Текст книги "Контролер (СИ)"

Автор книги: Валентин Ненормальный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

На дворе уже начиналась крупная морось, и запахло дождем. Из сарая доносилось довольное кудахтанье кур, и кряканье уток, они радовались тому, что оказались в тепле, плюс Вера их перед этим плотно накормила. А Тузика, как и Фроськи, слышно уже не было, зато отчетливо доносилось встревоженное мычание коров, коих в спешке, и огромным стадом, ведут по дороге мимо ворот, несколько худых мальчишек, нервничая, торопясь, и прикрикивая друг на друга.

Выйдя из погреба, Марина остановилась. К ней вернулись на время отступившие мысли, о ее новых и мистических способностях. И эти мысли не были пугающими, они были плавные, туманящие, и даже усыпляющие, словно навевающий их звон. Девчонка смотрела на небо, и даже не чувствовала тяжесть бутылок. Она выискивала вдалеке над лиманом молнии, и каждый раз когда удавалось поймать одну из их, то легкая улыбка касалась кончика рта. Марина теперь, смотрела на них по-другому, и чувствовала некое загадочное родство с ними. Гром ее больше не пугал, а молнии лишь интриговали, и даже придавали сил.

Как только Марина вернулась в дом, то обнаружила Веру уже на кухне, но столовые приборы лежали только на девчонку. На это она кинула вопросительный взгляд, и дабы привлечь внимание, громко поставила бутылки на стол. Но Вера промолчала.

– А ты? – спросила Маринка, даже с грустью в голосе. Ведь она планировала как раз за обедом и поделиться своей проблемой.

– Я потом, с Зоей. Она скоро придет, – ответила бабушка, даже не повернувшись, наливая внучке суп. – Иди переоденься, руки помыть не забудь, и хлеба нарежь.

Марина вздохнула и ушла переодеваться.

Ее комната выглядела довольно милой. Она была проходной и располагалась между залом, где спали останавливающиеся у них дома гости, где же и находился большой современный телевизор, а с другой стороны комнатой Веры, всегда темной и завешанной. При чем в коридор, что зал, что комната Веры имели по выходу, а вот Маринина комната такой привилегии была лишена. Зато она была самая просторная, потому как практически пустая. Но главным отличием было расположение окон. Отсутствие окна в прихожую, когда как в остальных комнатах, к дверям прилагалось по широкому окну. Но в то же время, на противоположной стене, окно на улицу было только в комнате девчонки. Старый, но неизношенный ремонт, паутина, но не трещины, потускневшие, но не выцветшие обои. На стенах висела несколько плакатов из японских мультиков, и две желтые медали за школьные олимпиады, еще висела вышитая крестиком местная церковь. У Марины была небольшая кровать, еще советского времени, что правда целая, и весьма удобная, с большой горой пухлых подушек. Так же у нее был высокий шкаф, обклеенный со всех сторон разноцветными картинками и не менее обклеенный письменный стол, самый молодой из предметов интерьера, что даже выделяло его из общей картины. На нем царил беспорядок из стопок тетрадей, учебников и других книг, с высоким ночником сверху, стоящим словно монумент. Несколько мягких стульев, и крохотный журнальный столик, с пачкой выпрошенных у Ани молодежных глянцевых журналов, вот пожалуй и все.

Одевшись в свой любимый, уютный, черный свитер, Марина вышла к столу, и сразу принялась есть. Вера тем временем, суетливо обшаривала полки холодильника, подготавливаясь к встрече.

– Так о чем ты хотела поговорить? – вдруг донеслось из открытой дверцы.

Девчонка от неожиданности даже поперхнулась.

– Что-то твоя Аня уже тебе придумала? – продолжала Вера немного взволновано, но иронично. – В Измаил забирает?

– Нет, – наконец опомнилась Марина.

Она отложила ложку и сжала кулачки, пытаясь правильно построить предложение, но не имела ни малейшего понятия, как это сделать. Поэтому стала говорить все, что приходило на ум.

– Со мной что-то происходит, – медленно начала она, на что Вера, выпрямилась и внимательно на нее посмотрела, тем самым окончательно сбив с толку. – Я тут видела всякое. Я не могу это объяснить. Ну…, как бы…, становлюсь другим человеком. Ну, в смысле полностью.

– Марина, что ты несешь?! – лицо Веры, за время Марининого короткого предложения, трижды изменило выражение.

– Бабушка это правда, – вступилась сама за себя девчонка, понимая что из-за растерянности говорит что-то несвязное. – Я вчера видела человека, и смогла на время стать им, он даже из-за меня упал с велосипеда. Это была как вспышка.

– Что еще за вспышка?

– Ну, она как молния. Бац, и я вижу то что видит другой человек. Я как бы на время он. Понимаешь? – речь Марины стала тверже и даже с ноткой напряжения.

Вера промолчала и, закрыв холодильник, состроила недовольную гримасу.

– Я ждала, когда ты скажешь что-то подобное.

– Правда?

– Правда-правда. – Вера подошла к ней ближе. – Ваше поколение совершенно потеряло Бога в своем сердце, теперь у вас там эти страшилища из телевизора. Вот вы и мечтаете ими быть, придумываете себе, других убеждаете. Вы теперь только разрушать хотите, но Бог! Он все видит! И у каждого придет время ответа! И встанет каждый из вас перед ним, и спросит он вас, где вы всего этого понабрались. И как ты ему будешь свои вспышки объяснять?

Марина молчала и думала. Может если б, этот разговор состоялся вчера, она еще и засомневалась бы в реальности своих возможностей, но сегодня, когда на лимане ей удалось все повторить, колебаний уже никаких не оставалось. Но как это объяснить, тем более такому ограниченному в мышлении человеку, девчонка не имела понятия, ведь и сама, поневоле, была довольно замкнута в суждениях.

– Бабушка я говорю правду. Я придумаю как тебе доказать.

– Марина, хватит баловаться. Своим подружками будешь доказывать. А я чтобы больше про эти твои фантазии не слышала, – потом чтобы сменить напряженную тему, женщина указала Марине пальцем на тарелку. – Ешь, стынет.

Марина же, резко и глубоко вздохнула, показывая свое недовольство, но все же принялась за суп.

– Тебе завтра в школу? – совершенно другим, более теплым голосом, вдруг спросила Вера и выглянула в маленькое окно, смотря на пустившийся дождь.

– Завтра воскресенье.

– Точно, воскресенье. Поедешь со мной на базар, или у тебя уроки.

– Поеду. А в школу мне аж в четверг.

– Ох уж эти ваши карантины. В моем интернате, мы эпидемию переждали, и никто даже не чихнул, а когда я училась, то вообще стены в классе не было, ее румынским снарядом разнесло, и пока восстановили, то мы уже….

Громко распахнулась входная дверь и внутрь буквально влетела мокрая Зоя Михайловна, одновременно ругаясь и громко смеясь.

– Ну, минуты бы подождал чертяка.

Она бесцеремонно сняла мокрый плащ и стряхнула его прямо в прихожей, затем так же нагло переобулась в тапочки, оставив грязные туфли на чистом коврике. В руках Зоя несла маленькую, сильно потертую, женскую сумочку, когда-то коричневого цвета и довольно внушительный кулек, с разного рода продуктами из своего магазина. Войдя на кухню, она положила пакет прямо на стол среди тарелок, потом приветливо махнула головой Марине и сев напротив, моментально забыла про ее присутствие, тут же начав свой героический рассказ о пробежке под дождем.

– От скотина, да такой сильный, с ног прям сбивает, – причитала она, искоса поглядывая на девочку. – Я бегу, а меня подбрасывает. Ну, вот минуту, одну минуту бы подождал.

Девчонка сразу поняла намек, а так как суп она доела, то налила себе чашку компота, заботливо стоящего в трехлитровой банке около нее, и ушла в комнату, смотреть телевизор.

Войдя в зал, Марина, легла на свое любимое место на полу, продолжая находиться в расстроенных чувствах, после неудавшегося разговора, потому она просто без остановки переключала каналы пультом, и сквозь открытую дверь слушала голос Зои. Надо сказать, что если Зоя Михайловна приходила в гости, то слово было только у нее, и даже строгая Вера, редко могла что-либо вставить. Так обычно и протекал весь вечер, но с другой стороны, их обеих это устраивало. Зоя развлекала Веру своими баснями из магазина, тем самым передавая новости, сама приносила разные продукты, плюс это небольшой повод выпить стаканчик.

Наконец палец устал нажимать на кнопку, и на широком экране, большого плоского телевизора, висящего на диковинной подставке ввинченной в стену, появилась документальна передача, где диктор рассказывал о странных или даже фантастических событиях происшедших на Украине, и которые никак нельзя было объяснить.

«– В конце расследования, хоть и не имея достоверных улик, полиция пришла к выводу, – говорил корреспондент интонацией робота, – что супруга, убила своего мужа, а затем публично покончила с собой. Но тело мужчины так и осталось не найдено. Что ее подвинуло на столь решительный шаг, остается загадкой».

Голос продолжал рассказывать подробности, и даже показывая старые отснятые еще летом сюжеты, относящиеся к делу, но Марина перестала его слушать, ведь у нее появилась на то, самая веская и пожалуй, очень желаемая причина. Девчонка услышала звон.

Все это время, пока она находилась в зале, а женщины на кухне, Марина пыталась сосредоточиться, и как можно лучше понять свои новые фантастические возможности. Она заметила, что ключ к ним и есть тот самый приятный, мелодичный и продолговатый звон. Потому из-за всех сил, девчонка старалась его объяснить.

Как только, Марина, услышала знакомые нотки, и ее голова стала потихоньку, приятно тяжелеть, она моментально начала всматриваться в стену, примерно представляя себе, место нахождения Зои, и выискивать в полумраке белое энергетическое облако. Со стороны это вряд ли казалось нормально. Девчонка, словно кошка, в упор, буквально буравит взглядом стену в напряженных поисках чего-то невидимого. Но если учесть ее задумку, то слово нормально, тут слабо применимо.

Медленно водя глазами по стене, и стараясь не фокусироваться на ней, Марина все же, почувствовала усиление звона, и только тогда смогла, уже осознанно и даже целенаправленно, отыскать свое пятно. Которое словно пряталось, и когда его выдал звон, сразу же стало видимым, хоть и дальше оставалось едва заметным.

– Есть, – тихо, но очень довольно, прошептала девчонка.

Но ей было этого мало. Она понимала, для того чтобы, доказать Вере свои возможности, Марине нужно иметь ощутимую улику, а не указывать пальцем в воздух, утверждая что там что-то есть. И у девчонки возникла отличная идея. Если она сможет без труда определять нахождения человека за стеной, то бабушка будет вынуждена ей поверить.

Настроение стремительно взлетело вверх, а желание еще выше. Поэтому Марина, приподнялась с ковра и села поудобней. Она глубоко вздохнула, при этом стараясь очистить свои мысли, а главное перебороть нетерпеливость, и подняв глаза на пятно энергетических колебаний, сосредоточилась. Ожидания оправдались, что правда не полностью. Сознание Марины, как и в те разы, кинуло вперед к облаку, и точно также, в глазах произошла яркая вспышка, но как только она погасла, девчонка сообразила, что сидит на месте и никуда не перенеслась. А из кухни в тот же момент раздалось легкое оханье Зои, которая даже не поняла, что на секунду ее разум был отключен от тела.

Ощутив горькое разочарование, от последней попытки, Марина с облегчением почувствовала, что звон все еще стоит в ее голове. Тогда она заново отыскала белое облако, к которому успели присоединиться уже знакомые придатки, и стала фокусироваться на нем, с надеждой успешно повторить перемещение. Она четко заметила, как придатки пятна, эти застывшие потоки загадочной энергии, повторяют движение рук и спины Зои, хоть саму ее и не видела. Неожиданно для себя, Марина вдруг почувствовала легкую связь, между своим сознанием и сознанием Зои Михайловны. Эта связь призрачной и прочти неуловимой, но четко-ощутимой, прочной нитью, шла в обход материи сквозь пространство, где дверью служило пятно. Все глубже вникая в мистическую связь, Марина невольно стала задаваться вопросами. Чем же является это облако? Это излучения разума? Или это и есть разум? Личность? Аура? Может так на самом деле и выглядит человек, а все остальное это бренное тело, мешок мяса и костей?

Неосознанно входя в состояние подобное трансу, Марина сама не заметила, как отпустила свое сознание и еще раз растворилась в мелодии звона. Она оказалась напротив бабушки, но на сей раз, чувствую себя гораздо спокойней. Мир все так же был окутан туманом и лишен ярких цветов, а каждая секунда, словно издевалась, и не хотела проходить. Вера, как и все окружение, скорее медленно плыла, чем двигалась, плавно, монотонно, аккуратно. Но спустя, привычные уже, несколько мгновений, подросток был выброшен назад, так и не сумевший даже отвести взгляда.

Марина куда спокойней, чем в прошлые разы, открыла свои большие глаза, и сразу услышала, как из кухни донеслось легкое ворчание и слабые стоны.

– Ох, толи набегалась, толи старею, – звучал голос Зои.

– В чем дело?

– Да так в голове зазвенело, аж в глазах потемнело. Но да ладно, все равно прошло. Так о чем я?

Марину это очень заинтриговало, и она решила подойти поближе, чтобы посмотреть на результаты своего вмешательства. В прихожей девчонка, как можно осторожней, будто находясь в чужом доме, подкралась к кухне и замерла.

– А! – вспомнила Зоя Михайловна. – Ну, знаешь такие пробки на водке есть, дозиметры. Ну, на проверке была у меня такая бутылка, а как водку достать? Ха! Шприцем! Я в общем всю выкачала, замерила, вроде сходится, и назад с банки в бутылку переливаю, – тут она ехидно улыбнулась и даже прищурилась, – шприцем конечно. И тут входит Глеб. Вот крику было. Этот остолоб подумал что я ее бадяжу, и паленку туда заливаю. Так и не доказала. Даже на пробу давала. Он выпил и говорит. Паленка!

После своей речи, Зоя специально сделала паузу для смеха, как в старых комедийных шоу, но смеялась лишь она одна.

Тем временем, Марина внимательно смотрела на Зою Михайловну, обдумывая как ее использовать в качестве доказательства, как вдруг совершенно внезапно, звон поглотил ее разум, и бросил вперед. Девчонка восприняла это так, будто случайно провалилась сквозь пол, и сильно испугалась. Хоть дальше белой вспышки в глазах, она не продвинулась, все же, их обеих такая внезапность заметно пошатнула.

– Ох, вот опять. Наверно не выспалась, все плывет.

– Может тогда хватит? – настойчиво спросила Вера, и отставила банку с вином в дальний край стола.

– Нет, все в порядке, – Зоя даже смущенно заулыбалась.

Стоящая за спиной Марина, была явно шокирована таким поворот событий. С одной стороны она понимала, почему это могло произойти, а с другой, боялась, что не сможет с этим совладать. При этом страх потеряться в собственных возможностях так ясно стал перед ее глазами, что девчонка, растерявшись, снова потеряла над собой контроль, и снова звон стал заполнять ее голову. Но в этот раз страх сыграл за обе стороны, и одновременно придал ей сил. При попытке удержаться, Марина смогла совершить нечто новое, и не менее фантастическое.

Когда вспышка прошла, то девчонка сразу и не поняла где, а главное в ком, она находится. Тут же бросилось в глаза, что в этот раз время не замедлилось, а шло своим привычным потоком, хотя при этом, окружение, как и в прошлом, выглядело тусклым и затуманенным, и было лишено обычной раскраски. А звон навязчиво, перекрывал половину звуков, и своей мистической мелодией, окутывал мир вокруг. Но все это меркло по сравнению с новыми ощущениями Марины. Она не перенеслась в сознание Зои Михайловны, но и не осталась целиком на месте, девчонка чувствовала себя словно в воздухе, одновременно ощущая, как и свое тело, так и ее. Но это не было схоже с тем, что будто у Марины вдруг появилось еще две руки и две ноги, это было нечто другое, но что именно, она понять не могла, но ощущения ей уже нравились. Словно ее разум стал вдвое сильнее, а мысли приобрели способность перемещаться от одного сознания к другому. Видела же она кухню, как и своими глазами, так и Зоиными, но картинка не перебивала одна другую, а необъяснимым образом сливалась в один поток полезной информации. Спустя момент, снова былая вспышка, и снова все на своих местах.

– А может и хватит, – уже более туманно сказала Зоя, очнувшись, и сразу испуганно замолчала.

Марина, тихо опомнилась, и даже смогла успокоиться. Звон отошел, и наступило чувство завершенности, она больше не боялась внезапных перемещений, и наслаждалась остаточными ощущениями. Потому девчонка, посмотрев на Зою Михайловну, тихо засмеялась, но подняв глаза, увидела встревоженный взгляд Веры. Которая явно заметила ее выходку и погрозила пальцем. Марина не испугалась, а наоборот, еще шире улыбнулась, и смело прошла на кухню, где взявши со стола печенье, тихо, ласково, но с легкой издевкой, произнесла.

– Зоя Михайловна, Вы какая-то бледная? С Вами все хорошо?

Та потерла глаза, и вяло ответила.

– Ой, Мариш, что-то в голове сильно звенит и все крутится.

Марина понимающе качнула головой, хоть и сама ели стояла на ногах, а потом посмотрела на Веру и, подмигнув, вышла.

Дальше время полетело быстро. Марина больше не экспериментировала со своими новыми способностями, а лишь бессильно разлеглась на диване в зале, и смотря телевизор, летала далеко в облаках упиваясь мыслями о своем уникальном даре. А женщины сидели намного тише, и тему разговора перевели на болезни, где чаще уже выступала Вера, вспоминая истории своей двоюродной сестры, местной акушерки. Так спустя еще час, когда прекратился дождь и уже заметно повечерело, Зоя Михайловна, наконец ушла домой.

На кухне раздавался шум убирающейся посуды и воды из крана. Марина же не выдержала и сама вышла к бабушке. Там она молча села на свой старенький стул и с не снимаемой улыбкой стала ждать расспросов.

– И что это было? – твердо и сдержанно начала Вера.

– Не знаю, – как-то даже задумчиво ответила Марина. – Я сама не ожидала что так умею. Я хотела тебе доказать, но потом все само завертелось.

Бедная девочка даже не могла подобрать слов, чтобы хотя бы назвать свои действия, не то чтобы их объяснить или описать. Но Вера была холодна как айсберг. Она закончила убирать посуду, затем протерев стол села напротив, и очень тяжело вздохнула.

– Послушай меня очень внимательно, – несвойственно медленно и монотонно произнесла женщина, практически не мигая смотря в глаза внучке, на что та даже вжалась в стул и сняла улыбку. – Если я хоть раз узнаю или услышу, что ты делаешь что-то подобное, я от тебя отрекусь. Понятно?

Марина испуганно выпучила глаза, и робко стала оправдываться.

– Бабушка, но я ничего плохого не сделала.

– Ты дурочка! – вернув знакомую суетливую интонацию, перебила ее Вера. – Не дай Бог, ты действительно что-то умеешь, чего не умеют обычные люди, знаешь что они с тобой сделают?

– Нет….

– А я знаю, тебя как зверя в клетке закроют, и проводами нашпигуют как гуся на новый год! А когда не смогут понять, то убьют как лабораторную крысу, и вскроют тебе голову. Ты понимаешь?!

– Но бабушка….

– Не бабушкай мне! Это все от нечистого! Только он людей такими способностями наделяет, чтобы легкой силой души их развращать. Или ты прекращаешь, или ты тут больше не живешь. Сама тебя из дома выгоню! Поняла?!

Марина громко расплакалась и сквозь слезы выдавила невнятное да.

– Не слышу!

– Да! – одновременно впадая в рев, крикнула Марина, и выбежала из кухни, Вера сама едва сдержав слезы, сложила руки перед собой, и начала вполголоса, торопливо молиться, закрыв глаза.

Марина стояла у себя посреди комнаты, игнорируя тот факт, что через окно было видно лето. Она испуганно смотрела на дверь, и сжималась каждый раз, как по той ударяли. А удары были настолько сильны, что закладывало уши. Но девчонка не могла даже шевельнуться, и лишь отчаянно звала бабушку на помощь. В конце концов, дверь не выдержала и громко рухнула под ноги Марины, которая уже почему-то стояла в прихожей. В дом вбежали трое взрослых мужчин, одетых в деловые костюмы, жгуче-черного цвета, с белоснежными рубашками, аккуратно застегнутыми под самый верх. Свои глаза они полностью скрывали беспросветными черными широкими очками, а сами их лица были лишены каких-либо эмоций. Двое моментально схватили ее за обе руки и стали волочь во двор, а третий с нечеловеческой силой ударил Марину кулаком в живот. Та закашлялась и неподвижно повисла, лишь хрипло взывая к пощаде. Но мужчины были глухи, и продолжали волочь ее к воротам, где уже стояла припаркованная, длинная и не менее насыщенно-черная машина, неопределенной марки. Вдруг в калитку вошла Вера, и сначала строго, а потому умоляюще посмотрела на Марину и на мужчин. Глухо и расплывчато, она стала умолять их отпустить девочку, но те проигнорировали ее просьбу и даже отпихнули в бок с дороги. Тогда бабушка кинулась им под ноги, умоляя все громче и громче. Но те и дальше продолжали тянуть Марину к машине. Затем один из них, достал из пиджака пистолет, и не мигая выстрелил в Веру, та, конечно же, упала замертво. Марина подняла голову, и разрываясь в слезах, выкрикивала имя бабушки и проклятия. Когда ее закинули в машину, она резко оказалась привязанной, кожаными ремнями, к металлической койке, ощущая даже холод под собой. Вскоре над ней склонился сухой, пожилой мужчина в костюме хирурга с маской на рту. Он своими безжизненными глазами осмотрел Маринку, все так же холодно как те, кто ее сюда привели. Затем он поднял с крохотного металлического столика, маленький скальпель, и незамедлительно поднес к голове девчонки. Она кричала, плакала, умоляла, но хирург, молча, продолжал ее разрезать, пока кровь полностью не залила глаза Марины, и та в холодном поту проснулась.

Глава 3.

Свет утреннего солнца, казалось, был самым настоящим пришельцем из другого мира. Непривычно ярким и насыщенным был тот свет, когда все вокруг, по-прежнему оставалось покрытым тусклым и бесцветным туманом, словно специально зависшим над этими местами и пряча их от глаз творца. Солнца неугомонно продолжало подниматься, превращая зарю в утро, а сырой воздух нагреваться, но при всем своем желании, его тепла было уже недостаточно чтобы переломить ход истлевающих событий. Но солнце, отважно пыталось. Густой туман, будто длинное одеяло, тянулся от застывшего лимана, и накрывал дома, насильно заставляя их спать. Не было слышно ни животных и ни птицы. Измученные ночными бурями и громом, они спали без задних ног, набираясь сил, перед очередным, ежедневным сражением за свое место, в этом сыром мире, который даже солнце не в состоянии прогреть. Но другого мира у них не было.

Редкие смельчаки, проснувшиеся в такую воскресную рань, шли аккуратно огибая огромные лужи и вязкую слякоть, тихо радуясь, что ливень прошел, и небо просветлело, молясь своим богам, чтобы ходил общественный транспорт. Впервые за долгие недели, во время которых вечер трудно было отличить от дня, небо стало чистым, принеся с собой яркое солнце. Но к этой чистоте небесной, будто проклятье пришедшее из мрачных глубин, словно цепями привязан был холод. И чем тише, безветренней и светлее становилось вокруг, тем сильнее ощущался он, не давая забыть, что лето прошло, и скоро сырость сменится снегом и беспросветной мерзлотой, а тепло будет так далеко и так не скоро, что можно даже и не ждать.

Проснулась рано и Марина, даже раньше Веры. Освободивши пса, который тут же скрылся в огороде, и присев на забытый возле стирки стул, накрытый целлофаном, девчонка ушла в глубокие, далеко не детские раздумья. Находясь в полной растерянности, после такого странного, а главное реалистичного кошмара, плюс после слов своей бабушки, она боялась себе даже представить те страшные последствия, которые ей так живо привиделись. В этом помог в первую очередь кошмар, мучающий всю ночь ребенка. Так просидев до пробуждения Веры и выйдя ей на встречу, Марина послушно и молча, выполняла все указания, и ходила хвостиком за ней. Она всем видом показывала, что больше не будет пользоваться своими способностями, и очень сожалеет о своем не серьезном поведении. Бабушка же, была рада такому перевоплощению, и у нее заметно поднялось настроение. И вот когда они обе были готовы к выходу, Вера остановилась у самой калитки и серьезно, но не пугающе, посмотрела на внучку.

– Ты еще кому-то рассказывала?

– Нет, – быстро ответила та, а сама торопливо вспоминала, проболталась ли она тогда Аньке или нет. Но когда точно вспомнила, даже слегка улыбнулась и еще раз повторила, куда более уверенно. – Нет.

Бабушка вздохнула и вышла первая.

– Очень хотелось бы верить, что больше к этому вопросу мы возвращаться не будем.

И не дождавшись ответа, направилась в сторону трассы.

Спустя час езды, от их села располагался небольшой, но весьма интересный городок с названием Болград, что конечно же намекало на его происхождение. Этот город, часто выручал всем тем чего не было в Подгорном, работой, товарами и даже развлечениями. Практически весь состоявший из частного сектора, с золотым огромным куполом своего собора в центре. А при наличии особого настроения, весь этот городок можно было бы не торопясь обойти за несколько часов. Но и он сам не претендовал на звание мегаполиса, и жил весьма скромно, периодически собирая свой немногочисленный народ на разные мероприятия, как хорошие так и нет. Что же сразу бросалось в глаза так это автостанция. Начиная со своего живописного месторасположения, практически в центре города, где было видно как и южную степь, так и красивый высокий памятник ополченцам-болгарам, и заканчивая своей активностью, где постоянно кто-то приезжал, а кто-то уезжал.

Марине несколько раз доводилось тут бывать, но при этом она ни разу не гуляла по городу. По-правде Марина и не видел его дальше чем автостанция, собор и базар, конечно же, все это находится на одном маленьком участке. Весь остальной город, девчонка видела лишь через окно маршрутки. Да и времени на экскурсию практически никогда не было, ведь Вера подсчитала все так, чтобы приехав, они смогли через час вернуться домой на обратном рейсе.

Базар был довольно большой, и чем-то даже пугающий. Для искушенного человека он таким, конечно, не казался, но для девчонки, выросшей среди степи и голых деревьев посадки, такое скопление людей, к тому же оживленно-занятых, виделось иначе. Потому она всегда сжимала бабушкину руку, пока немного не успокаивалась, и даже уже не детский возраст едва ли этому мог помешать.

Они вышли из маршрутки, и Вера посмотрела на купол собора.

– Наверное, сегодня не зайдем, – загадочно сказала она сама себе, и тут же погрузилась в плавно, но безостановочно текущий поток людей, поглядывая на перепуганную внучку.

Они прошли через небольшие ворота, и Вера сразу подошла к контейнеру с одеждой и со знающим лицом принялась сортировать товар. Марина, стояла рядом и привыкала к активности окружающих. Ее представления о жизни за селом, небыли фантазиями, ведь она все-таки живет в эпоху связи и коммуникаций, потому прекрасно представляла себе жизнь даже в африканских глубинках или на курортных островах. Но одно дело смотреть, слушать или читать, а совершенно другое окунуться туда самостоятельно. Но на этот раз ее пугало нечто другое, нечто неуловимое всем остальным.

Словно специально возник звон, а за ним вокруг Марины начали, то появлялись, то пропадали полупрозрачные облака, уже почти всегда имеющие придатки. Словно круги на воде, они возникали в пространстве, указывая на источники, и теперь это могли быть не только отдельные личности, а и целые скопления людей. В том, что пытаются донести эти пятна, сомнений не оставалось. Те люди, которые находились или рядом или на открытом пространстве, имели всего лишь легкий, но видимый, белый дымок, идущий от головы, Но, а те же, кто был чем-то загражден или закрыт другими людьми, имел заметно большее пятно сформированного облака, с четкими придатками, другой раз обозначающими все тело. И как несчастная девчонка, не старалась их игнорировать, эти ауры навязчиво проносились у нее в голове, выдавая все больше и больше подробностей, о расположении людей вокруг, подвергая ее разум риску, опять внезапно провалиться кому-то в сознание.

Но потом, все так же резко, как и началось, пропало. Ушел и звон, ушли и пятна. Марина обрадовалась, отдышалась, будто после пробежки, и немного подумав, решила пройтись, дабы расслабиться.

– Бабушка я сейчас, – она осмотрелась в поисках повода для самостоятельной прогулки и увидев газетный ларек, улыбнулась. – Хочу купить журнал.

Вера оторвалась от одежды, молча и весьма неодобрительно, посмотрела сначала на Марину затем в сторону ларька, и так же молча протянула ей деньги.

Когда девчонка, подошла к газетному прилавку, то совершенно неожиданно, почувствовала как внезапно вернувшийся звон, словно нашептывает ей что-то на ухо, пытаясь подтолкнуть к перемещению. Но, подаваться внушению звона, или даже скорее своих собственных подсознательных желаний, она не собиралась. Потому под видом задумавшегося перед выбором покупателя, стала искоса смотреть на окружающих, пытаясь бороться с желаниями и угомонить навязчивый звон. Делала это Марина с такой осторожностью, что со стороны могло показаться, ей либо резко стало плохо, либо она под действием наркотиков и боится быть раскрытой. Она бегала глазами от одного лица к другому, и быстро увлеклась, по собственному желанию вызывая на них эти мистические всплески. И чем дольше она этим занималась, тем сильнее входила в транс, все глубже и глубже утопая в собственных способностях.

– Милая, что-то выбрала? – раздался сонный голос немолодой женщины, все это время практически без интереса смотревшей на напряженную Марину.

Марина же, даже передернулась от испуга, и резко собралась.

– А.., – растянула она, – нет, то есть да. Женский журнал, ну который так и называется, дайте, пожалуйста.

Продавщица не скромно, но хотя бы тихо засмеялась и полезла куда-то под прилавок, в поисках журнала.

– Все? – протягивая и журнал, и свою речь, с легкой издевкой спросила женщина.

– Все.

Марина, быстро схватив свое приобретение, стала глазами выискивать бабушку, и тем временем сама себя просто съедая за такую опасную неосторожность и слабоволие.

– Вот так и поймают, – тихо и со страхом, прошептала она себе под нос.

Вера уже стояла около другого вещевого контейнера и сама высматривала Марину, а когда они встретились взглядами, то показала ей большой пакет, и поманила рукой. Та вернувшись на место, снова стала молча рассматривать воскресную суету.

Рынок жил своей жизнью, где среди однообразного товара, каждый выискивал себе нечто особенное, и находил, будь то шерстяные тапочки, или живой карп из Дуная. Контейнеры и маленькие магазинчики, стояли вплотную друг к другу, но большая их часть была закрыта, и видно что давно. Между ними ютились лотки, и ходили люди с тележками. Покупатели сливались с продавцами в общий колорит, который на этом сером фоне осени, виделся пролитым пятном краски. А солнце поднималось над этим всем, все выше и выше, но к общему сожалению, прожорливые тучи, со всех сторон накидывались на него, и потихоньку поглощали, окуная мир в привычный тон.