Текст книги "Ад (СИ)"
Автор книги: Валентин Ненормальный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Я на пельменях. Даже небольшой начальник в каком-то смысле. Смену веду, наряды, ну знаешь. Не бог есть что, но на жизнь тоже хватает. И всегда есть что покушать.
Дальше время помчалось просто с сумасшедшей скоростью, словно перенеся молодых ребят в вечер. А с его наступление поднялся прохладный ветер, а еще недавно обжигающее солнце, приближалось к живописному закату, и уже не так активно грело. Аккуратно собрав подстилку, Миша стал ее складывать в рюкзак, а Настя была уж готова к уходу, и просто стояла, наблюдая за ним.
Насколько крепкий мирок могут создать два человека? И насколько он будет стабилен в этом холодном обществе? Если люди увлекаются друг другом, все вокруг для них тает, и мир сужается до размеров одной комнаты, в которой они и сидят. Но не стоит забывать, что они-то для внешнего мира, никуда не денутся, и тот продолжает за ними следить, заинтересованно и одновременно безучастно. И так будет до тех пор, пока тот искусственный мирок, не заденет кого-либо из вне, или же тому человеку просто надоест завидовать. И не трудно догадаться, как легко разрушить шаткие и почти прозрачные границы чужой жизни, особенно если тебя ведет, такой благородный огонь, как ревность.
Как и сейчас. Настя и подумать не могла что уже почти как целый час, со стороны бара, расположенного на краю пляжа, среди потускневших деревьев, с одного из пластиковых столиков, за ней наблюдает Швед. Случилось так, что тот встретился со своими коллегами по агентству, совсем не далеко от отдыхающей Насти. И как только ее заметил, да еще и со своим знакомым, Михаилом, то сразу же стал жадно наблюдать за происходящим. Но вот вмешиваться пока не хотел. И чем активней повышался градус, тем непреодолимей становилось желание подойти к строптивой соседке.
– А почему ты Самурай? – легко спросила Настя, и также легко посмотрела парню в глаза.
Миша же засмущался от неожиданности и такого прямого вопроса.
– Та, то неинтересная история.
– Но, все же?
– Мы когда малые были, сильно один фильм любили, японский, про самураев. А я в то время, совсем был на японца похож. Вот и прицепилось. Причем сколько лет прошло, а другого, так и не придумали. Вот теперь я Самурай. Если честно, мне даже нравится.
Закончил свое предложение Михаил, с какой-то полудетской гордостью в голосе.
– Привет Настюха, – неожиданно за их спинами раздался неровный голос Дениса.
Девушка моментально вздрогнула и замерла. Ее сердце забилось в таком диком ритме, что в голове в одночасье потухли все мысли. Но испуг от неожиданности прошел так же быстро, как и наступил, а его место сразу же заняла злость.
– Что ты здесь делаешь?.. – дрожащим от сдержанности голосом, выдавила она из себя и оскалилась.
Денис же посмотрел на нее подвыпившим взглядом, как смотрят на неверную жену, а потом на Самурая, и со всей серьезностью вставил.
– А что он, здесь делает?
– А это, уже тебя не касается! – уже более твердо произнесла Настя.
– Вот как? – не изменяясь в лице, ответил тот на выпад девушки.
А пока они пристально смотрели друг на друга, к Шведу подошли его, не менее подвыпившие друзья, и окружили растерянную парочку. Один из знакомых Дениса что-то начал говорить, своим пьяным и веселым голосом, но разобрать его слова было довольно трудно. Другой же, наоборот, выглядел серьезно и молчал. При этом, практически не мигая, переводил взгляд с Насти на Михаила и обратно, хотя тоже был сильно пьян. Самым трезвым, по крайней мере внешне, выглядел Денис. Он нагло уткнулся взглядом в глаза Самурая, и молча, с открытой озлобленностью, разглядывал парня, при этом с отвращением растягивая губы. Миша на это вообще растерялся, потому как знал, что Швед к Насте не имеет никакого отношения, и даже то, что тот сейчас встречается с какой-то студенткой из соседнего города, Николаева. Так же ему сказали, что Настя была уже довольно долго одна, и также то, что ей нужен надежный и внимательный парень, коим Швед ну ни как не является.
– Вы, что встречаетесь? – не выдержав давящей обстановки, спросил Миша, с открытым удивлением.
– Нет! – моментально выкрикнула Настя.
– Да, – одновременно с ней сказал Денис.
Потом он, имитируя снисхождение, улыбнулся и спокойнее добавил.
– Ты, женщина, вообще рот закрой. Мужикам поговорить надо.
На такие дерзкие слова в свой адрес, девушка естественно ответила мгновенным выпадом руки вперед, и залепила Денису громкую пощечину.
– Это ты рот закрой, свинья жирная! Перестань меня преследовать! – в гневе закричала она, сдерживая толи ярость, толи слезы.
Но все это действия отчаяния, вызвало у коллег Шведа, только веселый хохот, да пару шуток его сторону. Их служебное положение, да и давнее знакомство, позволяли не просто не считаться с ним, а и смело подшучивать. Правда, учитывая взрывной характер Дениса, парни все-таки старались не злоупотреблять свои положением. Но то, что случилось в следующее мгновение, сняло улыбку даже с их лиц.
От пощечины Денис неуклюже качнулся в бок и схватился рукой за покрасневшую щеку. Потом он выпрямился, и оскалив далеко не добрую улыбку, сделал шаг на встречу Насте. Недолго думая, тот с внушительной, но все же, рассчитанной силой, ударил девушку в область головы. Кулак залетел несчастной прямо в лоб, и та отскочив по инерции на длинный шаг назад, с коротким криком присела на песок. Крови видно не было, но на месте удара начало нарастать сильное покраснение. Миша же, увидев стонущую от боли Настю, среагировал не задумываясь. Пока Швед замер, обдумывая, что сейчас произошло, Михаил откинул ногу, и что было силы, двинул ею Дениса в живот. А как только тот согнулся, парень вдогонку, ударил еще раз, но теперь уже по ребрам. Оба удара удались на славу, и Швед, со звонким криком, напоминающим свиной визг, грузно опустился на корточки. Миша при этом понимал, что друзья Дениса сейчас находятся в растерянности и у него есть еще буквально несколько секунд, для действия. Еще он также понимал, что когда те опомнятся, то могут забить его до полусмерти, а со всеми ими, даже при очень большом желании, справиться Миша никак не смог бы.
– Она же девушка! – выкрикнул парень, смело и твердо выпрямившись.
Во внезапно возникшей тишине, Самурай испуганно, но внимательно смотрел на реакцию друзей Дениса. А они, в свою очередь, молча стояли и переглядывались, действительно не понимая как реагировать в такой ситуации. С одной стороны и друга ударили, а с другой, сам друг ударил девчонку, что было тоже неправильным. Свою лепту в осложнение принятия решения внес и алкоголь. Но, а тем временем, сам Швед уже успел прийти в себя. Он издав какой-то озлобленный рык, кинулся на Самурая, с первого же удара повалил того, и уже на песке добил кулаком по лицу. Брызнула кровь. Брызнула она яркой струей из разбитого носа, заливая лицо и активно окрашивая белый, грязный песок в темно-алый оттенок. При ее виде, Швед разошелся по полной. Поднявшись, он впился озверевшим взгляд в окровавленного парня, невнятно матерясь и проклиная, стал пинать лежачего Михаила ногами. Так спустя мучительно-бесконечную минуту избиений, Денис обернулся к своим коллегам, и грозно, но неразборчиво что-то им прошипел. Но те, так и не сдвинувшись с места, впали в еще большее недоумение.
Сцена была достойна рисунков Вильяма Блейка. Лежащий практически не шевелясь, Миша, кровь которого, перемешиваясь с песком, чертила просто адские узоры, плюс, сжигающий на месте, взгляд Шведа. И все это под пронзительный Настин крик.
– Что вы делаете, изверги?! – раздался возмущенный голос какой-то пожилой женщины. – Где эта милиция?! Никогда ее рядом нет! Милиция! Милиция!
Потом раздался еще один голос, практически пересказывая слова предыдущего, потом еще и еще, и когда возмущение толпы уставшей смотреть на избиение парня, стало перерастать в угрозу, то Денис опомнился и остановился. Он даже с каким-то испугом посмотрел сначала на тихо стонущего парня, под своими ногами, затем на обречено кричащую Настю, и на возмущенных людей.
– Надо сматываться отсюда! – вдруг, резко вскликнул один из его парней, и тут же, стал пятиться от Михаила, как от огня.
Другой, мигом поддержал такую идею, и начал быстро удаляться в близлежащую посадку. И только тогда, когда те оба скрылись из вида, стал отходить и Денис. Он смотрел на Настю с ошеломлением, злостью и просто растерянностью, и запинаясь, выдал дрожащим голосом.
– Это ты виновата! Запомни, ты моя!
Затем Швед развернулся и поспешно скрылся в сумерках. А Настя, постояв мгновенье в ужасе, пытаясь переварить прощальные слова, бросилась к своему герою.
Миша же лежал уже молча. У него был небольшой опыт попадания в подобные переделки, и он более-менее знал как себя вести, подставляя под удары руки и ноги, а главное, пряча почки и голову. Все же ему досталось, несомненно, хорошо. Разбитый нос и губа, под обоими глазами уже наливались отеки, куча ссадин и царапин, и припухшее запястье правой руки.
– Миша! Ты, как?! – встревожено, спросила Настя, опустившись перед ним на колени.
– Мне нужен косметолог..., – слабым голосом прошептал он, пытаясь встать на ноги и хватаясь за Настино плечо.
– Ты что?! Тебе врач нужен!
Тот с ироничной улыбкой посмотрел ей в глаза, и тихо, смеясь, добавил.
– Не нужен. Ерунда это все, бьет как девчонка. А вот прилечь, было бы неплохо. Да и кушать хочется. С утра только сладкую вату и съел.
– Кушать?! – вскликнула девушка, сменив свой встревоженный тон, растерянно-возмущенным.
Она подхватила Михаила за талию, и с немалыми усилиями помогла ему встать. Затем они вместе поблагодарили вовремя вмешавшуюся женщину и направились в сторону трамвая.
Под звуки закипающего чайника, Настя озадаченно бегала по кухне. А кухонька, к слову, у нее была довольно маленькая, но при том, весьма уютная. Все расставлено, как говорится, по-домашнему, ничего лишнего. Несколько подвешенных шкафчиков, маленький столик почти по центру, и два стула по его бокам, на одном из которых и сидел Михаил. Еще имелась современная, купленная в кредит, газовая плита, а вот холодильник, был старый, но все-таки ухоженный. Ну и все остальное в том числе. Кастрюли, чашки, тарелки, все это было чистым и таким же ухоженным, и естественно, имело свое место. В такой завидной чистоте, таилась немалая заслуга покойной сестры, с раннего детства приучившей Настю к порядку на кухне. Ведь мамы у них не стало очень рано, а Ольга одна со всем не справлялась, вот младшая сестренка и выручала где могла.
Девушка собрала со стола тарелки и отправила их в умывальник, потом она достала из шкафчика чашки и стала разливать чай. При всем этом, Миша сидел и тихо наблюдал за заботливыми движениями хозяйки. Чувствовала же Настя себя перед ним в огромном долгу. Ведь если бы тот просто промолчал, то его бы, вскоре всего, даже и не тронули. Максимум пригрозили бы и прогнали. А Настя бы пережила очередное, правда на сей раз более серьезное, унижение. На котором, тоже бы все и закончилось. Но сейчас, когда все приключение осталось позади, девушку питали приятные, теплые ощущения. От одной только мысли, что Швед получил по ребрам, и хрюкая сидел на корточках, Настя готова была петь. Теперь-то он точно не сможет рассказать эту историю, так как хотелось бы ему, что заметно приструнит раздутую гордыню. А вот Мише, сейчас было тяжеловато. Все его тело болело и ныло. Не говоря уже о тревожных мыслях перед последствиями своего выбора, да и не стоит списывать со счетов реакцию матери. Настя, конечно же, помогала парню как могла. Она дала ему и таблетки от боли, и лед, и мази, но все же, была твердо уверена, что лучше бы им показаться врачу.
– Тебе сладкий? – спустя довольно долгое молчание спросила Настя.
– Не очень. А когда Аня обещала прийти?
– Да вот уже как полчаса должна была. Наверное, со своим Болтом загуляла. Ну и хорошо.
Едва она успела это договорить, как раздался звонок в дверь.
– Вспомни про оно, вот и оно, – с широкой улыбкой добавила Настя, и поставив чашки на стол, вышла в коридор открывать дверь.
Но, а Миша внимательно прислушался к голосам, и только когда услышал знакомый Анин хохот, заметно успокоился. Парень часто слышал от своего друга Болта и от Аньки, о загадочной, даже просто мистической девчонке, по имени Настя. Слышал как много хорошего, так и многое ему показалось более чем странным, потому находясь в ее доме, Михаил был на легком взводе.
И вот на кухню вошла возбужденная Аня, но увидев, скромно сидящего Мишу, сразу замерла и ахнула.
– Что ты с ним сделала? Садистка!
– Дура ты, – прозвучал из коридора, Настин голос. – Придурка Шведа встретили. Давай пока не будем об этом.
– Что, этот дятел никак не уймется?! – все продолжала Анюта, проигнорировав последние Настины слова. – Не, ну его уже пора унять.
– Или убить, – со злобой добавила девушка, входя следом.
Настя села напротив своей чашки, и сразу принялась пить. А Аня без тени стеснения, стала хозяйничать по кастрюлям, но не найдя ничего для себя подходящего, смело залезла в холодильник. Салат, что мирно стоял в нем, пришелся девчонке явно по вкусу. Ведь он никак не нарушал ее вечные диеты, и режимы питания, которые, Аня, с нескрываемым удовольствием, любила нарушать сама. Так она с важным и немного обиженным видом, насыпала себе полную тарелку, и села рядом с ними на табуретку, что все это время стояла возле плиты.
– Не хотите, не говорите, – обиженно вставила девчонка.
– Там и говорить нечего, – встрял в спор Самурай, в надежде разрядить обстановку.
– Так уж нечего, – неожиданно оживленно сказала Настя, и твердо, с ноткой гордости посмотрела на парня. – Мы уже собирались, как подошел этот придурок, и стал из себя самца корчить. Я его послала, а он, скотина, врезал мне в лоб. Вон шишка, какая. А Миша за меня заступился, и накостылял Шведу по ребрам. Ты бы слышала как тот хрюкал, – Анюта при этих словах, растянула свои пышные губы, в широкую улыбку. – Но их было трое, еще и пьяные, скоты. Вот и избили его. А с какого, спрашивается? Мы никого не трогали.
Настя нервно глотнула, еще совсем горячий чай.
– Быки, вот и все, – жуя салат, добавила Аня, а затем как опомнившись, сначала посмотрела на часы, а затем на свою сумочку. – Ну, ты же помнишь, зачем я пришла? Или отложим?
Они обе переглянулись, а потом одновременно посмотрели на Михаила. Тому даже стало неловко, и он почувствовал себя безымянным героем поговорки, который оказался не в том месте, не в то время.
– Я мешаю? – наконец робко спросил он. – Я могу уйти, если надо?
– Нет, нет, сиди, – мгновенно отреагировала Настя, – только об одном прошу, не задавай никаких вопросов. Я сама ничего не понимаю.
– Ладно... – тихо прошептал он, и непроизвольно вжался в стул, подавшись порыву фантазии.
Настя при этом выглядела как всегда серьезной, а вот Аня наоборот, расплылась в улыбке и наигранно добавила.
– И правда, может, подскажешь, что-нибудь. Еще одна голова, все-таки.
Немного постояв в возникшей паузе, хозяйка, молча, вышла в комнату и стала там что-то усердно собирать. А Миша, воспользовавшись моментом, наклонился к Ане поближе.
– Анька, может, хоть намекнешь, в чем дело?
Та стала, посерьезней.
– Цела история. Мистика. Ну, раз тебя не выгнали, наверное, тебе можно рассказать, – причем казалось, что та оправдывается скорее сама перед собой. – Когда умерла Оля, то Настя начала пытаться найти причину, ведь никто не знает, почему она это сделала, и милиция тоже. И чем дольше Настя в этом капается, тем все загадочней и непонятней становиться ситуация.
Из уст этой куклы, такие серьезные слова как смерть, расследование, поиски причины, звучали как минимум странно. Вокруг девушки стойко кружила аура безмятежности и даже детской наивности, и та складывала о себе четкое впечатление, что и думать о не должна о столь далеких от ее образа вещах, не то, чтобы принимать в них участия. А может, она и не задумывалась над своими действиями так глубоко. Возможно для нее все это лишь какая-то игра, с лучшей подругой. А вот для Михаила вся эта новая информация, не внесла никакой ясности. И ему по-прежнему казалось, что он сейчас окажется в эпицентре дьявольского ритуала, а Настя как раз ушла за ритуальным ножом.
– Я ничего не понял, – наконец беспомощно сказал парень, и тяжело вздохнул.
– Так тебе про что и говорят, – произнесла ему в ответ, входящая на кухню Настя, – просто молчи и слушай.
Она села на свое место, и отставив чашку недопитого чая, положила на стол старую, грязную и изрядно пожелтевшую папку. И Аня и Михаил с интересом смотрели, как Настя развязала шнурки на этой папке, и достала несколько альбомных листов, на которых карандашом было что-то нарисовано. Настя держала их с такой аккуратностью, что ее руки заметно дрожали. Потом, она крайне бережно передала их Ане, а та, в свою очередь, также аккуратно их взяла, будто это что-то жизненно-важное. Хотя на самом деле, Анюта непроизвольно имитировала свою подругу.
Она довольно долго и внимательно рассматривала их по несколько раз, и только тогда, когда закончила вертеть в руках последний рисунок, передала всю стопку Мише. И пока тот, испуганно и в то же время заинтересованно разглядывал их , Аня как-то странно улыбнулась, и бормоча себе под нос, вернулась к салату.
Миша закончил просмотр гораздо быстрее, вернув рисунки Насте. Дабы не казаться пятым колесом, парень решил воспользоваться моментом, и высказывать свое мнение, тем самым нарушив тишину.
– Хоть мне и ничего не объяснили, все же я думаю, вот что... – специально вытянув последнюю фразу, Михаил усиленно подбирал подходящие слова, – это изображение последних фантазий, твоей сестры.
– Бред, – обиженно, и резко ответила Настя. – Сам подумай, какая может быть фантазия про черта в рясе!
На такое Миша сразу замолчал, и виновато опустил глаза на чашку, потому как сказать больше было нечего. А ситуацию спасла внезапно ожившая Аня.
– А это не такой уж и бред. Это, скорее всего не фантазии, а скорее события. Ну, как фотки, только нарисованные.
Настя неровно улыбнулась. Ей было смешно видеть свою Анюту такой серьезной, тем более она пыталась выглядеть не просто серьезной подругой, а приглашенным специалистом.
– Значит Оля, встретила черта в рясе? – теперь уже даже иронично, переспросил Миша.
– А действительно, – воспрянула Настя, словно ее осенило. Девчонка прокрутила в мыслях слова Валентина, вспомнила саму Олю, последние события, и даже свой сон.
– Она действительно встретила черта в рясе?.. – переспросил еще раз Миша, уже намного медленней и испуганней.
– Нет, – коротко ответила та, – она так хотела показать, что-то религиозное. Даже Валентин сказал, что она искала бога.
– Кто сказал?
– Ее новый таинственный друг, – встряла в разговор Аня, нагловато переигрывая реплику.
Но Настя уже была глубоко в своих мыслях, и так просто отвлечь ее было невозможно.
– Эти узоры, все это знаки. А этот коридор, я его видела. А Оля, стоящая на костре, как ведьма. – Настя еще больше задумалась. – Она искала бога. Но нашла не его…. Библия в крови..., или это не библия? Это дневник! Точно! Слишком тонкая книга для библии.
Вдруг девушка резко изменилась в лице, и с отчаянным взглядом посмотрела на своих гостей.
– Анька ты была права. Я должна найти этот дневник! Это следующая подсказка. Но где он может быть…, у кого?
Девчонка вернулась к раздумьям, и лицо ее заметно потускнело. И только спустя несколько мгновений тяжелого молчания, Настя наконец добавила.
– Ладно, теперь давай приступим к тому ради чего я тебя позвала.
Аня поняла, что обращаются к ней, по тому, заинтересованно зашевелилась. А Настя же указала жестом на комнату, после чего поднялась, и ушла в том направлении, забрав с собой рисунки.
Когда ее гости проследовали за ней, то девушка уже стояла у большого лакированного стола, аккуратно раскладывая рисунки в том порядке, в котором обнаружила их в первый раз. А значит, их сама Оля расположила именно так.
– Аня, ты не забыла фотик? – не оборачиваясь, спросила хозяйка.
– Нет, конечно, цифровой, как договаривались, – ответила та, торопливо доставая его из своей сумочки-кошелька.
– Тогда ты знаешь, что тебе делать.
Аня и тут среагировала моментально. Быстро включила аппарат, быстро заняла удобную позицию и быстро приступила к съемке. Тут можно было проследить основную черту ее характера, исполнительность. Это небольшой, так сказать, плюс, таких «кукол» как она, они могут быстро, а главное четко выполнять команды, если находятся в слегка испуганном состоянии. В добавок они весьма ответственно могут подойти, к казалось бы, не важной задаче, и не задумываясь ее выполнять.
– А почему ты их не можешь мне дать? Саша их отсканирует, и я сразу же верну.
– Прости, но я не могу так рисковать, – ответила Настя. – Они для меня очень дороги, и возможно скоро понадобятся. А твоему Болту их только дай, и неделю забирать будешь.
На что Аня просто пожала плечами.
– Что ж, дело твое. Могли бы и вместе сходить.
Наступила тишина, нарушаемая, пожалуй, лишь успокаивающим жужжанием фотоаппарата, да едва слышными комментариями фотографа.
– Их только одиннадцать? – спросила увлеченная Аня.
Настя даже на секунду растерялась.
– А? А, да, – потом, немного собравшись, добавила. – Вот эти три, поснимай поподробней, а последние, вон те два узора, постарайся хорошо крупным планом.
– Не учите меня жить. А лучше помогите материально! Какие три?
– Вот эти.
Настя подошла к столу, и не прикасаясь к рисункам, просто указала рукой на нужную тройку. Затем девчонка замерла, как бы на мгновение задумавшись, и прошептала отрешенным голосом.
– Эту девочку.
– Поняла, – послушно последовал Анин ответ.
– Олю на костре, – продолжила хозяйка, – и этого ребенка.
Первый из этих рисунков был с изображенной маленькой девочки, чуть старше десяти лет. Внимательно присмотревшись, сразу бросалась в глаза неуверенная и даже обрывистая линяя карандаша, и многие недорисованные фрагменты. А это могло означать и то, что возможно он рисовался первым. Видно было, что художник давно не практиковался и сейчас вспоминает ремесло, прямо по ходу рисования. Но и при этом прорисовке деталей было выделено куда больше внимания, чем у остальных. Изображенная девочка имела почти фотографически точные детали, конечно в рамках рисунка. Ее глаза выражали одновременно пошлую наглость и детскую наивность. Улыбка была почти хамской, при том все равно гармонировала с остальными чертами лица. Вокруг же той девочки, вились непонятные узоры, словно клубы дыма обвивая ее тоненькую шею. А за спиной виднелись ангельские крылышки.
Тем временем Аня закончила снимать второй, и Настя поспешно положив рисунок с девочкой, взялась за него.
На нем Оля смеялась на костре, но там вместо огня, ее обжигала вода. Фигурки забавных человечков, так и плясали вокруг безумно смеющейся девушки. Просто мистика. Плюс эти фигурки были до того четко расставлены в пространстве, что просто поражало воображение, учитывая их количество. Четко была соблюдена как пропорция, так и перспектива. И хоть человечки были практически лишены деталей, и выглядели скорее как силуэты, с несколькими контурами внутри, все же этого вполне хватало, чтобы было возможно понять кто из них спиной, а кто лицом.
Закончилась работа и над третьим рисунком.
– Теперь остальные и те два узора, я сниму общим планом. Прости мася, но у меня скоро сядет батарейка. Если Саше не хватит, я потом перешелкаю.
– Хорошо. Только узоры еще так поподробней, а те можешь крупным планом. – Ответила Настя своей подруге, поднимая новый рисунок.
На нем был нарисован новорожденный ребенок. Но стоял он необычно ровно, крепко держась на своих детских ногах. Его лицо имело серьезное, даже можно сказать взрослое выражение, с едва заметной улыбкой. Сзади него, тенью, стояла немолодая женщина, лет за сорок. Обычного телосложения, но со специально утрированными чертами лица, делая ее персонажем мультфильма, что точно не гармонировало с реалистично нарисованным младенцем. Плюс из ее правой щеки, наростом, торчало запястье, силой вытягивая кожу лица, и делая женщине искусственную ухмылку. Волосы ее были чернее ночи, но при этом весьма растрепанные, и не ухоженные. Одета та была в чистый медицинский халат, причем еще образца времен российской империи, с соответствующим чепчиком. Стояла Женщина заметно ниже младенца, так чтоб его голова, была примерно на уровне ее груди. Свои же руки, со страшными, длинными, словно из фильма ужасов, ногтями, та тянула четко к голове ребенка, но при этом смотрела, так сказать, в камеру.
– Жутковато, – наконец нарушила тишину Аня, которая только что, закончила работать над рисунками. – Если все, то я….
– Подожди, еще одно.
Настя, торопясь, положила листок, и полезла в ящик стола, достав оттуда небольшую стопку фотографий.
Они были как черно-былые, так и цветные, но на все их была запечатлена Оля. Причем, девушка была крайне странная одета. Почти вся ее одежда имела черный цвет, и даже макияж был весьма устрашающий, с естественно, черной помадой. Что, само по себе, никак не было свойственно, той здравомыслящей Ольге, которую знала Аня. А рядом стояли двое парней, и две девушки. Тоже все в черном, или как минимум в темном, тоже с готическим макияжем, и мрачными лицами. Это были те самые, загадочные новые друзья Ольги, с которыми она и проводила последние месяцы перед самоубийством. К слову, но не на одной фотографии, Валентина не было. Да и сам парень, едва был похож на гота, и явно не вписывался бы в такую мрачную компанию.
– Анька, что скажешь? – спросила Настя, протягивая фотографии. – Ты у нас фотограф.
Та немного покрутила их в руках, не совсем понимая, что от нее требуется, но при этом, с живым интересом изучала снимки.
– Бездаршина, – наконец сказала она. – Такой крутой фотик, а снимали как пьяные.
– Я не о том. Ты этих мест не знаешь?
– Не знаю, но, по-моему, где-то возле Большевика, или на Живаховой горе.
– А ну Миша, ты глянь. Может ты узнаешь кого-то, или хотя бы место.
Самурай с интересом поднялся и внимательно посмотрел на уже изрядно потрепанные фотографии.
– Да это же Андрей, я его знаю.
– Что?! – Настины глаза округлились, – откуда? Кто он?
– Та не то чтоб знаю. Он со мной в одной школе учился. Правда, старше меня был. Потом сатанистом стал, и все. Дальше я о нем только разные отрывки слышал. Но ты можешь попытаться у Олиных друзей спросить. Они все-таки, я вижу, примерно одного возраста. А вот других, точно не знаю.
Настя призадумалась.
– Сатанистом значит... А где это они, не узнаешь?
– Да как по мне, это вообще на Куяльницком лимане, там кладбище еще рядом. Где еще сатанистам быть.
– Анька возьми с собой одну фотку, вот эту, – Настя протянула ей фотографию со всей четверкой друзей, – может, придумаешь что. Место, людей, время хотя бы. Что угодно. Мне любая информация жизненно важна.
Та покрутила нечеткий снимок и немного смущенно спросила.
– Может все дашь? Хоть ненадолго. Они-то, тебе не горят. А мы с Сашей спокойно посидим, может что и нароем. Он своих знакомых подключит, я наших. О, и еще. Дай мне хоть один узор. Ты не поверишь, но фотоаппарат не хочет их брать. Ни на макро, ни на такой съемке. Я фоткаю, а выходит мутное пятно. Фокус вообще невозможно настроить. Он как убегает. Может у Саши получится его отсканить. Он любит головоломки.
Настя выглядела недовольной, но все же, понимая какую помощь может ей казать Анин друг, нехотя согласилась.
– Ладненько, – Аня посмотрела на часы. – Я пойду, уже почти одиннадцать.
Миша на эти слова робко встал. Ему совершенно не хотелось никуда уходить, но остаться официально, никто не предлагал.
– Я тоже, наверное.
– Куда?.. – растянуто но твердо, сказала Настя, и рукой посадила парня обратно на край кровати. – Ляжешь тут, если меня боишься. Кровати все равно две.
– Да я наглеть не хотел, но если можно, то я с удовольствием останусь, только домой позвоню.
Аня хихикнула, и насмешливо посмотрев на него, добавила.
– Это понятно. С удовольствием захотел. Аж прямо так с ходу.
– Иди уже! – вскрикнула Настя и подтолкнула подругу к двери.
– Иду, иду.
Так они обе вышли в коридор, где Аня не торопясь стала надевать свои босоножки, придерживаясь рукой за дверь.
– Анька, – сказала Настя ей в дорогу. – Ты уж постарайся, сделай все что можно и нельзя. Ты же понимаешь, как это для меня важно. Я знаю, что твой Саша как раз по графике. Если он хоть что-то, на своей аппаратуре, отыщет, для меня это может оказаться очень полезным.
Аня развернулась, и преданно посмотрела ей в глаза. Очень внимательно и серьезно. А потом, нежно обняв за плечи, прошептала.
– Не бойся, милая, все сделаем. Чтоб мне сгореть.
Потом они вышли на лестничную площадку, где Настя стала в дверном проеме, а Аня вызвала лифт, который наконец-то, хоть периодически заработал. Лифт, в свою очередь, послушно зашумел, возвещая о приближении.
– А теперь мася, отдыхай. Оставь все до утра, – голосом психотерапевта, Анюта разбавляла неловкую паузу. – И тебе не кажется, что Миша этого заслужил.
Ее улыбка становилась, все куда более пошлой.
– Что заслужил?
– Ага, а то ты не понимаешь? Залезть под юбку принцессе.
– Твою мать, с той Аней!
Лифт, скрипя, открыл свои узкие двери, и Аня все стой же игривой улыбкой, хихикая, зашла внутрь.
Миша тем временем, стоял около стола, и рассматривал вещи Ольги. Он пытался собрать для себя общую картину, и у него, наконец, начало хоть что-то получаться. Когда в комнату вернулась Настя, он, даже не посмотрев на нее, начал выкладывать свои идеи.
– Это как получается? Твоя сестра, примерно за год капитально изменилась, причем два раза.
– Почему два? – девушка даже немного удивилась, и присела на кровать.
– А вот смотри, сначала она просто играла в плохую девочку. Она и с друзьями поссорилась, и с сатанистами связалась, это видно по тем фотографиям, что Анька забрала. А потом что-то произошло, и она забрасывает и тех. Даже тебя бросает. Она уединяется и полностью замыкается в себе. Тогда думаю, она эти рисунки и намалевала, ну по крайней мере, это было бы логично.
– Оставь это мне, – добрым, но настойчивым голосом, подытожила Настя, – ложись лучше спать. А я еще немного посижу на кухне и скоро лягу тоже.
– Ладно, – удивился Миша, – как скажешь.
Хозяйка быстро расстелила обе кровати, и убедившись, что гостя все устраивает, грустно улыбнулась и вышла из комнаты.
Там ее ждал недопитый чай и гора немытой посуды, плюс Анин недоеденный салат. Нехотя Настя принялась за мытье, походу снова поставив чайник на плиту. Но на этот раз ей хотелось кофе. И покрепче. Поэтому она быстро приготовила необычно крепкий для себя, напиток, и не дожидаясь пока чайник закипит, уселась за стол, положив перед собой принесенные рисунки.
