Текст книги "Город маленький [СИ]"

Автор книги: Вадим Шакун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Гера Карасев нынешний главный редактор «Городища» и, по слухам, бывший любовник безвестно сгинувшей Анки, являл собой наглядный пример того к чему в конце концов пришла выбившаяся из недр застойной и вечно пьяной комсомольской бюрократии демократическая поросль в условиях маленького провинциального городка. Кабинет был ему под стать: узкая захламленная комната половину которой занимал поставленный вдоль стены раскладывающийся диван, а вторую заваленный бумажками стол с мягким вращающимся креслом. Опять же, обнаженка на стене. Гостей усадили на принесенных из журналистской стульях. Бедный Версаччи.

Первые четверть часа нашего пребывания в редакторском кабинете являлись по существу лекцией о роли независимой прессы в укреплении свободы слова на территории современной России и о роли его, Карасевской, газеты в становлении оной свободы на местном уровне. Наиболее скучающие, вроде меня, могли занять это время изучением голых теток.

Варька из подлобья рассматривавшая тщедушного, плешивого, судорожно мечущегося вокруг редакторского стола оратора, мрачнела все больше. Я терпеливо ждал – и не таких редакторов видали. Потом заметил что компьютер, стоявший на столе главреда «Пентиум» и начал заводиться: в соседней комнати ничего современней четыресто восемьдесят шестого не наблюдалось. А по собственному опыту я знал, что самая бестолково используемая машина в любой газете – это личный компьютер редактора.

– В этих условиях ни коллектив редакции, ни наш уважаемый учредитель, – Карасев кивнул на сиротливо примостившегося сбоку от редакторского стола седовласого толстячка, – не могут терпеливо смотреть на провокации гнусных завистников.

Закончив наконец пламенную речь он плюхнулся в свое кресло и уставился на меня:

– Должен сказать что все это сугубо конфиденциально.

– Господин Сковорода – наш специалист по компьютерной безопасности, – глазом не моргнув сообщила Варька.

Да, не смейтесь, это моя фамилия. Между прочим, был даже такой известный украинский философ – Сковорода.

– Хорошо, я сейчас позову нашего специалиста, – вновь взвился с кресла Карасев.

Еще через пару минут в комнату явился сизоносый мужик из соседней комнаты.

– Это Гена, – небрежно кивнул главред. – Лучший в городе программист. Он верстает нашу газету.

Уж газет–то я наверстал за свою жизнь немерянно. А благодаря постоянному распитию пива на бульваре в насквозь компьютерной тусовке, достаточно подкован для того, чтобы знать кто в городе программист, а кто верстальщик. И тех и других не так уж много. Верстал Гена, насколько я знал, достаточно споро, а вот системщик был посредственный. По крайней мере, по словам людей действительно разбиравшихся в системном программировании.

– Прежде всего, давайте обговорим цену. Та, которую вы назвали Валерию Панфиловичу просто абсурдна. За такие деньги я могу выпускать «Городище» полгода. Да еще улучшив качество дизайна газеты, печатая ее на мелованной бумаге в цвете, увеличив и тираж и зарплату трудовому коллективу. Нет, это просто смешно! Шесть тысяч долларов – цена неприемлемая!

Из мятой пачки «Кэмэла» он выхватил сигарету, достал из кармана старенькую «Зиппо» щелкнул крышкой и прикурив уставился на Варьку с таким победоносным видом, как будто только что получил Пулитцеровскую премию. За сигаретой потянулся и Гена.

– Не долларов. Условных единиц, – холодно ответила моя хозяйка. – Законодательство страны запрещает вести денежные расчеты за предоставляемые услуги в иностранной валюте.

Карасев раздражал меня все больше и больше. Я, наконец, стал понимать, почему все «Городищенские» материалы написаны столь безапелляционным тоном и откуда в них ненужная заумь.

– Вы разрешите закурить, Варвара Викентьевна? – негромко поинтересовался я, демонстрируя изысканную вежливость и то, как, собственно говоря, должен вести себя воспитанный курильщик при дамах.

– Да, конечно же, – царственно улыбнулась владелица «Санта – Барбары» и щелкнула замком сумочки.

Обычно там всегда была пачка ее любимых суперлегких сигарет, но тут на свет Божий явился золотой портсигар с каменьями. Ай да Варька, держит марку! В свете горящих под потолком ламп дневного света сверкнула моя дорогущая «Зиппо». Все как положено – чиркнуть, дать выгореть парам бензина, поднести к кончику Вариной сигареты.

– Не желаете попробовать, коллега? – из нагрудного кармана плаща я вытащил сигару и протянул ее так и не успевшему воспользоваться своей «Маркой» Гене, потом не спеша достал вторую.

«Лучший в городе программист» поспешно сорвал прозрачную упаковку и закурил. Молодец, Гена, с твоего начальничка станется произнести что–нибудь вроде: «Гена, ты сигары не любишь, давай поменяемся.» Дешевые понты почти всегда идут по жизни рука об руку с самым мелочным рвачеством.

– Что касается цены, господин Карасев, мы обсудим ее с вашим уважаемым учередителем. У вас таких денег нет, – в наступившей тишине сказала Варвара. – Валерий Панфилович единственный, кто принимает решение. Он наверняка справлялся о ценах на подобные услуги в столице округа. И потом, это у него через год выборы а не у вас.

Как и в случае с Зоей, я вдруг каким–то шестым чувством понял, что заказ этот будет наш. Может, я правда счастливый Варькин талисман? А может, наоборот?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Цена устраивает. Когда вы приступаете к работе? – учредителю «Городища» наконец–то удалось поучаствовать в разговоре.

– Как только подпишем договор, и получим аванс, – безмятежно улыбнулась хозяйка «Санта – Барбары». – Вот экземпляр. Изучите сейчас?

– Завтра! – встрепенулся главный редактор. – Дело касается газеты. Договор должен посмотреть наш юрист.

– Пусть так, – кивнул Валерий Панфилович. – А потом, Георгий Николаевич, передаст все мне.

Ну можно ли учредителю быть таким олухом, ведь даже мне известно, что своего юриста у «Городища» нет.

– Кое–что придется сделать сегодня. Насколько я понимаю, все компьютеры в вашей редакции выключены не случайно? – обернулась Варька в сторону сизоносого Гены. Главреда она, кажется, игнорировала принципиально. Тому, однако, потребовалось продемонстрировать свою руководящую роль и здесь:

– Я запретил коллективу включать компьютеры, пока… пока там это. Не за чем дестабилизировать обстановку.

Пыхнув сигарой, Гена кивком подтвердил сказанное высоким начальством.

– Покажите, – в Варькином голосе прозвучала нотка любопытства. Редактор развернул в нашу сторону экран своего монитора.

– Так это обои? Вам поменяли рисунок рабочего стола? – с некоторой долей разочарования переспросила она, когда наконец возникло изображение.

– Ну–да, – вновь кивнул Гена. – На всех машинах редакции. Которые в этом здании.

– К нам могли влезть через Интернет, – полез со своими объяснениями его начальник. – У нас своя страничка в Интернете.

– На всех машинах появился файл «совесть. bmp» и был назначен в качестве обоев. Как и прошлый раз, – грустно пояснял Гена.

– Все выполнено точно так же, как прошлый раз? – продолжала расспрашивать моя хозяйка. – Может быть какие–то мелочи?

– Все абсолютно тоже самое, – безапелляционно отмахнулся Карасев. – Только надпись другая.

То, что надпись другая мы видели и без него. На фоне черно–белого портрета достаточно еще молодой задумчиво смотревшей на нас женщины алели крупные заглавные буквы складывавшиеся в слова: «Убийцы на свободе!!!».

– Разрешите, Варвара Викентьевна? – я устал сидеть молча во время всеобщей беседы и, кроме того, уж если Варька считает, что от меня тоже зависит имидж фирмы, просто обязан хоть немного проявить свои познания в предмете обсуждения.

Варька благожелательно кивнула.

– Правильно ли я вас понял, коллега, что манера исполнения в точности соответствует предыдущему варианту. Фотография, шрифт, например… Здесь, похоже, обычный ариал кириллика, который есть на любой русскоязычной машине.

– Ну… Он растянут при масштабировании, – задумавшись пробормотал Гена. – Обычный ариал, но там было одно слово в строчку. Здесь – предложение в две строки. Разбивка по центру, как и там.

– Цвет… Контур… – продолжал перечислять я. – Здесь буквы оконтурены белой линией. Фото качественное…

– Контур, – будто очнувшись оглянулся на меня Гена. – Не было там никакого контура. И пиксилизация… Значительно, намного меньше… Там буквы были как будто на старом «Фото Шопе» сделали и растянули…

– То есть, с точки зрения профессионала выполнено второе послание круче? – подвел итог я.

– Качественней, – охотно подтвердил Гена. – И цвет букв поярче. И над фотографией поработали. Она контрастней, резче. Даже красивей как–то смотрится.

– Мы тут не о красоте рассуждаем, – возмутился главред. – Вы можете сказать кто это сделал или нет?

– Можем, – снизошла до объяснений с ним Варька. – Первый вариант – это сделал человек старательно улучшающий качество своей работы.

Она кивнула на экран.

– Второй вариант – два разных человека.

– Два разных, – побледнел редактор. – Но вы можете сказать откуда это к нам пришло?

– Откуда угодно, – пожала плечами хозяйка охранного агентства. – Можно зайти в вашу редакцию с дискетой, скопировать на каждую машину графический файл, а потом в ручную назначить его рисунком экрана. И никаких следов не останется. Завтра господин Сковорода зайдет осмотреть ваши машины, а вы подумайте над текстом договора.

– Только помните, что все это – строго конфиденциально, – сцепив в замок костлявые холеные пальцы напомнил Карасев. – Наши сотрудники хранят молчание, постарайтесь не проболтаться и вы.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вновь оказавшись за рулем машины Варька надолго задумалась.

– Какие планы, шеф?

– Думаю, где можно достать раков.

– А причем тут раки? – ошалел от неожиданности я.

– Как при чем? К нам сегодня девочки придут. Ты что, забыл?

– Я по делу, вообще–то, – несколько обиделся я. – Мы только что получили массу информации и чем скорее начнем действовать, тем быстрее во всем разберемся.

– Договор еще не подписан, Арчи, – снисходительно улыбнулась она. – Может быть, он не будет подписан вообще. И потом, я стараюсь не сдерживать инициативу своих сотрудников. Чем собираешься заняться ты?

– Ну, – пришлось пошевелить извилинами. – Могу собрать на бульваре пару–тройку местных компьютерщиков. Попьем пивка, поболтаем. Может, кто–нибудь что–нибудь слышал.

– Сумеешь сделать это осторожно? Мы обещали сохранять конфиденциальность.

– Обижаете, шеф. Я буду чертовски аккуратен.

– Держи, – представления Варьки о ценах на пиво в нашем городе были явно завышены: она протянула мне пятисотрублевую купюру.

– Вы транжира, шеф. Достаточно сотни.

– Сдачу вернешь и отчитаешься за каждую копейку! – в показной суровости насупила брови она. – Ладно, по дороге за раками, заеду в милицию. Попытаюсь достать дело об исчезновении Матвеевой. На всякий случай.

– Дадут?

– Я же сказала – «попытаюсь».

Хозяйка высадила меня на бульваре и дала по газам, а я побежал на работу к Мишке.

– Привет, – обрадовался тот. – Чего вчера не пришел?

– Занят был чертовски. Пиво пить будешь?

– Холодина, ведь.

– Дождь кончился, – обнадежил я. – По бутылочке можно.

– Ну ладно. Допечатаю и пойдем.

– Жорке пока позвоню, – согласился я. – Пусть с работы вырвется.

Выходя с Мишкиной работы нос к носу столкнулись с еще одним частым гостем наших бульварных посиделок.

– Степа, ты как насчет пивца попить?

– Да я задубел, мужики! – возмутился Степан, работавший в одной из рекламных фирм арендующих помещение у конторы с которой по договору сотрудничал Мишка.

– По бутылке на брата. Сегодня я угощаю, – продолжал наседать я.

– Ты что, банк ограбил? – удивился Мишка.

– Компьютер помог купить, а мне процент выплатили, – соврал я. – Вы же меня пивом вон сколько поили.

– А какая машина хоть? – полюбопытствовал Степка, когда мы уже вышли на бульвар и дружно двинулись к ближайшему ларьку.

Нет, не зря я вырвал ночью часок, чтобы ознакомиться с Варькиным красавцем.

– Со вкусом подобрано! – восхитился Степан, когда я оттарабанил ему конфигурацию хозяйкиного Пентиума–три.

– Ты сам это подбирал? – удивился Мишка. По всему выходило, что машина у Варьки, и правда, отличная. Я‑то в железе дуб–дубом.

– Люди добрые подсказали. О! А вон и Жорка идет. Кому чего взять?

Себе скромно выбрал «единичку». В смысле, первую «Балтику».

– А что, джентльмены, – издалека начал я, допивая бутылку. – Можно программными средствами в Виндовозовскую панель управления влезть.

В терминологии я тоже не силен.

– Ты что имеешь в виду? – озадаченно поинтересовался Михаил.

– Ну, допустим, чтобы программа у меня работала и сама без моего ведома меняла, ну… Например, обои.

– Это ты у Генки спроси из «Городища», – хохотнул Степка. – У них там недавно такая хреновина с этими обоями произошла. Его козел этот, Карасев, чуть не уволил.

– Да все можно, – рассудительно сказал Жорка. Он как и я пил «единичку». – Умеючи можно.

Конфиденциальность, черт возьми! Господи, ну я, с моим–то опытом, как мог поверить в то, что событие произошедшее в какой–нибудь городской газете можно сохранить в тайне.

– Давайте еще по одной, – с горя предложил я.

– Мужики, а давайте лучше по водке, – не согласился Степка. – Ко мне на работу зайдем. По стопарику выпьем. Согреемся.

Но остальные проголосовали за пиво и Степану пришлось подчиниться.

– Слушай, а где твоя собака? – поинтересовался Жора, когда мы с Михаилом сдав опустевшую тару принесли еще по бутылке пива.

– Дома сидит, – снова пришлось соврать мне. – Я же не надолго выскочил, только вас проведать.

Зубы мои клацнули. Кажется, и правда начинаю замерзать. Знала бы Варька, какую ангину я рискую подхватить во имя общего дела, выписала бы мне премию.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Расставшись с джентльменами, я сразу же устремился к районке. Во–первых, выпитое пиво уже давало о себе знать, во–вторых – хотелось навести кое–какие справки.

– Привет!

– Привет, – особа с которой я столкнулся оказалась Милкой Шевцовой. Вместе мы когда–то начинали делать «желтушку» и, не будь ее хозяин беспросветным жлобом, я бы работал в той газете до сих пор. Я и сегодня считаю, что Милка – женщина бальзаковского возраста с мальчишеской челкой – лучший городской журналист по части криминальной хроники. Или, по–крайней мере, могла бы быть таковым, если бы ей как следует платили.

– В поисках жареных фактов? – понимающе подмигнул я Милке.

– Из ОВД возвращаюсь. Полчаса у Дрожко просидела. Коньячком угостил.

– Что новенького–то?

– Знаешь, такая барышня передо мной из кабинета вышла. Словами не передать. Фигурка, прическа. Костюмчик тысяч, наверное, за двадцать. Косметика – мама моя дорогая! А туфли… – Милка мечтательно закатила глаза. – Я захожу, подкалываю: «Ну, – говорю, – товарищ полковник, вы себе и кралю отхватили. При вашей зарплате ее не одеть». А он рукой машет, на дверь косится. «Племянница нашего генерала," – говорит.

– Какого еще генерала? – ошалело спросил я, сразу сообразив, кем была незнакомая Милке посетительница начальника ОВД.

– Ну, Витя, как это какого! Областного, которого год назад назначили. Тогда еще все менты в панике были – его к нам из отдела по борьбе с коррупцией перевели.

Все–таки, сходить пивца на бульваре хлебнуть – дело полезное: такие вещи иногда узнаешь о своих знакомых.

– А ты о призраке Матвеевой, слышал? – зловеще понизив голос спросила Милка на прощание.

– О ком? – сознаюсь, что в этот момент мне стало не по себе.

– На компьютерах в «Городище» призрак Матвеевой постоянно появляется. Мне Светка рассказала, – объяснила Милка. – Только ты никому, а то этот козел Карасев ее уволит.

– Могила! – клятвенно пообещал я. В свое время я растерзал бы Милку на месте за то, что получив в руки столь жареную информацию она не собирается опубликовать ее на первой странице ближайшего номера «желтушки», но сегодня оставалось только попрощаться.

Худая рослая женщина – редактор районки по имени Татьяна – продержала меня в своем кабинете около получаса. Было о чем поговорить, что вспомнить. Но и здесь меня ждали сюрпризы.

– У Геры Карасева совсем крыша поехала, – меланхолично перебирая бумажки на редакторском столе пожаловалась Таня. – Позвонил мне с час назад, начал угрожать.

– В каком смысле?

– Если кто–то напишет о том, что происходит в «Городище» – это будет бесчестный и подлый поступок. Нарушение всяческой журналистской этики, выпад против него лично. Он оставит за собой полную свободу действий. Такого наплел. Что там хоть произошло?

– С компьютерами похулиганил кто–то, – в подробности я вдаваться не стал. В конце концом, мы–то с Варькой обещали конфиденциальность.

– Он и в «желтушку» звонил по тому же поводу.

– М-да, – задумчиво хмыкнул я. Осталось только объявления на столбах развесить.

Кроме редактора, мне нужно было встретиться еще с одним человеком и выйдя из просторного Танькиного кабинета я отправился в местную журналистскую.

– Здрассте, Маша Иванна, – в шутливом поклоне просунулся через дверь.

– О-о, Витек! Ну ты как раз к чаю поспел. Заходи, – расплылась в улыбке круглолицая добродушная женщина. – Зоходи–заходи. Хоть раз посиди, а то с тех пор, как уволился – ни слуху, ни духу.

– Работу ищу, Маша. Подвернулась одна и я сейчас вроде как испытательный срок прохожу, – почему–то я всегда чувствовал себя свободно обращаясь к ней по имени. Несмотря на значительную разницу в возрасте, а уж если брать стаж работы в районке… Наверно человек такой – Марь Иванна. Душевный.

– Хоть бы ты у Таньки спросил, когда она нам зарплату думает платить, – наливая мне крепкой заварки посетовала собеседница.

– Сама знаешь, – грустно ответил я. – Опять скажет денег нет.

В отличие от «Городища» пустых бутылок в журналистской здесь не видно. Пьют в районке исключительно по профессиональным праздникам и по дням рождения. И обстановка здесь уютная и благостная. Вот только без нервотрепки, битвы за тиражи, поиска компромата на конкурентов и обличительных статей написанных на грани за которой газета может стать ответчиком по суду, работается, с моей точки зрения, скучновато. Не хватает адреналина. Слишком я испорчен «перестроечной» прессой. Да и денег, публикуя сводки с полей, сегодня не заработаешь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Слушай, Маша, ты ведь Анку Матвееву хорошо знала?

– Я‑то? Вить, да они на моей кровати развлекались с Геркой. Куда им еще пойти было? У него жена дома, у нее ни кола, ни двора. Это ей после комнату удалось снять, когда редактором стала. А так обычно прибегут, дернем по маленькой и я на лавочку к бабам или по магазинам. Ночевала у меня часто. Потом как–то Карасев прибежал, Панфилович, говорит, газету хочет открыть, будешь Анка редактором. Такие златые горы сулил.

– Козел этот Карасев, по–моему.

– Да еще какой козел, – согласилась Маша. – Из–за него она и пить начала. Блудил от нее по всему городу. Заразил однажды какой–то гадостью, она месяц лечилась. Потом решили, что каждый гуляет где хочет. Дескать, мы не муж и жена. Только он все–равно ее изводил.

– Изводил?

– Последние месяцы она несколько раз ко мне приходила. Ревела, жаловалась. Пила, конечно, здорово, но, знаешь, алкашкой я бы ее не назвала. В себе была баба, с катушек не ехала. Мужика какого–то присмотрела. Ну а козел этот, Карасев, совсем двинулся. Чуть ли не следить за ней начал. Ты, говорит, редактор и я всегда должен знать, где ты находишься. Если куда уходишь, записку оставляй, чтобы я найти мог. Нет, Вить, ты представляешь? Сам, курва, по всему городу таскается со всякими… – в выражениях Маша не стеснялась. – Ей же все о нем рассказывали, город у нас маленький. В общем, до того дошло, что в «Городище» Анка почти совсем появляться перестала.

– Нелегко пришлось бабе, – сочувственно кивнул я.

– Только я, Витя, все равно не верю, что она руки на себя наложила. Видела я ее перед той пьянкой. Веселая она была, какая–то другая. Словно придумала для себя что–то. Так на смерть не идут. И потом, – Маша отхлебнула очередной глоток чая и убежденно закончила, – вот чувствую – жива Анка и все тут. Сердце подсказывает. А чего это она тебя заинтересовала?

– Да слухи разные ходят по городу. А у меня привычка, ты же знаешь, услышал – проверь. Я хоть сейчас и не в газетном бизнесе, но мало ли…

– Ты только не вздумай в «Городище» идти, если надумаешь в бизнес–то возвращаться.

– Вот уж куда никогда не пойду. Лучше к вам.

– Это здорово было бы.

В районке я несколько отогрелся, но, вновь оказавшись на улице, попал под холодный моросящий дождь. Как не ускорял шаг, но, покуда добрался до Варькиного особняка продрог насквозь. Да и горло вдруг начало першить – верный признак ангины. Интересно, больничные мне хозяйка платить будет?

– З-задубел, – клацнув зубами пожаловался открывшей бронированную калитку начальнице.

– Бедненький! Пойдем, девочки как раз только что пришли.

Если кто не знает, весь первый этаж особняка забит тренажерами и является чем–то вроде спортзала, в котором Варька часами пропадает по утрам. Смущенные Зоя и Ленка все еще топтались на пороге.

– Сейчас будем Вика лечить. Зонтик на пол поставьте, пусть сохнет, – распорядилась хозяйка. – Пошли.

По широкой и пологой винтовой лестнице расположенной в столь украшающей особняк башенке Варька повела нас не вверх в столовую, а вниз – в подвал.

– Сюрприз! – объявила она, распахивая дверь из–за которой вдруг дохнуло приятным теплом. – Погода сегодня не такая, чтобы на улице купаться. Но у меня здесь еще один бассейн есть. Не такой, конечно, большой…

– Кажется, тебе действительно удастся меня вылечить, – согласился я, увидев на столе рядом с огромной грудой ярко–красных раков литровую бутылку «Абсолюта». – А пиво к ракам будет?

– Обязательно, – с гордостью подтвердила хозяйка. – У меня бочонок «Гиннесса».

Кто бы и ожидал чего–нибудь другого, так только не я.

– Мне подогретое, – пусть это и святотатство, но здоровье дороже.

– Конечно, братик, – согласилась она. – Ты только отвернись не на долго. Девочки, вот простыни. Не стесняйтесь, все свои.

– Переодевайся и к нам иди. Я не слишком высокую температуру поставила, – увлекая обмотавшихся простынями спутниц в сауну беззаботно щебетала хозяйка. – Если понадобится, сделаем жарче.

Быстро сбросив одежду я схватил простыню и поспешил следом. Пора было избавляться от ангины.