Текст книги "Город маленький [СИ]"

Автор книги: Вадим Шакун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Вадим Шакун
Город маленький

Любимой жене, которая после каждой написанной главы теребила и спрашивала: «А дальше?».

Автор.

Все имена и названия, места действия и события, описанные ниже, являются авторским вымыслом и любое их совпадение с реально существующими или существовавшими людьми, организациями, местами и событиями является случайным.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

На этих страницах вы не встретите ни названия города в котором я живу, ни даже названия столицы Федерального Округа к которому город принадлежит. Большинство других имен и названий тоже по возможности изменены. Таково было непреложное условие Щепкина – нашего с Варькой адвоката.

Пользуясь случаем, пожалуюсь, что иметь над собой двух таких цензоров, как Щепкин и Варвара – мука мученическая, искупающая вероятно половину всех совершенных за мою жизнь прегрешений.

– Да вы, батенька, прямо напрашиваетесь на статейку! – ехидно дребезжащий голосок Щепкина, вымарывающего очередные опасные с его точки зрения строки из моего черновика долго еще будет преследовать меня в кошмарных снах. Далее неугомонный крючкотвор дословно цитировал статьи, параграфы, пункты и возможные срока.

– Увлекаетесь, дорогой Ватсон, увлекаетесь, – то и дело пеняла Варька, грызя кончик своей любимой паркеровской ручки, или, если дело касалось особо интимных подробностей, морщила брови. – Знаешь, Арчи, на твоем месте, я бы не стала писать ТАКОЕ о своем работодателе.

Единственное, почему я не бросил творить, так это оттого, что пытаться изложить что–либо на бумаге в таких условиях – явная глупость. А вся описываемая история началась для меня как цепь последовательных нелепостей, глупейших совпадений и не менее глупых поступков.

Глупо с моей стороны было тратить последние три червонца и звенящую в кармане мелочь на пиво. Как говорится, костлявая рука голода уже тянулась к моему горлу, равно как и к мохнатой шее верной подруги – суки бело–черной в крапинку масти. Подруга откликалась на кличку Дженни, или Джен, или Дженка, или Красавица, Умница, Девочка и тому подобное, было бы оно произнесено достаточно ласковым голосом. Дженни – русский спаниель и этим о ней сказано все. Ради ее круглых прекрасных глаз я, конечно, мог бы найти работу, но снова идти в районку и вкалывать за копейки…

Варька, в свою очередь, поступила не слишком умно вырядившись для вылазки на бульвар в настоящий джинсовый «Версаччи», да еще усевшись в нем на пыльную скамейку.

С точки зрения Джен все было по уму: отличная погода, масса воробьев, которых можно гонять, наслаждение от дикой скачки, пена покрывшая изрыгающую горячее дыхание пасть. И возможность вытереть эту пену о черные джинсы от самого Версаччи. Что еще надо для собачьего счастья? Разве что встать на задние лапы, а передние водрузить на колени перепачканной собачьей слюной Варьки.

Извлеченным из кармашка носовым платком Варька сначала вытерла Дженкину морду, лишь после занявшись штанами, и мы впервые заговорили друг с другом.

Умной эту беседу тоже не назовешь. Собаки, собачья жизнь, собачья душа и то, что Дженни – несравненная красавица. Книги, кино, музыка, компьютерные игры. Я, недавно обновивший компьютер и оставшийся без гроша в кармане. Она, никак не могущая выкроить время, чтобы заменить свой Пентиум третий на Четверку. О том, что я всего лишь поставил Двойку вместо Первого, пришлось скромно промолчать. С моей стороны жалобы на то, что чем растрачивать свои силы и нервы за гроши, которые платят в местных газетах, лучше пойти бомжевать. С ее – о том, как тосклива и беспросветна жизнь после того, как пол года назад рассталась с любимой подругой.

Если бы я пил легкое пиво, то, вероятно, работал бы сегодня в бывшей районной газете – издании ужасно скучном, где платят мало и не регулярно. Возможно, кое–кто из моих земляков и бывших коллег по журналистскому ремеслу остался бы жив. А может и нет, кто знает? Но у моих ног уже стояли три пустых бутылки из–под девятой «Балтики».

– Простите, пожалуйста, – изо всех сил стараясь выглядеть трезвее, чем был на самом деле, подошел я к молодой женщине, сидевшей скамейки за три от той, где произошло наше с Варькой знакомство. – Сестренка на неделю из Франции приехала. Она художник от Бога. Вот–вот опять уезжать. Скромная до ужаса. Ей лицо ваше понравилось, а она сама ни за что не решится подойти. Может посидим где–нибудь, мороженного поедим, «Кока – Колы» попьем.

И я, и Варька единодушно решили, что ни профессионалкой, ни искательницей приключений эта женщина быть не может. Что, в общем, и требовалось для доказательства моего утверждения о легкости знакомства женщины с женщиной пусть даже и на улице, в самом людном месте.

Возможно, если бы в этот день я, как обычно, был не брит, кое–кто из тех бедолаг–журналистов впоследствии остался бы жив.

– Знаете, я… – собеседница смутилась, покосилась вдаль в сторону Варьки. А та, вот умница, вытащила откуда–то блокнот и нахмурив брови что–то сосредоточенно черкала. – Я дочь жду, она на танцах занимается. Леночка! Ленка!..

– Ну, все вместе мороженого и поедим, – не знаю почему, но в тот момент я уже точно знал, что предложение мое будет принято.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Варька и глазом не моргнула, когда я появился в сопровождении сразу двух спутниц.

– Ой, это мой портрет? – удивилась мать Ленки.

Действительно, лицо на рисунке в блокноте было очень похоже.

– Варя, моя сестра, – поспешил представить я.

– Зоя, – представилась женщина.

– Зоя и Леночка не против, если мы угостим их мороженым, – сообщил я. Готов признать, что с моими финансами это «мы» звучало несколько нагловато.

– Только давай завезем Джен ко мне, – улыбнулась «сестра». – Вы не против, Зоя?

Слава Богу, что в нашем предыдущем разговоре Варька так долго жаловалась на одиночество. Не то, увидев ее шикарный джип, я бы задал стрекача, решив, что она жена какого–нибудь мафиози..

Езда с вырывающимся спаниелем на руках – дело не шуточное. Пусть и на иномарке. По счастью, ехать пришлось недалеко. Варька коснулась какой–то кнопки на панели управления и сквозь тут же распахнувшиеся ворота мы въехали к ней во двор.

Есть дома и судьбы, судьбы и дома. И, почему, глядя на этот трехэтажный особняк с башенкой расположенный неподалеку от бульвара я всегда испытывал какое–то странное чувство? Может, предчувствие? Я не знаю, кто выстроил этот дом и окружил его забором трехметровой высоты. Не знаю, кто жил в нем раньше. Зато узнал, кто живет теперь.

– Ух ты! – восхитилась Ленка при виде бассейна во дворе.

– Слушай, сестренка, – почему–то мне показалось, что Варька ждет именно такого предложения, – давай, я сбегаю за мороженым и посидим здесь?

– У меня барашек для шашлыка припасен, – улыбнулась хозяйка кивнув в сторону мангала стоявшего чуть в стороне. – Будете? – с надеждой спросила она.

– Будем, – за всех поспешно ответил я. – Может, за вином сходить?

– Вместе сходим. В подвале есть.

Это был чудесный, очень жаркий для конца мая вечер. Был вкуснейший шашлык и много красного вина. Джен наелась мяса и задремала. Варька сначала не пила, собираясь после вечеринки везти гостей домой. Те скромничали, отнекивались и говорили, что доберутся сами. Потом, согласившись со мной, что для Зои и Лены можно будет вызвать такси, хозяйка начала пить наравне со всеми. Ленке по малолетству разрешили пригубить совсем чуть–чуть и ей захотелось купаться.

Конечно, купальников ни у кого не оказалось. Варька, правда, нашла один для Зои, но, что называется, без верха. Все согласились, что в Ницце только так и носят. Поскольку двор был надежно укрыт от посторонних глаз, хозяйка, а за ней и Ленка решили купаться «просто так», усадив меня спиной к бассейну. А когда окунуться в прогревшуюся за день воду захотелось и мне, это было милостиво разрешено при том условии, что я не буду нырять и открывать под водой глаза.

– Давно я так не отдыхала, – призналась Варька, когда гостьи уехали домой.

Мы расположились в креслах у камина в комнате, которую хозяйка именовала курительной. Я случайно знал сколько стоит бутылка «Баккарди» выставленная на стол, но уже устал удивляться ее с такой легкостью тратящемуся богатству. Просто сидел и хлебал приятное и жутко дорогущее пойло, из бокала в который хозяйка самолично опустила несколько кубиков льда.

– Вечеринка удалась? – чтобы окончательно не терять связь с народом глубоко нищей Родины закурил свою «Приму» без фильтра.

– За исключением того, что ты слишком откровенно пялился на Ленку, – усмехнулась Варька. – Тебя ее возраст не смущает?

– Она достаточно сформировавшаяся девочка.

– А ведь четырнадцать ей исполнится только через полгода.

– Заранее клинья подбиваю. Или дружить ты?.. – я уже понял, какой смысл Варька вкладывала в слово «подруга».

– Еще чего. Я на детишек не заглядываюсь, – насмешливо фыркнула она. – Вик, ты бы ей подарок купил, а? Что–нибудь недорогое. У девчонки даже золотой цепочки нет. В ее возрасте это обидно.

– Варь, ты кажется забыла, что у меня ни работы, ни денег…

– Я забыла сообщить, что решила принять тебя на работу.

– Открываешь собственную газету?

– Я похожа на дурочку? – вопросом на вопрос ответила она.

– Тогда в каком качестве я тебе нужен?

– Пригодишься. У меня собственное охранное агентство и я – единственный штатный сотрудник. Можно сказать, частный детектив. Как Ниро Вульф у Стаута.

– Можешь звать меня Арчи, – опрометчиво пошутил я. – Ну и ну…

– Кстати, сейчас у меня есть дело, связанное с местной прессой…

– Это такое болото, – меня как от зубной боли перекосило.

– Ничего, пробьемся.

– Как хоть называется твое агентство. Надеюсь не «Лунный свет»? Я не слишком похож на Брюса Виллиса.

– Только не смейся, – насупилась моя работодательница. – Название не я придумала. Я перекупила агентство, когда оно на ладан дышало.

– Так как название?

– «Санта – Барбара», – с трудом выдавила из себя она.

Мне трудно было, но я удержался от улыбки. А когда услышал сумму будущей зарплаты, всякое желание смеяться и вовсе пропало. Святая Варвара, так Святая Варвара. Лишь бы не Иуда Искариот.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кто считает, что мы провели эту ночь вместе, глубоко ошибается. Нет, я действительно остался в доме. Я проживаю в нем до сих пор. Вот только спальни наши расположены на разных этажах. Так что ночевал один–одинешенек и сны свои даже с очень большой натяжкой целомудренными назвать не решусь.

Мое первое утро в качестве ассистента частного детектива оказалось прохладным. За ночь погода испортилась неимоверно, что, впрочем, никак не сказалось на настроении работодательницы. Весело насвистывая хозяйка детективного агентства с названием популярного некогда телесериала принимала душ даже не позаботившись о защелке на двери ванной комнаты.

– Доброе утро, Варвара Викентьевна, – замер я на пороге.

– Доброе утро. Совсем забыла, что теперь живу не одна. На моем этаже ванна засорилась.

– Да нет ничего. А мне надбавка за вредность не положена? – присев на край ванны и таращась во все глаза вежливо осведомился я.

– Только молоко. В холодильнике возьмете, – со смешком парировала она.

– Я его терпеть не могу.

– Тогда бокал «Баккарди» вечером.

– Другое дело, – не сидеть же сложа руки и я начал неспешно раздеваться. В конце концов, вчера мы друг друга не слишком стеснялись.

– Купайтесь, а я посмотрю что можно приготовить на завтрак. Через полчаса выезжаем, – выпорхнув из–под душа радостно сообщила начальница.

Думаете, куда рано утром в пятницу могут выехать два детектива? Ну что вы, это так просто. Конечно же в столицу Федерального Округа, покупать подарки своим новым знакомым. Благо, дорога занимает не больше часа.

Я до сих пор считаю, что золотые сережки с бриллиантами, пусть даже и очень маленькими, в качестве сувенира на память о приятной вечеринке – несколько чересчур. Но в этом вся Варька: уж если ей захотелось сделать подружке приятное, никак не переубедишь. Цепочку для Ленки тоже выбрала она. Во вкусе Варваре Викентьевне, не откажешь, но я в одночасье лишился половины своей будущей зарплаты.

– Тебя тоже надо приодеть, – походя прикупив пару комплектов белья по сногсшибательной цене, решила она.

И, хотя персонал торгового заведения, впрямь, наверное, ломал головы над моим прикидом – штопаные протертые до дыр явно левые джинсы, свитер и старый болоньевый плащ не слишком гармонировали с их великолепным интерьером – я категорически взбунтовался. Не то отрабатывал бы долги до сих пор.

– Ладно, – смирилась она. – Иммидж можно создать и с помощью всяких стильных безделушек.

Безделушками оказались часы «Роллекс», золотая зажигалка «Зиппо» и мягкая фетровая шляпа. А поскольку я вновь попытался роптать, Варька приподнесла мне коробку сигар.

– Возьмите, лейтенант Коломбо, вам они понравятся.

– Благодарю, мой капитан, – удрученно кивнув, я взял коробку под мышку. Нет, я не преувеличиваю, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была БОЛЬШАЯ коробка ОЧЕНЬ хороших сигар.

– Слушай, Варь, я тебе не муж, не любовник… – оказавшись в машине тоном любящего брата заикнулся было я.

– При виде тебя, Арчи, у людей будет складываться мнение обо всей фирме, – быть сестренкой она сейчас явно не хотела. – Кроме того, ты мой талисман. Ты и твоя собака появились как нельзя вовремя.

– Кстати, Дженни сегодня спала со мной, – вновь вспомнила о собаке Варька, когда машина тронулась с места.

Об этом я догадался еще ночью. Вот и верь после этого, в собачью верность. До этого Джен всегда спала на краю моей постели.

– Что ж, с удовольствием с ней поменялся бы.

– Не думаю, что ты вылизываешь пятки лучше, чем она, – ухмыльнулась Варька.

– Странно, мне она всегда лижет лицо.

– Может, ты плохо умываешься?

– А ты плохо ноги моешь?

Перепалку остановил телефонный звонок.

– Да, я, – поднесла к уху сотовый Варька. – Соединяйте, будьте любезны… Да? Я же сказала, что буду.

– Ох, уж это чванство, – поморщилась она, уложив телефон в карман, и передразнила. – «Сейчас с вами будет говорить главный редактор…» Легки на помине. Займемся нашим газетным делом, Арчи.

– Какая газета? – деловито осведомился я.

– «Городище».

– Пожалуй, единственная в которой я не успел поработать. Однако, многих там знаю. У нас город маленький.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

«Городище» – местная газета учрежденная три года назад на деньги одного из городских бизнесменов – бывшего советского хозяйственника удачно вписавшегося в рыночную экономику. Он тогда выставил свою кандидатуру на пост городского головы и с треском проиграл, в основном из–за негативного отношения к себе подконтрольной властям прессы.

Единственным способом добиться своего на следующих выборах было создание собственной, желательно, популярной среди основной массы избирателей газеты. Группа единомышленников из числа доморощенной интеллигенции, готовая помочь в благородном деле развития свободы слова, собралась быстро и вскоре после проигранных учредителем выборов первый номер независимой от властей газеты увидел свет.

Сегодня, спустя три года, столь неординарное для маленького городка начинание превратилось в нечто донельзя скучное, бесцветное и бесталанное. От былой пропаганды идеалов свободы и демократии осталось лишь ядовитое пыхтение в адрес коммунистов, но тех сейчас только ленивый не ругает. Городские власти критиковались с умеренной активностью в зависимости от их отношений с учредителем на данный момент. Сам учредитель мягко журился лишь тогда, когда забывал отстегивать наличные на развитие «свободной» прессы, а все остальное время пятки ему лизали так, как ни один спаниель не вылижет.

Поскольку подобной «независимой» прессой обзавелся на сегодняшний день каждый городской туз, а их у нас пять–шесть наберется, спрос на «Городище» среди обывателей заметно упал. К тому же, излишние претенциозность и заумь большинства материалов ничего кроме раздражения у так называемых рядовых читателей не вызывали. Тираж газеты составлявший некогда более десяти тысяч экземпляров опустился уже до пяти и при этом продолжал медленно, но верно снижаться.

Было в истории «Городища» еще одно событие, имеющее непосредственное отношение к делу, которым предстояло заняться агентству «Санта – Барбара». Где–то через полгода после основания, газета лишилась своего тогдашнего главного редактора – Анки Матвеевой. Анка исчезла бесследно, уйдя с одной из редакционных пьянок, а ее одежду обнаружили на городском пляже. Тело безуспешно искали в течении недели.

Приехавшая откуда–то из украинской глуши, Анка бременем редакторства явно тяготилась и последние три месяца перед исчезновением пила беспробудно, бывая на работе не чаще одного дня в неделю. Так что смерть ее после непродолжительного расследования признали наступившей в результате нелепой случайности. Хотя ходили сплетни и о самоубийстве по причине несчастной любви, и о том, что Анка просто ушилась обратно в свою Украину, бросив старые тряпки на пляже в отместку любовнику – своему заместителю Карасеву.

Сегодняшняя проблема газеты заключалась в том, что ровно три недели назад включив редакционные компьютеры, сотрудники увидели на экранах портрет безвестно сгинувшей Анки и надпись кроваво–красным шрифтом «Помните!!!» Именно так, с тремя восклицательными знаками. Сотрудникам объяснили, что инцидент является чьей–то глупой шуткой либо происками конкурентов, но учредитель предпочел обратиться в одну из соответствующих фирм из числа базирующихся в столице Округа. В преддверии очередных выборов, до которых оставалось чуть меньше года, ему вполне обоснованно хотелось предотвратить возможность несанкционированного доступа к файлам своей редакции. В столице же расхвалили местного специалиста.

– Это «Гладиатор» мне удружил, – жаловалась Варька, когда, отобедав у нее, мы вновь усаживались в машину. – Он одно дело почти завалил, а я вытащила. Вот он и решил всех местных ко мне заворачивать. Долг чести.

– Ну, порядочные люди и сегодня встречаются, капитан, – в своем потрепанном плаще я чувствовал себя великолепно, несмотря на стылый ветер и мелкий моросящий дождь.

– Знаю, лейтенант Коломбо, но к чему мне лезть в эти уездные свары? – по случаю плохой погоды Варька тоже утеплилась и щеголяла в отличной американской армейской кожанке.

Неделю назад, встретившись в столице с потенциальным клиентом, она назвала такую цену, что учредитель замешкался. Решено было на время отложить сделку, если только… В общем, сегодня именно это «если только» и произошло.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Редакция «Городища» располагалась в здании одного из городских домов культуры – невысокого, приземистого, с колоннами, выстроенного еще при Сталине. Пройти в редакцию можно было через располагавшиеся в подвальных помещениях общественные туалеты: слева – мужской, справа – женский; в которых во время регулярно проводившихся очагом культуры дискотек продвинутая молодежь глушила спиртное, курила травку и кололась. Кроме того, туалетами пользовались и по прямому назначению, о чем свидетельствовал запах.

– Как только к ним посетители ходят? – брезгливо поморщилась Варька.

– Ну, в этом здании творческая группа сидит. Для нее апартаменты в самый раз, – снисходительно объяснил я. – Бухгалтерия и прием объявлений в другом месте.

– Все бы вам острить, Гастингс.

– Парле ву франсе, мсье Пуаро?

– Что вы сказали, шеф? – пришлось переспросить, когда она ответила.

– Что ты олух, ведь я не мсье, а мадемуазель.

То, что ответ прозвучал на французском, слава Богу, понял сам. Причем, на хорошем французском.

– Мне английский больше нравится, но произношение ни к черту, – попытался отыграться я. – А читаю сносно.

– Но на слух плохо воспринимаю, – сознался услышав из уст спутницы очередную фразу.

– Позанимаюсь с тобой, если хочешь, – милостиво согласилась Варька. – Куда дальше?

– Да сюда, наверное.

Миновали какую–то каморку, где двое стучавших молотками работяг громко матюкались меж собой по поводу того, что вчера кто–то из «журналюг» опять на лестнице наблевал. По оскверненной лестнице поднялись из подвала, прошли коридором с кучей дверей и вновь спустились в подвал.

– Дети подземелий, – хмыкнула Варька.

– Уже пришли, мадемуазель Пуарро. Видите, на двери вывеска?

В последствии Варька созналась, что искренне подозревала будто я разыгрываю и что, на самом деле, в редакцию «Городища» можно попасть иным, более доступным, «парадным» путем. Велико же было разочарование, когда она поняла, что я и не думал шутить.

Миновав массивную некрашеную дверь из струганных досок мы нос к носу столкнулись с тремя усердно дымящими творческими работницами. Две пребывали в какой–то задумчивой прострации, третья – низенького роста донельзя щуплая особа с острой как у хорька мордочкой – бурно жестикулируя продолжала, очевидно, уже достаточно долгий монолог:

– …И Гера, как главный редактор, давно должен был начать журналистское расследование. Еще когда Анка пропала. Она же – символ нашей газеты. Люди хотят знать, что случилось с Анкой, а мы… Привет! – сбилась она на полуслове заметив мою, без сомнения, знакомую ей физиономию.

– Привет, – Валюху Аксенову я пару раз встречал, когда бывал на заседаниях городской думы. От друзей слышал, что в беседу с ней лучше не вступать – заболтает насмерть.

– Валюша ты сама все это ему скажи, – жеманно сложив губы бантиком устало изрекла столь же миниатюрная как Аксенова рыжеволосая с кукольной внешностью незнакомая мне девица. Прям парад лилипуток какой–то.

– Девки, вы достали уже этой Анкой, – устало и басовито выдохнула еще одна собеседница выгодно отличавшаяся от двух первых габаритами – и вдвое упитаннее и на две головы выше. В воздухе ощутимо повеяло перегаром.

– Вы к Георгию Николаевичу? – дошло наконец до Валюхи и заговорщицки понизив голос она уточнила. – По тому самому вопросу?

Каблучки ее громко зацокали по досчатому полу.

– Георгий Николаевич, к вам пришли, – заверещала она и скрылась за одной из дверей плохо освещенного подвального коридора.

– Скажите, а вы правда, найдете того, кто это сделал? – выделив голосом слово ПРАВДА и вновь чересчур громко поинтересовалась габаритистая журналистка.

– О!.. – прежде, чем Варька успела ответить габаритстая ткнула пальцем в меня. – А я знаю вас. Вы в «Желтушке» работали и в районке тоже.

Точно, теперь ее вспомнил, Мариша Антонова была бессменным ответственным секретарем «Городища» почти с самого момента основания. Мы как–то пили вместе на одной из презентаций. И пили не слабо.

По коридору вновь зацокали каблучки.

– Подождите минуточку. У Георгия Николаевича разговор с ВАЛЕРИЕМ ПАНФИЛОВИЧЕМ, – понизив голос и с особой значительностью произнеся последние имя и отчество сообщила Валюха Аксенова. – Вас позовут. Вы можете пока в журналистской посидеть.

Войдя в комнату, которую Валюха окрестила журналистской, я понял, что ни на один из стоявших тут стульев Варька в своей только–только очищенной версаччиевской джинсе не сядет, а значит придется остаться на ногах и мне.

Чтобы закончить список людей, которых я на тот момент на всякий случай внес в число основных подозреваемых, следует добавить, что в комнате находились еще пятеро сотрудников творческого коллектива: Мишаня Орлов – суетливый, субтильного вида юноша в очках с ломающимся как у подростка дискантом; Зина Балагурова – благообразная полная шатенка из–за своих огромных очков с толстыми линзами весьма похожая на сову; Гена – потертая неопределенного возраста особь мужского пола с сизым носом и две весьма юные девицы именующие друг друга не иначе, чем Светка и Женька.

На стенах – дешевенькие постеры с голыми тетками. Вдоль дальней от нас стены грудились с десяток пивных и пара водочных бутылок. Внутреннее чутье бывшего профессионального журналиста подсказало мне что их еще не опустошенные товарки рассованы по нижним ящикам стоявших в комнате столов.