Текст книги ""Политическое завещание" Ленина"
Автор книги: Валентин Сахаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 66 страниц)
28 июля 1921 г. Ленин написал проект постановления Политбюро, который направил Троцкому и другим членам Политбюро. Ленин предложил интересный и небывалый прежде в истории партии документ: «Проект единогласного постановления Пбюро» (выделено нами. – В.С). Он гласил: «1. Отменяется решение Пбюро о назначении т. Троцкого на партработу в Украине.
2. Постановляется, что т. Троцкий, в связи с обострением международного положения (признаки агрессивной политики Франции; нечто вроде "опыта" интервенции в Мурманске и т.д.) уделяет больше сил военной работе (усилению боевой подготовки армии)[397].
3. Постановляется, что т. Троцкий вправе взять (в расстоянии не слишком далеком от Москвы, чтобы не отрываться от работы в центре) один или несколько находящихся в ведении военного ведомства совхозов; к этим совхозам в виде опыта применяется закон о расширении финансовой и материальной самостоятельности крупных предприятий; эти совхозы берут в аренду окрестные промышленные предприятия в целях соединения земледелия с промышленностью и создания хозяйственного целого с особой задачей проверки снизу правильности и целесообразности наших декретов, анализа условий найма и применения невоенной рабочей силы и т.д. Опыт этот должен быть произведен в условиях, исключающих в целях чистого проведения этого опыта, какое бы то ни было привилегированное положение для этих предприятий и совхозов. Не исключая взятие в аренду в тех же целях совхозов других ведомств, если имеется на то добровольное согласие соответствующих учреждений.
Особым постановлением:
Признается необходимость поставить на очередь вопрос о более усиленном переводе армии на хозработу и поручается РВСРесп[ублики] в ряде заседаний специально обсудить и поставить это»[398].
Вдумаемся в название, оно заслуживает особого внимания: проект единогласного постановления. О чем может говорить это более чем странное название, придуманное Лениным? О том, что «единогласное решение» Политбюро 9 августа 1921 г., на которое ссылается Троцкий, было не результатом обсуждения и признания членами Политбюро ошибочным собственного решения о направлении Троцкого наркомпродом на Украину (16 июля 1921 г.), а результатом какой-то договоренности, достигнутой Лениным и Троцким, компромисса между ними. Требование единогласия было адресовано Лениным как своим сторонникам, так и Троцкому. Первых надо было подтолкнуть к изменению своего решения, а Троцкого – к компромиссу.
Для понимания истинных причин, побуждающих Ленина и его сторонников отправить Троцкого на работу на Украину (вернее – удалить его из Москвы), неоценимое значение имеют два письма Молотова Ленину, из которых становится ясно, что действительная причина вопроса о работе Троцкого заключалась в стремлении удалить его из Москвы. Куда угодно! Под любым приемлемым предлогом! А вся эта история предстает в истинном свете как проявление одной из острейших фаз политической борьбы Ленина против Троцкого.
30 июля 1921 г. Молотов сообщил Ленину ответ Троцкого на ленинский проект «единогласного постановления», который обсуждался в Политбюро. Из письма Молотова становится ясно, что Троцкий имел возражения. Он считал, что «пункт третий сформулирован… неправильно. Что значит: "Троцкий вправе взять один или несколько находящихся в ведении военного ведомства совхозов". Поскольку совхозы находятся в военном ведомстве, нет необходимости в каком бы то ни было постановлении Политбюро ЦК. Речь идет о совхозах и предприятиях, не находящихся в руках военного ведомства. Я полагаю, что пункт третий должен бы был сформулирован так: Политбюро предлагает ВСНХ, Наркомзему, Наркомпроду (или их Московским органам) договориться с военным ведомством в лице т. Троцкого о передаче на тех или других договорных основаниях в эксплуатацию военного ведомства нескольких совхозов и пром[ышленны]х предприятий в пределах московской губернии, которые в своей совокупности могли бы создать комбинированное предприятие, на основе которого возможно было бы изучение и применение новых декретов, правильности и целесообразности различных хозяйственных методов и пр. и пр. При установлении договорных отношений руководствоваться существующим на этот счет и имеющим последовать декретам о сдаче в аренду и пр. ив то же время оказывать всемерное содействие указанному хозяйственному опыту»[399].
В тот же день Молотов пишет Ленину еще одно письмо: «Сообщу свое мнение:
Я считаю, что В[аше] предложение ("проект единогласного] постановления]") не дал выхода сколько-нибудь желательного из создавшегося положения, а главное, может создать ореол "гонимого" т. Троцкому. "Опыты", подобные предлагаемому Вами и т. Троцким помимо сомнительной их ценности, по существу дела вряд ли будут понятны для большинства членов партии[400].
Мне кажется, было бы лучшим выходом одно из следующих решений:
Первое ( лучшее ). Троцкий – председатель Петроградского Совета с директивой ему обратить внимание на хозяйственную] работу. Или Тр[оцкий] формально заместитель ] председателя Петр[оградского] Совета (временно, на 1/2 года в виду необходимости т. Зиновьева после конгресса заняться Коминтерном, а потому временно остаться в Москве). Или другая комбинация в этом роде (напр[имер], Тр[оцкий] председатель экономического] совещания] Сев[ерной] обл[асти], оставаясь в РВСР ).
Второе. Троцкий занимается и армией и наркомтруда в виду связи армий с хозяйственной] работой и специальных заданий в области сохранения пролетариата, предохранения основного кадра от распыления и т.д. Здесь 2 неудобства (главных): 1) связанное с его участием в СТО при теперешнем его настроении, 2) возможность острых конфликтов в ВЦСПС.
Третье. Тр[оцкий] председатель эконом[ическонго] совещания] на Урале или Украине. Но это опять возможно, что будет принято, как высылка и т.п.
Все подобные комбинации были бы, мне кажется, более прочными, чем другие»[401].
Во время подготовки Пленума ЦК Ленин собственноручно дополнил повестку дня пунктом о Троцком: «15. Реш[ение] Пб о тов. Троцк[ом]»[402]. Значит, он хотел довести решение о Троцком до конца. 9 августа 1921 Пленум ЦК РКП(б) отменил решение Политбюро о посылке Троцкого наркомпродом на Украину, принял подготовленный Лениным (28 июля 1921 г.) проект «единогласного постановления».
Попытка убрать Троцкого не удалась. Приходилось не только продолжать работать с ним в Москве, но и предпринимать меры противодействия его попыткам пройти к рычагам управления экономикой, что в сочетании с его положением в армии превратило бы его в экономического и, следовательно, политического диктатора.
Разрешая Троцкому начать «хозяйственный эксперимент», Ленин, судя по всему, преследовал политические цели. Молотов вспоминал о реакции Ленина на решение Пленума: «Ленин пожимал руки! Говорил: "Попробуй в сельском хозяйстве что-нибудь за один год сделать! Ничего нельзя!"»[403]. Кое-кто из нынешних критиков Ленина может сказать: вот, подбросил человеку безнадежное дело и радуется неизбежной неудаче. Это не по-товарищески. Ответим: не спешите! У Ленина были основания так ставить вопрос. Троцкий считал, что Ленин медлит, плохо организует дело, поэтому революция теряет темпы и т.д. Ленин же считал, что в вопросах экономики невозможно идти так быстро и получать такие скорые результаты, о которых говорил Троцкий.
Об этом рассказывали члены Политбюро: «Уже в самом начале "хозяйственных" выступлений тов. Троцкого против большинства ЦК, два-три года тому назад, не кто иной, как тов. Ленин, десятки раз разъяснял тов. Троцкому, что хозяйственные вопросы принадлежат к числу тех, где быстрые успехи невозможны, где требуются годы и годы терпеливой и настойчивой работы, дабы достигнуть серьезных результатов. Не раз и не два тов. Ленин разъяснял, что в области поднятия нашего хозяйства ничего серьезного достигнуть нельзя нахрапом, наскоком, крепкими словцами, а тем более, паническими преувеличениями"»[404]. С учетом этих дискуссий смысл слов Ленина, передаваемых Молотовым, будет таков: попробуй сам на деле показать, как надо делать. Опыт тебе пойдет на пользу, может быть.
Во второй половине 1921 – 1922 гг. процесс выключения Троцкого из партийно-государственной работы проходил без лишнего шума, но неуклонно. Шаг за шагом продвигался Ленин в этом направлении. Это отметил еще Д.А. Волкогонов, который привел обширный материал, характеризующий этот процесс. Отклонялись его попытки навязать свою схему реорганизации управления, блокировалось стремление Троцкого получить ключевые рычаги власти в экономике (стать «экономическим диктатором»). Вне рамок Политбюро и военного ведомства (где его самостоятельность стала сильно ограничиваться) «лидеру № 2» не отводилось никакой серьезной роли, он загружался важной, но политически второстепенной работой: возглавлял работу по изъятию церковных ценностей, участвовал в работе по реализации ценностей Гохрана, вел работу по линии Помгола и АРА, принимал участие в обсуждении отдельных вопросов развития промышленности[405]. Со временем в его переписке с Лениным увеличивается поток относительно второстепенных и даже мелких вопросов, относящихся в Коминтерну, вопросам внешней и внутренней политики, отдельным вопросам кадровых назначений, которые он либо поднимает перед Лениным, либо участвует в их решении[406]. Сферой, где он продолжал поддерживать более или менее регулярный контакт с Лениным, были идеология и пропаганда, Коминтерн, внешняя политика, в частности вопросы организации и проведения Генуэзской конференции[407].
Стремление Ленина оттеснить Троцкого от управления экономикой, загрузить его политической текучкой проявляется особенно отчетливо, если учесть, что в это же самое время идет процесс расширения власти у Сталина и Каменева.
§ 2. ЛЕНИНСКОЕ ЯДРО ПОЛИТБЮРО
В течение 1921 г. параллельно с обострением политического противостояния Ленина и Троцкого шел процесс укрепления позиций «ленинского ядра» в Политбюро и ЦК РКП (б). Оно начало формироваться накануне X съезда партии в ходе «дискуссии о профсоюзах». В состав ленинского ядра или, как иногда его называли, «ленинской группы»* входили, кроме Ленина, Сталин, Каменев, Зиновьев, а также Молотов, бывший тогда секретарем ЦК и первым кандидатом в члены Политбюро. В литературе утвердилось не совсем точное, на наш взгляд, мнение о характере политических отношений внутри ленинской группы. Обычно считается, что Сталин, Каменев, Зиновьев были полностью зависимы от Ленина, а если и проявляли самостоятельность, то не иначе как в виде политической интриги. Это, конечно, не так. Сталин, Каменев и Зиновьев были сложившимися и авторитетными партийными деятелями. Считается также, что наиболее близкими людьми к Ленину были Зиновьев и Каменев[408]. Приведенная в предыдущем параграфе статистика контактов Ленина говорит о другом: наиболее тесные политические контакты у Ленина были со Сталиным, а любимец традиционной историографии – Зиновьев, оказывается, был менее других связан с Лениным постоянной политической работой. О том же говорит и список рассылки информационных сводок ОГПУ, о котором также речь шла выше. Лишь в течение короткого времени (с 26 июля по 26 сентября) Зиновьев в этом списке числится третьим, а затем исчезает из него[409]. С 27 сентября 1921 г. начало списка приобретает такой вид: 1) Ленин, 2) Сталин, 3) Троцкий и Склянский, 4) Молотов и Михайлов[410]. Каменев появляется в нем лишь 9 марта 1922 г. под номером пять[411], вскоре переместившись на четвертое место, сразу вслед за Троцким[412]. Конечно, не стоит абсолютизировать эту иерархию, но и недооценивать ее как носителя важной политической информации тоже не следует.
ЛЕНИН И ЗИНОВЬЕВ
Сказанное свидетельствует о том, что Зиновьев в составе ядра ленинской группы имел самые слабые позиции. Волкогонов фиксирует охлаждение отношений Ленина к Зиновьеву после октября 1917 г., но причин этого он не знает[413]. Действительно, причины в исторической литературе не прояснены. Даже М.И. Ульянова высказывалась на этот счет очень неопределенно: «Думаю, что по ряду личных причин… к Зиновьеву] отношение Владимира] [Ильича] было не из хороших. Но и тут он опять-таки сдерживал себя ради интересов дела»[414]. По свидетельству Молотова, «Ленин ценил его как журналиста… потому, что не было часто у него под рукой подходящего человека, который бы быстро написал, уловив его мысли… Ленин Зиновьеву не доверял… По переписке Ленина с Зиновьевым видно, что Ленин то и дело был недоволен Зиновьевым, потому, что тот качался, хотя и изображал из себя ленинца»[415]. Судя по всему, это верно. Причины прохладных отношений Ленина к Зиновьеву своими корнями уходят, видимо, еще в период эмиграции, в разочарование, связанное с позицией, занятой им в октябре 1917 г., а также в ходе гражданской войны (в ходе которой Зиновьев снова показал себя как человек, подверженный паническим настроениям). Недаром Зиновьев стал членом Политбюро только в 1921 г., на X съезде РКП (б), после того как активно поддержал Ленина против Троцкого в ходе дискуссии о профсоюзах. Возможно, что сказывалась оторванность Зиновьева от Москвы, а также большая загруженность делами Коминтерна, которые в 1921-1922 гг. по мере повышения значения вопросов внутренней политики и экономических вопросов постепенно теряли свое значение. А вместе с тем теряли прежнее значение контакты Ленина и Зиновьева по этим вопросам. Возможно, сказывались вождистские замашки честолюбивого Зиновьева, связанные с его должностью в Коминтерне.
Осенью 1921 г. большие тревоги и неприятности Ленину доставил конфликт, разразившийся в Петроградской партийной организации, которому способствовали политические претензии Зиновьева. Зиновьев обвинял секретариат Петрогубкома РКП (б) в несостоятельности, а секретаря Петроградского губкома РКП (б) Н.А. Угланова в нарушении сроков созыва губернской партийной конференции. Угланов и его сторонники обвиняли Зиновьева в неправильных методах работы, в нарушении принципа коллективного руководства[416]. Партийный актив поддержал Угланова[417]. 20 сентября 1921 г. Зиновьев сообщил в ЦК партии о том, что в Петрограде разразился «тяжелый партийный конфликт», попросил вызова в Москву для его улаживания[418]. Политбюро вызвало руководителей петроградской организации «для товарищеских переговоров» и создало комиссию для решения конфликта в составе Ленина, Сталина и Молотова. Как вспоминает Угланов, неофициальное обсуждение этой проблемы по настоянию Ленина было проведено без Зиновьева и втайне от него на квартире у Сталина[419]. 22 сентября Ленин написал «Постановление комиссии политбюро по вопросу о Петр[оградской] организации», Сталин и Молотов подписали его. Комиссия фактически поддержала «молодых» против Зиновьева[420]. 23 сентября Политбюро заслушало подготовленное комиссией постановление по вопросу о петроградской партийной организации и с одним дополнением утвердило его[421].
Этот конфликт имел еще одну грань, на которую указывает письмо Зиновьева, направленное 29 сентября 1921 г. из Петрограда Ленину. Пытаясь вывести конфликт, в основе которого лежали разногласия в вопросах организационно-партийной работы, на уровень принципиальных политических разногласий, Зиновьев сообщал о плохих настроениях в Петрограде, усматривая причину их в деятельности своих оппонентов. Зиновьев считал, что настроения в Питере, являющиеся «барометром», «предвещают что-то новое и крайне опасное внутри партии». Если он часто будет уезжать из Питера в Москву, то влияние этой группы в городе усилится. Читатель должен был сделать вывод, что возрастет и опасность для партии и революции. А дальше следовал еще один, может быть, главный поворот темы. «Пугнув» Ленина перспективой угрозы для революции, Зиновьев предлагает на выбор: «Либо перенести Коминтерн в Питер, либо мне оставить Петроград и переехать в Москву». Далее он привел слабые аргументы против перевода Исполкома Коминтерна в Петроград и сформулировал главный тезис письма: «Я не представляю себе, кто бы мог в Питере заменить меня сейчас в такую трудную полосу.
С заместительством выходит плохо. Не любят этого рабочие. Не знаю, как быть. Надо будет поставить вопрос на Пленуме и решить принципиально»[422].
Желание Зиновьева прочитывается достаточно легко – перевести аппарат Коминтерна из Москвы в Петроград и получить большую свободу рук в коминтерновских вопросах, укрепить свои позиции и в Коминтерне, и в Петрограде, и, следовательно, в Политбюро. 29 сентября Ленин от имени комиссии Политбюро написал письмо Зиновьеву (оно подписано также Сталиным и Молотовым), которое свидетельствует, что сокровенный замысел Зиновьева был ему ясен и тот не может рассчитывать на поддержку Политбюро: «Мы втроем (Молотов, Сталин и я) обсудили, как комиссия, выбранная ЦК, Ваше письмо.
По– прежнему не можем согласиться с Вами… В Питере нет никаких принципиальных разногласий, нет даже уклона к уклону. Нет этого ни у Комарова, ни у Угланова, кои на Х-ом съезде РКП были надежнейшими, тоже на съезде металлистов. Не могли эти товарищи так внезапно впасть в уклон. Ни тени фактов мы не видели, доказывающих это. Есть законное желание большинства быть большинством и заменить ту группу, через которую Вы "управляли", другою. Люди выросли и уже поэтому желание их законно. Не надо их толкать в уклон, говоря о "принципиальных разногласиях]". Надо осторожно осуществлять идейное руководство, вполне давая новому большинству быть большинством и управлять»[423].
Предложение Зиновьева о переносе ИККИ в Петроград было отклонено, но конфликт продолжался и был улажен не скоро[424]. Эта история говорит о том, что Ленин «не ставил» на Зиновьева и, следовательно, ценил его не так высоко, как других своих соратников.
О том, насколько Ленин был недоволен Зиновьевым в это время, говорит тот факт, что 16 ноября Ленин, готовя к изданию сборник своих статей, решил вспомнить старую историю о том, как Зиновьев и «питерцы» его «провели» с изданием его брошюры: «питерцы чрезвычайно любят показывать свою самостоятельность и независимость во что бы то ни стало, – вплоть до неисполнения обязательной для всех прочих людей, товарищей и граждан, во всех странах и во всех республиках, даже советских (за исключением независимого Питера), просьбы автора… к "независимости" прибавилась еще хитрость, и я был окончательно оставлен в дураках»[425]. Ленин готовил публичный упрек, но по какой-то причине решил не печатать это предисловие и, видимо, вскоре пожалел об этом. Во всяком случае, 22 ноября 1921 г. Сталин направил записку: «Т. Ленин Документ этот лишний раз показывает, что не надо было отказываться от печатания известного предисловия к последней брошюре Ленина "О новой экономической политике". И. Сталин»[426].
Конечно, Зиновьев занимал видное положение в руководстве партии. Об этом говорит хотя бы тот факт, что на XI съезде он делает два доклада (об укреплении партии и о Коминтерне). Вместе с тем на съезде он подвергался достаточно жесткой критике как противниками, так и сторонниками Ленина[427]. Ленин ни слова не сказал в защиту Зиновьева.
На то, что в личных и политических отношениях между Лениным и Зиновьевым существовала определенная дистанция, указывает практика посещений Ленина. В фонде секретариата Ленина есть группа дел, в которых хранятся записки Ленину с просьбами принять их авторов. С такими просьбами обращалась масса людей, среди них Луначарский, Пятаков, Ногин, Межлаук, Менжинский, В. Оболенский, Преображенский, Серебровский, Семашко и др. Нет записок только от Сталина, Троцкого и Каменева. А вот записки от Зиновьева имеются[428]. Очевидно, что Зиновьев принадлежал к группе просящих встречи, а не приходящих к Ленину, когда потребуется. Например, запиской 9 октября 1922 г. Зиновьев просит сообщить, когда Ленин сможет принять его для обсуждения вопросов о концессии Уркварта, о комиссии Сталина, о Пленуме ЦК и др.[429] Об отсутствии между ними тесных отношений говорит также то, что летом 1922 г. во время болезни Ленина и его пребывания в Горках Зиновьев был у Ленина всего два раза (1 августа и 2 сентября)**, т.е. много меньше, чем Сталин и даже Каменев[430].
ЛЕНИН И КАМЕНЕВ
Политические и властные позиции Каменева были значительно прочнее, чем у Зиновьева, что определялось, прежде всего, его политической близостью к Ленину как одного из основных разработчиков НЭПа и активного участника создания нового хозяйственного механизма. Об этом говорит сравнение статистики контактов с Лениным, характер их переписки, практика рассылки сводок ОГПУ. Будучи одним из разработчиков НЭПа, Каменев вместе с Лениным противостоял Троцкому. И.П. Донков констатирует: «Спектр проблем, по которым Владимир Ильич общался с Каменевым, был исключительно разнообразным. Только в 1922 г. Ленин обстоятельно беседует с ним о работе аппарата СНК и СТО, о работе ЦК РКП (б), обсуждает проблемы учреждения прокурорского надзора, состоянии финансов и виды на урожай, работу Финансового комитета, вопросы тарифной политики, положения в Наркомате путей сообщения, денежной реформы, развитие экономических связей с деловыми кругами Америки, предоставление концессий Л. Уркварту, смету Наркомвоена, создании Союза Социалистических Республик, укрепление монополии внешней торговли»[431]. Этот перечень можно расширить, но в общем в нем верно передан спектр и характер постоянных контактов Ленина с Каменевым. Из документов ясно, что они были не только доверительными и уважительными, но и теплыми, товарищескими. По свидетельству Молотова, Ленин Каменева «больше любил», чем Зиновьева, и высоко ценил его деловые качества[432]. Об этом он сказал в своем последнем выступлении на заседании Моссовета 20 ноября 1922 г.[433] Вместе с тем обращает на себя внимание то, что Ленин отметил не политические, а именно деловые качества Каменева. Очевидно, это не случайно, во всяком случае, в их повседневных контактах хозяйственные вопросы доминируют над партийными и общеполитическими. Доступные документы говорят, что текущая хозяйственная работа все более захлестывала Каменева, все меньше оставалось времени для участия в решении других вопросов, возможно, поэтому его участие в делах управления партией едва просматривается, а участие в решении вопросов, выходящих за рамки чисто экономических (кроме тех, что обсуждались коллегиально в Политбюро), можно, не боясь ошибиться, охарактеризовать как эпизодические.
Д.А. Волкогонов считал, что «Каменев мог влиять на Ленина исподволь, незаметно»[434]. Это верное наблюдение, с ним надо согласиться. Во всяком случае, ряд его писем по вопросу о принципах объединения советских республик позволяет допустить мысль о попытке разыграть карту противоречий между Лениным и Сталиным: Ленину он писал о своей принципиальной солидарности с ним, а Сталину так, будто бы у них со Сталиным не было разногласий.
