Текст книги "Пчела Майя и ее приключения"

Автор книги: Вальдемар Бонзельс

ПОЭТЕССА АЛОИЗИЯ

Солнце высоко поднялось над кронами могучих буков. Майя пробудилась в своем дупле. Кажется, ночью ей приснился удивительный сон! Нет! Она вспомнила, как утром вернулась к себе. A теперь уже полдень. Нет, она и вправду летела с эльфом к беседке, видела юношу и девушку в жасминовых зарослях, озаренных лунным светом.

Задувал теплый ветерок. Звенели голоса многочисленных насекомых. «Они не знают того, о чем я узнала ночью!» Пчела так гордилась своим ночным приключением, что даже не спешила вылетать из дупла. Ей казалось, что все сразу поймут, что с ней произошло нечто необычайное!

Ho все было очень обыкновенно. Никаких напоминаний о волшебной ночи. Насекомые подлетали, здоровались с Майей, улетали прочь. Ha лугу, в пестроте летнего цветения, в сверкании жаркого воздуха, было весело и шумно. Майе стало грустно. Ей не с кем было разделить свое счастье! Она не решалась смешиваться с толпой. «Останусь в лесу. Лес такой задумчивый и праздничный! Это ближе моему сердцу!»

Торопливые путники ничего не знают о тех чудесах, что кроются в таинственной лесной чаще, в гуще листьев и ветвей, в высоких травах, в темных дуплах. B лиственной сени, в крохотных норках, среди прогнивших корней, в переплетении узоров древесной коры не стихает многообразная жизнь, полная опасностей и страстей, борьбы и наслаждения.

Ho и Майя о многом не подозревала, перелетая с дерева на дерево. Вот узкий след, проложенный в траве. Вот кроны деревьев становятся такими густыми, что солнце исчезает из вида. Ho Майя снова вылетает на светлую полянку, золотисто-зеленую, обрамленную папоротниковыми кустами.

И вдруг раскрываются ворота леса, и перед глазами маленькой пчелы расстилается широкое поле. Между колосьями алеют маки. Пчела присаживается на краю поля на березовую ветку, склонившуюся над землей, и любуется золотым морем. Поле кажется Майе бесконечным. Легкий ветерок нежно колышет стебли. Все тихо-тихо…

Неподалеку, внизу, несколько маленьких бабочек играли в игру «с цветка на цветок». Бабочки очень любят эту игру. Каждая бабочка выбирает себе цветок, но надо, чтобы бабочек было больше на одну, чем цветов вокруг. Ta, у которой нет цветка, подает команду. Остальные быстро слетают со своих цветков и стремятся к свободным. И теперь другая, что не успела на этот раз занять цветок, подает команду. И все начинается сызнова! Очень интересная игра!

Майя с удовольствием наблюдала за бабочками. «Хорошо бы научить этой игре маленьких пчел в улье! Тогда игра называлась бы «из ячейки в ячейку». Только Кассандра стала бы сердиться!» Вспомнив о родном улье, Майя загрустила. Вдруг раздался тонкий голос:

– Доброе утро! Кто вы, страшилище? Майя вздрогнула.

– Никакое я не страшилище! He бойтесь!

Рядом с ней остановилось маленькое кругленькое существо с красной спинкой, украшенной семью черными точками. Из-под спинки выставилась черная головка, блестящие глазки смотрели пристально и умно. Толстушка держалась на тоненьких ножках и казалась симпатичной.

– Кто вы? – спросила Майя. – Я – Майя, пчела!

– To есть, как это – «кто»? Вы что, хотите меня оскорбить? – спросила толстушка.

– Ho я вовсе не хочу оскорблять вас! – возразила удивленная Майя. – Я действительно не знаю вас!

– Ну, давайте я помогу вашей памяти! Ну-ка, считайте!

– Что считать? Точки? ֊ Да, да!

– Их всего семь!

– И вы еще ничего не поняли? Я – Алои-зия, поэтесса! Люди зовут меня божьей коровкой, но это уже их дело!

Майя смущенно молчала, опасаясь обидеть незнакомку случайной репликой.

– Я, – продолжала Алоизия, – живу солнечным светом, покоем летнего дня и любовью людей!

– И вы ничего не едите? – спросила удивленная Майя.

– Конечно, ем! Букашек! A вы разве не едите букашек?

– Как бы вам сказать… – Майя смутилась еще больше.

– Так и говорите!

– Это не является общепринятым – питаться букашками!

– Естественно! – воскликнула Алоизия и даже попыталась пожать плечами, но у нее не было плеч. – Вы, разумеется, делаете только то, что является общепринятым! У нас, у поэтов, все иначе! Кстати, вы располагаете временем?

– Располагаю!

– Хорошо! Тогда я могу прочесть вам кое-что. Вы только закройте глаза, чтобы ничто не отвлекало вас. Поэма называется «Человеческий палец». Она основана на глубоко личных переживаниях. Итак, вы готовы?

– Я слушаю!

– Тогда я начинаю:

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ПАЛЕЦ

 
Повстречались мы с тобою,
общей сведены судьбою.
Ax, я вижу, как сейчас —
округленность, протяженность,
розовую обнаженность —
все подметил острый глазІ
Сверху наделен ты гладкой,
с острым краешком площадкой.
Ногтем названа она
и навек тебе дана.
He могу забыть прекрасность,
чистоту твою и ясность.
Все запомню я навеки,
о, частица человека!
 

Алоизия прервала чтение и спросила:

– Hy как?

Ha глаза ее навернулись слезы, голос дрожал.

– Меня очень тронула ваша поэма о человеческом пальце, – смущенно начала Майя. Вообще-то она знала, что бывают стихотворения и получше…

– A что вы скажете о форме, о технике? – Алоизия скромно улыбнулась.

Она явно гордилась тем впечатлением, которое произвела на Майю ее поэма.

– Округленность, протяженность, – повторила Майя, – прекрасно.

– Ho техника! Что вы скажете о моей строфической технике?

– Ax да! По-моему, очень хорошая техника!

– Правда? To есть вы действительно хотите сказать, что эта поэма – самая потрясающая из всех поэм, которые вам до сих пор приходилось слышать? Прежде всего, новизна! Да? Многие поэты не могут этого добиться. И чувства!..

– Да, – ответила Майя, – я верю…

– Вы верите в мое поэтическое призвание! О, мне даже стало неловко! Я ухожу! Я так люблю одиночество! Прощайте!

– Прощайте!

Майя не вполне поняла, чего именно добивалась от нее поэтесса Алоизия. «Может быть, она еще просто слишком молода и сама не знает, чего ей хочется!»

Божья коровка ползла по веточке. Ножек совсем не было видно. Казалось, едет маленькая тележка на черных колесиках.

Майя отвернулась и снова принялась наблюдать за игрой бабочек. Эта игра нравилась ей гораздо больше, чем стихи Алоизии.

РАЗБОЙНИЧЬЯ КРЕПОСТЬ

Как чудесно начался день! И как ужасно ему предстояло завершиться! Майя познакомилась еще с одним интересным существом. Это случилось в полдень у старой бочки с водой. Майя сидела на ветке цветущей бузины. Ветка склонилась над темной водой. Вдали слышалось птичье пение, такое милое и радостное, что Майе сделалось грустно. Почему нельзя дружить с птицами? Почему они такие большие и всех насекомых съедают? Спрятавшись на всякий случай в цветках бузины, Майя слушала пение. Она щурилась, потому что солнце светило прямо ей в глаза.

Вдруг кто-то рядом охнул. Майя обернулась и увидела нечто очень странное. У него, наверное, было не меньше ста лапок с обеих сторон туловища. A само оно было раза в три длиннее пчелы, узкое и бескрылое.

– Еще одно чудо! – воскликнула Майя. – Наверное, вы умеете быстро бегать?

– Хорошо бы! – задумчиво ответил незнакомец'. – Знаете, у меня слишком много ног. Пока все расшевелятся, много времени проходит! Порою я думаю, что лучше всего было бы иметь только две ноги. Ho уж таким родился! A вы кто?

Майя представилась.

Незнакомец поклонился и даже попытался шаркнуть несколькими ногами.

– Я – Иероним! Из семейства стоножек. Мы – весьма древний род и у всех вызываем удивление. Ни у кого на земле нет такого количества ног. Вот у пауков – восемь, и больше ни у кого не бывает! Кроме нас, стононожек

– Какой вы интересный! У вас есть семья?

– Откуда? Зачем? Я живу один с тех самых пор, как вылупился из яйца! Если бы мы, стоножки, не могли держаться в этом мире без посторонней ПОМОЩИ, TO кто бы мог вообще?

– Верно, – задумчиво согласилась Майя. – Ho, может быть, у вас есть друзья?

– Нет друзей, милая моя! Я живу просто – питаюсь и сомневаюсь!

– B чем же вы сомневаетесь?

– Bo всем! Таков я от рождения. Я всегда и во всем сомневаюсь.

Майя удивилась, она плохо представляла себе подобный образ жизни, но не хотела проявлять излишнее любопытство.

– Например, – продолжал Иероним, – я сомневаюсь в том, что вы выбрали для себя достаточно безопасное место, усевшись на эту бузинную ветку! Знаете ли вы, что находится на той большой иве? ֊ Нет!

– Я сразу усомнился в этом! Так вот, на иве расположен шмелиный город!

Побледневшая Майя едва не потеряла сознание от ужаса, дрожащим голосом она спросила, где именно расположен город.

– Видите вон то птичье гнездо? Я сразу усомнился в том, что в нем могут обитать птицы. Уж слишком оно растрепанное! B птичьих гнездах вход всегда делается с той стороны, откуда солнце восходит. A в этом гнезде вход заделан. Шмели устроили свой город в этом гнезде. Это самая крупная шмелиная крепость во всей стране! Вам бы следовало знать об этом. Ведь эти разбойники с особой яростью подстерегают пчел!

У Майи захватило дыхание. Она едва вслушивалась в слова Иеронима. Теперь она ясно различала в ивовой зелени темные стены шмелиной крепости.

– Бежать! – тихо произнесла она. – Лететь! Как можно скорее!

Ho тут прямо за ее спиной раздался злобный смех. Могучая рука схватила ее за шею. Майе показалось, что шея сейчас переломится. Этот смех нельзя было забыть. B нем смешались мрачная ирония и боевой клич.

Иероним кинулся бежать со всех своих ста ног! Он скатился с ветки и нырнул в бочку с водой.

– Сомневаюсь, что это хорошо кончится! – крикнул он напоследок. Ho несчастная Майя уже не слышала его.

Сначала она просто не могла шевельнуться – так сильно ее стиснули. Она заметила руку в золотой броне. Затем перед ней очутилась огромная голова с гигантскими зубами. Майя было решила, что это гигантская оса, но это был шмель, раза в четыре больше нее, такой весь черно-желтый!

Майя в отчаянии звала на помощь.

– Брось, дурочка! – пробурчал шмель. – Все равно все будет длиться до тех пор, пока не кончится!

Его страшная ирония, его издевательская любезность были невыносимы!

– Пустите меня! – крикнула Майя. – Я могу вонзить свое жало прямо вам в сердце!

– B сердце, значит! – захохотал разбойник. – Смелое решение! Ho время у нас еще есть!

Майя вся задрожала от гнева. Она напряглась, издала боевой клич и направила жало прямо в грудь шмелиного воина. Ho жало лишь скользнуло по броне.

Взгляд шмеля заблестел от бешенства.

– Я мог бы оторвать тебе голову сию же секунду! Ho наша царица предпочитает питаться живыми пчелами. Такую крупную добычу я, как верный подданный, должен отнести царице! И я это сделаю!

И шмель, сжимая свою добычу, рванулся к разбойничьей крепости.

«Этого я не вынесу!» – Майя потеряла сознание.

Когда она, спустя долгое время, пришла в себя, вокруг было душно и темно. B воздухе противно пахло чем-то острым, неприятным. Она постепенно поняла, где находится, и в отчаянии прижала руки к сердцу. Пчела хотела заплакать и не могла!

«Я еще не съедена! Ho это может произойти в любую минуту!» Из-за стен ее темницы доносились голоса. Слабый свет проникал в узкую щель. Шмели строят свои гнезда не из воска, как пчелы, а из какого-то сухого материала, похожего на серую неровную бумагу. Майя оглянулась по сторонам и задрожала. B тюрьме было полно мертвецов! Прямо у ее ног лежал на спине маленький розовый жучок. Рядом она разглядела скелет большого жука, переломанный надвое. Чуть поодаль валялись крылья мертвых пчел.

– Вот что за участь меня ожидает! – разрыдалась Майя.

Теперь она боялась пошевельнуться. Она сжалась в самом дальнем уголке ужасной тюрьмы. Она ясно слышала голоса шмелей. Смертельный страх заставил пчелу подползти к маленькой щели и посмотреть.

Широкая зала была полна шмелями. Бесчисленное множество пленных светлячков освещало залу. Ha троне сидела царица. Шмели держали совет. Майя слышала каждое слово.

Если бы эти сверкающие чудовища не возбуждали в ней такого ужаса, она бы, наверное, восхитилась их силой и красотой. Впервые в жизни она могла ясно разглядеть этих разбойников. Трепеща от страха и восторга, она рассматривала их великолепные золотые кольчуги, изукрашенные черными полосами. Так восхищался бы ребенок, впервые увидевший тигра.

Стражник обходил залу, заставляя светлячков светить ярче. Он грозил им мечом и шипел:

– Светите, не то я вас съем!

B крепости делалось все страшнее! Майя услышала голос царицы:

– Решено! Утром, за час до рассвета, – сбор. Мы нападем на пчелиный город в замковом парке. Мы разграбим улей и захватим много пленников. Тот, кто приведет ко мне живой царицу пчел Елену Восьмую, будет удостоен рыцарского звания. Держитесь храбро и возвращайтесь с богатой добычей! A теперь ступайте отдохните перед завтрашним сражением.

C этими словами она поднялась и вместе во своей свитой покинула залу.

Майе хотелось зарыдать в голос.

– Мой народ! – всхлипывала она. – Мое отечество!

Она зажала рот ладонью. Отчаяние ее было безгранично.

– Лучше бы я умерла, прежде чем услышала все это, – рыдала пчела. – Некому предупредить моих близких! Ha них нападут неожиданно и перебьют спящих! Боже! Сотвори чудо! Помоги мне! Помоги мне и моему народу в горе нашем!

Светлячки на стенах большой залы погасли. Шмели съели их! Крепость притихла. 0 Майе, кажется, забыли.

Мрачный свет заполнил тюрьму. Майе показалось, что где-то вдали наигрывает свою мелодию сверчок. Как страшно в этой темнице среди мертвых тел и скелетов!

БЕГСТВО

Ho отчаяние вскоре уступило место решимости.

«Я тут плачу и жалуюсь, как будто у меня нет ни ума, ни силы воли! О, как мало я достойна моего народа, моей царицы! Пусть я умру, но я попытаюсь спасти своих близких!»

Пчела, казалось, не помнила о том, как давно покинула свой родной улей. Она чувствовала, что принадлежит ему телом и душой. И ощущение того, что она отвечает за свой народ, теперь, когда она узнала о зловещих планах шмелей, вселяло в ее дущу смелость и решимость.

«Если погибнет мой народ, я погибну вместе с ним! Ho прежде я должна попытаться спасти родной улей!»

– Да здравствует моя царица! – невольно воскликнула Майя.

– Эй, потише! – грубо крикнул кто-то снаружи.

Ужасный голос! Это, должно быть, стражник. Ночь давно наступила.

Шаги стражника удалялись. Майя принялась расширять щель, соединявшую ее темницу с большой залой. Это ей удавалось. Хрупкая стена легко крошилась, хотя все же потрудиться пришлось! Наконец она смогла осторожно протиснуться. Она знала, что, если ее обнаружат, она погибла!

Из покоев раздавался грозный храп спящих шмелей.

Co стороны входа в залу проникал слабый голубоватый свет. «Луна!» – сообразила Майя. Она двигалась осторожно, прижимаясь к стене. Узкий, высокий проход вел из залы к воротам, откуда проникал свет. Майя глубоко вздохнула:

– Там свобода!

Теперь она все видела ясно. Шаг за шагом она пробиралась вперед. «Вот сейчас вспорхну ֊ и окажусь на свободе!» Сердце отчаянно билось. Майя сделала последний шаг и оцепенела. Прислонившись к воротному столбу, высился стражник.

Конец надеждам! Нет спасения! Что делать?

«Лучше всего – вернуться!»

Ho она снова взглянула на стражника, и странное чувство охватило ее. Он задумчиво глядел в ночь. Он чуть склонил голову и подперся рукой. B лунном сиянии сверкала его золотая броня. Майю тронул его вид.

«Он выглядит таким печальным. И ведь он красив! У него благородная осанка! A какую горделивость придает ему эта золотая кольчуга. День и ночь он не расстается с ней! Он всегда готов к битвам, грабежам и к смерти!»

Майя совсем забыла о том, что перед ней враг. Ax, как часто, радуясь красоте, она забывала об опасности!

Тонкий луч блеснул на шлеме разбойника. Он обернулся.

– Я погибла! – прошептала Майя.

– Подойди сюда, малютка, – спокойно позвал стражник.

– Вы!.. Вы заметили меня?

– Да, дитя мое! И уже давно. Ты расширила щель в стене, пробралась в залу, дошла до ворот. A теперь ты видишь меня и тебе не хватает смелости, не так ли?

– Да! Вы правы!

Пчела задрожала, охваченная ужасом. Стражник наблюдал за ней! Все время наблюдал! О, они умны, эти разбойники!

– Чего же ты хочешь? – доброжелательно спросил воин. Майе снова показалось, что он чем-то опечален и мало задумывается о ее бегстве.

– Я хотела уйти! – призналась она. – И я не то чтобы утратила смелость, нет, я вдруг поразилась вашей силе, вашей красоте, золотому сверканию вашего вооружения! Ho теперь я буду биться с вами!

Стражник изумленно посмотрел на нее и улыбнулся. У него была хорошая улыбка. Такой улыбки Майя никогда еще не видела. Какой-то странной властью над ее сердцем обладала эта улыбка.

– Милая, – произнес он почти с нежностью, – биться мы не станем! Вы сильный народ, но мы более могущественны! He годится шмелю вступать в бой с одной-единствен-ной пчелкой. Если хочешь, подойди KO мне, постоим, поговорим. У нас мало времени. Скоро я должен будить своих. A ты должна будешь вернуться в тюрьму.

Этот спокойный, дружеский тон совершенно обезоружил Майю. Ha выражение ненависти и гнева она бы ответила тотчас же! Ho теперь, казалось, произошло чудо. Она посмотрела на своего врага печальными большими глазами и, следуя влечению сердца, тихо произнесла:

– Прежде я слышала о шмелях только дурное. Ho вы не такой. Я не могу поверить в то, что вы способны на что-то плохое!

– Повсюду можно найти добрых и злых, – спокойно и серьезно ответил воин. – Ho мы – ваши враги, не забывай об этом. И такими мы останемся навеки!

– Почему враг всегда должен быть плохим? Когда вы стояли и смотрели в ночь, я забыла о том, что вы жестоки, о том, что вы мой враг! Вы казались мне опечаленным. A существа, которые способны печалиться, не могут быть плохими.

Стражник молчал. Майя совсем осмелела:

– Вы сильны! Вы можете вернуть меня в темницу, где я умру. Ho вы можете и подарить мне свободу!

Воин распрямился. Зазвенела кольчуга. Лунный свет озарил могучую руку. Кажется, скоро наступит утро…

– Ты верно говоришь! – произнес стражник. – Я силен! Ho моя сила принадлежит моему народу и моей царице! Закон гласит: ни одна пчела, попавшая в шмелиную крепость, не должна выйти оттуда живой. И я останусь верен закону!

Он немного помолчал и добавил с горечью, словно обращаясь к самому себе:

– Я знаю, что такое измена! Я понял это, когда Шнук меня покинула.

Майя была тронута. Что ответить ему? Ведь и она любит свой народ, и она верна своей царице! Ho как спастись? Есть два средства – хитрость и сила! И она, и шмелиный воин – оба исполняют свой долг и остаются врагами. Ho что за имя он произнес? Имя неверной, которая покинула его? Шнук? Ho ведь так зовут красавицу стрекозу с лесного озера! Майя заволновалась. Спасение? Возможно ли?

– Кто такая эта Шнук? – осторожно спросила пчела.

– He все ли равно! Я потерял ее и больше уж не найду!

– Я знаю ее! – Майя старалась говорить спокойно. – Это стрекоза, самая красивая из всех стрекоз!

Забыв обо всем, стражник бросился к Майе.

– Ты знаешь ее? Где она? Скажи мне!

– Нет! – твердо ответила Майя, но в душе ликовала: стрела попала в цель!

– Если не скажешь, я отрублю тебе голову! Он был совсем близко от нее.

– Мне все равно суждено погибнуть! Мне все равно. Я не выдам стрекозу. Мы – подруги. Вы, должно быть, хотите захватить ее в плен!

Воин тяжело переводил дыхание. Светало. Майя увидела, что он побледнел и глаза его выражают страх и тревогу.

– О-о! – застонал он. – Пора будить остальных! Пчела, милая, я никогда не сделаю Шнук ничего дурного! Я люблю ее больше жизни! Скажи, где она? Где я могу найти ее?

– Мне дорога моя жизнь! – гордо произнесла Майя.

– Если ты скажешь мне, где она, я освобожу тебя! – трепещущим голосом выговорил стражник.

– Сдержите ли вы свое слово?

– Клянусь разбойничьей честью!

Майя едва могла говорить. Главное – вовремя предупредить улей о предстоящем нападении! Успеет ли она? Ho сердце уже ликовало в предвкушении свободы!

– Хорошо! Я верю вам. Слушайте. Знаете вы старые замковые липы? За ними расстилаются цветущие луга. Дальше – лес. A в лесу – озеро. Ha южном берегу, куда вливается вода ручья, цветут кувшинки. Шнук живет там, в зарослях тростника. Каждый полдень, когда солнце стоит высоко, вы можете ее видеть!

Воин охватил руками голову. Он боролся с собой.

– Ты говоришь правду! – он застонал, и трудно было понять, радуется он или скорбит. – Шнук часто признавалась мне, что хочет улететь к белым плавучим цветам. Должно быть, она говорила о том самом озере… A теперь – лети! И – благодарю тебя! – он отошел в сторону. – Разбойник верен своему слову!

Шмель не подозревал о том, что Майя слышала речи шмелей на военном совете. «Одна маленькая пчелка! Какое это имеет значение!» – подумал он.

– Прощай! – крикнула Майя и полетела быстрее ветра, едва переводя дыхание.

Она даже не поблагодарила своего спасителя. У нее не было времени!