Текст книги "Пелена (СИ)"

Автор книги: Валентин Гольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Что не знаете? – не понял Максим. Покосился вправо, и тут же отвёл взгляд.

Бойня…

– Что тут произошло не знаю. Ты же это хотел спросить.

Капитан сидел, привалившись к боку машины, рядом притулилась какая-то студентка, на щеках грязные разводы от слёз, футболка на плече порвана, видна белоснежная лямка. Сидели они прямо на земле, в руке мужчина держал чёрный пистолет, который кажется вообще не замечал. Крутил бездумно, точно игрушку из детского магазина.

Поколебавшись, всё сильнее жалея, что не уехал сразу, Максим приземлился на асфальт рядом с капитаном, заметил на двери машины пулевые отверстия, но о них спрашивать было, наверное, вообще глупо.

Площадка, недавно полнившаяся местными жителями, желающими уехать, теперь полнилась трупами. Погибли не все, но по мимолётному взгляду здесь лежало не менее двух-трёх десятков человек. Может больше, уж слишком сильно повреждены были тела, словно бригада безумных лесорубов бензопилами поработали.

Куски, ошмётки…

Подумав об этом, и зацепив взглядом некоторые детали, Максим ощутил тошноту.

– Чего вы тут сидите? – не удержался он. – Чего ждёте? Уезжать надо.

– Колю ждём, – на этот раз ответил Денис.

Он сидел на капоте автомобиля, согнув ноги в коленях, заметно продавив металл под собой, жевал зубочистку, и скулы его то вспухали, то разглаживались. Предплечье было окровавлено и прямо поверх одежды замотано чем-то странным, больше всего похожим на женские колготки. Поймав взгляд Максима, Денис покосился на рану, пожал плечами:

– Бинтов не всем хватило. Фигня, заживёт.

– Так что здесь случилось?

Ответил, как ни странно Воронцов. Не дав молодому товарищу даже рот открыть:

– Как народ набрался, тут странное произошло. Сначала искривилось, исказилось всё, ничего не разобрать. Как в комнату смеха попали, у одного тело вытянулось, у другого наоборот, выпучилось.

– Оптические иллюзии, – вставил Лесник.

– Звуки тоже поплыли, то рокочут, то эхом отдаются. Рядом стоишь, разговариваешь и не понять друг друга.

– Запахи, – вставил Денис.

– Верно… Воняло так, что до сих пор слёзы текут, как вспомню, дохлые скунсы так не пахнут. А потом все как ослепли. Ну я – так точно ослеп. Ничего не вижу, орёт кто-то в оба уха, упал, ударился об что-то и побежал сам не знаю куда. Выбежал, в общем из этой хрени. За мою руку женщина цеплялась…

Капитан передёрнулся, бросил взгляд в сторону и Максим увидев в нескольких метрах от них, лежащую на асфальте женскую ладонь.

– Она не выбежала, – сказал капитан, и опять передёрнулся. – достал пистолет, а что делать не знаю. Выглядит, словно посреди дороги маленький филиал ада открылся. Всё клокочет, бурлит, там… – он обхватил лицо ладонями, с силой потёр.

– Там чудеса, там леший бродит, – подхватил Денис глухо.

– Точно… Сунулся я внутрь, тут-то меня леший этот и перехватил. Вытолкал назад, приказал не соваться внутрь. И других людей начал выталкивать, девчонку вот, – он качнул головой на сидящую рядом, и по-прежнему безучастную ко всему студентку.

– Меня тоже, – согласился Денис.

– Леший? – не понял Максим.

– Самый настоящий, блин. Коля наш. Не знаю, что с ним произошло там, внутри этого облака, или он таким всегда был, но выглядел он в тот момент просто жуть.

– По зубам щас дам, – сказал Денис, но по голосу было ясно, что это больше для проформы. – Колян – мой друг, я его знаю давно, нормальный он. Это тебя второй день вижу, в душе не знаю, какой ты на самом деле.

– Вы ещё подеритесь, давайте, – тихо сказала девушка.

– О, смотри, наша Снегурочка оттаяла, – Воронцов скосил на неё взгляд. – Ты как, приходишь в себя? На людей больше бросаться не тянет? – пояснил, для вновь прибывших: – она меня чуть ручкой не проткнула, когда я её отводил от этого облака.

– Я нечаянно, извините, – без малейшего смущения пожала та в ответ.

– Так что там с лешим то? – спросил Максим, понимая в происходящем всё меньше.

– Да ни малейшего понятия не имею, – с досадой поморщился Воронцов. – Я Николая конечно знаю недолго, но нормальный он мужик, по первому впечатлению. А там… В общем на лицо вроде Коля, и в то же время не он. Не знаю даже как объяснить. Проглядывает в чертах некая бесовщина…

– Глаза у него чёрные, – неохотно подсказал Денис.

– Точно. А я думал – показалось. Глаза абсолютно чёрные, нет зрачков и белка нет. Просто чернота в них. Не то что смотреть страшно, сейчас вот вспоминаю, и на душе жутью веет. Но не только они, было ещё что-то, чего память не смогла, или не захотела удержать. Не человеческое, а иначе объяснить не смогу. Сказал, чтобы мы не совались, сам разберётся. Ушёл в это облако, и больше я его не видел. А потом облако начало двигаться, да с такой скоростью, что хрен поспеешь. Я дёрнулся к машине, но оно через детскую площадку ушло, а там дальше через дорожные заторы, через частный сектор. Да и не успели бы мы.

– Мне он сказал, – добавил Денис, – что если через полчаса не вернётся, то ждать его больше не надо.

– Полчаса? – Максим вскинул руку, посмотрел на циферблат. – Давно это было?

– Сорок минут назад, – Воронцов ответил, не глядя на часы, словно только и сидел всё время, отсчитывая секунды.

Максим кивнул.

– Пойду, скажу своим, что задержимся тут, – сказал он. – Сейчас вернусь. – Качнул головой на смотрящие на них чёрными окнами дома: – Что с великим переездом? Толпа ждёт на чемоданах сигнала?

– Да вон она, вся толпа, – Воронцов указал на трёх мужиков и одну женщину, которые сидели на лавочке у подъезда. – Сидят в спасительной близости от дома. Случись что – прыгнут в подъезд, да ещё и двери перед нашими носами забаррикадируют. А все остальные, которые тут кричали и права качали, послали идею с переездом далеко и очень глубоко.

– Мой дом – моя крепость, где телеэкран, моя опора – мой диван, – пропел Денис, с виду оставаясь всё так же погружённым в свои мысли.

– У меня есть ключ от подъезда, – вновь подала голос студентка. – Но он и не нужен, электричества нет, поэтому двери подъездов не заперты.

– Давно отключили? – отчего-то заинтересовался Денис.

– Час примерно, может чуть больше назад. А что?

– Да так… Мысли вдруг в голову полезли разные, – уклончиво ответил полицейский, о чём-то задумавшись.

– И как они это едят то, мля? – Паша Зарубный с отвращением отвернулся и выплюнул чёрную икру, которой, на радостях, отправил в рот полную столовую ложку. – Гадость несусветная!

– А мне нравится, – осторожно сказал Семён, и опрокинув в рот рюмку виски, закусил деликатесным продуктом. – Ты не разгоняйся, не черпай лопатами, тогда нормально получается.

Корсар скривился, выпил свою рюмку, закусил бутербродом из двух пластин сыра и четырёх сортов мяса между ними. Пожевал, задумчиво, точно редкостный гурман, на дегустации. Затем его рот расплылся в довольной улыбке, и он выставил вперёд кулак с оттопыренным большим пальцем:

– Во! – кулак качнулся, показывая весомость приведённого довода. – Сегодня я буду есть только это! Рекомендую!

Ещё два подельника, те самые, уже ходившие с Пашей в ювелирный магазин, тут же выпили, закусив такими же бутербродами. Но и за чёрной икрой полезли-таки ложками, заинтересовавшись не пробованным ранее продуктом.

– Они – олени, – сказал Паша.

Сей не конкретизированный наезд мог относиться лишь к одной группе людей, а потому Семён кивнул, полностью поддерживая друга. Из всей отдыхающей на квартире бригады, лишь они четверо рискнули пойти в магазин, остальные были либо слишком пьяны, либо слишком заняты. Маринка валялась на диване во второй комнате, перебирала подаренную ей россыпь украшений и кажется даже не услышала предложение сходить в магазин на прогулку. Светка с упоением целовалась с кем-то на кухне, и, судя по неполному комплекту одежды на ней, имела твёрдые планы на ближайшее время.

– Будем пить это, или сменим на иной, не менее благородный напиток? – Достав из многообещающе звякнувшего пакета новую бутылку, Семён поставил её на столик. – Текила! Самая дорогая из всех что там были. Соль и лимон, ясен пень, имеются.

– А давай! – Пашок ощутил, как хорошо ему становится всего с одной рюмки виски. И сколько их ещё впереди! – Отлить бы только, кто-нибудь знает где здесь?..

Он задумался, пытаясь вспомнить где в этом гипермаркете ближайший туалет, и не смог. А с другой стороны, зачем они сейчас нужны? Несомненно, здесь, в месте, где они отдыхали, имеется собственный.

Четверо собутыльников пили на втором этаже здания, в закрытой для посетителей административной зоне. Собственно, этот кабинет, выглядел так, что наверняка тут раньше сидел местный начальник: огромный кожаный монстр во главе Т-образного стола, и его менее породистые, хотя тоже весьма недешёвые собратья по соседству. Несколько шкафов из тёмно-красного дерева, были наполнены папками и книгами, сувенирами из дальних стран и чем-то ещё, что компания поленилась изучить. Два широченных окна смотрели на парковку и давали достаточно света для комфортного времяпровождения.

Уже выходя, Паша вспомнил о том, что электричества в здании, увы, нет, в торговом зале темно, и так же наверняка будет в туалете. Пришлось вернуться, подхватить один из фонариков.

– Я ща, – сообщил он приятелям. – Дальние рубежи проведаю.

Закрыв за собой дверь кабинета, прошёл через комнатку секретаря, мимоходом погладив прохладный бок кофе-машины. Интересно, каково тут работается девушке? Наверняка, красотка, и наверняка, получает столько, сколько сам Паша в самый урожайный год не может поднять. Ощутил вялую злость на эту неизвестную девушку, на её устроенность в жизни.

«Ничего, теперь то мы все в одной тарелке!»

Эта мысль принесла облегчение. Паша насмешливо оглянулся на стол, заваленный документами, с двумя телефонами, и лишь покинув комнату, остановился. Постоял немного, давая глазам привыкнуть к царящему тут полумраку. Стеклянная стена слева открывала замечательный вид на торговый зал, а учитывая, что этот коридор в обычное время не был освещён, его наличие вообще оставалось неизвестным для посетителей. Например, сам Паша, лишь сегодня о нём узнал. Стена справа чёрная, с такими же чёрными дверьми – видимо тоже для того, чтобы посетители не знали об этом месте.

Дверь в туалет оказалась третьей по счёту, и ожидаемо незапертой. Кабинет директора, пришлось взламывать, что учитывая весьма прочную дверь, удалось сделать далеко не сразу. Подивившись чистоте и непривычной роскоши санузла, Паша уже шёл назад, когда негромкий звук со стороны торгового зала заставил его замереть. По спине пробежали мурашки, в памяти живо всплыл облик серой твари, виденной с балкона. Стараясь ступать бесшумно, он подошёл к стеклянной стене, прижался к ней, шаря взглядом по торговым рядам.

Короткая вспышка света справа. Спустя миг, появился небольшой огонёк. Кто-то светил зажигалкой, так же, как недавно Паша с друзьями, шёл по торговому залу, судя по всему, направляясь к стеллажу с фонариками. Корсар затаил дыхание. Прошло, должно быть минуты три, прежде чем он окончательно уверился в том, что видит, и крадучись зашагал к лестнице вниз.

Дверь в кабинет, где сидел Семён с друзьями, распахнулась от мощнейшего удара ногой.

Яркий луч света ударил сидящим людям в глаза, замельтешил налево-направо, ослепляя, не давая увидеть пришедших. Гаркнул мужской голос:

– Попались, значит, взломщики!!!

Сам Семён в момент, когда дверь была так эффектно открыта, как раз опрокидывал в рот очередную рюмку, а потому насладиться в полной мере ситуацией не мог – кашель рвал его горло. Из двух оставшихся мужичков, один только-только задремал, и сейчас сидел ничего не понимая, моргая круглыми глазами на свет. Лишь третий отреагировал боле-менее осознанно. Опустив взгляд, он поднял над головой руки, сдаваясь, проблеял дрожащим голосом:

– Не стреляйте…

Мощный хохот заставил их вздрогнуть.

Свет фонаря погас, держась за живот, в кабинет вошёл Паша.

– Пашок, да ты совсем что ли… – Семён, наконец восстановив дыхание, поднялся, сжимая кулаки, но остановился, увидев в дверном проёме ещё одну фигуру.

Стройную. Женскую.

– Ну давай, заходи, не стесняйся, – голос Паши стал резче. – Чего как маленькая?

Невысокая черноволосая дамочка нерешительно прошла в кабинет, бросила испуганный взгляд на Пашу. Он же, закрыл за ней дверь, подтолкнул к столу и подмигнул приятелям:

– У нас сегодня гостья!

Глава 20. Воскресенье. Вечер

Спустя ещё пол часа ожидания, Воронцов всё же сдался и машины начали загружаться пассажирами. Неизвестно, вернётся ли Николай, или нет, но вечер близился, и встретить его в дороге будет совершеннейшей глупостью. До конца светового дня необходимо было узнать: накрывает серая область лишь их город, и её можно покинуть, или же она тянется неизвестно насколько далеко, а значит необходимо возвращаться назад, под защиту стен и крыш.

Как часто водится, несколько человек, живущих в соседних домах, поняв, что полицейские собираются уехать, неожиданно надумали тоже отправиться с ними, и сейчас спешно грузились в собственные машины, с сумками и своими домочадцами. Толстенький дядечка, с не менее округлыми супругой и дочкой, стоял с мукой в глазах. Собственной машины он не имел, и взять его в полицейскую машину уже пообещали, но вот домашний скарб – несколько увесистых сумок и огромный пластиковый чемодан, не вошли в багажник. Требовалось оставить как минимум половину вещей, и эта задача вгоняла его в неописуемую печаль.

– Последние два дня меня не оставляет ощущение, что наш мир напечатан на дешёвеньком принтере, – признался Максим, когда ему надоело смотреть на суету шарообразного семейства. – Причём рисовал эту картинку художник-бездарь. Вроде и нормально на первый взгляд, объёмно, по-своему красиво, люди, дома и машины на своём месте, а что-то не то, чувствуется некая лживость и ненатуральность. Присмотришься, а люди то плоские, машины не на своих местах, и вообще, нет ни объёма, ни глубины.

– Это потому что обзор вокруг сильно ограничен и неба не видно, – Воронцов ответил ни на миг не задумавшись, покосился на висящую над головами муть, равномерно серую, давящую, если смотреть слишком долго. Где-то там, за ней, высоко-высоко по-прежнему светило солнце, отсюда выглядящее блёклым диском. – Я тоже сегодня с самого утра хожу с ощущением некой чужеродности. Не сразу понял в чём дело.

– «Свод небес висел над ним, будто дивный полог», – продекламировал Максим своё любимое, пожалуй, стихотворение.

– Вот чего-чего, а дивного в нём ничего не вижу, – Люба сморщила нос, задрала голову вверх, и повторила медленнее, внушительнее, по слогам: – не ви-жу!

– И напрасно, – не согласился Денис. – «Чудо чудное и диво дивное» – это как раз наш случай, самое правильное описание творящегося вокруг.

Компания отошла от места побоища, поставив две машины рядом, у подъезда. Денис, загнав своего потрёпанного железного коня прямо на тротуар, как и прежде уселся на капоте, остальные облюбовали лавочки, расселись точно бабульки вечером. Оленька нашла божью коровку и сейчас внимательно следила за её неспешными перемещениями. Катя что-то рассказывала племяннице о насекомом, указывая пальцем на точки, а затем отойдя от племянницы, то ли села, прислонившись к Максиму, то ли легла в полувертикальной позиции – в общем, заняла некое среднее, удобное ей положение. В первый момент парень обрадовался, но затем ощутил неподдельный страх. Тело девушки было горячим, намного горячее нормальной температуры здорового человека, вдобавок по её рукам время от времени пробегала дрожь.

– Никак не могу согреться, – почему-то виноватым голосом призналась она, в ответ на его вопрос. – Пробовала одеть куртку – из дома захватила, но становится только хуже, тело ломит и тяжесть неприятная. Таблетки приняла от простуды, но они, кажется, пока не подействовали.

– Тебе бы к врачу, неужели среди тех, кто сюда выходил днём, ни одного не было?

– В тот момент я не подумала, а теперь… Где этого врача тут искать?

– Врача? – услышав последние слова, переспросил Воронцов. – Вам нужен врач? Что-то случилось?

– Температура поднялась, – вздохнула Катя.

– У меня тоже, – признался Максим. – Не высокая, но она есть, я чувствую…

– У меня.

– У меня…

– Я…

Люба, Воронцов и Денис произнесли это одновременно. Замолчали, уставившись друг на друга. Студентка, сидевшая всё время молча, кивнула, когда взгляды скрестились на ней, а бабушка-соседка наоборот, отвернулась.

– Сдаётся мне, Фродо… – судя по выражению лица, Денис начал говорить очередную шутку, но поймав взгляд Кати, смешался, замолчал, прикусив губу.

– Похоже, что вирус. Врачам неплохо бы показаться, – протянул Воронцов. – Всем нам. – Обратился к студентке: – Может в вашем дворе есть? Живёт кто-нибудь с местной поликлиники?

– Нет, кажется, – покачала та головой. – Но я тут мало кого знаю. Я не местная, учиться приехала.

Воронцов глянул на часы, поднялся на ноги.

– Мы ждали сколько могли. Ещё пять минут и уезжаем, иначе эти клуши будут до вечера собираться и по одному подходить. А пока давайте поспрашиваем всё же у местных, вдруг да найдётся какой врач, да хоть ветеринар, на самый худой случай…

Капитан как в воду глядел. Хотя Люба выразилась иначе, посмотрев на приведённую личность врачебной национальности, она буркнула, обращаясь к Воронцову:

– Накаркал, Каркуша в погонах? Тьфу, – плюнула она с досадой, – я такому врачу не то что себя смотреть не дам, даже своего кота не доверю!

Студент некого аграрного института, пухлый и рыхлый с виду, и ещё более рыхлый на деле, с обидой покосился на женщину. Поправил большие очки, и этим жестом вдруг напомнил Борю Левина из старого сериала. Правая рука у него была забинтована на совесть – мумии так не бинтуются, а левой почему-то владел не очень хорошо, оттого движения порой выглядели неловко. Сам он, впрочем, пояснил, что просто не до конца отошёл от наркоза.

– Я, между прочим, и не утверждал, что хорошо разбираюсь в строении человека! Говорил же, что учусь на кафедре морфологии и ветеринарии, у нас изначально иное направление обучения! – Он посмотрел на капитана, точно ища защиты и поддержки. – Поймите, на терапевта учатся не один год и зачем бы мне это делать? Могу посмотреть и диагностировать отклонения, но помочь не смогу, наверное, ничем. – И намного тише добавил: – Тем более, что сам имею аналогичные симптомы заболевания.

Воронцов махнул рукой, останавливая уже открывшую рот Любу, спросил:

– У тебя тоже температура?

– И озноб, – подтвердил будущий ветеринар. – Поначалу, я считал, что это последствие полученных травм и повреждений, – он очередной раз продемонстрировал присутствующим правую руку. – Но схожие симптомы обнаружились у соседа и его супруги. У их сына, кстати, нет, – нашёл он взглядом Оленьку.

– У девочки тоже нет, – подтвердила Катя то, что в их группе и так уже все знали.

– Возможно, дети этим не болеют. Или у них как-то иначе протекает заболевание. – Студент развёл руками. – Смысла не вижу осматривать вас, или слушать, на соседей насмотрелся уже.

– Так на кой чёрт ты здесь вообще? – Люба кажется всё сильнее раздражалась.

– А я с вами решил уехать. Первый раз вышел из квартиры и вернулся, когда произошло это… – он оглянулся в сторону площадки, где люди собирались в первый раз. Передёрнул плечами, разглядев лежащие там тела. – Во второй раз, вы за мной сами зашли, буду считать, что это судьба. Значит, надо ехать.

– Мёртвых убрать бы надо, – сказал вдруг Максим то что, наверное, все и так понимали, но старательно замалчивали. – Из окон домов, эта площадка должно быть смотрится просто жутко.

Собравшиеся промолчали, отводя глаза, и парень вздохнув кивнул понимающе.

– Тут целая похоронная команда нужна, – словно извиняясь сказал Воронцов. – Нет у нас её…

В итоге, в дорогу выдвинулись на пяти машинах.

Максим, на своей Гранте, шёл вторым в их небольшом караване, глядя не столько на дорогу, сколько вокруг. В каждой машине было оружие, более того, Воронцов в красках описал тварь, приходившую к отделению полиции ночью, а ещё ранее, ставшую причиной аварии автозака. Из-за этого люди сидели поначалу как на иголках, стараясь смотреть одновременно во все стороны. Лесник отчего-то отказался менять транспорт, пришлось тесниться на заднем сидении втроём, но женщины не были в обиде – на плечи нового знакомого легла защита машины, и пистолет в его ручище смотрелся почти игрушечным.

Ехали молча, вслушиваясь в городскую тишину, нарушаемую лишь шелестом шин, звуком работы двигателей, да далёким гулом, который за это стал почти привычным – его уже не замечали. Дважды встречались псевдопсы, они провожали взглядами машины, не пытаясь за ними гнаться или облаять, лишний раз доказывая своё отличие от обычных четвероногих. Как назло, направление на выезд из города оказалось наиболее забито брошенными машинами, потому приходилось петлять по улице, а порой объезжать возникшие заторы переулками и дворовыми территориями.

Тенькнула рация в руках Кати – эти полицейские гаджеты, благодаря предусмотрительности Воронцова и пропавшего Николая были во всех машинах, хотя большого смысла, если честно, Максим в них и не видел. Студент-ветеринар Вадик ехал в первой машине, вместе с Денисом, и сейчас они слышали именно его искажённый голос:

– Наблюдаем окраинные дома.

– Да мы видим не хуже, – фыркнул Лесник. – Скажи этому оболтусу, что мы едем в паре десятков метров позади, он похоже не в курсе.

– Человек впервые в жизни разговаривает по настоящей полицейской рации, дай ему насладиться моментом, – усмехнулся Максим, хотя если честно, в глубине души его тоже тянуло нажать на чёрную кнопку и что-нибудь сказать в эфир.

Объехали лежащий на боку КАМАЗ и разбитую легковушку перед ним.

– Наблюдаем тёмную область впереди, – поделился Вадик новой информацией.

– Капитан очевидность, – вновь прокомментировал Лесник.

– Помолчите, пожалуйста минутку, – попросил Максим, напрягшись.

– Зачем? – тут же спросила Люба.

Парень не ответил. Опустив стекло со своей стороны, он вслушался в шум ветра, не понимая, что его беспокоит.

– Гудит то как, уже всю печёнку проело, – Люба замолчать всё никак не могла, и Максим было шикнул на неё, как вдруг понял.

– Точно, гудит! Вы слышите, звук стал громче, как мне кажется.

Мимо проносились частные дома, отчего-то у большинства из них были распахнуты калитки, на что Максим обратил внимание лишь сейчас. Слабый ветерок, врываясь в опущенное окно играл волосами парня, ерошил их.

– Не знаю, – с сомнением сказала Катя и тоже немного опустила стекло. Вслушавшись, нажала на кнопку рации. – Это Катя… то есть второй, – вспомнила она присвоенный им позывной номер. – Нам кажется, или гудеть стало громче?

– Мы тоже заметили, – сказавший не представился, но явно кто-то из едущих позади.

Их маленький караван двигался с небольшой скоростью, стрелка спидометра едва-едва перешагнула отметку тридцати километров в час. Промелькнул дорожный знак «Конец населённого пункта» – город кончился. Если бы они ехали на юг, то дома ещё долго попадались бы им, уходили бы влево и вправо дорожки, ведущие к дачам и садовым массивам, но на этом направлении ничего подобного не было. Город закончился, вскоре начался редкий лесок. Машин здесь стало мало, но они всё равно иногда попадались, брошенные и отчего-то все до единой пустые. Это напрягало, вслух эту странность никто не озвучил, хотя заметили конечно все. Потом машины перестали попадаться. Лишь один раз, внизу, под дорожной насыпью, увидели перевёрнутое жёлтое такси, и тоже кажется пустое.

– Сколько уже отъехали от города? – тихо спросила Катя.

– Шесть километров, – ответил Максим.

– Скоро деревня будет, – подсказал Лесник сзади, – Спиридоновка.

– Я знаю.

Деревня промелькнула пустая, безлюдная. Ничего не происходило, лишь гул становился всё сильнее и сильнее, да всё темнее становилось впереди. Неясная чёрная клякса, разлитая в сером мире.

Должно быть они отъехали от Спиридоновки на километр, вряд ли больше, когда туманная область неожиданно кончилась и машины вынеслись на открытый, чистый воздух. Над головой светило солнце, яркое, весёлое, впереди же…

– Охренеть! – сказал рация голосом Вадика, и шедшая первой машина остановилась.

Максим отвлёкшись на открывшееся им зрелище, едва не въехал в задний бампер полицейского, затормозил в последний момент. Открыл дверь, отчего гул стал почти оглушающе громким. Вышел из машины, прошёл вперёд, остановился рядом с Денисом.

Буфер чистого пространства составлял должно быть метров четыреста-пятьсот, а за ним стояла клубящаяся чёрная стена, высотой добрые полсотни метров, непрерывно волнующаяся, перетекающая, полнящаяся завихрениями и в то же время, отчего-то не рассеивающаяся. Гул шёл оттуда, неровный, пульсирующий, что стало хорошо различимо лишь сейчас. Иногда он резко усиливался и тогда там, в черноте, пробегали гигантские, длиной в несколько сотен метров росчерки электрических разрядов, били ослепительные молнии, на миг высвечивающие очертания неких вертикально стоящих столбов. В такие моменты к гулу примешивались шипение и низкий, угрожающий рокот, точно раскаты далёкого грома, а поднимавшийся горячий ветер, швырял в лицо людям пыль и сухую траву. Сильно пахло озоном и горелой пластмассой.

Нереальная, невероятная картина, навевающая тревогу и желание убраться отсюда, чем скорее – тем лучше.

Максим покрутил головой – слева и справа леса не было, попадались лишь редкие тонкие побеги. Чернота уходила в обе стороны, закрывая обзор полностью, и кажется взяв город в огромное кольцо. Поваленные, обгоревшие деревья лежали и там, и сям, некоторые выглядели странно, точно их пытались жевать, или дробить неизвестной машиной. Позади ещё одна стена – серая, примерно такой же высоты, не родная, но привычная и там, хотя бы, не били молнии.

Слепяще белый шар вынесся из черноты, полетел в направлении города. Максим толкнул Дениса, указал на этот объект. Странное образование промчалось слева от застывших людей, слишком яркое, чтобы с уверенностью определить его диаметр и правильность формы. Невысокая, должно быть метра полтора высотой ёлочка стояла на пути шара. Сверкнуло так, что люди закрыли глаза, отвернулись, а когда вновь посмотрели в ту сторону, шар уже улетел, исчез в серой пелене, оставив на месте молодого дерева полыхающий факел.

– Что это? Шаровая молния? – крикнул Денис.

Максим развёл руками. Кто знает, что это вообще такое. Привычные знания об окружающем мире пасовали, не способные объяснить открывшуюся картину.

– Мы туда не поедем! – Полицейский указывал на черноту впереди.

Гигантский коронный разряд – фиолетово-белая ломанная линия полыхнула, перечеркнув черноту перед ними. Вновь высветились неровные ряды столбов. Точно зубья расчёски они стояли тонкие, прямые и очень-очень высокие. Звуки из-за расстояния запаздывали, потому разряд уже погас, когда до людей донеслись сопровождавшие явление шипение и треск, затем что-то лязгнуло и раздался хлопок такой силы, что уши сразу заложило, а в голове повис тонкий писк. Мужчины вжали голову в плечи, попятились, Денис махнул рукой, указывая назад, закричал, хотя его голос сейчас был не слышен.

Максим бросился к своей машине, подталкиваемый в спину вновь поднявшимся ветром.

Озоном пахло просто невыносимо.

Ворвавшись в серый мир, машины на скорости прошли до самой деревни, и лишь здесь остановились возле покрашенной синей краской водоразборной колонки. В ушах Максима шумело, звуки доносились точно через ватные тампоны. Он выбрался из кабины, устал на дрожащих ногах, с силой потёр уши. Где-то внутри зудело, избавиться от неприятного ощущения никак не удавалось. Вода из колонки не шла, надежда напиться холодненькой не оправдалась и пришлось доставать свои запасы, зато тёплая вода из полуторалитровой бутылки точно выбила пробку, и слух вдруг вернулся. _Читай на Книгоед.нет_

На пятачке перед колонкой собрались водители всех пяти машин, да Воронцов. Остальные пассажиры оставались на своих местах, не вышли даже с целью размять ноги.

– Такого я не ожидал, – в который раз, повторил водитель третьей машины. Обладатель козлиной бородки и очков с треснутой дужкой, он тряс головой, делал большие изумлённые глаза и пил в отличии от остальных не воду, а пиво, на что Денис косился неодобрительно, хотя и молчал. – Вы не знаете, но я преподаю физику в техникуме, а в молодости работал в ФИАНе, и вот это, – он потряс рукой в сторону чёрной стены, – вот это, на грани невозможного! Да что там на грани, нынешней наукой воспроизвести это невозможно, я вам ответственно заявляю!

– Значит, это явление, с которым наша наука ранее не сталкивалась, – меланхолично сказал Денис.

– Вы не можете отвечать за всех, – Максим тёр уши, пытаясь понять, как бороться с неприятным зудящим чувством внутри черепа. – Российская наука не может воспроизвести, значит смогли ещё китайцы, американцы, или ещё кто-нибудь.

– Юноша, такие вещи из пустого места не возникают! – с негодованием уставился на него профессор. – Всегда проводится большая предварительная работа и исследования, о которых обязательно становится известно общественности. Пусть даже узкому кругу интересующихся лиц!

– Вроде вас?

– Именно! – профессор глотнул пива, и Денис отвернулся, нахмурившись.

– Я только эту бутылку, и всё, – сказал ему профессор. – Надо мне, понимаете? Надо сейчас!

– А что это вообще было? Хоть какие-то объяснения вы можете нам дать? – Воронцов отпил из своей бутылки воды. – Вот тот белый шар, это же шаровая молния, я правильно понимаю?

– Возможно.

– Как это возможно?! Вы же физик, только что сами говорили.

– Уважаемый, существование шаровых молний – до сих пор весьма сложный вопрос, причины возникновения феномена до сих пор спорны. Белых пятен в этом вопросе слишком много! Кроме того, вы видели, как долго шар, который мы наблюдали, существовал? Так вот в лаборатории ничего подобного мы повторить не можем, и ни одна страна не может.

– Прыгун, – сказал Воронцов.

Поначалу, увлечённые разговором, люди не поняли, что он имеет в виду, но затем уставились в сторону ближайшего дома, от которого к ним приближалась серая танцующая фигура.

– Может поговорим, вернувшись домой? – Капитан выступил вперёд, взял приближающееся существо на прицел.

– Домой? – профессор смутился, потерял уверенность и запал. – У меня дома… э-э-э…

– В музей? – предложил Максим. – Знаете этнографический музей на другом берегу реки? Мы там ночевали.

– Сколько в музее сейчас человек, говоришь? – Воронцов наконец выстрелил, и отойдя на несколько шагов, отправил ещё две контрольные пули, в лежавшего прыгуна.

– Вчера вечером нас было тридцать один. Спать негде правда, но зато окна зарешёченные и стены толстые.