Текст книги "Город маленький [СИ]"

Автор книги: Вадим Шакун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В воскресенье мы развлекались во всю. С утра Варька повезла Зою в секс–шоп. Эдакий культпоход и поиски острых ощущений. Выяснилось, что в подобных заведениях Зоя ни разу в жизни не бывала. Покуда они там пропадали, мы с Ленкой самозабвенно целовались на заднем сидении машины. Женщины вернулись с ворохом коробок, закупив кучу немыслимо сексуального белья, в том числе и для Ленки. Одну коробку, не смотря на все уговоры, нам с Ленкой так и не показали.

Обедали под открытым небом. Слава Богу, вода в бассейне уже достаточно прогрелась и можно было купаться не рискуя простудиться. Ужинали опять при свечах и опять танцевали.

А в понедельник около десяти утра за мной приехали. Спасибо полковнику Дрожко, решив не конфликтовать с племянницей областного генерала, тот заранее позвонил Варьке и к приезду ментов я уже знал в чем обвиняюсь. Поместили меня в КПЗ, что показалось достаточно обидным: я‑то думал сразу поведут на допрос. Хорошо еще не взял с собой «Роллекс» и золотую «Зиппо».

Сокамерники попались безобидные – два симпатичных старичка–пенсионера: один пришел давать жалобу на соседа с которым вот уже полгода не мог поделить двор, но в запале обматерил следователя и был посажен для острастки. Другой напился в усмерть, был подобран ПМГ, но начал кидаться на патрульных. Так себе контингент.

До пенсии оба старичка работали на одном заводе и были между собой знакомы, так что в камере поладили. Кроме того, – как тесен наш городок – неудачливый жалобщик оказался папашей Светки из «Городища» и не без основания надеялся на то что дочка в скорости его высвободит. Услышав, что я здесь «за убийство», стариканы разом притихли и отодвинулись подальше.

– Да не убивал я никого!

Если мое заявление их успокоило, то виду они не подали и где–то около часа в камере царила напряженная тишина.

– Эй, убивец, выходи!

– Жека, а ты что, все еще служишь?

С Женькой мы когда–то занимались в художественной самодеятельности и десятилетняя разница в возрасте дружбе нашей не мешала. Потом я как–то встречал его в милицейской форме, а вскоре вовсе потерял из виду. Надо же!.

– Твое дело Багров ведет, – сообщил Женька конвоируя меня по коридорам ОВД. – Мужик он башковитый, так что не переживай.

В то, что я действительно мог кого–то замочить Женька не поверил и я ему искренне по сей день благодарен.

За свою журналистскую карьеру я бывал в ОВД редко, а последние два года и вовсе не бывал. Связей здесь у меня на сегодняшний день не было. Женька – не в счет. Лицо Багрова, правда, показалось знакомым, хотя в таком маленьком городе, как наш, это не удивительно.

Прежде всего он взял с меня подписку об ответственности за дачу ложных показаний, чем окончательно загнал в тупик: кто я все–таки, обвиняемый или свидетель?

– В каких отношениях вы находились с убитой?

– А кого убили? Матвееву? – звоня Варьке начальник ОВД категорически растаивал на том, что «этого звонка не было». Пришлось выкручиваться.

– Не валяй дурака! – озлился следователь. – Репортер газеты «Городище» Аксенова обнаружена мертвой в своей квартире. Она отравлена.

– Если вы имеете в виду Валентину Аксенову, то лично я ни в каких. Наша фирма расследует случай незаконного проникновения в компьютеры «Городища». Встречались только по этому делу.

– Когда вы последний раз с ней встречались? – взгляд из подлобья казалось вот–вот пробуравит меня насквозь.

– Позавчера, когда вышел из редакции «Городища». Она шла с рынка, я помог поднести сумку. У ее подъезда мы расстались.

– Допустим, – терпеливо согласился Багров. – О чем шел разговор?

– О, Сереженька, дорогой! Сколько лет, сколько зим! – сухопарый седовласый субъект возник на пороге кабинета. – Как здоровье?

– Спасибо, Вячеслав Федорович, – улыбнулся мой инквизитор. – Ваше–то здоровье как? Какими судьбами у нас?

– Этого молодого человека защищать буду, – елейным голоском объявил седовласый. – Честь имею представиться, Щепкин Вячеслав Федорович, защищаю интересы Варвары Викентьевны Шереметьевой, ее агентства и, следовательно, вас тоже. Вы ведь господин Сковорода?

– Можно просто Виктор… Николаевич.

Так я впервые увидел знаменитого адвоката Щепкина. В нашем городе о нем легенды ходят, поверьте. Дела он, правда, вел в основном в округе и стоили его услуги немало, но уж если брался за дело… В общем, Варька и здесь не изменила своей привычке выбирать все самое дорогое и самое лучшее.

– Но, Вячеслав Федорович, право слово, – смущенно промямлил Багров, – гражданин Сковорода всего лишь свидетель…

– Но был ведь некий анонимный звонок, утверждавший, что его видели выходящим из квартиры покойной? – поднял брови Щепкин.

– Вы хорошо осведомлены, Вячеслав Федорович, – посмурнел следователь.

– Давайте, мой клиент просто напишет свои показания, – радушно предложил Щепкин. – Или вы, господин Сковорода, хотели бы сначала со мной проконсультироваться?

– Да нет, мне скрывать нечего, – пожал я плечами. – Был просто обычный, несколько сумбурный разговор. У подъезда расстались. Там бабки какие–то сидели, детишки играли. Внешность у меня заметная. Кто–то ведь должен был видеть, как мы пришли, я отдал ей сумку и ушел.

– Пишите, молодой человек, пишите, – ласково улыбнулся Щепкин. – Истина всегда восторжествует.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

С манерой Щепкина править я впервые столкнулся тогда же.

– Виктор Николаевич, дорогой мой, вот вы пишите «выйдя из редакции я встретил на улице гражданку Аксенову». Вы ведь хотели написать «случайно встретил», не правда ли?

– Да, конечно случайно. Откуда мне знать заранее, что она там будет идти. Давайте, исправлю.

– И вот здесь, будьте любезны, напишите «по словам гражданки Аксеновой». Вы не против?

– Да что вы, конечно, по ее словам.

Черт, «журналюга» бы из него вышел еще тот. С таким любую «чернуху» опубликуешь и сухим из воды выйдешь.

Следователь Багров тоскливо ждал окончания нашего творческого процесса. Может любого другого адвоката он бы и выпер из кабинета, но перед ним был сам Щепкин.

– Вот и славненько, – когда моя писанина подошла к концу, адвокат лично вручил стопу бумаги Багрову. – Ознакомьтесь, любезный Сергей Иванович.

– Вы что, издеваетесь, что ли? – прочитав в моем изложении Валюхины словоизлияния скривился следователь.

– Вот так все и было, – клятвенно сложил на груди руки я. – Эту ахинею я выслушивал всю дорогу. Мафия и КГБ, летающие тарелки, ее долбаный коклюш. Кому понадобилось убивать Валюху да еще впрягать меня во всю эту историю, не представляю.

– А у вас не сложилось впечатления, что она малость того, – следователь выразительно покрутил пальцем у виска.

– Знаете, товарищ капитан, среди местной журналистской братвы так много того, – я повторил жест. – Но ведь за это не убивают.

– Она могла сама отравиться. Вы ничего не заметили в ее состоянии? Ведь, действительно: чуть не уволили, с редактором поскандалила. Взяла, налила яду в водку и выпила.

– Да Бог ее знает, но не похоже, – вынужден был признать я. – Именно из–за того, что того, – я опять покрутил у виска, – она была упертая какая–то. В собственной правоте убежденная. Такие не травятся. Травятся от разочарования, а она разочарованной не была. Она по первому зову трубы была готова в седло и в бой. Да и кому бы тогда понадобилось меня подставлять?

– Мой клиент вам еще нужен, Сергей Иванович? – ласково проворковал адвокат.

– Да нет, – вздохнул Багров. – Давайте протокол подпишем и хватит на сегодня.

Домой Щепкин отвез меня на своей машине. Не хуже, чем у Варьки тачка, между прочим. А на пороге меня встречали хором – любимая начальница и любимая собака. От угощения адвокат отказался. Мне же Варька устроила королевскую пирушку. Дженни тоже не обидели, она так и уснула под столом с недоеденным куском тушеного с грибами в красном вине мяса.

– Бедный Вик, ты так исстрадался в этом узилище, – ласково ворковала хозяйка затаскивая меня в курительную и извлекая очередную бутылку «Баккарди» из шкафа.

– Погоди, еще ведь не вечер.

– Глупенький, ты заслужил. Хочешь, я даже разденусь? – скинуть платье и белье было для нее делом секунды. – Думаешь, не заметно, что тебе это нравится?

– А потрогать?

– Ну, уж нет, – рассмеялась она. – Всему свой предел.

– А что было в той коробке?

– Страшная тайна! – шутливо округлила она глаза. – Признаюсь только, что мы с Зоей ЭТО еще не использовали. Ей нужно морально подготовиться.

– Умеешь ты заинтриговать, – все–таки она позволила обнять себя за талию. Да ради этого я готов еще пол дня в КПЗ отсидеть.

– Хочешь, сунемся в Интернет. На сайты с картинками. Там есть Ленкины сверстницы. Ты ведь туда лазил позавчера?

Нет, что ни говори, один компьютер на двоих – это плохо. Даже продвинутая «тройка».

– Можем поиграть во что–нибудь, – не хотелось мне сейчас смотреть на голых девчонок. Почему–то не хотелось. Вроде, как Ленке изменить или ей, Варьке.

– Во что?

– Я свои игрушки принес, вон лежат. Может тебе что–то понравится?

– Третий «Фалаут»? – взяв в руки первую же коробку с лазерными дисками заинтересовалась она.

– «Фалаут – Тактикс». Он как промежуточный идет между двумя по хронологии игры. Здесь одни бои. Помнишь: «Тш–цы, за разгром противника без потерь вы получили сто очков опыта». «Тш–цы» здесь нету, но бои, я тебе скажу…

– Одни бои неинтересно, – пожала плечами Варька. – Интересно играть моделируя личность. Или ты воровка, или развратница, или суперсилачка. Кстати, твое любимое оружие какое было?

– Штурмовой шот–ган. В «Тактиксе» его тоже нету, – посетовал я. – Помповое такое ружье, помнишь? Но в конце игры проку от него мало. В конце игры я обычно брал гауссовскую винтовку.

– Гауссовских, извините, нет, – ухмыльнулась Варька.

Я и не думал, что за шкафом где хранится «Баккарди» скрывается сейф.

– Как тебе? – поинтересовалась она извлекая ружье. – Можно поставить укороченный ствол и пистолетную рукоятку вместо приклада. Можно деревянный приклад и длинный ствол. Восемь зарядов.

– Фантастика, – потрясенно пробормотал я.

– Пойдем в тир. Кажется, мне удастся тебя развлечь, – Варька выгребла из сейфа упаковку патронов.

– Удастся, – согласился я. – И безо всякого секса.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Великолепно, эти козлы даже не знают, мужик им звонил или баба, – ругнулся я в адрес родной милиции. – Куда уходят деньги налогоплательщиков? Чертов муниципалитет мог бы купить им телефон с автоопределителем.

– Не переживайте, Ватсон, все под контролем.

Мы с Варькой вновь ехали в редакцию «Городища», как я понял наш договор–таки попал к учредителю.

В редакции во всю готовились к поминкам, здоровая принтерная распечатка Валюхиной физиономии окруженная траурной каймой – Гена постарался – красовалась на стенке в центре журналистской. Стол накрывали в соседней с ней комнате.

– В свете последних событий, мы вынуждены всерьез задуматься над предоставленным вами черновиком договора, – оттарабанил как по писанному Карасев, едва мы оказались в редакторском кабинете. Жавшийся в углу его стола учредитель уныло кивнул. Гену на это сборище не пригласили.

– В свете последних событий, я думаю увеличить цену, – глазом не моргнув заявила Варька и полезла в сумочку за портсигаром. – Благодарю, господин Сковорода.

Я услужливо зажег ей золотую «Зиппо».

– А в чем, собственно, дело? – поползли на лоб брови учредителя.

– В том, что кто–то из сотрудников вашей газеты водит милицию за нос. А мы обязались соблюдать конфиденциальность и таким образом вынуждены участвовать в ваших играх, – отрезала, моя начальница. – Страдает наша репутация, как законопослушного охранного агентства.

Может быть, я‑таки проголосую за Панфиловича на ближайших мэрских выборах. Жест, и правда, получился красивый. Он просто взял и подписал лежавший перед ним договор, а потом достал из кармана «трубу» и сказал своему бухгалтеру куда перечислить аванс.

– Доказательства… – не то прохрипел, не то просипел главред. – Вы клевещете на редакцию… На весь трудовой коллектив…

– Аноним, который позвонил в милицию и сказал о том, что господин Сковорода, якобы, выходил из квартиры Аксеновой, назвал его сотрудником агентства «Санта – Барбара». В этом качестве, кроме как в вашей редакции его никто в городе не знает.

Оба–на! Вот так щелчок по носу и не только им, но и мне. Она же дословно пересказывала мне все, что поведал ей дежуривший тогда на пульте сержантик.

– Никто из нас… Ерунда какая–то, – потерянно пробормотал Карасев.

– Позовите сюда господина Орлова.

– Причем тут Мишаня?

– Вот мы его сейчас и расспросим, причем.

Нервы у главреда явно были ни к черту: начав прикуривать он дважды выронил сигарету изо рта. Из неловкой ситуации его выручило высунувшееся из–за двери кукольное личико:

– Георгий Николаевич, уже накрыли.

– Валю надо помянуть, – боком вылезая из–за стола пробормотал Карасев. – Коллектив ждет, неудобно все–таки. Наш старейший сотрудник. Почти с самого основания газеты. Вы можете подождать?

– С полчасика могу, – глянув на часы уступила Варька.

Стол в комнатушке рядом с журналистской был застелен старыми номерами «Городища». На них покоились щербатые тарелки с огурцами–помидорами, банки с майонезом и кетчупом, блюдо с крупно нашинкованной колбасой. Около десятка бутылок водки. Еще с десяток не раскупоренных ждали своей участи стоя у стены. На перекосившемся кресле, там же у стены, дремала Мариша Антонова.

– Маришку не трогайте, – зловещим шепотом предупредила похожая на мудрую сову Зина за что тут же удостоилась колючего взгляда со стороны главреда.

– Перенервничала Марина. Они с Валей подругами были, – соврал Карасев на ухо учредителю, опасливо косясь, как бы не разбудить спящую. – А тут такое горе…

Не в своей тарелке, кроме него чувствовали здесь себя еще двое: Валерий Панфилович и субтильный юноша с ломающимся голосом – тот самый Мишаня Орлов. Варька, вероятно окончательно смирившаяся с мыслью, что ее черная версаччиевская джинса обречена, как ни в чем ни бывало заняла один из колченогих стульев и об него же открыла бутылку пива:

– Я за рулем.

Никакая сила не смогла бы заставить ее пить из грязных «городищенских» стаканов. Уж будьте уверены.

Народу собралось немало: Зина, Гена, юные Света и Женя, похожий на молдаванина редакционный фотограф, полная пожилая корректорша, щеголеватый замредактора по рекламе, какой–то жуткого вида внештатник, женщина–замредактора по кадрам с брезгливо поджатыми губами, грустная бухгалтерша, пара каких–то совсем непонятных баб. Все это не считая унылого учредителя, трясущегося редактора, валяющейся в отрубях Мариши и нас с Варькой.

– Ну друзья, давайте не чокаясь, по старому русскому обычаю, – хорошо, что в редакторском стакане было налито не до верху, а то бы половину расплескал. – Да будет земля пухом!

«Аминь," – мысленно выдохнул я. Авось помыли стаканы–то. Ну ладно, Варька меня от любой хворобы вылечит.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Поминальная оргия, если выражаться словами Марка Твена, очень быстро приобрела характер совершенно неуправляемый. Кого искренне жалко, так Панфиловича. Варьке, ей, как с гуся вода, – сидит пивцо потягивает, изредка перекидывается со мной ничего не значащими фразами. Кажется осторожно пытается флиртовать с кукольным личиком. Впрочем, та сама на нее буром прет. И кто мне сказал, что эта пигалица спит с главредом?

– Господин Карасев, я заберу ненадолго господина Орлова, – кукольная слишком высоко задрала подол, чтобы продемонстрировать ножки, а за одно и цвет нижнего белья, так что Варьке эта игра сразу же наскучила. По мне, так белье и ножки юной Светки намного привлекательней. Интересно, батю из–за решетки она вытащила?

– Нет, давайте мы еще выпьем, – засуетился главный редактор.

Половина людей – как я понял, самые малопьющие – уже разбрелись кто куда. Остались, в основном, творческие сотрудники. Похоже и Панфиловичу эти помины уже поперек горла – он начал выбираться из–за стола.

– А что я, почему я? – руки Мишани Орлова тряхнуло так, что он вынужден был поставить стакан на застеленный газетами стол.

– Следственный эксперимент, – поднялась со стула Варька. – Пошли.

– Я совершенно не при чем. Поверьте, – своим высоким фальцетом голосил Мишаня. – Не понимаю, в чем вы меня обвиняете.

Поскольку учредитель уже покинул поминальную трапезу, оставаться за столом главреду стало не очень–то удобно: Карасев потянулся следом за нами. Зина, как я понял существо любопытное, а иные в журналистском бизнесе и не нужны, тоже поднялась со стула. Гена – вообще компанейский парень. К тому же, сегодня я еще не успел угостить его сигарой – возможно он решил, что все пошли на перекур. Света и Женя посчитали, что это лучший способ избежать ухаживаний жуткого внештатника. Тот, естественно, пополз следом за ними. И фотографа не минула чаша сия. В общем, все оставшиеся на поминках, из тех, кто еще мог передвигаться на своих–двоих, переместились в журналистскую.

– Не желаете переговорить, господин Орлов, – достав из сумочки сотовый, Варька набрала номер и протянула «трубу» Мишане.

– С кем, зачем? – блеснув очками дернулся тот.

– С дежурным по ОВД, – улыбнулась моя хозяйка. – Смелее.

– Я не буду ничего говорить! Зачем мне с ним говорить?

– Голос у вас очень своеобразный, – Варька поднесла трубку к уху. – Что? Вы и так слышите, что это он? Вот видите, господин Карасев?

– Это не правда, я тут не при чем! – взвился Орлов. – Кто угодно мог увидеть его с Валюхой, – он кивнул на меня. – Кто угодно мог позвонить!

– Я – точно не звонила, – флегматично поправила очки Зина Балагурова и взяла из рук Варьки телефон. – Алло, вам мой голос никого не напоминает? Вот, видите!

– После поминок мы непременно во всем разберемся, – кажется у главреда начался очередной приступ трясучки. – Давайте успокоимся, выпьем. Может быть потом Миша нам все расскажет.

– Я никого не убивал. Я просто увидел их. Я потом зашел, выпили с Валюхой чаю, поболтали… Потом я ушел. Я просто испугался, что меня кто–нибудь видел… Ну мне–то зачем убивать Валюху?

– Чая? Не водки? – насторожилась Варька. – А она трезва была?

– Не знаю. Наверное трезвая. Не убивал я ее! Мы просто поговорили…

– Да кто ее убивал! Сама траванулась! – вырвалось у Карасева. – Она же как помешанная была последнее время.

– Вот б!.. Извините, Валерий Панфилович, – замерла двинувшаяся в соседнюю комнату Зина. – Гера, иди помоги. Или кто–нибудь.

– Что там? – испуганно спросил Карасев.

– Да Маришка опять…

Я подошел к двери. В центре комнаты у подножия поминального стола на полу распласталась Антонова.

– Я надеюсь, у нее с сердцем проблем нет? – обратился я к коллегам. – Лежит так, как будто…

Варька рванулась вперед оттеснив меня плечом в сторону.

– Она мертва, – пощупав пульс констатировала хозяйка агентства «Санта – Барбара». – Никто никуда…

Какой, к черту, «никто никуда». Всех, как ветром сдуло. В журналистской остался лишь один держащийся за сердце учредитель.

– Вик, я звоню в милицию, – вновь достав сотовый сообщила Варька. – Нужно всех собрать.

– Один не пойду! – твердо заявил я. – Хватит мне быть подозреваемым. Вдруг еще кого–то пришьют. Не по себе как–то.

– Завидная предусмотрительность, – хмыкнула она. – Валерий Панфилович, пойдете с Виком. Так у вас обоих будет алиби.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Может я и правда проголосую за Панфиловича. К человеку с которым блуждал по темным подвалам при таких обстоятельствах, поневоле испытываешь доверие.

Карасева мы нашли в мужском туалете, он блевал. Потом из женского извлекли кукольнолицую. Обхвативший руками голову Гена сидел на крыльце дома культуры. Он тоже только что очистил желудок.

Неподалеку юные Света и Женя громко спорили с жутким внештатником и фотографом. Они решали возвращаться или нет. Мой рык «Все в редакцию!» прекратил спор. Тем более их учредитель был у меня за плечом, что, согласитесь, придало авторитета. Недалеко ушла одна Зина Балагурова. Она, бедняжка, спряталась в редакторском кабинете и ее нашла сама Варька.

– Орлова ищите. Милиция уже едет, – распорядилась моя хозяйка, когда к ней привели ватагу журналистов.

Все–таки мы Мишаню нашли. К чести Панфиловича, он вел себя мужественно. Меня же чуть не вывернуло. Мой доклад Варьку не обрадовал. Присутствовавшие при нем коллеги отреагировали по–разному. Женька разрыдалась, кукольное личико попыталось грохнуться в обморок, редактор посерел лицом, Гена оглянулся на меня с надеждой – нет ли сигары? Я не зверь, я угостил его сигарой и закурил сам. Естественно, испросив разрешения Варвары Викентьевны.

– Там где вы, всегда труп, – хмуро объявил капитан Багров появившись на пороге редакции. Мне показалось, что это цитата, но я не смог определить откуда.

– Нас тут двое, – сунув ему в руки свои документы так же хмуро сказала Варька.

– Ну и что?

– Здесь два трупа. Один – в соседней комнате. Второй – господин Сковорода и Валерий Панфилович обнаружили в подвале.

– Плотницкая, которую вы миновали по пути сюда. Там лежит Мишаня Орлов, а рядом окровавленный молоток, – с готовностью сообщил я. – Уверяю вас, у меня чистейшее алиби. У Валерия Панфиловича тоже.

– Я никого не убивала! Я вообще не при чем! – пришедшая не на долго в себя кукольнолицая не упустила возможности закатить истерику.

– Заткнитесь, пожалуйста! – не выдержал Багров. – Как мне все это надоело! Сплошной сумасшедший дом!

– Долго это продлится? – вежливо поинтересовалась Варька.

– Да хоть всю ночь, – оглянувшись в сторону суетящихся вокруг Маришкиного трупа фотографов и экспертов скривился следователь. – А еще внизу! Мать вашу!..

– Я думаю, мы можем отпустить Валерия Панфиловича, – самой очаровательной из своих улыбок просияла Варька. – Его алиби, по крайней мере во втором случае, могу засвидетельствовать я и господин Сковорода.

– Пожалуй, так, – видимо Багрову и самому не слишком хотелось излишне докучать возможному будущему мэру. Учредитель же взглянул на мою хозяйку с благодарностью. Возможно, именно в этот момент он понял, что не зря платит нам такие деньги.

Вызволив Панфиловича Варька вновь извлекла из сумочки сотовый:

– Зоя? Да, Варя. Слушай, я сегодня занята буду вечером. Не обидишься?.. Да, я знаю, что к Сереже собиралась. Может быть, у него тоже времени не будет… Работа, Зоя, работа. Хочешь, я ему трубку дам? Возьмите, – она сунула «трубу» Багрову.

– Да, я… Зоя, у меня, действительно, работы много… Варвара Викентьевна подтвердит… Леночке объясни… Может быть, я приду, только позже…

Я присел на ближайший стул и помотал головой.

– Что с вами? – удивленно спросил Багров, вернув сотовый Варьке.

– Трупы плохо переношу, – соврал я. – А тут сразу два за день. Мутит немного.

Боже, этот маленький город сведет меня в могилу. А я‑то думал, кого мне напоминает Багров! Тот же взгляд из подлобья, тот же цвет глаз. Это с его дочерью мы дурачились до полуночи? Его Леночке я объяснял что такое неккинг, а что – петтинг? Варька, зараза, почему ты мне ничего не сказала!

– Ладно, пойдемте, поговорим сначала с вами, – смилостивился Багров. – В каком–то смысле мы коллеги.

Да уж, чужими друг другу нас никак назвать нельзя.

– Подождите, – остановила Варька. – Кто наливал водку покойнице?

– Да ей вообще никто не наливал, – меланхолично протирая очки грустно сказала Зина. – Она и так в отрубе была. Может, проснулась, схватила первый попавшийся стакан…

– Чей стакан? – требовательно спросила хозяйка «Санта – Барбары». – Все посмотрите, где чей стакан?

– Так это же Мишанин стакан, – первым сообразил дымящий сигарой Гена. – Вон мой стоит, вон ваш, девчонки… Вы пиво пили? Это Панфиловича стакан. Да точно, из Мишаниного хлебанула. Это что получается?

– Ничего хорошего не получается, – оборвал Багров и обратился к Варьке. – Пойдемте переговорим, да я вас отпущу. Уверен, вы тут не при чем.