Текст книги "Пчела Майя и ее приключения"
Автор книги: Вальдемар Бонзельс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Я на все ваши вопросы могу ответить!
– Как мне попасть в человеческое жилище?
– Нужно влететь внутрь! – мудро посоветовала муха.
– Ho ведь это опасно!
– Дождитесь, пока не откроется какое-нибудь окно, и летите. Только запомните, как вылететь обратно. Если не запомнили, тоже не беда, летите просто на свет! B каждом человеческом доме много окон. Надо только проследить и заметить, откуда идут солнечные лучи!
– Мне пора! – сказала Майя. – Желаю вам приятного отдыха! Прощайте!
Пчелка расправила крылышки и взлетела над цветами с нежным тихим жужжанием, в котором всегда слышалась и какая-то озабоченность.
Муха поглядела ей вслед и подумала о том, что еще немало могла бы рассказать своей неожиданной собеседнице. Затем пробормотала задумчиво:
– A почему бы и нет?
МАЙЯ B ЛОВУШКЕ
После встречи с мухой маленькой Майе сделалось грустно. Она не очень-то доверяла мушиным россказням! Пчелка представляла себе человека совсем другим. Возвышенным и прекрасным существом! И ей не хотелось узнавать о нем что-то дурное и обидное. Она даже не решалась влететь в человеческое жилище. Кто знает, может быть, человеку это не понравится! A Майя ни за что на свете не хотела быть навязчивой! Она вспоминала слова Кассандры. «Люди добры и мудры, – говорила та. – Они могущественны, но не злоупотребляют своей силой, а повсюду несут разумность и порядок. Они почитают пчелиный народ, и мы доверяемся их защите и делимся с ними медом. Ho они оставляют нам достаточно меду для зимнего пропитания и заботятся о том, чтобы мы не страдали от холода и от наших врагов. Ha земле не так уж много живых существ, которые были бы в таких свободных и дружественных отношениях с людьми. Другие насекомые часто говорят о людях дурное. He верь им! Всякий раз, когда пчелы бегут от людей и пытаются зажить самостоятельно, они гибнут. Многие животные охотятся за нашим медом, и случалось, что целые пчелиные государства уничтожались только потому, что неразумное животное решило насытить свою жадность!» Таковы были слова Кассандры, и Майя решила твердо верить в истинность ее слов, пока сама не убедится в противном.
Полдень давно миновал. Солнце опускалось в листву плодовых деревьев обширного сада. Деревья уже отцвели, и маленькая пчела вспомнила, какими милыми и чистыми они стояли все в цвету, окруженные упоительным благоуханием.
Она летела и думала о том, что все вернется. Снова взойдет солнце и расцветут деревья. Как прекрасен мир, в котором она живет.
Ha самом краю сада сияли светлые звездочки жасмина, желтые сердцевинки лучились среди белых лепестков. Тихий ветерок разносил вокруг жасминовый аромат, к которому добавлялось дыхание цветущих лип. И счастливая Майя смотрела на огромные задумчивые липы, в листве которых угасали последние отблески заката.
Майя пролетела мимо шелковичных деревьев, где уже наливались сладостью маленькие плоды, и хотела вернуться снова к жасминовым кустам, когда вдруг что-то липкое охватило ее крылья. Полет ее внезапно прервался, словно какая-то тайная сила повлекла ее вниз, дикая и страшная, обволакивая ее ножки и усики… Пчела раскачивалась, что-то мягкое и гибкое то приподымало ее, то снова опускало.
Маленькая Майя все же не успела испугаться по-настоящему. Ей не было больно. Просто все это было очень странно. Она попыталась взлететь. Напряглась и увидела, что обвита тончайшей серебристой нитью. Испуганная, она хотела оборвать нить, но нить не обрывалась. Появилась еще одна нить, и еще, и еще… Тонкие липкие нити замелькали в воздухе…
Майя вскрикнула от ужаса. Ведь она попала в паучью сеть! Горький плач маленькой пчелы разносился в тиши мирного вечера, насекомые и птицы порхали вокруг, благоухал жасмин. A ей грозила страшная гибель!
Голубая бабочка с медовыми пятнышками на крылышках пролетала совсем близко от Майи.
– Бедняжка! От всего сердца желаю вам легкой смерти, милая моя! Я ничем не могу вам помочь! Возможно, и меня ждет та же участь. Может быть, уже сегодня ночью! Ho сейчас мне хорошо! Прощайте и помните о солнце в своем глубоком вечном сне!
И бабочка продолжила свой блаженный полет.
A Майя плакала. Она лишилась последней надежды и была очень напугана. Она билась, кричала, жужжала, звала на помощь, но никто не хотел помочь ей. A между ^ем она все сильнее запутывалась в паутине. B ужасе вспоминала она предупреждение мудрой Кассандры: «Опасайся паутины. B сетях паука нас ждет страшная смерть! Паук бессердечен и коварен. Он нчкого не жалеет!»
Майя пришла в отчаяние. Она снова попыталась разорвать опутавшие ее страшные нити, но они все туже обматывали ее.
Измученная, она позволила себе минуту расслабления. И тут под большим шелковичным листом, совсем близко, она увидела паука. Хладнокровное чудовище злобно смотрело на маленькую пчелу, готовое вот-вот броситься на нее.
Майя снова вскрикнула. Еще никогда в жизни она так не кричала. Сама смерть не могла выглядеть страшнее, чем это темное косматое чудище с огромными страшными зубами и высокими лапами, удерживавшими неуклюжее туловище. Сейчас паук бросится вперед, и жизнь ее будет кончена!
И вдруг страшный гнев охватил Майю. Она издала громкий боевой пчелиный клич, звуки которого заставляли трепетать многих животных! Она забыла о своем страхе, об усталости. Она думала только об одном: как встретить смерть достойно.
– Вы заплатите жизнью за ваше коварство! – крикнула она пауку. – Только попробуйте напасть на меня, сразу поймете, что такое пчела!
Ho паук не шевелился. Это казалось странным и пугающим.
Разгневанная Майя снова забилась в сети. Вот лопнула нить. Эта паутина годилась для мелких комаров и мушек, но не для такого крупного насекомого, как Майя. И все же пчела никак не могла выбраться.
Паук приблизился к Майе, повиснув всем своим тяжелым телом на тонкой нити.
– Вы что, решили разорвать мою сеть? – хрипло спросил он. – Что вам здесь нужно? Или мир недостаточно велик для вас? Зачем тревожите вы мирного отшельника?
Таких слов Майя совсем не ожидала.
– Я ошиблась! – она вся трепетала от счастья и надежды на спасение. Значит, у этого противного паука нет никаких дурных намерений!
– Простите! Я не заметила вашу паутину и случайно запуталась!
Паук подобрался еще ближе.
– Вы слишком крупная маленькая личность! – заметил он, расправляя одну ногу, затем другую. Нить раскачивалась. И как эта тонкая нить выдерживала тяжесть неуклюжего туловища!
– Помогите мне выбраться. Я отблагодарю вас!
– Я здесь для того, чтобы помочь вам! – паук улыбнулся, но выглядел он все равно злым и коварным. Вы мне всю паутину изорвете. Успокойтесь хотя бы на мгновение, и я освобожу вас!
– О, благодарю!
Паук подобрался совсем близко. Он смотрел, насколько она запуталась в его сети.
– A как у вас с жалом?
Выглядел он отвратительно. Майя вздрогнула от ужаса при одном только предположении, что он может коснуться ее. Ho все же она постаралась держаться приветливо.
– He тревожьтесь! Я спрячу жало, чтобы вы случайно не поранились!
– Прекрасно! He шевелитесь! Бедная моя паутина!
Майя успокоилась. Ho вдруг она почувствовала, что вращается на одном месте, у нее даже закружилась голова. Ей сделалось дурно. Пришлось закрыть глаза. Что это? Когда она снова открыла глаза, то в ужасе убедилась, что опутана новыми липкими нитями.
– Боже!
Она смолкла. Это конец! Паук обманул ее! Она в ловушке, спасения нет. Она не может шевельнуться.
Гнев и ярость исчезли. Глубокая печаль охватила душу. «Я не знала, что на свете столько подлости и злобы. Наступает мой смертный час! Прощай, солнце, прощайте, подруги-пчелы! И зачем только я покинула вас? Прощайте все! Я умираю!»
Паук смотрел на нее изучающим взглядом. Он все еще побаивался жала.
– Как вы себя чувствуете, малышка? – наконец проскрипел он.
Сначала Майя гордо молчала, затем произнесла:
– Убейте меня поскорей!
– Как бы не так! – паук хлопотливо скреплял порванные нити. – Вы полагаете меня таким же глупцом, как вы сама? Нет уж, повисите здесь, а я буду высасывать из вас кровь! Жаль, что вы не можете видеть, какие повреждения вы нанесли моей прекрасной паутине, тогда бы вы поняли, что смерть для вас еще небольшое наказание!
Он молниеносно скользнул к земле, закрепил липкую нить на камне и натянул. Затем снова поднялся и медленно потянул пленницу вверх.
– Вам, милая моя, следует находиться в тени. Иначе солнышко вас высушит! Вот так! При виде вашей участи и другие крупные существа, комары, например, не посмеют рвать мою сеть! Да, кстати, я паук-крестовик! Ваше имя и происхождение меня не интересуют! Вы для меня не более чем пища!
Майя висела над землей, всецело предоставленная жестокости паука, который собирался уморить ее голодом. Она висела вниз головой и тихо стонала. Помощи ждать было неоткуда! Ax, если бы здесь были пчелы из ее улья! Наверное, они не дали бы ей погибнуть.
И вдруг она расслышала знакомое:
– Я иду-у! Дорогу-у!
Сердце несчастной пчелы забилось сильней. Ведь это же Курт, навозный жук! Когда-то она помогла ему.
– Курт! – позвала она. – Курт! Милый!
– Дорогу-у!
– Курт, я здесь, у вас над головой! Меня поймал паук!
– Кто вы?
– Я пчела Майя! О, помогите!
– Майя? Ax да, вспомнил! Мы познакомились несколько недель тому назад! Однако вы в ужасном положении, и, конечно, вам необходима моя помощь. Время у меня есть, и я вас не брошу!
– Вы могли бы порвать эти нити?
– Вы что, хотите оскорбить меня? – Курт напряг мускулы. – Видите, как железо! Где вы еще найдете такую силу! Сию секунду я освобожу вас!
Он схватил нить, на которой повисла Майя, и рванул. Пчела упала на землю.
– Это только начало! He дрожите так, милая Майя! Бедняжка! Какая вы бледная! Разве можно так бояться смерти?! Смерть надо встречать спокойно, надо относиться к ней философски! Берите пример с меня! Так! Сейчас я размотаю эти липучки!
Майя не могла произнести ни слова. Слезы радости заливали ей лицо. Она будет свободна, она снова полетит навстречу солнцу, она будет жить!
И тут она увидела, что к ним спускается паук.
– Курт! – закричала она. – Паук!
Ho Курт только усмехнулся. Он и вправду был очень сильным жуком.
– Пусть только попробует! – спокойно произнес Курт.
– Разбойники! Ha помощь! – раздался хриплый голос паука. – Караул! Грабят! Слушайте, вы, толстяк, что вы делаете с моей законной добычей?
– He нервничайте, господин! – сказал Курт. – У меня тут небольшое дельце с моей приятельницей! Ho если вы произнесете еще хоть слово, которое мне не понравится, я разорву в клочья и вас, и вашу паутину! Что же вы притихли?
– Я бедное, несчастное существо! – заныл паук.
– Это меня не касается! Убирайтесь отсюда!
Паук бросил на Курта взгляд, полный ненависти и злобы, затем глянул на свою паутину и призадумался. Тихо бранясь, он принялся медленно подниматься вверх. Курт был одет в такую броню, которой не страшны были ни укусы, ни удары. Бормоча что-то о несправедливости сильных мира сего, паук на всякий случай спрятался под листом и оттуда наблюдал за своей паутиной.
A Курт между тем освобождал Майю. Он разорвал паучьи нити и высвободил ее крылышки и ножки. Радостная и счастливая Майя счистила со своего тельца остальную паутину. Лапки ее двигались медленно, она все еще не пришла в себя окончательно.
– Забудьте об этом ужасном случае, – посоветовал Курт, – тогда вы перестанете дрожать. Вы можете полететь?
Майя с тихим жужжанием сделала несколько шагов. Ничего не болело. Значит, она не ранена. Она медленно подлетела к цветку жасмина и жадно принялась пить нектар из чашечки. Затем вернулась к жуку, который отдыхал на траве.
– Благодарю вас от всего сердца! – Майя была взволнована счастьем вновь обретенной свободы.
– Вам есть за что благодарить меня, – сказал Курт. – Ho такой уж у меня характер! A теперь летите домой и ложитесь спать. Вы далеко живете?
– Нет, близко, вон в том лесу. Прощайте, Курт! Я никогда не забуду вас! Всю жизнь буду помнить!
ВОНЮЧКА И БАБОЧКА
Страшные переживания заставили Майю о многом задуматься. Она решила стать более осторожной. Ведь и Кассандра когда-то предупреждала ее: мир так велик, опасностей так много… По вечерам Майя размышляла в одиночестве. Ho днем, при ярком свете солнца, маленькая пчела забывала о своих опасениях и с головой уходила в пестрый водоворот живой жизни!
Однажды в кусте малины ей встретилось странное существо. Угловатое, сплющенное какое-то, и на спине то ли крылышки, то ли просто красивый рисунок. Маленькое чудище замерло с закрытыми глазами. Вокруг благоухала малина.
Майе захотелось узнать, что это за насекомое. Она подлетела поближе и поздоровалась. Насекомое не ответило.
– Эй, вы! – Майя качнула лист, на котором пристроилось насекомое.
To медленно приоткрыло один глаз.
– Пчела! Ничего нового! Пчел много! – оно снова закрыло глаз.
«Какой нелюдим!» – подумала Майя, но решила все же проникнуть в тайну незнакомца. Майя стала очень-очень любезной.
– He хотите ли меда? У меня много! Насекомое снова приоткрыло один глаз и поглядело задумчиво.
«Интересно, что оно теперь скажет?» Ho оно ничего не сказало, просто снова закрыло глаз и замерло, будто приклеенное к листу, даже ног не было видно! Как будто кто-то сильно притиснул бедное существо и оно совсем сплющилось.
Майя, конечно, поняла, что с ней просто не хотят говорить, но ей не хотелось уходить ни с чем, ведь это обидно.
– Неужели вы так ничего и не скажете? He забывайте, что мы, пчелы, пользуемся всеобщим уважением!
Насекомое не шевелилось и не открывало глаза.
«Наверное, это больное насекомое! – подумала Майя. – Как, должно быть, неприятно болеть в такой прекрасный день!» Майя подлетела совсем близко и спросила по-дружески:
– Что с вами?
Насекомое зашевелилось, но как-то странно.
«У него нет ног! Вот почему оно ни с кем не хочет разговаривать!»
У самого черенка листа насекомое остановилось. Майя с удивлением заметила, что на своем пути оно оставило какие-то маленькие коричневые капельки. «Как странно!» И вдруг Майя почувствовала, что воздух наполняется неприятным запахом. Запах этот исходил от капель, оставленных таинственным насекомым, и был таким сильным и противным, что у пчелы закружилась голова. Она поспешно взлетела и заткнула нос, вся трясясь от обиды и возмущения.
– Так вам и надо! Нечего связываться с вонючкой! – засмеялся кто-то позади нее.
– He надо смеяться надо мной! – рассердилась Майя.
Она оглянулась и увидела на тонкой ветке большую белую бабочку. Бабочка бесшумно размахивала крылышками, усеянными черными крапинками. Майя видела много бабочек, но ни с одной не была знакома. Красота этой бабочки так восхитила пчелу, что она забыла все свои огорчения.
– Наверное, я и вправду очень смешная! Так это была вонючка?
– Да! – улыбнулась бабочка. – C ней не надо связываться! Вы, должно быть, еще совсем молоды?
– Нет, – ответила Майя, – не совсем! Я уже очень много знаю. Ho вонючку встречаю в первый раз.
– Вонючки любят одиночество, – сказала бабочка, – а вот их никто не любит. Поэтому иногда, когда им хочется, чтобы на них обратили внимание, они оставляют дурно пахнущие следы. Иначе о них бы все забыли. A они хотят, чтобы о них помнили на всякий случай.
– Какие у вас красивые крылья! – воскликнула Майя. – Такие легкие и белые! Давайте познакомимся. Я Майя, пчела!
Бабочка подобрала крылья и теперь, казалось, вся состояла из одного тонкого крыла. Она склонилась и тихо сказала:
– Фрида!
Так ее звали. Майя продолжала любоваться ее крыльями.
– Полетайте немножко! – попросила Майя.
– Вы хотите, чтобы я улетела?
– O нет! Я просто хотела бы увидеть, как колышутся в голубом воздухе ваши большие белые крылья. Ho это можно отложить на потом! A сейчас расскажите мне, где ваш дом?
– У меня нет какого-то определенного жилища, от этого только лишние неприятности. C тех пор, как я стала бабочкой, моя жизнь прекрасна! Зато раньше, когда я была гусеницей, я только и делала, что ела капустные листья и ссорилась с другими гусеницами.
– Я вас не понимаю!
– Я хотела сказать, что прежде, когда я была гусеницей…
– Как это? – удивилась Майя.
– Ho ведь это всем известно! Даже люди об этом знают!
Майя совсем растерялась.
– Вы должны мне все объяснить подробно. Иначе я просто не поверю вам!
Бабочка подлетела поближе к маленькой пчеле и принялась рассказывать о том, как однажды, еще будучи гусеницей, стала вдруг обматывать себя нитями, которые тянула из своего брюшка, пока не превратилась в маленькое молчаливое существо, которое называют куколкой.
– A спустя несколько недель я разорвала темный кокон, в котором лежала. Я не могу вам описать, Майя, какое это счастье – вновь увидеть солнце после долгого затворничества. Передо мной раскрылось теплое море золотого света. Я любила жизнь до боли, до сердцебиения!
– Я понимаю вас! – серьезно сказала Майя. – Co мной было то же, когда я впервые вылетела из нашего душного города в огромный мир, благоухающий цветами.
Маленькая пчела примолкла, вспомнив свой первый полет. Затем спросила, как же могли в тесном коконе вырасти такие большие крылья.
– Они были нежно сжаты, как лепестки в бутоне, – объяснила Фрида. – Под воздействием света и тепла цветок раскрывает лепестки. Вот и мои крылья так раскрылись. Это все от солнца!
– Да, – сказала Майя, – все от солнца! Она задумчиво смотрела на белую бабочку на фоне голубого неба.
– Нас, бабочек, многие считают легкомысленными. A мы просто счастливые существа. Вы не поверите, Майя, как часто я размышляю о жизни!
– И что же вас привлекает больше всего?
– Конечно, будущее! Это так интересно! Ho мне пора лететь. Луга полны цветущих колокольчиков и васильков! Мне хочется быть там, вы ведь понимаете меня?
Майя очень хорошо понимала бабочку, и вот они попрощались и разлетелись в разные стороны. Белая бабочка – бесшумно, будто листок, гонимый ветром, а маленькая Майя – с нежным озабоченным жужжанием, которое мы так часто слышим на лугах и о котором вспоминаем, когда думаем о лете.
БОРЬБА ГАННИБАЛА C ЧЕЛОВЕКОМ
Неподалеку от Майиного дупла проживал с семейством жук-древоточец Фридолин. Это был очень работящий и серьезный мужчина, озабоченный успешным продолжением рода. Теперь он с гордостью наблюдал за своими пятьюдесятью сыновьями. Проворные, умные, они подавали большие надежды. Каждый выдолбил себе под корой извилистый канал и прекрасно себя чувствовал.
– Моя жена так все устроила, что они друг у друга на пути не встанут! – объяснял Фридолин пчеле. – Они даже и не знают друг друга. У каждого из них – своя дорога в жизни!
Майя не первый день была знакома с Фри-долином. Она знала, что люди не питают добрых чувств ни к нему, ни к его роду, HO находила, что он своеобразно мыслит, и до сих пор не имела оснований избегать его. По утрам, пока солнце еще не взошло, она часто слышала, как он возится под корой; казалось, это тихо журчит вода или дерево вздыхает во сне. Позднее она видела древесную пыльцу, которую он выметал из выдолбленных проходов. Однажды утром он, как обычно; поздоровался с ней, осведомился вежливо, как она провела ночь.
– Вы не собираетесь лететь?
– Нет! Сегодня очень ветрено!
Лес и вправду тревожно шумел. Ветки раскачизались, листья трепетали, словно coбираясь взлететь. При каждом новом порыве ветра становилось светло, потому что ветер колыхал листву. A в ветвях той сосны, где жили Майя и Фридолин, ветер сердито свистел.
– Всю ночь я проработал! – вздохнул Фридолин. – A что еще остается? He люблю бросать дело недоконченным! He очень-то я доволен этой сосной. B следующий раз устроюсь на елке!
Он вытер вспотевший лоб и сдержанно улыбнулся.
– Как дети? – дружески поинтересовалась Майя.
– Благодарю! Теперь уж за ними не углядишь! Ho вроде бы преуспевают!
Этот коричневатый мужичок с короткими крылышками казался Майе довольно комичным существом. Ho она знала, что это опасное насекомое, оно может сильно вредить лесным деревьям. Если народ древоточцев нападет на дерево, оно погибнет. Маленькие жуки прогрызают кору, и дерево сохнет. Так они уничтожали целые леса. Майя задумчиво глядела на древоточца. Каким полезным и сильным могло бы быть это насекомое, если бы…
– Ax, жизнь была бы прекрасна, если бы не дятлы! – озабоченно вздохнул Фридолин.
– Да, да! Дятлы поедают всех!
– B конце концов дятлам тоже нужно жить! Ho с какой стати они преследуют нас и под корой, в самых наших укромных убежищах? Это беззаконие!
– Ho ведь дятел слишком велик для того, чтобы забраться под кору!
Фридолин поглядел на молодую пчелу и чуть иронически поднял брови. Ему было приятно показать свою осведомленность.
– Слишком велик? Кто говорит о его величине? Главное – это его язык!
Майя широко раскрыла глаза; Фридолин рассказал ей, что у дятла есть длинный, тонкий, похожий на червяка язык, острый и липкий.
– И если он этот свой язык вытянет, TO окажется, что этот язычище в десять раз длиннее, например, меня! – жук махнул рукой. – Только тебе покажется, что вот оно – спасение, как этот язык вытягивается и делается еще длиннее! A бессовестный дятел сует свой язык в каждую щелочку и думает: «Сейчас я их сцапаю!» И если уж этот язык сунулся в ход древоточца, прилипнешь и конец!
– Я вовсе не трусиха, – сказала Майя, – но все это звучит страшновато!
– Вам с вашим жалом хорошо! – не без зависти заметил Фридолин. – Любой дятел двадцать раз подумает, прежде чем предоставит свой язык в ваше распоряжение. Хоть кого спросить! A вот нам что делать? Взять хотя бы случай с моей двоюродной сестрой. Помню, как мы с женой ссорились из-за нее. Вот, значит, приходит моя сестренка к нам в гости. A точного расположения ходов в нашем жилище она не знала. Вдруг слышим – дятел. Обычно мы слышим стук клюва издалека и сразу принимаем меры. A тут… B темноте сестренка кричит: «Фридолин, я прилипла!» Чувствую – тащат ее! A после – тишина. Дятел перелетел на другое дерево… Ho с моей сестренкой было покончено. Дятел ее проглотил. Ee звали Агата…
– Слышите, это бьется мое сердце! – взволнованно произнесла Майя. – Это из-за вашего внезапного рассказа!
Пчела вспомнила о своих бедах и задумалась о том, что еще может произойти.
И вдруг Фридолин захохотал.
Майя посмотрела на него с удивлением.
– Он идет! – воскликнул Фридолин. – Вон он, на дереве! Чудак! Ho вы сейчас увидите!
Майя посмотрела и увидела, что по стволу карабкается какое-то существо. B жизни она такого не видела! Она даже немного испугалась и спросила Фридолина, не нужно ли им спрятаться.
– Да вы что! – смеялся жук. – Нужно только вежливо поздороваться. Это весьма ученый господин. Ho, несмотря на свои обширные познания, он добросердечен и скромен. Хотя и немножко смешон. Глядите, что он делает!
– Кажется, он что-то обдумывает, – предположила удивленная Майя.
– Он борется с ветром. – объяснил Фридолин и снова засмеялся. – Только как бы у него ноги не перепутались.
– Значит, эти длинные нити – его ноги! Удивительно!
Между тем назнакомец приблизился, и теперь Майя могла его разглядеть. Казалось, он плывет по воздуху. Его маленькое круглое туловище висело на тонких-тонких ногах! Ножки тянулись во все стороны в поисках опорьі. И кроме того, они все были согнуты в коленках и если выпрямлялись, то подымали маленькое туловище еще выше. Оно то поднималось, то опускалось.
– Удивительно! – Майя всплеснула руками. – Кто бы мог предположить, что такие тонкие, как волосинки, ножки могут быть такими подвижными! И передвигаться на них, оказывается, можно! Вот чудо!
– Эх, оставьте! – махнул рукой Фридолин. – Если я вижу что-то смешное, я просто смеюсь
– и все!
– Ho мне вовсе не хочется смеяться над ним! Часто мы смеемся над тем, чего попросту не можем понять.
Незнакомец уже был совсем близко. Он посмотрел на Майю с высоты своих согнутых ног и вежливо произнес:
– Доброе утро! Сегодня настоящая буря! Отличный ветер, не правда ли?
Он изо всех сил старался удержаться на ногах.
Фридолин усмехнулся, но Майя любезно ответила, что совершенно согласна и что именно из-за сильного ветра она сегодня никуда не полетела. Незнакомец склонил голову и глядел на нее сквозь сгибы колен.
– Пчела Майя? Рад! Я много хорошего слышал о пчелах! Сам же я просто не знаю, как вам представиться! Наше семейство известно под самыми разными именами. Зовут нас то ткачиками, то портняжками и даже, подумайте только, сапожниками! Короче, я паук и меня зовут Ганнибал.
Нельзя сказать, что Майя очень обрадовалась, когда узнала, что ее новый собеседник – паук. Она тут же вспомнила свой ужасный плен в паутине и даже изменилась в лице. Ho Ганнибал ничего не заметил. A она решила в случае чего просто упорхнуть, ведь у этого паука нет ни крыльев, ни паутины.
– Я о многом размышляю! – сказал Ганнибал. – Если позволите, я подойду поближе. Здесь, на большой ветке, мне легче будет держаться.
– Пожалуйста! – Майя подвинулась, уступая место.
Фридолин попрощался с ними. Ho Майе было интересно узнать о жизни Ганнибала. «Каких только живых существ нет на земле! To и дело открываешь что-то новое!»
Ветер утих. Показалось солнце. B кустах запела птичка. Майя увидела, как раздувается ее горлышко, а головка тянется прямо к солнцу. Лесная чаща полнилась счастливыми звуками.
– Ax, если бы я могла так петь! Целыми днями сидела бы на каком-нибудь цветке и пела бы, пела!
– To есть, жужжали бы, жужжали! – добродушно усмехнулся Ганнибал.
– Птичка выглядит такой счастливой!
– Вы фантазерка! Если бы все живые существа захотели бы делать не то, что им положено природой… Мир перевернулся бы с ног на голову. Например, птичка захотела бы иметь ваше жало, какая-нибудь коза пожелала бы летать и собирать мед! И, наконец, нашлась бы лягушка, которая решила бы, что ей нужны ноги, такие, как у меня!
– Я совсем о другом думала, – засмеялась Майя. – Как великолепно было бы, если бы все живые существа вдруг сделались счастливыми, как эта птичка с ее песенкой! Ho что это? – с удивлением воскликнула пчела. – У вас семь ног!
Ганнибал грустно оглядел свои ноги.
– Это совсем не так много. Ha одну меньше, чем нужно.
– Так их должно быть восемь?
– C вашего позволения! У нас, у пауков, всегда по восемь ног. Так уж ведется. Да и выглядишь с восемью ногами достаточно представительно! Ho одну ногу я потерял. Жаль! Теперь справляюсь, как могу…
– Наверное, это очень неприятно – потерять ногу, – сочувственно сказала Майя.
Ганнибал скрестил свои ноги, так что трудно стало их пересчитывать, подпер рукой подбородок и начал:
– Я все вам расскажу. Разумеется, во всем виновата невнимательность человека, который иногда обращается с нами так, будто мы ничего не значим. Мне столько довелось пережить! Вы, должно быть, знаете, что мы, пауки, – существа ночные! Когда-то я обитал в садовом домике. Домик был выкрашен в зеленый цвет и снаружи весь увит плющом. B иных окошках стекла были разбиты, и я мог свободно входить и выходить. Вечерами приходил человек, он нес в одной руке искусственное солнце – оно называется «фонарь», а в другой руке стеклянный пузырек, а под мышкой у него были бумажные листы. Все это он выкладывал яа деревянный столик, садился и начинал думать. A свои мысли он записывал на бумаге. Вам, наверное, случалось видеть бумагу? Маленькие черные значки, которыми она бывает покрыта, – это мысли человека!
– Чудесно! Чудесно! – Майя радовалась тому, что может узнать столько нового.
– Hy вот! A для того, чтобы думать и записывать свои мысли, человеку необходимы два стеклянных пузырька. B один пузырек он макает палочку, которая называется «перо», а из другого пузырька пьет. И чем больше он пьет, тем лучше мыслит и тем интереснее записывает. Он очень старательное существо и пишет он о нас! Ho это труд нелегкий и, можно сказать, бесконечный! До сих пор человек мало знает о насекомых. Например, он понятия не имеет о нашей богатой душевной жизни, о наших тревогах…
– Вы плохого мнения о человеке? – перебила Майя.
– Напротив! Ho остаться с семью ногами вместо положенных восьми – это, знаете ли…
– Да, да! – согласилась Майя.
– Как-то вечером, – продолжил Ганнибал, – я охотился в углу окна. A человек сидел перед своими пузырьками и мыслил! Ho меня раздражало поведение невоспитанных мушек и комаров! Собственно говоря, они-то и есть объекты моей охоты. И вот эти маленькие наглецы подобрались прямо к фонарю и уставились на человека!
– Ho это же интересно!
– Ho нельзя же так себя вести! Боже мой, что они вытворяют! Бьются о стекло фонаря, обжигают крылья!
– Бедняжки! – вздохнула Майя. – Должно быть, им кажется, что это настоящее солнце!
– Лучше бы им оставаться на подоконнике! Там для них безопаснее. И мне там легче охотиться. Итак, я заметил, что вокруг фонаря скопилось множество мертвых обгорелых комаров. Человек не обращал на них никакого внимания, и я сам решил ими заняться. Разве это было неоправданное действие?
– Вполне оправданное!
– И все же оно сделалось причиной моего несчастья. Я осторожно полз по столу, медленно приближаясь к фонарю. Пока я прятался за стеклянными пузырьками, все шло хорошо, но стоило мне выступить на свет, как человек заметил меня и схватил за ногу.
«Гляди-ка!» – воскликнул он. И при этом он ухмылялся! A глаза у него были огромные!
Ганнибал вздохнул. Маленькая Майя взволнованно спросила:
– У человека действительно такие огромные глаза?
– Вы бы лучше посочувствовали мне! – нервно заметил Ганнибал. – Представьте себе мое тогдашнее душевное состояние! Я повис, схваченный за ногу, и на меня смотрели два глаза, каждый из которых был раз в двадцать больше моего туловища! A зубы! Огромные белые зубы! Ну?
– Страшно! – посочувствовала Майя. – Ужасно!
– И тут моя нога отделилась от тела! Иначе не знаю, что бы сталось со мной! Я упал на стол и бросился бежать. Спрятался за стеклянными пузырьками и оттуда грозил человеку. Человек уже не осмеливался тронуть меня. Он положил мою ногу на чистый белый лист бумаги и наблюдал, как она пытается убежать, но не может.
– Ваша нога двигалась? – испуганно спросила Майя.
– Да! Это особенность наших паучьих ног! Моя нога только не знала, в каком направлении ей надо бежать, ведь меня с ней уже не было. И вот она бесцельно шевелилась на одном месте. A бессердечный человек следил, потирая нос, за тем, как моя нога тщетно пытается исполнить свой долг, и усмехался!
– Нет, это невозможно! – воскликнула Майя. – Оторванная нога не может двигаться сама по себе!
– Что это еще за «оторванная нога»?
– Ну, нога, которую оторвали от тела. У нас дома так говорят.
– Пора бы вам отвыкнуть от этих ребяческих определений. B моем лице вы имеете дело с образованным существом. Нужно говорить «нога, отделенная от туловища»! A наши, паучьи ноги, действительно могут двигаться после того, как их отделят от нас.
