Текст книги "Мой милый лебедь"

Автор книги: Вадим Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Зачем?

– Для вас ведь, пацанов, стараюсь. Вам же только блондиночки с голубыми глазами нравятся. Свои каштановые волосы я перекрашивать не решилась, а глаза изменила.

– Ну и зря. Не всем нравятся блондинки с голубыми глазами. Твой настоящий цвет очей очень красивый... И каштановые волосы лучше, чем светлые.

– Правда? – удивилась Броневич.

– Да – я ответил совершенно искренне.

– Спасибо – Кристина покраснела от удовольствия.

Я нечаянно заехал себе по голове какой-то палкой от палатки. Кристина выхватила у меня конструкцию и в два счета сложила ее.

– Откуда ты знаешь, как складывать палатку? – изумился я.

– Пустяки. Я читала книгу "Что нужно знать путешественнику".

– Понятно...

– Ребятки, идем! – созывал всех Климентий Иванович.

– Пошли Утку спасать, вон, Клим уже орет, – сказала Кристина.

– Идем.

Раздирая своими телами непроходимые дебри, мы с упорством шли в сторону скалы. Я заметил: почему-то она становилась все дальше и дальше. Сначала казалось, что она совсем рядом, два шага пройти, а на деле всё по-другому.

– Блин! – воскликнула Кристина. – В этом платье совсем невозможно идти! Оно цепляется за все подряд! Про боа Кристина и слова не сказала, оно лежало на плечах.

– Ха-ха, не надо было выпендриваться перед всеми, вот и результат, радостным назидательным тоном проскрипела Маша.

Броневич остановилась, посмотрела на Марию, как на только что родившегося умильного котенка и произнесла:

– Машка, хоть ты и отличница, коэффициент твоего ума ниже комнатной температуры, – и пошла дальше.

Маша ей ничего не ответила. Наверное, ничего более остроумного придумать не смогла. Здесь я поразился мыслям, пришедшим мне в голову: "А ведь по утверждению Мишки Машка тоже меня любит. За что это, интересно? Мы же с ней почти не разговариваем. Привет-привет, и все. Ничего больше. Бывает же такое: в один день узнал, что у меня две поклонницы. И кто? Две особи, которые терпеть друг друга не могут! Ну, дела".

– А-а-а, – прервал поток думок чей-то вопль.

– Чего такое? Что случилось? – раскричался Климентий Иванович.

– Здесь... тараканы, – прошептала побелевшая Виктория Стакановна, без остановки указывающая пальцем в листву.

– Подумаешь, тараканы, – пожал плечами Клим.

– Вам хорошо, а я их боюсь! Даже обычных рыжих прусаков, носящихся у меня по кухне.

Я был согласен с англичанкой. Тараканов я боюсь до колыханий в желудке. Вроде бы ничего страшного: беззащитное насекомое, живущее в доме. А если присмотреться ближе, можно потерять сознание: безостановочно шевелящиеся усики, противный цвет тела, много ног. Это наши, обычные прусаки. Как-то я был в зоопарке, там находился аквариум с мадагаскарскими тараканами. Вот это сущий ужас. Если бы вы видели, как они едят... налетают на пищу, расщепляют ее странными отростками у рта и едят, едят, едят. Во время трапезы они издают мерзкий писк. Не выдержав, я вылетел тогда из зоопарка, пролетев мимо совершенно обычных и нормальных животных: носорога, прелестных попугайчиков, очаровательных гиен, милых кенгуру. Так что я полностью понимаю Стакановну.

– Да это же самые натуральные мадагаскарские тараканы! – сообщил Геннадий Адольфович, рассматривая листву. Виктория Стакановна отвернулась, и ее вывернуло наизнанку. Я бы тоже повторил этот жест, но сумел сдержаться.

– Откуда здесь взяться тараканам этой породы? – спросила Маша.

– Оттуда, – коротко ответила Кристина.

– Я серьезно спрашиваю, – насупилась Баранова.

– А я серьезно отвечаю: они выползают оттуда, – Броневич указала взглядом на трухлявое полуразложившееся дерево. Из него потоками лезли тараканы.

Не сговариваясь, мы всей оравой устремились подальше от этого места.

– Фу, какие они омерзительные – поделился я мыслями вслух.

Бледная англичанка кивнула.

– Что они интересного в этом дереве нашли? – продолжал я.

– Артем, тебе твой голос не идет, – невпопад сказал Влад.

"Я не ослышался?". Я оторопел:

– Как это?

– Молча. Есть люди, которым не идет имя, а тебе не идет голос, пояснил Влад.

– Все ему идет, – заступилась за меня Кристина. – Очень даже. Тебе прическа не к лицу, вот это – да.

– Что плохого в моей прическе?

– Все. Эта сотня косичек с тобой не сочетается. Если уж решил длинные волосы носить, надо выбрать свой единственный и неповторимый стиль. А то под ДеЦла косишь.

– Не под кого я не кошу, – обиделся темнокожий Влад.

– А я говорю, косишь. Вот что: как только мы спасем Утку и выберемся из этих джунглей, пойдем с тобой вместе в парикмахерскую. Я научу тебя правильно выглядеть.

– Хорошо...

– Влад был потрясен. Следующие полчаса наша теплая школьная компания шла молча. Наверное, все думали о судьбе, о произошедшем. Ехали в рощу попали в джунгли. Лишь изредка кто-либо ругался про себя, ненароком ступая ногой на змею или ящерицу. Никто из присутствующих не ныл, не канючил: скоро ли мы дойдем? Когда вернемся домой?

– Давайте обсудим, что с нами произошло, – предложила Стакановна, словно подслушав мои мысли.

– Мне кажется, что нас засосало в воронку времени, или в воронку телепортации, – выдвинула версию Сатай.

– Какой ...тации? – не понял Влад.

– Телепортация – способность перемещаться в пространстве за считанные секунды, – растолковала Сатай. – Наверное, воронка имеет какую-то невиданную силу. Мы случайно попались ей на пути, и она нас засосала.

– А из-за чего она появилась?

– Да кто ж его знает! Может, было особое расположение звезд. Или на нас боги рассердились...

– Что мы такого плохого сделали?

– Не знаю, кто что именно сделал. У каждого в душе таится свой зверь.

– Да...

Через несколько минут Вера сказала:

– Давайте отдохнем! Ноги болят уже. Скала эта какая-то проклятая! По идее мы уже давно должны были бы прийти к ней, а она все дальше и дальше.

– Действительно, – подтвердила Сатай. – Я тоже заметила, что скала отдаляется.

Немного передохнув и перекусив, мы снова продолжили долгую дорогу. Похищение Уткиной – своеобразное развлечение для нас, как бы кощунственно это ни звучало. Если бы ее птица не утащила – мы сидели бы в автобусе и ничего не делали, только вздыхали бы и жаловались на судьбу.

– Слушайте, а вдруг мы выйдем из джунглей в какой-нибудь город? Нас довезут до дома, – фантазировала Кристина.

– У меня такое ощущение, что эти заросли никогда не закончатся, сказала Сатай.

– Закончатся, – заряжала оптимизмом Броневич Сатай. – Все имеет свой конец.

Индианка пожала плечами.

– Конечно...

– У-лю-лю-лю, – донеслось из кустов с разных сторон, из зарослей выпрыгнули темнокожие дикари с размалеванными лицами.

– Фи, какой ужасный макияж, – поморщилась Кристина.

– Так, все собраться в кучу, – приказал Клим.

Мы сбились в кучу. Чего от нас хотят эти дикари?

Тем временем они стали скалиться, лопотать на непонятном языке. Толпа явно была настроена недружелюбно. Откуда они тут взялись? Хотя вполне естественно. Чтобы в джунглях не жили племена? Да быть такого не может. Это же просто рай для них. Несколько воинов окружили нас и, что-то без остановки болтая, угрожали нам копьями. А это холодное оружие. Надо бы на них в милицию заявить. Шутки ли – а вдруг уколют кого-то?

Один дикарь с лицом, раскрашенным желто-зеленым цветом, пырнул Кристину.

– Ай, дурак что ли? Вот я тебе сейчас по башке дам! – Броневич замахнулась сумкой на ратника. – Больно-то как... прям руку жжет...

– Наверное, в острие копья яд, – предположила Маша.

Кристина лишь терла поврежденное место ладонью.

– Нужно вступить с ними в мирные переговоры, – предложил Женя Эфроимский, крепкий долговязый парень со светлыми волосами и голубыми глазами.

– Вот и вступай! Ты хоть знаешь, на каком языке эти бирюки базарят? поинтересовалась Маша.

– Нет, – потупился Евгений.

А дикари действовали сплоченно и организованно. Накинули на нас прочную веревочную сетку, стянули ее по бокам и повели добычу налево, наверное, в свою деревню или что у них там. Потрясающее дело. Из-за этой заварушки с перемещением нашего автобуса в джунгли права учителей сравнялись с нашими. Они перестали учить нас уму-разуму, не одергивают, когда мы используем современные выражения. Да оно и понятно: они ведь тоже люди, испытали и испытывают не меньший шок, что и мы.

– Помедленней идите, – прикрикнула пани. – Ой, что-то мне нехорошо, мутит, голова кругом идет...

– Точно! Яд! – возликовала Маша.

– Вот тебе радость будет, если я умру, – промолвила Кристина.

– Что ты такое говоришь? Совсем с ума сошла?

– Это как посмотреть... позже это обсудим.

– Броневич, нужно тебе рану промыть обеззараживающим средством, посоветовал Зенон Олегович, знавший наизусть учебники по "Охране Безопасности Жизнедеятельности", а проще ОБЖ.

– Где я его возьму?

– Можно у индейцев попросить, у них, наверное, мыло есть или перекись.

Кристина притормозила, сбив тем самым всю компанию под сеткой.

– Вы в своем уме? Откуда у них перекись?

– Как откуда? – изумился ОБЖист. – Из аптеки!

– Зенон Олегович, у них нет перекиси.

– Почему???

Кристина принялась растолковывать:

– Видите, они ходят голыми, прикрывшись только грязными тряпками. По-видимому, у них нет даже белья. Вон, гляньте, тот, с маской на лице, схватил жука с дерева и съел. Они, наверное, даже и не подозревают о существовании перекиси!

– А вдруг!

Кристина обреченно махнула рукой, решив дальше дискуссию не продолжать.

– Изнын шахад! – крикнул нам один дикарь в маске, остановив людской поток.

Мы уставились на него непонимающими глазами.

– Изнын шахад! – повторил он.

– Что – "изнын"? По-русски говорите! – не вытерпела Броневич.

Как ни странно, дикарь сказал на ломанном русском:

– Осьтанавитца!

– Прикол, – удивилась Кристина. – Откуда он знает русский?

– Да, знаить! Мыня вошдь научать!

– Зачем вы на нас сетку накинули? – спросил Влад.

– Чтопь сэсть. Наш народ любит есть чильовечину, – удовлетворил интерес Влада человек в маске.

– Боже, они людоеды, – ахнула Стакановна.

– Та! Та! Имьенно людоеди! – подтвердил дикарь.

Мы дружно закричали. Вот обрадовали! Съесть!

– Так, – заговорщицки прошептал Клим. – Нужно срочно мотать отсюда!

– А то мы без вас не догадались, – схамила Кристина, почесав руку.

– Не борзей.

Нам вновь приказали идти. Мы шли. Теперь уже медленно, нехотя. Все думали, как сбежать отсюда, из-под этой сетки. И откуда дикарь знает русский? Тоже вопрос. Никому дельные мысли в голову не шли, впереди маячил призрак еды. Из нас. Неужели еще есть в мире племена, питающиеся человечиной? Все-таки идет стремительный прогресс. Вроде бы люди уже стали не едой, а разумными существами. Ой, а что если мы в прошлом? Что, если эти джунгли – Часовая в первозданном виде, может, она такой была несколько миллионов лет назад? От этой догадки мне стало не по себе. Не успел я до конца испугаться, как меня пнул один из террористов.

– Что за номера? – набычилась Кристина. – Не вздумай Артемчика бить! пани хотела ударить моего обидчика сумкой, замахнулась. Но сетка не дала завершить до конца боевое действие, удержав собой сумку.

– Что-то мне не хорошо, – произнесла слабым голосом Кристина, осела и потеряла сознание. Рана на руке стала ужасающе-красного цвета. Неужели дикари правда отравили копье?

– Кристина! Детка, очнись! – суетились вокруг Броневич учителя и ученики.

Клим закричал одному из дикарей:

– Дайте воды! Девочке плохо!

– Никакой вода не дадим!

– Изверги! – Климентий Иванович взял Кристину на руки, и мы продолжили путь.

Минут через пять нас привели во что-то наподобие деревни. Там и здесь сновали темнокожие дети, женщины, мужчины. Странно, я не заметил ни одного старика. Куда они все делись? Или, может быть, здесь нестареющие люди? Вечно молодые? Или здесь стариков съедают? Я себе явственно эту сцену вообразил, и меня передернуло.

– Ихбийк! – крикнул один из похитителей загорелому мужчине.

Мужчина радостно улыбнулся и сломя голову понесся в дом неподалеку. Дом этот был больше остальных по размерам и слегка покрасивее. В то время как на крышах всех домов пучками лежала солома, этот был покрыт самопальным шифером. Наверное, здесь жила какая-то шишка, местный авторитет.

– Да что же это такое! – возмутился Клим. – Принесут нам воды или нет?

– Не-а, – ответил чумазый пацан, по пятам следовавший за нами.

Невероятно! Он тоже знает русский? А, может, это племя древнеславянское поселение? Кристина из последних сил простонала:

– Принеси, кровопийца, воды или я тебе по башке дам, – и снова потеряла сознание. Пацан так и замер с раскрытым ртом. Потом кинулся в продуваемый всеми ветрами дом и приволок кувшин с ледяной водой. Протянул его Климу. Клим с ходу вылил воду на Броневич. Застонав, девушка очнулась.

– Хорошо-то как. А ну-ка, еще брызните. Математик слил остатки жидкости Кристине на лицо. Броневич окончательно пришла в себя.

– Видать, копье было снотворным обмазано, – догадалась Маша.

– Не знаю, чем оно обмазано, но мне было очень фигово, – сказала Кристина.

– Бедняжка, – жалостливо произнесла Стакановна.

– Не жалейте меня, я сильная, я – Зена – королева воинов! – крикнула Кристина.

Все посмотрели на нее с недоумением.

– Да-а, здорово же её травануло, – протянула Баранова.

Пока мы обсуждали изменения в поведении одноклассницы, из крутого особняка, который покрыт шифером, вышел мужчина, которому приказали "Ихбийк!" и старик (первый, попавшийся мне на пути в этой деревне). Старец выглядел таким... немолодым, что прям страшно было на него смотреть. Маленький, щупленький, худой, аж кости просвечивались. Но это чисто внешне и на первый взгляд. Дед споро засеменил к нам. Узрев его, аборигены этой деревни пали на колени, прислонив лбы к пыльной земле. Дедок подошел к нам. Рассмотрел нас, как будто мы экспонаты. Мне стало не по себе. Кристина, вообразившая себя Зеной, с интересом обратилась к старику:

– Старикан, ты кто такой? Как погляжу – в хоромах живешь. Небось, рэкетир, да? Деньжата смертями заработал. Дед с недоумением оглядел свой дом. А я вместе с ним. Глиняные стены, косо вырубленные окна. И на крыше как что-то нелепое – шифер. Откуда, интересно, в этом доисторическом месте взялся бетон?

– Я – древнейшина этого народа, – представился старая развалина.

– Да хоть Путин, – окрысилась Кристина. Схватила через сетку деда за грудки и начала его трепать из стороны в сторону:

– Зачем нас поймали? Зачем сетку на нас накинули, как на животных? Зачем меня копьем отравленным укололи? Ух, старый хрен, зла на тебя нету! Кристина без обиняков перешла на "ты".

– Кристина! Отпусти пожилого человека! Не бей его, он старый уже! пыталась остановить побоище Морозко. Не тут-то было, ведь Кристина уже вошла в раж. А когда Кристина входит в раж, то пиши пропало.

– Ах ты падаль, людоед! Ха, фиг вы меня съедите! Образины такие! Это вы, наверное, птицу натравили на нас! Точно! Она вам как верный пес еду приносит, – Броневич вся пылала от ярости. – Бедную птицу морально изуродовали! Эх, как вам не стыдно? Волки позорные!

Признаться, столько ругани подряд я слышал от Броневич первый раз.

– Пусти! – взмолился дед.

– Да в касание, – Кристина отпустила дедка.

Он попятился и упал на землю. Отполз на безопасное от пани расстояние, поднялся, отряхнул одежду, если можно назвать одеждой набедренную повязку.

– Дикарка – резюмировал старикан.

Кристина чуть не задохнулась от возмущения.

– Я дикарка?! Да как тебе не стыдно! Хоть бы совесть поимел, – Кристина рвала и метала под сеткой.

Мы расступились, давая девушке свободное пространство, а то ненароком кого-нибудь пришибет еще.

– Как тебя земля носит! – распалялась Броневич.

– Сделайте что-нибудь! – взмолилась Стакановна. – Девочка, по ходу дела, сошла с ума!

И я сделал. Сам от себя не ожидая, во всю глотку запел:

Бондюэль – это овощи для побед,

Бондюэль – победитель эстафет,

Как ловко морковка ушла вперед

Эстафету передает!

Все на меня уставились с немым вопросом на лицах. А меня, видимо, переклинило, так как я продолжал:

Зеленый горошек – он атлет,

Какой хороший вкус и цвет,

Рекорды свежести он побил,

Бондюэль – это море сил!

На пьедестале занимают первые места

Чемпионы – овощи Бондюэль!

"Боже, что я несу? – ужаснулся я. – Почему мне в голову эти строчки из рекламы пришли? Вот что с людьми реклама делает..." Всю деревню окружила напряженная тишина. Все смотрели на меня. Какое неприятное чувство. Как будто глазами сверлят. Инна Степановна нарушила молчанку кашлем. Все оттаяли.

– Артем, у тебя с головой в порядке? – поинтересовалась Кристина, в психическом здоровье которой все только что дружно сомневались.

– В порядке. Надо же было тебя в чувство привести, а то бы ты старика прикончила.

Кристина вспомнила о своей миссии. Она начала снова орать на деда.

– Да хватит тебе! – не своим голосом воскликнула Морозко.

Кристине словно пощечину дали. Она пришла в себя.

– Дед, что ты на меня так вылупился?

Дед оглянулся по сторонам, пожимая плечами, мол, действительно, что я на нее засмотрелся?

– Готовить костер и котел! – приказал старикан одной из женщин.

Она кинулась за дровами, несколько подружек побежали следом за ней. Помочь, наверное. Зачем, интересно, им костер? Накормить нас хотят что ли? Слава Богу, наконец-то у них чувство гостеприимности проявилось. Было бы очень прекрасно, если б нас освободили из-под сетки. А то чувствую себя как животное. Остальные, по-моему, тоже себя неуютно ощущают под веревками. Наконец, старик приказал нас освободить. С нас скинули сетку. Но свобода была недолгой, и, чтобы нам жизнь медом не казалась, каждого связали. Заломили назад руки и заключили их в веревки. Спасибо, хоть ноги не сковали кандалами. Не знаю, как у дикарей получилось, но Кристину они тоже связали. Нестройным гуськом мы пошли за проводником – индейцем. Нас вели как стадо животных. Хорошо, что впереди нет пропасти. Или есть? В 1886 году произошел один трагический случай. По заснеженным просторам, а глубина снега была несколько метров, шло стадо бизонов. Вожак шел первым, за ним шествовало все стадо. Куда свернет главарь – туда идут и остальные. Интересно, что за табуном бизонов кралось семейство волков. Им самим было не пробраться сквозь толщи снега, бизоны были для них чем-то вроде снегорасчищающей машины. Волки, изнывающие от голода, не трогали бизонов. Тут вожак бизоньей стаи увидел перед собой какой-то проблеск. Догадавшись, что это пропасть, главарь остановился. Но бредущие сзади животные не притормозили, а продолжали по инерции идти. Вожак упал в пропасть, за ним отправилось все стадо. А волки успели остановиться. Когда последний бизон упал в бездну, волки осторожно подкрались к краю. Мертвые бизоны образовали своими телами гору, с помощью которой волкам можно было пройти через пропасть и идти дальше. Внизу голодных волков ждало пышное пиршество. Вот так развито у бизонов стадное чувство... Будь наш класс бизонами, мы непременно свалились бы в пропасть.

Проводник привел нас в дом того старика. Да уж, хоромы неописуемые. Неумело плетеные кресла из древесной коры, кривые окна, на стенах неизвестно зачем висели тряпки разных размеров и расцветок. Наверное, для красоты. Вообще я заметил, что этот дом самый богатый. По виду – точно.

Я обнаружил, что следом за нашей связанной компанией идут жители деревни. Внимание женщин было устремлено на платье Кристины. Они перешептывались, кивали головами, завистливо смотрели на платье.

От Броневич это обстоятельство тоже не укрылось, она сказала мне:

– Восхищаются зарубежной индустрией.

Я, конечно, согласился. Понимаю зависть этих темнокожих женщин. Наверное, представляют себе, как приходят в таком платье в какое-то людное место, и все начитают изумляться потрясающей красоте платья. И как оно чудесно на женщине сидит. А другие дамочки завидуют отнюдь не белой завистью.

– Ты иди сюда, – приказал мне старикашка.

Я посмотрел на одноклассников и учителей, чтоб они мне посоветовали, идти или нет.

Клим кивнул головой: "Иди, а то, как бы чего хуже эти изверги не сделали".

Пришлось подчиниться. Ну, я и пошел. Подошел к деду. Он толкнул меня (вот хам!) вперед по направлению к своим слугам. Я едва не споткнулся.

– Эй, ты, ущербный, сейчас я тебе руки отобью! – раздался возмущенный голос Кристины.

Да я бы и сам ему руки отбил, будь мои развязаны. А связали их, должен вам сказать, хорошо. Крепко, на славу.

– Его в тумбу, пусть дойдет, – распоряжался дед.

– Что за тумба? Куда дойду?

– Туда, – коротко сказал старик.

Меня повели через всю деревню, (а она была приличных размеров, кстати) туда. Это оказался склад овощей. И это тумба что ли? Вручив корзинку и развязав мне руки, слуги удалились. Что мне делать с этой корзинкой? Я стоял и тупо смотрел то на овощи, то на корзинку. Потом меня посетила умная мысль. Надо корзину наполнить овощами! А дальше что? Отнести ее обратно в дом древнейшины? Ага, сейчас! Можно подумать я дешевая рабочая сила. Эксплуататоры! Так, руки у меня развязаны. Уже хорошо. Я размял кисти по методике "мы писали – мы писали, наши пальчики устали, мы немножко отдохнем и опять писать пойдем". Да-а, глупая все-таки методика, если вдуматься. Куда ОНИ пойдут после того, как руки отдохнут? Ведь ОНИ вроде бы никуда не уходили... Нет, это я перепутал. Правильно поговорка звучит "... мы немножко отдохнем и опять писать начнем", а не "пойдем". Но из таких ляпов и состоит жизнь. Вот всем известный пример про курочку Рябу. Дед с бабкой упорно пытались разбить золотое яйцо, которое снесла для них курица с диковинным именем. Били-били – не разбили. Мышь пробежала, хвостиком яйцо задела и оно разбилось. И тут дед с бабкой начали рыдать, так как мышь угрохала яйцо. Спрашивается – почему они льют слезы? Ведь мышь сделала дело, которое никак не могли совершить старики, помогла им. По идее, надо радоваться и благодарить мышку, а они плачут. Логика у деда с бабкой напрочь отсутствует. Как они, такие нелогичные, до старости дожили? Подозрительная сказка. Вот еще один всем известный пример с Дональдом Даком. Он все время ходил в матроске, ничего более. Ни штанов, ни кроссовок. Только матроска. Когда же Дональд выходил из душа, он... обматывался полотенцем. Зачем?

Надо бы все классические (и не только) сказки подвергнуть логической экспертизе.

Поизумлявшись еще немного над сказками, я начал незаметно для себя машинально наполнять корзину овощами. Потом опомнился и вытряхнул их на место. Я же не раб!

За спиной послышались мягкие шаги. Я обернулся. Слуги.

Осмотрели корзину.

– Почему не положил в нее овощи? – грозно поинтересовались они.

– А разве надо было это делать? – я изобразил удивление.

– Да! Вот мы тебя сейчас проучим! – один из слуг замахнулся копьем, явно намереваясь меня им ткнуть. Отметив про себя, что они разговаривают на чистейшем русском, я стал изворачиваться.

– Крутится еще, как угорь!

Надолго моих маневров не хватило, так как второй дикарь схватил меня за руки, заломил их назад и прижал к стенке. Первый занес копье. Я не растерялся и вывернулся из лап "заднего". Я вообще от природы гибкий. Не зря же я в танцевальный кружок ходил. Правда, один раз. Это мелочи. "Задний" на время был поражен.

Взмахнув еще раз копьем, первый предстал перед задачей: в какое именно место его вонзить? Пока он думал, я вспомнил, что у меня в кармане газовый баллончик. Достал его, щедро распылил по помещению и побежал через деревню. Послышался вой и непонятные мне слова. Скорее всего, это были маты.

Влетев в хижину древнейшины, и отметив про себя, что жилплощадью старик обделен не был, я завопил:

– Стакановна! Спаси!

Поражаюсь: почему я именно к англичанке обратился? Почему на "ты"?! Стакановна – добрая душа, всеми силами хотела меня прижать под крыло, защитить. Жаль, руки у нее, как и у других были связаны. А у меня развязаны. Я заметил, что в доме деда посторонних никого не было. Только пленники молча гуляли по лачуге. В мгновение ока я всех освободил, развязал им конечности. Пробежав мимо двери, я краем глаза увидел несущихся в мою сторону тех дикарей, которым я забрызгал глаза.

– Срочно прячьте меня!

Все стали срочно прятать меня, даже не поинтересовавшись, кто за мной гонится. Какой у нас класс слаженный! Прямо душа радуется.

– За мою спину ныкайся! – предложил Мишка. Какой все-таки он милый.

– Отвали ты со своей тощей спиной, прячься под моё боа, нет, лучше под платье! – зазывала Кристина.

От этой явно рискованной перспективы я отказался.

– Болваны вы все! Давай, спрячься в космосе! – сказала Сатай.

Все посмотрели на неё с легкой грустью в глазах.

– Нет, лучше под столом! – внесла более конструктивное предложение Сатай.

Я выбрал этот вариант. В миг я залез под стол. Затаился. Стол был накрыт каким-то жалким подобием скатерти. Цветастой, порядком драной. Через одну из дырок мне открывался изумительный вид помещения. Я заметил, что все пленники сложили руки сзади, изображая, что до сих пор связаны.

Послышался топот, потом разъяренные возгласы:

– Где он?

– Кто? – проявила интерес Виктория Стакановна.

– Он!

"Дурака кусок! – так и подмывало меня воскликнуть. – Вот же я, под столом сижу!" – но раздумал.

– Кто? Приметы попрошу, – сумничала англичанка.

Людоеды сначала растерялись, затем, восстановив в памяти мою внешность, описали меня:

– Рост один метр семьдесят пять сантиметров, глаза карие, волосы темно-русые, средней длины, немного вьются, кожа смугловатая. Довольно симпатичный. "Надо же! – восхитился я под столом. – Да им нужно в милиции работать, в отделе уголовного розыска, фотороботы составлять. Как точно меня описали! А они, оказывается, знакомы с измерительными единицами. Ах, как эти мерзавцы верно все подметили, особенно то, что я симпатичный. Я просто мачо".

– Тут таких нет – пожала плечами Стакановна.

– А какие есть?

– Вот, – Стакановна широким взмахом головы обвела ассортимент людей.

– Эти нам не нужны! Признавайтесь, он сюда забегал?

– Человек с приметами – нет.

– Не верим! Будем пытать, и вы расскажете все что знаете!

Я облился холодным потом. Боже, сейчас полетят головы. А все из-за меня.

Видимо Кристина это почувствовала. Она решила ободрить меня ехидной улыбочкой. Ехидная улыбочка подействовала, я несколько приободрился. Как через секунду выяснилось, ехидная улыбочка подействовал не только на меня.

– Кому ты там улыбаешься? – злобно спросил дикарь.

– Никому, – небрежно бросила Кристина. – У меня после укола копья нервные припадки начались, характеризуемые беспричинными ехидными улыбочками.

Молодец Кристинка, нашлась!

– Сейчас они у тебя навсегда закончатся, если ты нам не скажешь где этот колдун! Его хочет видеть вождь! Вот это номер! Я – колдун? С ума посходили что ли? А, нет, меня, скорее всего, перепутали с кем-то. У меня аж отлегло от сердца.

– Среди нас колдунов отродясь не водилось, – уверенно сказал Климентий Иванович.

– Да, да, не водилось, – загалдели все.

– Он был в вашей компании!

Никто не произнес ни слова. Дикари возмущенно фыркнули и вылетели из помещения. Я, капельку подождав, вылез из-под стола. Спина затекла, я потянулся, почувствовал приятное тепло по всему телу. Это солевые отложения убегают на свое место.

– Это ты колдун? – накинулись на меня с расспросами.

– У вас тоже крышу снесло?

– Не снесло. Дикари очень точно описали тебя, добавив, что ты колдун!

– Согласен, приметы мои. Но я не колдун!

– Ну и ладно! – жизнерадостно воскликнула Кристина. – Расскажи, куда тебя повели эти два хмыря?

– В овощесклад. Прикиньте, кинули мне огромную корзинку, приказали ее наполнить овощами. Хотели использовать меня как раба! В конце концов, я брызнул им в глаза перцовым аэрозолем и прибежал сюда.

– А овощи зачем? – спросила Ира Собченко.

Я с полной уверенностью в своих словах деловито заявил:

– Так понятное дело зачем. Это гарнир к нам. То есть к еде из нас.

Все, как один, ахнули. Я остался очень доволен произведенным эффектом.

– Пора сматывать удочки, – панически произнесла Вера Колодюк.

– Ага, причем быстро, – добавил Женька Эфроимский.

Честно, не думал, что мое высказывание о гарнире так подействует.

– Подождите вы с удочками! Не понимаете ничего, да? В этой деревне колдун объявился, очень похожий на меня!

Я так решил, потому что колдовскими науками не владею, а меня приняли за колдуна. Значит, в деревне есть колдун – мой двойник. Очень логично.

– Вообще странно, – задумчиво сказала Кристина. – В деревне объявился колдун одновременно с нашим приходом. И очень похожий на тебя...

– С чего ты взяла, что он появился одновременно с нами? Может быть, он уже несколько лет здесь рыскает-бегает!

– Но раньше-то на нас не накидывались с расспросами, куда ты девался.

– Но раньше-то нас в джунгли не заносило, – передразнил я Броневич.

Сатай с озарением на лице промолвила:

– Я, кажется, все поняла!

– Что поняла?

– Все!

– Именно!

Сатай принялась объяснять, что поняла:

– От Артема отделилась астральная проекция, и она начала жить собственной жизнью.

Только проблем с проекцией мне не хватало для полной шизофрении.

– Какая проекция? – не понял Эфроимский и накрутил на палец свою тоненькую косичку, которая росла на затылке. Помню, как-то раз после летних каникул он пришел в школу с этой косичкой. Учителя стали странно коситься на косичку, а мы от нее балдели. Потом, правда, учителя к ней привыкли и прекратили на нее коситься, но мы так и продолжаем от косички балдеть.

– Астральная, – будничным тоном сказала Сатай, как будто отделение астральной проекции от тела одного из одноклассников было в порядке вещей.

– Я удивляюсь, как это они увидели твою проекцию, если она полупрозрачная? Наверное, она очень сильная, – обратилась ко мне Сатай с претензией в голосе.

– А я откуда знаю?

Сатай возмущенно хлопнула по бедрам:

– Надо следить за проекцией! Я когда свое астральное тело в космос отправляю, то пристально наблюдаю за ним, как бы чего не случилось, не утерялось оно! Стыдно, не уследил – с укором произнесла индианка. Таким тоном говорит, например, мама, когда я не вынес мусор или не сходил за хлебом. Хотя, да, здесь дело серьезное – я потерял астральное тело.

– Что такое астральная проекция? – не вытерпел Эфроимский.

– Это эфирное тело, которое находится под ментальным уровнем, у меня еще родилось подозрение, что серебряный канат Артема порвался, – популярно пояснила Сатай.

Нет, с ней невыносимо разговаривать! Изумляюсь, как я просидел с Сатай 10 лет? А, нет, девять, четвертого класса при нас уже не было. Своей невозможностью Сатай меня когда-нибудь доконает.

– Каком уровне? Какой канат? – полезли глаза на лоб Женьки.

Сатай лишь махнула рукой, мол, что с вами, невеждами, разговаривать? Элементарных вещей понять не можете.

По лицам остальных стало очевидно, что они тоже мало чего поняли из речи Сатай. Спрашивать у девочки больше никто ничего не осмелился.