Текст книги "Праздник каждый день"

Автор книги: Вадим Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– В семь вечера у метро возле твоего дома, – предложил Мирослав.

Ваня одобрительно кивнул.

И Яна умчалась. Мирек и новоиспеченный друг немного погуляли и разошлись кто куда – первый домой, а второй в муниципальный детский сад забрать сестру.

Глава 9. "ТРОИЦА" ВСЕРЬЕЗ БЕРЕТСЯ ЗА ДЕЛО.

Бабушка Влада ушла в магазин, а он, сидя дома, слонялся по дому: включил и выключил телевизор, сделал чай и без удовольствия выпил его, съел спагетти с кетчупом, помыл кроссовки и присел у зеркала.

– Я не такой, как все, – сказал вслух Владислав Ромашкин, сын погибших альпинистов. – У меня яркие веснушки на лице, волосы будто солома, а глаза как у коровы – огромные с пушистыми ресницами, – здесь Влад тщательно рассмотрел себя и пришел к необычному выводу: – Да я, если разобраться, красавец!

Он так обрадовался выводу, что вскочил с табуретки и закружился по комнате под вальс Валентина Доги, льющегося из радиоприемника.

– Я нормальный! Нормальный! – радовался подросток. Он вынул из аквариума спящих мышек и, расцеловав их, положил обратно. Немного обалдевшие мышки забились в специальный деревянный домик и прижались друг к другу мизерными своими тельцами.

Вдруг Владу стало стыдно за себя.

"Я оторвался от моих единственных друзей – Мирека и Яны. Я выставил себя идиотом перед ними. Они как-то холодно со мной общались, а во всем я виноват! Надо им позвонить!"

Владик уже набирал номер телефона Мирека, как бросил трубку и произнес:

– Я же сейчас, по идее, у мифической двоюродной сестры. Кто меня за язык тянул врать? А что, если сказать: "Я вернулся обратно?" Нет, так нельзя. Если я соврал, то должен выполнить вранье до конца, с достоинством. Но часика через два я "вернусь" и ему позвоню! – все-таки не утерпел мальчик. – Пойду-ка я схожу за кормом для Микки и Минни! Как бы на глаза Мирека или Яны не попасться.

И Влад, переодевшись в чистую одежду, отправился за кормом.

Яна без проблем взяла у крестной видеокамеру, Олеся и не собиралась ее брать на праздник – она хотела побыть наедине с Данилом, и даже камера не должна была ей мешать "быть наедине".

Девочка сидела дома и читала ноты, как в голову вступила одна идея. Яна набрала номер Мирека.

– Ага, – сказал мальчик.

– Привет еще раз. Я тут кое-что придумала.

– Что?

– Вот смотри: нас трое, так?

– Кого – нас? – немного не понял Мирослав.

– Я, ты и Ваня – получается три человека. Правильно? – терпеливо объяснила она.

– Ну да.

– Значит, мы станем "Тройкой"! – радостно сообщила Яна.

– Какой "Тройкой"? Ты о чем? – старательно не понимал Мирек.

– У всех детективных агентств, компаний и обществ есть названия. Наша компания будет носить имя "Тройка"!– растолковала Вычужина.

До Мирослава, наконец, дошло:

– А-а, ты вот о чем. А Влада ты во внимание не берешь?

– Не беру. Он сам от нас отделился, сам этого захотел. Теперь у нас новая компашка, как я уже сказала, – я, ты и Ваня. Мы – детективная компания "Тройка"!

Мирек тоже загорелся идеей:

– Ладно, обойдемся без Влада. Но почему "Тройка"? Такое ощущение, что мы кони, лошади. Надо придумать что-то другое, более человеческое.

Мирослав и Яна стали думать по телефону. И мальчику придумалось:

– "Трио".

– "Трио"? – осталась недовольной Яночка. – Нет, не пойдет. Мы не музыканты. Точнее, я музыкант, а вы – нет.

– Тогда придумывай сама! – вспылил собеседник.

– "Триумвират"! "Трицепс"!

– Как-как? Триум... что? Да мы это не выговорим. Я лично это слово слышу первый раз в жизни. А "трицепс" вообще по смыслу не подходит! Ой, подожди, я  сейчас! – Костров положил трубку на стол и умчался к себе в комнату. Вернулся через секунду.

– Куда ты ходил? – полюбопытствовала одноклассница.

– За словарем синонимов. Вот, читаю вслух: тройка, триумвират, трио, тройняшки, тройня, троица...

– Стоп! – заголосила Яна. – Не хочу больше ничего слышать! "Троица"! Это именно то, что нам нужно! Благородно, красиво, да вообще, самое оно!

– "Троица"? – задумался Мирек. – А что, неплохо. А тебе не кажется, что нужно провести какое-нибудь посвящение в "Троицу" или дать клятву верности?

– Не кажется, – легкомысленно отмахнулась Яна. – Нет времени на все эти сантименты.

Мирослав с ней не согласился:

– Ты не права. Клятву дают все уважающие себя компании. А чем мы хуже?

– Ничем. Ну, хорошо, дадим на досуге клятву. А сейчас я пошла делать маникюр, пока!

– Не пока, а до встречи, – уточнил Мир. – До вечера.

Но Яна уже бросила трубку.

Новорожденная "Троица" готовилась к операции.

Издалека Влад заметил ту самую бабушку, которая подарила ему мышек. Она сидела с прежним баллоном в руках на прежнем бордюре.

Нерешительным шагом Владислав подошел к ней.

– Здрасте, – поприветствовал он Викторию Анатольевну.

Она дико обрадовалась:

– Какие люди! Тебя же Владиком зовут, я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь.

– А ты зачем сюда пришел?

– За кормом для мышек.

– Не трать лишние деньги, у меня дома корма мешок. Вот отдам последнюю мышку, и пойдем ко мне в гости. Ты обещал!

В этот момент к старушке подошла какая-то девочка и забрала мышку.

– Вот и все! – сказала бабушка. – Пошли в гости.

– Неудобно как-то.

– Неудобно спать на потолке – одеяло падает.

Они рассмеялись и направились домой к Виктории Анатольевне.

У нее была чистая уютная квартирка, и масса клеток с мышками. Они стояли даже в прихожей.

– Ба, это ты?  – прозвенел откуда-то девичий голосок.

– Я, Глашенька, я!

В прихожую вышла девочка невысокого роста в платьице и с бантом на волосах.

Таких детей всегда хотелось взрослым трепать, обнимать и гладить. У Влада похожих чувств не возникло, он лишь покраснел и вонзился глазами в пол.

– Влад, это Глаша, Глаша, это Влад, – познакомила бабуля детей.

Сразу исчезла неловкость, скованность, и спустя два часа Ромашкину казалось, что он нашел настоящую подругу. Они даже договорились пойти сегодня вместе на салют.

Как и было обещано,  Влад получил корм и отправился домой как на крыльях – он верил в себя, а меланхолия последних дней испарилась, словно ее и не было.

Яна сделала себе известную укладку волос под названием "Взрыв на макаронной фабрике", вырядилась в джинсовые бриджи, нахлобучила на ноги кроссовки на высокой подошве и стояла в таком виде возле метро. На плече висела специальная сумка для видеокамеры, конечно, с камерой внутри.

Ваня и Мирек вначале не признали Яну, потом, когда додумались, что девица со вздыбленными волосами – Яна, подошли к ней одновременно.

– Как вам моя прическа? – спросила пианистка.

На всякий случай Мирек промолчал, дабы не портить столько лет дружбы, а Ваня притворно восхитился:

– Выше всяческих похвал!

Костров про себя подумал то же самое, но наоборот.

Далее друзья сели в поезд метро и поехали на Театральную площадь. По дороге Мирослав с Яной рассказали Ване о "Троице". Он с энтузиазмом это воспринял и гордился тем, что он член "Троицы".

Вечерело. Солнце потихоньку сбавляло жаряще-парящие обороты, травка свежела, наливалась соком, птички вылетали на вечернюю прогулку, коты пели кошкам песни, все было тихо, мирно и спокойно. Людской поток постепенно стекался на главную площадь города.  Все смеялись, веселились, в воздухе витал дух истинно русского праздника. – Дня Победы. Ветераны ВОВ – Великой Отечественной Войны надели на себя пиджаки с наградами за заслуги перед Отечеством и шествовали в почетном строю к обелиску – возложить цветы памяти и почета погибшим товарищам.

Вопреки общему мнению, что современное поколение никого, кроме себя не уважает, рассыпалось в пух и прах – подростки: юноши, девушки, мальчики и девочки с трепетом смотрели на ветеранов, давших им жизнь, и уважительно понижали голос, когда проходили мимо обелиска и ветеранов рядом с ним.

Не осталась в стороне и "Троица". Друзья купили по пути букетик цветов и оставили их у подножья стелы. Дети  влились в народную массу и старались вести себя спокойно, ничем не выдавать свою ответственную миссию, от которой, может быть, зависит их собственная жизнь.

Когда начало темнеть, на сцену – "ракушку" вышли молодые, еще неизвестные людям певцы и певицы и начали петь песенки собственно сочинения. Некоторые из них оказались довольно неплохими: мелодичными и запоминающимися.

Неожиданно Яна схватила Ваню за руку и зашептала:

– Ванька, глянь, у того парня расширенные зрачки и поведение у него странное. Наверное, он "нанюхался" и теперь "торчит". Выходит, что тот Вовка начал распространять "дурь" и его люди среди нас!

– Может, у него просто такие глаза? – гадал Иван.

– Не будь дураком. Это явный признак состояния "кайфа", – сказала Яна, словно всю жизнь вращалась в среде наркоманов.  Девочка знала признаки "одурения" из средств массовой информации.

– Посмотрите на него, – указал Мирек на того же самого юношу, о котором перешептывались Яна и Ваня. – Мне кажется, он под кайфом.

Яна победоносно взглянула на продавца тритонов, мол, что я говорила?

Теперь все трое пристально наблюдали за ним. Его звали Глеб.

– Ты чё, уже того? – спросила у него размалеванная спутница.

– Да, уже того! С тобой поделиться? – радушно предложил Глеб.

– Ну, – замялась Настя, – рановато еще.

– Какой там рановато? На! – Глеб бережно передал ей малюсенький целлофановый сверточек, – дыши и не парься.

Девушка отошла за "ракушку" и собиралась уже вдохнуть в себя героин, как Яна совершила необдуманный поступок.

– Нет! – заголосила она. – Не надо! Не дышите этой пакостью, не сокращайте себе жизнь!

От речи Яны девица малость остолбенела. Потом, придя в себя, заявила:

– Вали отсюда, малявка, пока мой бой-френд тебя в котлету не превратил.

Мирослав и Ваня оттаскивали Яну в сторону – она могла сорвать операцию и превратиться в котлету!

Но Яночка просто так не сдавалась: ей была дорога незнакомая девушка, ни во что ее не ставившая. Вычужина  с выкриком "Ыых!" отбросила мальчишек и вернулась к Насте. Она ударила ее по длани, рассыпав на землю наркотик.

– Ты чё, волчица позорная, сделала? Ты знаешь, сколько это стоит? Да я тебя сейчас удушу вот этими самыми руками, – и Анастасия продемонстрировала свои руки с ярко-красным маникюром.

– Мне наплевать на цену! Вы себе не представляете, чем грозит потребление наркотиков! – выступала Яна.

– Ну и чем грозит? – скептически спросила Настя, надвигаясь на Яну.

– Смертью! Вы меня еще благодарить станете! – пообещала Вычужина.

– С какой стати?

– Ни с какой! А, нет, с моей!

В этот момент за сцену свернул Глеб и уставился на Яну с праведным лицом, на растерянных Мирека и Ваню, и на перекошенную, но, в общем-то, приятную физиономию подружки.

– Что здесь происходит? – осведомился он.

– Эта малявка выбила у меня из рук "геру"! – пожаловалась Настя, добавив: – И я хочу удушить ее на месте, чтоб в следующий раз неповадно было, волчице позорной.

И Настя сделала бы это, если б Мирек не съязвил:

– Как может быть следующий раз, если ты ее задушишь?

Настенька помолчала немного и рассмеялась:

– Да, прогнала я! Но наказать ее надо.

– За что наказывать? – удивился Мирослав. – За доброе дело?

– Доброе? – поразился Глеб. – Я за "герку"  сорок баксов отдал.

Ваня сразу же оседлал коня:

– Кому отдали?

– Продавцу, – пожал Глеб плечами. – Вон он, кстати, возле печки с поп-корном стоит.

Даже не попрощавшись с Глебом и Настей, "Троица" нырнула в толпу и вынырнула около стеклянного агрегата, производящего воздушную кукурузу.

Излюбленным методом Мирек втерся в доверие к Витьку, как представился распространитель наркотиков. Яна с ее другом из метро сидели в это время за углом общественного туалета и снимали все: каждый шаг, каждое слово, каждую ухмылку на видеокамеру, позаимствованную у Олеси.

Сделка состоялась. Бесстрастная камера все записывала.

Витек намеревался продолжить шествие по площади и искать новых покупателей, как "Троица" преградила ему дорогу, замкнула его в круг за "ракушкой" (они уже покинули место за туалетом).

– Что за номера? – изумился он. – Что за спектакль?

– Это не номера и не спектакль, – холодным тоном оповестил его Мирослав, напустив на себя страх. – Купля-продажа вашего товара была запечатлена на камеру.

– Ну и? – сплюнул на чистую лужайку молодчик.

– Получается, мы уже сейчас можем отнести пленку в милицию и упечь вас за решетку, – пригрозил Мирек.

– Что вы, волки позорные, от меня хотите?

– Хватит употреблять это выражение! – возмутилась Яна. – За последние десять минут слышу его третий раз.

Гневный крик девочки Витек, казалось, не заметил. Он пристально оглядел всех ребят и запустил руку в карман. Все подумали одно и то же: "Сейчас достанет пистолет", но думки не оправдались, Витек вынул старый потрепанный кошелек и раскрыл его.

– Сколько вы хотите за пленку? – деловито спросил он.

Все зловеще рассмеялись.

– Деньгами тут не откупишься, – вздохнул Мирек.

– А чем откупишься? – занервничал шантажируемый.

В разговор влезла Яна.

– Скажите, Витек, вам приятно губить людей?

– Я никого не гублю. Они сами выбирают путь, а я его расчищаю, – умно выразился Виктор.

– Это одно и то же, – зашипела Яна. Она не выносила людишек с грязной совестью. – Вы, Витек, в нашей власти. Пленка, отснятая нами, в силах сгубить вас в тюрьме на нарах, – запугивала пойманного ими Витька Яночка. Но этого можно миновать, если вы сейчас все нам расскажете. На кого работаете, кто вами правит, кто стоит во главе всего и мы, может быть, вас опустим.

Подумал Витя и сказал:

– Нашли слабоумного.  Пленка-то у вас останется? Или мне ее отдадите?

– Останется у нас. Надо же нам будет что-то милиции показывать, ответил вместо Яны Ваня.

– Так какой мне смысл все рассказывать, когда пленка в любом случае останется у вас? – толкал прямо-таки гениальные речи Витек.

Яна, почувствовавшая бесплодность всей беседы, едва не расплакалась:

– Ну Витек! Помогите нам! Вы наша последняя надежда! Если  пегасовцев не посадят, нас с Миркой прикончат!

И Витек, этот любезный Витек проявил человеколюбие:

– Эй, козявка, не плачь, – он дружески потрепал Яну за плечо. – В чем проблема, я не понял? Почему и кто вас прикончит?

"Троица" все ему поведала. И про Отразимого – Диму не смолчала.

– Знаю я Димона. По понятиям чувак, он новенький. Первую же сделку провалил. А я его не осуждаю. У меня самого иногда случаются порывы бросить все к чертям собачьим или кошачьим, и жить спокойно.

– А чего не бросите? – спросил Мирек.

– Все как-то времени не было. А тут объявились вы. Наверное, пора настала.  Где там ваша камера? Я все расскажу. А потом вместе пойдем в милицию.

– Вы не боитесь, что пегасовцы до вас доберутся и накажут? – заботливо спросил Ваня.

– Волков бояться – в лес не ходить, – заметил Витек.

– Опять волки! – обнаружила закономерность Яна.

– Ну что, начнем? – приготовился Витя и сел на пенек. Здесь, за сценой, было относительно спокойно, и никто посторонний им не мешал.

Из повествования Витька выяснилось, что "Пегас" – едва ли не самая крупная фирма в России, занимающаяся сбытом наркотиков. Виталий Григорьевич, Сергей Николаевич и Карл Львович – троюродные братья. С детства они мечтали быть богатыми и, надо сказать, своего добились, но путем ужасным и жестоким. Прикрываясь "колготочной" фабрикой "Кюали", "Пегас" расположился в небольшой комнатенке. В ней совершались все грязные делишки братьев. Делишки были настолько грязными, что единственным способом их как-то очистить было дать название делишкам "Пегас". Имя красивое и звучало непорочно, светло и без скрытого смысла. А смысла, особенно скрытого, в нем было, хоть отбавляй. За несколько лет существование "Пегаса" в его ряды было принято больше сотни людей, продающих, покупающих и делающих наркотики.

В основном работали молодые люди, не привлекающие к себе подозрения у окружающих. Кто подумает, что обычный парень на дискотеке продает героин, кокаин и "травку"? Никто. Подумают только те, кто покупал у него "дурь".

Обыкновенный восемнадцатилетний юноша Дима из-за нужды в деньгах устроился в "Пегас". Над ним долго проводили нудный инструктаж, пока не вывели его на первое дело – передать покупателям кейс с четырьмя килограммами героина. А он на полпути скрылся неизвестно куда вместе с кейсом,– его замучили мысли о правильных и неправильных поступках.

Так совпало, что Витек сдружился с Димой, и ему стало жалко его, когда он узнал об открытой на Дмитрия охоте.

Витя сам помышлял о том, чтобы бросить работу. Но не было стимула. Он появился сегодня – в День Победы, когда вот эти трое детей сказали, что нуждаются в его, в Витьковой, помощи.

– Спасибо, Витек! – горячо поблагодарил продавца Мирек. – Вы нам помогли. Завтра мы с утра пойдем в милицию вместе с пленкой и надеемся, что, после того как "Пегас" прикроют, нас перестанет разыскивать поисковая команда.

– Я тоже надеюсь и вместе с вами пойду в милицию. Вы не поверите, я согласен на то, что меня посадят в тюрьму. Моя совесть станет чище, правда, я осознаю, что ее ничем не отмоешь.

Витек закатил бы раскаяние на полчаса, если бы сзади не раздались шаги и приглушенные смешки.

"Троица" и человек с очищающейся совестью резко оглянулись.

– Нет, – простонал Витя.

– Да, – рявкнули восемь крепких мужчин.

– Ну ты, Витек, отмочил комедию. Теперь тебе не жить – предателей мы не прощаем. Правда, братаны? – посмотрел на союзников мужик с собранными в пучок волосами.

– Правда.

В мгновение ока на их накачанных руках заиграли мышцы и на свет появились блестящие ножи. Холодная сталь отражала начавшийся фейерверк. Синие, красные, желтые огни плясали по железу. Ножи были остры, как зубы акулы.

"Троица" переглянулась, не зная, что делать.

А мужланы с ножами приближались.

Глава 10.  НОВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ЯНЫ.

Отступать было некуда, бежать тоже. Мирек, Ваня, Яна и Витек сбились в кучку.

Витек не слыл накачанным, заступиться за детей он не мог. Испуганные дети не могли заступиться за Витька. Замкнутый круг.

– Подождите! – вернулся к музыкантше дар речи. – Неужели вы нас вот так возьмете и убьете? Здесь, на центральной площади города?!

– Конечно. А что тут такого? – удивился туповатый Волосатый.

– Ничего, если не считать того, что вы не успеете скрыться, как вас схватят доблестные стражи порядка.

Мужланы остановились.

– А девка умна, – произнес один из братков. – Не будем же мы их здесь мочить?

– Будем, – это Волосатый выступил. – А, вообще, лучше замочить их на другой точке.

– Где это? – занервничала Яна.

– В одном месте, – удовлетворил он Янин интерес. – Братаны, у вас что-нибудь из снотворного найдется?

– Не-а, – ответили братаны. – Но наркоты полно. Можно их накачать и перевезти без особых проблем.

"Троица" ужаснулась:

– Не надо! Не хотим мы наркотики принимать!

– Мало ли, что вы хотите, – гаденько улыбнулся Волосатый и спохватился: – Вот еще – тратить на них товар. Так дойдут, на своих двоих, не переломятся.

Пленных схватили под руки мужики. На одного человека пришлось по два братка. Делали все умело, так, что с виду и не поймешь, что ведут они людей насильно.

Вырываться было бесполезно – в бок каждого упирался кончик ножа.

– Одно неверное движение, и вы трупы, – предупредил всех Волосатый. Он, видимо, был самый главный.

Окружающие веселились, пели, танцевали, взрывам хохота не было конца. И фейерверк что-то затягивался. Но он прекратился, вместе него интерес публики привлек факир – пожиратель огня. Он мастерски выпускал клубы пламени в сторону от людей. Аплодисменты ни на секунду не смолкали. Воздушные шарики то и дело взмывали в воздух, и летели ввысь, чтобы завтра или, в крайнем случае, послезавтра упасть где-нибудь в окрестностях.

– Вы делаете мне больно, – пожаловалась Яна.

– Потерпишь, – таков был ответ.

Яна возмущенно надулась.

Впереди показалась машина – "жигули" девятой модели. "Троицу" и Витька затолкали в машину и заперли снаружи дверь, а братки сели в другой автомобиль.

Заскрипели тормоза и машины рванули в места.

Дима сидел в доме Мирека и щелкал пультом от телевизора. По всем каналам показывали откровенную чушь, ничего, достойного внимания, Дмитрий не нашел. По одному каналу в сотый раз крутили мультики про обделенного умом Бивиса и про чуть более здравомыслящего Батт-хеда. Другая программа транслировала "шедевры" отечественной мультипликации о болезненно худой девушке Масяне и ее друге с тюремным именем Хрюнделе.

– Блин, – сказал Митя вслух. – Весь город сейчас на салюте, а я сижу как заточённый узник в четырех стенах и смотрю всякий кретинизм. Надо ж мне было так вляпаться в эту историю.

!!!И тут в прихожей послышались шаги!!!

Дима вначале оторопел, потом пришел в себя и заполз за диван.

– Черт, где мой телефон? – злился мужской голос. – Мирка опять взял, что ли? Ну я ему дам, когда увижу его. А, вон сотовый лежит. Пронесло братика.

Шаги двинулись обратно в прихожую, дверь хлопнула, и все стихло.

С Димы пот скатывался градом. Он посидел еще несколько минут за диваном  и вылез из убежища.

"Это, наверное, брат Мирослава, Семен. Да-а, он же говорил, что брат не вернется, был та-ак уверен. Ну, хорошо, что Семен меня не заметил, а то представляю, что бы ему говорил. Пойду чая попью".

И Дима, переживший легкий стресс, поставил на плиту чайник.

В то время как за "ракушкой" происходила стычка, Влад и Глаша стояли в очереди в тир. Мальчик, имевший прекрасный глазомер и отличную реакцию, сбил четыре утки подряд и выиграл для Глафиры игрушку – умильного фиолетового слоника. Он был одет в комбинезон, а в хоботе держал малюсенький букетик с искусственными розами, голову украшала кепочка в желто-красную полоску.

– Спасибо, – прошептала Глаша, прижимая к груди трофей.

Влад лишь улыбнулся до ушей.

– Владушка, смотри, салют начинается! – посмотрела Глаша в небо, а Влад бросил взгляд на Глашу. Её темные пышные волосы, яркие карие глаза, и бархатная кожа очень нравились Ромашкину.

Правительство изрядно раскошелилось на фейерверк. Искры собирались в причудливые образы, они очень красиво смотрелись на фоне темного звездного неба.

Потом Глаша заметила факира и потянула туда Влада. Это было еще то зрелище.

– Я бы так в жизни не смогла, – поражалась девочка, наблюдая, как изо рта араба вырывается огонь.

– И я, – кивнул Влад, смотря на пламя. Оно рассосалось в воздухе, и вместо него он увидел захватывающую картинку: возле дороги Мирослава, Яну и двух незнакомых парней усаживают в машину. Неожиданно Яна повернулась, и ее взгляд пересекся с взглядом Влада. В нем читалась мольба.

Машина тронулась и скрылась во тьме.

Влад стоял как громом пораженный.

– Ты видела? – обратился он к Глаше.

– Что видела?

– Мирека и Янку! – подскочил Владик. – Их похитили!

– Какого Мирека? Какую Янку? Объясни толком, я тебя не понимаю! потребовала мигом посерьезневшая Глаша.

– Это мои одноклассники и близкие друзья! Вот черт! Это все из-за Димы!

Глафира рассердилась:

– Чего? Кто это – Дима?

– Наркоделец, – махнул рукой сирота.

У Глаши сам собой открылся рот. Закрылся после того как Влад ей рассказал всю историю с начала и до конца.  Она, внимательно выслушав Владислава, взялась за дело всерьез:

– Так надо их найти!

– Как?

– Молча! Ты что, детективов никогда не читал или детективные сериалы не смотрел? – рассердилась Глашка.

– Читал, смотрел. А что в них?

– В них есть логика! Гляди: как поступил бы, например, Эркюль Пуаро?

Влад растерялся:

– Ну, не знаю...

Глафира досадливо поморщилась и топнула ногой:

– Он бы опросил свидетелей!

Мальчик скептически сказал:

– И где ты свидетелей найдешь? Здесь толпа без остановки движется, ни на секунду не останавливается!

Девочка повертела слона:

– Но есть те, кто не движется. Например, торговцы. Вот к ним и пойдем, – и она устремилась к продавцу шариков. Влад побежал на ней.

Коробейник радушно их встретил:

– Что желаете? Шарик – сердечко? – подмигнул он Владу. Тот покраснел.

– Ничего из этого нам не надо, – огорошила продавца Глаша. Скажите-ка, вы видели тут машину? – семиклассница указала на обочину.

– Ну да. Там много машин стоит, – вступил с ней в контакт скучающий продавец: спрос на шарики спал примерно час назад.

– Да нет! "Шестерка" только что там стояла. Вы номер запомнили? допытывалась Глаша. Она с удивлением обнаружила, что ей нравится вести допрос.

– Нет, конечно. Я ж не дурак запоминать номера машин. Манией преследования не страдаю.

Глаша развернулась на каблуках и ушла.

"Ловить тут нечего, – думала она. – Лучше кого-то другого расспрошу. Ничего, это моя первая и, надеюсь, последняя неудача".

Обладательница глаз, сводящих Влада с ума, остановилась у лотка со сладостями. Им заправляла девушка лет двадцати в огромной широкополой шляпе-сомбреро на макушке. Для затравки Глафира купила у нее "Сникерс-супер" и бутылку "Миринды".  Как бы невзначай сыщица спросила:

– Не подскажете ли, вы случайно номер "шестерки", которая была здесь припаркована, не записали?

– А ни фиг его записывать? – зевнула утомленная девушка.

– Мало ли что...

– Здесь этот номер каждая собака знает, – почесала собеседница подмышку.

– Да? Почему? – обрадовалась Глаша. Влад засиял как тульский самовар.

– Так это машина местных воротил, – поковыряла ногтем в зубах продавщица.

"Ну и манеры у нее" – отметила для себя подруга Владика.

– В смысле – воротил? – подошла поближе Глаша.

– Воротилы – они и есть воротилы. Воротят все, что ни попадя. Вот была нормальная площадь, шла торговля, все шагали ко мне, – начала жаловаться барышня и без всяких переходов представилась: – Я Анька.

– Я Глаша.

– Влад.

– Ага. Короче, приперлись они сюда где-то неделю назад и начали все расшвыривать: мою палатку сюда передвинули, гады, на самое невыгодное место на площади. Нет, я понимаю, если б они сами тут торговали ширпотребом, так они не ширпотребом, а наркотой  промышляют.  Мы-то чем им помешали? А, небрежно цыкнула зубом Аня, – это для них развлечение.

Девочка возмутилась:

– Если всем известно, что они торгуют наркотиками, почему никто не заявит в милицию?

– А кому умирать охота? – заметила Аня.

Глаша подумала и сказала:

– С этим все понятно – по вашему мнению, лучше сидеть в своей норке и не вылазить наружу. Моя хата с краю, ничего не знаю. А номер вы знаете?

– Нет! Но знаю, где машина чаще всего стоит.

– Где?!

– Та там: пройдите три квартала, сверните направо и вам откроется большое здание – фабрика "Кюали". Я рядом с ней живу и машину часто вижу.  А зачем вам эта тачка сдалась?

Дети её не просветили, они рванули в "Кюали". Там же располагался "Пегас".  Но Влад этого не ведал, и Глаша, соответственно, тоже. В принципе, он знал о "Пегасе", но то, то он находится в задворках бесчисленных коридоров "Кюали", для Влада оставалось секретом.

Изрядно устав от бега, друзья свернули за угол, и они увидели мрачное стеклянное строение с вывеской "Кюали". На радость отдыхавшим четыре дня от школы Владу и Глаше, возле него стояла "шестерка". Второй машины, с восьмью мужиками, не наблюдалось.

Тихими шагами мальчик и девочка подобрались к входу. Их не было заметно – на улице царствовала глубокая ночь. Неподалеку тявкали собаки, а на деревьях мяукали кошки.

– Будем пробираться внутрь? – шепнула Глаша.

– Я думаю, да. Шастать снаружи нет смысла, – рассудил Ромашкин и вдруг подумал: "Если что, я могу представить Глашку Миреку и Янке как двоюродную сестру, к которой я вроде бы уезжал, – сразу же Влад себя одернул: – Нет! Хватит вранья! При первой же встрече я скажу одноклассникам, что никакой двоюродной сестры у меня нет, – Влад моргнул, – наверное, они и сами давно догадались, что я  им наврал".

Поток мыслей был прерван Глашей:

– По-моему, туда попасть нам не составит труда.

– Да?

– Да. Охраны нету, за входом никто не следит.

– Странно... чтобы в крупной фирме не было охраны...  – задумался Влад.

– Мне кажется, она есть, но днем. А вечером, тем более праздничным, ее нет. Или у них пересменка идет. А дверь, наверное, забыли запереть те, кто твоих друзей похитил. Растяпы! В общем, хватит лясы точить, бежим! – и дети рванули в "Кюали" – отворили дверь и, оглядываясь, спрятались в той же самой подсобке, что и "Троица" сегодня днем.

Немного там отсидевшись и отдышавшись, Глаша и Влад методично осмотрели и ослушали все неисчислимые кабинеты в "Кюали". И лишь в одном происходила какая-то возня.

– Глаш, давай... – начал Влад, но не закончил  – из лифта вышли четверо мужчин и направились в кабинет, где была возня. Чудом мальчик и девочка спрятались за огромными пальмами.  Когда мужчины зашли в комнату, друзья из своего укрытия вышли и вновь подошли к двери. Они проделывали буквально тот же путь, что и Мирек, Яна и Ваня несколькими часами раньше.

А внутри действие развивалось следующим образом.

Выгруженных из "жигулей" членов детективной "Троицы" завели в кабинет директоров и привязали каждого ребенка веревками к стулу. Витька посадили на диван между Волосатым и верзилой с именем Колёк.

– Ну и чего вам надо? – окрысились четверо влетевших в кабинет мужчин.

– Добычу принесли? – спросил Вова – Молот.

– Кое-что получше, – заинтриговал его Волосатый.

– Что может быть лучше добычи? – изумился Молот.

– Лучше бабок те, кто пытается эти бабки у нас отнять! – воскликнул Волосатый. По паспорту он носил имя Роберт.

– Что?? – взревел Вова, заметивший пленников.

Сергей Николаевич, Виталий Григорьевич и Карл Львович тоже их заметили.

– Кто это? – ревел дальше Молот.

– Это, как ты знаешь, Витек, он из нашей команды, – пояснил Роберт. – А эти дети его, ты не поверишь, шантажировали.

Владельцы "Кюали" и "Пегаса" сели на стулья. Вова продолжал демонстративно стоять.

Головорез Колёк включил телевизор, присоединил к нему видеокамеру и все: "Троица", Витёк, троюродные братья-мафиози и восемь мужиков посмотрели документальный фильм, отснятый Ваней за "ракушкой".

– Что скажите? – спросил Волосатый у директоров.

– Да-а, – протянул Карл Григорьевич, затем окинул ласковым взглядом Витька и поинтересовался: – Тебе, дружочек, жить надоело? – и достал из ящика стола пистолет.

Витя побледнел и вжался в диван, пытаясь спрятаться за кожаной подушкой.

Карл приставил дуло к его виску.

Несчастный Витёк уже попрощался с жизнью, как Вова – руководитель восьми мужиков, выговорил:

– Подождите, Карл Григорьевич, с ним разберемся потом. Мне хотелось бы знать, кто эти дети, исхитрившиеся снять Витька и выбить из него все о нарко-конвейере фирмы?

Карл на время забыл о Вите и вместе со всеми с интересом уставился на "Троицу".

– Мы, это... – начала Яна и замолчала.

Ни Мирек, ни Ваня не стали продолжать Янин монолог.

– Не хотите по-человечески, сделаем по-звериному, – разозлился подозрительно активный сегодня Карл Григорьевич. Он перевел оружие на висок Яны. Пианистка, первый раз в жизни видевшая пистолет (в принципе, Ваня и Мирек тоже никогда пистолеты не лицезрели), замерла с открытым ртом и выдавила из себя: