Текст книги "Неповторимое. Книга 5"

Автор книги: Валентин Варенников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Руководил утренним анализом, как правило, начальник штаба армии. Он же и принимал решения, о которых докладывал командующему армией и в нашу Оперативную группу Министерства обороны СССР. Если предстояли и назревали действия особой важности, то на эту координацию приходил я или командарм. Иногда я приглашал и главного военного советника.

Систематически раз в месяц мною (если я был в Кабуле) все собирались в Центре боевого управления: кратко подводились итоги, давалась принципиальная ориентация на перспективу, в том числе о предстоящих боевых действиях, которые проводились совместно советскими и афганскими войсками. Если боевые действия проводились только нашими войсками, то мы ориентировали афганский Генштаб только в день начала боевых действий. Раньше это делать было нельзя, так как оппозиция узнавала об этом немедленно: в Генштабе, как и во всем государственном аппарате, было много лазутчиков оппозиции, но разоблачить их было практически невозможно.

Особое внимание уделялось войсковой разведке на поле боя. Она велась всеми заставами – а их в разное время было от 500 до 580, которые охраняли главные коммуникации страны и особые объекты. А также подразделениями спецназа и разведывательными органами полков, бригад и дивизий, которые выходили на боевые действия.

В Афганистане было правило – не начинать боевых действий, пока не будет достоверных данных о противнике и пока не будут выставлены блок-посты на маршрутах выдвижения наших войск и в районе их расположения, которое будет исходным для действий. Эти блок-посты обязаны были: вести круглосуточно круговую разведку и своевременно докладывать полученные данные. Эти посты обязаны также охранять соответствующий участок дороги или объект от возможного нападения мятежников, уничтожать огнем все, что могло представлять опасность для наших войск.

Правила и порядок наших действий складывались, исходя из того, что из себя представлял противник. В связи с этим необходимо дать следующие пояснения.

Бандформирования и их действия

Формирования мятежников, как правило, комплектовались из числа деклассированных элементов города и деревни, дезертировавших из афганской армии военнослужащих, а также наиболее отсталой и неграмотной части населения, беспрекословно и слепо подчиняющейся муллам, вождям и авторитетам.

Для военной подготовки мятежных банд и отрядов на территории ДРА, Ирана и особенно Пакистана была создана сеть специальных учебных центров и военизированных лагерей, в которых под руководством иностранных инструкторов и специалистов было достаточно хорошо организовано обучение личного состава формирований.

Программа обучения включала: изучение формы и методов ведения партизанских боевых действий в горно-пустынной местности, зеленых и кишлачных зонах; минно-подрывное дело; организацию и устройство засад; изготовление и практическое применение самодельных боеприпасов и взрывных устройств (мины, бутылки с зажигательной сместью, «сюрпризы» и т. п.). Особое место в программе отводилось идеологической обработке личного состава бандформирований, контактам с мирным населением и насаждению агентуры в ВС ДРА.

Срок подготовки в центрах и лагерях составлял от одного до трех месяцев, в зависимости от уровня общего развития и профиля подготовки обучаемых. Руководителями и инструкторами учебных групп являлись наиболее подготовленные в военном отношении лица (в основном из числа бывших офицеров и сержантов афганской армии), а также инструкторов ряда империалистических стран, в т. ч. американцев.

Учебные центры и военизированные лагеря располагали необходимыми пособиями и материалами для качественной подготовки формирований. Численность контингента в каждом центре (лагере) составляла в одном потоке от 150 до 200, а в крупных центрах – от 1500 до 2000 человек.

После завершения курса обучения мятежники разбивались на группы и отряды. Созданные бандформирования приступали к целенаправленной подготовке для заброски на территорию ДРА. Им выдавали оружие и боеприпасы, другие предметы экипировки. С ними тщательно изучали маршруты движения, порядок преодоления границы и пограничной зоны.

Переход через границу осуществлялся, как правило, на нескольких участках группами по 10–15 человек с соблюдением мер маскировки и безопасности. После проникновения на территорию ДРА группы сосредоточивались в заранее выбранных районах, а затем выдвигались к месту сбора всего отряда (формирования). Здесь их встречали специальные эмиссары. После чего проводилась подготовка к движению в назначенный район, определялись задачи для действий (до этого район не раскрывался).

Для приема банд и оружия из Пакистана в приграничных районах ДРА, в труднодоступных районах местности создавались специальные перевалочные базы. На их территории оборудовались склады хранения запасов оружия, боеприпасов, продовольствия и другого имущества, которое использовалось для обеспечения отрядов мятежников, а также для доставки его через границу на автомашинах, вьючных животных и с помощью людей из числа местных жителей. Базы охранялись специальными вооруженными группами. Прибывающие на базу формирования полностью оснащались оружием, боеприпасами, запасом продовольствия, одеждой.

На территории ДРА в районах действий бандформирований создавались временные склады оружия, боеприпасов и продовольствия для удовлетворения текущих потребностей боевых групп и отрядов. При этом запасы продовольствия часто пополнялись путем насильственного его изъятия у местного населения (а с 1986 года отмечались случаи платы денег) или захвата колонн с продовольствием на магистралях.

Склады оборудовались в пещерах, в горных массивах, мечетях, заброшенных крепостях (в специальных нишах). Районы расположения наиболее крупных складов охранялись отрядами мятежников и прикрывались от воздушных налетов крупнокалиберными зенитными пулеметами (ДПК), а позже – и переносными зенитно-ракетными комплексами.

Организационная структура вооруженных формирований противника определялась целями и задачами, которые они будут выполнять, степенью их оснащения вооружением и характером руководства.

Низшим звеном была группа в составе от 15 до 50 человек. Группы объединялись в отряды, насчитывающие от 50 до 150–200 человек. Несколько таких отрядов составляют бандформирование, численность которого могла достигать 500–600 человек и более. Хотя по сути своей все эти душманские подразделения являлись бандами, о чем свидетельствовали их зверские действия по отношению к населению. Отряд или бандформирование располагались, как правило, в нескольких районах.

Объединения этих группировок или достаточно крупных банд, действующих на территории одной или нескольких провинций, иногда в планах мятежников именовались «фронтом», который имел общее политическое и военное руководство.

Лидеры афганской контрреволюции считали, что с учетом специфики вооруженной борьбы, физико-географических условий района боевых действий, основными организационными единицами вооруженных бандформирований должны являться небольшие по численности группы и отряды, оснащенные легким стрелковым оружием ближнего действия (винтовки, карабины, автоматы, пулеметы, РГ), а также бутылками с зажигательной смесью, ручными гранатами, минами различных типов и назначения, плюс фугасами и «сюрпризами». Действуя методом внезапных ночных налетов и нападений, они способны были наносить ощутимый урон регулярным правительственным войскам, подразделениям МВД, уничтожать важные военные, экономические и административные объекты.

Некоторые попытки таких действий против подразделений 40-й армии заканчивались для них провалом. Поэтому против наших войск они, как правило, ограничивались массированными обстрелами реактивными снарядами издалека. А что касалось наших застав, то против них применялось все, что было в их арсенале.

Более крупные формирования (банды) могли иметь на вооружении крупнокалиберные пулеметы, минометы, автоматические винтовки и многозарядные карабины, КВ и УКВ радиостанции, легковые и иногда грузовые автомобили. В отдельных случаях банды располагали незначительным количеством бронеобъектов. Из-за отсутствия подготовленных специалистов, ГСМ, запасных частей и ремонтного фонда мятежники в большинстве случаев при захвате в бою БТР, БМП, орудий полевой артиллерии стремились уничтожить их на месте.

Опыт ведения боевых действий показал, что мятежники достаточно хорошо владеют имеющимся оружием, умело применяют его в бою, особенно ДШК и минометы. Группа в составе 50–60 человек обычно имела один-два пулемета ДШК и один-два миномета, безоткатные орудия. Уже в 1985 году из-за рубежа начали поступать более современные типы вооружения, в том числе ПТУРы, переносные зенитно-ракетные комплексы и реактивные установки, что повысило возможности мятежников в борьбе с бронетранспортерами, самолетами, вертолетами и дало возможность производить дальние обстрелы военных объектов реактивными снарядами (до 15–20 км).

Руководителями групп, отрядов и бандформирований являлись, как правило, лица, прошедшие специальную подготовку, хорошо знающие местность, нравы и обычаи местного населения. Часто ими оказывались муллы.

В целом контрреволюционные силы, действовавшие на территории ДРА, имели определенную структуру политического и военного руководства. Их основу составляли исламские комитеты, которые создавались из числа местных влиятельных религиозных служителей, бывших феодалов и землевладельцев. Возглавляли их в большинстве случаев главари, прошедшие специальную подготовку в Пакистане или Иране.

Как правило, исламские комитеты состояли из отделов: управленческого, партийного, военного, хозяйственного и финансового. Исламские комитеты нескольких кишлаков или волостей подчинялись центральному исламскому комитету, который создавался в уезде. Наиболее крупные из них объединялись в союзы, деятельность которых распространялась на значительную территорию. В состав союза могли входить три – семь исламских комитетов.

Руководство контрреволюционных сил координировало работу комитетов и союзов путем направления в их адрес указаний и распоряжений, а также периодического созыва совещаний руководителей этих органов за рубежом.

Исламские комитеты вели активную подрывную работу среди населения и личного состава вооруженных сил ДРА. Главное направление этой работы – организация и проведение широкомасштабной антиправительственной и антисоветской пропаганды с целью идеологической обработки населения и личного состава армии, вовлечения их в вооруженную борьбу против правительства ДРА и войск.

Эти органы занимались также распределением вооружения, осуществляли набор мужского населения в бандформирования, координировали их боевую деятельность, устанавливали и собирали налог с местных жителей, занимались вербовкой в контрреволюционные исламские организации.

Объектами особого внимания исламских комитетов являлись вооруженные силы ДРА. Исламские комитеты проводили среди военнослужащих соединений и частей афганской армии исключительно активную идеологическую работу с целью их морального разложения, отказа от участия в боевых действиях и перехода на сторону контрреволюции.

Эти комитеты делали все, чтобы препятствовать набору молодого пополнения в армию. Угрозами и силой они заставляли молодежь призывного возраста уходить из кишлаков и городов в горы, а также насильно вербовали их в бандформирования.

Подрывная деятельность исламских комитетов, несомненно, оказывала серьезное влияние на внутриполитическую обстановку и экономическое положение ДРА. Особый упор они делали на использование религии в качестве основного идеологического оружия в борьбе против народной власти.

Говоря о тактике действий отрядов мятежников, следует отметить, что они, как правило, избегали прямых столкновений с силами регулярных войск.

В труднодоступных горах противник создавал специальные базовые районы с хорошей многоярусной системой огня и заграждений. В них оборудовались склады оружия, боеприпасов, продовольствия, а также убежища и укрытия для личного состава. Важное значение придавалось проведению диверсионно-террористических актов, созданию разведывательной агентурной сети в партийных и государственных органах страны.

Опыт боевых действий свидетельствовал о том, что вооруженные формирования контрреволюционных сил изменяли тактику действий в зависимости от поставленных целей и решаемых задач, стремились раствориться среди местного населения, что существенно осложняло борьбу с ними.

Наиболее упорное сопротивление мятежники оказывали при обороне своих базовых центров, расположенных в труднодоступной местности. Здесь они оборудовали систему опорных пунктов и узлов сопротивления с широким использованием естественных и искусственных укрытий в скальном грунте, создавали многоярусную систему огня и заграждений.

На всех господствующих высотах, как правило, готовились позиции пулеметов ДШК, ЗПУ, которые обеспечивали ведение огня по воздушным и наземным целям. Между опорными пунктами устраивались запасные и отсеченные позиции, ходы сообщения и пути маневра.

Особенно мощную оборону противник создавал на входах в ущелья (долины), где находились базовые центры. Все подступы к ним минировались, дороги подготавливались к разрушению, организовывались разведка и охранение. Наблюдательные посты располагались буквально на удалении 50—100 метров друг от друга и имели между собой визуальную связь.

Характерной чертой являлась организация двойного, а иногда и тройного охранения с целью оказания нарастающего сопротивления наступающим войскам. В этом случае первая группа охранения, обстреляв противника, быстро отходила на следующий рубеж, где соединялась со второй группой. Затем обе группы, отстреливаясь, отходили на третий рубеж охранения.

В глубине обороны располагались маневренные боевые группы, предназначенные для действий на угрожаемых направлениях, а также выхода во фланг и тыл боевых порядков наступающих подразделений.

Используя разрывы в боевых порядках войск, мятежники под покровом темноты просачивались в населенные пункты и с рассветом открывали огонь по тылам и флангам войск.

В отдельных случаях, потеряв господствующие высоты, противник предпринимал попытки вновь овладеть ими. С этой целью он проводил контратаки силами 80—100 человек при поддержке огня ДШК и минометов.

Склады и штабы располагались, как правило, в центре базового района, в естественных или искусственных укрытиях. Они защищались огнем ДШК и обычных пулеметов.

Для размещения крупных банд и отрядов использовались долины рек (как это было с рекой Фарахруд, о чем упоминалось), представлявшие собой наиболее выгодные в тактическом отношении районы. Наличие прилегающих к долине ущелий позволяло мятежникам осуществить быстрое сосредоточение. Кроме того, противником учитывалось и то, что долина, расположенная в верховьях реки, оканчивается, как правило, высокими, труднодоступными горами. Поэтому она не может быть блокирована наземными войсками. В ряде случаев исключалось применение для этой цели и воздушных десантов.

В ходе ведения боевых действий в районах, насыщенных ирригационными сооружениями, мятежники широко применяли затопление местности. Это существенно затрудняло, а иногда даже делало невозможным использование боевой техники.

При возникновении угрозы окружения и полного уничтожения мятежники отводили свои основные силы на запасные позиции, а при необходимости – и в горные или другие районы, оставляя для прикрытия боевые группы, которые с фанатичным упорством обороняли занимаемый рубеж. Примером, убедительно подтверждающим это, были действия отряда Ахмад Шаха.

Небольшие по численности вооруженные отряды и группы могли располагаться даже непосредственно в населенных пунктах. Маскируясь под местное население, они успешно укрывались от ударов авиации и действий войск.

В отдельных случаях (если к этому способствовала общая военно-политическая обстановка) населенные пункты подготавливались к обороне. Вдоль улиц и на площадях отрывались траншеи полного профиля со стрелковыми ячейками, перекрытыми участками и блиндажами. Создавались завалы из глыб камня. Оборудовались доты, имевшие две-три и более амбразур. В дувалах и развалинах пробивались бойницы. Подступы к населенному пункту и огневым точкам минировались противотанковыми и противопехотными минами, там же устанавливались фугасы.

Особое значение мятежники придавали ведению активных боевых действий на дорогах.

На маршрутах движения они устанавливали мины, часто управляемые. Устраивали разрушения отдельных участков дорожного полотна – отрывали поперечные канавы, рвы, искусственно сужали проезжую часть, устанавливали преграды, например, переворачивали на дороге большегрузные автомобили. Колонна правительственных войск, бывало, упиралась в это противодействие и останавливалась, а моджахеды ее расстреливали.

Для укрытия непосредственно в придорожной полосе, на берегах рек и каналов они использовали специально оборудованные бункеры. Как правило, в местах завалов, разрушенных дорог, вблизи заминированных участков устраивались засады, при этом они старались обеспечить скрытность действий, защиту и широкий маневр в тыл или на фланги.

Находящееся в засаде подразделение противника разбивалось обычно на несколько групп. Одна из них осуществляла наблюдение. Вторая предназначалась для захвата пленных, техники, вооружения и имущества. Третья организовывала перехват подошедших подкреплений, вступая с ними в бой.

При приближении колонны к месту засады специально выделенные стрелки-снайпера открывали огонь по водителям и старшим машин. Обстрелу могли подвергаться одновременно голова, середина и хвост колонны. Для борьбы с бронетранспортерами, находящимися в составе колонн, применялись гранатометы и крупнокалиберные пулеметы – они вели огонь по колесам. Остановившиеся бронетранспортеры уничтожались огнем гранатометов. Когда раздавался сигнал окончания нападения и начала отхода, моджахеды в этот момент могли еще применять и минометы.

Иногда они использовали специальную отвлекающую группу, которая располагалась впереди основных сил засады. Открыв внезапный огонь, такая группа обычно стремилась сковать боем подразделения охраны колонны. Затем отходя и привлекая внимание к себе, она втягивала за собой и прошедшую вперед, уже без охранения, основную колонну. Последняя попадала под огонь главных сил засады противника и несла большие потери.

При организации засады в населенных пунктах бандформирования располагались скрытно за глинобитными заборами (дувалами), в домах и других строениях, стараясь не обнаруживать себя. Беспрепятственно пропустив разведку и органы охранения, засада в упор расстреливала главные силы колонны, ведя огонь из бойниц, окон и дверей домов. Огонь сосредоточивался в основном по автомобилям, перевозящим личный состав, а также по огневым средствам.

Организуя нападение на населенный пункт, объект или район (гарнизон) дислокации войск, душманы могли действовать укрупненными группами и отрядами численностью в несколько сот человек. Осуществляя нападение, мятежники стремились обычно с ходу овладеть объектом атаки. Но первоначально они захватывали близлежащие господствующие высоты, перекрывали подходы, создавали таким образом видимость окружения. В последующем они вели обстрел объекта нападения с высот, из-за укрытий – с целью деморализации обороняющихся и прекращения сопротивления.

В случае захвата населенного пункта душманы осуществляли показательные расстрелы и казни представителей местной власти, партийных активистов, интеллигенции. Грабили население и поджигали здания. Иногда устраивали показательную казнь с пытками.

Как правило, при подготовке к нападению противник проводил тщательную разведку. Разведчики действовали с близкого расстояния под видом пастухов, кочевников, сельскохозяйственных рабочих. С этой целью использовались осведомители из числа местных жителей и переодетые в женское платье бандиты.

Особую роль афганская оппозиция отводила проведению диверсионных и террористических актов. В основном их объектами являлись линии связи и электропередач, государственные и культурно-просветительные учреждения, хозяйственные предприятия, сотрудники партийных и местных органов власти, представители интеллигенции.

Диверсии проводились силами специально подготовленных групп (отрядов) различной численности и, как правило, с наступлением темноты. Группа (отряд) обычно разделялась на части, каждая из которых выполняла свою задачу. Первая совершала нападение на охрану объекта или отвлекала ее на себя. Вторая (техническая) – осуществляла диверсию непосредственно на объекте. Третья предназначалась для наблюдения за обстановкой и ведения боя с подкреплениями.

Часто с целью маскировки и дискредитации народной власти и ВС при проведении диверсий и террористических актов мятежники использовали форму военнослужащих. Важно отметить, что бандформирования постоянно перемещались из одного района в другой, чтобы создать ложное представление о наличии большого количества вооруженных групп и отрядов на территории уезда или провинции. Одновременно с этим достигалась и другая цель – уменьшалась вероятность поражения формирований от ударов авиации, вертолетов и наземных войск.

Группам и отрядам мятежников запрещалось устраивать ночевки в одном районе (месте) более одного раза, а также организовывать их там, где банда находилась в дневное время.

Ночное время использовалось для совершения маршей или перемещения в район предстоящего нападения. Маршруты движения при этом тщательно изучались.

О некоторых методах и способах ведения боевых действий и некоторых операциях. Наши потери.

Методы и способы действий во многом зависели от местности, на которой приходилось вести бой: равнина это или населенный пункт, пустыня или ледник, просто горы или скалы и ущелья, слегка поросшая жидким полусухим кустарником местность или буйная «зеленка» (так называли солдаты виноградники и т. п.), где за каждой веткой сидит моджахед с автоматом или гранатометом.

Вначале афганской эпопеи, особенно в 1981–1983 годах, основную тяжесть боевых действий несли на себе наши войска. Но по мере укрепления вооруженных сил Афганистана, т. е. правительственных войск, последние все больше и больше включались в совместные с советскими войсками операции. А уже с конца 1985-го и особенно в 1986 году и далее советские войска в основном помогали афганцам, поддерживали их действия артиллерией и авиацией, а мотострелки или десантники находились рядом – в одном-полутора километрах за передовыми подразделениями афганских подразделений или блокировали район, памятуя, что боевые действия должны вестись между афганцами, а не между нами и афганцами-моджахедами. Со временем афганские войска начали кое-где уже самостоятельно проводить боевые действия. Правда, перехват караванов осуществлялся нашим войсковым спецназом, и отдельные операции проводились на равных.

В советских войсках в Афганистане все больше и больше укреплялся принцип – не допустить потерь среди личного состава наших частей, избегать жертв среди населения. Опираясь на официальный документ, изданный Генеральным штабом ВС СССР под руководством генерал-полковника Ф. Кривошеева, на основе достоверных архивных данных («Гриф «секретно» снят», Воениздат, 1993, с. 405), можно сделать вывод, что самые высокие потери были в период с марта 1980-го и по апрель 1985 года, т. е. за 62 месяца погибло 8945 человек (или 144 человека в месяц). С мая 1985-го по декабрь 1986 года, или за 20 месяцев, было убито 2700 наших военнослужащих (или 135 человек в месяц), а за период с января 1987-го (начало политики национального примирения) по февраль 1989 года, т. е. за 26 месяцев потери составили 1945 человек (или менее 75 человек в месяц). Другими словами, начиная с 1985 года и до конца войны, каждый год потери, по сравнению с предыдущим, были в полтора и даже в два раза меньше. Это в первую очередь потому, что методы действий были принципиально другими. И если кто-то думает, что опыт участника Великой Отечественной войны для Афганистана устарел, тот глубоко ошибается. Боевой опыт невозможно переоценить, где бы и в какое бы время он ни приобретался. Главное – чтобы носитель этого боевого опыта мог творчески его применять уже в новых условиях. Афганская война началась через 34 года после Великой Отечественной. А Суворов первый боевой опыт получил в 1756 году и лишь через 43 года совершил знаменитый Швейцарский переход (1799 год).

И вот, говоря о потерях и о нашем к этому отношении, очень странно слушать предвзято сделанные выводы по этому поводу людей, которые и близко не были в Афганистане и не имели какого-либо отношения к войне, а свои заявления делают понаслышке. Например, 8 ноября 1998 года в полночь по телеканалу НТВ в прямом эфире беседовали Станислав Сергеевич Говорухин и известный антисоветчик телекомментатор Киселев. Последний всячески изощрялся, чтобы Говорухин хотя бы чуть-чуть похаял 70 лет Советской власти. А тот ни в какую – у него о прошлом самые теплые воспоминания и особенно о комсомоле. «Я со своими друзьями студентами-однокурсниками объехал всю нашу страну. Разве это возможно сейчас сделать?» – воскликнул известный кинорежиссер. Но Киселев все-таки нашел слабое место у Станислава Сергеевича – Великая Отечественная война. Видимо, сказалось недостаточное знание истории. Ну, не знает Говорухин, как добывалась победа, вот и сказал, что «все эти генералы вместе с Жуковым и Сталиным ничего не стоят. Это наш героический народ добился такой Великой победы. Но наш народ по причине бездарности…этих полководцев потерял 35 миллионов человек!..»

Вот видите, даже этому умному, талантливому человеку вбили в мозги всю эту чушь, и он уже не может отказаться от лжи. Сам факт огромной роли полководца в сражении, военной операции и в войне в целом неоспорим. Александр Македонский провел свое войско с Балканского полуострова по всему Ближнему и Среднему Востоку (в том числе через Афганистан) и завоевал западную часть Индии. Это тысячи километров! Что, войско само могло соорганизоваться и совершить этот поход, без предводителя? Так и в битве наших предков на Чудском озере с тевтонскими псами-рыцарями: не было бы Александра Невского, не было бы и победы. Не было бы Дмитрия Донского – не было бы и победы над Золотой Ордой. Не дала бы наша земля Михаила Кутузова – неизвестно, чем бы кончилась Отечественная война 1812 года. Не было бы Сталина, а на его месте сидел бы Горбачев или Ельцин – попали бы мы в рабство уже тогда, в 40-е годы…

А что касается потерь, то они выглядят следующим образом (цитирую «Гриф «секретно» снят», с. 128 и 131):

– …Общие прямые людские потери страны за все годы Великой Отечественной войны оцениваются почти в 27 млн. человек.

– Фактически число безвозвратных военных потерь – 8668400 человек, в том числе не вернулось из плена (погибло, умерло, эмигрировало в другие страны) – 1 783 300 человек.

Вот так! А если эти цифры сопоставить с противником, то в этом же документе говорится (с. 392), что Германия и ее союзники потеряли 8 649 500 человек, из них почти 7 млн. – немецкие войска, а остальное – их союзники.

Да, большое число людей мы потеряли в начальный период войны. Но это далеко не те цифры, что у С. С. Говорухина.

Тему о потерях, но теперь уже в Афганистане, полезно продолжить. Как-то выступая на съезде народных депутатов СССР, уважаемый академик А. Д. Сахаров сказал, что он осуждает ввод наших войск в Афганистан. А потом, говоря о наших потерях в этой стране, начал нести такую околесицу, что было стыдно слушать. Он заявил, что якобы имели место случаи, когда наши боевые вертолеты своим огнем (разрывными снарядами и пулеметами) полностью уничтожили наших же солдат и офицеров, которые попадали в окружение. Делалось это якобы для того, чтобы наши военнослужащие не попали в плен.

Вначале я подумал, что Андрей Дмитриевич «выдал» это, не подумав. Видимо, кто-то буквально перед выступлением подсунул ему этот факт, а он, не проверив, воспользовался им. Однако это оказалось далеко не так. Когда я начал разбираться, то мне сказали, что у Сахарова это уже не первое выступление на эту тему, и дали мне видеокассету (я ее храню и сейчас). Оказывается, об этом же он говорил и на пресс-конференции в Канаде. И это была не просто откровенная ложь, но и гнусная клевета на наши Вооруженные Силы, на советских офицеров. В то же время у меня не укладывалось в голове – как мог опять же умный человек поверить в этот бред? Но если он действительно поверил, то это беда. Человек такого уровня и вдруг совершенно не знает реальной жизни, не имеет ни малейшего представления об Афганской войне! Скорее всего он оказался орудием в руках политических проходимцев, работающих на американцев. И, сожалея об этом, я задался целью как-нибудь при удобном случае повидаться с ним и раскрыть ему глаза. Увы, я опоздал. Смерть безвременно унесла А. Д. Сахарова. Жаль его, конечно, и как человека, и как ученого, и как политика, и как истинного демократа. Ведь если стряхнуть с него разную псевдодемократическую «шелуху», то зерно-то оказывается у него социалистическое. Вот почему «демократы» сегодняшнего дня «забыли» о нем.

Но вернемся к методам и способам боевых действий в Афганистане. Они находились в зависимости от видов боевых действий. На этом фоне покажу и некоторые операции, которые были проведены с моим участием.

Во время пребывания в Афганистане фактически каждый наш солдат и офицер без преувеличения всегда и везде должен был быть готов к бою. Основные виды боевых действий – наступление и оборона – имели много различных особенностей, тонкостей, которые характерны были только для Афганистана. Но хотелось бы, чтобы читатель хотя бы мысленно проникся тем чувством, которое испытывал каждый из нас в Афганистане. Когда находишься в своем советском военном городке, немного расслабляешься, чувствуя потенциальную силу большого коллектива, – какая бы банда ни напала, она обязательно получит по зубам. Вот почему и у нас, в Оперативной группе, на каждого офицера и генерала были не только пистолет, но и автомат с заряженным магазином, а также по несколько ручных гранат. Но когда выходишь или выезжаешь за пределы этого городка, весь внутренне собираешься – надо быть всегда готовым к отражению внезапного нападения. Ты весь – как сжатая пружина: улицы это Кабула, или скалы ущелья Пыджшер, или пустыня Марго.

Итак, где бы воин ни находился, он обязан быть готовым вступить в бой. Ниже мы рассмотрим эти ситуации (застава, проводка колонн, засада, перехват караванов, захват и ликвидация баз душманов, «прочесывание» местности или населенного пункта и т. д.) и разберем подробно необходимые при этом действия.