Текст книги "Праздник каждый день"

Автор книги: Вадим Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Наступила тишина, потом Мирек проговорил:

– Не слишком ли ты с ней грубо?

– Не слишком! – убедила его Яна. – Будет знать, как отнимать наше драгоценное время на свои никчемные выдумки!

– А что, если Катька не обманывает? – поинтересовался Влад, заталкивая шнурки от кроссовок под щиколотки.

Яна притормозила:

– Как – не обманывает? Обман налицо! Или ты хочешь сказать, что я обозналась? – стали руки в боки Яны.

– Да нет, ты не поняла. Может, Катька не знает, что ее отец не был в командировке?

Костров и музыкантша окрыли от удивления рты.

– Но тут же встает вопрос – зачем Юрий Романович обманул семью? продолжать рассуждать Владик.

– Не знаем...

У детей проснулся интерес, им опять захотелось что-нибудь порасследовать.

– Давайте выясним! – разом воскликнули они и так же одновременно рассмеялись.

– Так, сейчас по домам. Сделаем уроки, поедим и отправимся в Катькин двор, – выстроил цепочку действий Мирек, – встречаемся через два часа возле Янкиной консьержки.

– ОК!

"Денег катастрофически мало, почти нет. Где их брать? – думал Ваня, лежа в кособокой постели. – Снова устроиться работать на рынке домашних животных? Но там хозяева... они, наверное, еще помнят меня. Кстати, Мирек же вроде что-то там придумал. Да-а, я собирался его уже несколько раз спрашивать, и всегда забывал, или что-то мне перебивало спросить. То эти два киднеппинга, когда меня чуть не застрелили, то еще что-то. Ладно, сегодня Мира увижу, обязательно с ним поговорим. Да что там с ним? Надо всю команду собрать, вместе  что-нибудь по-настоящему дельное изобретем. Как я хочу поставить этих крутых на место! Чтоб знали, как с простыми людьми связываться. Зажравшиеся буржуи, – здесь Ростовский стал мыслить о другом: Жду-не дождусь, когда мы поедим к Яниной тете в Азов, на Азовское море. Я же никогда на море не был. Интересно, какое оно? В фильмах показывают его синим, иногда бушующим, злым, пенистым. Иной раз тихим, спокойным, ласковым, над ним летают чайки... Это здорово, но лента не передает морскую атмосферу. Мне Ирка Гренкина, соседка, когда прошлым летом вернулась с моря, говорила, что вода пахнет солью, а на дне живут рапаны, к берегу иногда подплывают красивые рыбки, в гальке встречаются разноцветные стеклышки, обточенные волнами и камешками.  А по пляжу ходят негры, разодетые в соломенную одежду и с попугаями на плечах. С ними можно фотографироваться. Правда, за деньги. Черт, снова деньги... С чего начал, тем и закончил. Ну зачем древние финикийцы выдумали деньги, эти монеты, за которые порой один человек убивает другого? А, ну их, деньги эти, – махнул он рукой. – У меня есть мысли приятнее. Эх, поскорей бы лето наступило, и я вкусил бы прелести моря и беззаботной жизни".

Красивого человека трудно не заметить. Он заметен везде: будь он в плотной толпе, в школе, на вечеринке (там на него будут все обращать еще большее внимание), на экскурсии, или же на рынке, где животных разных мастей продают.

Девушка Даша, что торговала щенками – далматинцами, уже давно заметила, что "мальчик с глазами обворожительного цвета" перестал приторговывать тритонами.

"Наверняка он заболел, – подумала она на следующий день после того, как рыночные хозяева разбили Ванин аквариум.  И так получилось, что Даша как раз в этот день была дома (приболела), и не вышла на работу. – Может, я его заразила? Ах, плохая я! Заразила парня своей мечты!".

Каково же было удивление Дарьи, когда Ваня не явился на рынок завтра... и послезавтра, и послепослезавтра, и через две недели.

"Неужели он так сильно заболел? – изумилась девушка. – Вон тетка Танечка стоит – главная сплетница рынка, пойду с ней побалакаю".

– Тёть Тань, а где этот... – наигранно замешкалась Даша, вроде бы вспоминая имя Ростовского (она не желала, чтобы кто-то догадывался о ее чувствах к Ване и всячески старалась этот факт скрывать от посторонних глаз, ушей и языков).

– Кто – этот? – поторопила Таня Дарью.

– Ну этот, – пощелкала девица пальцами.

– Так кто – этот? – уже начала раздражаться сплетница-профессионалка.

– Ваня, что тритонов продает! – выпалила собеседница.

– А... – протянула Татьяна, нагоняя на Дашу интригу.

– Что – а?

– Ваня, говоришь, – предвкушала тетя Таня реакцию Даши, которая будет после того, как она перемоет косточки Ивану  (все косточки, до последней).

– Да!

– Его прогнали с базара.

– Кто? – подскочила Дарья Метелкина.

– Хозяева, – произнесла Таня и рассказала ей все, что видела не так давно на рынке: как разгромили аквариум, как потребовали с Вани деньги и т.п. Уложилась она в полчаса. Поставила рекорд. Тетя Таня сама удивилась тому, как так быстро все поведала.

– Дела... Бедный Ваня, – прошептала Даша.

– Да, Дашенька, бедный Ваня, – притворно посочувствовала сплетница. Ей всегда не было жалко никого, кроме себя самой. Очевидно поэтому она до сих пор, в пятьдесят лет, не обзавелась семьей.

– Спасибо за сплетни, – поблагодарила ошарашенная Даша и пошла на свою торговую точку. Она не заметила реакцию Тани на слова благодарности.

"Я должна ему помочь, – терзалась Даша. – Я сделаю все для того чтобы наказать хозяев. Совсем распустились, отбились от рук. Будут они у меня по струнке ходить, даю себе слово! Но как это сделать? А, потом придумаю! Я представляю, как Ваня скажет мне "спасибо" за помощь, и, может быть, пригласит меня в кино! – девушка от фантазий даже заулыбалась. Мысли Метелкиной с потрясающей скоростью строили планы, касающиеся ее и Вани. – Я ему помогу! Обязательно помогу!".

Дарья полюбила Ивануаниаса с первого дня его пребывания на рынке домашних животных. Увидела его, несущего латанный-перелатанный аквариум, гордо именуемый "террариумом", и обомлела. О НЁМ она всегда мечтала! ОН снился ей по ночам! Для НЕГО она зорко стерегла местечко в сердце. И вот, ОН совсем рядом. Близко. Стоит только протянуть руку и Даша пощупает мечту. Но... Но! Она боялась. Боялась терять сон, вернее, смысл сна. Даша спала только для того, чтобы оказаться во сне с НИМ. А он пришел из сна в реальность. Это сразу и хорошо и плохо. Хорошо – потому, что мечта сбылась, плохо – мечта пропала. Скверным было то, что Даша влюбилась не в Ваню, не в его человеческие качества, а в его внешность.

Радует, что Даша была не из тех, кто отчаивается. Она взяла и совместила мечту с явью. Днем видела мечту на рынке, ночью – во сне. Правда, во сне Даша без устали болтала с мечтой, делилась с ней фантазиями, а на рынке девушку словно лед сковывал, она стеснялась подойти к Ване и сказать ему: так, мол, и так, ты моя мечта, я тебя люблю.  И тут выпал такой шанс помочь Ване! Даша шанс этот использует на все сто процентов, выжмет из него все и последние соки, и тогда, тогда Ваня будет с ней. Он поймет, что она его судьба.

Светлые и чистые размышления прервались звонким голоском маленькой девочки, подошедшей с мамой к манежу со щенками:

– Мама! Посмотри, какой щенок! Пятнистый! Он добрый, смотри, как мне руку лижет! Все, я выбрала себе животное! Покупай! Будем за ним ухаживать, кормить его, купать, вытирать, а потом он забеременеет, и у нас родятся внуки!

– Это кобель, –  грубо, но, в общем-то, правильно охарактеризовала Дарья животинку.

– Он не кобель, не обзывайтесь! – вступилась девочка за собачку. – Он, если уж на то пошло, ребенок!

Даша пожала плечами: не объяснять же ей, что она употребила верный термин. Женщина расплатилась с Дашей, и они с дочкой и щеночком пошли домой.

"Я люблю Ваню так же, как эта девчонка полюбила щенка. Когда-нибудь он будет моим. Он – мой замечательный, ласковый, единственный, неповторимый, нежный и удивительный фруктово-ягодный мальчик" – подумала Даша и, попросив тетю Таню приглядеть за "товаром", отправилась подготавливать почву для претворения своего плана в жизнь.

Бедняжка Дарья, она не знала, что у Вани уже есть любимый человек Яна, и все ее старания наказать хозяев останутся без результата – любовь к ней со стороны Ивана никогда не придет...

Сегодня произошло событие, которое стоило бы отметить – даже сделать в календаре еще один красный день, – Катька Сорокина – гордость школы, радость учителей – решила не делать домашнее задание.  В голову ей ничего не лезло! Все её мысли были заняты тем, что как же так случилось – Янка, Вычужина эта Янка сумела подружиться с Мирославом и с Владом? Катя в свободное от учебы время грезила чудесными картинами: вот она идет в компании Яны, Мирека и Влада, все на нее смотрят и завидуют ей.

Да, у Катерины тоже водились мечты. На самом деле она не была такой уж правильной. Девочка хотела сходить на дискотеку, погулять после школы с одноклассниками, и даже устроить какому-нибудь учителю маленький розыгрыш! Например, положить на стул кнопку. Но Катина бабушка не разрешала ей этого делать. Говорила, что подобные действия не сочетаются с образом отличницы, и бабушка всегда хотела иметь настоящую прилежную внучку, не похожую на этих, как она выражается, "шалопаек", бегающих целыми днями по улицам. Сорокина любила бабушку, поэтому приходилось ей молча все исполнять и подстраиваться под старушкины желания.

А ей так хотелось бы выбросить все учебники в окно и побежать к Яне, сказать ей, что она терпеть не может быть отличницей! Ведь есть отличницы внутренне-душевные, а есть чисто внешние. Так вот, Катя являлась второй.

"Час правды близок, – подумала она. – Представляю, как отреагируют мои домашние, когда я им признаюсь, что хочу немного свободы, хочу быть обычной. Они, наверное, сначала меня поругают, запретят даже так думать, но я буду неумолима".

Катя откинула назад волосы и уткнулась в учебник. Старые привычки сильны

Глава 14. НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ.

Как и было условленно, семиклассники встретились возле консьержки Зинаиды Кондратьевны. До этого спокойно сидевшая на своем дырявом кресле, она встала и принялась подметать пространство вокруг площадки у двери. Сторожиха специально прошлась метлой по ногам Мирослава, задела черенком Влада по локтю. Затем вновь повторила свои действия и собралась уже сделать данное в третий раз, как Владик возмутился:

– Да хватит!

– А? – вроде бы не расслышала старушонка и огрела его по носу. – Чего хватит?

– Вот этого хватит! Вы преднамеренно нас задеваете!

– Я? – очень "натурально" поразилась консьержка.

– Вы!

– Я?

Влад демонстративно отвернулся от нее. Не известно, чем закончилась бы перебранка, если б из подъезда не вышла Яна.  Одновременно из-за угла вывернул Ваня.

– Ваня? – радостно удивился Мирек.

– Ну да!

– Что ты тут делаешь?

– Вы не рады меня видеть? – обиделся Ростовский.

– Рады! Я просто так. Короче, все нормально. А мы сейчас будем расследовать интересную ситуацию.

– Какую ситуацию? – поинтересовался Иван, мгновенно забыв о цели своего визита – узнать, что там Костров придумал для разборок с хозяевами?

Яна начала повествование:

– В нашем классе учится девчонка – круглая отличница Катька Сорокина. Еще до праздников мы в школьном дворе заметили, как она плачет. Я к ней подошла, спросила, что такое, она сказала, что у нее случилось несчастье потеряла ключи от машины. Но потом так получилось, что ключи она нашла, зато из машины украли какую-то папку с документами. Катька попросила нас помочь найти ей документы за две недели – пока ее отец находится в командировке и не хватится папки. Мы сказали, что сделаем все, что от нас зависит, после этого я с крестной отправилась покупать  вещи, которыми она хотела обольстить омоновца Данила на свидании. Когда я возвращалась на метро домой, это было уже после покупки вещей, я увидела возле киоска Катькиного отца!

– Подожди, это было при мне, – остановил Яну Ивануаниас.

– Ну да! В том вагоне произошло наше знакомство. Затем мы с тобой проследили за отцом до самого его дома, до квартиры, и я пошла к Мирке все ему рассказать.

– Но ты мне говорила, что идешь на встречу с парнем, ссориться с ним! вспомнил Ваня.

Яна превратилась в вареного рака.

– Я, это... так сказала, чтобы, это...

– Чтобы что? – допытывался Ваня.

Яну осенило:

– Это была конспирация! Да!

– А...

– Ага! В общем, мы позвали Влада, все обсудили, и нам открылось сенсационное обстоятельство!

– Какое?

Яна, любительница выдержки эффектных пауз помолчала и, смакуя каждое слово, сказала:

– У Катькиного отца в том доме вторая семья.

Ваня скептически спросил:

– С чего вы взяли?

– Мы пришли к такому решению логическим путем.

– А, ну если логическим...

Вычужина продолжали рассказ:

– Пришли мы, значит, к решению, и на следующий день сказали Сорокиной, что отказываемся ей помогать, сославшись на конец учебного года и возникающие вместе с этим трудности. Отказаться отказались, но меня к тому дому будто тянуло. Я туда пошла и увидела, как в дом входит... Катька! При помощи дворовых сплетниц я выяснила, что да, это Катька Сорокина, и я снова помчалась к Мирке, поделиться новостями. Но сделала я это лишь на дискотеке "Парадиз", там он поймал наркодельца, с "Парадиза" начались все последующие вылазки в "Пегас", слежки и похищения. За всем этим мы как-то забыли о Катьке, а когда всё закончилось, о ней мы вспомнили и продолжили расследование. Сегодня в школе она нам нашептала, что папку на самом деле украли, и отец ее отругал. Мы с Миркой и Владом договорились встретиться возле меня, чтобы обсудить положение, а дальше ты все знаешь. Вот.

– И что теперь делать? – спросил Иван, до сих пор радуясь в душе, что никакого парня у Яны не было, и "крутую" из себя она больше не строит.

Яна тоже пребывала в состоянии сладкой радости, ведь Ваня оказался обыкновенным, добрым, вернее, для Яны он обыкновенным не был, она его любила.

– Что делать? – переспросил в задумчивости Мирек Ванин вопрос. – Лично мне интересно выяснить, как так случилось, что Катька, живя в одной квартире с отцом, думала, что он был в командировке?

– Да-а, тут сам черт ногу сломит, – согласился Влад.  – Давайте Глашу позовем? Четыре головы хорошо, а пять лучше.

Все с заинтересованностью вылупились на Ромашкина. От смущения он покраснел как помидор.

– Ну, если не хотите – не надо...

– Хотим!

– Тогда я сбегаю домой, позвоню ей!

И Влад умчался. В этом месте Яночка внезапно проговорила:

– Мирка, Ваня, как быть?

Мирослав вопросительно на нее посмотрел.

– Как быть? – повторила Яночка.

– С чем быть? Или с кем? Толком изъясняйся!

– С "Троицей" как быть? Мне кажется, что в нее надо принять и Влада с Глашкой!

– Надо бы, – протянул Костров. – А что нам, не пойму, мешает?

– Как что? – вытаращила Яна глаза. – В троице три человека, а нас пять!

– А, вот ты о чем,  – снисходительно произнес Мирек. – В моем понимании "троица" – это не количественное значение, а образ жизни.

Яна и Ваня изумились:

– Образ жизни?

– Да.

– А что, неплохо! Образ жизни? Прекрасно! В нашей "Троице" будет пятеро человек! Классное, кстати, название, – одобрили дети.

Костров засмеялся:

– Яна, вон, вообще, хотела, чтобы "Троица" называлась "Трицепсом"!

Ваня расхохотался. Как раз прибежал Влад.

– Над чем смеемся?

– Над "Трицепсом"!

– Над чьим трицепсом? – удивился он. – Над трицепсом нашего физрука, которого у него нет ни на одной руке?

Этой "догадкой" Ромашкин вызвал новый приступ веселья.

– Я сказал что-то смешное?

– Да! – выдавила из себя Яна, сгибаясь пополам от смеха.

– Так объясните – что?!

И друзья ему объяснили, мимоходом сообщив, что они с Глашей теперь члены "Троицы" из пятерых людей.

– Вот клёво! – обрадовался он.

Сзади неожиданно раздался голос Димы:

– Чему молодежь радуется?

– Дима!

– Димка! Что ты тут делаешь?

– Иду в гости!

– К кому?  – спросила Яна.

– К себе! – сообщил Дмитрий

Наступило молчание. Все, кроме Димы, обдумывали одну и ту же мысль: как можно идти в гости к самому себе?

– Ты идешь к себе в гости? – поинтересовалась Яна, подумав, что ослышалась.

– Ну да.

– Как это?

Дима понял, что неправильно выразился.

– Я хотел сказать, что пришел сюда для того, чтобы собрать вас всех и привести к себе в гости. Только Глаши я не вижу...

– Она сейчас придет. По какому случаю праздник? – бойко осведомился Мирек.

– У меня день рождения, – скромно доложил Митя. – И я хочу познакомиться вас с моей мамой, она очень жаждет с вами, моими спасителями, поболтать.

– Но почему ты нас не предупредил? – возмутилась пополнившая ряды "Троица". – Мы даже не подготовились!

– Я не хотел, чтобы вы тратились. Все, идем ко мне!

– Мы так не можем, – заявил Мирослав.

– Как?

– Без подарка, без ничего! Нет, Дима, ты нас подставил!

Все дружно закивали головами.

– Я хотел, как лучше...

– А получилось как хуже!

– Ничего страшного, обойдусь без подарка. Мне важно то, что на празднике будите вы, а не подарок. Друзья – самый лучший в мире подарок.

Мирек чуть не прослезился.

– Спасибо, Дима, на добром слове. Через полчаса мы будем у тебя.

– Я могу вас подождать. А что вы будите эти полчаса делать?

– Прихорашиваться, – ответила за всех Яна.

– Вы и так хороши. Не нужны никакие наряды, у нас все чисто по-семейному.

– Над надо прихорошиться, – настроял подхвативший мысль Вычужиной Мирек.

– Ну, если надо... Жду вас у себя через полчаса, – и Дмитрий ушел.

Все сразу оживились и напрочь  забыли о Катьке:

– Что ему купим?

– Плюшевого мишку с красным бантиком, – предложила Яна.

– Галстук, – внес свою лепту Владик.

– Майку,  – придумал Мирек.

А Ваня ничего не сказал.

– Короче, купим майку, – обобщила Яночка, подумав, что плюшевый мишка не очень подходит взрослому парню, а галстуки он не носил, по крайней мере, при них.

– Какую майку? – спросила словно появившаяся из воздуха Глаша.

– Привет. Мы еще не выбрали. Думаю, облегающая синяя с голубыми разводами и коротким рукавом будет в самый раз. Сейчас такие в моде. Кстати, мы идем на день рождения Димы. И ты тоже.

– Здорово! – захлопала Глафира в ладоши. – Скидываемся?

Все достали деньги, у кого сколько было. Ваня сконфузился, зарумянился: в карманах у него не было ни рубля. Ему стало так плохо, обидно, захотелось ударить кулаком по дереву или что-нибудь порвать.

– Я... забыл дома деньги, – выкрутился Ваня.

– Ничего, тут вполне хватит, – произнес Костров, сделав вид, что не заметил смущение Вани.

И впрямь, денег хватило, и сдачи остались, на которые дети купили цветы, но во время покупки майки произошло событие, заставившее "Троицу" опоздать к началу торжества на час.

Яна и Глаша вышли из отдела летней одежды (мальчики ждали девочек на улице, предоставив им право самостоятельно выбрать футболку), они подошли к лотку с косметикой и духами (какие уважающие себя девочки пройдут мимо такой прелести?), стали прицениваться на будущее:

– Я себе, наверное, куплю завтра такой лак, – указала Яна на флакон с перламутровым лаком для ногтей, в жидкости плавали блестящие звездочки, мизерные разноцветные бисеринки и еще какие-то штучки непонятной формы.

– Прикольный лак, – кивнула Глафира.

Продавшица оживилась.

– Этот лак сейчас самый стильный, его берут все девчонки вашего возраста! – заманивала она покупательниц.

Яна поморщилась:

– Ну, если все, то мне этот лак сто лет не нужен.

– Почему? – поразилась девушка, на ее блузке висел бейджик с отпечатанным на компьютере именем и должностью: "Елена. Консультант".

– Потому что я не клон и никогда клоном не буду. Я люблю оригинальность и экстравагантность.

"Я заметила" – подумала Елена, взглянув еще раз на Янину прическу.

– Тогда у меня есть лак специально для тебя! – воскликнула Лена, вытаскивая из-под прилавка коробку с лаками, которые никто не покупал из-за их страхолюдного колера.

"Может, этой дурочке отходы продам" – радовалась она, плюхая на стеклянный столик коробку.

Яна открыла "ларец", посмотрела внутрь и...

– Ах, шарман, шарман! – воспылала любовью Яна ко всем лакам сразу, вспомнив французское словечко "шарман" – "прелесть".

– Шарман? – подняла брови кверху продавщица. Она, не знавшая ни одного слова по-французски, кроме  названия известных нам не с лучшей стороны колготок фирмы "Кюали", решила, что "шарман" – это какой-то новый вид лака и уже представляла себе, как сверкает знаниями перед подружками-продавшицами.

Но Яна пропустила обращение Елены мимо ушей: она рассматривала лаки.

– Все беру! Завтра! – заявила девочка.

– Ян, не делай глупостей! – шепнула ей Глаша, не видевшая в жизни ничего кошмарнее этих лаков.

– Бери-бери, – тянула Яну на свою сторону Лена.

– Не бери! Это ужас!

– Бери!

Яна была настолько восхищена лаками, что не замечала перебранки между Глашей и Еленой.

– Вы мне, пожалуйста, все лаки отложите, – попросила Яночка. Смотрите, ни один флакон не продавайте! Я завтра приду, все куплю.

– Боже упаси, – испугалась Лена. – Спрячу, но только ради тебя! И продам тебе все это за... – она назвала крошечную цену.

– Вы не шутите? – усомнилась Яна. – Лаки явно дорогие.

"Да это фуфло тут уже полгода валяется, я бы его выкинула, если б не ты" – засмеялась консультант про себя.

– Не шучу! – убедила Вычужину Лена.

Глаша надулась, дескать, выбрасываешь деньжата на ветер.

– Тогда договорились! Завтра я приду! Вы приберегите лаки!

– Обязательно!

Яна, невероятно довольная и Глаша, фантастически злая на хитрую продавщицу, спустились на первый этаж и направились к выходу, как Вычужина, уже возле двери-карусели услышала:

– Папа, такие рюкзаки носят все-все-все! – голос принадлежал Катьке Сорокиной.

– Зачем тебе в конце года портфель? – отговаривал ее Юрий Романович. Да ты глянь на него – это не портфель, а уродец.

– Во-первых, не портфель, а рюкзак, во-вторых, он прикольный! – Катя уже начала "час правды".

– Ничего прикольного в этом портфеле я не вижу, – упорно не желал называть рюкзаком рюкзак Юрий Романович.

Яна схватила Глашу за руку и оттащила ее за лестницу.

– Это Сорокины! – сделала Вычужина страшные глаза. – Давай проследим за ними!

Глафира кивнула и сказала:

– Давай. Кстати, рюкзачок, как заметила эта Катька, прикольный.

Глаша рассматривала рюкзак. Он был на одно плечо, его следовало одевать через голову, получалось, что висел он за спиной наискосок, посередине груди размещался кармашек для мобильного телефона, а само "помещение" для книг, тетрадей или же для других вещей, застегивала пластмассовая "молния" исполинского размера.

После долгих уговоров Кате все-таки купили рюкзак. Она, святящаяся и летающая от радости на крыльях счастья, тут же одела его на плечо и, поцеловав папу в щечку, поблагодарила:

– Спасибо! Теперь Янка Вычужина от зависти съест своё пианино вместе с клавишами.

Яна застыла:

– Я? От зависти? Съем своё пианино вместе с клавишами? Она правда это сказала, или мне показалось?

– Правда, – вздохнула Глаша.

– Я... я... – выдавила из себя Яна. – Никогда... никому... не завидовала.

– Не принимай это всерьез, – успокоила её Глаша.

Яна не стала принимать.

Сорокины вышли на улицу, девочки кинулись следом за ними, прихватив с собой мальчиков. Так, пробегая за гаражами и отсиживаясь в кустах, они добрались до знакомого дома. И тут Яна взяла да и сделала то, чего никто от нее не ожидал. Она выскочила из укрытия, поднапрягшись, оббежала кусты и перегородила дорогу Сорокиным.

Сердце Катьки учащенно забилось.

"Интересно, Янка заметила мой новый рюкзак?" – гадала она, становясь в выгодную позу.

– Здрасьте! – выкрикнула Яна.

– Привет, – удивился Юрий Романович. – Ты кто?

– Это Яна Вычужина, моя одноклассница, – ответила отличница за Яну. Что ты здесь делаешь?

– Гуляю, – пожала музыкантша плечами и, словно между прочим, осведомилась: – Ну как, Юрий Романович, прошла ваша командировка? Папку нашли?

Нижняя челюсть Сорокина-старшего от изумления, образно выражаясь, отвисла, оторвалась, упала на асфальт, пробила его и оказалась под землей.

– Что? Командировка? Папка? Ничего не понимаю.

Катька часто-часто затряслась, опустила глаза и уставила их на свои сабо.

– Командировка, спрашиваю, как прошла? Ну, которая выпадала на этот День Победы.

– Не было никакой командировки. Последний раз я ездил в командировку три года назад. Ты, Яна, ничего не  путаешь?

– Нет, не путаю, – сказала Яна и ехидно предложила Кате: – Катька, давай прогуляемся, погода изумительная.

– Да, Кать, погуляй, – добавил Сорокин.

– Не хочу, – отказалась дочь.

– Хочешь, – уверенно произнесла Вычужина.

– Она хочет, – подтвердил Юрий Романович. – Ты, Кать, погуляй, а я как раз отвезу бабушку в школу, она просила. Вон, бабушка, уже выходит из подъезда. Заждалась нас, видно.

Катьку будто хлыстом ударили. Она подпрыгнула, развернула Яну в противоположную от подъезда сторону и куда-то её потянула. Яна нечаянно споткнулась, притормозила, нагнулась завязать шнурок, и взглянула на Катину бабушку.

– Опаньки, – вымолвила она и упала мягким местом на асфальт.

Да, удивляться было чему. В "Ауди а-8" на переднее сиденье садилась... Роза Николаевна! Юрий Романович, удостоверившись, что она плотно закрыла дверцу, завел машину и уехал.

Катя повела себя как настоящая дама: попыталась сбежать, но Яна, тоже как  настоящая дама, ее остановила. Из кустов вылезли Глафира, Иван, Влад и Мирослав. Они выжидающе смотрели на Екатерину.

– Роза Николаевна твоя бабушка?  – начала учинять допрос Яна.

– Да, бабушка... – призналась Катька.

– Теперь понятно, почему она выделяет тебя среди других учеников, хмыкнул Влад, отправляя в рот купленные по дороге в магазин семечки.

Катя молчала.

– Зачем ты наврала нам, что твой отец уехал в командировку и потерял папку? – Яна чувствовала себя опытным следователем.

Сорокина всхлипнула, но не проронила ни словечка.

– Зачем? Зачем? – набросились на нее все с вопросом. – Мы что, чем-то тебя обидели, раз ты наплела нам с три короба?

Катька облизнула пересохшие от волнения губы и едва слышно прошептала:

– Неужели вы до сих пор не поняли? Я все это придумала для того, чтобы привлечь к себе ваше внимание, я просто хотела с вами подружиться...

Девочка сорвалась с места и, утирая слезы, скрылась в подъезде.

"Троица" переглянулась и сникла. Не сговариваясь, они побрели к дому Димы. Все чувствовали себя не в своей тарелке, им – Яне, Владу и Миреку было стыдно, что они не замечали попыток Кати дружить с ними. Но и детей можно понять, кто бы додумался до того, что небылица с папкой, ключами и командировкой – стремление дружить? Стремление в несколько странной форме. Катька – человек с богатой фантазией, сама верила в свою басню и очень переживала о "потерянных" ключах и папке.

Глава 15. ВОТ ТАКИЕ МЫ КРУТЫЕ И СУПЕРМОДНЫЕ!

На торте красовалось трогательное пожелание из желтого крема "С днем варенья!", а под ним было написано "19". Мама Димы всем понравилось, от нее веяло уютом, безграничным добросердечием и еще ей казалось, что ребята не достаточно наелись, и потчевала их уже буквально насильно. А "Троица" из пятерых человек вызвала симпатии у мамы – Татьяны Федоровны. Они провели прекрасные минуты, наполненные смехом, весельем, тостами.

Майка пришлась Диме по душе, и, главное, она была ему к лицу. Глаша даже засмотрелась на его мускулистые руки, на предплечья, обтянутые короткими узкими рукавами, выполненными по последнему крику моды, а могучий торс вызывал трепет.

...Назавтра, после занятий, Ваня сел в метро и приехал к Мирославу. Рассказал ему о своей нелегкой жизни, о том, как тяжело ему иногда приходится, и спросил, что имел в виду Мирек, когда они встретились в первый раз, (тогда у Вани был разбитый нос), когда говорил: "Есть у меня одна идейка".

– Я вот что придумал: можно позвать кого-нибудь, более крутых, чем они и наказать их.

– А у тебя есть такие на примете? – поинтересовался Ваня.

– Нет, – с досадой отвечал Мирек. – Эх, надо что-то другое придумать.

Но "что-то другое" не придумала и вся остальная, чуть позже собравшаяся "Троица". Думали они приличное количество времени, часы пробили пять. Ваня и Мирослав для друзей дело обставили так: хозяева стали притеснять Ивана, требовали у него деньги, которые он исправно им носил, а вот последнее требование выполнить не смог – денежки закончились. О том, что у Вани трудности в семье, мальчики специально умолчали.

– Давайте пойдем на рынок тогда, когда он уже закроется, отыщем хозяев и пригрозим им, – сказала Глаша.

– Как пригрозим?

– Ну, – растерялась она, – пока будем идти, придумаем.

Так и поступили.  Хозяев решили урезонить прежним способом: не силой, так числом и криком. По пути выяснилось, что Глаше срочно надо домой, Влад пошел ее провожать. Несколько обиженные Костров, Вычужина и Ростовский сами отправились на торжище.

Даша сидела в амбаре, в нем держали баранов и овец. Всегда после закрытия хозяева заходили в амбар и проверяли, сколько "голов" продали, сколько "голов" осталось, и там же подсчитывали прибыль.

– Ну чё, братва, скока мы там "капусты" сегодня срубили? – спросил один мужчина – Денис.

– Мало что-то, десять "тонн", – оповестил его Никита.

– И все? – разочаровался Ден.

– Ага.

Третий браток, Артур, начищал свои ботинки, (их он носил весной, летом, осенью и зимой) и молчал.

Неожиданно дверь хлопнула – это действовала Даша снаружи.

– Пойди дверь открой, – бросил Артур Денису. Он его послушался, захотел открыть дверь, поднапряг все силы, но её заклинило.

– Она не открывается.

Бараны тревожно заблеяли. Окна амбара одна за другой захлопнулись, зазвенели стекла. Никита почуял неладное, встал, подошел к окнам, попытался их открыть, но их, как и дверь, заело.

Животные перебирали копытами солому и стучали об пол.

– Успокойте их! – закричал Артур.

До этого хранивший молчание Ипполит забеспокоился:

– Пацаны, мне как-то жутко.

Пацанам тоже было жутко и стало еще жутче, когда запрятавшаяся Даша, сложив ладони рупором, потребовала:

– Не трогайте Ивана!!! Не трогайте! Разыщите его и извинитесь перед ним!

Четверо мужиков завизжали, как девчонки.

– Это я, ваша Совесть! – разошлась Дарья, сидя за тюком с сеном. – Если вы в ближайшие два дня не разыщите Ивана, продававшего тритонов, вы ему еще разбили аквариум, и не попросите его снова работать на рынке, я совершу ужасное!!! Поняли меня?

– П-п-поняли!

Даша засмеялась так, как смеется сам Фредди Крюгер. Она трясла лист жести и всё смеялась, смеялась, смеялась... а хозяева всё тряслись, тряслись, тряслись...

Метелкина, в конце концов, открыла окна и двери, предоставив мужикам свободу.

В тот момент, когда хозяева достигли высшей степени страха, на рынок домашних животных заявилась "Троица".

– Так, – сказал Мирек, – занимайте места, будем вопить и брыкаться ногами! Операция начинается. Пуск!

– Пли! – добавила Яна.

– Поехали! – внес свой вклад Ваня.

И тут четверо мужиков выскочили из амбара, во все горло выкрикивая "а-а!", "мама!", "караул!", "свят-свят-свят!", чередуя это с отборной нецензурной бранью. Они побежали прямиком на детей.

– Прости-и! – бросились дядьки к Ване. Он пришел в недоумение.