Текст книги "Пелена (СИ)"

Автор книги: Валентин Гольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Максим кивнув отвернулся. Он не решился спросить кого потеряли Денис и его друзья. После прошедшей ночи должно быть у многих выживших образовались подобные счета.

Костя!

Он едва не подпрыгнул, кляня себя последними словами. За волнениями и тревогами последних суток, за радостью от того, что малышка нашлась целая и невредимая, он совсем забыл о единственном родном в городе человеке – собственном брате. Да, вчера до Кости не удалось дозвониться, да, почти наверняка он у себя на работе, а там такая охрана, что в обиду не даст никаким пришлым тварям, но ведь есть шанс, пусть и мизерный, что телефон брата попросту сломался, или потерялся! Тем более, в прошлом уже такие случаи бывали. Он должен, должен был об этом подумать и заехать проверить квартиру! Едва не застонав, Максим от полноты чувств хлопнул ладонью по дверце своей машины.

Денис, поняв этот жест по-своему, покивал, печально отведя взгляд в сторону, а Катя забеспокоилась:

– Максим? Всё в порядке?

– Катюш, мне в город надо. То есть туда, – он махнул рукой в обратном направлении. – У меня же брат тут недалеко живёт… Чёрт, да какой я после этого вообще брат, почему не подумал заехать к нему сразу?!

– Успокойся, мы же за Оленькой ехали… Это было… – Катя едва не сказала «важнее», но вдруг поняла, как это прозвучит, и замялась.

– Да понимаю я, понимаю, – с чувством сказал Максим. – Но всё равно, что я за родственник такой…

– Далеко его квартира? – деловито поинтересовался Денис.

– Хм… Получается, что не очень, – прикинув, решил Максим.

– Ну так заедем за ним, заберём. Не переживай, всё нормально будет.

– Правда?! – обрадовался парень. Мысль о том, что этот полицейский, и уж тем более трое согласятся поехать с ним, отчего-то не пришла в голову. Люди так часто относятся друг к другу плохо, что хорошее от них перестаёшь ждать…

– Если конечно мы сможем разместиться, – произнёс Денис, странным тоном.

Оглянувшись, Максим едва не выругался вслух. Нет, вообще-то, их можно понять, и что ещё остаётся делать, но…

Но…

Но, чёрт возьми!..

Сразу было видно кого именно ждал Денис – впереди шли двое мужчин, один в полицейской форме, второй в немного странной и непривычной для глаз, но тоже вроде бы где-то ранее встречавшейся. Шли вдвоём, отстранённо и, кажется с растерянным видом. А за ними шли люди. И не пять, не десять, а должно быть все жильцы подъезда. Или двух подъездов? Человек пятьдесят на глаз, может быть больше, и выходили всё новые и новые. Взрослые, дети, старики. Катилось инвалидное кресло, в котором дремал калека. Ковыляла старушка, опираясь на трость, на её плече висел розовый маленький рюкзачок, больше подходящий тинэйджеру, чем ей. Два парня тащили третьего, крепко держа его с двух сторон. Так загулявшая молодёжь ведёт перебравшего приятеля с весёлой вечеринки, вот только у этого третьего, повязка на груди щедро пропитавшаяся красным и голова безвольно мотается из стороны в сторону.

Возникла неприятная ассоциация – вспомнился старый фильм «Война миров» с Томом Крузом, сцена, когда главный герой пытается вывезти своё семейство и на машину наседает дикая, озверевшая толпа. Мирные и добрые обыватели, с приходом беды, превратившиеся в неуправляемых двуногих животных.

«Бред, – сказал себе Максим. – Мы – не в фильме, и здесь не фильм. Нас не превратить в безумную массу никаким серым тварям, будь они хоть с Марса, хоть с Венеры»

Спорное утверждение, но отчего-то в него искренне верилось, или он лишь хотел, чтобы было так, и не соглашался принимать иной вариант, даже мысленно? Но что же теперь делать?

– Как? – спросил Максим. – Как мы их увезём, куда посадим?

Он посмотрел на свою, затем на побитую машину Дениса, стоящую неподалёку. Синяя полоса и буквы в слове «Полиция» кривлялись и извивались на беспощадно смятой двери. Сколько человек они смогут усадить? Тем более, что его Гранта уже почти полная.

Первым подошёл тот самый, в незнакомой форме мужик. Цепким взглядом скользнул по лицу Максима, затем оглянулся на замедлившую шаг толпу, выдохнул негромко:

– Вот такие дела, камрады…

– Конечно, – сварливо отозвался Денис. – Как звать толпу на вечеринку, так ты, а как расхлёбывать проблемы с десертом и ловить такси для приглашённых гостей – так мы.

В его голосе почему-то же не звучала растерянность, и Максим покосился на него с некоторым удивлением. На лице полицейского не было и грамма напряжённости – у этого парня кажется есть решение проблемы.

– Капитан Воронцов, можно просто Данила, а это Коля – представился пришедший, и лишь третий мужчина в форме, названный Колей, выглядел отстранённо, будто не интересовался происходящим, да и вообще, оказался тут случайно.

Поймав его равнодушный взгляд, Максим отвёл глаза, – пряталось там нечто тоскливое, очень личное и до сих пор не пережитое. А ещё, что-то странно чуждое, неприятное, отчего на душе царапнуло тревожным. Парень повернулся к полицейскому, сам ещё не осознав, скорее почувствовав эту чужеродность, но тот Николай уже отвернулся, смотрел вдоль улицы, теребя висящий на плече автомат.

Капитан тем временем уже отвечал Денису:

– Ну а что прикажешь делать? – Он с досадой сплюнул. – Сказать, чтобы не шли за нами, чтобы сидели дома? Да мы и не звали никого, они же как машину в окно увидели, сразу манатки начали собирать.

– Мы не претендуем на многое… – просяще и, с некоторой кажется боязливостью, сказал невысокий и тощий интеллигентного вида субъект, прижимающий к себе корзину с кошкой.

– Претендуем! – категорично оборвала его женщина, которую иначе как «матрона» и назвать не хотелось. Массивная и округлая, одетая в платье с тёмно-синими цветами, она цеплялась за локоть интеллигента, возвышаясь на полторы головы над спутником, что выглядело как Жигулёнок волокущий на буксире КАМАЗ. – Вы – стражи порядка! Предпримите что-нибудь, за что я вам налоги плачу?! – её голос вдруг повысился, стал визгливым. – Если этот город стал небезопасным, вы должны вывести нас из него в безопасное место!

– Мы не хотим уезжать, где нам потом жить, во временном лагере, в палатках?! – встревожилась другая. – И вообще, долго это будет продолжаться?

– Когда правительство предпримет меры?! – послышался голос из-за спин.

И люди вдруг забурлили, заговорили в десятки голосов, качнулись на троицу полицейских и на Максима вместе с ними. Громче остальных, перекрыв общий гомон, прорезался голос той самой матроны:

– Вы должны нас защищать! Вызовите подкрепление, неужели это так сложно?!

– А что это вы на нас кричите? – повернулся к ней Воронцов.

И сказал вроде спокойно, но женщина осеклась, спряталась за спиной своего кавалера.

Всё тот же КАМАЗ, прячущийся за легковушкой.

– Да ладно тебе людей запугивать… – Денис косился на толпу, всё пребывающую и пребывающую. – Вывезем, куда мы денемся.

Максим вдруг заметил, что теперь к ним идут жильцы соседних подъездов. Боже, сколько же их тут?! А сколько ещё будет?

– Надеюсь, ты понимаешь, что говоришь? – едва слышно, сквозь зубы, спросил капитан. – Каким образом ты их вывезешь? Куда, на чём?

– Максим? – неуверенно и тревожно позвала Катя. В ответ он подмигнул ей, ободряюще.

– Я родился и вырос в этом районе, – так же негромко ответил Денис. – Тут автотранспортное предприятие неподалёку. Неужели не сможем завести пару машин?

– Точно, у меня автобус, там стоит, – расталкивая людей, вперёд выбрался пузатый дядька. – Я работаю в этом АТП, вон в ту сторону, всего квартал отсюда. Можно всех вывезти, где хранятся ключи я знаю, два-три водителя в такой толпе найдутся. Вы только сопровождение обеспечьте, ещё хотя бы три-четыре машины пришлите, и людей.

Этот подошёл только-что и ещё не понял, что к чему.

– Других машин не будет, – сухо ответил Воронцов. – Будут лишь наши две.

– Две?! – Гранта удостоилась внимательного взгляда, и похоже не произвела впечатления, помятая полицейская машина и вовсе была проигнорирована. – Так вы что, сами по себе? Не представители официальных властей, или там…

– Да какая разница?! – не выдержал парень, в спортивном костюме. Они приехали, они хотят нас вывезти! Куда кстати? Вот это вот, – он махнул рукой куда-то за спину, едва не угодив по голове старушке с тростью, – вот такая серая хрень только над нашим городом? И что это вообще такое, откуда?

– Мы не знаем, – развёл руками Воронцов. – Попытаемся выбраться, и, если получится, двинем по южной трассе в сторону столицы, а там… там будет видно. – Он повысил голос, обращаясь к собравшимся: – Уважаемые, просьба не толкаться и внимательнее смотреть по сторонам! Никто не будет оставлен, мы постараемся вывезти всех! Давайте попытаемся сосчитать сколько нас, но для начала, все умеющие водить автобусы, подойдите пожалуйста ко мне! Уважаемые…

Зря, ох зря он это сказал. Люди, только-что подошедшие или ещё спешившие к ним, вдруг засуетились, бросились назад, за личными вещами, документами, домашними животными и прочим, прочим, прочим. Никакой переклички или пересчёта не получалось, главное было произнесено и было услышано: их сейчас вывезут. Матрона осталась тут, возможно следить, что бы добровольные спасатели не попытались смыться, зато интеллигент, получив некую негромкую инструкцию и профилактическую затрещину для начального ускорения, умчался домой.

Пояснив полицейским, что он должен заехать за братом, и к некоторому своему удивлению, не встретив никаких возражений, Максим сел в Гранту. Лишь Денис попросил его задержаться, принёс из патрульной машины чёрный пакет с чем-то увесистым внутри.

– Разберёшься, – полицейский подмигнул, но в глазах его плясало сомнение. Возможно гадал: вернутся новые знакомые, или предпочтут покинуть город самостоятельно?

– Мы приедем, – сказал Максим, – постараемся побыстрее. И ещё, мало ли как получится… Этнографический музей который на берегу реки стоит, знаешь? Там ещё десятка три человек засели.

– Потом, – сказал Денис. – Эту толпу вывезти бы сначала, а там и за ними вернёмся. Не стоит рисковать сразу всеми. – Поинтересовался негромко: – А с чего ты решил, что за городом безопасно? Что если там такая же хрень как и здесь, и серых бродят толпы?

Разинув рот, Максим застыл, поражённый этой мыслью. А действительно, с чего? Так и не найдя что ответить, он убедился, что позади машины никто не стоит, и включил заднюю скорость.

Из подъездов по-прежнему выходили, кто-то с пустыми руками, кто-то с сумками и пакетами. Парень лишь вздохнул.

«Великое переселение, – думал он. – Это же не эвакуация, а великое переселение будет. Сейчас люди принесут сюда весь свой домашний скарб, чемоданы, баулы, возьмут с собой кошек, собачек, домашних кроликов и любимых канареек. Мы поедем длинным-длинным караваном в тысячу триста автобусов и собираться будем четырнадцать дней…»

Глава 16. Воскресенье. После полудня

– Красиво… – вздохнула сидящая у окна девушка.

Кажется, её звали Кристина, в чём, впрочем, Гитарист не был полностью уверен. Три десятка людей, поселившихся в здании музея, ходили с места на место, сбивались в стайки подобно беспокойным воробьям и разлетались вновь, чирикали вполголоса о чём-то своём, воробьином, ругались, но ещё чаще молчали, а в общем и целом, не давали возможности познакомиться ближе. Да не очень-то и хотелось.

Эту блондинку он видел вчера, в компании своего старого знакомого Максима, тогда же услышал её имя. С ней был черноволосый парень, но сегодня его что-то не наблюдалось. Возможно ли, что он ушёл с группой старика? Интересно, что его связывает с этой девушкой, они встречаются? Ванёк, по утверждению своих друзей, был бабником. Сам, впрочем, так не считал, но если симпатичная девушка одинока, почему бы не познакомиться? Тем более, перед ним блондинка, а они западали на Гитариста особенно быстро.

– Интересно, как всё это выглядит сверху? – спросила тем временем девушка. – Бесконечное серое колышущееся поле.

Она сидела, глядя в окно, а Гитарист рассматривал её профиль. Левая рука лежит на подоконнике, правая стоит на ней, подпирает тонкий подбородок. Личико очень милое, даже, пожалуй, красивое. Жёлтые волосы рассыпались по плечам, кончики длинных прядей сворачиваются в колечки, причём сами по себе, от природы, без применения ухищрений хозяйки. Пальчики, тоже тонкие, ухоженные – ногти украшены извилистыми линиями рисунков.

Ванёк, сидящий на уже привычном кресле-качалке, задумался: а были ли эти рисунки утром? Почти сто процентов, что нет. И значит, эта девушка сидела здесь, в условиях что называется «приближенных к боевым», и занималась своими ногтями? Вообще, конечно это занятие получше многих. Та же Истеричка, шатающаяся по зданию музея и капавшая на нервы собравшихся, напрягала намного больше… но ногти?!

Мир за окном, или по крайней мере его малая часть, заключённая в родном городе, изменился. Там бродили непонятные чудовища, там висел серой вуалью странный полог, там почему-то вдруг не стало места для людей, а ещё, туда отправились девять человек. Гитарист не знал куда и зачем уехал Максим с подругой и незнакомой женщиной. Может они вообще не собирались вернуться, но вторая группа, с Василием Степановичем во главе, отправилась за продуктами и вещами для них, и почему, почему чёрт побери его не взяли? Гитарист этого так и не понял. Чем-то старикан руководствовался, но чем?

– Ты не согласен? – на этот раз девушка соизволила чуть-чуть повернуть голову, чтобы обозначить к кому фраза обращена.

– С чем? – вздохнул Гитарист.

– Это выглядит по-своему красиво, – она качнула подбородок, указывая за окно. – Город, укрытый серой вуалью.

Сама того не зная, она повторила недавние мысли собеседника. Поёрзала на стуле, невольно привлекая внимание к ногам. Стройные и красивые, они лежали как-то так удачно, что приковывали взгляд, даже если ты смотреть на них вовсе и не планировал. Левая на правой. Ванёк помолчал, подыскивая ответ, а затем пробежался по струнам гитары на гитаре и тихо напел:

Ты, нежностью своей околдуй меня,

Как будто бы вокруг явилось волшебство.

Сквозь шёлк ресниц, рассвета кисея,

Заворожит, и унесёт с собой…

– И это красиво тоже, – кивнула она благосклонно. Пальчики правой руки, лежавшие на щеке, выполнили волнообразное движение, – если бы они лежали на подоконнике, получилась бы короткая барабанная дробь. Гитарист вновь обратил внимание на их ухоженность, и не удержавшись задал вопрос:

– Ты что, сделала маникюр?

– Разве-ж это маникюр?.. Всего лишь нанесла лак…

– А рисунки? Вот эти, чёрненькие.

– И их тоже, да, – отставив руку, она полюбовалась ею, и кажется осталась довольна результатом.

– Не понимаю, как так можно?! Тут люди места себе не находят, четверть присутствующих истерит, четверть по углам рассосались и тихо депрессивно кашляют, а оставшиеся… – он вдруг увидел, как она на него смотрит, с иронией, если не сказать с понимающей насмешкой, осёкся.

– А мне к каким прикажешь присоединиться? К первым, или вторым?

– Да нет, зачем же…

– Ты то и дело посматриваешь на мои руки, на ногти, не можешь понять, почему я ими занималась, и в то же время, всё утро провёл с гитарой в обнимку, из рук её не выпускаешь. Что, предстоит большой концерт?

– Нет…

– Вот и я думаю, что нет. Думаю, она успокаивает. Тебе тоже требуется нечто привычное, островок разума и спокойствия.

Ванёк смутился. А ведь и в самом деле, почему эта мысль не приходила ему в голову?

– Так ты что, успокаивала себя таким образом?

– Это тебе надо себя успокаивать, – снисходительная улыбка в ответ. – А я лишь убивала время ожидания. – И уже тише, лишь самой себе, так, что Гитарист едва расслышал слова, она добавила: – Ну где же они, что их так сильно задерживает?..

– Там твой парень? – невольно вырвалось у него.

– Почему сразу парень? – удивилась она, вновь посмотрела на собеседника. Искоса, точно строя ему глазки. – Просто знакомый, второй день его знаю. Но разве нельзя беспокоиться за людей просто так?

Ванёк задумался: стоит ли продолжать завязывать знакомство с этой девушкой, или же лучше не мутить воду в их маленьком коллективе, да к тому же в столь сложных условиях?

– Спой что-нибудь?

Это было проще и легче. Рука легла на привычное место на грифе, он взял первый аккорд и вдруг вспомнил слова седого прошлой ночью. А подманятся ли чудовища к окну сейчас, днём? Поднявшись со своего места, он подошёл к девушке, выглянул на улицу.

– Прошлой ночью, когда я играл и пел, под окном собрались… эти, в общем.

– И ты хочешь?..

– Хочу проверить сработает ли это сегодня, не возражаешь?

– Наоборот, это очень интересно, – она подвинулась, освободив половинку стула. – Садись, будем смотреть вместе.

Ванёк присел рядом с девушкой, ощутил её тёплый бок, слабый нежный аромат.

«Она что, ещё и духами брызнуться успела за утро? Будто на свидание собралась!»

– Ну давай, пой.

– А хочешь, вместе? – вдруг спросил Ванёк. Он не очень любил петь с кем-то незнакомым, но сейчас отчего-то предложил, сам от себя не ожидая.

– Не знаю… – засомневалась она. – Я, наверное, не знаю твоих песен…

– Подберём что-нибудь. Или я смогу наиграть твои.

– Думаешь вернутся?

Денис обернулся на голос Воронцова, и не удержавшись, хохотнул – очень уж смешное было выражение лица у бравого капитана. Мешки под глазами замечательно оттеняли общий землистый цвет лица, рот приоткрыт и непонятно вытянут.

– Сам не знаю почему, но мне кажется, что обязательно вернутся. А что у тебя с лицом, начальник? Выглядишь, словно чихнул, да завис в этот момент.

– Чего? – Воронцов потёр щёку, отчего стал выглядеть ещё более смешно, Денис не удержавшись хохотнул, но тут ненормальность происходящего дошла до него и смех сразу стих.

– Ты чего кривляешься? – обеспокоенно спросил он.

– Да не кривляюсь… Зачем мне это делать?!

Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга, а затем огляделись. Происходило нечто непонятное.

Вот стоит в сторонке качок, в белой футболке и белых же брюках, золотая цепь на его бычьей шее выглядит блестящей даже сейчас, в накрывшей окружающий мир пелене. Ручищи мужика странно дёргаются, а лицо гримасничает, на нём точно в калейдоскопе сменяются радость и печаль, удивление и злость, влюблённость и просто бессмысленное выражение, словно перед ними дебил.

Идущая в их сторону от дома женщина, вполне благообразно выглядящая, вдруг меняется в лице, извивается, пригибается и начинает то ли красться, уподобившись большому мангусту, то ли играть в некого комичного суперагента в исполнении Лесли Нильсена.

Две девочки-школьницы, отошедшие потихоньку, пока родители отвлеклись, к каруселям, вдруг размазываются, вытягиваются змеями на много-много метров, а металлическая карусель, к которой они почти дошли, и вовсе улетает в невообразимую даль. При этом она отчего-то не превращается в чёрную точку, как должно бы произойти, остаётся всё такой же хорошо видной и чёткой.

Люди останавливались, в изумлённом испуге глядя на окружающие метаморфозы. Водили головами из стороны в сторону, сдвигались друг к другу, согласно неким первобытным инстинктам, сбиваясь в кучи. Бабка, которая сейчас больше походила на слона, только хобот у неё вытягивался из спины, шлёпнулась на землю, отчего сразу обрела нормальный вид, залопотала нечто невразумительное.

– Что за наважденье?! – женщина-Камаз, совершенно не переменившаяся внешне, бросилась к полицейским, ухватила Воронцова за руку, притянула к себе так, что он едва не грохнулся. – Что это, что происходит?!

– Подождите, разбираемся, – дурацкая фраза, которой попытался отделаться капитан, прозвучала неприятно каркающе, совсем не его голосом. Да он и сам это понял, потому что тут же каркнул намного громче, но всё так же неестественно: – Дэн, чего это?!

– Я, когда сюда, в город вчера возвращался, – таким же резким не родным для него голосом ответил молодой полицейский, – проезжал особенно густой туман, в котором вообще ничего не было видно. Там тоже искажалось окружающее, а двигатель машины звучал словно еду на бочке-тарантайке.

– Что было дальше? – каркнул Воронцов нетерпеливо, и вдруг вспомнил доклад по рации первой машины сопровождения. Они, въехав в туман, сообщали о чём-то подобном. Сообщили, и больше не вышли на связь!

– Ничего не было, выехал из этой зоны и всё.

– Уважаемые граждане… – повысив голос обратился капитан к собравшимся, и с беспокойством увидел, что пространство вокруг исказилось ещё сильнее, скручивая и сплетая собравшихся, превращая их в разноцветные размазанные пятна.

Испуганные крики показали, что людям этот эффект тоже не понравился, пятна дёрнулись, поползли друг к другу, но не понять было что это и что вообще происходит вокруг. Пытаются ли горожане собраться в толпу, или же наоборот, разбредаются в сторону своих подъездов? Да и где они сейчас эти самые подъезды?

Воронцов поводил головой по сторонам, справа стоит несомненно Денис, его он узнал, да и форму не перепутаешь. Слева по-прежнему цепляется в руку женщина-Камаз, хватка такая, что при всём желании не отцепишься. Ещё несколько человек, из тех, что стояли поближе, можно различить и даже распознать, но дальше всё плывёт и смешивается, те же девочки, убежавшие покататься на каруселях, совершенно неразличимы и неузнаваемы. Звуки превращаются в невообразимую какофонию, ухающую, отдающую тяжким низким гулом в барабанных перепонках, многократно повторяемую эхом.

– А где у нас Коля?

– К машине отошёл, за сигаретами вроде! – голос Дениса невыносимо громкий, то ли он и в самом деле кричит, то ли это эффект окружения.

Нахлынул запах.

В нос шибануло невыносимо, Воронцов закалялся, увидел, как согнулись в аналогичном движении стоящие рядом, а ещё, взвыло раненой белугой чувство опасности, так, что пистолет сам скакнул в руку, капитан заморгал, пытаясь избавиться от града хлынувших слёз. Его словно ткнули лицом в свежую кучу только что нарезанного ядрёнейшего лука, он совершенно перестал что-либо различать вокруг, и не понять, серая муть, окружающая их уже второй день, сгустилась, или что-то с глазами.

Странный звук заставил вжать голову в плечи. Рык? Крик? А может просто кто-то рядом не удержал содержимое своего желудка? В исказившейся реальности было не понять, что происходит уже в паре шагов. А ещё, капитана едва не выворачивало от вони. Запах заглушал всё, был настолько всеобъемлющ, что замещал собой остальные чувства. Пасовало зрение, отказывали тактильные ощущения – Воронцов вдруг понял, что не уверен, держит ли его рука пистолет, или оружие уже выпало. Да и где они вообще, руки? Точно в ответ на его мысль и на его сомнения, левую руку, ту, за которую держалась незнакомая ему женщина, вывернуло, едва не сломав, хотя в этом факте полной уверенности не было. Боль стрельнула от запястья к предплечью и шее и дикий, безумный каркающе-хохочущий крик, отражённый и сотни раз повторённый ударил в уши!

Оглушённый, потерявший всяческие ориентиры капитан скрючился и упал на колени, зажимая уши, ударился скулой о бордюрный камень, в глазах мелькнули искры – не понять, настоящие, или кажущиеся. И весь мир вокруг сейчас был таким же как эти искры, то ли мнимым, то ли реальным. Мазнув ладонью по лицу, он отчаянно заморгал, и о чудо! – в серости проступили контуры, не понять какие, но это было хоть что-то.

Загрохотало, забулькало, оглушая очередной раз, да так громко, что он повалился влево, тело само выполнило перекат – сработали рефлексы, и царапнув плечо чем-то острым, он оказался на ногах, на корточках. Грохот повторился, он вдруг узнал выстрелы – кто-то палил из пистолета где-то совсем рядом. Посветлело, или это лишь кажется? Тело действовало самостоятельно, поднявшись, Воронцов на полусогнутых сделал несколько быстрых шагов в ту же сторону, куда выполнил перекат. И в самом деле светлело, наплевав на осторожность, капитан рванулся дальше, побежал быстрее, ещё, ещё!

Левая нога подвернулась, наступив на что-то мягкое, но он уже видел почти нормально, почти отчётливо, и сделав несколько скачков, наконец вырвался из плена искажений.

Машина!

Остановиться он не успел, а точнее не среагировал на увиденное. Ударился о бок оказавшейся на пути иномарки, припаркованной у подъезда, перекатился через капот, рухнул по ту сторону автомобиля. Реакция вновь подвела – приземлился он с грацией яйца брошенного со всей силы в стену, слава Богу хоть не расплескался, подобно всё тому же яйцу. Боль была адская – на этот раз досталось правой руке, кожу содрало об асфальт точно гигантской тёркой, пистолет – оказывается он всё ещё был с ним, – наконец выпал из ослабевших пальцев. Голова крепко приложившаяся оземь, загудела, рот наполнился кровью из прокушенной губы.

Встав на дрожащие ноги, капитан потянулся левой рукой за оружием, и вдруг увидел кусок женской ладони, намертво вцепившейся в его рукав. Особых чувство не было, отняв от себя этот предмет, он уронил его, подобрал свой пистолет. Выпрямившись, сощурил слезящиеся глаза.

В том месте, где они стояли большой и уверенной толпой всего несколько минут назад, творилось нечто непонятное. Серое там сплеталось с чёрным, сам воздух точно превратился в пену, и эта пена сейчас бурлила, низко урчала – в её глубине, происходило некое невидимое, но бурное действие. А ещё, оттуда выползали, выбредали и выкатывались люди, дезориентированные, по большей части пораненные или покалеченные. Сжав пистолет, Воронцов обошёл машину и сделал несколько шагов в ту сторону, пытаясь придумать что можно сделать в этой ситуации. Мысли ворочались неуклюже и медленно, а движения головы отдавались тонким звоном в ушах. По подбородку из разбитых губ текла кровь – он не глядя смахнул её, скривился от боли.

Загрохотало. На этот раз несомненно оружие – несколько коротких очередей прошли машину за спиной Воронцова, брякнувшись на живот, он оглянулся, не веря в происходящее. Не померещилось. Стёкла красовались свежими пулевыми отверстиями, дверца так же обзавелась следами от пуль. Дрянь дело. Воевать против вооружённого автоматом противника, которого к тому же не видишь вообще несладко, а уж валяясь на ровном пятачке, без единого укрытия и вовсе погибельное дело. Но пули отчего-то не летели, новые очереди не раздавались, и капитан замер, точно слившись с холодной землёй, не зная, что предпринять. Может враг не видит неподвижные цели? Это возможно. Оттуда, из серого тумана вообще плохо видно, что творится снаружи. А может это вообще случайная очередь? Метили не в него – это самый разумный и вероятный вариант.

Вновь выстрелы. Куда, в какую сторону – на этот раз он не понял. Вжав голову в плечи, дождался конца длинной-длинной очереди и образцово-показательным марш-броском достиг серой стены. Присел на одно колено перед ней, тараща глаза в молочный кисель, не понимая, что делать дальше. Там внутри люди, там Галя, за которой они собственно сюда и приехали, там Коля и Денис, с которыми он совсем недавно познакомился, но которых уже не смог бы бросить на произвол судьбы. И в то же время, стоит ему сделать ещё несколько шагов, и он опять превратится в полуслепого, полуглухого инвалида, чем и кому в таком состоянии он вообще поможет? Да ещё автоматчик этот. Откуда, кто стрелял?!

Прямо на Воронцова вывалился из серого тумана мужик, так резко и неожиданно, что капитан едва не пальнул в него. Отчаянно размахивая руками, издавая тонкий сиплый крик, мужик пробежал мимо, ударившись о капот точно так же, как сам Воронцов, и точно так же упал за машиной.

Набрав полную грудь воздуха, Воронцов встал и… не смог заставить себя сдвинуться с места. Перед глазами вдруг встала женская ладонь, висевшая на его руке, оторванная у женщины с такой лёгкостью, что капитан не почувствовал этого страшного момента, лишь увидев часть тела, осознал произошедшее. Что за дрянь находится там, впереди? Он стоял, не в силах сделать шаг. Пришлось пойти на крайние меры. Присев на колено, он закрыл глаза, и хаос окружающих невнятных звуков накрыл его. Страх незрячего перед неведомой опасностью сдавил горло, отчего сердце зашлось в паникующем ритме, и лишь тогда капитан поднялся, прищурился, глядя вперёд, и наконец шагнул.

Серое нечто сгустилось вокруг него, перехватило дыхание, замелькали образы и тени, невнятные, но живые – в этом он был полностью уверен.

– …ан!.. – рыкнуло вокруг – не понять с какой именно стороны, его ухватили за плечо, потянули назад.

Капитан широким замахом ударил куда-то вправо, ни в кого не попал, зато руку перехватило нечто очень твёрдое, да так, что и не дёрнуться, и не вырваться.

– …ан! …ел!

Не голос, но знакомые интонации заставили его перестать вырываться. Неразличимая фигура выдернула его из серой пелены, оттолкнула от неё. Капитан по инерции сделал несколько шагов, затем развернулся, уставился оторопело:

– Коля, ты?!

– Я, капитан. Не суйся туда, я сам разберусь. Постой здесь покамест. – Не голос, а низкий гортанный рык, чужой, незнакомый.

Воронцов попятился назад, в полном обалдении глядя вслед нырнувшей в серое облако фигуре. Полицейская форма. Лицо Николая и его интонации. А вот остальное… Кто, или что сейчас помогло ему?!

Прямо на капитана едва ли не выбросило следующего человека – молоденькую девушку, зарёванную, перепуганную, и Воронцов перехватил её, остановил направленный в никуда шатающийся бег, осторожно взяв за локоток (а ну как вырываться начнёт?!), заговорил успокаивающе и тихо, почти не задумываясь в произносимое. Попятился сам и повёл её куда-то назад, в сторону прошитой очередями машины.

Облако колыхнулось, выпустив очередного бедолагу, перепуганного до одури, с полными слёз глазами на пол лица и разинутым в немом крике ртом. Пошатываясь, он поспешил в неизвестном направлении, но капитан на него не смотрел – стоял, вперив взгляд в точку, откуда очередной спасённый появился.

Полицейская форма мелькнула на миг и исчезла в заклубившейся серости. Разошлись в стороны волны и завихрения, обдало смрадом.

– Николай?! – очень тихо то ли позвал, то ли спросил Воронцов. Очень-очень тихо.