Текст книги "Судоплатов. Начало (СИ)"

Автор книги: Вадим Чинцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Поручик отвел глаза в сторону и вытащил руку из кармана – На кого вы работаете? На какую разведку?

– Я представляю разведку Великобритании Ми Пять! Ну, смелее, мы же с вами почти союзники! Я готов вам сейчас дать двести фунтов! Вы должны сообщать о всех готовящихся совещаниях в Главном штабе и о лицах, которые будут на них участвовать. Ну и конечно результаты в письменном виде: что приняли, о чем договорились. Мы должны знать первыми о новостях в вашей армии! Вы будете ежемесячно получать по двести фунтов, а в случае важных сведений возможны дополнительные поощрения.

Поручик гордо отказался – Я не пойду на предательство!

– Даже за пятьсот фунтов?

Поручик стиснул зубы и простонал – Искуситель! Я согласен! Как мне передавать вам информацию?

– Если у вас появилась новая информация, вы мелом около своего подъезда проводите на стене вертикальную черту. Письмо в конверте вы утром выйдя на работу из подъезда отдадите мальчику лет двенадцати с черным ранцем в руках. Он будет вас ждать неподалеку.

Не прощаясь, поручик схватил протянутые ему купюры и поспешил прочь. На следующий день мы дополнительно сняли комнату напротив дома нашего шпиона. Из окна был прекрасно видны подъезд и стена, на которой должна появиться стрелка.

Глава 16

Еще одного шпиона завербовали благодаря слежке Серого. Тот подслушал как у капитана, за которым он следил, из-за огромных запросов его жены в семье постоянные скандалы: молодая и сногсшибательная супруга требует больше денег, которых ей катастрофически не хватает. Капитану было за сорок и на свою жену он буквально молился, будучи в отчаянии – он уже голову сломал, пытаясь найти выход из этой ситуации. Получив с обоих расписки о согласии работать на разведку Великобритании и о получении конкретных сумм за свои информационные услуги, мы могли проверять получаемую информацию. Дав обоим нашим агентам задание начертить план помещений в Главном штабе с указанием служб, занимающих помещения, мы выяснили не только где находится зал для совещаний, но и где располагается Второй отдел, «Двуйка», польская военная разведка, Отдел разведки при этом называли «офензива», а контрразведки – «дефензива». Руководителем Второго отдела был майор Мечислав Мацкевич, основной целью польской военной разведки был Советский Союз и его Красная Армия.

Когда мы уже готовили нападение на военный склад для хищения оружия, к нам в квартиру позвонили. За дверью стоял мужчина лет двадцати восьми– тридцати – Добрый вечер! Это у вас продается славянский шкаф?

Наум, открывший дверь, ответил на пароль, согласованный с центром – Нет, у нас только качественная немецкая мебель. Но вы можете ее осмотреть.

Вошедший протянул руку и понизил голос – Артур Христианович!

Я немного охренел – Неужели самого Артузова занесло в нашу компанию!

Гость услышал и резко повернулся ко мне – Я так полагаю передо мной Павел Судоплатов? Товарищ Дзержинский предупредил меня о твоем высоком допуске, но я не мог и предположить, что мое имя широко известно даже в нашей конторе!

Усадив гостя за стол, мы выставили печенье, масло и пряники – Сейчас будет готов кипяток, заварим чаю! – вмешался Аркадий как начальник группы.

За чаепитием новый сотрудник группы кратко рассказал о себе – Родился я в селе Устиново Тверской губернии в семье швейцарского сыровара,итальянца по национальности, который приехал в Россию, где занимался выделкой сыра. Мать моя имеет латышские и эстонские корни, впрочем один из предков был шотландцем. Нас у родителей было шестеро детей, я был старшим. С детства я был знаком с революционерами-большевиками Михаилом Кедровым и Николаем Подвойским, которые были частыми гостями в нашем доме, так как были женаты на сёстрах матери. С за одиннадцать лет до революции я уже участвовал в распространении нелегальной литературы. Окончив с золотой медалью Новгородскую классическую мужскую гимназию я поступил на металлургическое отделение Петроградского политехнического института, которое с отличием окончил в феврале семнадцатого года, после чего работал инженером-проектировщиком в Металлургическом бюро. В декабре вступил в ряды РСДРП(б). Затем работал секретарём Ревизионной комиссии наркомата по военным делам в Вологде и Архангельске, а с марта по август прошлого года был начальником партизанского отряда призывников на Северном фронте. Затем занимал должности начальника военно-осведомительного бюро Московского военного округа и начальника активной части отдела Военконтроля Реввоенсовета республики, пока в январе этого года меня не назначили на должность особоуполномоченного Особого отдела ВЧК. Для максимального обеспечения безопасности РККА в начале мая Оргбюро ЦК приняло предложение Дзержинского, чтобы я, как представитель Особого отдела ВЧК 'еженедельно делал доклады члену ЦК товарищу Сталину для доклада Оргбюро. О состоявшемся решении поставили в известность моего начальника Кедрова. А буквально две недели назад меня перевели в ваш отдел, который вроде как должен быть преобразован в Управление.

Я ухмыльнулся: Сталин был человеком жестким, и Дзержинский, очевидно, надеялся с его помощью расправиться с самостоятельностью заведующего Особого отдела Кедровым, упорно именовавшего себя председателем Управления 00 ВЧК. В мае Совет Обороны одобрил подготовленное в РВСР постановление о переподчинении особых отделов. Военные добились на совместном заседании Политического и Организационного бюро ЦК прав для Реввоенсоветов назначения и смещения с должностей соответствующих начальников Особых отделов. Более того, Оргбюро и лично Феликсу Дзержинскому поручили «найти ответственных руководителей для Особого отдела ВЧК». Фактически военные получили согласие на замену Кедрова на посту руководителя ОО при ВЧК, хотя допустить к руководству военной контрразведкой человека Троцкого партийное руководство ни за что бы не согласилось. В августа этого года Особый отдел ВЧК возглавил сам председатель ВЧК Дзержинский, Первым заместителем председателя ОО стал Павлуновский.

Этого вампира Кедрова я должен был убрать из ВЧК в ближайшее время, необязательно было его самому убивать. Достаточно подставить под карающий меч революции. Наркомвоенмор Троцкий оценил способности Кедрова «действовать по-большевистки» и в июне прошлого года назначил его командующим Северным фронтом. На этом посту уполномоченный Совнаркома развернул «энергичную работу» по укреплению местных партийных рядов, принимая «решительные меры к контрреволюционерам и саботажникам». На практике это означало физическое уничтожение всех потенциальных, действительных и мнимых противников власти большевиков, массовые бессудные казни. Как следствие, уже летом, до официального объявления «красного террора», в Архангельске воцарилась настоящая мясорубка. Комиссар Кедров казнил людей сотнями и даже тысячами, их расстреливали, топили или забивали до смерти.

Когда в Архангельске высадился английский десант, Михаил Сергеевич находился в Москве. Не учитывая сложной обстановки, он уехал в столицу с отчетом о проделанной работе, за что был строго отчитан Лениным. Подстегнутый таким образом, по возвращении на Север, Кедров, что называется, превзошел самого себя: в Вологде, которую уполномоченный Совнаркома избрал своей резиденцией, начались массовые аресты, поквартальные обыски и облавы. По далеко неполным данным, за «участие в подготовке и контрреволюционной деятельности» в городе было арестовано свыше двух тысяч человек. Многие из них впоследствии были расстреляны. «Суд и расправу» Кедров вершил, не выходя из собственного вагона – здесь заподозренных в «нелояльности» допрашивали и пытали. Затем обреченных выводили наружу и убивали. Каждый десятый из арестованных был расстрелян. Я так думаю именно у Кедрова Троцкий украл идею децимации красноармейцев. Особенно Кедров любил расстреливать заложников, взятых из числа дворян, хотя сам он происходил из старой дворянской семьи.

Из раздумий меня вывел Серый, толкнув локтем – Ты че, уснул, что ли? Спишь с открытыми глазами, я тебе прям завидую! Научи, а?

Я отмахнулся и вновь сосредоточился на разговоре. Оказывается наше управление будет курировать еще один поляк, которого подтянул Железный Феликс: новый его заместитель Менжинский, которого подтолкнул наверх раньше РИ Сталин, узнав от меня о его преданности Сталину и о его опыте в дипломатической службе и сборе разведданных за рубежом, благодаря чему Менжинский с нуля выстроил советскую внешнюю разведку. Так, используя консультации бывшего шефа жандармов Джунковского, сотрудники ГПУ стали создавать в эмигрантском подполье «контрреволюционные» организации во главе со своими агентами.

Наум вдруг задал правильный вопрос – Скажите, Артур, чем вызван ваш приезд? В центре считают, что мы сами не справимся?

Артузов стал серьезным – Ваше донесение о вербовке сразу двоих офицеров Генштаба вызвало у товарища Дзержинского интерес, а ваш запрос на подтверждение операции по нападению на сам штаб вызвал опасение за чистоту проведения. Феликс Эдмундович знает, что у вас с собой нет подходящего вооружения и он был обеспокоен возможностью вашего решения добыть его на военных складах. Именно поэтому он и направил меня и как дополнительную боевую единицу и для перевоза через границу в седельных суммах с оружием. Я его доставил в пригород Варшавы под видом белого офицера польского происхождения. Знали бы чего стоило мне и еще десятку сотрудников из числа перешедших на нашу сторону казаков перейти фронт на Украине! Операция была практически не подготовлена! Мы наткнулись на польский конный патруль, поляки хотели было нас разоружить, но мы их там же и прикопали! Так что у вас есть группа прикрытия из десятка казаков-пластунов, которые пока разместились на съемных квартирах и делают вид, что гуляют в местных кабаре. На каждого члена группы по два револьвера, по две финки, по четыре ручных гранаты. Также два ручных пулемета и к каждому по два диска с патронами. К револьверам также по три десятка патронов. Я вот только сомневаюсь, что патронов хватит.

Я не согласился – Это ерунда, в штабе у каждого офицера в кобуре заряженный ствол, даже не нужно тратить время на перезарядку – забрал трофейный ствол и опять стреляй!

Голиков от радости потер ладони – Вот это вы вовремя, товарищ Артузов! Хотя мы нашли склад, на котором охрана ведется спустя рукава. Павел уверяет, что обоих часовых у самого входа в склад он бы снял чисто, взяв в ножи. Ну да ладно, меньше времени потратим на вооружение и больше на подготовку к штурму! Нужно обеспечить травмирование наших осведомителей, чтобы после нашего штурма эти двое могли и дальше давать нам информацию. Предлагаю вечером инсценировать ограбление и хорошо отмудохать, сломав им конечности, что ли.

– Надеюсь вы все продумали и штурм не будет подобен штурму Зимнего?

– Нет – я достал план штаба – В штабе охраны как таковой практически нет, поляки просто не рассматривают вопрос попытки проникновения диверсантов туда, где несут службу около сотни офицеров. Кстати, здание ВЧК раньше также было практически беззащитно против такой операции противника, пока я со своей группой не продемонстрировал товарищу Дзержинскому как мы можем расстрелять всех, кто в нем находится. Теперь его охраняют ротой пластунов. Наверняка из их числа те десять казаков.

Артур кивнул – Вы правы, Павел, не знал, что к появлению в центральном аппарате бывших белоказаков приложили руку именно вы.

Раздался звонок, Наум поспешил на выход, хлопнула входная дверь и в комнату вошел Федор – Всем привет! Наш поручик оставил знак, Серому придется утром забрать у него донесение – увидев постороннего, Федор напрягся.

Голиков развеял его опасения – Это новый член нашего отдела, знакомьтесь, это Федор, это Артур.

Совещание, посвященное подготовке зимнего наступления назначено через два дня к десяти утра. Среди участников все старшие офицеры, начиная от командира дивизии и начальника ее штаба. Мало того, в совещании должен был принять участие сам Пилсудский. Второй наш агент подтвердил информацию и мы, получив от подкупленного капитана три комплекта польской военной формы с погонами полковника и двух майоров. Купив подержанный автомобиль, загрузили в него завернутые в брезент пулеметы мы сели сами и к десяти пятнадцать наша группа была у главного входа. Наум, Федор и Артур в офицерской форме с ножами в руках выбрались наружу и направились к паре часовых, охраняющих вход. Следом Аркаша потащил один пулемет, а мы с Серым – второй. Когда мы подошли к входу, трупы часовых уже затаскивали за ноги внутрь, Федор проскочил первым, убрав дежурного офицера. В подсобке мы оставили все тела и, поставив Артура на шухере внизу вместе с Серым, мы с одним пулеметом двинули по лестнице вверх. Видно из-за присутствия в здании генералитета и самого Пилсудского по коридорам никто не шлялся, все занимались своими делами. Разбившись на две группы, Наум и Аркаша, я и Федор, мы проверили свои револьверы и начали зачистку этажа. Толстые стены, монструозные дубовые двери отсекали все звуки от остальных помещений. Поэтому открыв дверь в очередной кабинет, мы входили и, тщательно ее закрыв, расстреливали с обоих рук всех находящихся в кабинетах офицеров и поджигали обнаруженные документы. Забрав оружие у убитых, мы протерли свои револьверы и бросили их.

Добравшись до зала совещаний, мы с пулеметом оставили у входа Федора, а сами направились в отдел разведки этажом выше. Нам навстречу с верху спешил какой-то адъютант с папкой полной бумаг, отдав честь, Наум другой рукой вогнал поляку нож в печень. Оттащив его в уже зачищенный кабинет второго этажа, мы поспешили наверх. Сотрудники отдела разведки занимали аж шесть помещений. В каждом мы оставляли в живых одного офицера, который под угрозой оружия открывал сейфы, из которых мы выгребали в брезентовый мешок все документы и картотеки, напоследок кончая оставленного в живых.

На зачистку отдела с изъятием секретных документов ушло всего полчаса. Для очистки совести мы зачистили все кабинета этого этажа и спустились на этажом ниже к Федору, который, побледнев, стоял с пулеметом в руках, направив его на двери. Снизу послышался выстрел и пару вскриков, Аркаша поспешил проверить что случилось, а мы распахнули обе огромные половинки дверей и вошли внутрь. У огромной карты с указкой в руке стоял генерал, остальные сидели вокруг стола. Я и Наум открыли огонь из двух рук, отстреливая собравшихся. Когда наши стволы опустели, мы уступили место Федору, который открыл огонь длинной очередью до окончания диска. Мы за это время отбросили пустые стволы и достали из кобур заряженные трофейные. Собрав со стола все карты и бумаги, мы пополнили свой мешок.

– Уходим! – я наскоро проверил тела; тех, кто был жив, я добил выстрелом в голову. На карте красным карандашом сделал надпись на польском: «Никогда не воюйте с Россией!»

Спустившись к выходу, мы застали наших друзей в готовности открыть по спускающимся полякам огонь, у выходных дверей лежали три трупа польских офицеров, Серый и Артур, увидев нас, облегченно выдохнули. Наскоро соорудив из пары гранат растяжку на входной двери, мы поспешили в автомобиль.

Срочное заседание польского правительства было посвящено бойне в Главном штабе. Премьер-министр Игнаций Ян Падеревский уныло слушал министра внутренних дел Станислава Войцеховского, то и дело протирающего свою потеющую проплешину на голове.

– Господа! Это настоящая катастрофа! Помимо гибели нашего вождя уничтожен весь генералитет нашей армии и все штабные специалисты! Сейчас нужно срочно определиться кого из командиров полков можно назначить командирами дивизий, корпусов и армий! Полностью уничтожены отделы разведки и контрразведки; организации и пополнений; оперативный и кадровый. практически вся документация отделов или похищена или уничтожена. Диверсанты перед уходом заминировали вход в здание, в итоге погибли еще пятеро выживших, которые попытались покинуть здание. А вот это послание диверсантов! – министр развернул карту с оставленной красным карандашом надписью.

Премьер-министр поморщился – Вы хотя бы смогли отыскать следы русских диверсантов?

– Никак нет, полиция прочесывает Варшаву, но из-за форы времени в пару-тройку часов, русские наверняка успели покинуть столицу. Я отдал приказ перекрыть границу. Будем надеяться, что этих бандитов не минует возмездие.

– Нам только это и остается! Какие документы могут быть у преступников?

– Да любые! Сейфы разведки пусты и сожженных бумаг, как в других отделах, нет. Наверняка в руках русских полные данные о нашей армии, все наши планы наступления. Обнародование этих бумаг равноценно международному скандалу! Да и не это сейчас представляет опасность, я уже говорил – некому командовать нашими войсками и если русские, покончив с гражданской войной, ударят по Польше, мы заведомо окажемся в проигрышном положении! Похоже нашему министру иностранных дел пора начать переговоры с русскими, если мы не хотим увидеть конницу Буденного в Варшаве!

Глава 17

Вернувшись в Москву, мы наконец-то получили все свои награды. Позади был прорыв через польскую границу. Очень здорово помогли пластуны, которые составили арьергард нашего небольшого отряда. Как оказалось, мои предложения по новым наградам приняли, даже как не сопротивлялся Ленин, большинством голосом был утвержден орден его имени. Вождь попытался, но не смог настоять на отсутствии на ордене его портрета. Так как это была высшая награда, орден был выполнен из золота. По стату ордена им могли наградить только за тех, кто будучи полководцем, сотрудником спецслужб или дипломатом смог способствовать в решении стратегических задач. Орден имел три степени: Третьей (профиль Ленина был выполнен из серебра), Второй с Мечами для силовиков и с лавровым венком для гражданских лиц и Первой с брильянтами, которые в виде (На них профиль вождя был из платины). Вторая степень вручалась как минимум комполка или начштаба или руководителю отдела наркомата или равного по статусу учреждения или его заместителю. Ну а третью вручали после получения обоих низших степеней как минимум командиру дивизии или начальнику управления или их заместителям.

Звание Героя стало высшей наградой в стране. Звезда Героя кстати вручалась с орденом Ленина Третьей степени причем однажды. Было принято решение, что Герои дважды и трижды и т.п. это как то неправильно, каждому Герою полагалась установка бронзового бюста в населенном пункте, где родился удостоенный высшей наградой. Помимо этого пожизненная и посмертная пенсия, передаваемая вдове, составляла по новому закону сумму, равную размеру наивысшей заплаты в республике с постоянной индексацией.

Так вот, Голикову и мне как его заместителю, за бойню в польском Главном штабе дали Героев, а остальным участникам по второму по значимости ордену Революции, на котором в отличии от РИ пятиугольник с Авророй был выполнен из серебра, а красная звезда из золота и покрыта красной эмалью. Так наша ДРГ стала самой орденоносной в стране и Дзержинский, с которым мы опять стали бегать по кремлевским дорожкам, в шутку, или в серьез сказал – Придется вам расти в должностях! Что, Сергей, справишься с работой заместителя начальника отдела?

Серый пожал плечами – А то! Хотя немного подучиться не мешает. А куда же вы хотите Павла направить?

Я тоже навострил уши.

Дзержинский кинул на меня косой взгляд и нехотя раскололся – Немного подучиться, ну-ну! Товарищ Сталин считает, что нужен постоянный пригляд за нашими коллегами в губерниях. Для этого создается отдел собственной безопасности, который скорее всего станет полноценным Управлением. Его возглавит Аркадий Голиков, а начальником Оперативного Управления по борьбе с организованной преступностью, внутренними и внешними врагами Советской власти будет назначен Павел Судоплатов. Хотя я и не понимаю, откуда у него такие способности и знания, однако факт налицо и согласитесь, что первую скрипку в вашем коллективе все таки играл именно Павел.

Голиков кивнул – Согласен! Паша просто самородок какой-то! И это признали даже новые члены нашей группы.

Дзержинский посмотрел на часы – ВЧК решили преобразовать в наркомат государственной безопасности и это еще большая ответственность для наших сотрудников. Но для начала вам предстоит командировка в Крым. Вашей задачей будет устранение Врангеля и его штаба. Ваша операция получила наивысшую оценку и если вы сможете провести подобное в Крыму, это уменьшит наши потери при опрокидывании остатков белых в Черное море! На подготовку операции у вас не так много времени. Планируйте заброску в феврале следующего года.

Мы приступили к разработке операции, собирая сведения о всех офицерах в окружении Врангеля. В отличие от РИ Большинство казачьих частей перешло на нашу сторону, почти половина офицеров тоже решила прекратить бессмысленную резню со своим народом и также влились в ряды Красной Армии. В принципе уже сейчас преимущество красных было значительным и Троцкий требовал немедленно ударить по Крыму, однако Сталин и поддержавший его Дзержинский, выступили против наступления, надеясь закончить Гражданскую войну с наименьшими потерями, продолжая увеличивать количество кавалерии и пластунских полков, для чего были созданы учебные полки, готовивших молодежь казацкого происхождения семнадцати-восемнадцати лет всему, чему умели опытные пластуны: разведка и диверсии в тылу противника.

Как и обещал Дзержинский, строительство и ремонт в Новоспасском монастыре к нашему возвращению закончили ударными темпами и теперь в нем появились отапливаемые своей кочегаркой здания казармы на три сотни человек, учебные классы и квартиры для преподавателей и администрации, по моим чертежам создали даже полосу препятствий и стрельбище. И первыми жильцами стали те набранные беспризорники. Я решил обосноваться именно здесь: в квартирах было паровое отопление, канализация и подача горячей и холодной воды. В каждой квартире помимо сортира была ванная комната с чугунной ванной. Вслед за мной в монастырь перебрались и все члены нашей группы.

Большим сюрпризом для меня явились родители Судоплатова, которых вместе с родителями Аркаши поселили в одном доме, который до революции был доходным и имел все условия для проживания. Голиков не захотел жить вместе с родными, считая, что он уже вырос из-под родительской опеки и должен жить один. Так Пашка вылез из моего подсознания и как и положено ребенку искренне радовался встрече с родными. Я на вечер отстранился и как бы со стороны наблюдал за общением Павлика со своей семьей.

Дзержинский организовал в своем наркомате ГБ управление по ликвидации детской беспризорности и во главе этого Управления по настоянию Сталина, которого в свою очередь упросил я, поставил Кедрова, который был новой должностью разочарован – Особый отдел давал ему огромную власть над судьбами людей и потеря этого рычага власти расстроила любителя расстрелов без суда и следствия. Но так как Нарком предупредил Кедрова, что это назначение станет проверкой его руководящих способностей и если Кедров не справится, то он будет вынужден его уволить из наркомата. Первым делом перед Кедровым поставили задачу очистить улицы Москвы и Петрограда от беспризорников, для которых в освободившихся от концлагерей монастырях было решено создать интернаты, в которых бы бывшие беспризорники учились и изучали ремесла, а тех, кто завяз в криминале, распределяли в колонию для несовершеннолетних, которой поставили заведовать Макаренко.

После Первой мировой войны и двух революций, в России появилось более семи миллионов беспризорников. Это были дети, оставшиеся без дома и родителей, вынужденные сами добывать себе еду. Для большинства из них единственным выходом было воровство. Те, кто покрепче, вступали или объединялись в банды, занимались грабежами и разбоем. Те, кто посмелее, убивали. Детей, которых ловили на воровстве, нередко забивали насмерть прямо на месте преступления. Главный идеолог советского образования Надежда Крупская говорила: «Детская беспризорность – одна из издержек революции».

Антон Семенович был удивлен проявлением интереса госбезопасности к его персоне. Сам Макаренко изменил свое отношение к своим подопечным еще в одна тысяча девятьсот седьмом году, когда он, молодой учитель, провел педагогический эксперимент. По итогам оценок за четверть он расставил всех учеников своего класса по местам – от одного до тридцать седьмого. Мальчик, который занял последнее место, проплакал половину урока и ушел домой на первой же перемене. Мальчика звали Дима Примак и он получал плохие оценки не потому, что не хотел или не мог учиться, а потому что болел туберкулезом и часто пропускал занятия. На следующий день Дима в школе не появился. Не пришел он и через день. И через неделю. А на десятый день, во время урока, который вел Макаренко, в класс зашел отец Димы и сказал: – Сегодня ночью мой мальчик умер. Я пришел сказать вам об этом и еще спросить: зачем вы поставили его на последнее место? Зачем вы обидели мальчика, которому оставалось всего десять дней жизни? Это вы, Антон Семенович, нехорошо поступили… Я знаю, что он все равно бы умер, но зачем было причинять мальчику ненужные страдания?

Антону Макаренко тогда было девятнадцать лет. Он второй год преподавал в железнодорожном училище города Крюкова и после этого случая никогда не пытался классифицировать детей по оценкам. В семье Макаренко было четверо детей: старшая Александра, Антон, Наталья и Виталий, родившийся на семь лет позже Антона. Отец был рабочим железнодорожных мастерских, человеком мрачным и малоразговорчивым. Мать («шутница, вся пронизанная украинским юмором») происходила из разорившегося дворянского рода. Антон с детства полюбил читать (отец выписывал газеты «Биржевые новости» и иллюстрированный журнал «Нева»), но в дворовых детских играх был неуклюж и неловок. Страдающий сильнейшей близорукостью, постепенно он стал мишенью для шуток и издевательств. Ему незаметно привязывали к ноге полено, старую кастрюлю или дохлую кошку, цепляли на спину всякую дрянь. Собирали букет бессмертников, посыпали перцем и давали понюхать. Однажды выкопали яму, прикрыли травой и повели погулять – он упал, вывихнул ногу, разбил очки, потом долго хромал. Он очень от этого страдал. Уходил и замыкался в себе. Во дворе Антона называли «граф Антошка Подметайло».

Макаренко окончил Крюковское железнодорожное училище и в семнадцать лет начал там преподавать. Дома Антон держался угрюмо и почти ни с кем не разговаривал. Молодой учитель Макаренко интересовался историей, философией, социологией, астрономией, естествознанием и художественной критикой. Впрочем, для педагога того времени подобное разнообразие интересов было скорее нормой: в начале двадцатого века за каждым преподавателем в системе начального и среднего образования закреплялся класс, и он вел там все предметы, кроме Закона Божьего.

Зарабатывал Антон Семенович сорок семь рублей в месяц, матери отдавал только десять. Если его спрашивали о деньгах, отвечал: «Я не просил вас родить меня на свет Божий. Вам необходимо нести некоторую ответственность за ваши поступки. Платить больше я не могу». Вообще, к институту семьи и брака молодой Макаренко относился более чем критично. Считал, что «семья портит детей». Часто говорил о том, что Бога нет, а жизнь бессмысленна и до ужаса жестока. Что человечество – это стадо, заслуживающее презрения, а рожать детей – преступно, что это удел мужиков и мещан. И добавлял: «Как раз тех, кто по бедности не может их обеспечить».

После окончания Полтавского учительского института Антона Семеновича назначили инспектором родного Крюковского училища. Туда же он устроил брата. Виталий, офицер царской армии, который несколько лет провел на фронте и был четырежды ранен, не мог найти работы после того, как к власти пришли большевики. Поэтому он преподавал в училище спорт, рисование и математику.

Власть на Украине менялась каждые два месяца: за большевиками приходили немцы, за немцами снова большевики, потом петлюровцы, потом антоновцы, потом григорьевцы. С продуктами было плохо: не хватало ни масла, ни хлеба, ни сахара. Ничего было нельзя купить, только поменять: пальто, сапоги или простыню на муку или сало. Тем не менее Крюковское училище продолжало функционировать. Виталий много рассказывал детям о войне и занимался с ними «военным строем»: они пели песни, маршировали и даже решили придумать себе знамя. Поначалу Антон Семёнович был принципиальным противником всего военного. Однако к 1918 году в училище появилось не только собственное знамя, но и военный оркестр. Усилиями Виталия был организован драматический кружок: Антон выполнял там роль администратора и суфлера, сам Виталий – режиссера и художественного руководителя. Через год Антон Семенович создал при училище трудовую дружину, образцом для которой стала организация бойскаутов (с их девизом «Будь готов!»). Всех учеников разбили на отряды: огородники, садовники, пчеловоды, охрана. Правда пчел не было, потому они дорого стоили, фруктовые деревья были дикие – и в конце концов все стали огородниками. В целом инициатива создания трудовой коммуны оказалась не слишком перспективной: дети не понимали, зачем им работать на общественных огородах, когда у них были свои. С грядок кое-как собрали один урожай и раздали овощи учителям и родителям.

В 1919 году большевики жестоко расправлялись с «классовыми врагами», безжалостно вычищая страну для строительства нового мира. Людей арестовывали и уничтожали не за какое-нибудь преступление, а только за то, что они могли быть потенциальными врагами. Арестовывали ночью, без суда, на грузовике отвозили на Кременчугское кладбище и там расстреливали'. В июне 1919 бывший белый офицер Виталий Макаренко перестал ночевать дома – прятался в саду при училище. В начале июля к нему в сад прибежала жена и сказала, что сегодня ночью его планируют арестовать и расстрелять. Не имея выбора, он вступил в Добровольческую белую армию. И только осенью после объявления амнистии он вернулся к своей жене.

Когда Макаренко получил предложение возглавить созданную под Москвой колонию, он согласился, но добился зачисления всех своих родных или преподавателями или в штат администрации, так жену брата удалось пристроить на должность завхоза, а сам брат стал одним из воспитателей. Так Макаренко решил загладить свою вину перед сестрами и братом, с которыми он почти не общался, обеспечив их продовольственным пайком. В первый же день в колонии один из колонистов послал на три буквы заведующего, потребовавшего от него участия в колке дров и Макаренко, не сдержавшись, его ударил. Вечером, успокоившись, он дал себе слово забыть про рукоприкладство.