Текст книги "Контролер (СИ)"

Автор книги: Валентин Ненормальный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Дома, Марине, особо отдохнуть не удалось, ведь даже несмотря на то, что от всех этих сопротивлений, у нее разболелась голова, бабушка все равно нагрузила поручением отнести вино, и на этот раз в другой конец села. К тому же, Марина давно там не была, потому особо и не сопротивлялась, а напротив, с интересом согласилась. Для более скорой доставки, девчонка взяла Анин велосипед, который большую часть времени проводил в Маринином сарае, нежели у своей хозяйки, утверждавшей, что уже вросла из велосипедных прогулок по селу.

Нагрузивши пластиковыми бутылками грязную, клетчатую сумку, Марина не торопясь ехала по обочине основной дороги, и все время размышляла над своей дальнейшей судьбой. Ее рвало ровно на две одинаковые части, одна из которых хотела избавиться от столь тяжелой ноши, а другая кричала о том, что это дар, и его нужно развивать. Но, а это только вершина айсберга, и сомнений этому нет.

Велосипедная прогулка пошла Марине на пользу, и хоть голова не прошла, все же, настроение поднялось, ведь многие места пробуждали в ней чувства ностальгии и беззаботные детские воспоминания, да и просто приятно было их снова увидеть. Она всю дорогу обращала внимание на прохожих, но специально не концентрировалась, дабы не спровоцировать звон. И Марине удалось, по крайней мере до пункта назначения она доехала без происшествий.

Когда же задание было выполнено, то обратную дорогу домой девчонка решила переиначить, и поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, заехать на игровую площадку, недалеко от детского сада. В последний, Марина, хоть и не ходила, но все-таки на ту самую площадку, ее приводили часто, где она могла играть и общаться с другими детьми.

Но время было безжалостным, и площадку трудно было узнать. Нет, она не стала заброшенной, наоборот, виднелся недавний ремонт и более-менее свежая краска. Просто теперь она выглядит по-другому, и уже такого интереса для девчонки не представляла.

Довольно широкая территория, была ограждена вкопанными автомобильными шинами, выкрашенными как можно ярче и обрамленными незамысловатыми узорами типа ромашек, пчелок и листиков. Пустые и крайне неудобные лавочки, располагались строго по углам, и имели такой же нелепый яркий цвет как все остальное, хотя в этом и не было никого смысла. Качели и карусель, стояли словно памятники минувшему детству, присыпанные опавшей листвой и разукрашенные брызгами грязи, подарком от пролегающей рядом разбитой дороги и вчерашней грозы. Но на удивление, зеленый ковер травы, все по-прежнему радовал глаз, и всеми силами пытался бороться своей естественностью, с искусственными красками и серым миром. На нем находились двое обитателей этой площадки, созданной для радости там, где нет места даже улыбке. Две грязные и уже не молодые козы, были привязаны к своим колышкам, на длинную цепь, и вяло бродили, словно заключенные по крохотной, выделенной им территории, радуясь хоть какому-то разнообразию. Было тихо, дул слабый ветер, и пахло мокрой землей. Где-то вдалеке лаял пес, а еще дальше кто-то пилил дрова бензопилой.

Рядом находилось огражденное высоким, сетчатым забором, почти кубическое, двухэтажное здание детского сада. Как и все остальное тут, оно не было обделено землей, и буквально терялось в своем собственном пространстве, среди бездумно насаженных деревьев, пышных кустов и подсобок. Здание выглядело старым, но весьма стойким, с местами новыми, а местами старыми окнами, и броской металлической лестницей ведущее на второй этаж, под опасно острым углом. Сам домик хоть и был большой, да и двухэтажный, но при этом имел меньше десятка комнат, из них под классы, было отдано всего четыре. Симпатичный новый, но недорогой ремонт внутри, и старый, но ухоженный снаружи, заключавшийся в основном, в неуместно синей плитке на стенах, ассоциирующейся с ванной.

Что на площадке, что на территории детского сада, Марина никого не обнаружила, и так как картина была весьма уныла, девчонка решила хоть как-то развлечься, проникнув через забор, и немного побродить по закрытой для нее территории детского сада, в чем ей помогал, все еще длившийся карантин и выходной день. Так она и поступила, и оставив на видном месте Анин велосипед, пролезла через знакомую еще с прошлых лет, лазейку в сетке, и оказавшись по ту сторону забора, с большим интересом, осматривала обстановку. Марина заметила, что с этой стороны, привычные и сто раз виденные вещи, выглядят совершенно иначе, что казалось, делало их немного другими.

Спустя десять минут, вся таинственная и закрытая территория была пройдена, осмотрена, изучена, и оставалось только заглянуть в широкие окна, около центрального входа. Так, потеряв бдительность и полностью погрузившись в свои исследования, Марина завернула за угол к центральному входу, как сразу же и услышала скрипящий, басистый мужской голос.

– Опаньки, а кто тут у нас?

От неожиданности, Марина передернулась, и широко раскрыв свои голубые глаза, застыла как статуя.

Перед ней стояли двое взрослых мужчин, совершенно разного вида. Один низкий, чернявый и худой, с синеватой густой щетиной, находился подальше и загадочно улыбался, смотря на Марину своими узкими и прищуренными глазами. А тот кто был к ней ближе, и заговорил, он наоборот, высокий, тучный, гладковыбритый мужчина, лет за сорок, с длинными и вьющимися, светлыми волосами, и завершающую картину очками, в довольно большой оправе. При виде девчонки, незнакомец засветился от радости и резко обернулся к ней всем телом.

– Ты кто? – все так же бегло но настойчиво наступал он вопросами, и если бы не их богатый вид, это действие заставило бы Марину подумать что они сторожа. Но золотые украшения, и дорогие, громоздкие наручные часы, просто кричали об обратном.

– Проникновение, значит, – прозвучал не менее скрипучий, но более писклявый голос второго, – сейчас в милицию позвоним.

– В полицию, – с улыбкой поправил первый.

– Да-да, полицию. Название другое, содержимое не меняем, – после этих загадочных слов, они оба рассмеялись.

Марина сделала шаг назад.

– Не-не, стой, не бойся, – сменив смех, на наигранно дружелюбную улыбку, вернул внимание к ней светловолосый, и когда увидел что девочка остановилась, даже довольно закачал плечами. – Мы не хотели тебя напугать.

– Тогда что вы хотите? – спросила она, осторожно поглядывая то на одного, то на другого.

– Да, мы туристы, – неуверенно прозвучало в ответ.

– Тут?

– А почему нет, у вас тут красиво, и люди красивые. Вот ты например. Ты очень красивая.

Но вместо того, чтобы почувствовать смущение, или гордость или любое другое подобное чувство, Марина испытала резкий страх. Глаза незнакомца, смотрели на нее как волк сморит на зайчонка, а губы шептали совершенно не то что говорили, и он потихоньку, вполне возможно, что даже не произвольно, двигался к ней на встречу. Это скомкало сердце, и без того напуганного подростка, и мысли разбежались прочь. Она просто стояла и слушала, как незнакомый мужчина, хвалит ее словно взрослую женщину, и уже переходит к предложениям.

– Прокатимся, – говорил он, не мигая, смотря прямо в глаза словно удав. – Тут не далеко, есть уютный ресторанчик, там такой шашлык подают, ууу, закачаешься. Ты любишь шашлычки?

Но слов для ответа в голове не было. И она, по-прежнему молча, мотала взгляд с приближающегося первого, на застывшего, словно перед броском, второго. Как вдруг, пустая голова и отсутствие контроля над мыслями, привели к вполне ожидаемому результату, и Марина на несколько мгновений, увидела пятно, белым облаком висящее в пространстве. Своими окончаниями оно показывало, что кто-то движется за забором, скрытый хоть почти лысыми, зато чрезвычайно-густыми кустами. Девчонка была сильно напугана, и решила не упускать шанса, и привлечь внимание прохожего. Но как это сделать?

– Меня не отпустит папа, – сказала она так громко, что еще бы чуть-чуть и это можно было бы посчитать криком.

– А зачем ему говорить, – все так же сладко заливал незнакомец, – ты что маленькая?

Марина считала секунды, и как назло из-за сильного волнения, не могла сообразить, что ей делать, если прохожий не придет на помощь.

– Что здесь происходит? – раздался неожиданно знакомый, спасительный голос, Прохора, за Марининой спиной.

На это оба мужчины резко изменили свои доброжелательные и улыбающиеся лица, на мрачно холодные, и ближний ответил, уже куда более агрессивно.

– Кто спрашивает?

– Капитан полиции Корейчук, – ответил Прохор, протягивая удостоверение, так как был одет в гражданское. Но потом он, рассмотрев Марину, сам стал намного агрессивней, и даже подойдя практически вплотную, спросил глубоким голосом. – Что вам нужно от моей дочери?

Услышав последнее слово, Марина просто растаяла, и у нее подкосились ноги.

– Да ничего, успокойся, – вдруг ожил брюнет, и встал между ними. – Мы моему ребенку садик, ищем, а тут она вылетает. Ну, мы решили подшутить, что нельзя?

Прохор, по-прежнему был серьезен.

– Садик закрыт, карантин, никого нет.

– А нам откуда было знать, – отозвался высокий, а потом на мгновение, посмотрев на Марину добавил. – Еще вопросы есть?

Капитан, не ответил ему, а вместо этого сам посмотрел на девчонку.

– Мариша, с тобой все хорошо?

– Да, – звонко и твердо, все еще находясь под впечатлениями, бросила та, и быстро взяла Прохора за руку. – Давай пойдем?

Тот бросил тяжелый взгляд на незнакомцев, едва заметно махнул им головой и направился к выходу.

– Врет, – как только они ушли, произнес брюнет.

– Капитан? Ясен перец, – потом кудрявый нервно подкурив тонкую сигарету, добавил. – А девчонка ничего.

Но, а Марина и Прохор, подобрав велосипед, шли назад. Шли не медленно и не быстро, шли как отец и дочь.

– Что ты там делала?

– Меня бабушка послала. Курьером. Вино отвезти.

– Ясно, – потом засмеявшись, в шутку переспросил. – В детский сад?

И так смущенная и запутанная Марина, не сразу поняла, почему тот смеется, но когда до нее дошло, то покраснела словно на свидании.

– Нееет, – сама переходя на смех, оправдалась девчонка. – Рядом.

– А этих ты знаешь?

Марина вжалась и отрицательно замахала головой.

– Может ты их раньше видела?

– Нет, дядя Прохор, не видела.

– Но ничего, я их припугнул, теперь они тебя третей дорогой обходить будут.

Даже с какой-то гордостью в голосе, сказал капитан, а Марина же пыталась понять, что значит третей дорой, да и вообще, что им было от нее нужно.

– Что же они хотели? Ограбить? Но на них столько золота.

Полицейский перепугано посмотрел на собеседницу, понимая, что правду говорить ей не намерен, вместо этого он, состроил максимально осуждающее лицо и словно на сцене, произнес.

– А им вечно мало. Жрут и жрут как те свиньи из корыта.

Марина замолчала и опустила свой взгляд, одновременно обдумывая слова Прохора и делая свои непростые выводу, с каждой мыслью становясь все взрослее и взрослее. А сосед улыбался, нежно и успокаивающе ей в ответ, и только этим поднимал настроение. Он, конечно же любил беззащитную девочку, любил любовью родителя, и переживал за ее будущее, как никто другой.

– Дядя Прохор, а Вы верите в волшебство? – вдруг резко спросила она, что того даже слегка смутило.

– Ну а кто же не верит? Конечно, – как можно убедительней ответил капитан, а сам вопросительно умоляюще смотрел на реакцию девочки, теряясь в догадках, к чему был этот странный вопрос.

– Я наверное тоже поверю, – самым загадочным образом, закончила она их разговор и вернулась к тяжелому молчанию.

Как трудно быть подростком? Может и не труднее чем ребенком, взрослым или даже стариком, но уж точно эмоциональней. Все на пределе. Чувства, поступки, решения. Все проходит сначала через сердце, а потом уже через голову. Но что первое то и вторая, очень плохие советчики. Сердце склонно ошибаться, так как его дверца еще не закрыта, а голова не способна ни видеть, ни слышать, под натиском неконтролируемых эмоций. Им всегда кажется что в соседнем дворе трава зеленее, и соседская семья счастливей, ведь в ней есть то, что является таким необходимым, но именно что, они сами не понимают. Все эти мысли пробираются к ним в голову только по одной причине, подросткам не достает главной пищи. Внимание это их главная пища, но и ее должно быть в меру. Если его много, то подросток начинает жиреть. Он становится капризным и неуравновешенным. У него перенасыщение, и лекарство это диета. Что же касается, недостатка внимания, то его последствия куда более трагичны. Это и вымышленные друзья, и придуманные миры, а иногда и то и другое, все что заменяет внимание. И куда сложнее привести такого подростка в нормальное состояние. Заставить поверить в реальность, по крайней мере в ту, в которую верят его окружающие. А иначе, они обречены, вечно скитаться от этой реальности к своей собственной. А и правда. Что им остается еще делать, когда подростка разрывает изнутри, мыслями, открытиями, желаниями и конечно же эмоциями, но некуда и главное некому, все этот поток выплеснуть. И когда внутри, места не остается, его нужно придумать самому.

Марина с уставшим видом и заметным раздражением на лице, месила кашу для птицы. Едва она вернулась, Вера тут же нашла для нее занятие. А о своем происшествии, Марина, дабы не волновать бабушку, не рассказала, уговорила и Прохора тоже промолчать. Но вот волнение некуда не делось, и с мыслями надо было разобраться. А как оказалось дома, ей это не удастся. На дворе кипел день, вместе с ним кипели и ежедневные, сельские заботы, а это до позднего вечера.

Девчонка отчаянно пыталась придумать предлог для побега, и уединиться в своей любимой, заброшенной посадке, где никогда никого не бывает. Только небо, только деревья и только она. И это небо, как и эти деревья, самые лучшие собеседники, ведь они слушают и понимающе кивают своими ветвями.

– Бабушка я закончила, – громко воскликнула Марина, и опережая реакцию Веры, сразу же добавила. – Мне нужно к Ане. Я обещала дядя Прохору, им помочь.

Послышалось оханье, и Вера не совсем разборчиво запричитала.

– Взрослая уже стала, надо ей. Ладно, иди. Только ненадолго. Небо опять хмурится.

Улыбнувшись такой легкой победе, Марина встала, и буквально у входа в дом, остановилась. Она задумчиво посмотрела на небо, которое к слову, не выглядело грозовым, и максим на что было способно, так это на легкий дождик.

– Бабушка, а чего ты так грозы боишься? – неожиданно спросила та.

Вера замерла, и даже слегка растерялась, но только на мгновенье.

– Молнии бывают очень опасны. Особенно в наших краях, – твердым и спокойным голосом ответила женщина, но потом едва заметно побледнела, и вернулась в сарай.

Спустя десять минут, Марина ехала на велосипеде за пределами села, к своей посадке. Ее широкая, бледно-желтая куртка, современного дутого дизайна напоминающего ребристый колокол, сливалась с окружающей мертвой травой на придорожных бугристых лугах, и делала ее практически частью ландшафта. Так она ехала и размышляла, заново терзая свою душу, все возвращаясь и возвращаясь к непростому решению. Что делать? Новым аргументом выступал момент, благодаря которому Марина смогла спастись, и даже себя не выдать. Это говорило, в пользу скрытого обучения, и тренировок. Но с другой стороны, она все еще была запуганна сном и выражением лица своей бабушки. Ведь она искренне была взволнованна, и очень даже вероятно не шутила, как насчет экспериментов, так и своего решения, выгнать из дома. И то, что взрослому могло бы показаться абсурдным, подростку верилось легко.

Чем ближе девчонка подходила к посадке, тем больше ускоряла ход. Ей почему-то казалось, что когда она туда приедет, то там ее будет ждать ответ. Но вместо ответа, около посадки, ее ждал совершенно другой сюрприз, и отнюдь не приятный.

Когда она была уже практически на месте, то слезла с велосипеда и ведя его рядом с собой, шла пешком по проселочной дороге, ведущей вглубь посадки. Марина заметила следующий за ней светло-серый джип, который медленно и практически бесшумно повторял ее маршрут, что было само по себе странно, ведь эта дорога никуда не вела.

– Привет красавица, – раздался уже знакомый, басистый, скрипучий голос, из окна подъехавшей машины. – Вот так встреча!

Марину сковал страх. Она моментально просчитала у себя в голове, что незнакомец, легко мог бы проследить за ними до ее дома, а там увидев, как девочка уходит, пойти дальше за ней.

– А где папа? – спросил он, явно не ожидая ответа, с открытым издевательством, и поправив свои очки, заглушил мотор.

В машине он был сам, и выглядел сильно возбужденным, даже скорее всего под действием какого-то наркотика, но самоконтроль помогал ему хотя бы частично это скрывать. Он вытащил ключи, и аккуратно, будто пытаясь не спугнуть дикого зверька, вышел из автомобиля.

– Не бойся, – говорил он, а сам едва заметно осмотрелся. – Мне было скучно, и тут я увидел тебя, и решил подойти поздороваться. Мы же так некрасиво расстались.

Марина молча стояла и напряженно смотрела ему в глаза, конечно же, не веря ни единому слову. Даже она теперь стала понимать, что он от нее хочет, и от этого кровь холодела, а голова тяжела.

– Может прогуляемся? – ласково сказал мужчина, и слегка подтолкнул ее в плечо. – У меня полно времени, и я составлю тебе компанию. Вдвоем ведь веселее и не так страшно. Правда?

Марина сама не понимала почему, или от страха, или от растерянности, но поддалась толчку, и медленно зашагала в сторону посадки, которая теперь для нее приобретала совершенно другие ассоциации.

– А куда ты идешь? В тот лесок?

Все говорил и говорил он голосом героя из детских фильмов, а сам уже намного открытей оглядывался, и становился все наглее.

Они оба понимали, что как только переступят черту и окажутся среди деревьев, этот спектакль закончится, и начнется финальное действие. Людей поблизости не было, и все что сдерживало незнакомца, это еще просматривающийся край дороги, с редко, но все же, проезжающими машинами.

– А почему ты молчишь? Язык проглотила?

Широко улыбнулся он, изнемогая от нетерпения. А Марина видела начало посадки и видела там свой конец.

Но вдруг, страх стал приобретать совершенно новую, иную форму, и девчонка, бросив велосипед, даже ускорила шаг. И как только она, первая шагнула сквозь высокие кусты, то сразу же остановилась и пронзительно посмотрела в глаза своему хищнику, не менее хищным взглядом.

– У, какая горячая, – хрипя, произнес тот, практически шепотом.

Марине терять было больше нечего, и никакие обещания, сны или другие доводы не могли сравниться со страхом смерти висящим прямо здесь и прямо сейчас. Путь один, или борись или умирай.

Она выпрямилась и отпустила свое сознание. Буквально сразу же, девчонка услышала спасительный звон, а следом за ним увидела излучения разума незнакомца, то самое белое облако-пятно, в общем, все как с Зоей Михайловной. Тогда Марина собрала все свои мысли, всю свою волю и все свои силы в кулак, и превозмогая страх, нырнула в центр облака. И вот, после секундной, белой вспышки, она снова ощутила себя в себе. Тревога и сильное волнение, мешали подростку сосредоточиться, но на ее огромное облегчение, звон не пропадал, а послушно и терпеливо ждал, пока она соберется.

– Ух, – вдруг заговорил мужчина, расплываясь в смущенной улыбке, предназначенной для него самого, а ни как не для Марины. – Че-то аж в глазах потемнело. Надо немного успокоиться.

Он глубоко вздохнул, даже закрыл свои маленькие, почти свиные глазки. Но Марина не отступала и собравшись, вновь ударила вспышкой по его сознанию еще раз. Девчонка слабо понимала чего добивается, но это все, что она смогла придумать в такой ситуации.

– Ого, – уже живее, и переходя в легкий стон, выдал он и взялся рукой за голову.

Марина и на этот раз не преодолела белую вспышку, потому сразу же ударила еще, и на сей раз незнакомец заметно пошатнулся.

Бедняжка понимала, что и так выдает больше чем может, тратя огромные силы, но видя ощутимые результаты, в ее сердце промелькнула надежда на спасение. И для увеличения эффекта, Марина стала глубже погружаться в свое состояние схожее с трансом, но при этом страх и волнение не позволяли ей полностью расслабиться и отпустить себя. Сильно раскачиваюсь на этой тонкой границе, она вдруг почувствовала резкий прилив неких, загадочных сил. В стократ увеличенное чувство, как при последнем контакте с сознанием Зои. Это труднообъяснимое ощущение возможности вариантов собственного мышления и соответственно воздействия на подсознание. Марина на сей раз не окуналась в центр пятна, а протянула туда лишь свои мысли, словно воображаемую руку, но почувствовав боль, схожую с ударом током, тут же перестала.

– Че-то мне не хорошо, – стонал незнакомец, уже совсем не замечая девчонку. – Передоз чтоль. Или подсыпал, скотина, порошка какого-то стирального.

А Марина, стояла все так же напротив, все с тем же взглядом. Но теперь страшно ей не было. Она мертвой хваткой схватилась за свои новые ощущения, и жадно пропускала их сквозь себя. А для этого ей больше страх был не нужен.

– Ох! Твою же мать! Да че это?! – буквально вскрикнул тот, и едва удержался на ногах, после новой, более сильной попытки коснуться воображением Марины его сознания.

– И не так! – вдруг воскликнула сама девчонка и даже сделала шаг на встречу, перебирая возможности воздействия, хоть и сама слабо понимала, что и зачем она делает, а главное, какого результата добивается.

Ее голос был словно гром среди ясного неба, и уже забывший о ней незнакомец, даже передернулся, и схватившись за дерево, резко отскочил назад. Но потом, чуть опомнившись, он все вспомнил, и обдумав последние события, решил что ничего криминального не сделал, потому обратился к ней, совершенно другим голосом. Без издевательства, без пошлости и без чувства превосходства, но с явным пренебрежением, будто только что не пытался ее заманить, а она сама навязалась за ним в эту посадку.

– Слышь, как тебя там? Где тут у вас больничка, или поликлиника или че тут в вашей богом забытой дыре есть? А?

Но Марина молчала и была похожа больше на голограмму чем на живого человека, вроде тут, а вроде и нет. Она перебирала все новые варианты мысленного воздействия на мужчину, и теряясь в их количестве, начинала злиться, ведь при каждой неудачной попытке, получала удар в ответ, хоть и не столь ощутимый, конечно же.

– А так!

После этих слов по мужчине прошелся удар такой силы, что из носа потекла кровь и он не удержавшись, упал на свой зад.

– Постой…, – пытаясь собраться, простонал он. – Постой-постой. Это ты делаешь? Но как?!

Марина по-прежнему игнорировала его обращения и глубоко внутри своего сознания составляла новую комбинацию воздействия. И вот очередной удар. Лицо жертвы, ведь теперь только эта характеристика и подходила незнакомцу, выразило одновременно и боль и ужас. Он начинал понимать суть происходящего, но никак не мог эту суть сам себе объяснить. В его голове стоял ужасающий звон, перекричать который было невозможно. Мысли путались и ускользали, а тело переставало слушаться.

– Погоди, минуту…, – умоляюще взывал к безучастным глазам Марины, но было уже поздно.

Девчонка оскалила зубы, и издав звук похожий на рык, снова ударила. Потому как уже давно, это воздействие на разум человека, нельзя было назвать мягким словом, касание.

– Тварь! Ты дьявол! Прееекрааатиии…..

Мужчина из последних сил встал и попытался ударить Марину, но из-за сильного головокружения, не смог даже направить кулак в ее сторону. Потерпев неудачу, он начал, хватаясь за деревья выбираться из посадки, вспомнив про дорогу и в надежде, что та испугается стать раскрытой и прекратит свою черную магию. Но это была двойная ошибка. Во-первых, едва незнакомец покинул посадку, и оказался без опоры деревьев, то не смог удержать равновесия, и был вынужден вернуться, дабы не упасть. А во-вторых, Марина и не думала останавливаться.

– Пожалуйста, ты все не так поняла, стой….

И вот. Последний. Мощный. Тот самый удар, разбивший все сопротивление разума мужчины. И перед Мариной открылся он. Контроль.

Девчонка сначала сама растерялась, так как в одну секунду у нее появилось сразу два тела, и в отличие от случая на кухне, ими обоими она управляла самостоятельно. Это было неповторимое ощущения освобождение разума из цепей собственной плоти, и возвышения сознания над материей. Она была и в нем и в себе и в воздухе вокруг них. И Марина улыбнулась.

– Получилось.

По не своей воле, нападающий хищник, беспомощной поднялся с земли, и словно марионетка стоял и ждал команды. Марина с широко раскрытыми глазами и неестественно расширенными зрачками, смотрела на него и жадно осваивалась. Она подошла к нему и стала ощупывать его как своими, так и его же руками, и смеялась, в упор разглядывая сильно побледневшее лицо светловолосого. Потом мужчина по ее команде поднял правую руку. Его глаза перестали выражать какие-либо эмоции, они стали пустым сосудом, без воли, без мыслей, без сознания. Это больше не был человек. Марина с активным интересом заставляла его как робота выполнять все ее команды. Он ходил по посадке, поднимал и передвигал предметы, и даже саму Марину. Он говорил, все что она ему внушала, эмитируя смех и слезы, ругал сам себя и просил у нее прощения на коленях. Но все это делала она, в его теле, хотя при этом одновременно оставалась в своем. Потому как не была в момент контроля, неподвижной статуей, а активно ходила вокруг своей добычи, и не менее активно сопровождала все его подконтрольные действия, бурными эмоциями.

– Перестаралась.

Все попытки вернуть ему разум проваливались, и человек, когда Марина отпускала над ним контроль, просто падал на землю тряпичной куклой.

– Но почему? Что я сломала?

Говорила она, а сама смотрела на охотничий нож, неприметно висящий в кобуре на поясе мужчины. Ее глаза зажглись, и улыбка стала отнюдь не доброй. Незнакомец выпрямился как на параде, достал нож и смотря прямо перед собой, вонзил его себе в выпирающий живот, и при этом даже не поморщился. Потом медленно стал проводить это лезвие, делая себе глубокий разрез, вываливая внутренности, сопровождая весь этот ужас, страшным звуком рвущейся плоти. Он закончил, и все так же стоял, и смотрел вперед, пока его глаза не закатились и мужчина замертво рухнул на землю.

– Ох, – простонала Марина, вернув себе привычное состояние сознания, а зрачкам обычный размер.

Затем растерянно посмотрев на тело, лежавшее на собственных внутренностях, в луже собственной крови, Марина испугалась, но испугалась вовсе не содеянного, а своей неконтролируемой жестокости во время такого глубокого транса, когда просыпаются внутренние подсознательные животные инстинкты. Самого же незнакомца, ей жалко не было, ведь она по-прежнему помнила его взгляды и его намерения.

Девчонка осмотрелась, и убедившись что никто ничего не видел, быстро схватила велосипед и направилась домой. По дороге она уже не колебалась, а была абсолютно уверена, силу нужно развивать. Ведь теперь как тот зверь, вкусивший живой крови, она чувствовала потребность, словно нарастающую жажду. И максимум на что она себя уговорила, так это несколько дней подождать, скрывать свои возможности, и быть чрезвычайно, аккуратной. Марина начинала догадываться на что она способна, но теперь ее это не пугало, а все больше и больше затягивало.

Въехав в пределы села, девчонка чувствовала себя совершенно другим человеком. Уже не было, той хрупкой и беззащитной девчушки, которая путалась в собственных мыслях, и боялась смелых решений и перемен. Теперь это был новый, сильный и самоуверенный человек. Ее не терзали ни угрызения совести, ни даже просто стыд, о содеянном. Наоборот, глубокая уверенность в правоте своего решения, засела в сердце, и настойчиво нашептывала, «так ему и надо», «он или я». Но правда та жесткость, с которой она разделалась с нападавшим, заставила ее задуматься о границах своих способностей, вплоть от отказа подобного контроля без экстра весомых причин.

Так практически около своего дома, Марина наткнулась на Глеба, который как раз выходил из своего двора.

– Куда летишь? – спросил он своим осипшим голосом.

– Домой.

– Это я вижу. А откуда?

– Гуляла, – резко бросила как слово, так и взгляд, Маринка, и скрылась за своей калиткой.

– Догуляешься.

Ответил ей вдогонку, ссохшийся, высокий мужчина преклонного возраста, с мрачным и грубым лицом. Внешне, он был похож на бездомного. Грязный, в рваной одежде и с соответствующей его образу, большой сумкой через плечо.

Марина не знала, и знать ей было не откуда, что Глеб шел как раз в ту самую посадку, из которой она так поспешно уходила. Ему там нравились дубовые ветки и кора, которые он бросал в свою настойку самогона. Потому часто ходил за свеженькими.

Там, уже на подходе, Глеб увидел аккуратно припаркованный джип. Сначала, он даже немного призадумался, а стоит ли идти дальше, места ведь глухие, и мало ли кто может сейчас там гулять. Но постояв и послушав окружение, решил рискнуть, так как и его деревце росло недалеко от края, и он не услышал, ни единого звука какого-либо гуляния. Но как только Глеб вошел в посадку, то моментально выскочил обратно, и с пронзительным криком, который только и мог из себя выдавить, убежал прочь, забыв о ветках и обо всем остальном.

Глава 4.

Последующий день, казалось, тянулся целую вечность, но был перенасыщен событиями. Хотя скорее правильно сказать одним, но большим, оживившим все село, и даже созвав районную прессу. В этот сырой день, соседский дом, был как никогда активен. Сначала и на очень долго, в нем заседал местный участковый, чуть ли не единственный представитель власти в этом отдаленном мире. Неторопливый, толстый, усатый дядька, прямо эталон еще милицейских времен, бегал озадаченно в свой участок и обратно, по нескольку раз переспрашивая у Глеба одно и то же. Это было и понятно, ведь основным его занятие уже не первый год был поиск пропавших овец, или максимум пьяная драка. К нему на помощь вскоре был приставлен и Прохор, конечно же, с одобрения своего начальства, так как находился поблизости и имел опыт в подобных делах. Плюс позже выяснилось, что сам Прохор, встречал убитого в день смерти, что разожгло немалый интерес к знакомому покойного, низкорослого брюнета. Ведь по ходу продвижения следствия, выяснилось, что никто не подавал никаких заявлений, на устройство ребенка в детский сад, а на такое событие нужно как минимум несколько месяцев, и это при низкой загрузке, столь непопулярного села. Да и добровольцев, дежурить около тела не нашлось.

Позже к дому соседей подтянулась даже пресса. Но это были несколько вялых газетных журналиста, которые послушав участкового моментально испарились, и еще несколько местных любителей, записывающих свой собственный репортаж, чтобы в последствии выложить его в интернете, одновременно радуясь, что в их селе произошло хоть что-то.