Текст книги "Планета без имени (СИ)"
Автор книги: Вадим Панасенков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Глава 6:Камера
Как вспомню этот чертов медкабинет, так сразу в дрожь бросает. Ну уж нет, для меня это уже слишком! Едва не окочурился от страха на том кресле. Вряд ли мне бы захотелось вновь возвращаться. Не хочу и точка! Пытайте, если хотите, но не пойду! Здесь останусь, хоть волоком тащите! Единственное, чего мне действительно хотелось, так это упасть в мягкую постель и уснуть сладким сном. Да, это идея мне определенно нравится! Я осмотрелся. Практически все из новобранцев прошли через медкабинет, а значит, ждать осталось недолго. Ну что ж, тогда подождем. Я продолжал болтать с самим собой не просто так. Если остановлюсь, то головная боль вернется. Чтобы этого не произошло, нужно говорить, что еще делать.
Дверь, зашипев, разъехалась в стороны. Из медотсека вышел депутат и молча, ничего не говоря, присоединился к группе. Надменность из него сочилась из всех щелей! Его величество даже не удосужилось взглянуть в нашу сторону, он просто стоял и откатывал обратно рукава. Какой же он мерзкий! Наверное в сенате других и не держат. От этих мыслей мне стало грустно. Депутаты никогда не думали о людях, они жили в своем мире, мы в своем. Странно еще, что его сюда забросили. А не в элитную клетку с золотыми решетками, да чтоб с джакузи, с полуголыми девицами. Но здесь, к счастью или сожалению, никаких девиц нет. Вот и сердится!
Депутат встал рядом с Бывалым и незаметно подмигнул. Ну, ясно, уже успели спеться. Два сапога пара или нет, две стороны одной медали. Только одни, такие, как Депутат на воле, а другие в тюрьме. Бывалый кивнул головой и отвернулся. Рядом с уголовником стоял Амбал. После медкабинета он постоянно молчал и с его лица не сходила подлая ухмылка. А меня волновал лишь один вопрос: что же он такого сказал медсестре, что та покраснела? Полагаю, какую-нибудь похабщину, на большее этот житель трущоб не способен. Зверь, он и на любой планете остается зверем. Все человеческое для него чуждо. Я слишком пристально разглядывал нашего здоровяка, и в конце концов, громила это заметил. Неприятностей еще не хватало. Я быстро ретировался, отошел к противоположной стене и стал ждать.
Двери отворились, и к нам вышел Салага. Он же был последним. Далее охрана активизировалась, и нас погнали вперед. В этот момент я чувствовал себя скотом, только колокольчика не шее не хватает для полного образа. Рядом со мной ошивался Салага, он бросил в меня парой фраз. Я что-то ответил, не слишком заворачиваясь над смыслом.
Снова мы шагали по коридору. Сколько же их здесь? Десятки, сотни, тысячи? Длинные туннели, будто щупальца спрута, раскинулись на все стороны. Удивительно, но я заметил одну деталь: в первый раз мы шли по коридору целую вечность, а сейчас за тот же промежуток времени прошли его за считанные минуты, хотя, если прикинуть весь путь, то расстояние было одинаковым. Тогда что это получается? Ощущения реальности меня обманывало! Или наваждение, или же это все влияние планеты. И время здесь идет неравномерно, то ускоряясь, то замедляясь, в зависимости от места? Планета будто бросила вызов всем законам физики и, наплевав на все устои, начала жить по своим канонам. Я теперь еще сильней хотел увидеть ее. А если… если нас так и не выпустят из базы. Запрут здесь без права выхода! Ну нет, мы же как-никак исследователи. А исследователи должны что делать? Правильно, они должны исследовать! А внутри консервной банки много не обследуешь. Почему-то мне в голову залезла медсестричка и тот канцелярский работник. А может они странные такие, что… что не постоянно находились в четырех стенах. Ведь за два года здесь действительно можно свихнуться.
Салага еще что-то сказал, но я не расслышал. Жаль парня, конечно, совсем еще молодой, зря с ним так. Очень зря…
Мы вышли на открытое место. Это что-то новое. Здесь уже не было тоннелей, узких коридоров и кабинетов, но были двери. Много-много дверей! Внизу вверху, по разные стороны. Мир тысячи дверей если хотите.
– Вот мы и дома. – Я повернул голову на голос. Уголовник улыбался. Видимо, он увидел в этом что-то до боли родное, домашнее.
Спросить бы, что он имел в виду, но я боялся лишний раз тревожить нашего любителя ушей, а с ушами расставаться не мне хотелось. Оставалось только молить всех Богов, чтобы нас не усадили в одну камеру.
И Боги меня услышали.
Вот военные подошли к камере, подозвали к себе троих: Депутата, Бывалого и Амбала. Депутат улыбнулся, мол, говоря: я все сделал, видишь, ты теперь доволен? Бывалый одобрительно кивнул головой, и эта троица скрылась внутри камеры. Ну а мы пошли дальше. Так вот что уголовник имел в виду под словом дом. Он же всю жизнь прожил в подобном месте. Он действительно дома. Ну а я привык к другим условиям! Назвать домом эти соты язык не поворачивался. Мой дом там, где Тереза… ах да… снова забыл… такое чувство, будто она все еще жива. А это кошмарный сон. Вот проснусь, а жена рядом посапывает. Я ее обниму осторожно, поцелую в щечку. А она… она мне скажет: Доброе утро, милый! Ну ты и соня, снова проспал. А я в ответ: Главное – ты рядом…
– Стоять!
Я не сразу понял, что произошло. Наша группа остановилась. Камер поблизости не было, тогда в чем причина остановки? Я вытянул шею, чтобы как следует рассмотреть передний план. Ага. Вот оно что! Посередине стоял странный человек в такой же, как и у меня, форме. Человек этот как-то странно горбатился и почему-то постоянно потирал ручонки, при этом что-то нечленораздельно мямлил. Мне стало интересно, и я прислушался.
– Ты снова здесь ошиваешься, Штопор! – Рявкнул один из впереди идущих охранников. – Ты как из камеры вышел?
Заключенный сильнее сгорбился. Странный он! Чем-то мне напомнил горбуна из одной известной оперы… название запамятовал.
– Я… мне бы… я. – Заикаясь, пробубнил он. – Я зверушку хотел покормить. Она у меня проголодалась. Очень сильно.
Охранник махнул рукой и проговорил:
– Возвращайся обратно в камеру!
– Но… но… – Штопор начал переминаться с ноги на ногу. – Вот нет у тебя сердца! Собачку не жалко? Не жалко? Умрет же с голоду. Нужно ее покормить! Обязательно!
Заключенный тыкал пальцами, указывая на что-то. Неужели у него есть своя зверушка. Не думал, что в тюрьме разрешается держать животных. Может, и мне разрешат завести. Я подошел ближе, и какое было разочарование, когда в указанном месте никого не оказалось.
– Умрет же без еды. – Продолжал юродивый. – Помрет же…
"Еще один полоумный", – подумал я, – "нет, там никого, лишь пустое место!"
Но заключенный упорно указывал рукой на пол и бормотал, бормотал, бормотал.
– Мне-мне, правда надо. Я же вернусь. Вы же знаете! Я всегда возвращаюсь.
– Черт бы побрал этих медвежатников! Все замки отмыкают, закрывай не закрывай. – Тяжело вздохнул охранник. – Ну, пойдем, отведу тебя в камеру.
Заключенного отвели. Ну а наша группа двинулась дальше.
Вскоре мы остановились около очередной камеры. Вызвали троих – двух новеньких и Салагу, и те так же исчезли за дверьми. Двери закрыли на кодовый замок. Он казался надежным и не открываемым. Как Штопор смог его взломать, оставалось загадкой.
Мы двинулись дальше. Нас осталось не так уж и много, всего лишь двое. Я и… и…
Я посмотрел на бледнолицего. Его болезненный вид не вызывал опасности. Справиться с ним, если что, не составит труда. Но и постоянно оборачиваться не хотелось. Все же лучше бы нас расселили по разные камеры. Соседство с Инженером чревато последствиями. Я со своими кишками прощаться не хочу.
Охранник остановился у очередной двери. Замок отщелкнулся и, скрипя несмазанными петлями, двери медленно отворились. Оттуда повеяло холодом.
– Эй, вы двое, особое приглашение нужно? Входите!
Мы переглянулись.
Все же не пронесло! Соседство так себе! Не из приятных.
– Давайте-давайте, пошевеливайтесь!
Инженер топтался не месте, давая мне право войти первым. "Надо же, стеснительный какой", – подумал я и переступил порог. Следом, как хвост, вошел и бледнолицый.
Три кровати, стол и туалет. Не роскошью здесь и не пахнет. Зато отвратительно пахло с туалета.
Как оказалось, в камере мы были не одни. Здесь находился еще один. Завидев нас, он подскочил с койки и сел на самый край.
– Опа-на, а кто это такие? – Старожил засмеялся. – А чего молчите? Не говорите? Или языков нет?
– От чего нет. Есть… – нерешительно ответил я.
– А если есть, тогда общаться надо. А вы стоите, молчите, топчитесь на пороге. Входите-входите, не прячетесь! – старожил гостеприимно провел рукой, как бы обозревая свою камеру.
Я сел на кровать поближе от двери. Ну а бледнолицый пошел на дальнюю.
В это время заключенный вытащил с кармана папиросу и, ловко вставив ее в зубы, задымил, пряча пачку и зажигалку обратно в карман.
– Странные вы! Все молчите и молчите. – Сизый дым достиг потолка и начал расползаться по всей плоскости. – Будьте как дома. – Снова подал голос мужик. – Только смотрите сюда.
Он указал на табличку. Где было сказано, что курить нельзя.
– Курить нельзя. Понятно? Я за этим слежу! Ты куришь? – Обратился он к Инженеру.
– Здоровье не позволяет. – шмыгнул носом бледнолицый. – У меня непереносимость дыма.
– Это хорошо, что сюда попал. – Старожил снова сделал затяжку. – Везде курят, а у нас не курят. Я за этим слежу.
Я видел, как кривится бледнолицый, как закрывает нос и рот тряпкой. И пытается не дышать.
Сам же старожил был полноватым дяденькой лет сорока. Имел небольшой рост, коротенькие ручонки и объемное пузо. Лицо самое обыкновенное, простецкое, я бы сказал, увидеть такого среди толпы и не запомнишь. Так же он носил щетину.
– А прозвище, прозвище у вас есть? – Елозил на краю койки наш собеседник, при этом пыхтя, как паровоз.
– Я Мажор. – Помня слова бывалого, что здесь имена не нужны, вот и представился, как нарекли.
– Отлично! Замечательно, я бы сказал! – Радовался старожил. – Мажоров в камере еще не было! Странный ты, Мажор, но смешной!
Докурив сигарету, собеседник затушил окурок и стол и выбросил окурок в унитаз.
– Ты же не куришь? – При этом старожил закрыл один глаз. А второй прищурил.
– Нет, конечно. – Запротестовал я.
– Вот и не кури. Даже не начинай, а знаешь почему? Правильно, у нас здесь не курят!
– Да, я уже понял. – Я вздохнул и посмотрел на унитаз, куда только что полетел окурок.
– А ты кто? – Это он обратился к бледнолицему, который делал все, чтобы не дышать едким накуренным воздухом.
– Я Инженер, прозвище дали по моей профессии, а так я…
Я остановил бледнолицего. Пока тот не назвал своего настоящего имени. Кто знает, может здесь это смертельный грех, не зря же все прозвищами представляются.
– Ну а я Григорий. – Расплылся в улыбке старожил.
Я посмотрел на Григория с недоумением. Не уж то обманул нас Бывалый, чтобы новенькие выглядели глупо в глазах коллег. Мда, черт бы побрал этих уголовников.
– Я думал, что здесь общаются только прозвищами, – признался я, почесывая лысеющую голову.
– Так это и есть прозвище. – Григорий пожал плечами.
– Интересно, а почему прозвище такое?
– А я курящих не люблю! Вот был тут в камере один, Григорием звали. – Брови старожила съехали к переносице, что придали лицу угрожающий вид. – Вот с тех пор я и Григорий.
– А что с ним случилось? – Спросил я.
– С кем? – Крякнул старожил.
– Ну, с Григорием этим. Что с ним случилось?
– Так я же Григорий. – Сказав это, старожил лег на кровать. – Странный ты, Мажор! Смотри не кури, я за этим сторого слежу.
Делать было нечего, и я начал обустраиваться на новом месте. Григорий был общителен, но темы практически не менялись. Все крутилось вокруг сигарет, запрета и странностях. Хотя, на мой взгляд, странным здесь был именно он. Вскоре прозвучал отбой, и в камере погас свет.
И наконец-то добравшись до подушки, я тут же уснул.
Глава 7: Прием пищи
Проснулся я, когда еще было достаточно темно. А все из-за того, что ощутил легкое прикосновение, будто чьи-то холодные пальцы коснулись моего плеча. Это странное чувство вырвало меня из лап морфея и вернуло в реальность. Как уже оговаривалось ранее, было темно. Хоть глаз выколи, ни черта не видно! Боясь пошевелиться, я лежал, и не двигался, а в это время, прищурившись, скользил взглядом, чтобы хоть как-то разглядеть через покров тьмы. Вскоре на черном фоне начал прорисовывается силуэт. Значит, это мне не приснилось и рядом с моей койкой действительно кто-то находился. Но кто? Да и зачем? Мысли начали слетаться, мешая друг-другу поэтому я не мог зацепиться за какой-то один вариант. Будто я шел по вязкому болоту, а ноги постоянно увязали, не доставая дна.
Страх подбирался все ближе!
Я схватил на тумбочке фонарь и дрожащими пальцами нащупал кнопку включения. Луч света высветил бледное лицо Инженера, который продолжал сидеть у моей кровати как ни в чем не бывало.
– Ты спи-спи, – прошептал бледнолицый умиротворенным голосом. – Можешь… можешь не обращать на меня внимания.
Лицо Инженера при тусклом свете казалось неживым, достаточно помятым и уставшим. Синяки под глазами стали больше. Но при этом он сидел и улыбался.
– Давно ты здесь? – Голос мой прозвучал, как у человека, которого только что разбудили. – И что ты здесь делаешь?
Бледнолицый прикрыл глаза, а его лицо расплылось в блаженстве.
– Давненько. – Он даже и не думал скрывать этого. – Я не удержался и решил посмотреть, как ты спишь. Ты же не против?
– Конечно, против! – Я попытался встать, но на меня легла худощавая рука бледнолицего.
– Понимаешь, – инженер отвернулся, будто проверяя, спит ли их сосед, затем снова вернулся к разговору. – Понимаешь, мне очень нравится наблюдать, как кто-то спит. А ты делал это так сладко. Даже не шевелился. Лежал спокойно, будто покойник.
– Кто я?
Подобное сравнение мне не нравилось. Учитывая склонности этого извращенца, то его слова прозвучали вдвойне странно. Я машинально ощупал свой живот на предмет каких-то порезов, но, к счастью для меня, форма была цела, а на коже не чувствовалось лишних дырок.
А между тем мой визитер поудобней уселся и, подобно йогу, скрестил ноги. Видимо, уходить он не собирался, а решил задержаться здесь надолго. Не мне говорить, что мое отношение было абсолютно негативным, и мириться с подобным я не хотел! Нужно было что-то с этим делать, иначе я рискую не выспаться, а утром буду еще хуже, чем по приезду сюда.
– Слушай, я тебя очень прошу…
– Да-да, я тебя слушаю. – Перебив меня, Инженер активно закивал головой. – Ты говори-говори… признаться… я давно ни с кем так не говорил по душам. Ночью ведутся самые откровенные разговоры. Так что я тебя слушаю.
Он повернул ухо, чтобы еще лучше впитывать мои слова. Ну а пока Инженер с нетерпением ждал. Я боялся выключить фонарь. Ведь кто знает, что взбредет в голову маньяку под покровом ночи.
– Уходи, а! Иди к себе, поспи. Мне правда сейчас не до разговоров, я очень сильно устал и хочу спать.
– Так ты спи. – Пожал костлявыми плечами мой ночной гость. – Я тебе не буду мешать, обещаю.
– Я… я не могу уснуть, когда на меня смотрят… болезнь такая. – Соврал я.
А в голове вертелась одна лишь мысль: лишь бы заряда хватило, и свет не погас…
Бледнолицый смутился. Свет выхватил его огорченное лицо и грустный взгляд. Собеседник молча поднялся и, пошатываясь из стороны в сторону, пошел к своей койке. Я выключил фонарь, но убирать его на полку не торопился. Вместо этого, прижав единственный источник света к груди, я принялся ждать. Вот заскрипели пружины, послышалось сопение. Звуки пропали, и наступила тишина. Уснул? Или же сделал вид, что лег, а сам…
Я ненадолго включил фонарь. Но свет никого не выловил, там, где недавно находилось лицо бледнолицего, теперь никого не было. "Надо же", – я вспомнил слова ночного гостя, – "я похож на покойника, как ему в голову взбрело сказать подобное", – с иронией подумал я, – "и как мне теперь уснуть?"
Темнота едва шевельнулась, а рядом всплыл контур. Я дернулся от испуга и тут же активировал фонарь. Но никого не было. Фонарь осветил тумбочку на противоположной стороне камеры и ноги Григория. "Это всего лишь игра воображения, не более того", – успокаивал себя я, – "которое, так некстати решило поиграть со мной. Да катись оно все к черту! Будь, что будет!"
С этими мыслями я вернул фонарь на место и отвернулся к стене. После чего силой заставить себя уснуть. На удивление это получилось…
Проснулся я от жуткого кашля. Кто-то заходился раз за разом причем получалось, это очень громко и болезненно. Глаза не желали открываться, но все же, сделав над собой усилие, я сделал это. Было светло. Первое, что увидел – это черный от копоти потолок, предположительно от сигаретного дыма. В нос ударил запах табака, и теперь стало ясно, что за причина удушливого кашля.
– Проснулся, Мажор. Я думал ты окочурился! Он твой-то сразу подскочил, – Григорий, сделал глубокую затяжку, и выпустил облако дыма в потолок. – Странные вы, ей богу! Главное, не курите, и мы подружимся, поняли?
Я прислушался к ощущениям. Голова болела, но не так, как вчера, не от акклиматизации, а от недосыпа. А значит, мой организм понемногу привыкает к здешней атмосфере. Я сел на край кровати. Все же я переоценил свои силы. Было слишком быстро, так как закружилась голова, начало мутить. Это длилось пару секунд, после чего все вернулось в форму.
Бледнолицый сидел в похожей позе. Он держал у лица тряпку и пытался меньше дышать. При каждом вдохе он заходился в кашлем, а с глаз лились слезы.
– Акгхв! – Снова закашлялся он. – Будь ты проклят со своими сигаретами!
– Правильно ты говоришь. – Похвалил его старожил. – Хорошо, что у нас здесь не курят. Везде курят, а у нас нет. Я за этим слежу.
– Мы уже это слышали, – тихо пробормотал я.
Ну, проснулись, и что дальше? Какие же дальнейшие шаги предпринимаюсь местные исследователи? В чем заключаются обязанности? Хоть бы какая-то ясность!
Нужно побольше узнать об этой планете. Великие люди говорят: Кто владеет информацией, тот владеет миром. Мой взгляд пал на старожила. Григорий хоть и со сдвигом, но другого источника информации у меня нет.
– Григорий! – Позвал я старожила, тот крякнул, подскочил с кровати и начал оглядываться.
– Где?
– Кто? – Не понял я.
– Григорий! Григорий, где? – Старожил начал бегать по камере, будто кого-то ища. – Григорий, подлец! Он курит! А я курящих не люблю! Видели, что написано? Здесь курить нельзя!
– Но… ты же Григорий. – Я уже и сам не верил, в то, что говорил. Этот человек с нашивкой второгодки вел себя неадекватно.
– Я? – Он остановился, его обрюзглое пузо забавно затряслось.
– Да ты! Ты ведь вчера так представился…
– Хм… – задумался мой сокамерник. – Я никуда не преставился, видишь, живой я. Нечего меня за дурака держать!
Наш разговор шел не в то русло, и если ничего не предпринять, я рисковал остаться без информации.
– Что вы обычно делаете на базе?
– Мы не курим! – Тут же отозвался Григорий.
– А еще? – Напирал я.
– Еще? Мы едим. Как раз сейчас время завтрака!
Я себя поздравил. Хотя бы уже что-то.
Доказательством его слов послужил громкий гудок наподобие пароходного, после чего отщелкнулся замок и двери открылись. Я осторожно прошел к двери и, переступив порог, вышел наружу. Пространство снаружи понемногу наполнялось телами. Двери камер открыты, но охраны не наблюдалось. Не уж то никто не будет следить за тем, чтобы уголовники никуда не сбежали. А куда бежать-то? – Подумал я. – Дальше базы не сбежишь!
Вот вышел Салага. Он потянулся и начал разминать затекшую за ночь шею. Увидав меня, он дружелюбно помахал рукой, я поступил так же. Надеюсь, этот паренек выспался и у него не было ночных визитеров… как у меня. Как будто прочитав мысли, вперед вышел Инженер.
– Как здесь людей много. – Спрятав шею в плечи, заскулил бледнолицый. – Не люблю много народу. Не люблю!
Те временем толпа двигалась в одном направлении, значит, и я пойду вместо со всеми. Компанию мне составил Салага. Как выяснилось, у них в камере ничего не происходило. Новенькие оказались дружелюбными, и даже тот врач, который выказывал агрессию в медкабинете, на деле оказался хорошим парнем. Салага все говорил, а я думал: повезло же! А у меня два ненормальных сразу. Везет, как утопленнику… или покойнику.
Вскоре мы вошли в другой корпус со столами по всему периметру. "Столовая", – Подумал я, и был абсолютно прав. У входа лежали подносы, каждый подходивший брал один и шел вставать в очередь, которая была огромной. Еще я заметил, что среди заключенных были новобранцы с нулевым уровнем, а так же с уровнями два и три.
– Слушай… – обратился я к Григорию. – А почему нет заключенных с нашивками четыре и выше.
– Их с нами нет. – Его рука потянулась к подносу, а сам он встал позади меня. – Они в другом корпусе. Нас туда не пускают.
– Ясно. – На деле же мне хотелось посмотреть на тех, кто провел здесь больше трех лет. Особенно на самых первых созидателей этой самой базы. Они же должны были здесь находиться. За десять лет планета все еще не считалась освоенной, а значит, никуда первопроходцы не делись.
– А ты видел кого-то с номером выше третьего? – Я снова обратился к сокамернику.
– Выше? – Григорий, задумавшись, замедлил ход. – Нет, не видел. Говорю же, они в другом корпусе, мы не пересекаемся. И это хорошо, а то вдруг там все курят!
Тяжко вздохнув и не желая слушать уже поднадоевшую шарманку, я прибавил шаг. Григорий отстал, продолжая что-то бормотать себе под нос. Столовая была большой и просторной. Здесь размещались столы на шесть персон. Странно было и то, что никто не проводил инструктаж. Нас просто высадили и сразу бросили в кипящий котел. А дальше будь что будет. Хотя я человек правил, и меня очень интересовали дальнейшие действия.
Впереди я увидел спину амбала, даже в очереди он возвышался над всеми и бросался в глаза. Да, таким быть, наверное, жутко неудобно. Не спрячешься, всегда будешь на виду. Будто маяк. Он меня не видел, и этот факт не мог не радовать.
Прошло около сорока минут, как мы добрались в конец очереди. Здесь стоял автомат. Большой и ржавый. Будто гигантское животное, у которого был рот, а вместо языка выступала транспортерная лента. Когда заключенные ставили пустой поднос на ленту, та, жужжа, затаскивала себе в рот, а на выходе получали уже наполненный поднос. Ну что ж, пришло мое время. Я не спеша подошел к древнему чуду. Когда мой поднос оказался на ленте, машина зажужжала, после чего засосала его внутрь. По примеру других я зашел за машину и взял обратно поднос… с чем-то… назвать еду странной, это ничего не сказать. Что-то похожее на слизь, только в разных цветах. Видимо привозить сюда нормальную еду накладно и чтобы удешевить процесс, нас кормили представителями из местной фауны. Я еще раз посмотрел на содержимое подноса и меня замутило.
– Фиолетовые самые вкусные. – Я уже сел за свободный стол, как ко мне подсел Григорий. – Вкус просто отменный, я только фиолетовые ем. Остальное выбрасываю.
Мой сокамерник довольно улыбался, при этом то и дело поглядывая на мое фиолетовое желе. Я с опаской потыкал пищу вилкой – желе начало дрожать. Пока я игрался с едой, к нам присоединился Инженер и Салага с двумя новенькими, имен которых я не знал.
– Ты ешь сразу, а то когда остынет, будет хуже. – Посоветовал Григорий.
Он нанизал на вилку фиолетовое существо и начал всасывал в себя. Когда тварь оказалась во рту, он начал тщательно ее пережевывать.
– Главное, убедись, что еда окончательно умерла. А то если живым проглотишь, то она будет есть тебя изнутри, неприятное чувство, честно говоря. – Он это говорил, продолжая чавкать и улыбаться, со стороны выглядело отвратно, что даже есть перехотелось.
Я огляделся.
Недалеко, через два стола сидела наша троица: Амбал, Бывалый и депутат. У них на столе были бургеры, самые обычные человеческие яйца и супчик. Нормальная еда, не то, что наша. Я снова посмотрел на фиолетовое нечто… остальные так же не ели, ждали, кто же решиться первым.
– Ну что, начнем! – Сказал я, беря в руки вилку.
Припомнив слова Григория, я перед тем как приступать к трапезе, начал давить желе вилкой в надежде придушить тварь, чтобы оно не съело меня изнутри. В ответ еда начала пищать и брыкаться. Салага побледнел и выпустил от испуга вилку. Бледнолицый и вовсе перекрестился.
– Души, души ее! – Подначивал меня Григорий, после чего глотнул и добавил. – А теперь ешь!
Я, закрыв глаза, бросил существо в рот и начал жевать. Несмотря на мои усилия, еда оказалась живучей и во время пережевывания щекотала нёбо щупальцами. Я кривился, но не сдавался! Несмотря на все мои мучения, это было действительно вкусно. Чем-то напомнило воздушную сахарную вату из детства. Я, наверное, так жевал около пяти минут, пока не собрался с духом и проглотил странную еду. Затем прислушался к ощущениям. Все было нормально.
– И как? – Спросил наш врач. – Ничего не болит?
Все новенькие за нашим столом хотели услышать вердикт.
Я облизал пальцы, на которых осталась фиолетовая слизь и заключил:
– Съедобно!
Только после этого исследователи начали впихивать в себя содержимое на поносах. Еще один новенький так разгорячился, что нанизал на вилку желтое желе и закинул его в рот. Чразу после этого он скривился и сказал, что очень горькое.
Шум отвлек нас от поглощения пищи. Я поднял голову и увидел недавнего знакомого Штопора, который слонялся по коридорам с воображаемой зверушкой. Безобидный паренек. И у него были большие неприятности. Увидав на столе у депутата настоящую еду, он не выдержал и бросился к нему. Выхватив со стола бургер, Штопор попытался убежать, но Амбал был быстрее. Здоровяк подставил подножку, и бедолага шлепнулся на пол.
– Отдай еду, скотина! – Амбал вылез из-за стола, сгреб вора и начал его тряси. – Я видел. Что ты спер!
– Простите! Простите, прошу!
– Он у тебя за шиворотом! Доставай, иначе я тебе обе руки сломаю!
А ведь переломает. Он и за корку хлеба убить может, а тут целый бургер. Нужно было что-то делать. Но я сидел и смотрел.
– Простите! Но мне очень надо!
Амбал отвесил вору подзатыльник, и тот заскулил. Депутат не вмешивался. Он просто с нескрываемой улыбкой наблюдал за представлением, всем видом показывая, как ему весело.
– Отдавай, чего медлишь?! – Глаза верзилы покраснели. Сейчас он действительно походил на разъяренного орангутанга.
Штопор скулил и пытался свернуться калачиком.
– Ударь его сильнее! – Хохоча, подначивал депутат. – Пусть знает, у кого ворует!
Амбар замахнулся. Пудовый кулачище взлетел над головой и вот-вот готов был опустится на бедолагу.
– Отстань от парня! – Бывалый вытер губы салфеткой, затем скомкал и бросил ее на стол. – Не видишь, он не в себе. Не бери грех на душу! Пусть забирает этот бургер и валит.
Амбал не стал спорить. Он отпустил комбинезон, и Штопор шлепнулся на пол. А вот депутат разочарованно вздохнул. Видимо, он не такой финал рассчитывал. Ну а я был только рад! Но ведь если бы Бывалый не заступился, я бы и дальше сидел, как истукан? Вон и Салага кулаки сжал, уже готов был броситься в драку. Помог бы Салаге в этом случае? Ответа на этот вопрос я не знал…
Штопор вскочил на ноги и побежал, прижимая к груди трофейный бургер. А ведь Амбал мог его спокойно убить! Повезло пареньку, считай, второй раз на свет родился!
Насытившись непонятно чем, мы выбрались из стола.
– Депутат, есть у меня одна просьба, – я оглянулся и увидел, как Амбал что-то шепчет тому на ухо и при этом улыбался.
Депутат одобрительно кивнул и похлопал здоровяка по руке.
Уже о чем-то договорились. Гадость задумали! Что именно, даже знать не хотелось: меньше знаешь. Крепче спишь! А у меня и так сон нестабильный из-за некоторых…
Григорий поведал, что вскоре нас соберут у выхода, ну а пока мы можем отдохнуть и прогуляться. Выход в свет, значит, вскоре мне и остальным новобранцам придется увидеть то, ради чего нас и привезли сюда. Был ли я рад этому? Да, конечно, я чувствовал себя каким-нибудь искателем приключений, хотя и понимал, что снаружи может быть опасно. Но это все потом. Ну а сейчас я просто хочу облазить место нашего проживания на ближайшие несколько лет. Оторвавшись от группы, я приступил к исследованию.
