмс русскому гостю; настанет время, когда «свободная Англия подаст руку свободной России»[15]15
  Рассуждения Холмса в новелле Рудина, однако, в целом были проникнуты вселенским пессимизмом и неверием в прогресс: и в «передовой» и свободной Англии, утверждал он, «счастье остается <…> таким же неуловимым призраком, как и в стране каких-нибудь готтентотов. В общем, свобода есть предельная грань нашего полета».


[Закрыть]. Вместе с тем, политическая нагруженность образа Холмса оставалась достоянием относительно элитарных культурных слоев и даже в годы расцвета сыщицких «выпусков» едва ли рефлектировалась широкой читательской и издательской массой.

Идеологические копья ломались вокруг Шерлока Холмса и впоследствии: английский сыщик, к примеру, фигурировал в советских пропагандистских фельетонах К. Радека и Д. И. Заславского, в Пропавшей кухарке Р. Волженина[16]16
  Волженин Р. (Некрасов В. М.). Пропавшая кухарка: Новейшее приключение Шерлока Холмса: (Из воспоминаний д-ра Ватсона) // Бегемот. 1927. № 11, с. 2–3.


[Закрыть] издевался над Невиллом Чемберленом, а в фельетоне Дипломат Митька А. А. Дикгофа-Деренталя (1885–1939), участника убийства Г. А. Гапона и соратника Б. В. Савинкова, разоблачал красного дипломата-уголовника[17]17
  Дикгоф-Деренталь А. В наши дни. Прага, 1922. С. 44–49. Холмс коротко упоминается и в вошедшем в эту книгу фельетоне Чудо святого Амура: (Великосветский роман).


[Закрыть]. Исключительно интересна невинная на первый взгляд пародия литературоведа и писателя В. В. Сиповского (1872–1930) Двадцатипятилетний юбилей Шерлока Холмса, где воровское чествование великого детектива мало-помалу обретало черты официозного советского собрания с должной «проработкой» и покаянием[18]18
  В. С. (Сиповский В. В.). Двадцатипятилетний юбилей Шерлока Холмса: Из записок доктора Ватсона // Мир приключений. 1924. № 1. Стлб. 65.


[Закрыть]. Председательствующий, пишет в рассказе доктор Уотсон, называл коллег по ремеслу «товарищами убийцами и грабителями», а один из докладчиков-воров указал, что основная точка зрения моя неправильна, что я стою на устаревшей «идеалистической точке зрения» и совсем не учитываю новых идей «исторического материализма». Это было справедливо. Не умаляя достоинств Холмса, оратор ловко провел идею о значении масс, говорил, по-моему, слишком много о «классовом самосознании». Закончил он свой доклад перечнем фактических ошибок, которые я допустил в своих очерках, слишком субъективно представив деятельность Холмса.

Занятно, что и в 1985 году, на заре «перестройки», Холмс и Уотсон продолжали обсуждать в советской прессе бедственное положение британских безработных[19]19
  Карикатура Е. Шукаева (Крокодил. 1985. № 2). Репродуцировано в: Приключения Великого Детектива Шерлока Холмса. T. II. Екатеринбург, 1992. С. 14.


[Закрыть].

Предпринимались и попытки, так сказать, объективной апологетики Холмса. В 1904 г. психиатр М. М. Маевский (1871–1954) опубликовал брошюру Конан-Дойль: «Приключения сыщика Шерлока Холмса», в которой превозносил методы наблюдения и дедукции британского сыщика[20]20
  Маевский М. Конан-Дойль: «Приключения сыщика Шерлока Холмса». Вильно, 1904. Переизд.: Б. м., Salamandra P.V.V., 2014.


[Закрыть]. Немного позднее дедуктивным способностям и личным качествам Холмса пели дифирамбы педагог В. Н. Сорока-Россинский (1882–1960) и философ Н. О. Лосский (1870–1965)[21]21
  Сорока-Россинский В. Нат Пинкертон и детская литература // Русская школа. 1910. №№ 1–2. Переизд.: Сорока-Россинский В. Н. Педагогические сочинения. М., 1991. С. 18–54; Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма. СПб., 1906. В Сборнике элементарных упражнений по логике (СПб., 1908, 1911) Лосский также привел рассказ Конан Дойля Рейгейтские сквайры.


[Закрыть].

Шерлок Холмс прибывает в Петербург

В 1905 г. Шерлок Холмс впервые ступил на русскую землю. Первый выявленный исследователями и собирателями русский пастиш, подписанный криптонимом «К. Н. В.» непритязательный рассказ Шерлок Холмс в России, зародился в стане охранителей и был напечатан в иллюстрированном приложении к суворинскому Новому времени 8 (21) января 1905 г. – за день до Кровавого воскресенья и начала революции.

«Уложите самые необходимые вещи, не забудьте положить на всякий случай в карман ваш револьвер, и едем…».

В судьбоносный день 8 января, когда министры и Николай II лихорадочно обсуждали письма и петицию Гапона и размещали в Петербурге войска, на страницах Нового времени читателя ждала замаскированная под детектив беззубая сатира. К. Н. В. посмеивался над наивными иностранцами, воспринимавшими Россию как страну белых медведей и жующих сальные свечи казаков, попутно же со снисходительной улыбкой подмечал мелкие общественные пороки. Сталкиваясь с отдельными изъянами благостного российского быта, Шерлок Холмс пускался в криминалистические построения и строил дедуктивные выводы, не имеющие ничего общего с реальностью[22]22
  К. Н. В. Шерлок Холмс в России // Новое время (иллюстрированное приложение). 1905. № 10367, 8 (21) января.


[Закрыть]. Удачный прием использовался авторами-сатириками (Long ongle, А. С. Бухов, Л. И. Лагин и др.) вплоть до 1930-х гг.: Холмс на российском и советском фоне, если воспользоваться формалистической терминологией, служил превосходным инструментом отстранения.

Следующая попытка пересадить Холмса на российскую почву была сделана в 1906 г. – осенью в петербургском Екатерининском театре была поставлена «сенсационная оперетта» Шерлок Хольмс в Петербурге[23]23
  Текст Ратмира, муз. Н. О. Рощина, постановка М. А. Полтавцева. В 1913 г. под псевдонимом Ратмир в Одесской почте была опубликована нашумевшая серия очерков о знаменитой воровке Соньке Золотой Ручке.


[Закрыть]. Кричащая реклама обещала фонтан духов, баталию конфетти, электрическую карусель и битву цветов, а в числе действующих лиц значились репортеры, кокотки, белые арапы, агенты и кафешантанная дива Эльвира. Сохранилось краткое описание постановки:

«Действие первое: В доме графа Слободского пропало драгоценное ожерелье из голубых бриллиантов, принадлежащее графине. Розыски не дали результатов и граф решил выписать из Лондона знаменитого сыщика Шерлок Хольмса. На Варшавском вокзале его встречают. Проходит рад типов. Является барон фон Зет – у него назначено свидание с графиней. Выясняется, что в исчезновении ожерелья замешан барон Зет, которому графиня дала его, чтобы заплатить крупный карточный долг. Неожиданное появление Шерлока, который уже неделю как в Петербурге. Действие второе: Бал-маскарад у графа Слободского. Сеансы Шерлока Хольмса. Хольмс догадывается, что ожерелье спрятано в доме. Он производит ряд переодеваний и таким путем подтверждает свои выводы. Чтобы узнать место, где спрятано ожерелье, он симулирует пожар, Изобличенный барон Зет приказывает своим сообщникам убить Шерлока, Покушение неудачно. Во время пожара ожерелье найдено: тайну невольно раскрыла сама графиня. Но оказывается, что настоящие бриллианты вынуты и заменены поддельными. Действие третье: В воровской и игорный притон „Красный кабачок“ является барон Зет. Здесь заложены бриллианты у содержательницы притона ростовщицы Сычихи. Чтобы выманить денег у графини, барон вызывает ее в этот притон за получением бриллиантов. Шерлок, переодетый, проникает в притон, раскрывает все преступления барона и, предав его в руки правосудия, возвращает владельцу похищенные бриллианты»[24]24
  Обозрение театров. 1906. № 1, 12 ноября. С. 12. Фабульный ход с пожаром, скорее всего, заимствован из рассказа Конан Дойля Скандал в Богемии, хотя сходный прием был и в Подрядчике из Норвуда (1903).


[Закрыть].

Все те же Ратмир и Н. О. Рощин, набив руку, сочинили затем оперетту Новые приключения Шерлок Хольмса в Петербурге, дебют которой в постановке В. И. Владимирова состоялся 26 декабря в театре Неметти. Действие вновь вращалось вокруг исчезнувших бриллиантов:

«У миллионера Рогачева пропали бриллианты, приготовленные в приданое для его дочери Нади, на сумму полтораста тысяч рублей. Старик Рогачев решил во что бы то ни стало разыскать их, для чего выписал в Петербург знаменитого английского сыщика Шерлок-Хольмса. К дочери Рогачева, Наде, сватается некий граф Ташкентский, но получает отказ. Граф, видя, что он теряет влияние на дом Рогачевых и желая его сохранить, устраивает свою любовницу, француженку Пальмиру, компаньонкой к дочери Рогачева, Старик Рогачев безумно влюбляется в компаньонку, которая действует согласно желаниям графа. Приезжает Шерлок-Хольмс, производит сеансы посредством усовершенствованных машин и икс-лучей и распутывает интриги графа. Оказывается, граф Ташкентский не кто иной, как бывший каторжник, бежавший из тюрьмы. Все раскрывается и виновные предаются в руки правосудия»[25]25
  Обозрение театров. 1906. № 37, 26 декабря. С. 9.


[Закрыть].

Холмс на театральных подмостках

Драматургические произведения и театральные постановки – наименее известная и изученная часть русской шерлокианы. Некоторые пьесы известны лишь по названиям, те или иные постановки отражены только в рекламе. Мы имеем, однако, достаточно неплохое представление о петербургском сезоне 1906–1907 г. Помимо Шерлока Хольмса в Петербурге и Новых приключений Шерлок Хольмса в Петербурге, в Новом театре О. В. Некрасовой-Колчинской шла пьеса Ф. А. Бера Мариани в постановке В. М. Янова (Мариани, «предводитель шайки разбойников», был инкарнацией «Наполеона преступного мира» профессора Мориарти), в театре «Пассаж» – «злободневное обозрение-фарс» «Трех граций» (С. Ф. Сабурова) Жена Шерлок Холъмса. Холмс входил также в число действующих лиц еще одного «злободневного обозрения» в «Пассаже» – Мотофозо VI в Петербурге Л. Иванова.

«Гвоздем сезона» 1906-7 гг. в Малом театре Суворина (театре Литературно-художественного стала переведенная В. В. Протопоповым пьеса немецкого актера, режиссера и драматурга Ф. Бонна (1861–1933) Шерлок Холмс[26]26
  Бон Ф. Шерлок Холмс: Пьеса в 4 актах по роману Конан-Дойля. Пер. с нем. В. В. Протопопова. СПб., 1906; Бон Ф. Шерлок Хольмс: Пьеса в 4 д. по романам Конан-Дойля. Пер. с нем. В. О. Шмидт. М., 1907. Бонн (Бон) был также автором сценической адаптации Собаки Баскервилей: Бон Ф. Адский пес: «Баскервильская собака»: Пьеса-эпизод из похождений Шерлок-Хольмса. Пер. с нем. Э. Маттерна и И. Марко. М., 1907; Бон. Ф. Баскервильская собака: Пьеса в 4 д. по Конан-Дойлю. Пер. с нем. Л. И. Б. Г. (СПб.), б. г.


[Закрыть]. «О Шерлоке говорит „весь Петербург“», – писал журнал А. Р. Кугеля Театр и искусство[27]27
  Театр и искусство. 1906. № 38, 17 сентября. С. 573.


[Закрыть]. Постановка Г. В. Гловацкого выдержала с начала сентября более 50 представлений; роль Холмса исполнял известный актер и режиссер, сценический новатор, позднее один из пионеров русского кинематографа Б. С. Глаголин (1879–1948). Оппозиционная пресса с издевкой подчеркивала уместность пьесы. «В общем все было хорошо: и самая мысль – дать апологию сыска, и время, и место, где эта мысль получила осуществление», – писал О. Дымов[28]28
  Д-в О. (Дымов О.) Исправленный Конан-Дойль // Свобода и жизнь. 1906, 10 сент. (курсив наш). См. Петровская И. Ф., Сомина В. В. Театральный Петербург: Начало XVIII века – октябрь 1917 года. Обозрение-путеводитель. СПб., 1994. С. 213, где статья ошибочно отнесена к Новым приключениям Шерлока Холмса (та же ошибка повторена М. А. Кривошеиной в указанной ниже статье).


[Закрыть]. Поэт, драматург и театральный деятель Л. Г. Мунштейн-Lolo (1866–1947), рецензируя спектакль, замечал:

<…> «Кроме внешней занимательности зрелища, есть еще нечто, что привлекает публику в „Шерлоке Хольмсе“. Это – тоска буржуазного общества по порядку, вера в непререкаемость „священных“ основ собственности и неизбежность кары, которая должна постигнуть преступление. Хольмс – это гений полиции-вседержительницы, разумной, справедливой и неподкупной. Разве это не идеал современности?»[29]29
  Lo (Мунштейн Л. Г.). Малый театр // Театр и искусство. 1906. № 38, 17 сентября. С. 577 (курсив наш). Частично цитируя этот отрывок, М. А. Кривошеина допускает ряд грубейших ошибок: не замечая подписи, называет автора «анонимом» и утверждает, что рецензировалась постановка пьесы Бона Адский пес (!) (см. Кривошеина М. «Ватсон, мы…», с. 36). Сам Глаголин, надо заметить, был настроен оппозиционно и в одном из шерлокианских спектаклей позволил себе ремарку-импровизацию о «чрезвычайной и усиленной охране», за что получил взыскание.


[Закрыть]

Торопясь закрепить успех, Глаголин и М. А. Суворин спешно сочинили пьесу Новые приключения Шерлока Холмса, взяв за основу рассказ Конан Дойля Пенсне в золотой оправе (1904) – благо вращался он вокруг злободневных образов русских революционеров[30]30
  Новые приключения Шерлока Холмса: Пьеса в 4 д. по Конан-Дойлю М.А.С. и Б.С.Г. СПб., 1907.


[Закрыть]. Дебютный спектакль в постановке того же Гловацкого состоялось 1 декабря в бенефис Глаголина. Однако интерес к суворинско-глаголинскому сыщику вскоре иссяк, тем более что П. Г. Баратов, также игравший Холмса в театре Суворина, копировал манеру Глаголина. «Как актер я скажу, что я возмущался, когда Баратов, играя Шерлок Холмса, обокрал меня с ног до головы: взял исправленный мною и дополненный мною текст роли, взял мною придуманные детали и трюки, взял мой грим и костюм, взял все, над чем я работал 10 репетиций и, посмотрев меня на семи спектаклях, собезьянничал и выдал все за свое. Неужели в этом нет плагиата?» – негодовал Глаголин[31]31
  Русский Протей: Письма Б. С. Глаголина А. С. Суворину (1900–1911) и Вс. Э. Мейерхольду (1909–1928). Публ., вступ. статья и комм. В. В. Иванова // Мнемозина: Документы и факты из истории отечественного театра XX века. М., 2009. Вып. 4. С. 100. Курсив авторский.


[Закрыть].

Б. С. Глаголин в роли Шерлока Холмса.

Пьесы о Холмсе широко шли и в провинции. В одной только Пензе, к примеру, в сезон 1906–1907 гг. были представлены Шерлок Холмс Бонна, Новые приключения Шерлока Холмса, Мариани и Месть Мариани[32]32
  Возможно, пьеса Н. А. Смурского.


[Закрыть]. Характерно, что местные газеты сочли спектакли о Холмсе признаком «падения сценического искусства» и губительного влияния политической «реакции» на вкусы публики[33]33
  Сиротин О. Шерлокъ Холмсъ на провинциальной сцене // Клуб «Шерлокъ Холмсъ» (http://sherlockholmes.pnz.ru/penzal.htm, архивная копия).


[Закрыть].

Но это была лишь верхушка айсберга. Не считая переводных, имеются данные о по меньшей мере двух десятках шерлокианских пьес, написанных русскими авторами в 1906–1917 гг. В 1908–1909 гг. пантомима Шерлок Холмс шла с большим успехом в цирках Труцци[34]34
  Альперов Д. На арене старого цирка: Записки клоуна. М., 1936. С. 249–250, 256.


[Закрыть]; выступали в дореволюционных цирках также эскаписты и фокусники со сценическими именами «Шерлок Холмс», «Нат Пинкертон» (Г. Нагель) и «Ник Картер»[35]35
  Вадимов А. А., Тривас М. А. От магов древности до иллюзионистов наших дней. М., 1966. С. 150–151, 224.


[Закрыть].

«Пинкертоновщина»

В 1907 г. пейзаж русской шерлокианы претерпел радикальные изменения. Осенью необъятную Российскую империю наводнили так называемые «выпуски» – копеечные книжки о приключениях всевозможных сыщиков. Публиковались они по всей Европе, в Россию же пришли из Германии через Польшу; практически мгновенно возникли и собственно русские аналоги.

В числе первых четырех детективных серий, отпечатанных в Петербурге и Варшаве, были и две холмсианские – Шерлок Хольмс: Его похождения в Германии или Тайна Красной Маски: Сенсационный роман по запискам известного германского агента сыскной полиции Гастона Ренэ (96 выпусков) и Из тайных документов знаменитого сыщика Шерлока Холмса (48 выпусков). Как пишет Г. Пилиев, вслед за первыми «пинкертонами» и «Шерлоками Холмсами», в России сразу же появились Ник Картер («Американский Шерлок Холмс»), лорд Листер («Гроза полиции»), Жан Лекок («Интернациональный первый в мире живой сыщик всех стран»), Ока Шима («Знаменитый японский сыщик»), Билль Канон («Знаменитый американский сыскной комиссар»), Видок («Знаменитый французский сыщик»), Гарриет Больтон-Рейт («Женщина-сыщик»), Треф («Первый сыщик в России»), граф Стагарт («Немецкий сыщик»), Этель Кинг («Женщина-Шерлок Холмс»), Эвно Азеф («Анархист-сыщик»), безымянный «сыщик-черносотенец» и многие, многие, многие другие, имя которым – легион. Ловкие издатели и шустрые сочинители вспомнили всех известных сыщиков и несыщиков, литературных героев и реальных людей, и, делая их героями своих «грошовых» опусов, пытаясь заработать на известном имени. Естественно, одной из самых популярных «жертв» был Шерлок Холмс[36]36
  Пилиев, там же.


[Закрыть].

В 1907–1910 гг., по данным Пилиева, было издано не менее 20 крупных холмсианских серий (5 и более выпусков). В лидеры вскоре выбилось петербургское издательство «Развлечение» Н. Александрова с серией Шерлок Холмс (98 выпусков с 5 апреля 1908 по 3 апреля 1910 г., суммарный тираж 2 261 000 экз.).

Цифры и в самом деле потрясали воображение. «Развлечение» напечатало в 1908 г. 3 334 000 экземпляров различных «выпусков», всего же их в России только в 1908 г. было издано от 10 до 12 миллионов[37]37
  См. Brooks J. When Russia Learned, с. 142; Пилиев, op. cit.


[Закрыть]. В 1910 г. Д. М. Березкин писал:

«О том, насколько велик в настоящее время сбыт произведений сыщицкой литературы, можно судить уже по тому, что, по официальным только данным, ее расходится в одном лишь Петербурге около семи с половиной миллионов книжек в год. За один лишь август месяц прошлого года, когда пред началом ученья типографии бывают заняты, обыкновенно, главным образом печатанием учебников, в Петербурге было напечатано 898 710 экземпляров сыскных брошюр, вес которых равнялся 2488 пудам 17 фунтам»[38]38
  Березкин Д. М. Современные кумиры: Очерк современной сыщицкой литературы. Речь к учащемуся юношеству. Изд. второе. СПб., 1914. С. 4 (курсив авторский).


[Закрыть].

Феномен так называемой «пинкертоновщины» многогранен и может рассматриваться с различных точек зрения, одна-ко несомненна его психологическая и терапевтическая функция в эпоху пост-революционной реакции 1900-х гг., на чем настаивают и Брукс, и Дралюк. «Выпуски, – указывает последний, – эти колоритные и общедоступные притчи, повествующие о манихейской справедливости в экзотическом антураже, позволяли молодым читателям вытеснить собственное мучительное беспокойство, вызванное смятением в стране вследствие революции 1905 г. и наступившей реакции»[39]39
  Dralyuk, Western Crime Fiction, с. 18 (здесь и далее пагинация дана по авторской машинописи).


[Закрыть]. Юные читатели составляли несомненное большинство, однако читательскую аудиторию «выпусков» не следует ограничивать, подобно Ю. К. Щеглову, «кухарками, горничными и гимназистами»[40]40
  Щеглов Ю. Романы И. Ильфа и Е. Петрова. T. 1: Введение. Двенадцать стульев. Вена, 1990. С. 177.


[Закрыть]; она была, как показал А. И. Рейтблат, достаточно разнообразна. «Двенадцатилетние школьники и умудренные годами сенаторы проводили бессонные ночи над этим упоительным, хотя и безграмотным чтивом», – вспоминал в Истории русской литературы Д. С. Святополк-Мирский (1890–1939)[41]41
  Святополк-Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Пер. с англ. Р. Зерновой. Новосибирск, 2005. С. 645.


[Закрыть]. Многие тогдашние мальчишки (В. П. Катаев, Л. И. Борисов и др.) сохранили до седин теплые воспоминания о чтении «выпусков» и посвятили им проникновенные строки. Визуальное оформление «выпусков» оказало глубокое влияние на С. М. Эйзенштейна, а эпистолярные подражания их стилистике можно найти в письмах А. А. Блока и С. А. Есенина[42]42
  См. Dralyuk, Western Crime Fiction, с. 22–23, 32–33. Эйзенштейн проявлял постоянный интерес к Шерлоку Холмсу: в 1922 г. он выполнил эскизы шерлокианских костюмов для театральной мастерской H. М. Фореггера, во время визита в Англию в 1929 г. посетил «дом Шерлока Холмса», с детства хранил вырезки из The Strand Magazine с рассказами Конан Дойля о Холмсе и т. д.


[Закрыть].

С. М. Эйзенштейн. Эскиз костюма Шерлока Холмса (1922).

Прямым следствием близкого знакомства с «пинкертоновщиной» стал роман М. С. Шагинян Месс-Менд, или Янки в Петрограде (1924), причем «выпуски» служили образцом для подражания и другим авторам ранней советской авантюрно-приключенческой прозы. Но так называемым «красным Пинкертоном» влияние их не ограничивалось. Отсылки к «Пинкертонам» обнаруживаются в Белой гвардии М. А. Булгакова[43]43
  Шаргородский С. Визуальные контексты «Белой гвардии» М. Булгакова // Toronto Slavic Quarterly. № 40, Spring 2012. С. 354–356.


[Закрыть], к шерлокианскому «канону» Конан Дойля – у И. А. Ильфа и Е. Петрова.

В. В. Розанов, как водится, оказался откровенней многих интеллигентов, не решавшихся признаться в «постыдном» увлечении:

– Дети, вам вредно читать Шерлока Холмса.

И, отобрав пачку, потихоньку зачитываюсь сам.

В каждой – 48 страничек. Теперь «Сиверская-Петербург» пролетают как во сне. Но я грешу и «на сон грядущий», иногда до 4-го часу утра. Ужасные истории[44]44
  Розанов В. Опавшие листья (Короб первый). СПб., 1913. С. 341.


[Закрыть].

В 1908 г. копеечные книжки о Шерлоке Холмсе и других сыщиках, а также шерлокианские театральные постановки, довольно часто обсуждались в окружении Л. Н. Толстого в Ясной Поляне[45]45
  У Толстого: 1904–1910. «Яснополянские записки» Д. П. Маковицкого. Кн. третья: 1909–1909 (январь-июнь). М., 1979 (Литературное наследство. Т. 90 в четырех кн.). С. 43, 149, 182, 186, 241, 364.


[Закрыть]. Интересно, что один из разговоров коснулся и Сыщика В. А. Тихонова; охранительский пафос, насколько можно судить, прошел мимо собеседников, и они усмотрели в рассказе лишь описание нравственного очищения:

Татьяна Львовна рассказала про восьмилетнюю девочку, у которой были десять томов Шерлока Холмса и десять томов Нат Пинкертона, прочтенных. Восхищалась ими и говорила, что будет сыщицей. Владимир Григорьевич <Чертков> говорил, что Шерлок очень интересен, он его читал. И передал русский рассказ, который он читал в английском переводе, под названием «Русский Шерлок Холмс». Выследил преступника в канаве, увидел его жалкое лицо, пожалел его и ушел. <…>

Чертков вспомнил, как Хилков наткнулся на беременную бабу в своем лесу; это сильно подействовало на его нравственное перерождение[46]46
  У Толстого, с. 241. Ср. с газетным сообщением: «За границей начинается литературный протест против так называемой „детективной“ беллетристики, т. е. беллетристики, специализирующейся на воспевании с легкой руки Конан-Дойля подвигов гениальных сыщиков. Будет издаваться специальный журнал такого типа. К делу протеста причастен, между прочим, Л. Н. Толстой. Одной из первых вещей, открывающих журнал, будет рассказ нашего беллетриста Вл. Тихонова. Рассказ уже просмотрен и одобрен маститым писателем» (Раннее утро. 1908. 8 марта).


[Закрыть].

Педагоги и критики били тревогу. Маститый правовед и криминолог М. Н. Гернет (1874–1953) предупреждал, что чтение похождений сыщиков, знакомство по этой литературе с миром кровавых преступлений приводит юнца к подражанию жестоким героям романа значительно чаще, чем это думали. В некоторых случаях было установлено точное воспроизведение юными читателями Холмса и другой подобной литературы преступлений, описанных ими. Так, в Москве были получены домовладельцами письма с требованиями доставить под угрозою смерти деньги. Полицией был задержан вымогатель, оказавшийся совсем юнцом; в его кармане был найден выпуск с описанием того самого преступления, которое он сам совершил, а письмо с угрозами смертию оказалось точной копией одной из страничек найденной при мальчике книжки. Еще более тяжелый случай такого же влияния литературы был установлен судебным разбирательством в Елизаветграде. На скамье подсудимых сидели четыре мальчика 14–17 лет, обвинявшиеся в убийстве. Прочтя рассказ о «клубе шантажистов», они организовали свой «клуб бомбистов». Так же, как и юный московский вымогатель, они списали из книжки письмо к домовладельцам Елизаветграда с требованием от них денег под угрозой смерти (они подписывали письмо так: «Клуб бомбистов Царь ночи № 6»). Когда требование о доставке денег не было исполнено, угроза убийством была приведена в исполнение: юнцы убили двух мальчиков – сыновей домовладельцев[47]47
  Гернет М. Н. Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества. (М., 1914). С. 410–411. Газеты нередко сообщали, однако, и о «юных Шерлоках Холмсах», успешно выслеживавших воров и т. п.


[Закрыть].

Ярчайшим выступлением против «пинкертоновщины» стала книга К. Чуковского Нат Пинкертон и современная литература (1908, дополненное изд. 1910). В сыщике с пудовыми кулаками, сменившем романтического, утонченного и рыцарственного, пусть и «мещанского» Шерлока Холмса, Чуковский пророчески усмотрел пришествие «миллионного готтентота», разлагающего и поглощающего все на своем пути – включая утратившую последние идейные ориентиры русскую интеллигенцию. Это резкое, страстное и пристрастное описание «восстания масс» опередило свое время: на Чуковского обрушились и «слева», и «справа»[48]48
  Свод критических отзывов см. в: Чуковский К. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Т. 7. М., 2012. С. 645–647.


[Закрыть].

«Роковые танцовщицы»

Наиболее долговечной шерлокианской мистификацией в России стал анонимный пастиш, опубликованный под именем Конан Дойля отдельным изданием в Петербурге в 1908 г.: Нож танцовщицы: Последние приключения Шерлока Холмса. Пер. с рукописи. Для пущей убедительности дан был и безграмотный английский подзаголовок: The knive (sic!) of a dancing girl.