Текст книги "Город маленький [СИ]"

Автор книги: Вадим Шакун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

До Варькиного прихода я успел выкурить три сигареты. Если бы она не выбрала момент чтобы сказать украдкой: «Уложим девчонок – встретимся в курительной," – меня бы тут вообще не было. Хозяйка появилась, когда я в задумчивости вертел в руках сигару – подкурить или нет?

– Можно поздравить?

– Представляешь, все это время уговаривала Зою принять сережки, – пожаловалась Варька наполняя бокалы «Баккарди».

Валявшаяся на ковре у самых моих ног Джен приподняла сонную морду и вновь прикрыла глаза.

– И больше ничего?

– Мы два раза поцеловались, – похвасталась Варька усаживаясь за компьютер под который здесь был выделен огромный красного дерева стол. – А у вас как?

– Ленка спит в моей комнате.

– Ой, мамочка! Ты глупостей не наделал, правда? – забеспокоилась она.

– Нет, не переживай, – все–таки я отвел глаза в сторону.

– Но?..

– Варь, перестань.

– Братик, я должна знать все.

Ладно, я рассказал Варьке все.

– Вот видишь, я так и думала, что цепочка ей понравится, – удовлетворенно констатировала она. – А ты молодец.

– В следующий раз…

– Тоже потерпишь. Вик, тебе и так повезло, по–моему.

– Варь, а мы расследованием–то займемся?

– Расследованием чего? – она уселась за компьютер, запустила какую–то программу. – О–хо–хо!..

– Чего?

– Все нормально, – кликнула мышью. – Заработала пару штук на иенах.

– Пару штук баксов?

– Вик, пол мира спекулирует валютой через Интернет. Если тебе это не нравится…

– Варька, каждый зарабатывает, как умеет. Я о том, что мы взяли на себя определенные обязательства, когда связались со всем этим дерьмом…

– Пробьемся, братик.

– А я‑то, как дурак, мотался по бульвару…

– Ну, расскажи мне.

– А как здоровье дяди–генерала?

– О! Ватсон, вы явно делаете успехи. Откуда информация?

Я рассказал обо всем, что узнал сегодня.

– Вик, ты и впрямь слишком увлекаешься.

– Слишком?

– Иди сюда.

Глянув на экран монитора я скривился. Вот уж не знаю, где они берут мужиков с такими…

– «Аппарат», – объяснила Варька, – совершенно безвредный вирус. Хулиганский. Записывается и на следующий день меняет рисунок экрана. Потом стирает сам себя, ничего больше не трогая и ни кому не вредя. В нашем случае в «Аппарате» заменили картинку.

– Ты что, знала все это с самого начала?

– Вик, мы ведь еще не подписали договор, – улыбнулась она. – Подпишем, расскажем. Это достаточно известный вирус. Как от него предохраниться тоже известно.

– Ну а Анка, все эти дела?..

– Нам за это не платят, Арчи. Мы должны предотвратить несанкционированный доступ в сеть «Городища». Со мной работает масса толковых ребят в округе, они все сделают. Пусть только учредитель подпишет договор.

– Ты не поняла! А если вторжение, действительно, произошло не снаружи, а изнутри?

– Да кому это нужно? – усмехнулась Варька. – Сейчас я покажу тебе, как поймать «аппарат». Он, стирается не настолько, чтобы не быть восстановленным. Но расскажем обо всем, что нашли лишь после подписания договора.

– Ладно, сестрен, если вирус там был, я завтра его притащу. Но этот Карасев такой козел. Может быть, его подставляет собственная команда?

– И такое может быть. Для очистки совести и отчета о проведенной работе переговори с сотрудниками. Но главное, Вик, ты не зря сегодня мотался по бульвару.

– В каком смысле?

– Нас никто не сможет упрекнуть в несоблюдении конфиденциальности.

– Надеюсь, мы не будем закладывать Светку?

– И лучшего в городе программиста Гену тоже, – ухмыльнулась она. – Зачем? Конфиденциальность нарушил сам Карасев своими идиотскими звонками.

– Варька, я тебя обожаю.

– Тише–тише, братик! – признаюсь я несколько перевозбудился, но этот ее легкий халатик на голое тело…

– Не больно? – Варька помогла мне подняться. – Ты не Калигула, а я не Друзилла. Инцеста не будет.

– Слушай, сестра, ты кидаешь меня, как Брюс Ли. Знаешь кучу языков. Судя по тому, что кроме сауны в подвале находится еще и тир, должна отлично стрелять. Про компьютер я вообще молчу. Что ты заканчивала?

– Ну, во–первых: этого ВУЗа уже не существует, – очевидно Варька меня–таки пожалела. Как иначе объяснить, что целуя в щеку она прижалась ко мне всем телом. – А во–вторых: я давала подписку о неразглашении.

Почему–то я именно так и думал.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Проснулся я рядом с Ленкой. Пошли вы к черту, если подумаете обо мне слишком плохо. И о Ленке не надо, несмотря на то что если и было что–то на ней одето в момент пробуждения, так это выбранная Варькой золотая цепочка.

– Вик! Эй, Вик!

– Ну? – ох уж мне эти детишки, мы–то с Варькой спать отправились часа в четыре утра, а она…

– Мама точно не будет ругаться из–за цепочки?

– Да с какой радости? Не будет, не переживай.

– Ну, смотри. Если что, скажешь, что я не хотела ее брать.

Боже, мне бы ее проблемы. С ее мамой и с ней я бы с удовольствием общался весь день. Вместо этого придется брести в распроклятое «Городище». Решив что кратчайший путь к сердцу журналиста лежит через бутылку водки Варька повелела мне забрать оставшиеся от питья пива триста пятьдесят рублей на пропой души «Городищенских» коллег. Возьми, говорит, бутылочку. Может, в представлении генеральской племянницы уездные «журналюги» действительно пьют «Абсолют», но я‑то знаю, что придется купить три бутылки «Батьки Махно», чуток колбаски и кетчупа. А за два дня пребывания в этом доме я, кажется, начал отвыкать от дешевого пойла.

– Эй, голубки, – в двери засунулась растрепанная после упражнений в спортзале Варькина голова. – Быстро одеваться и в столовую. Зоя уже поднялась.

Ленку из постели как ветром сдуло.

– А что мне одеть? – оглянувшись по сторонам перепугалась она. – Все вещи в сауне остались!

– Сейчас халат принесу, – Варька вернулась быстро с почти таким же как на ней самой легким халатиком. – Одевайся. Можешь душ принять. Знаешь куда идти?

– Ага, – поспешно натянула халат Ленка. – Варя, ты не думай, у нас не было ничего. Мы просто спали.

– Совсем–совсем ничего? – шутливо поддразнила хозяйка. – Беги в душ, а то мама застукает.

Завтрак был не слишком плотным. Впрочем, проголодаться никто как следует не успел. Ленка удивленно захлопала глазами при виде новых маминых сережек. А я в очередной раз поразился вкусу своего шефа. Зою эти серьги действительно украшали, без них ее теперь и представить было трудно. Утро выдалось солнечное, камушки так и сверкали. Цепочку Ленка поначалу стыдливо прикрыла воротником халата, но при виде бриллиантов быстро осмелела:

– А мне Вик тоже кое–что подарил. Красиво, правда?

Зоя несколько смутилась и кивнула. И еще несколько раз в течении завтрака я ловил на себе ее слегка встревоженный взгляд.

– Сегодня в женской компании останемся, – сообщила Варька, вероятно с целью успокоить Ленкину мать. – У Вика дела в городе. А мы на крышу пойдем, в солярий. Позагораем немного.

Представив, какого зрелища буду лишен, я испытал легкий приступ ненависти ко всем средствам массовой информации вообще и к «Городищу» в частности. Надо же, всего два дня работаю детективом, а уже на какие жертвы приходится идти. Понятно, почему мы – сыщики – так не любим прессу.

На редакционном пороге я появился полностью экипированным, то есть в плаще – в нем много карманов, вот только жарковато, в шляпе и с раздувшимся стареньким портфелем, в котором позвякивали бутылки. Как только ручка не оторвалась.

– А начальства нашего нету. Они приболели, – несколько растягивая слова сообщила поправляя очки Зина Балагурова отперев массивную некрашеную дверь. От вирусов, что ли запираются?

– Ну и Бог с ним, с начальством, – махнул я рукой. – Водку пить будете? А то мне здоровье после вчерашнего поправить надо, а компании никакой.

– Маришка! Геночка! Свершилось чудо – мы спасены! – громогласно возопила шатенка.

– Чего ты орешь, Зинка? – на пороге журналистской возникла Мариша Антонова, помятая физиономия которой неопровержимо свидетельствовала о муках похмельного синдрома.

– Молодой человек водку предлагает.

– Так давайте я сбегаю, – оживилась Антонова. – Я знаю где самогон за шестнадцать взять можно.

– Я уже все принес и водку, и закуску. А Гена где?

– Привет, – самочувствие местного компьютерщика было, видать, не лучше, чем у представительниц творческого коллектива.

– Черт! И пиво взял! – восхитилась жадно распахнувшая мой портфель Мариша. – Зинка, давай стол накрывать.

– А мы пока с Геной машины посмотрим, – предложил я. – Это недолго.

– Только пива сначала хлебнем, ладно? – взмолился страдальческим голосом коллега. – Башка раскалывается.

– Это можно, – согласился я. – Компьютерщикам пиво – не помеха. Девчонки, у вас открывашка есть? Ладно, я об стул открою, никто не против?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Пили в «Городище» покруче, чем в «желтушке», не говоря уже о благообразно трезвой районке. Наливали помалу, да выпивали чаще. Бутылка опустела быстро.

– Хорошо пошло на старые дрожжи, – с удовольствием потянулась Маришка. – А дай сигару попробовать.

– На, можешь докурить, сегодня для меня это слишком крепко, – о сексуальных похождениях Антоновой я был наслышан, венерических же заболеваний боюсь панически.

– Ну, – пыхтя сигарой откупорил вторую бутылку Гена, – ты хоть скажи, что это было?

– Ген, на моей работе, чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Мне сказали: вставил дискету – кликнул мышкой, машина перегрузилась – нажал «йес», возникло красное окошко – опять «йес», а не возникло – доставай дискету, перегружайся.

– А ты давно Шереметьеву знаешь? – полюбопытствовала Зина.

– Кого? – хреновый из меня детектив все–таки.

– Ну, Варю Шереметьеву, – того что я до сих пор не удосужился узнать фамилию своей работодательницы пьяная Зина кажется не заметила.

– Мы тут тоже кое–что могем, – подмигнула она мне. – О ней такие отзывы в ментовке. Папа – генерал КГБ, дядя – глава всей областной милиции.

– Так КГБ давно уже нету, – влезла в разговор Мариша. – Ой, а крепкая эта сигара.

– Ну, и папы давно уже нету, – пожала плечами Зина. – Все–равно, КГБ – есть КГБ.

– Для меня она Варвара Викентьевна и этим сказано все, – слава Богу, Гена уже наполнил стаканы и я ухватился за свой. – Вздрогнем, подруги боевые! За прекрасных дам!

– Гусары пьют стоя! – подхватил Гена.

Ну, стоя, так стоя. Дотошная Зина, правда, и после этого не угомонилась:

– Платит хоть хорошо?

– Главное, Зин, что регулярно, – суммой зарплаты я решил коллег не травмировать. Золотую «Зиппо» по этой же причине не доставал, прикуривал от Гениной трехрублевой одноразовой зажигалки. – Я, когда в районке работал, платили вообще раз в пол года.

– У нас вон тоже на месяц задержка, – не стерпев пожаловался Гена.

– Задержка знаешь когда бывает? – громко заржала Антонова.

– Не разглашайте редакционные тайны, – хлопнула ладонью по столу Зина. – Налейте лучше еще, налейте.

– Тебя вчера как чуть не уволили, так ты и начала тайны беречь, – хохотнула Мариша и потянулась к своему стакану. – Да не цеди ты, Гена, водки еще до фига!

– Чуть не уволили? Кто? – не понял я.

– Наш самый наиглавнейший, – разводя руками пожаловалась Зина. – Я же на работу раньше всех пришла. Картинку эту первая увидела. Геры нету. Я помню, какой прошлый раз шум был. Ждать–пождать, никого. Ну взяла и позвонила Панфиловичу. Пьем что ли?

– Гера так орал, – опорожнив стакан и закусив куском колбасы закатила глаза Мариша. – Действительно, чуть не уволил.

– Он что, больной? – тема меня заинтересовала.

– Гера не любит, когда кто–то помимо него с учредителем общается. За кресло свое боится, наверное, – пояснила Зина. – Но тут вообще на меня все посыпалось. Я, дескать, интриганка. Пытаюсь выставить его в дурном свете перед Панфиловичем. Выношу сор из коллектива.

– Круто тут у вас, – покачал головой я. – Прямо оторопь берет.

– Так он вчера еще и Вальку чуть не уволил, – в очередной раз берясь за бутылку хмыкнул Гена.

– Ну это вообще целая истерика была, – поморщилась Зина.

– Ой, знаете, бабы… в смысле, и мужики, – громогласно перебила Мариша. – Эта Аксенова уже задолбала всех своей Анкой и своим журналистским расследованием. Да кто она такая, Аксенова–то? Она же, когда газета начиналась, девочкой на побегушках была, шестеркой! А теперь гонит: «Мы с Анкой так дружили… Анка мне все рассказывала…» А всего–то делов, Анка у нее пару раз переночевала по пьяни, когда к себе на хату лом идти было.

– Ну а истерику–то зачем закатывать? – примирительно вставил я.

– Витя, иди ты в задницу, – совсем по–свойски ругнула меня Антонова. – Сели как люди самогону выпить вон там, – она кивнула в сторону еще одной ведущей из журналистской двери. – Ну, Зинка бутылку взяла. Гена еще на одну наскреб…

– Я ж должна была реабилитироваться, – пояснила Зина поправляя очки. – Скинулись еще кто сколько мог…

– Не важно, – отмахнулась Мариша. – Распили первую, а эта дура, Валюха, ни с того ни с сего, снова как завелась. Гера, конечно, козел, но она его довела. Валюха уже свалила, а у него руки трясутся: «Нет вы слышали, на что она намекала?»

– А на что? – полюбопытствовал я.

– А что не выгодно ему Анку искать. Он же на ее месте сидит. Она много вчера глупостей наговорила, но это…

– Третья пошла, – объявил Гена.

– Не боись, еще две бутылки пива осталось. Заглянцуем, – утешил я своих бывших коллег по журналистскому ремеслу.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Из редакции «Городища» я выбрался около часа дня, в то самое время, когда обыватели бредут с центрального городского рынка по домам. Выбрался, кажется, в самое время. Прямо передо мной бульвар пересекала согнувшаяся под тяжестью забитой съестным сумки щуплая низкорослая фигурка.

– Здравствуйте, Валечка! Разрешите вам помочь?

– От нас? – унюхав исходящий от меня запах, сообразила Валюха Аксенова. – Конечно, где еще с утра могут так напоить.

– Посидели с ребятами, – забирая у нее сумку сообщил я. – С Зиной, Мариной, Геной. Суббота ведь – все отдыхают, а мы пашем, как проклятые.

– Зинка бы лучше Маринке пить не давала. У той уже белка начинается, – хмуро буркнула Аксенова. – Она на той неделе нажралась, такое вытворяла. До гола начала раздеваться посреди редакции. А вдруг бы посетители пришли?

Вспомнив внушительные габариты Мариши, я задумался, может, рано ушел из «Городища»? Была бы компенсация за солярий.

– Редактор ваш что–то приболел, на работе отсутствует, – осторожно начал подводить я, но не тут–то было – темы для беседы Валюха Аксенова всегда выбирала сама. В течении следующего получаса мне пришлось выслушать о том, что:

1). здоровье самой Валюхи расшатано до ужаса и доктора удивляются, как это ей удается успешно заниматься нелегким журналистским трудом при столь плачевном состоянии организма;

2). она дальтоник, в детстве перенесла коклюш и болела свинкой, а лет в четырнадцать сломала левую ногу, упав с лестницы, когда гостила у бабушки в деревне;

3). желудок Валюхи совершенно не переваривает парного молока;

4). мужчины домогаются ее стаями, но такие женщины как она – Валюха – не созданы для семейной жизни;

5). родственники тоже не чают в Валюхе души и лишь сестра, существо жалкое и к жизни совершенно не приспособленное, из–за этого бесится;

6). летающие тарелки действительно существуют и свидетель тому – сама Валюха, наблюдавшая их многократно.

Слушать все это на пьяную голову было невыносимо, но, наконец, как–то само собой, Аксенова коснулась интересующей меня темы:

– Гера прекрасный редактор. Он создал нашу газету. Я сразу же, прочитав первые номера поняла, что именно здесь я и буду работать.

– А Матвеева?

– Ну, Аня тоже много сделала. Мы ведь подруги были. Но, если бы не Гера, ничего бы не вышло. Он настоящий профессионал, настоящий редактор. А Ане было тяжело – незнакомый город, с жильем проблемы, к тому же пить начала.

– Есть люди, которые не верят, что она утонула, – вставил я.

– Конечно, не утонула, – убежденно кивнула Валюха. – Ее убили. Мои источники это подтверждают.

– Зачем? Кому она могла мешать?

– Мало ли кому – КГБ, мафии. Мы же демократическая газета, у нас врагов много. А Анка со всеми общалась. У нее и в милиции связи были, и среди авторитетов. В тот период через нашу область как раз оружие для Чечни перевозили. А оттуда наркотики, доллары фальшивые. И занимались этим бывшие кагэбэшники. А недавно в столице округа банду педофилов взяли. Они порнуху с детьми снимали. Знаешь доходы какие? Да за половину этих денег мафия кого хочешь убила бы!

От всей этой мешанины из кагэбэшников, мафиози, педофилов и чеченцев я начал звереть:

– Так кто ее замочил–то, в конце концов, педофилы или кагэбэшники?

– В этом и надо разобраться. Я в университете курсовую писала по журналистскому расследованию. Вдвоем с Герой мы точно во всем разобрались бы. А он уперся – строкаж, строкаж. Такие материалы за день не делаются. Журналиста надо от текучки освободить хотя бы на месяц, тогда он сможет расследование провести. Вот я, когда курсовую писала…

– Может он боится, редактор ваш? – поспешно перебил я. – Все–таки, кагэбэшники, мафия…

«Не говоря уже о педофилах», – это я добавил мысленно.

– А я им всем вчера так и сказала, – гордо задрала остренькое личико Аксенова. – Вам Анку искать не выгодно, вы боитесь что кое–какая информация выплывет. Только информация не одной Анке была известна и вот эта картинка на компьютере не зря появляется. И появляться будет до тех пор, пока кое у кого совесть не заговорит. А Гера не понял ничего и давай орать.

– Чего не понял?

– Я имела в виду, что он боится влиятельных людей потревожить. А он решил, что я его обвинила будто он Анкино место занял. Вот мой дом. Зайдем?

– Да нет, у меня еще работы навалом. Спасибо за приглашение, – поспешно замотал я головой. – Бежать надо.

Продолжать этот сумбурный разговор меня не могло заставить ни что на свете. По словам Варьки, ознакомившейся с уголовным делом о пропаже гражданки Матвеевой, в деле не было ничего существенного. По собственному опыту я знал, что за наши уездные тайны наши уездные влиятельные люди никого не убивают. Морду набить, конечно, могут, но, скорее, взятку дадут.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

– Фуу, напился! – поморщилась встретившая меня у бассейна Ленка.

– Сейчас протрезвею, – я поспешно скинул шмотки и нырнул в не успевшую еще как следует прогреться воду.

– Холодно же, – Ленка, умница, сбегала за полотенцем и ждала у воды.

– З-зато протрезвел, – похвастался я поспешно вытираясь. – Как день провели?

– В солярии загорали, болтали, видик смотрели…

– Какой фильм?

– «Лолита».

В самый раз по теме.

– А на вечер что придумали?

– Ужин при свечах, – торжественно объявила Ленка и рассмеялась. – Знаешь, у Вари такое белье есть… Вот прикинь, шелковые чулки красные с поясом, перчатки тоже красные по локоть длинной, лифчик красный совсем открытый, он только грудь вот так снизу подпирает, представляешь?

– Гм, – я представил и поспешно начал одеваться.

– Жалко, мне великовато. Маму еле уговорили. Варя обещала, что ты под стол заглядывать не будешь. Мне она чулки шелковые белые нашла с подвязками и шляпку с вуалью. Тоже белую, прикинь!

– Прямо как в «Мастере и Маргарите» получается.

– Где?

– Я найду тебе эту книжку почитать. А танцы будут?

– Танцы? Мама не согласится, – покачала головой Ленка. – Вик ты только представь, как в таком виде медленные танцевать?

– Ну, если не прижиматься.

– Вик, у меня ведь папа есть, – стала вдруг серьезной Ленка. – Они порознь живут. Но знаешь, в последнее время он иногда заходит. Почти не пьет теперь. Может у них все еще получится, а?

– Я же не собираюсь к твоей маме приставать. Пусть они с Варей танцуют, а мы с тобой.

– Со мной можешь, – разрешила она. – Только не слишком прижимайся. Вик, а расскажи мне, кто такие лесбиянки?

– С чего бы это?

– Мне просто интересно.

– Ну… знаешь, многие исследователи этого вопроса считают, что женщины по самой своей сути бисексуальны.

– Чего? – наморщила лоб собеседница. – Ты понятнее не можешь?

– Могу, только дай сначала сосредоточиться, – попросил я. – Вопрос, честно говоря, не из легких.

Вечером, когда мы с Варькой собрались в курительной с традиционными бокалами «Баккарди» в руках я пересказал содержание этой беседы.

– Ты не переусердствовал в пропаганде, а? – насупилась хозяйка.

– Да нет, Ленка нормальная гетеросексуальная девочка. Мне просто не хотелось чтобы она считала, что ее мать вытворяет Бог знает какие ужасы.

– При ребенке мы ничего такого не вытворяли. Хотя эти твои танцы… – улыбнулась вдруг она.

– По–моему, все остались довольны.

– Для Зои это слишком смело. И не зачем было усаживать Ленку на колени. Знаешь скольких трудов мне стоило убедить Зою, что с тобой девочке ничего не грозит?

– Ты кого хочешь можешь убедить в чем захочешь, – польстил я.

– Мы в солярии только об этом и разговаривали.

– Надеюсь, не при Ленке?

– Почему? Она достаточно взрослая. По нашим дурацким законам, мужчина, который переспит с ней через полгода, не несет никакой ответственности. Если, конечно, все будет по взаимному согласию. Так что откровенный разговор на эту тему не повредил.

– И насколько откровенный? – кажется я начал краснеть.

– Достаточно откровенный женский разговор, – рассмеялась она. – По крайней мере, сегодня Зоя знала, что Ленка опять собирается у тебя ночевать. Слышал бы ты ее инструктаж по технике безопасности.

– Так может я недостаточно смел?

– Нет, лучше, будь еще осторожнее. Может быть, через полгода, если она в кого–нибудь не влюбится…

– Если? – невесело улыбнулся я.

– А ты что думал, она будет с тобой всю жизнь?

– Эх, сестрена, не надо о грустном.

– Зоя тоже вот–вот помирится с мужем и тогда… – вздохнув Варька не стала договаривать. – Ладно, Ватсон, каковы результаты вашей сегодняшней пьянки с бывшими коллегами?

– Потрясающие, Холмс! Мне удалось выяснить, что Анка Матвеева убита в результате заговора чеченских мафиози и кагэбэшных педофилов.

– Боже, какой пассаж! – восхитилась владелица «Санта – Барбары».