Текст книги "Мой милый лебедь"

Автор книги: Вадим Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Я, думаешь, знаю?

Я пожал плечами.

– Кристина, твоя любовь – очередной прикол или правда? – все еще не верилось мне.

– Правда... Внезапно все заорали как ненормальные, смотря в сторону лобового стекла на дорогу. Мы с Кристиной тоже туда взглянули.

– ... – смачно выругалась Броневич.

– ... ... ... – добавил я.

На автобус надвигалась воронка. Она была похожа на ту воронку, которая образовывается при спускании воды в ванную. Только огромная, метров 10 в диаметре. И синяя, с красивыми белыми разводами. Девчонки кричали, глаза у всех были выпучены от страха, парни застыли от шока. Синяя субстанция проглотила наш несчастный автобус, воронка невероятно шумела, от противного звука заложило уши. Кристина вцепилась в мое плечо, я – в ее боа. Автобус затрясло, мы погрузились во тьму, меня покинуло сознание...

Глава 2

МИМО РОЩИ

Через минуту послышался ужасный скрип металла. Автобус сильно трухнуло, потом он с грохотом опустился на что-то твердое. Тьма рассосалась. Мы огляделись. Вроде бы все живы. Охают, ахают, держатся за головы.

– Что это было? – истеричным голоском заверещала англичанка Виктория Стакановна. Не смейтесь, у нее правда отчество Стакановна. Её дедушка был большим оригиналом и дал своему сыну, то есть отцу Виктории имя Стакан.

– Хто его знаить – ответил водитель.

Слева от меня Кристина икнула, затем севшим голосом пролепетала:

– Ну, ребята, мы попали! Я повернулся к ней. Она пялилась в окно. Фон был живописный и впечатляющий. Густо росшие пальмы, сочные зеленые невиданные растения, вдалеке голубые горы, толстые лианы оплели деревья. Невероятная жара закралась в автобус.

– Мы уже в лесу? – поинтересовалась Сатай.

– По-моему – ответил Миша.

– Что это такое было? На нас смерч налетел? – слышалось со всех сторон.

– Вроде бы – неуверенно отвечали все.

Вдруг откуда-то с улицы раздался голос биологички:

– А-а-а, спасите! Быстрее! Ну же, ну же!

Поток людей высыпал с автобуса. Никого мы там не заметили, кроме деревьев.

– Спасите же меня – возмутилась невидимая биологичка – Наталья Николаевна Уткина по прозвищу Утка.

– Потрясающе – изумилась Кристина. – Вроде бы слышу Утку, но не вижу ее...

– Броневич, ты что, слепая? Подними голову вверх! – подсказала знаток биологии. Все разом задрали головы в небо. На самой макушке высокой пальмы восседала Утка с глазами, полными паники.

– Какого хрена вы там забыли? – спросил водитель дядя Толя.

– Ничего я здесь не забыла, у меня тут... возникло. Точно. Именно возникло.

– Видите ли, у нее там возникло – хмыкнула Кристя. – Вы уже вроде не маленькая, чтоб по деревьям лазить!

Биологичка обиженно заявила:

– Я еще полна сил и энергии. Вы меня спасать собираетесь?

– Только после того как вы скажете, зачем залезли на дерево? – крикнула вверх Морозко.

– Никуда я не залезала, меня сюда, так сказать, залезли. Повторяю, у меня тут, на дереве, возникло.

– Да что у вас там возникло? – раздраженно спросил Бунин.

– Подозрение!

– Какое?!

– Что мой час настал!

– Не понял.

– Вот сижу я на верхушке дерева и думаю: жила себе спокойно, ничего плохого не делала, и тут на тебе – я на дереве на головокружительной высоте. А если я упаду? То я умру... а у меня еще незаконченные дела есть. Видно, настал мой час отойти туда, где небо.

– Не смешите меня. Какие такие у вас дела? – поинтересовалась Броневич.

– Важные. Я еще годовые оценки не выставила. И черепаха дома не кормленная... ах, моя Грунечка. Она, наверное, есть хочет. Короче, живее спасайте, и я пойду кормить черепаху. Толя, ты меня до остановки довезешь?

– Не проблема, Николаевна.

Я подумал: может, мне вместе с биологичкой до остановки добраться? А вообще, нет, с одноклассниками побуду. Успею еще домой приехать.

– Я не пойму, в чем проблема? О каком спасении идет речь? – пришла мысль в голову физрука Геннадия Адольфовича.

– Генка, ну ты кадр – изумилась Утка. – Спустите меня с дерева.

– На фига вы туда залезли? – простодушно вопросил Бунин.

– Что за тон? Приказываю за лето исправиться. Или будешь весь год гербарии собирать – пригрозила Наталья Николаевна, потом пояснила. – Когда автобус тряхнуло, я каким-то образом оказалась на дереве. И на дереве же у меня стало возникать.

– А сами, что, слезть не можете?

– Не могу. Пальма скользкая, на ней эти, волосы.

Вдруг меня осенило: с каких пор в нашей роще растут пальмы? Впрочем, наверное, их кто-то додумался тут посадить...

– Ой, прыгните, и все дела, мы вас поймаем – посоветовала Кристина.

– Ты в своем уме? Здесь метров десять лететь, не меньше.

– Ха, потерпите! Тоже мне барышня кисейная выискалась.

– Броневич – испуганно прошептала биологичка. – Срочно исправляйся, как ты с взрослыми разговариваешь?

– Так же, как и с ровесниками.

Уткина покачала головой, мол, какие времена, какие нравы.

– Не хотите – дело ваше. Но поймите, от вас зависит жизнь Груни. Прыгните – успеете ее покормить, нет – она умрет от голода – начала давить на живое Кристина.

Только сейчас я понял, что Броневич поступила умно. Если бы Кристина не стала запугивать биологичку, она б еще законный час сидела на дереве. Утка покусала губы в усиленных размышлениях. Наконец, решилась:

– Ловите меня.

– Э-э, подождите, надо хоть мягонького подстелить – остановил биологичку физрук.

– Точно – кивнула Утка. Оглядевшись по сторонам, мягкого мы не нашли. И вот тут Баранова (рядовая ехидна) своеобразно отомстила Кристине:

– Смотрите-ка, какое платье у Кристины – ехидно протянула она.

– Хорошее платье, в "Доме Версаче" купила – не дошло до Броневич.

Маша задумчиво бормотала:

– Если его разорвать и извлечь из него нижний, самый широкий обруч, то можно будет на него натянуть брезент или что-то в этом роде и использовать такой своеобразный батут в спасательных целях, как у пожарных: Наталья Николаевна на него прыгнет, – великая проектировщица Баранова почему-то не приняла во внимание шикарное боа. – Нам очень повезло, что у Броневич платье с кринолином.

– Я быстрее тебе косы оторву, чем позволю испортить свое платье твердо сказала Кристина. Но все уже начали с интересом смотреть на платье, к тому же идея Барановой вроде бы понравилась Утке.

– Неужели ты не хочешь меня спасти? – дрожащим голосом поинтересовалась она.

– Хочу, только не путем уничтожения платья – искренне ответила Броневич.

Инна Степановна поцокала языком:

– Эгоистка ты, Кристина. Тебе платье дороже, чем жизнь человека, учительницы.

– Ага-ага – поддакнула сверху Уткина.

– Вы знаете, сколько оно стоит?

– Нет.

Пани назвала сумму. Я едва не поперхнулся.

– Ну ладно – согласилась Кристина после раздумий и напоров со стороны учеников и учителей. – Рвите. В мгновение ока был разорван шикарный синий материал, обруч извлекли.

– Так он пластмассовый, и тонкий какой-то, – протянул жутко разочарованный физрук. – Не подходит.

– Что??? Не подходит??? – рассвирепела Кристина, потом самолично полезла в багажное отделение, отыскала там пропитанный бензиновым духом брезент, кое-как натянула его на пластмассовый обруч, и приказала вверх:

– Живо прыгайте!

– Ага, щас! Он подо мной прорвется! Вот если бы он был алюминиевый, тогда другое дело.

Броневич застыла с раскрытым ртом.

– Кому сказала – прыгайте! Так, держите все обруч покрепче, а я потрушу пальму, – раскидывалась приказами Кристя.

– Нет, не надо, я сама, – пропищала биологичка, вдохнула в себя воздух, как перед нырянием и прыгнула, целясь в обруч.

Неожиданно произошло невероятное. В середине полета, откуда ни возьмись, с неба спикировала огромная птица, ухватила Наталью Николаевну когтями за плечи и улетела направо, в сторону скалы. Настала гробовая тишина. Все замерли как восковые фигуры. Кое-кто окаменел с "батутом" в руках, кто-то просто так, без батута.

– Где Утка? – раздался в тишине изумленный голос темнокожего Влада.

– Там – многозначно махнул рукой дядя Толя.

– В скалах – добавила Стакановна.

– Постойте, я чего-то не поняла, что это за уродство такое спустилось с неба?

– Птица...

– Сами вы птицы – воскликнула эта невозможная заучка Баранова. – Это птеродактиль.

Кристина многозначно покрутила пальчиком с безукоризненным маникюром (видно, вчера в кабинете маникюрши была) у виска:

– У тебя на почве учения мозги заклинило. Птеродактили жили миллионы лет назад.

– Тогда птица Рух – не сдавалась Маша.

– Это ты рухнула с дуба. В детстве. И ударилась головой. Тоже мне, фанатка Синдбада.

– Прекратите вы ссориться! – прикрикнул я. – Неужели не понимаете, Утку какое-то существо украло, а вы ругаетесь!

– Артем! – произнесла Инна Николаевна. – Уж от кого-кого, а от тебя я не ожидала такого неуважения к старшим!

– Ой, ха! Я, по крайней мере, клички напрямую говорю, а не исподтишка. Как некоторые – я имел в виду одноклассника, у которого была кличка Подтишок. Всякие пакости, смешки над учителями он производил втихую. Весь остальной класс делал приколы в открытую, ни от кого не скрываясь. Наша учительница физики Надежда Романовна один раз не вытерпела и сказала: "Юра, (Подтишка на самом деле зовут Юра), хватит уже исподтишка все делать! Положил жвачку мне на стул – все посмеялись, узнали автора и забыли. Вон, Артём на прошлом уроке написал на доске "Надька – очкастая", то же самое посмеялись, похвалили деятеля и забыли. А ты все скрываешь, мне прямо противно. Подтишок". С тех пор к Юре прилипло прозвище Подтишок. Конечно, неприятно, зато заслуженно.

– Все равно настоятельно тебе советую пересмотреть тактику разговора, назидала Морозко.

Я ничего не ответил.

– Очнитесь! – крикнул Влад. – Оглянитесь по сторонам!

– Лично я еще в автобусе огляделась – сказала Кристина. – Потом Утка заголосила, и все из него выскочили. Учителя уже решили не обращать внимания на клички. Смирились. По совету Влада мы осмотрели местность. Она впечатляла. Горы, пальмы, другие деревья, названия которых я не знаю, огромные папоротники. Лианы, оплетающие растения, туканы, летающие и свистящие у нас над головами, попугаи. Неподалеку протекала красивая речушка, поражающая своей чистотой. Очень живописно, не считая одного "но" это была не наша роща.

– Мамынькиии – ужаснулась украинка Вера Колодюк. – Это ж не наша Часовая.

Часовая – название рощи, в которую мы первоначально ехали. Возле нее расположился завод по производству чего-то секретного. Никто не знает, что там делают. Бабки, сидящие на лавочках говорят, завод принадлежит правительству, в нем сооружают танки, самолеты и боеголовки. Но верить бабкам... Директор сказал жителям, что завод мастерит часы. Скорее всего, он это придумал, для того чтобы люди не ломали головы. От этого тайна стала еще интересней, ведь все поняли, что на заводе не часы делают, а что-то посерьезней. Мануфактура стоит уже лет пятьдесят, за это время людям тайна надоела. "Часы – так часы. Оно нам надо?" – подумали жители.

– Это даже, наверное, Бунину ясно, – протянула Кристина.

– Броневич, я тебе сейчас вмажу, – вспыхнул Мишка.

– Потом вмажешь. Давайте обобщим, – пани приковала к себе публику, взяв бразды правления в свои руки. – Воронка затянула нас сюда. Как я поняла, это джунгли, так как в рощах пальмы не растут, туканы не летают, биологичек птицы не воруют. Вопрос: где именно мы? Как далеко забросил нас этот... смерч? И что это была за птица?

– Сказала же: птеродактиль или Рух – напомнила Баранова.

Кристина махнула рукой:

– Ты можешь не отвечать. Одно на уме: Рух, Рух, Рух...

Баранова закатила глаза, мол, после будете меня вспоминать.

– Джунгли растут на Амазонке, в Африке, в Австралии – сказал доселе молчавший учитель алгебры – молодой и несколько глуповатый Климентий Иванович.

– Клим, ты в своем уме? Не мог нас смерч в Африку перенести за несколько секунд – отверг Геннадий Адольфович.

– А ты время засекал?

– Нет...

Минуту спустя выяснилось, что время никто не засекал, когда нас поглотила воронка, все потеряли сознание, потом, когда автобус бухнулся на землю, мы пришли в себя. Точного времени пребывания без сознания никто не знает.

– Надо смириться с фактом: мы в неизвестных джунглях, Наталью Николаевну похитили. Нужно её спасти – бодреньким голосом сказала Стакановна, откинув назад свои пышные русые волосы.

– Быстрее идем спасать! – ринулся в бой неутомимый Мишка.

– Стой, идиот – гаркнула Кристина. – Нужно держаться всем вместе, а то птица еще кого-нибудь утащит.

– Кто видел, куда она полетела? – поинтересовался Климентий Иванович, нервно покусывая ноготь.

– Она полетела направо, там скала. Наверное, у птицы где-то на скале гнездо – предположил я.

– Наверное. Половина людей пусть остается здесь. Другая идет искать Наталью Николаевну – распоряжался Геннадий Адольфович.

– Нет, лучше пусть пойдут все учителя, а ученики останутся в автобусе и никуда не высовываются.

– Ага, – кивнула Кристина. – Останусь, только шнурки поглажу.

– Не дерзи! Ты – ученица, я – учитель. Мое слово – закон.

– Бросьте вы. Сейчас мы все в равном положении. Что ученики, что учителя. И я уверена, что мои одноклассники тоже не захотят сидеть на месте, – хитро сощурилась Броневич.

Она права. Ведь это так здорово – искать учительницу в непроходимых джунглях! Ух, ты! Это еще лучше, чем в моих любимых книжкам! Там ведь все придумано, а здесь – реально!

– Никуда я не пойду. Ты меня со скалы скинешь, – испугалась Маша.

– Нужна ты мне сто лет. Сама решай. Представь: останешься тут одна в автобусе, в джунглях.

– Нетушки, я с вами, – мысль об одиночестве оказалась для Маши страшнее мысли полета со скалы.

– Значит, так. Берем с собой кто сколько может еды, воды, спичек и идем в сторону скалы, – организовывал операцию "Спасение" Климентий Иванович.

Мы разобрали сумки, неизвестно от кого заперли автобус, и двинулись в путь.

– И где нам ее искать? – спросила Ира Собченко.

Кристина изумилась:

– На скалах, двести раз сказано было.

– На ска-алах, – протянула Ирина, всмотревшись в даль, – до них километров десять идти надо.

– Ничего, дойдем. Зато спасем жизнь учительницы.

– Вы уверены, что она еще жива? Вдруг птица ее склевала? – неожиданно возник вопрос у Влада.

Все остановились.

– Действительно... – пролепетала пани Броневич.

– Будем надеяться на лучшее. Предположим, у птицы есть птенцы, а Наталья Николаевна будет служить им игрушкой, – оптимистично промолвил учитель ОБЖ Зенон Олегович.

– Да, это прекрасней, чем быть съеденной, – согласилась Маша.

– Вот меня один момент тревожит: где мы будем ночевать и как залезем на скалу? – волновалась Вера.

– Да, проблемка. Уже, кстати, темнеет потихоньку, – оповестил Зенон Олегович.

Он был прав. На горизонте образовывалось изумительное бархатно-красное свечение. Такого красивого заката я еще нигде не видел. Я еле отвел от него взгляд своих карих глаз.

– Ляжем в кучу, накроемся пледами и так заночуем. Встанем на рассвете. Поймите, бросать в беде человека, учительницу, нельзя, – втолковывал нам Климентий Иванович.

– Мы понимаем, – за всех ответила Кристина. – Мы тоже люди, и может представить себе, как сейчас трудно Ут... Наталье Николаевне.

Инна Степановна умилилась:

– Какие вы у меня хорошие.

Мы зарделись. Кристина высказала наши общие мысли. Нам было жалко Наталью Николаевну, мы поможем ей вырваться из когтей этой жар-птицы.

Вдруг посреди ясного неба грянул гром, невидимый женский голос прошелестел:

– Стойте, путники, и слушайте меня!

Естественно, мы остановились, замерли как вкопанные. Только слабоумный не остановился бы.

– Куда идете?

– С кем мы разговариваем? – вступила в деловые переговоры Кристина.

– С Маниту.

– Это мне ни о чем не говорит – как ни в чем не бывало, продолжала Броневич. – Попрошу имя, фамилию. Короче, паспортные данные.

Возникла неловкая пауза. Я понял, что голос был в шоке.

– Кристина, замолчи, это же МАНИТУ, она сейчас тебя на небо забросит как Ориона, – усиленно подмигивала глазами Сатай Броневич.

– И что теперь?

– Главное – молчи, это серьезно, – Сатай упала на колени и со слезами в голосе молила. – Великая Маниту, не гневайся, прости нас!

Этот жест подействовал на Кристину. Она замолчала.

– Встань, Сатай, я зла на вас не держу. Наоборот, хочу помочь!

Сатай встала, но голова у нее была преклонена.

– Откуда она знает твое имя? – удивилась пани.

– Она все знает. Неужели ты не читала миф об Орионе и Маниту?

– Нет...

– Потом я тебе расскажу.

– Ладно.

– Видится мне, идете вы на дело доброе, в конце вижу ангела. Предупреждаю: не рвите траву, не рубите деревья, а то сделаю с вами то же самое, что с Орионом. Любите живое, и оно ответит вам тем же. Помните: со всем, даже с самым плохим и ужасным можно договориться. В сердцах ваших бурлит храбрость. Воспользуйтесь сердцем в нужный момент, – голос исчез, грома больше не было.

Все помолчали несколько минут. Тишину нарушила Кристина:

– Что это было? Кто такой Орион?

Сатай пояснила:

– Это была Маниту.

– Это мне ни о чем не говорит.

– Нам тоже – вставили остальные.

– Маниту – богиня. Орион – ее знакомый. Они жили много миллионов лет назад. Маниту была добрая, красивая, любила животных и растения. Орион злой, красивый, не любил животных и растения. При каждом подвернувшемся случае ломал ветки, бил животных, в общем, сеял зло. Удивительно, что два столь разных человека полюбили друг друга. Любовь – штука странная, с этим ничего нельзя поделать. Дело близилось к священной свадьбе. Однажды поздно вечером, перед свадьбой, Маниту пошла в лес побродить по просторам, прикоснуться к живому. Вдруг она услышала жалкий плач. Побежала в сторону звука, и увидела Ориона, который рубил дерево. Дерево плакало, просило, чтобы Орион его не рубил. Парень был непреклонен, неумолим, взмахи топора следовали один за другим. Теперь уже Маниту умоляла не трогать деревце. Орион зло посмотрел на Маниту и сказал: "Нет. Я должен его срубить". Маниту разозлилась и забросила Ориона на небо. Дерево было спасено, Орион был уничтожен. Конечно, Маниту страдала, но благополучие природы было для нее важнее возлюбленного. С той ночи на небе появилось созвездие Ориона. Он превратился в скопление звезд. Вон оно, видите? – Сатай указала в обложенное ночью небо. – На небе Орион пересмотрел свое поведение, вот только вернуться на землю уже нельзя. Это созвездие помогает заблудшим путникам отыскать верную тропу. Ориону понадобилось умереть, чтобы понять смысл жизни, понять, что она бесценна. А он лишал живое её. Маниту стала бессмертной. Она защищает растения и животных от злодеев. Выручает из беды людей, в чьих сердцах греется благородная храбрость и желание помочь ближнему. Как у нас. Такой вот миф.

– Да уж, впечатляет, – проговорила Броневич.

Я был такого же мнения.

– Сатай, с чего ты взяла, что это была настоящая Маниту? – недоверчиво спросил Влад.

– Например, гром среди ясного неба говорит о многом, – ответила Сатай. – И голос с неба тоже.

– Я не уверен, что это была Маниту. Может, это какой-то идиот подшутил над нами? Да и вообще, кто сказал, что Маниту на самом деле существовала? Может, это всего лишь миф! Может, это вообще все иллюзия и мы не в джунглях!

Меня от бесконечных "может" Влада чуть не перекосило.

– Может, Ориона тоже не было – продолжал он.

Едва Влад закончил предложение, как с неба упала малехонькая молния и ударила его в лоб. Мальчик схватился за голову, Сатай с довольным видом сказала:

– Это Маниту доказывает, что существует.

Влад простонал:

– Хоть это больно, но теперь я верю в нее.

Климентий Иванович огляделся вокруг:

– Уже стемнело. Надо ложиться спать. Завтра рано встанем и двинемся в путь. Эх, жаль, у нас нет рации. Подали бы сигнал "SOS". "У меня же сотовый с роумингом! – возликовал я. – Вероятно, смогу дозвониться домой!"

Я высказал свою идею. Кристина безжалостно охладила мой пыл:

– Даже и не старайся. Я уже звонила со своего телефона. Ничего не ловит, и гудка нет.

– Наверное, у тебя села батарейка – я не хотел так просто расставаться с надеждой. Потыкал пальцами в кнопки, приложил трубку к уху. Ничего. Ни гудка, ни каких-либо посторонних шумов.

– Тоже не берет? – осведомилась Броневич.

– Тоже...

Отыскав приемлемое для ночевки место, мы поставили палатки, расстелили пледы и разлеглись. Все-таки хорошо, что хотели в роще ночевать и взяли палатки. А то лежали бы сейчас под открытым небом. Здесь, в джунглях, тепло. И комаров нет. Значит, мы где-то в тропиках. Неожиданно мне стало страшно. Что, если меня сейчас эта птица утащит? Вот так, резко: гаркнет, упадет с неба, за шкирку схватит и в небо улетит. У нее, наверное, там, в скалах, есть гнездо. Это естественно. У всех птиц есть гнезда. Интересно, она человечину ест? Похоже на то. Иначе, зачем бы она Наталью Николаевну утащила? Не думаю, что она хотела просто с биологичкой развлечься: поговорить, женскими секретами поделиться. Необыкновенная птица какая-то. Я таких еще не видел. Когда она на Утку напала, я успел её рассмотреть. Она огромная, размах крыльев метров двадцать, шея длинная, как у лебедя. У нее не было перьев, это меня особенно удивило. Разве бывает птица без перьев? Нет, конечно. Ой, а если Машка была права и это существо – птеродактиль? Да не, нет... Боже... а если эта воронка засосала нас в прошлое? Я подобную книжку читал и фильм смотрел. "Затерянный мир" называется. В ней люди нашли одно место, куда не ступала нога цивилизации. Это были джунгли. Несколько ученых отправились туда. Они видели своими глазами динозавров, которые вымерли миллионы лет назад и других доисторических животных. В конце они привезли в Лондонский зоопарк динозаврика. Подождите, что-то я путаю... Затерянный мир был же не в прошлом, а в настоящем. Просто уголок такой в современном мире. Ладно, потом подумаю насчет этого. Представляю, как мама и папа беспокоятся. Сестры дома нет, она в лагере. Наверное, мама без конца звонит мне на сотовый, а он, то есть я, не отвечаю. Очевидно, родители меня в федеральный розыск успели объявить. Все-таки хорошо, когда о тебе так беспокоятся. Я благодарен судьбе, что у меня есть все. Когда я хожу по переходам и метро, там сидит много обездоленных детей. Рваная одежда, грязное лицо и руки, неприятный запах. Спрашивается – за что им это? Почему у одних есть все, а у других – ничего? Разве они заслужили сидеть сиднем весь день на замусоленных картонках с протянутой рукой? Еще хорошо, если найдутся добрые люди и кинут копейку. Есть же и уроды моральные. Помню, жду как-то метро, а неподалеку возле стенки сидит девочка-чеченка с протянутой рукой. Сердце кровью и жалостью обливалось, я подошел к ней и насыпал мелочи в ладошку, не знавшую мыла. Услышав робкое "спасибо", я грустно улыбнулся и пошел на свое место – ждать вагон. Малютка поспешно спрятала деньги в карман и вновь вытянула руку. Мимо прошла женщина, положила в пятерню гость мелочи и ушла по своим делам. Не успела девчушка сунуть руку в карман, чтобы спрятать добычу, как неизвестно откуда взявшаяся стайка парней подбежала к малышке, и они стали с наслаждением ее избивать.

– На тебе, чурка проклятая! Будешь знать, как в нашем городе ошиваться! – один пацан, ему лет двенадцать было, ударил девочку в глаз. Другой беспощадно пинал ее по бокам.

Люди, вместе со мной ждавшие поезда, начали возмущенно вздыхать, ахать, охать. Но никто не подошел и не разогнал хулиганов. Внутри у меня все закипело, какое имеют право эти хамы бить девочку? Она разве виновата, что чеченкой родилась? И вообще, что плохого в том, что ты чеченец? Разве ты эту кровавую войну затеял? В этом случае войну затеяла не девочка, а разные политические структуры. Я не вытерпел и ринулся в бой. Когда я получил пару раз в глаз, толпа осмелела, стала меня и малышку защищать (умники, ложка дорога к обеду – глаз же у меня уже подбит). Наконец хулиганы были разогнаны, а я и девочка истекали кровью. Пришел вагон, люди в него сели и укатили. Я же был не в состоянии даже встать. Тут к нам подошла дородная чеченка, подняла нас за воротники и запихнула в какую-то комнату, находящуюся в каком-то уголке подземки.

"Ну – думал я – сейчас меня совсем убьют". Вместо этого женщина достала из холодильника перекись водорода, намочила ватки и продезинфицировала наши раны. Когда мы пришли в себя, добрая самаритянка вскипятила чайник, сделала невероятно вкусный цейлонский чай, отпоила им нас. Потом спасительница сказала:

– Не лезь больше в драки, здесь это в порядке вещей. Зинка уже привыкла к побоям. Таковы издержки нашего бизнеса.

Зинка (малышка), кивнула побитой головой. Вскоре меня выпроводили из теплой комнатки.

После этого случая я стараюсь становиться подальше от людей, тянущих руки. Что ж, каждый зарабатывает деньги, как может. Вот только способы бывают разные: жестокие и легкие. И жизнь такая же... Как все-таки непривычно лежать в палатке, слышать сопение одноклассников под боками. Мои размышления прервала резкая вспышка света в дальнем углу палатки. Присмотревшись, я увидел Кристину, копавшуюся в сумочке. Перерыв все вверх дном, она извлекла из своей элегантной сумки... книгу. Вглядевшись еще лучше, я прочитал название "Империя героев". Это ведь та самая книга, которую я хотел дочитать сегодня дома! Вернее, не именно тот экземпляр, а другой, содержание одно. Я незаметно подполз к Броневич.

– Что читаем? – прошептал я. От неожиданности девочка выронила книгу и чуть не вскрикнула, узрев мою красивую физиономию.

– Ничего не читаем, я... ха-ха-ха, просто так ее в руки взяла – глаза Броневич бегали из стороны в сторону, она покраснела как рак.

– Да ладно, не обманывай. Я видел, как ты читала. В твоих глазах был интерес.

Кристина взяла меня за грудки и жарко зашептала:

– Да, читала! Я люблю читать, особенно фантастику и приключения! Только никому не говори, а то меня засмеют!

– Не скажу. Зачем тогда ты меня при всем классе позорила, если сама поклонница чтения?

– Ты не понимаешь. Я держала и держу марку, имидж, я знаю себе цену.

Не к месту вспомнив отрывок из какой-то книги "Если девушка знает себе цену, значит, она ее не раз называла", я поинтересовался:

– Кристин, ты скоро ее дочитаешь? А то у меня дома такая же книга лежит, я не успел дочитать из-за этой поездки.

– Да, вот последняя страница осталась. Броневич быстренько побежала глазами по тексту, протянула мне фолиант.

– На, читай. Прикольная книженция. Надо будет новую купить, я все книги из этой серии уже перечитала.

– Я тоже. Только эту не дочитал. Давай, когда выберемся из этих джунглей, вместе на "Динамо" съездим? Это такой прикольный книжный рынок. Он работает по пятницам.

– Можно подумать, я не знаю. Я сама туда каждую неделю езжу. В тайне от... подруг.

– От Ли и Смолянской? Слушай, давай выйдем из палатки, а то вдруг нас услышат... ты потом позора не оберешься.

– Давай. Они мне не подруги. Так, подлизы.

Мы вышли из брезентового помещения. Вдохнули воздух. Какой он чистый! Не то, что в нашем загазованном мегаполисе.

– Зачем ты с ними дружишь, если они тебе не подруги?

– Я не дружу... ты не понимаешь. У каждого лидера должны быть рыбы-прилипалы. В моем случае это Ли и Смолянская.

– А-а, ясно – протянул я.

Кристина разоткровенничалась:

– Я завтра же скажу всем, что читаю. Надоело прикидываться дурой. Интересно, как класс отреагирует?

– Не знаю – честно ответил я. – Наверное, сначала удивятся, потом сами начнут читать. А может быть, они и читают. Просто тоже скрывают, как ты.

Но Кристина меня почти не слушала. Она смотрела в небо:

– Да, такого вида в нашем городе нет. Звезд почти не видно. Очень светло. Отблески транспарантов, фонарей, неоновых вывесок затмевают всё. А тут... видно созвездия. Смотри, созвездие Ориона, которое нам Сатай показывала.

Я проследил за пальцем Броневич. Действительно, впечатляет.

– Вон слева Млечный путь – махнула Кристина рукой.

– Очень красиво. Представь, что те звездочки – планеты. Какая-то из них близнец нашей Земли. Там происходит все то же самое. Стоят сейчас в джунглях Артём и Кристина и в небо смотрят. Видят Млечный путь. Думают, что одна из звезд – планета-близнец их планеты. И делают все то же самое, что и мы.

Пани продолжила:

– И не знают, найдут Наталью Николаевну или нет. Им завтра тоже предстоит продираться сквозь джунгли...

– Прикинь, там такой же Бунин.

Кристина скривилась:

– Не будем о плохом. Вот Бунина на той планете точно нет. Там есть девочка Кристина, которая стоит в этот момент и думает: целовать ли Артема или нет? Решила, что да.

Кристина резко прильнула к моим губам, неуверенно поцеловала меня и убежала в палатку, шурша пышным разорванным платьем. Со мной это было впервые. Странное ощущение...

Немного изумленный, я вошел в палатку, Кристинин фонарик был выключен. Удивительно, почему все истины открываются тогда, когда совершенно этого не ждешь? Разве Кристина не могла сказать мне обо всем раньше, не в джунглях? Хотя, какая разница. Все так романтично. В зарослях, под звездами пани меня поцеловала... Я улегся на неудобном ложе и, какой-то вдохновленный, заснул.

– Подъем! – раздалось над ухом.

Еле подняв голову, я осмотрелся. Ой, где это я? Низкая брезентовая крыша, палатка, сонный Бунин.

– Вставайте же! – заорала Виктория Стакановна.

Я окончательно пришел в себя. Все вспомнил. Мы в джунглях, спасаем биологичку. Кое-как приведя себя в порядок: причесавшись пятерней и умывшись в речке, я пошел к массовому скоплению народа вокруг костра. Девчонки и учителя суетились над сковородками и кастрюлями. Там кипело, трещало, жарилось, скворчало.

– Когда позавтракаем, двинемся в путь – сказал физрук Геннадий Адольфович. Рассевшись, пацаны и девчонки принялись за еду. Кристины среди завтракавших не было. Куда она делась? Спит еще?

Не успел я подумать мысль до конца, как из палатки вышла Броневич... с книгой в руках. Взоры детей и учителей были прикованы к Кристине и к книге. Глаза бегали туда-сюда. Было невозможно соединить две столь разные вещи Броневич и книгу.

– Доброе утро – вывела всех из ступора Кристина. – Книга очень интересная.

– Доброе... Ошеломленные люди продолжили трапезу. Кристина села напротив, заговорщицки подмигнула мне. Здесь я заметил, что цвет глаз у пани изменился. Раньше был пронзительно-голубого, сейчас карего. Мне больше нравилась теперешняя расцветка. Однако я ошарашен. Что произошло с ее глазами?

После вкушения еды на природе, мы стали складывать палатки и вещи для того, чтобы продолжить путь.

Я неумело складывал палатку, когда Кристина подошла ко мне и произнесла:

– У меня были контактные линзы.

Ах, так вот в чем дело. Я уж было подумал, что Броневич хамелеон.

– А где они сейчас?

– Я их выбросила.

– Почему?

– Просто для них нужен специальный раствор, а я его не догадалась положить в сумочку. Не думала, что попадем в джунгли. Линзы снимать надо на ночь, чтобы глаза дышали, отдыхали. Короче я их выкинула. Если вернемся, я себе такие же куплю.