Текст книги "Охотники за пришельцами"

Автор книги: Вадим Чирков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Еще чуть-чуть о Шахове

Надо нам сказать, что напутственным словом для Дани Шахова стал с некоторого времени один, случайно подслушанный разговор. На уроке русского языка он попросился выйти, и возвращаться не спешил. И вот, проходя мимо учительской, услышал громкие слова физика по прозвищу Генус. Его слова так Шахову понравились (он поторчал возле учительской), что они запали, как говорили в старину, в самую его душу.

– Двоечника у озера не ищите! – втолковывал кому-то Генус, и его слова разносились по молчаливому коридору. – У двоечника на это не хватит ни задумивости, ни последовательности чувств. А вот троечник – этот непременно у озера. Хотя бы и во время школы. Ходит, бродит, чувствует… Его влечет красота, гармония, чего он, возможно, пока не осознает. Пока… И вообще, троечник – самая загадочная фигура в школе. Не забывайте, что Альберт Эйнштейн был троечник. И Бернард Шоу. И великий Пушкин в школе не отличался прилежанием… – Тут Генус сделал паузу, и Даня сделал еще шаг к двери. – Что главное в работе учителя? – продолжал свою прекрасную (все бы так!) речь физик. – Отличить серого, как ненастный день, троечника от гения с латентным периодом развития и в какой-то момент подтолкнуть его неожиданным словом. Словом точным, как выстрел снайпера. Короче, не пропустить Эйнштейна или Пушкина! А отличник – этот сам за себя постоит…

От учительской Даня отошел окрыленный, а в класс влетел такой сияющий, словно он ходил не в туалет, а на встречу с золотой рыбкой. Сел за парту и тут же поднял руку.

– Надежда Петровна, что такое латентный период?

– Латентный? – задумалась русачка. – Это… скрытый период созревания чего-то… например, болезни.

– А таланта?

Надежда подумала и согласилась:

– И таланта… Кто тебе сказал о латентном периоде?

– Это я прочитал, – соврал Даня. Подводить физика, взявшего под свое крыло троечников всего мира, он не хотел.

Еще чуть-чуть о Балашове

В классе у всех были прозвища. (Шахова, например, звали Шахом), а у Балашова их насчитывалось штук, наверно, пятнадцать. Произошло это потому, что отличник попался однажды на зубок всему классу, когда у класса было настроение придумывать.

У 6-го "Б" не было урока русского языка (русачка заболела), и ему было предложено чем-нибудь нешумным заняться (а будет шумно – пойдете убирать возле школы).

Ушла классная (маленькая, носик пуговкой, ходила по коридору, почему-то расставив руки, словно боясь упасть) Элеонора Федоровна, и шестой, как по команде, начал разговаривать. Сначала потихоньку, кто с кем, кто о чем. Никакой объединяющей идеи в первое время не было, но она должна была появиться.

И тут кто-то громко позвал Беляша – такое у него было прозвище до исторического дня, назвав на этот раз нежно – Балашиком. Кому-то послышалось другое слово, он взял да и брякнул: Лобашик. Лоб у Никиты был действительно высокий. Нашелся и третий, который подхватил начавшуюся игру, назвав Никиту еще и Балашутиком. И понеслось!.. На отличника посыпались прозвища одно лучше другого. Упражнялся – нешумно и весело – весь шестой. И скоро прозвищ стало штук пятнадцать, не меньше. И все они подходили Беляшику – смотря, конечно, с какой стороны на него глянуть.

Закрепились они не все, но одно прозвище, помимо уже имеющихся (Кит, Беляш…), прилипло к Балашову намертво – Жутик. Почему именно это, никто не объяснит. Может оттого, что он наводил на каждого жуть своим прилежанием

Танцующий Кит

После уроков, уже во дворе, Шахова догнал Балашов.

– Слышь, Шах, я думал, думал, что с тобой случилось, и решил, что к тебе нужно присмотреться.

– Почему это ко мне нужно присматриваться? – мгновенно взъерошился Шахов. Троечники, надо сказать, довольно нервный народ – им не дают житья учителя, родители и классные активисты.

– Я за тобой и Раисой понаблюдал, поразмыслил и предположил: у тебя, кажется, обнаружились телепатические способности. Раньше ведь их не было?

Даня поморгал.

– Вроде нет.

– Теперь нужно выяснить, точно ли они у тебя есть, и если да, то попытаться узнать, – Кит передохнул, – узнать, как ты их получил. Короче говоря, нужно провести исследование.

При слове "исследование" Шахов опять встревожился.

– И что со мной будут делать?

– Тобой займусь только я, – успокоил его Жутик. – Ты просто должен рассказать мне обо всем, о чем я спрошу. Подробно и последовательно.

– Почему тебе? – все еще ерошился Шахов.

– Всего пока не могу тебе сказать. Сейчас я занимаюсь вопросом телепатии. Ну… и еще кое-чем.

– Чем? – было спрошено тут же.

– После расскажу, – пообещал Кит, – если твои ответы покажутся мне интересными. Это пока тайна. Давай сперва займемся тобой.

– Давай мной, – со вздохом согласился отдать себя на растерзание Жутику Шах. – Только недолго.

Будущий ученый, однако, взялся за него столь основательно, что со школьного двора они так и не ушли. Оба стояли под старым вязом с которого время от времени на них слетал желтый лист, а то и сразу два, Жутик говорил, Даня слушал и удивлялся тому, что так долго подчиняется нажиму. Сначала дотошный Кит узнал следующее. Что голос Раисы Шах услыхал в своей голове только сегодня. До этого ничего похожего не было ни разу. Что он сам удивился, заподозрив неладное – способность читать (слышать) чьи-то мысли. Он даже проверил эту способность кое на ком. Имена подопытных (подопытной) Даня назвать отказался. Наверно, он мог "послушать" и других, но до этого пока не додумался…

Жутик тут же захотел провести эксперимент. Он вынул из сумки блокнот (кроме тетрадей, у него был и блокнот), вырвал из него листок, поднял голову к вязу и через минуту написал на листке две строчки. Листок сложил вчетверо и сунул все еще покорному Шаху в карман рубахи.

– Это то, что я буду приказывать тебе сделать, – объяснил он свои действия. – Посмотрим, услышишь ли.

Он поставил Шаха чуть не по стойке "смирно", сам же отошел ровно на двадцать пять шагов в сторону школы. Остановился, повернулся к Шаху и пошевелил губами. Даня ничего не услышал, но, может быть потому, что в этот момент вяз над его головой зашумел и по двору полетели желтые листья. Ветерок взлохматил его волосы, он их пригладил. Жутик снова зашевелил губами, Даня прислушался, но голоса экспериментатора опять не услышал, потому, наверно, что у него вдруг зачесалось колено и он наклонился его почесать. Выпрямившись, Даня подумал, что никакой телепатии у него нет, как вдруг услышал в своей голове (не ушами!) громкий голос Жутика:

– Ты молоток, Шах! Телепатия существует!

Беляш со всех ног несся к нему, на этот раз вопя во всю глотку:

– Прочитай, что я написал! Прочитай!

Шахов вынул из кармана бумажку, развернул и прочел: "Пригладить волосы. Почесать колено"

Волосы у Дани снова поднялись дыбом, как от ветра, он их пригладил, но они опять встали.

– А что я крикнул про тебя? Можешь повторить? – дергал его за рукав Жутик.

Шахов повторил.

– Ура! – снова завопил Жутик. – Ты услышал! Ура-а-а!

Балашов успокоился только минуты через три, и Даня подумал, что у отличников и ученых есть всё же свои радости в жизни.

Жутик успокоился только наполовину – потому что впереди был еще эксперимент. Теперь принимающим (реципиентом, сказал отличник) должен стать он сам.

– Напиши на обратной стороне бумажки свои команды, – распорядился он, – сложи, чтобы я не видел, что написано, и дай мне. Команды отдавай четко, но про себя. Всё, я пошел. – И убежал на то же место.

Беляш на расстоянии был совсем маленький. Ветерок поднял на его голове клок волос, похожий на антенну пришельца. Даня вперил в Жутика колдовские очи и зашевелил для верности губами.

Никита некоторое время прислушивался, повернув к нему ухо, потом развел руками:

– Не могу! – крикнул он через весь двор. – Ты ведь знаешь, что у меня по физкультуре "трёха". На руках я и секунды не устою! Давай следующую!

Жутик правильно понял его команду! Шахов снова нахмурился. Отличник подставил левое ухо беззвучному приказу… вот опять правое… И… начал неуверенно танцевать. Остановился, дернул вопросительно головой – мол, то ли делаю? Даня мысленно ответил ему: то, то, ты знай танцуй, Кит!

Жутик танцевал неуклюже, неумело, чувствовалось, что это не его ума дело (да и толстенький)…

На крыльце школы показалась матеша, Раиса Ивановна. Острым глазом она увидела танцующего Балашова, остановилась, удивилась, покачала головой. Не выдержала:

– Балашов! Ты что это расплясался здесь!

Тот обернулся к Раисе Ивановне, но танцевать не перестал, словно попал под власть музыки, хотя ничьей музыки во дворе не было слышно.

– Балашов! Я спрашиваю, что это ты расплясался? Другого места для танцев нет?

Беляш приглушенно, чтобы не слышала Раиса, крикнул Дане:

– Шах, останови! У меня ноги сами собой дергаются!

А Даня растерялся. Появление Раисы в самый ответственный момент эксперимента (он захватил и его) отвлекло, и он никак не мог сосредоточиться на следующей команде, которая требовала собранности. У него же язык отнялся, а мысли спутались.

Математичка увидела, конечно, и Шахова, перед которым не переставал выплясывать гордость школы, отличник Балашов.

– Что в конце концов здесь происходит? – всплеснула она руками.

Даже после этого Балашов плясать не перестал. Он уже раскраснелся и пыхал вовсю; обращаться к нему, поняла Раиса Ивановна, сейчас бесполезно. Учительница сбежала с крыльца и решительно направилась к Шахову, справедливо рассудив, что "это безобразие" происходит не без его участия.

Дане захотелось удрать. Но что если Беляш будет танцевать и дальше? Он затоптался на месте, не зная, что делать. Ему очень не захотелось, чтобы Раиса подошла близко…

И математичка вдруг остановилась. Она будто наткнулась на невидимую стену. Напрасно она пыталась пробиться сквозь нее – преграда была прочной.

В то же мгновение Никита перестал танцевать и свалился на землю.

На крыльце появился директор школы. Он хотел сойти с крыльца, но вдруг замер с поднятой ногой и закачался над ступеньками, как марионетка.

И Шахов застыл с открытым от удивления ртом. Что-то слишком уж сильно действует его телепатия!

Только минуты через две он понял, что мысленно закричал Раисе: "Остановитесь!" – такое отчаянное, что все во дворе застыли как вкопанные.

Надо было дать команду "Отомри!", что Шахов и сделал. Директор осторожно опустил ногу на ступеньку пониже и обеспокоенно потрогал поясницу. Поднялся и стал отряхиваться Жутик. Раиса Ивановна получила возможность двигаться, и продолжила свой решительно-сокрушительный путь к Шахову. Она подошла и задала тот классический вопрос, какой задают в подобных случаях:

– В чем дело, Шахов?

И получила классический ответ:

– А что такое, Раиса Ивановна?

Математичка оглянулась. Отличник больше не танцевал, он шел, отдуваясь, к ним. Лицо у него было красное, но по его выражению учительница поняла, что если сейчас она снова задаст бездарный вопрос, ответ будет тот же, что и у Шахова. Все же она отважилась на него (ничего другого ей не успело прийти в голову):

– Почему ты танцевал?

– А что, нельзя? – прозвучало в ту же секунду.

Она быстро обернулась к Шахову – на лице того возникло точно такое же невинное выражение. Всё ясно, ответа она не добьется. И учительница допустила последнюю ошибку – сделала классическое, ни к чему не обязывающее заявление:

– Чтобы больше этого не было!

Отличник и троечник прекрасно ее поняли и хором пообещали:

– Хорошо, Раиса Ивановна!

После этого математичка отправилась домой, браня себя за то, что не смогла разобраться в этом, довольно загадочном эпизоде, а Беляш и Шахов потопали в другую, разумеется, сторону, хотя с учительницей им было по дороге.

Кит подводит итог

Мальчишки зашли в детский городок: башня из красного кирпича, горки, невысокая стена с зубцами. Сели на зубцы, и тут Жутик, что называется, вынул из Дани душу своей дотошностью. Шах должен был подробнейше рассказать, что он делал последние три дня – где был-ходил, что ел-пил, с кем незнакомым виделся и НЕ БЫЛО ЛИ ЧЕГО-ЛИБО СТРАННОГО, не заметил ли он сам того момента, с которого стал телепатом.

Беляш расспрашивал его, как, наверно, следователь – подозреваемого в преступлении. И Дане пришлось вернуться в эти последние три дня.

Кое о чем рассказывать отличнику Балашову ему не хотелось. Например, о том, как он не то полтора, не то два часа проторчал возле рыбаков, глазея на них, на пойманных рыбешек в литровых стеклянных банках, на озеро, на круги на воде, на отражение в воде плакучих ив… Не хотелось рассказывать, но пришлось. Но так:

– У озера был. С полтретьего до пяти примерно…

Тут же последовал строгий вопрос:

– Что ты там делал? Рассказывай подробно.

Шах услышал слово "подробно" и увидел скользящее по поверхности воды – как фигуристка на льду – отражение летящей галки. Ну как об этом расскажешь? Или о том, как плыла по озеру ладья дубового листа, а когда она пристала к берегу, он увидел в ней одинокого путешественника муравья…

– Не о чем рассказывать! – сердито отбился Шах

– Валял, в общем, дурака! – жестко оценил время Шахова ничегонеделания у озера Беляш.

– Ну, валял, – с вызовом ответил Даня. – Мое дело!

И о многом другом не мог он рассказать отличнику. О том, например, что бродил по асфальтовым дорожкам, на чью серую холстину художница Осень уже бросила первые яркие листья-мазки (так Даня Шахов выразиться пока не мог, ему подсобил автор).

Не мог рассказать и о том что долго шастал меж деревьев в лесопарке, шурша опавшей листвой и находя в этом шуршании что-то такое, что ему было нужно, а почему, он не знал.

Из странного он вспомнил только то, что позавчера сидел на скамейке – опять же в лесопарке, – перед которой ярко-красным мелом был нарисован необычный человечек, похожий скорее всего на пришельца. Такого яркого мела Даня никогда не видел. Он попробовал стереть его подошвой, но стер лишь чуть-чуть.

– Ты можешь его нарисовать? – спросил Жутик.

Даня нашел палочку и повторил рисунок на утоптанной земле.

Никита уставился на человечка и забормотал:

– Ну что ж… Может быть… Не исключено… Хотя… А если?.. Нет, едва ли… Впрочем… Да-да! Собственно, а почему бы и нет?..

Шах с завистью смотрел на головастого приятеля. Он, Даня, так подолгу думать о чем-то одном не мог. Вот смотреть на что-то – это пожалуйста…

– Рисунок сохранился? – неожиданно спросил будущий ученый.

– Почти ничего уже не осталось. Малышня из детсадика стерла. И рядом всяких бяк-закаляк нарисовала.

– Так-так, – совсем по-взрослому подвел итог Балашов, – так-так… Я думаю, – он строго взглянул на Шаха, – что где-то в лесопарке ты подвергся особого рода излучению и приобрел способность к телепатии. – Так он умел выражаться, Беляш. – Где-то в лесопарке… – Жутик совсем по-взрослому потирал переносицу.

Даня слушал Кита, как больной врача, ставящего диагноз.

– Вот что, Шах. – Голос отличника стал торжествен, будто бы он делал правительственное сообщение, а взгляд строг. – Я поделюсь с тобой своей потаенной мыслью – она появилась и, кажется, не без причин. Я после тебе их перечислю. Кажется… – Жутик не торопился высказывать мысль, он, говоря ее, всё время взглядывал на компаньона, – кажется, в нашем городе появились – только ты не падай – появились пришельцы. – (Шах не упал, но в этот момент мороз пробежал по его коже). – Слишком уж много необычного случилось за последнее время – такого, что ничем, кроме одного, не объяснишь. – Шутик передохнул после длинной фразы и сказал вторую значительную вещь: – И я предлагаю тебе принять участие в поисках инопланетян. Потому, что ты сейчас телепат и тоже, по-моему, не без внешней причины.

Мурашки ссыпались со спины, Шах сглотнул неожиданную слюну.

– А как мы их будем искать?

– Пока не знаю. Подозреваю, что они не хотят показываться нам на глаза. Они, наверно, изучают нас, проводят над нами разные эксперименты. А мы с тобой – в ответ – будем изучать их! Согласен?

– Да! – ответил Шах. – Когда начнем?

– Завтра я расскажу тебе план наших действий. Мне нужно еще кое о чем подумать. И уж после подключишься к делу ты.

Только завтра!..

Они уже соскочили с кирпичных зубцов, как Жутик снова заговорил:

– Вот что. Времени у меня будет мало, так что ты, пожалуйста, учи уроки сам, а на меня больше не надейся. У меня и без тебя будет хлопот по горло.

– Хорошо – скорбя сердцем по счастливым вчерашним временам, согласился Шах.

Интересно, что за "внешние причины" насобирал Жутик?

Если это не вранье…

Для Дани прошли века и еще десятки лет, пока наконец не наступило Жутиково «завтра», то есть тот час икс, когда они вышли на следующий день после пяти уроков во двор и забрались на деревянный бум.

– Начнем вот с чего, – услышал Шах долгожданное, и всё остальное перестало для него существовать. – Разберем слухи, которых в последнее время слишком много в нашем районе.

– Какие слухи?

– Ты про тигра слыхал? Про то, как кот превратился в тигра?

– Слышал. Обыкновенное третьеклашечье вранье.

– А если нет? Они же не всегда врут.

– Ну… – Шаху, конечно, хотелось, чтобы это не было слухами: кот превращается в тигра. – Ну, предположим, не вранье.

– Если бы у меня не было второго, третьего и четвертого доказательств, – внушительно объявил Кит, – я бы вообще не начинал этого разговора.

– Какие еще?

– Странная рыба в озере – это два. Твоя телепатия…

– Всего три, – посчитал Шах. – А четвертое?

– Свидетелем четвертого был я сам. Это уже не слух, а факт.

– Расскажи.

И Шах услышал про дядю Лешу, который на глазах Жутика торговал диковинными плодами, про двух студентов, купивших фрукты и съевших их, и про случайный разговор нескольких мам о том, как две девочки-малявки за пять минут вырастили из какого-то чудо-зернышка, найденного на земле, дерево с ярко-желтыми плодами. Девочки этому не удивились, потому что каждый день слушают сказки, а вот мамы до сих пор не могут прийти в себя и всё судачат и судачат о событии. Они, правда, думают уже, что это дела ученых..

– А ты что думаешь?

– Я думаю, – твердо сказал Беляш, – что нашим ученым еще сто лет нужно добиваться такого результата и что, скорее всего, это зернышко и эти деревца – не наших рук дело, а пришельцев. ПРОСТО ЭТО ИХ ФРУКТЫ – должны же они чем-то питаться. А может, они испытывают приживаемость их растений на наших землях.

– Ты смотри… – почти согласился Шах. – Но остальное-то верняк, слухи!

– А шаровидная рыба в озере – тоже слух? Там сразу стали говорить про радиоактивность, что рыба – мутант, а я уже знаю: озеро на радиоактивность проверяли, ничего не обнаружили, значит, рыба не мутант, а…

– Что?

– ЕЕ РАЗВОДЯТ В ОЗЕРЕ ТЕ ЖЕ СУЩЕСТВА, КОТОРЫМ ПРИНАДЛЕЖАТ ТЕ ДЕРЕВЦА И ФРУКТЫ!

– Ух ты!

– И еще кое-что мне пришлось выяснить ради дела… Ни за что не догадаешься, что именно! Вот что: знаешь ли ты, как проводит день дядя Леша?

– А зачем это мне? – Шах пожал плечами.

– А мне это нужно знать. И я нашел время и всё разузнал!

Шах снова пожал плечами: мол, если уж тебе интересно, так сам и занимайся этим. Сколько угодно!

Беляшик спрыгнул с бума и прошелся возле Дани, заложив руки за спину. Резко обернулся к нему (наверно, повторял кого-то из своих учителей).

– Слушай! Встает он рано – сон, видать, у него плохой. Встает и спешит в лесопарк, вдогонку за физкультурниками – ему позарез нужно добраться до своей нычки, где у него спрятано вино от вчерашней попойки. Пьет он не дома, там у него мать, а в лесу, вместе с такими же. Опохмеляется, приходит в себя и начинает обход лесопарка, ищет пустые бутылки.

– А для чего мне это знать? – спросил Шах, делая попытку снизить ценность Жутикова исследования.

– Правильный вопрос, – не замечая подначки, ответил Кит. – На мой взгляд, где-то в лесопарке – дальше-то он не ходит – дядя Леша наткнулся на деревца с этими фруктами! Наша задача – тоже выйти на них. Это только первый шаг…

– Но он же ничего не скажет!

– Думаешь, я зря изучал день алкоголика? Есть в нем один уязвимый момент, так сказать, слабое звено. В гнилой цепи слабое звено… Его-то мы и используем.

Даня попытался догадаться, какой именно момент, но не смог.

– Ну? – спросил он.

Жутик на этот раз ответил не сразу. Он с минуту испытующе и недоверчиво смотрел на Шаха – смотрел так, что Даня вспомнил взгляд на себе матеши, когда он слишком надолго застывал с кусочком мела у доски.

Беляш вздохнул.

– Ну ладно… – сказал он чему-то своему. – Момент этот приходится на утро. Ты рано-рано можешь пойти на озеро?

– Могу. Скажу своим, что хочу порыбачить, а удочку возьму у брата. А какой второй шаг?

Но Жутик на его вопрос не ответил.

– Возьмешь удочку и на меня, – распорядился он. – Я скажу, что иду с тобой. Встаем в шесть, в полседьмого мы на озере. Дело будет выглядеть так…