Текст книги "Избавление от КГБ"

Автор книги: Вадим Бакатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Наконец, кто возьмется сейчас отрицать, что в том числе и передача документов по посольству, продемонстрировавшая реальную искренность нашей позиции, способствовала принятию председателями комитетов по разведке сената и палаты представителей Конгресса США предложения о сокращении вдвое штата ЦРУ, коль скоро Америка больше не рассматривает СНГ своим врагом. Кстати, со стороны США это тоже будет шаг односторонний. Важно сейчас не заблудиться в естественных в это переходное время сложностях и возможных недоразумениях. Тем более немало «патриотов» с той и другой стороны эти «недоразумения» создают. Необходимо продолжать политику доверия, ибо ничто другое не имеет перспективы.

При проработке вопроса о передаче документов на уровне наших экспертов первостепенное внимание уделялось соблюдению принципа ненанесения урона безопасности нашей страны. Те сомнения в целесообразности этого акта, которые высказывали в последнее время на страницах печати некоторые специалисты, имевшие определенное представление о технической стороне дела, вовсе не были для меня каким-то откровением. Те же сомнения на различных подготовительных этапах возникали и у меня. Но я опирался на мнения тех экспертов, которые имели прямое отношение к внедрению спецтехники в здание посольства, а не просто что-то «знали понаслышке».

Наиболее серьезные аргументы технического свойства, которые приводились на стадии проработки и приводятся сейчас для обоснования нецелесообразности передачи, можно свести к трем:

1. Американцам выдали новейшую сверхсекретную технику, которая не имеет аналогов в США. «Аналогов» в США она, наверное, не имеет, так как это вчерашний день даже для нас. А американская техника, как выразился один специалист, «поизящнее».

Установленная в здании посольства США техника – новинки в лучшем случае середины 70-х годов, а вовсе не 90-х. Морально она уже устарела. Кроме того, американцы и ранее имели информацию о местонахождении спецсредств и доставали их образцы и без нашей документации. С помощью тех радиоизотопных томографов с кобальтовой «пушкой», которыми они «просвечивали» здание в 80-е годы, они уже имели полное или 95-процентное представление о всех наших хитростях. Во всяком случае, таким было однозначное мнение советских экспертов, моделировавших эффективность применения этих томографов при «просвечивании» конкретного строения.

2. Получив эти документы, представители спецслужб США смогут разработать методику обнаружения аналогичных подслушивающих систем в других зданиях.

Американцы с успехом обнаружили систему, и не имея схемы. Кроме того, «специалисты» должны знать, что такие «дела» настоящие специалисты по «типовым проектам» не делают. Аналогов нет.

3. Спецслужбы США узнают, откуда пришли отдельные блоки со встроенной спецтехникой (а часть из них привозилась из-за границы), что поможет им вскрыть наших зарубежных агентов.

И без схем, просветив конструкции, еще несколько лет назад американцы знали, в каком блоке что находится. И уж, конечно, если это их интересовало, узнали, где они изготовлялись. Мы им таких сведений не представляли. Что же касается сообщения «Аргументов и фактов» о якобы состоявшейся высылке нескольких работников совучреждений из Финляндии в связи с передачей схем американской стороне, то его можно отнести к разряду откровенных газетных «уток». При чем здесь наши специалисты в Финляндии? Пусть это «рассекречивание» останется на совести «АиФ» и тех мафиозных структур, которые дали эту информацию.

Нельзя сказать, что все без исключения эксперты в МСБ были за передачу, да иного и трудно было ожидать. Никому не хочется признаваться в собственных ошибках, которые много лет назад привели к провалу операции.

Сторонники привлечения меня к ответственности за «разглашение важнейшей государственной тайны» заявляли, будто, принимая решение о передаче документации по посольству, я нарушил законодательство о государственной тайне. При этом приводился аргумент сколь убийственный, столь и наивный: «Если бы эти данные разгласил рядовой сотрудник спецслужб, ему бы не избежать тюрьмы».

При этом как-то забывают, что руководитель МСБ, реализующий политическую волю высшего руководства страны, – не рядовой сотрудник. Для сравнения: если рядовой сотрудник ракетной базы пускает туда людей из Пентагона, он совершает преступление. Если их привозит с собой министр обороны – то какие к нему претензии? Закона о государственной тайне у нас нет, так что нарушить я его при всем желании не мог. Действуют старые постановления Совета Министров и ведомственные инструкции, которые утверждает Председатель КГБ и согласно которым сам имеет право самостоятельно принимать решения по рассекречиванию любых документов по его ведомству. Но только Председатель, а не рядовой сотрудник. Но в любом случае никакой «тайны» не выдавалось. Был подтвержден давно известный факт неудачной операции КГБ.

Вся эта травля и шумиха в связи с посольством доставила мне и прежде всего моим близким немало тяжелых минут. Никому бы не пожелал оказаться на месте человека, на которого лгут самым бессовестным образом из-за идеологических соображений. Истина здесь очевидна, но она никому не нужна. Нужен скандал. Поэтому оправдываться бесполезно. Оправдания только подливают масла в огонь.

Та кампания, которая велась против меня по этому поводу в отечественной прессе, была мне понятна в том смысле, что было совершенно ясно, откуда у нее «растут уши» – от «чекистов» и, мягко говоря, «социал-патриотов». Понятны мне и выступления в американской прессе, в которых говорилось, что «Бакатин отдал не все». Конечно, трудно поверить в искренность такого партнера, как КГБ, который еще вчера был злейшим врагом. Но от стереотипов пора отказываться. Не для того я проводил политику реформирования КГБ, чтобы играть в старые игры. Не для того, чтобы заменять неправду на полуправду. От недоверия к доверию – трудный путь. Но его надо пройти, хотя будут мешать те, кто паразитировал на конфронтации, жил и кормился за счет недоверия, потому и стерегут его как зеницу ока.

И государству, и тем более спецслужбам, многое еще предстоит преодолеть, пройти «минные поля холодной войны» так, чтобы не подорваться. Надо делать свое дело. Не унижаться до оправданий. Но сказать, что не стоит реагировать на нападки реакции, неверно. Демократии надо иметь активную наступательную позицию, не потерять темпа, не создать вакуума, ибо недоверие, которое еще не исчезло, может вновь быстро его заполнить.

9. Сто семь дней

Бывают пьяные дни в истории народов. Их надо пережить, но жить в них всегда невозможно.

Тэффи

Как оказалось, сто семь дней было отпущено мне на реформирование КГБ. Отсчет начался с 23 августа. На сто первый день, 3 декабря 1991 года, КГБ формально прекратил свое существование. Формально, но не по сути поручение Госсовета было исполнено. Родилась принципиально иная Межреспубликанская служба безопасности.

Через пять дней, 8 декабря, в Минске руководители Белоруссии, РСФСР и Украины заключили соглашение о создании Содружества Независимых Государств. СССР не стало. Вместе с ним, как оказалось, стала ненужной концепция МСБ, представляющая собой механизм координации совместной работы спецслужб республик. Все эти 107 напряженных дней прошли, как теперь оказалось, во многом зря… Я не жалею о них. Лично я по-другому не смог бы их прожить и не знаю, как в той обстановке можно было бы действовать иначе. Конечно, построение и реализация концепции реформы спецслужб в конечном счете зависели не от воли какого-то человека, даже Председателя КГБ, а от характера и совокупности тех политических процессов, которые происходили в стране. От тех целей, которые ставили политики.

Это были беспрецедентные по драматизму, насыщенности и политической непредсказуемости дни.

Первого сентября, в воскресенье, Михаил Сергеевич Горбачев первый раз собрал то, что позже будет названо Политсоветом. В Кремле, в Ореховой комнате, присутствовали Гавриил Попов, Юрий Рыжов, Анатолий Собчак, Александр Яковлев, Егор Яковлев, Георгий Шахназаров, Григорий Ревенко, Иван Лаптев… Речь шла о предстоявшем Съезде народных депутатов. Конечно, недопустимо в вольном пересказе передавать, кто и что говорил (стенограммы у меня нет). Я и не буду этого делать. Скажу только, что был поражен общей нашей беспомощностью. Позиция каждого, кто считал нужным ее выразить, была ясна, но механизмов реализации любых предложений не было… Не было и достаточно достоверной информации и прогноза. Масса вопросов повисала в воздухе. Соберутся депутаты или нет? Кого не будет? Сорвут съезд? Потребуют отставки Президента? Самому подать в отставку? Кому вести съезд? Какой доклад? Чей? Какова позиция России? Плохо, что опять их здесь нет. Какие документы можно предложить съезду?

Наиболее уверенно чувствовали себя Г. Попов и А. Собчак.

Ситуация исключительная. Прежний Союз разваливается. Страна в хаосе. Была высказана идея начать съезд совместным заявлением руководителей республик. Призвать к заключению нового Союзного договора и немедленно подписать краткое соглашение об экономических отношениях. Создать временные союзные структуры. Определиться по новым выборам и готовить новую Конституцию. Немедленно заключить соглашение о коллективной безопасности, единстве вооруженных сил. Подтвердить соблюдение всех международных обязательств.

На этом и разошлись. Михаил Сергеевич попросил каждого передать ему, если возникнут, соображения к съезду… Но было ясно, что времени уже нет.

В соответствии со своей давно приобретенной привычкой «номенклатурного чиновника» на каждый «форум» идти с заранее заготовленной речью я в тот же вечер набросал на всякий случай тезисы.

Привожу их здесь исключительно для того, чтобы избежать осовременивания оценок.

Как отмечал мудрый французский историк Марк Блок, «… у человека, который, сидя за письменным столом, не способен оградить свой мозг от вируса современности, токсины этого вируса, того и гляди, профильтруются даже в комментарии к «Илиаде» или к «Рамаяне». Думаю, что я из тех, кто не способен. Поэтому даю оценки ситуации, как я считал в те дни, без комментариев:

«1. Победа над путчистами – это революционный прорыв в заведшей в тупик политике перестройки. Демонтаж авторитарных структур, на который в нормальной обстановке потребовались бы годы, свершился за считанные дни. Политическая обстановка в стране кардинальным образом изменилась, но, к сожалению, не только в лучшую сторону.

2. Путчисты, если можно так выразиться, фактически добились одной из главных своих целей – подписание Союзного договора сорвано. Вполне объяснимый гнев на центральные государственные структуры вылился в «парад независимостей». Сейчас создалась парадоксальная ситуация. В условиях резкой демократизации центральной власти, когда Союз мог бы быть наполнен истинно демократическим содержанием, созданы гарантии неповторения прошлого, проявилось отчетливое стремление отмежеваться от этой новой власти, от обновленного Союза со стороны отдельных республик.

Я уверен, Союз нужен. И не ради какой-то абстрактной государственной идеи, а во имя интересов каждого человека в каждой республике. Сейчас невозможно реанимировать прежний проект Союзного договора, но я уверен – нам надо стремительно двигаться к новому Договору и подписывать его. Причем всем республикам должно быть предоставлено право оговаривать свои особые условия членства в Союзе в случае их несогласия с тем или иным положением Договора. Наконец, необходимо немедленно заключить экономическое соглашение между всеми заинтересованными республиками безотносительно того, подписывают ли эти республики Союзный договор или нет.

3. Что касается республик Прибалтики, то их право на независимость должно быть реализовано и оформлено соответствующими правовыми решениями. Но при этом нельзя допускать ошибку, перешагивая через целый ряд проблем, которые обязательно должны быть решены до обретения Прибалтийскими государствами полной независимости: судьбы людей, желающих сохранить союзное гражданство, прав меньшинств, собственности, обеспечения безопасности.

4. Провал государственного переворота создал ситуацию вакуума центральной власти. В тюрьме находятся ключевые фигуры из руководителей государства. Структура союзной исполнительной власти развалилась. Это положение далеко не так безопасно, как может показаться некоторым в эйфории победы. Страна осталась без каких-либо рычагов воздействия на кризисные процессы и прежде всего в хозяйственной сфере. В условиях фактического отсутствия рыночных механизмов это грозит полным экономическим коллапсом.

Где выход? Рынок, но это дольше и сложнее, чем кто-то думал. Быстро создать структуры новой союзной исполнительной власти не удастся. Единственная возможность – временно вручить власть Государственному совету, состоящему из глав государств всех республик, наделив этот Совет распорядительными функциями.

5. Провал путча создал для демократических сил небывалые возможности для консолидации, для того чтобы они взяли в свои руки судьбу страны, пользуясь поддержкой народа. К сожалению, мы наблюдаем сейчас немало тенденций к новому расколу демократических сил. В эту трудную минуту многие демократы оставляют без поддержки Центр, Президента СССР да и Президента России. Лидеры КПСС давно предали идеи реформации. Они никогда не были «в центре», и сейчас политический центр пуст… Там только личный авторитет Ельцина… Если не найти идей и лозунгов для формирования новых конструктивных политдвижений, то процессы экономической и политической дезинтеграции примут такой стремительный и необратимый характер, что вскоре придется иметь дело не с восьмью бездарными заговорщиками, а с озлобленным и голодным народом.

6. Радуясь успеху демократии, нельзя закрывать глаза на возможность очень скорой консолидации сил реванша, которые временно ушли со сцены, но в любой момент могут выйти из-за кулис или действовать нелегально. Кстати, возрождение активности этих сил чувствовалось уже в ходе работы сессии Верховного Совета СССР. Было бы трагедией, если такие настроения станут доминирующими на этом Съезде»…

Съезд начался с «Заявления», с которым выступил Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Прошел он очень драматично, но в конце концов, как мне тогда представлялось, принял единственно возможные и правильные решения. Лично я был с ними согласен.

Начался «переходный период». Никто, по-моему, не знал, от чего, к чему и чем он закончится. Это тем более трудно было представить, поскольку решения Съезда стали нарушаться сразу же, как только депутаты разъехались по стране.

Надежды, порожденные провалом путча, победой демократии, Съездом, завершившимся на удивление конструктивно… надежды эти стали таять… осыпаться вместе с осенними листьями этой красивой, затянувшейся осени, последней осени Союза ССР.

6 сентября было первое заседание Госсовета. Присутствовали руководители всех республик. Был даже представитель Грузии, который, после того как выяснил, что никто не намерен сегодня рассматривать вопрос о признании ее независимости, покинул собрание.

Очень долго и сумбурно рассматривался вопрос о внешней задолженности. Никто никого не слушал. Горбачев блистал глубиной знания проблемы и был бесспорным лидером. Фактически он подавлял всех своей эрудицией и энергией. Это было плохо. Возникшие противоречия и споры между руководителями республик не получали своего разрешения. Горбачев выступал арбитром, оставляя последнее слово за собой. На слабые возражения всегда был испытанный прием: «Хорошо, давайте будем считать, что в принципе договорились, а «детали» доработаем «в рабочем порядке»…

Положение наше было плачевным. Объяснения причин вроде того, что, планируя валютные поступления, считали, что будем продавать нефть по 105 долларов за тонну, а продаем за 68, были неубедительны. Кто же это так «планировал»?

Такие наивные вопросы оставались без ответа. А в заключение Михаил Сергеевич сказал, что самое опасное – разгласить эти проблемы.

Воспользовавшись ситуацией, после обсуждения главного вопроса, я попросил принять Указ Президента СССР о правовой и социальной защите сотрудников упраздняемых КГБ Прибалтийских государств. Согласие было получено, но позднее аппарат комитета не смог представить по этому вопросу сколько-нибудь приемлемый проект.

В одном из перерывов подошел к Ельцину и обговорил с ним принципы подчиненности Московского управления, а также просил поддержать кандидатуру Евгения Савостьянова на должность его начальника.

4 сентября, накануне заседания Госсовета, назначенного на 16-е, Михаил Сергеевич вновь собрал Политсовет. Обсуждался «текущий момент». Все активно критиковали Председателя Верховного Совета Украины Леонида Кравчука и позицию некоторых российских политиков, направленную на поглощение союзных структур, а фактически на иллюзорное усиление России за счет развала Союза. Предлагали Президенту активизироваться в вопросах, жизненно важных для всех людей. Например, издать Указ о земельной реформе, которая зашла в тупик. Стимулировать продажу земли. Или Указ о приватизации, о содействии мелкому предпринимательству, формировании частного права. Вопросы конверсии… Гарантии иностранных инвестиций и т. п.

Говорили и о необходимости немедленной президентской реакции на акты, подобные действиям Украины, в отношении союзной армии. Сейчас самое страшное – застой, который явно наметился. Надо же все использовать, не взирая на реакцию президентов, для усиления настроений в пользу Союза.

Госсовет, который обсуждал вопросы продовольствия и заслушал доклад Григория Явлинского об экономическом союзе, прошел по тому же сценарию. Доминировал Президент СССР. Объективно он действительно лучше других знал ситуацию. Но он не должен был это демонстрировать, следовало дать выговориться другим и, помолчав, поставить руководителей республик перед необходимостью договариваться. Горбачев же хотел, как ему казалось, как лучше, а в итоге вызывал недовольство членов Госсовета, которые в коридоре махали руками: «Опять та же говорильня»… После Госсовета я зашел к Михаилу Сергеевичу и сказал, что мне представляется, он делает большую ошибку. Ему надо быть председателем, и только, проводя заседание так, чтобы каждый руководитель республики ощущал себя хозяином, ответственным за Союз в целом, а не затыкать ему рот и не навязывать свои решения. Михаил Сергеевич согласился со мной.

На этом заседании меня поразила энергичная позиция Ельцина, аргументированно, но немногословно, по сути говоря, потребовавшего скорейшего подписания экономического соглашения, немедленного (до конца сентября) заключения продовольственного соглашения, а также создания МЭКа (Межреспубликанского экономического комитета). Удивила и позиция уважаемого мною и всегда уравновешенного Президента Киргизии Аскара Акаева, который оппонировал Явлинскому, выступая против экономического союза.

Как же так? Ведь еще двух недель не прошло, как президенты подписали Заявление, где говорилось о необходимости «безотлагательно» (!) заключить экономический союз…

Надежды таяли… Проблемы обострялись. История, конечно, потом все расставит по местам. Но мне кажется, в этой драме «роль Мефистофеля» неожиданно сыграл Леонид Кравчук, как-то быстро изменившийся. Никто не спорит – надо меняться. Нельзя же вечно быть комидеологом. Все бы ничего, да плох национал-сепаратизм, который используют политики в своих предвыборных интересах борьбы за президентское кресло.

В сентябре «борьба с центром», которая велась по инерции лидерами республик, была бы смешна, если бы не приводила к углублению общего кризиса…

Дело не двигалось с места, тонуло в разговорах.

Б. Н. Ельцин вскоре уехал в отпуск. М. С. Горбачев фактически уже не обладал реальной властью. Центральные исполнительные структуры во главе с Силаевым находились в каком-то ложном положении: «царствуют, но не правят». Все вопросы так или иначе для верности надо было согласовывать с Ельциным. Прошел месяц после путча. Ситуация все более и более вызывала беспокойство. Я решил подготовить для печати статью. Поделиться своим «непониманием» ситуации. Публикация затянулась. В газете «Известия», где статья была опубликована 25 октября, заголовок «Мы продолжаем праздновать победу заговорщиков» почему-то поменяли на более спокойное: «Мы продолжаем праздновать. Мы не приступаем к делу», но в остальном по тексту изменений не было. Приведу основные фрагменты статьи.

«…Умер старый центр. Окончательно развалился тандем правительства и Политбюро ЦК КПСС. Закончились мучительные поиски того, чего, как выяснилось, не было. Не было у лидеров КПСС желания, а главное – способности к самообновлению. Слепые, они бодро шагнули в пропасть заговора и, сами того не желая, сделали доброе дело, ускорив очищение дороги реформам от идеологического саботажа.

В те дни на улицах России люди праздновали победу наконец-то свершившегося прорыва в начавшей было загнивать революции – перестройке.

Закончились праздники. Прежняя бестолковость будней. Но не могу избавиться от странного ощущения, что мы продолжаем праздновать. Мы не приступаем к делу.

Беспечно, в который уже раз теряя время, мы не замечаем, как идеи демократии и здравый смысл, победив реакционный догматизм, теряют демократические черты, утрачивается чувство здравого смысла. И новые лидеры, расталкивая друг друга локтями, бодро движутся к не менее губительной пропасти.

Страна, люди объективно находятся в сложнейшей ситуации. Аргументы – за окном. В тысячных очередях за сахаром, мукой, водкой. Налицо экономический хаос, справиться с которым возможно будет, только добившись минимальной политической стабильности и доверия к власти, общего понимания неизбежных трудностей на единственном пути их преодоления через свободное предпринимательство, инициативу и энергию. В противном случае этот хаос приведет к мощнейшему взрыву людского недовольства, который похоронит и нашу государственность, и нашу едва народившуюся демократию. Последнего путчисты как раз и добивались.

Заговорщики собирались сорвать оформление новых отношений между республиками. И оно сорвано, Союз распадается. Я имею в виду не старый унитарный Союз, сцементированный одной идеологией, насилием и ложью. О нем жалеть не стоит. Распадается многонациональный организм, связанный тысячами экономических, культурных, человеческих отношений. Именно человеческих. Потому что вопреки официозу идеологов старой системы, изобретавших сухие схемы «единой общности», человеческие отношения между русскими, грузинами, узбеками, украинцами, казахами, таджиками, евреями, осетинами, татарами… между всеми нами были. Были, когда не было права на иную идеологию, кроме официоза. Были как естественная реакция самозащиты от удушения. Они были естественны, потому что были человеческими, а не «межнациональными» или «межгосударственными».

Сейчас же, обретая идеологическую свободу, естественное право быть демократом, консерватором, христианином или иудеем, мы за этим наконец-то обретенным правом быть личностью стали забывать сущность человеческого и обязанность быть человеком. «Классовые» подходы сменяются не «приоритетом общечеловеческих ценностей», а всеобщим эгоизмом.

Мы пропадем, если будем прежде всего не людьми, а русскими или армянами, верующими или атеистами, демократами или читателями «Советской России». Из труднейшего положения, в котором мы находимся, по-другому не выбраться…

Ситуация усугубляется многочисленными субъективными и объективными факторами, коренящимися в прошлом и настоящем.

Это – коммунистическая идеология и порожденная ею уродливая милитаризированная экономика. Уповая на силу, они тормозили естественный эволюционный процесс в национально-государственном строительстве, а в итоге привели к взрыву старой государственности, поставив всех перед фактом лавинообразного разрушения страны.

Это – фактическое отсутствие демократических политических структур, социальной базы демократии, низкая общая, политическая культура, неразвитость рынка, рыночной психологии, предпринимательской этики, уродливая структура экономики и многое другое, что говорит о незрелости условий для естественных интеграционных процессов.

И все же… Можно было бы разделиться и ждать, пока все эти условия для объединения созреют. Я бы хотел ошибиться, но беда в том, что это невозможно. То, что срасталось столетиями, не разделить голосованием парламента или митингом. Против естественного хода истории безнаказанно не пойдешь.

Все здравомыслящие люди давно поняли, что жить нам без крови и насилия можно только при взаимной доброжелательности вместе, не пытаясь делить, чего давно уже нет. И всякие ссылки на то, что так было при Иване Грозном, по меньшей мере провокационны. Время все унесло, и того, что было, нет. Историю не перепишешь, какой бы тяжкой и горькой она ни была. Сейчас другие времена, другие поколения. Безумно воскрешать прошлую вражду, обрекая на нее своих детей и внуков.

В провале заговора многие увидели, к сожалению, не столько победу сил демократии, не только возможность качественно новой творческой деятельности, сколько поражение и дискредитацию центральной власти и возможность «под шумок», без раздумий о последствиях разрушать и быстро «решать» свои «национальные» проблемы. Конечно, на первом плане здесь объективные интересы не народов суверенных республик, а тех политиков, которые, как и прежде, озабочены укреплением своей власти.

Но власть не укрепляется односторонними заявлениями или угрозами. Сила любой демократической власти в доверии. Доверие предполагает разумную оптимальную децентрализацию. Это в одинаковой мере справедливо как в отношении «союзного», так и республиканского или областного уровня.

Когда был диктаторский центр, стремление к отторжению от него было прогрессивным. Сейчас центра нет. Сами лидеры суверенных государств должны создать тот центр, которому они могут доверять. Это поможет стабилизировать ситуацию и внутри республик, если будут предприняты и шаги, исключающие диктат в отношении любых национально-государственных образований или регионов со стороны самих республик.

Неважно, какое соглашение будет подписано раньше – экономическое, политическое, военно-политическое. Пусть республики станут субъектами международного права. Пусть мы откроем две тысячи новых дипломатических представительств в других странах, если у нас так много лишней валюты. Пусть мы не будем принимать союзной Конституции – достаточно будет республиканских.

Но Союз нужен. Хотя бы потому, что вне его никто не может гарантировать свою территориальную целостность. Без хотя бы психологического ощущения, что Союз есть, рассыплются или превратятся в поле военных действий и Россия, и Украина, и Казахстан… Один сепаратизм неизбежно и незамедлительно порождает другой. И, покончив с Союзом, мы сразу перенесем процесс распада в республики, и бежать будет некуда.

Мы искусственно спровоцируем проблему той части населения республик, которая не принадлежит к коренной нации. Эта категория людей (а их десятки миллионов) по мере усиления сепаратистских тенденций вынуждена будет все более решительно защищать свои права, как она их понимает или как их вбивают в голову через средства массовой информации национал-политики. Неважно, с какой стороны. Я, как мог, выступал за независимость прибалтов, не верил пророчествам политиков из «Союза». Я искренне рад, что справедливость восторжествовала. Независимость обретена. Но я не хочу, чтобы «пророчества» Алксниса сбылись, не могу согласиться с тем, как не «по-джентльменски» начинают вести себя молодые самостоятельные государства. Потеряв ощущение реальности, они принимают дискриминационные законы о гражданстве; как будто бы нет более неотложных дел, протерпев 50 лет, проявляют поспешную «смелость», выступая в роли бескомпромиссных судей прошлого; требуют абсолютно нереалистичных сроков вывода войск и т. п. И все это еще до начала переговоров. Цивилизованные политики, каковыми всегда считались прибалтийские парламентарии, не должны опускаться до мелкой мести ушедшей системе за счет унижения людей, не по своей воле ныне живущих рядом с ними.

Хотелось бы верить, что эти симптомы подмены демократизма национализмом не станут правилом. Останутся исключением, не более как временным затмением от успеха. Но тем не менее это еще раз подтверждает аксиому: сепаратизм и национализм неразделимы, а демократизм всегда интернационален.

Сепаратизм губителен и в экономической сфере. Известно, что заговорщики ставили своей целью воспрепятствовать рыночным реформам, свободе и независимости товаропроизводителей на едином экономическом пространстве, полноправному вхождению страны в мирохозяйственные связи. И все эти цели сейчас «успешно» реализуются.

Если раньше проведение неотложных рыночных преобразований затягивалось из-за идеологического саботажа Центра, то сейчас становится все более проблематичным из-за сепаратизма республик. Вместо того чтобы признать нашу общую и полную экономическую безграмотность и при помощи международных институтов и экспертов заняться созданием правовых и организационных условий для начала здоровой предпринимательской деятельности, мы усугубляем кризис, разрушая, а не реформируя остатки народнохозяйственного комплекса, и продолжаем делить все более и более уменьшающийся продукт.

Суверенные государства, а за ними и области стремятся сохранить на своей территории производимые ими куски общего экономического пирога. Людвиг Эрхард, творец послевоенного немецкого «экономического чуда», справедливо замечал: «Решение лежит не в делении, а в умножении национальной продукции. Те, кто свое внимание уделяет проблемам распределения, всегда приходят к ошибочному желанию распределять больше, чем в состоянии производить народное хозяйство». У нас же о расширении производства, тем более на новой основе, сейчас уже никто не задумывается. Все делят или «посредничают».

Стоят на месте процессы приватизации. Никаких сдвигов с развитием фермерства. Складывается впечатление, что новая власть, отобрав собственность у Центра, не намерена спешить от нее отказываться. Но ведь в данном случае не важно, кто находится у власти – демократы или реакционеры, сторонники старого Союза или противники, – плохо то, что собственность остается государственной – союзной ли, республиканской – и ни на миллиметр не приблизилась к людям. А ведь еще Адаму Смиту было известно, что «человек, не имеющий права приобрести решительно никакой собственности, может быть заинтересован только в том, чтобы есть возможно больше и работать возможно меньше». Опять выход в том, чтобы спуститься до человека. Дать возможность любому желающему открыть свое дело. Создать для этого жесткий механизм помощи предпринимателю и спроса с чиновника, теперь уже «демократа», мешающего этому ради своей выгоды.