Текст книги "Тайны Времени"

Автор книги: Вадим Чернобров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц)

Время и человек: СТРЕСС ПРЕССУЕТ СЕКУНД МГНОВЕНЬЯ

«Не думай о секундах свысока, Наступит время, сам поймешь, наверное…»

песня из к/ф «17 мгновений весны».

Итак, Время, по мнению большинства, постоянно и непрерывно всегда и везде, оно течет только в одном направлении, с одной скоростью, изменить его не могут ни Природа, ни человек, ни машины. Так ли это в действительности? Давайте для начала попытаемся разобраться хотя бы с одним таким свойством: как-то привыкли мы, что Время для человека всегда течет одинаково. Впрочем, мы сами нередко при этом не забываем добавить, что время для нас течет всегда по-разному, но нам это только КАЖЕТСЯ.

Все известные неравномерности в скорости изменения времени психологи объясняют особенностями человеческой психики: чем больше мы спешим куда-либо, тем быстрее ОНО летит; чем скучнее дело, которым мы заняты, тем медленнее ОНО тянется. Существует меткое народное высказывание по этому поводу, которое как нельзя доходчиво объясняет субъективность личного времени: «Длина минуты зависит от того, с какой стороны туалетной двери вы находитесь»…

Однако, это все – из области психологии. Нас интересует другое. Существуют тысячи документированных свидетельств, объяснить которые особенностями психики невозможно. Люди не просто голословно утверждали, что их субъективное время сильно ускорялось (внешнее Время – замедлялось). Очевидцы описывали увиденные явления, подтвердить которые могла бы только ускоренная киносъемка; всего за доли секунды они совершали в десятки и сотни раз больше дел, чем могли сделать люди с самой хорошей реакцией!… Жаль только, что человеку подобные фокусы никогда не приносили удовольствия, хотя часто и спасали от неминуемой гибели.

Наверное, вы поняли, что речь здесь идет именно о том, что ощущали перед лицом смертельной опасности космонавты, летчики, водители, солдаты, люди многих других профессий, связанных с риском.

УСКОРЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО, ЗАМЕДЛЕНИЕ ВНЕШНЕГО ВРЕМЕНИ

В 1976 году экипаж летчика-испытателя Марины Лаврентьевны ПОПОВИЧ во время полета на Ан-12 по маршруту «Москва-Горький-Ахтубинск» попал в крайне опасную ситуацию: внутри грузового отсека разгерметизировался топливный бак от МиГ-29, на пол разлилось около 4 тонн керосина. Самолет превратился в большую летающую бомбу, готовую взорваться от любой искры. И в этот момент Ан-12 попал в мощный грозовой фронт; яркие вспышки молний окружили беззащитный самолет буквально со всех сторон… В этот-то момент все 12 человек экипажа почувствовали, что их самолет как бы застыл в воздухе, время на борту вдруг замерло… [Записано мною со слов М.Попович в 1989 году.]

У другого заслуженного летчика-испытателя, Марка ГАЛЛАЯ, при испытаниях истребителя Ла-5 пожар в воздухе все же произошел. В книге «Испытано в небе» он так описывал это летное происшествие: «Откуда-то из-под капота выбило длинный язык пламени… Снизу в кабину пополз едкий сизый дым… Дрогнул, сдвинулся с места и пошел по какому-то странному двойному счету масштаб времени. Каждая секунда обрела способность неограничено, сколько потребуется, расширяться: так много дел успевает сделать человек в подобных положениях. Кажется, ход времени почти остановился!» Заметьте, испытатель пишет «кажется», хотя тут же утверждает, что за считанные секунды сумел проделать огромное количество дел… Спустя много лет, в декабре 1996 года, в разговоре с Галлаем мы вспомнили этот случай, и я попросил его сказать – испытывал ли он за годы своей богатой летной практики впоследствии что-либо подобное, а если да – то сколько примерно раз. «Да раз десять,– был ответ,наверное, многие летчики, особенно испытатели, сталкиваются с этим не единожды!…»

Через неделю после разговора с Галлаем я вновь встретился с Попович, и она почти дословно повторила его фразу, имея в виду, что летчики-испытатели фактически живут такими ситуациями. Разве удивительно, что единственная в мире женщина, установившая 101 мировой и 126 всесоюзных рекордов, помимо триумфальных побед еще и неоднократно попадала в критические ситуации и …неоднократно ощущала на себе это непонятное явление?… Например, когда теряла сознание на Як-25РБ из-за отказа кислородной системы или падала при взлете на МиГ-21 из-за отказа двигателя и т.д. Было и множество других случаев, о которых она слышала от своих коллег. Впрочем, я уверен, такие случаи припомнит любой летчик-испытатель…

Летом 1993 года во время воздушного парада на авиабазе Фейрфорд на западе Англии столкнулись в воздухе два истребителя МиГ-29 (почему-то в нашем расследовании марка этого самолета встречается гораздо чаще других). Пилотам для принятия решения и для действий по катапультированию времени осталось меньше мгновения ["РГ" 14.08.1993]. Однако оба – Сергей ТРЕСВЯТСКИЙ и Александр БЕСЧАСТНЫЙ – использовали свое мгновение «до конца»: оба остались живы и здоровы…

У многих еще осталась в памяти многократно показанная в 1989 году по телевидению короткая, в 3-4 секунды, видеозапись, на которой у летящего на минимальной скорости на высоте 92 м вблизи зрительских аэродрома Ля Бурже под Парижем трибун МиГ-29 вдруг отказывает двигатель (попадание птицы), самолет клюет носом, заваливается вправо, уходит в сторону от людей и взрывается на земле. Времени для спасения самолета не было, так же, как и для спасения пилота, и действительно, по отдельным кадрам видеоизображения несложно установить, что летчик катапультировался в последнее мгновение и на высоте 16 м он все еще находился в кресле с нераскрытым парашютом. Это происходило, согласно показаниям «черного ящика», в 13 часов 44 минуты 00 секунд 8 июня 1989 года, эта же запись впоследствии показала, что летчик-испытатель ОКБ имени А.Микояна Анатолий КВОЧУР за секунду до катапультирования успел сделать так много операций по управлению неисправным самолетом, что в нормальной обстановке на это могли бы уйти минуты. А рассказ-анализ самого летчика-испытателя об этом событии, произошедшем на авиасалоне, занял вообще несколько часов: «…Отчетливо увидел, как почему-то медленно стали сминаться, пошла гофром носовая часть фюзеляжа, как ударил огонь, но взрыва не слышал. Наверное, потому, что в эти секунды старался сгруппироваться, чтобы как-то смягчить неизбежный удар о землю… После взрыва самолета – кстати, он показался мне как бы растянутым во времени и беззвучным, как в немом кино, – ударная волна пошла в стороны и вверх. Она-то и развернула меня так, что ноги оказались вверху, и я довольно здорово приложился к земле спиной, на мгновение отключился, но сразу пришел в себя…»

В середине июня 1999 года (спустя ровно 10 лет) вновь на французком авиасалоне Ля Бурже разбился российский Су-30МК (коснулся своим двигателем бетонки), из которого только в самый последний момент на минимальнейшей высоте успели выпрыгнуть оба наших пилота. И вновь – та-же история с ощущениями времени. Как под копирку…

СЛУЧАИ ЗАМЕДЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ У ЛЕТЧИКОВ В БОЮ

И, уж конечно, более чем хватало опасных ситуаций в воздухе во время войны! Сотни тысяч потенциальных свидетелей в своих простреленных насквозь самолетах видели смерть «на расстоянии вытянутой руки» – вот где настоящий стресс; а сколько пилотов, например, утверждали, что неимоверно долго растягивались секунды лобовых атак! (За 2-3 секунды, «кажется, выкурил бы пару папирос!»). Жаль, что рассказать о своих ощущениях смогли впоследствии далеко не все… Особенно мне хотелось узнать об ощущениях японских камикадзе или советских пилотов, повторивших подвиг Гастелло – огненный наземный таран. Что может быть страшнее и величественнее идущего в свою последнюю атаку горящего самолета!… Долго искал хоть какую-то зацепку, перечитал воспоминания оставшихся в живых камикадзе… но они оказались истинными воинами императора, скрывающими свои чувства и ощущения. К тому же писали мемуары только те, кто не успел участвовать в своем первом и последнем (как правило, единственном) боевом вылете. В живых осталось всего несколько камикадзе из тех, кто вылетел на задание, но промазав по американским судам (кстати, был и один, промазавший по советскому кораблю), упал в океан… К 1980-90-м годам никого в живых из них уже не удалось найти.

Иное дело – советские летчики. Хотя они падали на колонны танков (на зенитки, поезда, машины) или, промахиваясь – просто на землю (и то, и другое гораздо хуже воды), но в отличие от камикадзе никто их не закрывал наглухо в кабинах, прикручивая фонари болтами, и, значит, у них был шанс вылететь из кабины в момент удара, остаться в живых и…поведать потом свои ощущения. Так я рассуждал, и знатоки военной истории только подтвердили мою догадку.

Выяснилось, что подвиг Гастелло в годы войны повторили 503 экипажа. Попутно историки прояснили мне, что подвиг, ошибочно приписываемый Гастелло, совершил на самом деле экипаж капитана Александра МАСЛОВА. Самолет же капитана Николая ГАСТЕЛЛО, уже будучи подбитым, развернулся над колонной и прошелся из пулеметов по машинам, расстрелял весь боезапас, уничтожив огнем 11 машин и штабной автобус. Кончились бомбы, выпущены все патроны, самолет ДБ-3ф заложил вираж над лесом (партизанские края, вот где надо было прыгать!) и зашел в свою последнюю атаку… По рассказам местных жителей, он не успел развернуться на 180 градусов, осталось градусов 60, не больше, но горящий самолет уже потерял управление и рухнул в болото… Официально считалось, что весь экипаж Гастелло погиб, однако, по воспоминаниям местных жителей, один из четырех членов экипажа (кто – неизвестно) успел выпрыгнуть с парашютом. Ах, как мне хотелось найти его!… Но, увы, не удалось. Официальную справку о том, что в экипаже Маслова также все погибли, также не удалось опровергнуть…

Но у меня появилась другая надежда. Оказалось (статистика все знает), что из 609 пошедших на воздушный таран осталось в живых более 300 советских летчиков (в том и о том, как и капитан Куляпин Валентин Алексеевич КУЛЯПИН, который 18 июля 1981 году впервые совершил таран на реактивном самолете и остался при этом жив)… А из полутысячи экипажей (это около 700 человек), совершивших огненный наземный таран, выжило всего лишь 8… Чувствуете, насколько несоизмеримы опасность и накал страстей! Если пережившие воздушный таран летчики седели за секунды, если никто из зарубежных летчиков так и не рискнул повторить «всего лишь» воздушный подвиг, то что же должны были испытать в последнюю секунду добровольные советские и японские камикадзе?! И мне посчастливилось – нашелся все-таки один из тех 8, точнее – первый из оставшихся в живых…

В июле 1941 года летчик-штурмовик Сергей Иванович КОЛЫБИН, вылетая на одноместном Ил-2, конечно, догадывался, что идет на верную гибель, но никакого воображения у него не хватило бы, чтобы предсказать свою дальнейшую судьбу: всего через час все его бомбы пройдут мимо цели, и тем не менее вражеская переправа будет уничтожена; ему предстоит стать первым летчиком, выжившим после наземного тарана; трое суток он проваляется, никем не замеченный, в виде кровавого куска мяса; его ждут несколько лет в гитлеровских, а затем в сталинских лагерях… Но тогда он просто вылетел на задание и не смог выполнить его. Штурмовик был подбит, и фашистские солдаты уже бежали к месту его предполагаемой посадки. Колыбин круто развернул Ил-2 (а вместе с ним – всю свою дальнейшую судьбу) и врезался в мост. Это мгновение он запомнил на всю свою жизнь и о нем впоследствии рассказывал часами. Самолет перед взрывом задел за конструкцию моста крылом и перевернулся, Колыбин вылетел из кабины… и время в его восприятии остановилось: он рассмотрел выражение лиц всех окружающих его гитлеровцев, видел, как некоторые из них пытались выбраться из танковых люков, другие бежали, ложились, хотели спрятаться от языков пламени, и все их движения были чересчур медленными…

Но, к сожалению, пилоты не всегда нужным образом используют появляющийся в критическую минуту спасительный резерв времени. А.Леонов и В.Лебедев в книге «Психологическая особенность деятельности космонавтов» [на с.144] вспоминают: «Во время полета загорелся самолет. Один летчик катапультировался, два других члена экипажа не смогли выбраться из неуправляемого самолета и погибли… Пилот перед катапультированием подал сигнал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получил ответа, хотя ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между моментом команды и моментом катапультирования составлял лишь несколько секунд…»

Есть ошибки прямо противоположного рода, когда летчики без видимых вроде бы причин не спешат покинуть гибнущую машину, считая, что у них более чем достаточно времени для спасения. Вот сухие, без эмоций строки из когда-то секретного отчета: «Анализ летных происшествий у нас и за рубежом свидетельствует, что БОЛЬШИНСТВО (выделено мною! – В.Ч.) катастроф было результатом таких задержек. Их причиной становится искаженное восприятие летчиком течения времени…» По мнению американских авиационных врачей, данное явление, названное ими «дисторсией времени», приводит к тому, что гибнет около 20 % всех летчиков, не сумевших или не успевших вовремя катапультироваться. Многие летчики пытаются выпрыгнуть лишь в последнее мгновение, когда «вдруг» осознают, что на самом деле скоротечная авария, длящаяся, по их мнению, долгие минуты, кончится через мгновение. Но вычислить процент таких летчиков невозможно, их всех записывают в число тех, кто погиб, не воспользовавшись катапультой – непонятно по какой причине… Можно осторожно предполагать, что подобная причина явилась гибельной, например, и для советских испытателей перехватчика МиГ-31 А.Федотова, В.Зайцева и некоторых других и опытных, и молодых летчиков…

На любом аэродроме вам расскажут множество подобных историй; на медицинском языке они давно уже именуются «необъяснимой потерей ориентации во времени» (или как у американцев – «дисторсией»), однако лишь недавно их стали рассматривать и как физическое явление, т.е. явление, при котором люди не только субъективно ощущают «растяжение Времени», но и успевают заметить глазами, сделать руками иногда даже в десятки раз больше всех мыслимых и немыслимых пределов. Но кто же помогает в такие моменты людям? Пилот как правило с бедой встречается один на один, а Бог – далеко. Выходит, что сам ОРГАНИЗМ ЧЕЛОВЕКА… может влиять на ход Времени!? Разумеется, рано говорить о неизученном механизме такого воздействия; известно лишь, что изменение (чаще всего – замедление) внешнего Времени происходит вблизи «смертельно испугавшихся» людей.

Воистину,

ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНИЕ, ТЫ УЖАСНО!

В 1992 году десантник Алексей КОНАКОВ в разговоре со мной утверждал, что, падая с высоты 35 метров без парашюта, сумел сгруппироваться и правильно приземлиться только благодаря неестественно растянутому времени…

В 1992-1993 годах я совместно с газетой МАИ «Пропеллер» (МАИ) занимались расследованием и хронометрировали показания другого парашютиста, который так описывал один из своих прыжков в 1988 году: «До линии высоковольтных передач оставался всего метр, и отвернуть от нее, казалось, было невозможно. Но внезапно мой спуск прекратился, я повис в воздухе, едва не касаясь ногами смертоносных проводов. Странно! Посмотрел наверх – нет, купол парашюта ни за что не зацепился, все, что его держит, это воздух! Краем глаза заметил бегущих по полю людей, они тоже застыли на одном месте и как бы повисли в воздухе! Тут я вспомнил все, чему меня учили, с силой натянул несколько строп и… парашют повело в сторону от проводов! Приземления не помню, люди, которые подбежали, потом говорили, что я несколько минут просидел с открытыми глазами, ни на какие вопросы не отвечал…»

СЛУЧАИ ЗАМЕДЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ У СОЛДАТ В БОЮ

Многие из прочитавших классический роман Л.Толстого «Война и мир» конечно же вспомнят красочное описание взрыва пушечного ядра, произошедшего рядом с князем Волконским. Как много мыслей передумал в тот миг главный герой, как долго он наблюдал замедленный момент взрыва… Но для огромного большинства советских школьников весь этот сюжет – не более, чем литературная гипербола автора. Так думал и я до тех пор, пока сам, будучи на границе, не столкнулся с подобным вплотную.

Плотнее некуда. В 5 метрах правее от себя. Фигуру человека с пулеметом наперевес я увидел слишком поздно, когда пули уже летели в меня. Звука выстрела не слышал. Зато четко видел черный дыру ствола, и словно бы заглядывал в этот черный колодец. И еще, хотя и менее четко (внимание было отвлечено черным дулом), но все-таки я видел пули, летящие рядом с моей головой. Уворачиваться от них не составляло никакого труда, не сложнее, чем от тяжелолетящего шмеля. Стрелявший был уверен, что с такого расстояния (5 м!) не промахнется, поэтому даже поленился прицелиться и стрелял с бедра. Расстреляв в меня все свои 45 патрон – длинный рожок опорожняется за 3 секунды – он очень удивился и скрылся. По моему мнению прошло, наверное, около минуты, а точнее говоря, время в тот момент вообще остановилось. На каком-то неосознанном, полностью отрешенном от всяческих мыслей, автоматизме я выстрелил в ту сторону из гранатомета (автомат в тот момент был у меня за спиной). Результата собственной стрельбы я не видел, возможно, в тот момент он был мне абсолютно безразличен… Уже позже капитан Каменев, свидетель произошедшего, сказал, что мой выстрел из РПГ-7 едва не задел голову стрелявшего, но «это детали, а главное, что сам в рубашке родился!»

Почему пулеметчик не сделал из меня решето с 45 дырочками, я тогда не понял. Похожий «школьный» случай с Волконским к тому времени успел забыть, аналогии всплыли лишь когда в подшивке «Технике-молодежи» прочитал письмо некого ветерана войны Ф.Филатова. В кратком изложении рассказ его таков: Солдат Федор Николаевич ФИЛАТОВ, родом из Балашова, за мгновение взрыва, произошедшего в 5 метрах от него, пережил несколько томительных минут, словно завороженный наблюдая, как по стальному корпусу снаряда бегут огненные трещины, металл трескается, и медленно, «как во сне», разлетаются осколки (данное им в годы 2-й Мировой войны описание в точности соответствовало сделанным позднее скоростным видеозаписям). ["ТМ" 1980, N 3, с.57].

Может ли человек увидеть такое? Практически дословно, но уже более подробно, это же явление описал много лет спустя бывший геолог Евгений Валентинович ГОЛОМОЛЗИН: «…Нужно было идти на дорогу, где меня должна была забрать „дежурка“. Решив сократить путь, я пошел не по серпантину горизонтов, а спустился вниз напрямик по уступам и в ожидании машины сел на обочине дороги. Спустя некоторое время я заметил, как метрах в трехстах от меня поперек дороги встал самосвал и перегородил ее. Очевидно, это было оцепление. Я был совершенно спокоен, так как находился далеко вне зоны оцепления и, следовательно, от места взрыва. Внезапно, к моему изумлению, показалась „дежурка“ и остановилась по ту сторону самосвала. До меня начало доходить, что оцеплено то место, где я сидел и, судя по расстоянию до оцепления, находился где-то в районе будущего взрыва. Не успел я осмыслить ситуацию, как прямо за спиной оглушительно рявкнуло, раздался душераздирающий визг рикошета каменных осколков… Время для меня вдруг приостановилось, а все происходящее далее напоминало собой замедленное кино. Я судорожно повернулся, задрал голову вверх и оцепенел. В небе прямо надо мной расцветало что-то вроде праздничного салюта. Черные обломки неестественно медленно поднялись в воздух, потом начали расползаться в стороны, образуя грибообразную шапку. „А ведь это алевролит“,– совершенно не к месту, профессионально определил я название взорванной породы и продолжал завороженно наблюдать за происходящим. Крупные куски породы грациозно вращались в воздухе, от них время от времени откалывались более мелкие осколки, которые расползались в стороны и постепенно отставали от своих крупногабаритных собратьев. Я не чувствовал ни малейшего страха. Наоборот – мною владело полное спокойствие и ощущение собственной защищености. Лишь тело пронзало что-то вроде резкой нервной дрожи. Я словно оказался в другом временном измерении, остро осознавал это и был совершенно уверен, что могу в любой момент убежать из-под смертельного зонтика. Вдруг словно кто-то нажал невидимую кнопку, и следующее мгновение выпало из памяти. Очевидно, я, словно кошка, прыгнул в сторону большого камня и изо всех сил вжался в землю… В голове звучала единственная мысль: „Господи, только бы побыстрее“. И тут словно выпал гигантский град. Со всех сторон зазвучали отрывистые удары падающих с неба глыб. Меня не задел ни один осколок. Я вскочил на ноги. Ноги тряслись, а в голове шумели обрывки мыслей…» ["НЛО" 1996, N 7, с.22]…

Не менее удивительны рассказы солдат, заглянувших смерти в глаза уже в наше время: «Когда на моих глазах шальной снаряд превратил возницу вместе с конем и повозкой буквально в пыль, для меня время полностью остановилось, сколько я просидел без движения – 20, 30, 60 минут – не знаю!» (летчик А.Маркуша)…

«…Я так залюбовался красивым полетом летящей прямо в меня пули, что даже увернуться не догадался, хотя времени для этого у меня было предостаточно!» (капитан Н.З.)…

«…Душман выстрелил мне в голову, самого выстрела не слышал, но ясно видел, как медленно росло облако порохового газа возле его ружья и как разрывная пуля высекла осколки из камня!» (рядовой Алексей К., 1986)…

"…БМПэшки рванулись вперед через барикаду, они стреляли на ходу и вверх, трассеры летели как-то очень медленно. Точно помню – стояла полнейшая тишина. И вдруг разом раздался грохот выстрелов и истошные крики женщин «Проспали!!». (Алексей Иванович, ночь 20/21 августа 1991)…

Эти солдаты спасались от пуль случайно и как бы по волшебству, но, видимо, правилам поведения в экстремальных условиях можно и обучать. Во всяком случае, именно так и поступают последователи некоторых единоборств. Известно, например, что, когда 4 февраля 1940 года расстреливали осужденного днем раньше наркома внутренних дел Николая Ивановича ЕЖОВА, тот метался в тесной камере так, что ни одна пуля в него не попадала! Финал этой истории известен – Ежова все-таки «достали», а расстрельная команда впоследствии дала ход легенде-были о способностях своего бывшего руководителя. Вот только КАК ИМЕННО добили Ежова – об этом история умалчивает…

СЛУЧАИ ЗАМЕДЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ НА АВТОДОРОГАХ

Обычные шоссе и автобаны опасности таят не меньше, а порой и больше, чем все воздушные трассы, вместе взятые. По количеству погибших автомобильный транспорт в силу своей массовости прочно удерживает первое место, поэтому неудивительно, что и обычные шоферы нередко сталкиваются в критических ситуациях с необъяснимыми явлениями:

«…Я сразу обратил внимание на то, что часть гаек на мотоцикле слегка открутилась, но это не представляло большой опасности, а так как я опаздывал на работу, решил ехать. Еще не встало солнце, трасса, насколько видел глаз, была пуста. Набрал приличную скорость. Когда встречный ветер окончательно разбудил меня, взял ключ и стал дотягивать гайки правой рукой, левой держусь за руль… Вдруг из поредевшей темноты показался грузовик без огней. Прямо передо мной! Я дернул руку – а там ключ застрял, не пускает руку! Повернул на обочину мотоцикл, его занесло… Падаю на бок… Пытаюсь освободить руку… Оказывается, гайкой прижал свой рукав… Кажется, целую минуту ее откручивал, а открутил и увидел, что я все еще на бок валюсь!!!» (Александр Сергеевич; Северный Кавказ, 1960-е годы)…

В сентябре 1968 года Алексей Иванович БУРЕНИН, тогда студент 5-го курса физико-химического факультета МХТИ им.Д.И.Менделеева, ехал вместе со своей группой на уборку картошки, когда внезапно загорелся автобус. Так он в июне 1998-го рассказывал мне события своей студенческой юности: «…Время для меня не просто затормозилось, я как бы вообще стал вне времени. Страха не было, было только спокойное любопытство. Наблюдал, как водитель удрал из кабины, забыв открыть нам двери, как бьются в истерике девушки, как пытаются выбить стекло… Спокойно открыл двери, все ломанулись к двери, я же спокойно вышел последним, потом вернулся с двумя парнями за вещами, затем подошел к водителю, посоветовал ему слить бензин, дабы избежать взрыва… Автобус конечно сгорел дотла, но взрыва удалось избежать…» Спустя некоторое время А.Буренин в смертельно опасной ситуации вновь испытал похожие чувства…

В 1975 году Александр Никодимович БАСОВ также едва не попал в автомобильную катастрофу вблизи Москвы: «Скорость – около 80 км/час. Объезжаем возвышенность, и вдруг прямо перед нами, посреди дороги, резко затормозил „Москвич“… И вот я спокойно сижу и наблюдаю, что происходит. Очень плавно, как в замедленном кино, капот машины стал поворачивать… Все происходит страшно медленно. Но поворачиваю голову к водителю и удивляюсь – руки его быстро, стремительно вращают баранку! Меня поразил этот контраст. Капот машины уже поворачивает в другую сторону. Вот сейчас ударим „Москвич“ – мысль течет в нормальном времени. Но наша машина проплывает в нескольких сантиметрах от легковушки и замирает, став поперек дороги. Сколько мы с водителем стояли неподвижно, я не знаю. То, что я описал, заняло 58 – 60 секунд. На самом деле это были считанные мгновения…»

«…Я помню каждую мелочь, каждое мгновение… Лопнуло колесо, автомобиль внезапно бросило с дороги, он ударился в забор. Я отчетливо помню, как медленно ломались штакетины, как одна из них вдруг выгнулась и пробила лобовое стекло, как раз напротив водителя. Ее острый конец был направлен ему в грудь. Я обомлела… Однако мой 16-летний сын Боб резко нагнулся, и острый кол прошил насквозь сиденье!» (мать и сын Вилеры; Ковентри, Англия; 1992 год)…

В августе 1991 года моя знакомая Лейла САБРА, находясь за рулем 5-й модели «Жигулей» отвлеклась и въехала на большой скорости во временное бетонное ограждение на дороге. «В момент удара время сразу замедлилось, я четко видела, как плавно разлетаются стекла…» Двигатель въехал в салон, рулевая колонка ушла выше головы, все, кто видел «Жигули всмятку», говорили, что внутри должны были остаться одни трупы. Но… сама Лейла отделалась легкими ушибами, а ее два спутника – легкими травмами… Кстати, это было уже второй такой случай, произошедший с ней…

В 1998 году вот такое письмо пришло от жительницы п.Приозерный, Ленинградской области, Н.Никитиной: «…Я переходила улицу, забыв, что на этом перекрестке водители всегда увеличивают скорость. Я бежала, но уже поняла, что не успеваю избежать удара грузовика. И вот здесь время замедлилось. Так мне тогда казалось. Я ждала удара, а его все не было и не было, но и бежать быстрее я не могла. А потом все так же невыносимо медленно машина наехала на меня, и время словно бы совсем остановилось. Скорость мышления между тем оставалась прежней, и я хорошо сознавала, что мне конец… Я была настолько удивлена невыносимой плавностью происходящего, что даже не пыталась найти выход из этой ситуации… А потом сознание выключилось. Так гасят свет, нажав на кнопку, и выключилось оно сразу же и полностью. Я лежала на асфальте в странной позе: колени и подбородок прижаты к груди, руки согнуты в локтях, ладони выставлены вперед. Поза колобка. Я прекрасно сознавала все, что случилось, голова была ясной, но я никак не могла распрямиться. Подбежал шофер сбившей меня машины, стал меня поднимать, и мне удалось наконец встать на ноги. И тогда я обратила внимание на то, что нахожусь очень далеко от грузовика, в нескольких метрах по ходу движения. Последствиями столкновения были синяк на бедре (в том месте, где ударила машина) и слегка оцарапанные ладони и колени. Нужно было сгруппироваться и покатиться, чтобы не попасть под колеса. Это был единственный путь к спасению. Кто меня научил? Кто помог? Ведь в момент опасности мое сознание отключилось от надвинувшегося на меня ужаса.» ["ЧиП" 1999, N 1, с.11]…

Аналогичный случай описывал упоминавшийся уже Е.Голомолзин: «С главным геологом карьера мы на мотоцикле с коляской возвращались с участка на базу. Начался дождь, и дорога сразу покрылась скользкой глинистой корочкой… Вдруг сильный порыв ветра сдернул шахтерскую каску с головы и бросил ее назад на дорогу. Водитель от неожиданности дернул руль в сторону, мотоцикл накренился и… Далее… время почти полностью остановилось… Я сидел в коляске и с интересом наблюдал за происходящим. Переднее колесо мотоцикла повернулось почти на девяносто градусов, зацепилось за неровность на дороге, и мотоцикл вместе с нами начал плавно подниматься в воздух. Мое внимание привлек водитель. Его зад приподнялся над седлом, но руки, словно приклеенные, продолжали крепко сжимать руль. Голова была высоко поднята, а глаза вглядывались в горизонт. При этом на его остановившемся лице было написано величайшее изумление, но никак не страх и не ужас. Когда его зад поднялся настолько высоко, что седок не мог больше удерживаться, он отпустил руль, медленно вытянул руки перед собой и, плавно отделившись от мотоцикла, полетел куда-то вперед, все так же зорко вглядываясь в горизонт. Его расстегнутый плащ колыхался мощно и величественно. Мне стало вдруг неудержимо смешно – в этот момент он чрезвычайно напоминал гигантского орла, – и, не сдержавшись, я громко, как мне показалось, расхохотался. На этом мое веселье кончилось – в этот же миг я оказался лежащим на дороге под мотоциклом, и сверху на меня текла струйка бензина. Как я умудрился выпасть из коляски – ума не приложу! Подбежавший на помощь коллега освободил меня от мотоцикла, помог подняться на ноги. Мы ощупали себя и с удивлением обнаружили отсутствие не только ушибов, но даже царапин. По рассказам моего коллеги, для него авария произошла мгновенно – он дернул руль в сторону и тут же оказался на дороге впереди перевернутого мотоцикла…»

Еще один случай у Голомолзина произошел в Башкирии, где его геологический отряд перебазировался в новый район работ. В день отъезда, как и в прошлом случае, разыгралась непогода. «…Дождь перешел в крупный град, который с силой колотил по кабине и тенту геологического ГАЗ-66, доверху груженного ящиками с образцами и полевым снаряжением. Дорога шла по краю пропасти через горный перевал. Щебенка на дороге перемешалась с грязью и представляла собой весьма ненадежное „покрытие“ дороги, поэтому колеса часто пробуксовывали, вызывая недовольный рев двигателя. На случай неожиданной эвакуации, несмотря на сильный град, мы сидели у самой кабины, откинув передний полог брезентового тента. Я не зафиксировал момента, когда это произошло, но услышал, как вдруг натужные завывания двигателя перешли в совершенно однообразный монотонный рев. Удивленный, я посмотрел вниз на дорогу и увидел, что на повороте с подъемом машину начало медленно сносить к краю обрыва. Колеса вращались с бешеной скоростью, но машина стояла на месте и страшно медленно, буквально по миллиметру, продвигалась в сторону пропасти. „Пора прыгать“, – подумал я. Предельная замедленность действия вызвала чувство уверенности, что все можно успеть. Казалось, можно было спокойно спрыгнуть из кузова на землю и несколько раз обойти сползающую с дороги машину. Я оглянулся на попутчиков. Они сидели с окаменевшими лицами, глядя далеко вперед, не обращая ни малейшего внимания на то, что вот-вот может случиться катастрофа. „Чего они мешкают?“ – удивился я. Кстати, ни дождя, ни града я в этот момент не ощущал. Внезапно что-то изменилось в звуке работающего мотора, появилась новая басовитая нота, и машина начала медленно отползать от края обрыва, где уже были видны отвесные скалы. Тут же на меня обрушился грохот ледяной небесной картечи. Когда мы прибыли на место, выяснилось, что никто не заметил критической ситуации. Когда машину понесло в пропасть, водитель тут же включил второй мост и легко вывел ее обратно на дорогу…»